Опубликованные вскоре после написания стихотворения Анны Ахматовой "Славно начато славное дело..." и "Победа у наших стоит дверей..." (первое увидело свет в 1942 году, второе - в 1945-м) были восприняты как несомненное свидетельство патриотизма поэта. В последующие годы гонений рецензенты спорили о соответствии этих стихов официальному духу победных маршей. Современная критика называет цикл "Победа", включающий три произведения, ярким образцом ахматовской гражданской лирики военных лет (публикуется в таком составе с 1961 года; написанное в 1940-х стихотворение "Вспыхнул над молом первый маяк..." увидело свет только в 1958-м). Но главный вопрос - о месте цикла в поэтическом универсуме Ахматовой - остался в тени.

Кровопролитная Вторая мировая война оживляла в памяти события Первой мировой - "Две войны, мое поколенье, / Освещали твой страшный путь" ("De profundis... Мое поколенье..."1 ). Ахматова осталась верна себе: ее взгляд - взгляд христианина, ее переживание войны есть переживание религиозное. В начале Первой мировой, в цикле "Июль 1914", она писала:

Только нашей земли не разделит
На потеху себе супостат:
Богородица белый расстелет
Над скорбями великими плат.
И далее:

Низко, низко небо пустое,
И голос молящего тих:
"Ранят тело твое пресвятое,
Мечут жребий о ризах твоих".
В 1942 году:

Славно начато славное дело
В грозном грохоте, в снежной пыли,
Где томится пречистое тело
Оскверненной врагами земли.
Повторы первой строки ("славно... славное") воспроизводят стиль и структуру церковных славословий: "о победе Ахматова написала перезвонно, колокольно", - заметил в свое время исследователь2 . Пречистой же именуют Богородицу. Традиционное сопоставление матери-земли с Матерью Богородицей, воплотившееся в духовных стихах и формально выраженное в романе Достоевского "Бесы" ("богородица - великая мать сыра земля есть..."3 ), в начале XX века было объектом пристального внимания русской религиозной философии4 . В этом контексте ахматовский мотив осквернения тела земли прочитывается как отсылка к сюжету об осквернении пречистого тела Богородицы и последовавшем немедленном возмездии: обе руки святотатца были отсечены невидимой силой. Когда же он раскаялся и уверовал, отсеченные руки столь же чудесным образом "утвердились на своем месте"5 .

В отличие от многих современников Ахматова не изображает врага - ни в цикле "Победа", ни в других военных стихах. Он обозначен лишь метонимически: "оскверненная врагами земля", "вражье знамя", "вражий шаг", бомбежка, "желтые жерла "Берт". С одной стороны, очевидно, что внимание поэта сосредоточено на общечеловеческой трагедии войны, а не на противостоянии армий и систем. С другой - наверное, следует помнить, что именно в эти годы проявился ахматовский интерес к художественному приему "незримого присутствия". Непосредственным толчком могла стать работа над "Поэмой без

стр. 24


--------------------------------------------------------------------------------

героя": по словам самого автора, "одна из ее особенностей это - присутствие отсутствующих"6 . В ташкентской эвакуации Ахматова размышляла и о драматургическом решении "Последних дней" Булгакова - "написать пьесу о Пушкине так, что сам Пушкин ни разу не появляется на сцене, не говорит ни слова"7 . По этому лее принципу создано ее собственное стихотворение 1943 года "Пушкин" ("Кто знает, что такое слава!.."): описание в нем полностью заменено цитатным построением образа. Поэтическая память Ахматовой подсказывала неожиданные, на первый взгляд, параллели: сходный прием замечен ею у Эсхила в трагедии "Персы". "Там образ Греции, победившей в морской битве под Саламином, предстает отраженно - каким ее видят побежденные враги. Но это портрет собирательный и портрет победителя" 8 . Враг ("супостат") в военных стихах Ахматовой - это даже не собирательный портрет, а не имеющая лица разрушительная, смертоносная сила, противостоять которой необходимо ради спасения жизни, свободы, Отечества и слова.

И здесь, видимо, следует обратиться к финалу стихотворения "Славно начато славное дело...":

И могучие деды-морозы
С нами сомкнутым строем идут.
Несколько неожиданный для военной лирики образ, возможно, станет яснее, если сопоставить ахматовские строки с пушкинским "Пиром во время чумы" - знаменитой песней Вальсингама:

Когда могущая Зима,
Как бодрый вождь, ведет сама
На нас косматые дружины
Своих морозов и снегов...9
Пушкинское сближение зимы и чумы было продолжено Мандельштамом - в образе "зачумленной зимы", или "Гиперборейской чумы", в посвященном Ахматовой стихотворении "Кассандре". Чума ("мор") - один из признаков апокалипсического времени; так же как война, она предвещает близость последних сроков. Примеры сближения чумы и войны в русской культуре разнообразны: от духовных стихов до иронического описания Одессы в путешествии Онегина. В творчестве Анны Ахматовой чума всегда соседствует с войной: "Ждите глада, и труса, и мора, / И затменья небесных светил" в уже упоминавшемся цикле "Июль 1914" и "Что войны, что чума? - конец им виден скорый, / Им приговор почти произнесен" в подытоживающем четверостишии о беге времени.

Характеризуя ахматовскую картину войны в целом, нужно отметить и непременное присутствие в ней морской составляющей. Для Ахматовой, выросшей во флотской семье10 , военно-морская история России была не меньшей реальностью, чем само море, в котором плавала в детстве. Возможно, оттого и Цусима оставила столь глубокий след: "Непременно, 9 января и Цусима - потрясение на всю жизнь, и так как первое, то особенно страшное"11 . С началом Второй мировой войны эхо Цусимского сражения зазвучало сразу в нескольких лироэпических замыслах - поэме "Путем всея земли" ("И кто-то "Цусима!" / Сказал в телефон"), стихотворении "Из цикла "Юность" ("И облака сквозили / Кровавой цусимской пеной"), "Поэме без героя" ("Призрак цусимского ада / Тут же. - Пьяный поет моряк..."). О Поэме Ахматова записала: "А матрос (пьяный) всегда был Цусимой - до самой войны 15г., когда я видела матросов в пешем строю, у меня невольно сжималось сердце от воспоминаний о Цусиме - этом тоже первом ужасе моего поколения"12 .

Но не только Цусима - каждая война связана в ахматовской поэзии с морем. Стихотворение "Для того ль тебя носила..." (1918) посвящено памяти брата - морского офицера Виктора Горенко, которого в семье ошибочно считали погибшим. "Воспоминания о войне 1914 - 1917 гг." в поэме "Русский Трианон" включают строки:

И ледяные пенные столбы
Взбешенное выбрасывало море -
До звезд нетленных - из груди своей,
И не считали умерших людей.
стр. 25


--------------------------------------------------------------------------------

Отзвук Русско-японской войны слышен в поэме "Путем всея земли": "Варяг" и "Кореец" / Пошли на восток..." Даже финская война увидена Ахматовой "над Балтийским дымным морем" ("С Новым годом! С новым горем!.."). И трагедия осажденного Ленинграда в самом начале блокады - "Как на влажном балтийском дне / Сыновья его стонут во сне" ("Птицы смерти в зените стоят..."). Потому и образ победителя в Великой Отечественной непременно включает моряка:

Вспыхнул над молом первый маяк,
Других маяков предтеча, -
Заплакал и шапку снял моряк,
Что плавал в набитых смертью морях
Вдоль смерти и смерти навстречу.
Последнее стихотворение цикла, собственно победе и посвященное, поражает непривычной для Ахматовой патетикой:

Победа у наших стоит дверей...
Как гостью желанную встретим?
Пусть женщины выше поднимут детей,
Спасенных от тысячи тысяч смертей, -
Так мы долгожданной ответим.
В таком ключе в XVIII веке слагали оды: "На небеса воздели б руки / Младенцев миллионы вдруг" (Державин, "Изображение Фелицы"13 ). Ситуация диктовала потребность в высоком стиле, непревзойденным мастером которого был в русской поэзии Державин - проникновенный певец суворовских побед. Вместе с тем общий настрой ахматовского цикла очень далек от официозной бравады: "совершенно очевидно, что "победа" и "спасение" - не синонимы, но в пределах стихотворения А. Ахматовой "спасение" оказывается смыслом, приписываемым слову "победа"14 . Сквозь всю военную лирику Ахматовой живым нервом проходят темы памяти и сострадания: "казенному гимну" она противопоставила высокое призвание плакальщицы.

И написанное полгода спустя после Победы стихотворение "Памяти друга" явно перекликается с другим, почти четвертьвековой давности:

И в День Победы, нежный и туманный,
Когда заря, как зарево, красна,
Вдовою у могилы безымянной
Хлопочет запоздалая весна.
("Памяти друга")

Заплаканная осень, как вдова
В одеждах черных, все сердца туманит...
Перебирая мужнины слова,
Она рыдать не перестанет.
("Заплаканная осень, как вдова...")

Неслучайность сходства двух восьмистиший - памяти жертв Великой Отечественной и памяти Николая Гумилева (который, кстати, тоже был воином) - подтверждается упоминанием "могилы безымянной". Тогда поиски безымянной могилы расстрелянного Гумилева заставили вспомнить о Пушкине и декабристах: "В своих мемуарах барон Розен пишет, как он ездил по взморью, чтобы найти могилы пяти казненных друзей. Скорбный интерес, который проявляет к этому месту Пушкин, трижды описывая его ("Домик", 1828, отрывок "Когда порой воспоминанье", 1830, и "Медный всадник"), позволяет нам предположить, что и он искал безымянную могилу на Невском взморье" ("Пушкин и Невское взморье"15 ). По поводу этой статьи Л. К. Чуковская записала в дневнике, что "ахматовское пушкиноведение автобиографично насквозь. Гумилев. Пунин. Мандельштам. Где их животворящие могилы? Где кресты, плиты, памятники? И сколько еще имен может назвать каждый из нас? Ахматова - и мы вместе с нею! - тоскуем по могилам близких"16 . И в ахматовских стихах образ "безымянной могилы" напрямую связан с темой репрессий: "А быть может, и место найдешь / Ты могилы моей безымянной" ("Дорогою ценой и нежданной...") - о себе после постановления 1946 года, "Безымянная здесь могила" ("И отнять у них невозможно...") - о "мучениках сих".

Разделенные сиюминутной государственной догмой на героев и преступников, для общечеловеческой, христианской морали и погибшие на фронте, и погибшие в застенке - жертвы, убиенные. В упоминавшемся стихотворении

стр. 26


--------------------------------------------------------------------------------

начала 1940-го "С Новым годом! С новым горем!.." Ахматова так очертила судьбу поколения:

И какой он жребий вынул
Тем, кого застенок минул?
Вышли в поле умирать.
Она оплакивала всех погибших - на фронте, в тылу, в тюрьмах и лагерях.

В связи с этим кажется важной датировка "Памяти друга": 8 ноября 1945 года. 8 ноября н. ст. (26 октября ст. ст.) - день великомученика Димитрия Солунского. "По церковно-русскому месяцеслову в субботу пред днем св. Димитрия, память которого празднуется настоящего числа, совершается поминовение о всех усопших. Установление этого поминовения принадлежит великому князю Димитрию Донскому, который, одержав знаменитую победу в 1380 г. над Мамаем, положил, чтобы пред этим днем совершалась вселенская панихида о всех погибших на поле битвы"17 . Димитриевская (родительская) суббота стала одной из главных поминальных дат православного года.

Поминание, оплакивание Анна Ахматова считала своим долгом - человеческим, гражданским, поэтическим. Она имела право сказать:

Непогребенных всех - я хоронила их,
Я всех оплакала, -
и горько добавить:

а кто меня оплачет?

-----

1 Произведения Анны Ахматовой, за исключением специально оговоренных случаев, цитируются по изданию: Ахматова А. А. Собр. соч.: В 2-х т. - М., 1996.

2 Добин Е. С. Поэзия Анны Ахматовой. - Л., 1968. - С. 138.

3 Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30-ти т. - Т. 10. - Л., 1974. - С. 116.

4 Подробнее об этом см. в комментариях А. Л. Топоркова к статье Г. П. Федотова "Мать-Земля" (Федотов Г. П. Стихи духовные (Русская народная вера по духовным стихам). - М., 1991. - С. 174 - 175). Отзвук указанных философских идей в поздней лирике Ахматовой проследила О. Я. Обухова (Обухова О. Анна Ахматова и русская философия неоидеализма. Некоторые параллели // Russian literature. - 2002. - Vol. LII, N 4. - С. 451 - 452).

5 Искренне благодарю Л. А. Киселеву, указавшую мне на связь ахматовского стихотворения с описанным сюжетом.

6 Записные книжки Анны Ахматовой (1958 - 1966). - М., 1996. - С. 144.

7 Бабаев Э. Г. Воспоминания. - СПб., 2000. - С. 51 - 52.

8 Гозенпуд А. А. Неувядшие листья // Об Анне Ахматовой: Стихи, эссе, воспоминания, письма. - Л., 1990. - С. 325.

9 Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 10-ти т. - Т. 5. -Л., 1978. - С. 355.

10 См.: Черных В. А. Родословная Анны Андреевны Ахматовой // Памятники культуры. Новые открытия: Письменность. Искусство. Археология. 1992. - М, 1993. - С. 76 - 78; Сауленко Л., Шувалов Р. "Одесская строка" биографии Анны Ахматовой // Collegium. - К., 2000. - N 1 (9). - С. 181 - 183.

11 Ахматова А. А. Соч.: В 2-х т. - Т. 2. - М., 1986. - С. 253.

12 Записные книжки Анны Ахматовой. - М, 1996. - С. 189.

13 Державин Г. Р. Сочинения. - М., 1985. - С. 87.

14 Зинченко В. Г. Миф о Великой Отечественной войне в стихотворении А. Ахматовой "Победа" // Третьи Ахматовские чтения: Материалы областной научной конференции. 12 - 14 мая 1993 года. - Одесса, 1993. - С. 26.

15 Ахматова А. А. Сочинения... Т. 2. - С. 125.

16 Чуковская Л. К. Записки об Анне Ахматовой: В 3-х т. - Т. 3. - М., 1997. - С. 20.

17 Церковно-народный месяцеслов на Руси И. П. Калинского. - М., 1990. - С. 39.

стр. 27