Синтетическое, комплексное рассмотрение природы художественного текста, преодолевающее поаспектное, поуровневое его изучение, позволяет обнаружить целенаправленное взаимодействие языковых единиц разных уровней, выступающих в произведении в качестве средств объективации личностных смыслов автора и маркеров текстовых эмотивных доминант, благодаря чему в тексте во всей полноте реализуются и эстетические функции. С позиций вышесказанного рассмотрим способы вербализации авторских эмотивно-смысловых доминант в стихотворении И. Бунина "Мы встретились случайно..." (1905) и в близком ему по сюжету стихотворении Я. Полонского "Встреча" (1844). Казалось бы, И. Бунин специально написал небольшую пьесу на ту же тему, что и его учитель. Вот стихотворение Я. Полонского:



Вчера мы встретились; - она остановилась -
Я также - мы в глаза друг другу посмотрели.
О боже, как она с тех пор переменилась;
В глазах потух огонь, и щеки побледнели.
И долго на нее глядел я молча строго -
Мне руку протянув, бедняжка улыбнулась;
Я говорить хотел - она же ради бога
Велела мне молчать, и тут же отвернулась,
И брови сдвинула, и выдернула руку,
И молвила: "Прощайте, до свиданья".
А я хотел сказать: "На вечную разлуку
Прощай, погибшее, но милое созданье".


Стихи Я. Полонского, ставшие известным романсом, отмечены эффектностью, романтической приподнятостью тона. Все чувства выражены в словах; в изображении встречи "падшей" женщины с давним возлюбленным, выносящим ей свой назидательный приговор, подтекста почти не существует. Эмотивная доминанта произведения - грустное прощание с прошлым. Потрясение лирического героя, вызванное резкой переменой в облике некогда любимой им женщины, маркировано глаголом в форме прошедшего времени переменилась и восклицанием О боже, как..., имеющим в тексте отрицательную коннотацию и выступающим в качестве репрезентанта эмоций "разочарование", "жалость", "осуждение" в языковой сфере говорящего.

Семантическое поле "лирическая героиня" представлено прежде всего глаголами со значением интенсивного действия: первой остановилась именно женщина - Вчера мы встретились; - она остановилась - /Я также - мы в глаза друг другу посмотрели; она первая протянула руку и попыталась улыбнуться: Мне руки протянув, бедняжка улыбнулась: именно женщина управляла ситуацией общения, на что прямо указывает эмоционально маркированный "высокий" глагол "велеть" (веление - то же, что приказание): Я говорить хотел - она же ради бога / Велела мне молчать...

Эмотивная сфера героини акцентирована грамматически - глагольной формой улыбнулась - и синтаксически: Полонский использует группу однородных сказуемых, представляющих собой предикативные конструкции со значением "последовательность протекания действия" и объективирующих вербально такие смыслы, как "быстрота протекания действия", "высокая степень душевного напряжения", на что указывает и повтор сочинительного соединительного союза и: ...и тут же отвернулась, /И брови сдвинула, и выдернула руку...

Номинация рука, на наш взгляд, является смысловой пуантой текста, ибо не только вербально, но и пространственно оформляет в тексте мотив "встреча". Горизонтальное движение руки - ладонь, протянутая навстречу другому человеку, обозначает и некую пространственную связь, возникающую между людьми, и связь духовного порядка, закрепляемую в сближении рук, в их касании. Героиня протягивает руку мужчине через время, через те непреодолимые преграды, которые есть в их сегодняшней жизни. Примечательно, что и графически - посредством тире - обозначается разъединенность героев, маркируется эмоциональное состояние некой оторопи, овладевшей как женщиной, так и мужчиной. И если лирический герой оценивает героиню внешне, с позиций ее поблекшей красоты (восприятие и его языковая презентация на основе перцептивного модуса "зрение") - В глазах потух огонь, и щеки побледнели - и оценивает строго - И долго на нее глядел я молча строго - то женщина, испытавшая безусловное смятение от неожиданной встречи с прошлым, почувствовавшая холод строгих глаз бывшего возлюбленного, все-таки протягивает ему руку, тому, кто был, а возможно, и остался болью в сердце. Этот жест иного, высшего порядка: коснуться в последний раз руки, которая стала чужой (перцептивный модус "осязание"), и вырвать ее поспешно. Это жест прощания и, может быть, непрощения. Потому так резки движения героини: ...и тут же отвернулась, / И брови сдвинула, и выдернула руку, / И молвила: "Прощайте, до свиданья". Рукопожатие тяжело для героини, да и ничего не нужно людям, живущим теперь в параллельных мирах. В глазах обоих героев уже нет былого огня: мужчина смотрит строго, осуждающе; в глазах героини "потух огонь".

Лексема бедняжка и синтаксические конструкции оценочного плана - она с тех пор переменилась; В глазах потух огонь, и щеки побледнели - выступают также в качестве языковых репрезентантов смысла "неудавшаяся жизнь героини" и, поскольку находятся в речевой сфере говорящего, помнящего женщину иной, способствуют возникновению смысловых ассоциаций: "повинен в драматически сложившихся обстоятельствах жизни женщины". Метафорическое употребление лексема огонь обычно обозначает радость жизни, свет, тепло человеческого участия. В стихотворении же номинация огонь употреблена в словосочетании, маркирующем его отсутствие. Так Полонский говорит о безрадостной, полной отчаяния жизни героини.

На фонетическом уровне смыслы "отсутствие огня", "угаснувшие чувства" объективируются с помощью ассонансов на ударные гласные [о] - "белый", "чистый"; [е] - "зеленый", "нежный"; [у] - "темно-синий", "грустный". Аллитерации на согласные [х]; [ч]; [с]; [т]; - "темные", "тоскливые", "плохие" - передают ощущение тягостного чувства разобщенности, ненужности друг

page 73

--------------------------------------------------------------------------------

другу1. Женщина и хочет побыстрее уйти от человека, который стал причиной ее бед, и как бы оставляет себе и герою надежду на случайную встречу: слово прощайте сменяется не столь категоричным до свиданья.

Архаичный глагол молвить (высокая, торжественная лексика), относящийся к речевой сфере героя, содержит сему "говорить негромко, но внятно" и способствует, с одной стороны, характеризации героини, противопоставляя незащищенность, ранимость ее души решительности совершаемых ею действий, а с другой - с помощью номинатива бедняжка, конструкции с противительным значением погибшее, но милое созданье - служит языковым маркером эмотивной сферы персонажа, который и выносит молчаливый приговор женщине, и жалеет ее. Цитата из А. Пушкина - погибшее, но милое созданье ("Пир во время чумы") - вызывает вполне определенные ассоциации и участвует в создании подтекста.

Языковые маркеры времени - вчера; с тех пор - указывают на тот факт, что герой все-таки думал о женщине, но эта не совсем приятная встреча вряд ли способна нарушить размеренное течение его благополучной жизни. Мужчина не чувствует своей вины, наоборот, он выступает в роли судьи. Последние строки стихотворения Я. Полонского звучат почти патетически, не лишены снобизма и некоторой картинности.

В тексте лирический герой, в отличие от героини, "лишен" голоса и олицетворяет собой пассивное начало. В начале стихотворения он собирается что-то сказать, но женщина останавливает его, словно молит о пощаде: Я говорить хотел - она же ради бога/ Велела мне молчать... В конце герой уже сам не решается произнести роковых слов: А я хотел сказать: "На вечную разлуку / Прощай, погибшее, но милое созданье". Соединенные ритмически, словоформы на вечную (разлуку) - прощай вербализируют уверенность героя в том, что он больше никогда не встретится с бывшей возлюбленной, которую он называет обезличенным словом созданье.

Обратимся к стихотворению И. Бунина.



Мы встретились случайно, на углу.
Я быстро шел - и вдруг как свет зарницы
Вечернюю прорезал полумглу
Сквозь черные лучистые ресницы.
На ней был креп, - прозрачный легкий газ
Весенний ветер взвеял на мгновенье,
Но на лице и в ярком блеске глаз
Я уловил былое оживленье.
И ласково кивнула мне она,
Слегка лицо от ветра наклонила
И скрылась за углом... Была весна...
Она меня простила и - забыла.





Никакой патетики, никакой чувствительности и громких сентенций. Если у Я. Полонского разыграна целая мелодрама, то у Бунина внешне как будто вообще ничего не происходит: все в подтексте. Иной и нравственный аспект: лирический герой даже не думает морализировать, хотя тоже говорит о разъединенности и отчуждении некогда близких людей (вспомним бунинские строки: Но для женщины прошлого нет: разлюбила - и стал ей чужой).

Тема встречи у Бунина, как и у Полонского, развивается на основе прямых оценок лирического героя, однако он воспринимает случайную встречу с бывшей возлюбленной как счастливое мгновение, как нечаянную радость, хотя не было произнесено ни одного слова - только взгляд, легкий кивок женщины. Ключевое слово текста - номинация свет, столь частотная у Бунина, что можно говорить о слове-символе, маркирующем смысл "память о высоком, настоящем чувстве". В семантическое поле "свет" входят такие лексемы, как глаза, зарницы, блеск, имеющие в своем семном составе компоненты "блистать", "сверкать". Посредством анализа лексико-семантических вариантов слов световой парадигмы можно выделить следующие слои концепта "свет" в тексте Бунина: а) особое выражение глаз и лица человека; б) то, что имеет отношение к человеку и, подобно свету, делает жизнь ясной и радостной, придает ей смысл. Заметим, что составной частью содержания концепта "свет" является представление об отсутствии света. Индивидуально-авторское содержание концепта света связано с особенностями конкретно-чувственного восприятия, с характером коммуникативных задач. У Бунина это всегда "перетекание" одного представления в другое, потому часто в его произведениях встречаются такие единицы, как сумерки, полусвет, полутьма: "Мы встретились случайно, на углу. / Я быстро шел - и вдруг как свет зарницы/Вечернюю прорезал полумглу / Сквозь черные лучистые ресницы". Герои Бунина повстречались в вечерней полутьме догорающего весеннего дня, когда краски стерты, очертания зыбки, встретились на углу, который в тексте выступает маркером пересечения не только пространственных ли-

page 74

--------------------------------------------------------------------------------

ний, но и случайного пересечения человеческих судеб, той реалией, которая разводит людей в разные стороны. Но на одно мгновение все вокруг озаряется светом некогда любимых глаз. Таким образом, лирическая героиня Бунина на языковом уровне представлена через взаимодействие повторов, сквозных семантических рядов, связанных с концептом (сложным смыслом) света. Синтаксические конструкции "прозрачный легкий газ", "весенний ветер", "яркий блеск глаз" способствуют характеризации героини: она легка, прекрасна, может быть, даже счастлива.

Звуковые повторы, прежде всего ассонансы на повторяющиеся ударные гласные [и] - "синий", "нежный"; [е] - "зеленый", "нежный", маркируют на фонетическом уровне отношение героя к женщине, его эмотивную сферу. Аллитерации на согласные [в]; [м]; [л] - "светлые", "нежные" обозначают пространство лирической героини, уже на фонетическом уровне объективируя мотив бывшей возлюбленной как субстанции светоносной: "Весенний ветер взвеял на мгновенье, / Но на лице и в ярком блеске глаз/Я уловил былое оживленье. / И ласково кивнула мне она, / Слегка лицо от ветра наклонила / И скрылась за углом...". Лицо, глаза, кивок, легкий наклон головы - маркеры отчуждения, отстранения героини от мужчины, который когда-то был, видимо, причиной ее слез. Но сегодня нет боли, нет обиды в ее душе. На ее лице герой даже "уловил былое оживленье": "Она меня простила и - забыла". Лирический герой Бунина, в отличие от героя Полонского, испытывает чувство вины перед некогда любившей его женщиной, и эта вина напомнила о себе болью в сердце: он забыт. Мотив боли обозначен грамматически еще в начале стихотворения: глагол в форме прошедшего времени - прорезал (свет зарницы) содержит семы "что-то острое", "проникновение внутрь чего-либо", "боль". Частотные аллитерации на согласный звук [з] - "темный", "острый" - репрезентанты темы боли на фонетическом уровне.

В стихотворении Бунина природный мир, вечный и гармоничный в своей цикличности, маркирован лексически - номинативом ветер, образ которого связан с символикой воздуха и "считается созидательной стихией в силу своей связи с жизнетворящим дыханием, духом..."2. Ветер у Бунина выступает в качестве знака свыше, олицетворяя собой духовное начало. Номинация весна вызывает ассоциации с пробуждением жизни, любовью, надеждами. Но в тексте Бунина эта лексема объективирует в речи тему отчуждения, вечной разлуки и эмотивную доминанту текста - светлая печаль о несбывшемся. Любовная лирика Бунина, певца любви-страсти, принадлежащая своим эмоциональным строем новому веку, глубоко психологична; в ней вызов и протест против несовершенства мира в самых его основах, тяжба с природой и вечностью в требовании идеального чувства.


--------------------------------------------------------------------------------

1 Журавлев А. П. Звук и смысл. - М., 1991.

2 Адамчик В. В. Словарь символов и знаков. - М., 2006. - С. 19.