ЯЗЫК ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ. "Высокая простота" поэзии Н. М. Карамзина

ДАТА ПУБЛИКАЦИИ: 31 июля 2024
ИСТОЧНИК: http://literary.ru (c)


© И. Б. Александрова

И. Б. АЛЕКСАНДРОВА, кандидат филологических наук

Н. М. Карамзина называют основоположником русского сентиментализма, родоначальником "чувствительной поэзии", поэзии "сердечного воображения", "поэзии одухотворения природы - натурфилософствования" (Кучеров А. Карамзин и поэты его времени. Л., 1936. С. 48, 439). Он писал в жанре элегии, романса, баллады, песни, "надписи", эпитафии, эпиграммы, послания, эпистолы; есть у него также анакреонтическая лирика и философская поэзия.

Определяющей чертой его творчества становится "высокая простота". Поэзия - это "святые гимны", исполненные "в невинности сердечной"; поэт "на арфе подражал Аккордам божества, и глас сего поэта Всегда был божий глас!" Как и у Ломоносова, поэт Карамзина выступает в роли прорицателя воли божества. Связь между человеком и Богом очень тесная: в душе смертного запечатлелся лик Творца, образ Вселенной; человек - это мир, сложный, прекрасный, это Космос в малом преломлении, который несет в себе Божественное Начало. Почувствовать себя - это значит познать Создателя, отца своего, считает Карамзин.

Такое представление о личности не было свойственно классицизму, где мир воспринимался как рационально устроенный Универсум, в котором каждое явление занимает определенную ступень иерархической лестницы. Человек природный, естественный оказывался на низшей ступени - ступени "лирической поэзии". В эстетике сентиментализма личность выходит на первый план, поэзии отводится важная роль - объяснить человеку его самого. Это ведет к отказу от жанрово-иерархического принципа, так как и в лирических "безделках", и в философских стихотворениях отражается человек - его склонности, способность к "приятным" чувствам, к наслаждению жизнью, а также его поиски смысла бытия, стремление установить нравственные критерии поведения.

У Карамзина, как ни у кого другого, виден отход от принципа иерархии жанров, отказ от "чистых" жанровых форм. Жанр песни, к примеру, не относящийся к числу "высоких", у Карамзина может быть

стр. 3

посвящен прославлению храбрости русских воинов и ритмически воплощен в "белый" стих. Это сознательное устремление поэта к свободе как в жанровом, так и в идейно- тематическом отношении позволило Ю.М. Лотману писать об "эстетике отказов", как о важной особенности нового, сентиментального направления (Лотман Ю.М. Поэзия Карамзина // Н.М. Карамзин. Поли. собр. стихотворений. Л., 1966. С. 28, 29, 38).

Антитеза "высокое" - "низкое" сохраняется у Карамзина на стилистическом уровне: "высокое", гражданственное звучание стихотворения создает поэтический слог, насыщенный тропами и поэтическими фигурами: перифразы ("гром войны гремит", "знамя брани веет"), гиперболы ("где воздух стонет, солнце меркнет, земля дымится и дрожит"), олицетворения ("жизнь бледнеет и трепещет"), аллегорические метафоры ("смерть с улыбкой пожирает Тьмы жертв и кровь их жадно пьет"), эпитеты ("бесчисленных врагов", "палящей нивы", "слабых душ"), сравнения ("как столп огня"), обращения ("Туда спеши, о сын России"), восклицания ("Ты ближних... поразил!").

Меняется и пафос поэтических произведений. Концепция естественного равенства людей, мысль о гармонии, царящей в Природе, в отличие от несправедливо устроенного человеческого общества - идейная основа сентиментализма. Вот почему пейзажная лирика занимает такое важное место в творчестве Карамзина. Природа в его изображении, на первый взгляд, близка идиллическим картинам классицистов:

В полях все травы зеленеют,
И луг цветами весь покрыт...
На ветвях птички воспевают
Хвалу всещедрому Творцу;
Любовь их песни соглашает...

("Весенняя песнь меланхолика")

Однако в классицистических стихах не было "печалью отягченного" героя, "бродящего уныло по лесам"; отсутствовал и образ природы, игравший роль психологического фона для внутреннего мира личности. У Карамзина этот фон сливается с душевным настроем человека:

Солнечный луч
Снова меня призывает
К радостям дня...

("Выздоровление")

Или контрастен ему:

Везде, везде сияет радость,
Везде веселие одно;
Но я, печалью отягченный,
Брожу уныло по лесам...

("Весенняя песнь меланхолика")

стр. 4

Основанные на предполагаемом соответствии состояния души человека и природы, в поэзии сентименталистов появляются новые поэтические образы, метафоры.

Образ природы-утешительницы возникает в элегии "Весенняя песнь меланхолика", в "Анакреонтических стихах А.А. Петрову". Все, что отягчает душу "в миру", рассеивается на лоне природы-матери:

Когда придет весна моя?
Зима печали удалится,
Рассеется душевный мрак!

("Весенняя песнь меланхолика")

Появляются предромантические философские мотивы бренности, быстротечности земного бытия:

Смертный, ах! вянет навеки!
Старец весною
Чувствует хладную зиму
Ветхия жизни.

("Осень")

С образом природы у Карамзина тесно связана концепция личности: человек велик духом своим; божество обитает в его сердце. Но это божественное начало в душе человека часто искажается, теряется под влиянием цивилизации. Образ гармоничной Вселенной служит вечным напоминанием, постоянным укором хищному человеческому обществу. Человеку необходимо возвратиться в единую цепь "детей одного отца", очистить душу от всего наносного и обрести природную сущность, гармоничное и прекрасное начало: "Цепь составьте миллионы, дети одного отца!" ("Песнь мира").

Показать красоту возвышенной души, чувствительного сердца должна "изящная словесность":

Источник радости и благ
Открыть в чувствительных душах;
Пленить их истиной святою,
Ее нетленной красотою;
Орудием небесным быть...

("Послание к Дмитриеву")

Поэзия должна обратить взоры к "золотому веку" человечества, жившего в мире и благоденствии на заре своей юности: "Век Астреин, оживи! С целым миром мы в любви!" ("Песнь мира").

Назначение поэта, по мнению Карамзина, - играть роль духовного воспитателя людей, ибо совершенствование отдельной личности - это

стр. 5

основа нравственного улучшения общества. Но такое понимание назначения поэзии - изменять сознание людей, обращая их к свету истины, к прекрасному, - представление о поэте как о наставнике, верящем в результативность своего учения, с течением времени сменяется у Карамзина желанием "быть ближним иногда полезным". Разуверившись в возможности "пременить людей" ("Ах! зло под солнцем бесконечно"), он ограничивается желанием "быть ближним иногда полезным", провозглашает умеренность ("Чем можно, будем наслаждаться"), добродетельный образ жизни как путь честного человека, отвергающего порочное общество:

Кто малым может быть доволен...
От сердца чистого смеется...
Тот в мире с миром уживется...

("Послание к Александру Алексеевичу Плещееву")

Герой Карамзина, в отличие от героя европейского сентиментализма, не "протестант", но и не "беглец из реального мира", не "жертва", в терминах Г.П. Макогоненко. Человек в его поэтическом мире сознательно предпочитает путь умеренности: он не униженный, молящий о милости "бедняк", а личность, осуществляющая свое право на свободный выбор жизненного пути:

Не тот Герой добра, кто скрылся от порока,
От искушения, измен, ударов рока...
Но тот, кто был всегда примером для людей...

("Протей, или Несогласие стихотворца")

Личность, будучи свободной, считает Карамзин, тем не менее рождена для общества, и отказ от света привел бы только к появлению полумертвой души. Самая антитеза век златой - цивилизация возможна только при возникновении общества, "града" как символа человеческого общежития, поскольку "о счастьи в городах лишь только говорят. Не чувствуя его; в селе об нем молчат. Но с ним проводят век" ("Протей"). И лишь под пером поэта, уставшего от "шума городов", обретает красоту "век златой". На самом деле, это век "лени", "детства", "сна", он "бесславен.., хотя в стихах и славен".

По мнению поэта, самое главное, что подарило общественное бытие человеку, - это идея братства людей, "терзаемых злой судьбой", "вкусивших несчастья", но умеющих поддерживать друг друга в страдании. "Чувствительный" лирический герой, способный со-чувствовать, со-страдать, готовый к дружбе, признающий власть любви, занимает главное место в творчестве Карамзина. В нем нет ничего героического, даже стоического, он один из тех, кто живет "по сердцу", а не "по разуму". В стихах Карамзина поэзия окончательно обретает свою ли-

стр. 6

рическую родовую форму, так как личностное начало, "голос чувств" становится для него самым важным. Если "в здешнем свете сердце говорит, но истина нема", то назначение стихотворца - делать "язык сердца" "внятным" и "приятным".

Взор художника пренебрегает низменным, ищет красоту, а не безобразное. Поэзия становится у Карамзина "цветником чувствительных сердец", восприимчивых к Прекрасному.

Какие же цветы срывает читатель в поэтическом саду Карамзина? Подобно Анакреонту, русский автор "стихами чистыми" умеет "любовь и дружбу прославлять". Анакреонтические мотивы отразились в стихотворениях "Веселый час" (мотив прославления "радостей жизни"), "Отставка" (мотив непостоянства в любви), "К Лиле" (мотив быстротечности "эротова чувства"), "Непостоянство" (мотив переменчивости жизни).

Эти стихотворения отличаются музыкальностью, использование в большинстве случаев точной рифмы ("радость - младость", "мудрец - конец", "забудем - будем", "нас - час") усиливает впечатление гармонии. Анакреонтические произведения написаны 4-стопным хореем с пиррихием. Ориентируясь на ритмику французских "песен", Карамзин использует традиционную 4-строчную строфу с перекрестной рифмовкой. Эпикурейская тематика произведений, их музыкальность, "чистота слога" позволяют говорить о нем как "об одном из родоначальников "легкой поэзии"" (Орлов П.А. История русской литературы XVIII века. М., 1986. С. 286).

Есть у поэта и "горацианская лирика". Подобно Горацию, Карамзин прославляет сельскую жизнь на лоне природы:

А мы, любя дышать свободно,
Себе построим тихий кров
За мрачной сению лесов...

("Послание к Дмитриеву")

Но если Гораций призывает хранить спокойствие духа во всех случаях жизни (счастье изменчиво; всех ждет один конец - подземное царство, считал он), то Карамзин, в духе сентиментальной эстетики, предпочитает бесстрастию "чувствительность": "Чувствительность! Люблю я быть рабом твоим... Свобода ж действие холодности беспечной!" ("Протей").

В лирике Карамзина звучат и предромантические мотивы. Его стихотворения по своему эмоциональному настрою предвосхищают элегии В.А. Жуковского. Мотив взаимопроникновения, слияния Природы и человека сближает стихотворение "Соловей" Карамзина и элегию Жуковского "Вечер":

стр. 7

Что в сердце, в душу сладко льется
Среди ночныя тишины,
Когда безмолвствует Природа
И звезды голубого свода
Сияют в зеркале ручья?

("Соловей")

Все тихо: рощи спят; в окрестности покой;
Простершись на траве под ивой наклоненной,
Внимаю, как журчит, сливаяся с рекой,
Поток, кустами осененной...

("Вечер, Элегия")

Тема воспоминания о прошедшем объединяет "Меланхолию" Карамзина и "Вечер" Жуковского. Настроение "приятного уединения", когда человек оказывается перед лицом Вселенной и лучше постигает самого себя, мир своей души, находит свое отражение в стихотворениях "Меланхолия" Карамзина и "Славянка" Жуковского:

Безмолвие любя, ты слушаешь унылый
Шум листьев, горных вод, шум ветров и морей...
В уединении ты более с собой...

("Меланхолия")

Я на брегу один... окрестность вся молчит...
Душа незримая подъемлет голос свой
С моей беседовать душою...

("Славянка")

В медитативной философской лирике поэт передает чувство гармонии, духовной связи человека и Природы, легкими штрихами воплощает "нежнейшие переливы" чувства. По наблюдению Г.П. Гуковского, "Карамзин добивается создания... не вещественного материального образа, а определенной лирической тональности". Это и делает его поэзию субъективной и психологической; основной ее особенностью является "уловление в коротких поэтических формулах тончайших настроений души". Главной же заслугой автора становится "построение самого понятия лиризма нового эмоционального типа" (Гуковский Г.П. Русская литература XVIII века. М., 1939. С. 517).

Новое понимание лиризма находит отражение в поэтике. Карамзин часто использует в лирическом тексте лексику единой тематической группы. К примеру, в стихотворении "Меланхолия" "словами-сигналами" настроения становятся скорбь, печаль, тяжкие муки, унылая душа, печальная кротость, тоска, сумерки, безмолвие, унылый шум, уединение, меланхолия, грусть и пр. "Лирические ассоциации" слов

стр. 8

помогают нарисовать образ Меланхолии - не зрительный, осязаемый, но вызывающий чувство "приятной грусти", ощущение "нежнейшего перелива от скорби и тоски к утехам наслажденья" (Там же. С. 517).

"Слова для тонких чувств" и поэтические афоризмы Карамзина ("слова - звук пустой", "голос сердца сердцу внятен", "любовь питается словами", "дружба - дар бесценный", "беспечной юности утеха", "сердцу скучно одному") создаются, по его словам, для перевода всего темного в сердцах на ясный язык, который затем появится в произведениях поэтов XIX века, в частности - в ранней лирике А.С. Пушкина.

Столь же важным средством создания настроения становится ритмика стиха. Поэт предпочитает хорей, пишет трехсложными размерами, любит белый стих.

Поэтический полет воображения не должны стеснять ни рамки привычных размеров (отсюда отказ от ямба и разработка хорея, а также трехсложных метров), ни рифма (так появляется белый стих). Карамзин передает свое мимолетное настроение, живое ощущение, требующее мгновенного запечатления в слове, поэтому небрежная рифмовка или даже белый стих становятся способом выразить эту тесную связь поэтической мысли и слова, непосредственность лирического чувства автора, искренность его эмоций. Каждое стихотворение отражает неповторимое, особенное переживание автора. Этому подчинен и поэтический синтаксис: восклицательные предложения и риторические вопросы передают высокую эмоциональность лирической мысли; междометия отражают неясные оттенки чувств.

Характерны пунктуационные особенности Карамзина: часто встречается многоточие - как знак, который отмечает переход от описания или повествования к внутренней речи: монологу- размышлению. Тире становится интонационным знаком для особой смысловой паузы, отделяющей синтаксические конструкции:

Дерзну ль игрою струн моих,
Под шумом гордых волн твоих, -
Их тонкой пеной орошаясь,
Прохладой в сердце освежаясь -
Хвалить красу брегов твоих...

("Волга")

Особой интонацией обладает также и восклицательный знак с многоточием: "...Я друга потерял!.." ("Приношение грациям"). Он передает внезапное отчаяние, радость, за которыми следует как бы вынужденное молчание, пауза, дающая возможность автору справиться со своим чувством и спокойно продолжать рассказ. Вопросительный знак с многоточием усиливает риторичность вопроса: "Какая песнь возможет славить Ужасность гнева твоего?..." ("Волга"). Пунктуаци-

стр. 9

онные знаки становятся "психологичными", несущими в себе эмоциональный заряд, создающими определенный лирико- интонационный настрой.

Синтаксическое и пунктуационное оформление поэтической фразы, которая зачастую имеет большой объем из-за использования обращений, однородных и обособленных членов, вставных конструкций, сложных многокомпонентных предложений, должно передавать малейшее движение чувства, отражать непрерывное течение мысли поэта. Так, стихотворение "Волга" содержит фразу в 34 строки, рисующую картины природы и истории ("Дерзну ль игрою струн моих... Как юный мирт в лесу пустынном?"); "Послание к Дмитриеву" - фразу из 14 строк; "Послание к А.А. Плещееву" - фразу в 46 строк!

Однако у Карамзина есть и короткие, в полстроки, фразы: "но, ах! на нем слеза... простите мне ее..." ("Приношение грациям"); "Несчастная!... Кронид вдали Бежал от глаз моих с Людмилой..." ("Раиса").

Различный объем поэтической фразы делает ее в лирике поэта не рационалистически "украшенной", как в классицистической поэзии, а психологической, соразмерной чувству, картине, образу, которые возникают и исчезают, сменяя друг друга. Все чаще он обращается к форме баллады, романса - "гишпанской исторической песни", дружеского послания. Его перу принадлежат и стихотворения, жанр которых близок к элегии ("К соловью"; "Приношение грациям"), синтетическому жанру, выражающему не только любовное чувство, но и нравственно-философские медитации, в которых личность поэта проявляется наиболее полно.

Наверное, лучше всего значение творчества Карамзина оценил П.А. Вяземский: "С ним родилась у нас поэзия чувств, любви к природе, нежных отливов мысли и впечатлений, словом сказать, поэзия внутренняя, задушевная".

Похожие публикации:



Цитирование документа:

И. Б. Александрова, ЯЗЫК ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ. "Высокая простота" поэзии Н. М. Карамзина // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 31 июля 2024. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1722378813&archive= (дата обращения: 08.11.2024).

По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):

Ваши комментарии