Н. С. АВИЛОВА, доктор филологических наук
Народность, крестьянская сущность графа Льва Николаевича Толстого всем известна. Недаром Ленин, на дух не принимавший дворян-аристократов, сказал о Льве Толстом, что "до этого графа не было в литературе настоящего мужика". И. А. Бунин считал, что "хороший колоритный язык народа средней полосы России только у Глеба Успенского и Толстого" (Московская Весть. 1911. N 3. 12 сент.).
Эта народная мужицкая сущность Льва Толстого ярко выступает в его произведениях, в частности, в романе "Война и мир" при описании самых разных слоев общества. В текстах произведений Толстого находим такие ассоциативные связи, специфические именно для него, которые говорят о его погруженности в народную психологию, в народную стихию. Большей частью это выражается в сравнениях, иногда с очень широким контекстом, которые проникнуты народным духом, народной психологией. Характерный пример из романа "Война и мир": "Разбросанные в разных комнатах гости, как встряхнутая рожь на лопате, столпились в одну кучу и остановились в большой гостиной у дверей залы" (Толстой Л. Н. Собр. соч.: В 14 т. М., 1951. T.V. С. 19; далее - том, часть, глава).
стр. 36
Очень важно иметь в виду, что это не осознанное погружение в "народный дух", а именно сущность самого Толстого, черта его миропонимания и души. Кроме приема сравнения, народность Толстого выражается многими другими способами. Но в данной статье мы концентрируем внимание читателя именно на сравнениях, на тех ассоциативных связях в этих сравнениях, которые ярко выражают народность Толстого. Контекст этих сравнений может быть более или менее широким.
Армия выстроена на смотру двух государей: русского и австрийского. "Послышался один голос: "Смирно!" Потом, как петухи на заре, повторились голоса в разных концах. И все затихло" (т. I, ч. 3, VIII).
К Болконским приезжает князь Куракин с сыном, чтобы посвататься к княжне Марье. "Маленькая княжна, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, (...) готовилась к привычному галопу кокетства" (т. I, ч. 3, IV).
Флигель-адъютант императора Александра I Балашов встречается с Мюратом. Мюрат, "как разъевшийся, но не зажиревший конь, почуяв себя в упряжке, заиграл в оглоблях, (...) и скакал, сам не зная куда и зачем, по дорогам Польши" (т. III, ч. 1, IV).
Война. Начинается обстрел Смоленска. Устами человека из народа Толстой описывает падение бомбы: "То-то сила! (...) И крышу и потолок так в щепки и разбило (...) Как свинья и землю-то взрыло" (т. III, ч.2, IV).
Армия отступает, покидая Смоленск. На стоянке солдаты купаются в пруду: "Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку" (т. III, ч. 2, V). "Лейка" - здесь черпак.
Князь Андрей заезжает в покинутое его семьей родовое имение Лысые горы: "На выставке, все также безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя" (т. III, ч. 2, V). "Выставка" - здесь место, куда выставляют растения из оранжерей.
Умирает старый князь Болконский, крестьяне приходят с ним проститься. "Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ" (т. III, ч. 2, VIII).
Описывается бунт мужиков в Богучарове: "Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади" (т. III, ч. 2, XIII).
Происходит Бородинское сражение. Пьер на кургане Раевского: "Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера (...) Понемногу чувство недоброжелательного недоумения к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобно тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах" (т. III, ч. 2, XXXI); "Французское нашествие, как разъяренный зверь, получивший в своем разбе-
стр. 37
ге смертельную рану, чувствовало свою гибель" (т. III, ч. 2, XXXIX). Наполеон "опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого-то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что-то делает для себя), он покорно стал исполнять ту (...) роль, которая ему была предназначена" (т. III, ч. 2, XXXVIII). Полк устраивается на ночлег: "Как огромное многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи" (т. IV, ч. 4, VII).
Особо хочется сказать о том, как Толстой описывает Москву во время занятия ее французами: "Москва с Поклонной горы расстилалась просторно со своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звездами, своими куполами в лучах солнца" (т. III, ч. 3, XIX).
Жители покидают Москву: "Москва между тем была пуста. (...) Она была пуста, как пуст бывает домирающий, обезматочивший улей. (...) Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее. (...) В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали" (т. III, ч. 3, XX); или: "как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот-вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь" (т. III, ч. 3, XII).
Французы разбредаются по Москве: "Как голодное стадо идет кучей по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и [французское] войско по богатому городу" (т. III, ч. 3, XXVI); "Москва должна была сгореть (...) так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжении нескольких дней будут сыпаться искры огня" (т. III, ч. 3, XXVI).
Французы уходят из Москвы, и в ней начинается жизнь. Сначала приезжают окрестные мужики грабить, но "кроме грабителей, народ самый разнообразный (...) домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики - с разных сторон, как кровь к сердцу, - приливали к Москве" (т. IV, ч. 4, XIV).
В партизанском отряде Денисова: "Оружие его [Тихона Щербатова] составляли мушкетон, (...) пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости" (т. IV, ч. 3, V).
Следующий текст, хотя и не содержит сравнений, ярко выражает те же специфические ассоциативные связи, обнаруживая народную сущность автора. Петя Ростов в партизанском отряде на рассвете: "Светает, право светает! - вскрикнул он. Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет"
стр. 38
(т. IV, ч. 3, X); или: Долохов перед дуэлью с Пьером объясняет Николаю Ростову тайну дуэли: "Ты иди с твердым намерением его убить. (...) Как мне говаривал наш костромской медвежатник: - Медведя-то, говорит, как не бояться? Да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел!" (т. II, ч. 1, IV).
Особо следует остановиться на образе солдата, встреченного Пьером в плену, - Платона Каратаева. Если говорить о средствах его характеристики, то типичный для Толстого прием сравнения применен только раз: "Наше счастье (...) как вода в бредне: тянешь - надулось, а вытащишь - ничего нету" (т. IV, ч. 1, XII). Но для характеристики Каратаева Толстой применяет целую россыпь употребляемых этим героем пословиц, взятых прямо из глубины народной психологии: "Час терпеть, а век жить"; "Где суд - там и неправда"; "Червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае"; "Не нашим умом, а Божьим судом"; "Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки"; "От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся"; "Рок головы ищет"; "Все детки равны: какой палец ни укуси, все больно"; "Положи, Боже, камушком, подними калачиком" (Там же); "Солдат в отпуску - рубаха из порток" (т. IV, ч. 1,ХШ).
Толстой подчеркивает, что Каратаев для Пьера остался "олицетворением духа простоты и правды", "олицетворением всего русского, доброго и круглого" (Там же).
Вообще же пословицы и поговорки не типичны для "Войны и мира". Кроме приведенных можно отметить только два ярких примера их употребления: русские солдаты рассуждают о французах во время их отступления: "Тоже люди, - сказал один из [солдат], уворачиваясь в шинель. И полынь на своем кореню растет" (т. IV, ч. 4, IX). Или вспомним: Наташа возмущена поведением родителей во время отъезда из Москвы. Пристыженный граф восклицает: "- Яйца (...) яйца курицу учат!" (т. III, ч. 3, XVI).
Французы уходят из Москвы: "Положение всего войска [французов] было подобно положению раненого животного, чувствующего свою погибель и не знающего, что оно делает. (...) Очень часто раненое животное, заслышав шорох, бросается на выстрел охотника, бежит вперед, назад и само ускоряет свой конец. (...) Шорох Тарутинского сражения спугнул зверя, и он бросился вперед на выстрел, добежал до охотника, вернулся опять назад и, наконец, как всякий зверь, побежал назад, по самому невыгодному, опасному пути, но по знакомому старому следу" (т. IV, ч. 2, X).
Русские генералы требуют сражения и пленения французов: "Весь глубокомысленный план о том, чтоб отрезать и поймать Наполеона с армией был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину" (т. IV, ч. 3, XIX); "Взять же в плен никак
стр. 39
нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку" (т. IV, ч. 3, XIX); "русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное" (т. IV, ч. 3, XIX).
По отношению к своей любимой героине Наташе Ростовой Толстой только трижды применяет свой излюбленный прием сравнения. В этих случаях не находим ярких ассоциаций с народной психологией, но все три сравнения чрезвычайно выразительны.
Наташа потрясена поведением Анатоля Курагина: "Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на ту, то на другого" (т. II, ч. 5, XIX).
Пьер неожиданно для себя встречает у княжны Марьи Наташу и не узнает ее: "и лицо, с внимательными глазами с трудом, с усилием, как отворяется заржавевшая дверь, - улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастьем, о котором, в особенности теперь, он не думал" (т. IV, ч. 4, XV).
Состояние Наташи по прошествии времени после смерти князя Андрея: "под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри" (т. IV, ч. 4, III).
Яркость и выразительность сравнений в романе Льва Толстого "Война и мир" целиком основаны на яркости и выразительности ассоциативного мышления Льва Толстого, глубоко уходящего корнями в психологию русского народа.