Основными чертами языковой нормы являются стабильность, общераспространенность и обязательность соблюдения нормативных регламентации; кроме того, норма традиционна и подтверждена авторитетными источниками; в норме отражается культурно-эстетическое восприятие языкового факта и привычность (узус) его функционирования. При этом норма, как и сам язык, постоянно развивается. Рассматривая норму в диахроническом аспекте, следует помнить, что объем понятия норма неодинаков в разные исторические периоды развития языка. В орфографии современных литературных языков отчетливо проявляется тенденция к предельному ограничению вариантности, тогда как в донациональный и ранний национальный периоды допускается довольно широкое варьирование языковых средств [29]. Но даже в таких случаях, как отмечал Л. В. Щерба и вслед за ним многие другие исследователи, следует говорить не об отсутствии нормы, а лишь о ее весьма широких рамках. Считаем важным отграничить понятие объективной нормы как явления внутриязыкового от явлений, связанных с кодификацией, т.е. в определенном смысле внешних по отношению к языку. В отличие от нормы, кодификация является результатом научного познания закономерностей проявления нормы на определенном этапе развития языка, причем кодификация норм, т.е. их сознательный отбор и закрепление, является специфическим признаком национального литературного языка [35, 85 - 86]. Таким образом, говоря об орфографической норме XVII в. - раннего периода развития русского литературного языка, мы имеем в виду не правила, кодифицированные грамматическими сочинениями, а "общественно осознанный и узаконенный практикой отбор языковых средств" [26, 54], т.е. так называемый орфографический узус, или узуальную норму.

Определяя орфографическую норму XVII века как узуальную, мы видим главную причину ее существования не в распространении грамматик, а в том, что основной принцип нового русского правописания к этому времени был уже практически реализован в достаточно большом количестве текстов, осознаваемых как образцовые, а в некоторых сферах письменного общения играла роль и устойчивость применяемых языковых форм. Даже издание царем Алексеем Михайловичем в 1675 г. указа, разрешавшего писать челобитные "по природе тех говоров, где кто родился и по обыклостям своим говорить и писать навык" [2, 47], не привело к ликвидации единства русского правописания, тем более что содержание этого документа было бы неверно понимать только как "декодификаторское", как разрешение не соблюдать правил, поскольку в указе достаточно четко определен круг дозволяемого орфографического варьирования - "наречия по природе тех говоров, где кто родился и говорить и писать навык", т.е., выражаясь современным языком, диалектные особенности; указано и жанровое ограничение - сфера делового письма.

Очевидно существование в данный период определенного правописного узуса, который, впрочем, характеризуется гораздо большей вариативностью, чем норма древнерусского периода, что, вероятно, связано с более широким распространением письменности и, как следствие, расширением круга пишущих. М. Л. Ремнева отмечает, что автор наиболее авторитетной в то время грамматики М. Смотрицкий ("Грамматики славенския правилное синтагма", 1619) оказался консервативнее письменной практики своего времени. При этом ни "рекомендации первых восточнославянских грамматик церковнославянского языка", ни тексты-образцы, "предлагав-

стр. 73


--------------------------------------------------------------------------------

шие ряд констатируемых, но не комментируемых вариантов", "не обладают необходимой императивностью", хотя, как правило, "императивность образца оказывалась сильнее" [21, 47 - 48]. О сознательном орфографическом нормировании деловой письменности в данный период свидетельствует то, что хотя в памятниках делового содержания отмечается рост написаний фонетического характера, но число таких написаний даже в самых "свободных" по части орфографии текстах не достигает степени нормы. Наблюдающаяся же в данный период сильная тенденция к устранению написаний традиционного характера сопровождается, как правило, заменой таких написаний морфологическими, а не фонетическими [18, 277].

Дальнейшее развитие орфографических норм определяется двумя основными тенденциями - стремлением к унификации и сохранению единообразия морфемы. При этом на протяжении трех столетий пишущие руководствуются не столько рекомендациями грамматических сочинений, сколько usus tyrannus, по меткому выражению В. Г. Белинского. Проиллюстрируем это положение на примере орфографии приставок на <з> - одного из наиболее нестабильных участков орфографической системы. Специфика орфографии приставок на <з> с самого начала определялась их исконно безъеровым характером (в отличие от других префиксов на согласную, они не оканчивались редуцированным ъ даже в период действия закона открытого слога). Древнейшие написания приставок на <з> отражали произношение, сформировавшееся еще в дописьменную эпоху (испиши, ищезноути, иждити, бесоуда). Развитие правописания исследуемых префиксов идет по пути унификации. Стремление не отражать на письме позиционные изменения реализуется не полностью и к XVI в. приводит к формированию следующего узуса: перед буквами глухих согласных - с, в остальных случаях - з (испиши, исчезноути, изжити, бессо-уда). Допускается употребление з перед с корня (безсоуда). М. Смотрицкий в Грамматике 1619 г. формулирует первое в истории русского языка правило, касающееся правописания приставок на <з>: запрещается писать щ вместо сч: исчетный, а не ищетныи [30].

Однако на этом аналогическое выравнивание орфографических вариантов не заканчивается. Под влиянием сильной позиции появляются написания приставок на <з> с буквой з в исходе перед глухими согласными. В памятниках деловой письменности XVII в., вестях-курантах (первой рукописной русской газете), печатных "Ведомостях" эпохи Петра I выявляются следующие закономерности правописания префиксов на <з>. Наиболее устойчивой является орфография <без->, которая пишется во всех позициях преимущественно с конечной з, в том числе и перед глухими согласными: безстрашное, безплодно, безчастія. Приставки <воз-> и <из-> пишутся в данной позиции преимущественно через с: воспріемникъ, востребованы, восхощетъ, испробиты, истощаетъ и т.д. Наибольшей вариативностью отличается орфография <роз->, однако преобладает написание с конечной с перед глухими: роспись, расходъ, распоролъ. Исключение составляет позиция перед корневым с, где на конце приставки употребляется буква з: разсуждаетъ, разставаясъ и т.д. Данная система характеризует и орфографию "Санктпетербургских ведомостей" третьего десятилетия XVIII в.: перед буквами глухих приставки пишутся преимущественно с конечной с: роспусшить, востребуешь, исполнете, - за исключением префикса <без->, который во всех позициях обычно оканчивается буквой з, а также за исключением положения перед с корня, где, как правило, пишется з: разсужденіи, разстояніи и т.д. Случаев наложения одноименных букв практически нет.

Ситуация меняется в 1736 г., начиная с которого все приставки перед всеми глухими согласными начинают писаться через с, в соответствии с древней традицией и современной орфографической нормой: рассудить, беспокойствамъ, восстановленію. Возможно, подобная стабильность являлась заслугой С. С. Волчкова, который начиная с 1736 г.

стр. 74


--------------------------------------------------------------------------------

был переводчиком, а также "отправлял и ревизовал" ведомости [28]. Волчков так пишет о своих обязанностях в газете: "Ведомости и примечания сам дважды и трижды ревизую и типографии погрешности исправляю" [5, 84].

В конце 40-х гг. опять появляются написания з перед глухими, однако крайне непоследовательные: обезпокоивали, разсудила, возпоследованш, изчисленію и т.д., но чаще здесь писали с: беспокойствамъ, воспоследуетъ, исполненію, рассужденію. Интересно, что варианты с конечной з возникают в 1748 г., когда руководство газетой принял М. В. Ломоносов, совершенно не являвшийся сторонником таких написаний в положении перед глухими и отзывавшийся о них следующими словами: "странно и дико сие кажется" [12, 435]. Ситуация не изменилась с уходом Ломоносова в 1751 г. В газету возвращается И. И. Тауберт, бывший ее редактором в 30-е и 40-е гг. XVIII столетия, когда правописание приставок на <з> неоднократно подвергалось изменению. Таким образом, в 40 - 50-е гг. XVIII в. в "Санктпетербургских ведомостях" орфография исследуемых префиксов перед глухими отличается крайней нестабильностью: на конце приставок пишется то с, то з, закономерностей мены конечных букв установить не удается. Аналогичную орфографию находим и во вновь созданных в 1756 г. "Московских ведомостях", первым редактором которых был А. А. Барсов, автор грамматики и сторонник традиционного правописания приставок на <з>. Постепенно возрастает число написаний с конечной з префиксов, и к 1770 г. в Санктпетербургских и Московских ведомостях они становятся предпочтительными: возставитъ, произходятъ, разпоряженія, безпокоиство, разходы, даже в словах, где приставка выделяется лишь этимологически: возточныхъ и др. Исключение составляют словоупотребления исправлять, исправно и однокоренные, где регулярно пишется с, хотя встречаются и иные написания: изправить (2 раза). Такая орфография очень стабильно сохраняется в "Московских ведомостях" вплоть до 1817 г., когда внезапно правописание приставок на <з> перестраивается в русле нормы, постепенно складывающейся в "Санктпетербургских ведомостях" лишь к 1830 г.

В "Санктпетербургских ведомостях" к началу XIX столетия фонематические написания префиксов на <з> опять начинают уступать место традиционным - растет количество вариантов приставок с конечными с перед буквами глухих согласных, возникает вариативность: обезпечивается - обеспечивъ, изправно - исправности (в пределах одного номера газеты). О нестабильности орфографии приставок на <з> в данной позиции свидетельствуют написания типа разспоряженія, совмещающие фонематический и традиционный принципы. В течение первой четверти XIX в. прослеживается тенденция к закреплению з перед с корня: разсмотрены, возстаетъ, изследованію и др.; возрастает число написаний без- в положении перед всеми буквами глухих: обезпечиваетъ, безчисленныя, безсмертнаго - и к концу 20-х гг. данная закономерность практически не имеет исключений. Отмечается чрезвычайная устойчивость орфографии некоторых лексем, особенно часто употребляющихся в текстах газет, например, произшествіе пишется только с из-. Наконец, к 1830 г. устанавливается очень стабильная норма, просуществовавшая до реформы 1917 - 1918 гг., закрепленная в самом авторитетном орфографическом руководстве конца XIX в. - "Русском правописании" Грота [7]: через з пишется <без-> - всегда, а остальные приставки - только перед с; перед буквами глухих, кроме с, пишется вое-, ис-, рос-. Таким образом, реализуется тенденция, начало действия которой относится еще к первой половине XVII в., ко времени рукописных вестей-курантов.

Интересно, что грамматисты-нормализаторы, будучи редакторами ведомостей, не осуществляли на практике свои теоретические построения. Так, на орфографии "Санктпетербургских ведомостей" никак не отразилось ни участие в их издании Адодурова, сторонника фонетического письма (1732, 1734 - 1735 гг.), ни руководство Ломоносова в 1748 -

стр. 75


--------------------------------------------------------------------------------

1751 гг. Первым редактором "Московских ведомостей", издававшихся с 1756 г. под эгидой Московского университета, был университетский профессор А. А. Барсов, автор "Российской грамматики" [1]. Однако идеи, высказанные в его грамматике, не отражаются на орфографии "Московских ведомостей", отличавшейся в то время крайней нестабильностью. В "Санктпетербургских ведомостях", являвшихся изданием Академии наук, не заметно стабилизирующего влияния академической грамматики, вышедшей в свет в 1802 г. и многократно переиздававшейся в течение первой четверти XIX в. Грамматика, скорее, фиксирует узуальную норму правописания приставок на <з>, сложившуюся еще в конце XVIII столетия в практике публикации газеты и уже начавшую к началу XIX в. постепенно разрушаться под действием древней традиции или каких-либо иных факторов.

Очевидно, что орфография ведомостей не являлась предметом пристального внимания высшего редакционного руководства, ориентированного больше на контроль содержательной стороны материалов. Об этом свидетельствует и анализ корректурных экземпляров газеты, где правка обычно касается содержания, а в области правописания чаще подвергаются исправлению имена собственные и географические названия, особенно иноязычные, вставляются пропущенные буквы, некоторые знаки препинания.

В рукописных памятниках XVIII в. написание исследуемых префиксов с конечной з перед глухими является нормативным, несмотря на принципиальную вариативность письменности того времени: изправитца, безприбылное, безславие, разсуждении, разхищение и под. Такие же написания отмечены в записках княгини Н. Б. Долгорукой второй половины XVIII в.: безпакоили, безсовестному, возставить, изпужались, разположились, разсуждать и др. Интересно, что А. С. Пушкин старался проводить в орфографии единый принцип написания слов с приставками <воз->, <раз->, <низ->, <из-> с сохранением з во всех случаях и перед звонкими, и перед глухими согласными: разчет, розчет, до возтребования, изпугали, изкупленье, изтаила, произшествие, снизхождение, изключили, разпечатыватъ, возклицает; значительно реже Пушкин пишет: происшествие, испросить. Наряду с написаниями вроде разстроивали, Пушкин писал разтались, разказала, не считаясь с морфологическим составом слова. Заметим, что такие написания не были свойственны печатным текстам того времени.

Анализ грамматических сочинений, датируемых XVIII - первой половиной XIX в., выявляет следующее: большинство авторов рекомендуют не отражать на письме позиционных изменений звуков и сохранять единообразие морфем; уступка традиции делается, как и ранее, в орфографии приставок на <з>. Такие рекомендации находим в грамматиках М. В. Ломоносова 1755 г. [12], Н. Г. Курганова 1769 г. [11], А. А. Барсова 1783- 1788 гг. [1]. Причем некоторые грамматики (В. Светова 1773 г. [29], Н. И. Греча 1834 г. [4], А. Х. Востокова 1835 г. [3], И. Давыдова 1849 г. [9]), несколько отходя от древней традиции, рекомендуют писать с в исходе этих префиксов не перед всеми буквами глухих, а точнее, перед всеми, кроме с. Следует отметить, что позиция перед с корня была особой уже в узуальной норме начала XVII в.: здесь конечная з приставок наблюдалась в данной позиции значительно чаще, чем перед другими глухими согласными. Такое же положение сохраняется и в XVIII в. Достаточно сказать, что даже авторы грамматик, не выделяющие эту позицию как особую и предлагающие писать с перед всеми буквами глухих (например, Ломоносов и Барсов), в, своих Сочинениях допускают вариативные написания приставок на <з> именно в указанной позиции (раз-суждение - рассуждение). Отдельные авторы (А. Х. Востоков, И. Давыдов), кроме позиции перед с, выделяют также положение перед ц, ч, ш, щ (а Н. И. Греч - только перед ц), в котором приставки на <з> также "удерживают" конечную з. Последнее правило, впрочем, не получило отражения в письменной практике того времени. Подобным исключением из правила, основывающегося на древней

стр. 76


--------------------------------------------------------------------------------

традиции, оказывается и орфография приставки <без->, которая, как показывает материал ведомостей, закрепляется к концу первой четверти XIX в. с написанием без- во всех позициях. Несколько позднее данную закономерность отражают грамматические сочинения - Н. И. Греча 1834г. [4], АХ. Востокова 1835г. [3], И. Давыдова 1849 г. [9].

Итак, грамматики в исследуемый период скорее фиксируют узуальную норму правописания приставок на <з>, складывающуюся в практике письма, чем служат руководством по орфографии печатных или рукописных текстов.

В некоторых грамматиках первой половины XIX в. (Российская грамматика Академии наук 1802 г. [23] и более поздние издания - до 1819 г. [22, 24, 25], грамматика И. Орнатовского 1810 г. [17]) делается попытка более последовательно провести фонематический принцип и исключить вариативность орфографии приставок на <з>. В "Российском правописании с примечаниями из лучших сочинений" 1815 г. М. Снегирев пишет, что все приставки на <з> оканчиваются буквой з, независимо от последующей буквы, однако исключение составляют случаи, "где последующее за ним речение не имеет никакого значения, напр, воскресение". То же правило находим у В. Княжева в "Российской грамматике" 1834 г. [10]. Интересно, что уже в переиздании грамматики М. Смотрицкого, сделанном Ф. Поликарповым в 1721 г. [20], в отличие от оригинала, не отмечается варьирование з - с в исходе приставок на <з>: во всех позициях пишется через з, в том числе и перед буквами глухих согласных. Однако правило орфографии данных приставок ни Смотрицкий, ни Поликарпов не формулируют.

Таким образом, подавляющее большинство грамматик XVIII - первой половины XIX в. в основном ориентируется на фонематический принцип орфографии, сохраняющий единообразие морфем. Но единую норму правописания приставок на <з> установить на основании данных сочинений не удается, практикой эта норма не поддерживается. Анализ материала ведомостей показывает, что во второй половине XIX столетия установилось написание с буквой с перед глухими согласными, кроме с, четырех приставок: вое-, ис-, нис-, рас- и единообразная передача без- и чрез- всегда с з. Такие написания и были утверждены в грамматических сочинениях Я. К. Грота 1876 и 1885 гг. [7; 8]. Грот был сторонником единообразного написания всех этих приставок, он считал, что "лучше было бы установить, чтобы все предлоги без изъятия всегда писались по этимологии", однако сомневался в возможности "изменить давно укоренившийся обычай" [8, 260]. По мнению академика В. В. Виноградова, "Русское правописание" Грота сыграло большую роль "в истории стандартизации русского письма", поскольку оно "вносило стройный порядок в орфографическую путаницу и разноголосицу русского письма XIX века", поскольку "впервые устанавливалась единая система и устранялись мучительные орфографические шатания" [2,74 - 75].

Завершая рассказ об упорядочении орфографии приставок на <з>, приведшем к современному их правописанию, отметим значение реформы 1917 - 1918 гг. Как известно, в результате этой реформы были устранены "лишние" буквы русского алфавита (ять, фита, ижица) и ъ на конце слов. Но вместо того чтобы установить единообразную передачу приставок с буквой з, было утверждено распространить мену з на с на все приставки перед всеми глухими согласными, включая с. Безусловно, упростив нашу орфографию, эта реформа, однако, была проведена недостаточно последовательно, в результате чего русское письмо сохранило ряд нефонематических орфограмм, к каким относится и правило о приставках на <з>. Проект Орфографической комиссии 1929- 1930 гг. по окончательному упорядочению русской орфографии и приведению ее в полное соответствие с фонематическим принципом не был одобрен, русское письмо так и не стало до конца фонемным. Таким образом, тенденция к установлению фонематического написания приставок на <з>, которая действовала на

стр. 77


--------------------------------------------------------------------------------

протяжении всей истории русского письма, проявляясь то в большей, то в меньшей степени в орфографической практике, все-таки не получила достаточного развития в трудах нормализаторов письма и уступила древней правописной традиции.

Итак, единство орфографии к началу XX в. достигает весьма высокого уровня. Как указывает Е. П. Щенников, "правописание "по Гроту" окончательно утвердилось примерно к 1910 - 1915 гг." [33, 13]. Заметим, что поскольку ни один из проектов реформы русского письма в первой половине XX в. не был реализован, то "по Гроту" мы писали вплоть до принятия в 1956 г. действующих поныне "Правил русской орфографии и пунктуации". В новых условиях меняется соотношение узуса и кодификации, последняя из которых приобретает решающую роль в выборе написания. Однако неизменной остается значение узуса как индикатора языковых изменений, двигателя развития нормы.

Литература

1. Барсов А. А. Российская грамматика. - М., 1981.

2. Виноградов В. В. Очерки по истории русского литературного языка XVII -XIX вв. - М., 1938.

3. Востоков А. Х. Русская грамматика. - СПб., 1835.

4. Греч Н. И. Практическая русская грамматика. - 1834.

5. Грамматика славянская. - М., 1648.

6. Грамматики Лаврентия Зизания и Мелетия Смотрицкого / Сост., подгот. текста, научный комментарий и указатели Е. А. Кузьминовой; предисл. Е. А. Кузьминовой, М. Л. Ремневой. - М., 2000.

7. Грот Я. К. Русское правописание. - СПб., 1885.

8. Грот Я. К. Спорные вопросы русского правописания от Петра Великого доныне // Филологические разыскания. - Т. 2. - СПб., 1876.

9. Давыдов И. Грамматика русского языка. - СПб., АН, 1849.

10. Княжев В. С. Российская грамматика, изданная В. К. - М., 1834.

11. Курганов Н. Г. Российская универсальная грамматика, или Всеобщее писмословие. - СПб., 1769.

12. Ломоносов М. В. Российская грамматика // Ломоносов М. В. Полн. собр. соч. - Т. 7. - М.; Л., 1952.

13. Максимов Ф. Грамматика словенская в кратце собранная, 1723.

14. Малаховский В. А. Произношение и орфография А. С. Пушкина // Русский язык в школе, 1937, N2.

15. Морозова Т. Ю. Некоторые проблемы источниковедческого изучения русской газетной периодики XVIII в. (Санктпетербургские и Московские ведомости). Канд. дисс. - М., 1983.

16. Начертания правил российского правописания. - Харьков, 1812.

17. Орнатовский И. Новейшие начертания правил российской грамматики. - Харьков, 1810 // Texts and studies on Russian universal grammar 1806 - 1812. Vol. 1. Munchen, 1984.

18. Осипов Б. И. История русского письма. Докт. дисс. - Л., 1979.

19. Поликарпов Ф. Букварь славяногреколатинский. - М., 1701.

20. Поликарпов Ф. Грамматика. - М., 1721.

21. Ремнева М. Л. История русского литературного языка. - М., 1995.

22. Российская грамматика. Издана от Главного правления училищ для преподавания в нижних учебных заведениях. - СПб., 1811.

23. Российская грамматика, сочиненная Императорской Российской академией. - СПб., 1802.

24. Российская грамматика, сочиненная Императорской Российской академией. - СПб., 1819.

25. Российское правописание с примечаниями из лучших сочинений. - М., 1815.

26. Русановский В. М. Вопросы нормы на разных этапах истории литературного языка // Вопросы языкознания. - 1970. - N 4.

27. Светов В. Опыт нового российского правописания. - СПб., 1773.

28. Сводный каталог русской книги гражданской печати XVIII в. 1725- 1800. Т. IV. Периодические и продолжающиеся издания. - М., 1966.

29. Семенюк Н. Н. Норма // Общее языкознание. - М., 1970.

30. Смотрицький Мелетій. Граматика. Підготовка факсимільного видання В. В. Німчука. - Київ, 1979.

31. Тредиаковский В. К. Разговор между чужестранным человеком и российским об ортографии. 1748//Бархударов С. Г., Обнорский СП. Хрестоматия по истории русского языка. - Ч. П. - Вып. 2. - М., 1948.

32. Успенский Б. А. Первая русская грамматика на родном языке. Доломоносовский период отечественной русистики. - М., 1975.

33. Щенников Е. П. Значение трудов Я. К. Грота в истории русского правописания. Канд. дисс. - Куйбышев, 1956.

34. Havranek B. Studie o spisovnem jazyce. Praha, 1963.

стр. 78