Филологи, лингвисты и литературоведы составляли значительную часть участников конгресса - секции, в которых они работали, были, пожалуй, самыми многочисленными. В числе проблем, которые обсуждали специалисты этого направления, - работа над переводами и изданием выдающихся литературных памятников древности, влияние реалий нашего сложного и беспокойного времени на литературный язык и его "бытовые" варианты, особенности художественных произведений, выходящих из под пера современных писателей Востока, взаимодействие и взаимовлияние литературных традиций и новаций разных стран. Единодушно высказывалось мнение: культура, и прежде всего ее важнейшая ветвь - литература, способна сделать наш мир гуманнее, а взаимопонимание между странами и народами - надежнее и прочнее.

МНОГОЯЗЫЧИЕ, ЯЗЫКОВАЯ ПОЛИТИКА И ГЛОБАЛИЗАЦИЯ

В. АЛПАТОВ (Россия)

Языковая ситуация и языковая политика в каждом многоязычном государстве представляет собой результат взаимодействия двух противоречащих друг другу потребностей: потребности идентичности и потребности взаимопонимания.

Первая потребность заключается в желании каждого человека использовать во всех ситуациях свой материнский язык, то есть язык, бессознательно усвоенный в раннем детстве. Идеальная ситуация, связанная с потребностью идентичности - одноязычие. Вторая потребность означает потребность общения с любым человеком без осложнений. Идеальная ситуация, связанная с потребностью взаимопонимания, - использование всем социальным коллективом общего языка.

Автоматическое удовлетворение обеих потребностей возможно только в чисто одноязычном обществе, максимальное приближение к этой ситуации в Азии - современная Япония. В других случаях приходится чем-то жертвовать.

В каждом государстве, за редкими исключениями, имеется государственный язык, иногда таких языков более одного (Индия и др.). Население большинства современных стран делится на две группы: одноязычное и двуязычное. Носители государственного языка не знают других языков, кроме, может быть, иностранных. Другие вынуждены владеть государственным языком, если они не хотят жить в гетто.

Языковая политика индустриальных государств может быть более или менее жесткой, но главное ее содержание - поддержка государственного языка (или языков). Первая попытка положить в основу языковой политики потребность идентичности была предпринята в СССР после Октябрьской революции. Была поставлена задача перевести всю документацию с русского языка на языки меньшинств, создать среднее и высшее образование, художественную литературу, театр на всех языках страны. Однако эта попытка оказалась не очень успешной, с 1935 - 1938 гг. языковая политика в СССР была изменена, главной ее целью стало распространение государственного, то есть русского языка. Сейчас политика во многих странах смягчилась, право на язык меньшинств поддерживается законодательством. Однако главной остается задача распространения государственного языка.

Языковую политику осложняет процесс глобализации. Распространение американской модели общества и культуры связано с распространением английского языка. До всеобщего английского одноязычия, разумеется, далеко, но английский превращается во всеобщий второй язык. Такой процесс удобен с точки зрения потребности взаимопонимания. Однако страдает потребность идентичности. Некоторые считают для себя очень важной возможность участвовать в глобализации, но многие ощущают в ней угрозу для своей национальной культуры и традиции. Языковая политика в разных государствах различна. Например, в Японии заимствования из английского языка не подвергаются ограничениям в сферах массового потребления и современных технологий, но не допускаются в иные сферы.

ИЗ ИСТОРИИ ТЮРКСКИХ ЗАИМСТВОВАНИЙ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ (ЯРЛЫК, ЕРЛЫЧЕК, БАБР, ЕЛБАРС)

Д. КУЛМАМАТОВ (Россия)

Анализ словарного состава русских оригинальных и переводных деловых документов из среднеазиатских дел Посольского приказа Российского государственного архива древних актов показывает, что в них использовалось немалое количество слов, характерных для восточных, в том числе тюркских языков. Среди них большое внимание привлекают к себе слова "ярлык", "ерлычек" ("ярлычек"), "бабр", "елбарс".

Ярлык - "официальное послание восточных правителей". По утверждению Ф. П. Сергеева, в письменных памятниках русского языка тюркское слово "ярлык" как дипломатический термин дальше XVI в. не употреблялось. А анализ наших источников показывает, что оно использовалось в русском языке и в XVII в. Например, слово "ярлык" нами зарегистрировано в статейном списке посольства Савина Горохова и Анисима Грибова в Хиву и Бухару в 1641 - 1643 гг.

Ерлычек - "записка, прилагаемая к чему-нибудь". Этот термин, образованный от слова "ярлык" при помощи уменьшительного суффикса - чек, нами отмечен лишь в единственном документе - в конце старинного русского перевода грамоты бухарского хана Абдулазиза Багадыра царю Федору

стр. 44

Алексеевичу от 12 февраля 1668 г.: "На ерлычке напечатано рабъ б(о)жии Абдулазиз Багадыр хан".

"Бабр-елбарс". Слово "бабр" ("крупное хищное млекопитающее семейства кошачьих оранжево-желтой с черными полосами окраски") в наших материалах встречается часто. В частности, оно зафиксировано в старинном русском переводе челобитной хивинского посла Девлетмамета царю Алексею Михайловичу от 1657 г. В русских письменных памятниках "бабр" впервые, по материалам "Словаря русского языка XI-XVII вв.", отмечается в первой половине XVII в. (1624 г.) в Хожении Ф. Котова.

Это слово, по свидетельству М. Фасмера, русским языком заимствовано из персидского через тюркское babr "тигр".

Русское слово "бабр", по-видимому, заимствовано из персидского языка, примерно во второй половине XVI в. - со времени интенсивных торговых и дипломатических отношений Московского государства с Персией.

Нередко в старинных русских переводах хивинских и бухарских грамот XVII в. и челобитных вместо персидского "бабр" употреблялось слово елбарс, в частности, оно нами зафиксировано в старинном русском переводе грамоты хивинского хана Исфендияра царю Михаилу Федоровичу от 1633 г.

Таким образом, персидское слово "бабр" и тюркское - "елбарс" в русском языке XVII в. употреблялись как синонимы.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ТРАДИЦИИ И СОВРЕМЕННАЯ МОНГОЛЬСКАЯ ПРОЗА

Л. НУРКАЕВА (Россия)

Современная монгольская литература - пример преломления самых разноречивых культурно-исторических традиций и тенденций. Начиная с 1920 - 1930-х гг. использовался чужой опыт, прежде всего опыт русской и советской литератур. Обуславливалось это необходимостью освоить школу реализма и психологизма. Однако здесь сыграли свою роль и мировоззренческие соображения. В частности, они выразились и в известном ответе М. Горького на письмо Э. Батуухана (Р. Ф. Бутуханова), бурятского просвещенца, в те годы крупного деятеля монгольской культуры и народного образования (министр просвещения в 1924 - 1929 гг.). Лидер мировой пролетарской литературы посчитал, что монгольскому народу в противовес буддийской созерцательности и непротивлению злу насилием необходима проповедь принципа активности. Мысль сама по себе здравая. Однако вряд ли стоило возводить ее в ранг абсолютной истины, что было сделано в годы культурной революции, вследствие которой буддийская культура и связанное с ней обширное художественное наследие в значительной мере были утеряны или подвергались идеологической дискриминации. На десятилетия были прерваны многовековые культурные связи с Тибетом, Индией и Китаем, поддерживаемые благодаря региональной и религиозной близости.

На нынешнем этапе развития монгольской литературы на первый план выступили другие проблемы. В частности, проблема национального своеобразия, дальнейшего развития и сосуществования школ и платформ.

В литературном наследии монгольских народов важное место занимали эпические жанры. В фольклоре - это богатырские циклы "Гэсэр", "Джангар" и другие эпические сказания, легенды, сказки и т.д. В литературе - письменные памятники, с их единством исторического и повествовательного материала. При становлении новой литературы эпика продолжает играть огромную роль. Эпика участвует в формировании драматургии, лирико-эпических жанров и даже кинодраматургии. Именно воздействием эпической традиции и объясняются некоторые черты своеобразия ранней (и не только ранней) монгольской, бурятской и калмыцкой драматургии: драматургами фольклорные мотивы черпались, прежде всего, из эпических жанров - сказок, легенд, героических сказаний.

Повести буддийского содержания, как правило, основывались на жанровых образцах индийской, тибетской и китайской литератур. Например, на основе переводной повести о Бигармижид-хане возникли собственные монгольские варианты. "Повесть о Эндуурэл-хане", "Повесть о Багмай-хатан", "Повесть о Нарангэрэл-дагине" в большей степени носят оригинальный характер.

Для новой монгольской прозы характерны разные жанры. Сначала, в 1920 - 1950-е гг., преобладают малые формы, очерки и рассказы. Роман упрочивается лишь в 1950 - 1960-е гг. Повесть возникает в 1920-е гг. и продолжает успешно развиваться в последующие десятилетия.

Сегодняшняя монгольская литература - современное, своеобычное искусство. Позади кризисы сверхидеологизации художественного творчества, прямого заимствования чужих образцов, а также некритического использования форм и поэтики собственной традиционной литературы и фольклора.

О ВЗАИМООТНОШЕНИИ СИРИЙСКО-ГРУЗИНСКИХ ВЕРСИЙ "ЖИТИЯ ПЕТРА ИБЕРА"

М. ЧАЧИБАЯ (Грузия)

Сирийская и грузинская версии "Жития Петра Ибера", видного церковного деятеля V в. и величайшего авторитета, деятельность которого связана с Константинополем и монастырскими центрами Палестины, играют огромную роль в изучении сирийско-палестинской церковной и политической истории V в. и сирийско-грузинских литературных взаимосвязей. Сирийская и грузинская версии "Жития Петра Ибера" фактически не изучены. Очевидно, что многие вопросы, связанные с исследованием текста, невозможно решить только на основе сирийских источников без привлечения грузинского материала. Сравнение сирийского и грузинского текстов позволяет полагать, что сирийская и грузинская версии "Жития Петра Ибера" имеют единый источник.

Автор попытался выявить соотношение между сирийской и грузинской версиями "Жития". За исключением отдельных эпизодов, тексты в основном совпадают. Однако сирийская версия переделана, а грузинская версия Макария Месхели не дошла до нас. Поэтому единственным текстом, с которым может быть сравним сирийский, является восстановленный протоиереем Павлом текст, в котором отсутствуют отдельные места из-за дефектности оригинала, а некоторые эпизоды добавлены в процессе переработки текста. Несмотря на то что, грузинский текст "Жития" переработан и отличается от сирийского, его не следует недооценивать, т.к. именно в грузинской версии сохранились

стр. 45

важные сведения, которые помогают понять отдельные неясные места сирийской версии.

ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ КАЛМЫЦКОГО ЯЗЫКА КАК ГОСУДАРСТВЕННОГО В РЕСПУБЛИКЕ КАЛМЫКИЯ

Э. ОМАКАЕВА (Россия)

В настоящее время самой актуальной, на наш взгляд, проблемой в языковой жизни республики является проблема функционирования калмыцкого языка как государственного, особенно в системе образования. При равноправном юридическом статусе функционирование двух государственных языков значительно отличается друг от друга. Как известно, важнейшая функция языка - коммуникативная. Калмыцкий же язык несмотря на свой государственный статус, к сожалению, является на сегодняшний день коммуникативно ущербным. Он уступает другому государственному языку (русскому) во всех сферах как организованного, так и неорганизованного общения. Калмыцкий язык относительно стабильно функционирует в сфере образования, более или менее - в сфере культуры и в сфере СМИ, слабо задействован в сфере книгоиздания и науки, практически не востребован в других сферах коммуникации, в частности, в сфере официального делопроизводства, законодательной деятельности, судопроизводства и религии.

Разработан проект усовершенствованной орфографии калмыцкого языка, больше внимания уделяется изучению калмыцкого языка в школе, колледжах и вузе, открываются новые национальные классы. Необходимо изучить реальные и потенциальные возможности калмыцкого языка как государственного и на основе этого создать новую модель, новую методическую концепцию обучения калмыцкому языку на разных ступенях системы образования.

В бедственном положении находится национальное книгоиздание: из-за отсутствия средств не издается художественная и иная литература на калмыцком языке. В СМИ недостаточно ведется пропаганда языка: национальная газета "Хальмг унн" практически стала калмыцко-русской, на телевидении мало интересных познавательных и развлекательных калмыцких передач.

Сегодня сложилась такая ситуация, когда калмыцкий язык потерял статус родного языка. Все больше калмыков только понимают речь на калмыцком языке, но не могут сами говорить, а то и вовсе не понимают речь на родном языке. Тем не менее абсолютное большинство калмыков, для которых родным языком фактически стал русский, считают родным языком язык своего народа, видя в нем символ этнической идентичности.

Для изменения сложившейся ситуации необходимы грамотная, целенаправленная государственная политика по фактическому выполнению принятых законов и программ в области языка и комплекс мероприятий, стимулирующих знание калмыцкого языка.

ЛАТИНСКИЙ АЛФАВИТ ВО ВЬЕТНАМСКОЙ КУЛЬТУРЕ

В. РЕМАРЧУК (Россия)

В настоящее время во Вьетнаме функционирует фонетическое письмо на латинской основе.

Между тем Вьетнам входит в регион, где на протяжении более двух тысячелетий господствовали конфуцианская культура, литературный китайский язык вэньянь и использовались иероглифические системы письма, причем в каждой из стран (Вьетнам, Корея, Япония) это происходило в контексте местных культур, языков и письменностей.

По-видимому, вьетнамцы были вынуждены отказаться от иероглифики в XX в. по той же самой причине, по которой они удерживали ее прежде - во имя развития самой культуры.

Если иероглифическое письмо характеризовалось социально ориентированным (классовым) вектором, было уделом определенной части общества, то новое письмо в новом обществе принципиально рассчитано на всеобщую грамотность населения как естественную социальную норму. Таким образом, в отличие от традиционного общества в современном Вьетнаме соотношение "грамотное и неграмотное население" уже не составляет некоторую необходимую константу, а представляет собой динамическую модель. Вследствие роста грамотности населения и развитой сети государственных школ как в городе, так и на селе, латинизированное письмо способствует культурному единству нации.

Современная вьетнамская культура - многоцветна и полифонична, пластична и устойчива, открыта миру и вполне самодостаточна, у нее хватает исторического опыта и благоразумия, не отвергая ничего, всему найти достойное применение. Поэтому, уступив латинице, иероглифика не канула в Лету. Со своей собственной биопсихической экспрессивной динамикой письма, она нашла себе новую экологическую нишу, став важнейшим составляющим культурной периферии, что делает саму культуру современного общества богаче и разнообразнее. Таким образом, если латинский алфавит есть действенный инструмент непрерывного производства новых и новых текстов, то иероглифические тексты в наше время по преимуществу только воспроизводятся как ценное культурное наследие и как таковое составляют предмет пристального внимания со стороны специалистов: филологов, историков, культурологов.

СЛОВА ИНДИЙСКОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ В "БАБУР-НАМЕ"

А. ИБРАГИМОВ (Узбекистан)

В изучении индийских языков, как известно, важным подспорьем служит выдающийся памятник староузбекской литературы "Записки Бабура", или "Бабур-наме", который является основным трудом Захириддина Мухаммада Бабура (1483 - 1530), чье имя и деятельность неразрывно связаны с историей Индии. Хотя книга носит в основном автобиографический характер, тем не менее основная значимость ее в том, что в ней отражена история народов Средней Азии, Афганистана и Индии.

Именно поэтому актуальной задачей узбекской индологии призвано стать научное, лингвистическое изучение этого памятника с позиций истории новоиндийских языков, живым свидетелем которой явился автор "Бабур-наме".

Бабур свои сочинения писал на староузбекском

стр. 46

языке, а этот язык, как известно, пользовался арабским алфавитом. Данный алфавит имел ряд особенностей. Одно и то же слово могло писаться как слитно, так и раздельно. То есть в староузбекском языке не было четких правил орфографии. И как результат такого разнобоя в орфографии в "Бабур-наме" некоторые слова имеют по нескольку форм написания, в отдельных случаях их число достигает 4 - 5.

Данная особенность староузбекского языка затрудняет чтение произведений узбекской классической литературы, в том числе Бабура. Между тем наличие в "Бабур-наме" большого числа слов индийского происхождения играет существенную роль, во-первых, в плане изучения истории языков хинди и урду (хиндустани), и особенно их словарного состава, и во-вторых, для идентификации правописания индийских слов в языке подлинника, т.е. узбекском языке, поскольку в изданиях "Бабур-наме" в кириллице допущено немало ошибок и искажений.

Нами изучены слова индийского происхождения в "Бабур-наме". Эти слова в общей сложности встречаются 2368 раз. Все слова индийского происхождения "Бабур-наме" относятся к двум лексико-грамматическим разрядам частей речи - существительным и прилагательным. Всего существительных - 400; из них собственных - 269, нарицательных -131. Числительных - 6.

В результате текстологического и лингвистического анализа индийской лексики мы пришли к выводу, что индийские слова, встречающиеся в тексте, по своим формальным параметрам представляются текстуально адаптированными и вполне соответствуют нормам орфографии узбекского языка.

Таким образом, впервые выявлена и проклассифицирована индийская лексика в "Бабур-наме". Слова индийского происхождения в "Бабур-наме" охарактеризованы как вкрапления и экзотизмы. Результаты данного исследования имеют большое значение для подготовки полного собрания сочинений Захириддина Бабура, других памятников, таких как "Зафар-наме", "Хумаюн-наме", "Тарихи Рашиди".

АНГЛИЦИЗМЫ В ТУРЕЦКОМ ЯЗЫКЕ И РЕФОРМА ЯЗЫКОВ В ТУРЦИИ

Е. ВОЛОДИНА (Россия)

Заимствование иноязычных слов - объективно-исторический процесс, поскольку осуществляется постоянное и разностороннее общение между народами. По разным причинам отдается предпочтение иностранным словам: желание сделать речь более выразительной, избавиться от неприятных ассоциаций и т.д.

Англицизмы проникали в турецкий язык главным образом через такие сферы, как газета и научные стили речи.

Заимствования из английского языка относительно быстро стабилизировались под влиянием нормализирующего воздействия речи письменной. Часто англицизмы относятся к специальным и научным сферам, являются обозначениями отвлеченных или научных понятий. Для выяснения процесса вхождения англицизмов в турецкий язык полезно сравнить словари разных лет, что выявит те изменения, которые произошли с языком за прошедший отрезок времени. Однако стоит сразу отметить, что определить какую-то конкретную дату вхождения того или иного англицизма в турецкий язык достаточно сложно. Ведь часто слово может быть впервые использовано, а потом снова забыто, получив широкое распространение уже позже. В этом аспекте очень важна оперативная деятельность организаций, занимающихся лингвистическими вопросами, в частности Турецкого лингвистического общества. Очень много слов английского происхождения используется как термины в различных сферах деятельности.

Языковая политика Турции - пуризм. На развитие языка оказывают влияние как объективные факторы (социально-экономические сдвиги, вовлечение в сферу воздействия научно-технической революции и т. д.), так и субъективные, среди которых важную роль играет языковая политика. В этом направлении руководящим центром является Турецкое лингвистическое общество, регулярно издающее списки слов турецкого происхождения, предлагаемых для использования вместо заимствованных из западноевропейских языков. Для этого существует специальный отдел, занимающийся "туркизацией" иностранных слов. Большинство турецких лингвистов выступают за очищение родного языка от иностранных слов.

Тем не менее, заимствования из английского языка широко распространены в турецком языке. Они проникли практически во все его сферы - политическую, экономическую, спортивную, научную, бытовую. Несмотря на попытки Турецкого лингвистического общества избавиться от потока иностранных слов, их переизбыток до сих пор сохраняется в турецком языке.

ПРОБЛЕМА ФОРМИРОВАНИЯ НАВЫКОВ УСТНОЙ РЕЧИ ПРИ ПРЕПОДАВАНИИ АРАБСКОГО ЯЗЫКА

Н. ЛАНДО (Россия)

Имея небольшой (3 года), но разнообразный опыт преподавания арабского языка, я постоянно сталкиваюсь с проблемой формирования у студентов навыков устной речи на изучаемом языке. Я бы подразделила свои аудитории на две группы:

стр. 47

- студенты вузов, для которых арабский язык -это базовый иностранный язык, предусмотренный программой обучения (в частности в Российском государственном гуманитарном университете) ;

- взрослые люди, интересующиеся арабскими странами и изучающие арабский язык исключительно в практических целях.

Специфика языковой ситуации в арабских странах заключается прежде всего в огромной разнице между системой так называемого литературного арабского языка (ЛАЯ) и систем диалектов, или разговорных арабских языков. На материале ЛАЯ существует огромное количество исследований, как в нашей стране, так и за рубежом. Подготовлены программы и методические пособия для преподавания этого языка. По окончании полного курса обучения (4 - 5-6 лет) предполагается свободное владение языком, в том числе и умение высказываться на заданную тему. Моя вузовская аудитория - это студенты Института лингвистики РГГУ. Здесь вопрос включения в программу самых разнообразных аспектов грамматики, синтаксиса, морфологии арабского языка, очевидно, получает положительный ответ.

Однако впоследствии эти студенты получают счастливую возможность применить свои знания на практике. Они приезжают в одну из арабских стран и обнаруживают, что могут общаться только с вывесками. В Египте, например, они не только не смогут понять обращенные к ним высказывания, но и быть понятыми, если будут говорить на ЛАЯ.

Еще более остро эта проблема стоит в случае аудитории второго типа, т.е. людей, изучающих арабский язык только с практическими целями. Миновать ЛАЯ никак нельзя, потому что таким образом отбрасывается огромный пласт письменной речи (газеты, документы, художественная литература), а также устные тексты, например, в виде новостных передач.

Кроме того, даже если сосредоточиться только на разговорном языке, то автоматически возникает вопрос: а на каком из них? Ведь это и есть одна из миссий арабского литературного языка - являться связующей нитью для всего арабского мира. Владея им и отыскав более-менее образованного человека в любой арабской стране, вы все-таки достигнете взаимопонимания.

Понятно, что через какое-то время, пребывая в стране изучаемого языка, студент постепенно начнет использовать те языковые модели, которые он встречает в повседневной жизни. По всей видимости, задача свободного владения устной речью именно на разговорном языке не может ставиться при обучении, например, лингвистов. Однако я считаю, что поскольку владение живым языком предполагает разговор на нем, и не только об абстрактных вещах, но и в бытовых ситуациях, то моя задача как преподавателя -максимально ускорить процесс восприятия студентами разговорных моделей во время языковой практики.

Теперь возникает вопрос, как и когда, в какой момент стоит начать эту подготовку. Стоит ли начинать делать это уже на первом-втором курсе, когда еще не вполне усвоен строй ЛАЯ? Или заняться этим ближе к концу обучения, учитывая в том числе сроки предполагаемой стажировки, т. е. предложить студентам интенсивный курс непосредственно перед стажировкой? А если студенты едут в разные страны? Кроме того, сам преподаватель обычно в большей степени имеет представление только об одном диалекте или группе диалектов.

И наконец, вопрос о методическом обеспечении подобных занятий. Насколько мне известно, в России существует ряд публикаций по отдельным диалектам арабского языка, но не по методологии их преподавания.

Вот почему желательно наладить обмен опытом преподавания диалектов с российскими, а также зарубежными преподавателями.

ПУТИ РАЗВИТИЯ КИТАЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ В 1980-1990-е ГОДЫ

Е. ЗАВИДОВСКАЯ (Россия)

Рассмотрение и анализ состояния литературного процесса в Китае за последние 12 - 15 лет дает возможность обнаружить следующие тенденции:

1. Происходит формирование лагеря независимых авторов, которые не являются членами Союза писателей и больше зависят от законов рынка, чем от государства. Независимые писатели Чжу Вэнь и Хань Дун в 1998 г. опубликовали результаты опроса 50 молодых авторов, где те заявляют о своем "разрыве" с мэйнстримом (государственной культурой). Наблюдается потеря связи литературы и читателя, поскольку литература не отражает насущные и актуальные для общества проблемы.

2. Коммерциализация всех сфер жизни общества, развитие новых информационных технологий и индустрии развлечений отодвигают литературу на задний план. Серьезная проблемная литература вызывает все меньший резонанс в обществе, что связано с разворачиванием гедонистической потребительской цивилизации рыночного общества. Наблюдается конфликт массовой и "чистой" литературы. "Чистая" литература для выживания в условиях рынка все чаще прибегает к коммерчески выгодным темам и приемам, формируется постмодернистская ситуация слияния высокой и массовой литературы.

В контексте взаимодействия исторических периодов развития литературы мы можем наблюдать следующую динамику. Китайская литература как бы колеблется между полюсами: модернизм (и элементы постмодернизма) - реализм - традиция (местная специфика, почвенничество).

Реализм выступает в Китае как метод, противопоставленный традиции и критикующий ее. Реалистическая литература в Китае исторически выполняет просветительскую и идеологическую роль, провозглашая ценности гуманизма, свободы и достоинства личности; в период 1940 - 1980 гг. реализм становится единственным официальным методом в искусстве. Модернизм в китайской литературе получает выражение в виде текстуального и языкового экспериментирования, отражает новый взгляд на реальность, содержит идею противостояния официальному реализму. Активное развитие модернистских приемов можно наблюдать в литературе конца 1980-х гг.

Традиционные приемы и методы повествования пользуются вниманием авторов этого периода. На наш взгляд, традиционная поэтика и тропика способствуют реализации эстетических задач литера-

стр. 48

туры. Обращение к традиционной эстетике нередко оказывается связанным с идеями почвенничества и сохранения самобытности страны. В связи с этим важно отметить, что разделение литературы на городскую и деревенскую по-прежнему актуально для Китая; причем в "городской литературе" превалируют модернистские и заимствованные приемы; а в почвеннической литературе сохраняется приверженность реализму и традиционной поэтике.

В литературе 90-х гг. можно выделить два направления: историзированное и лишенное всякой исторической памяти. К первому относятся авторы, стремящиеся по-новому осознать и написать историю Китая, особенно интересны попытки создания "новой неофициальной истории" и нового народного эпоса у Лю Чжэньюна и Янь Лянькэ, Ли Эра. Творчество "позднерожденных" авторов, напротив, оказывается оторванным от исторического прошлого, объектом их интереса становится непосредственное "здесь и сейчас", общество и личность в процессе перехода к новой системе. Отказ от прошлого и традиций тут можно трактовать как максималистское стремление к свободе творчества.

ЯПОНСКАЯ ТРАДИЦИОННАЯ ЖИВОПИСЬ И ЗАПАДНЫЙ ЗРИТЕЛЬ

Г. ШИШКИНА (Россия)

Квинтэссенцией воздействия японского искусства на западную интеллигенцию выступает пример профессора Стефена Аддисса, современного американского исследователя, который был настолько поражен, впервые увидев дзэнскую живопись, что, оставаясь успешным музыкантом, начал изучать японское искусство и со временем вошел в число ведущих западных японистов. В одной из своих работ он писал в связи с этим:

"Что же такое есть в японской культуре, что способно так менять жизнь? Словами не ответить на этот вопрос. К ответу можно идти через видение, рассматривание, понимание".

Далее он пишет: "Если мы научимся смотреть, японское искусство может стать радостным, трансформирующим переживанием".

Аддисс имеет в виду интерактивный характер японского искусства, в котором зрителю с его ощущениями и размышлениями отводится весьма значимое место, и он, если обладает достаточным интеллектуальным и художественным развитием, также как и художник, может исполнить роль "повара" и создать свою собственную трактовку произведения. Зрителю в японском искусстве оставляется пространство для личного творчества.

Восприятие - это внутреннее действие, работа ума и души. По разным причинам не каждый человек готов и способен к этому. Что касается японского искусства, и живописи в частности, то в этом случае от зрителя требуется открытость непривычному, осознание ограниченности общепризнанных стереотипов.

То, что в конце XIX в. было очевидно для немногих представителей Запада, сегодня легко понимаемо и принимаемо многими любителями искусства. Сегодняшний зритель, имея перед собой опыт искусства XX в., более открыт линеарной условности, тушевой технике, пустотности японской живописи.

Российская публика мало знакома с японской живописью. За последние три десятилетия состоялись всего четыре выставки - в Москве и Санкт-Петербурге, на которых демонстрировались образцы Нихонга и старой традиционной живописи.

Зрительская аудитория столичных городов, конечно, более подготовлена к восприятию японской живописи, но в целом для всех российских любителей искусства характерно свойство сопереживания, желание понять авторский замысел, что весьма немаловажно для понимания другой культуры. Произведение, несущее в себе духовно-эмоциональный заряд, всегда будет интересно самой широкой части российских зрителей. Не случайно россиянами особенно тепло принимались произведения декоративной живописи на ширмах и работы мастеров Нихонга.

Японская традиционная живопись, почти во всех ее формах, относится именно к тем художественным явлениям, которые способны, хотя бы частично, "встряхнуть" стереотипные взгляды западных зрителей и углубить, придать большую осмысленность их мировосприятию.

КТО И ЧТО "ПРАВИТ БАЛ" В ТВОРЧЕСТВЕ САЛМАНА РУШДИ

Е. КАЛИННИКОВА (Россия)

Известный индийский писатель Салман Рушди (1947 г.р.) - уроженец Бомбея - человек, обладающий редкой харизмой. Он не только мастер художественного слова, но философ-эрудит и глубокий знаток многих конфессий.

В 1989 г. духовный лидер Ирана Аятолла Хомейни приговорил Рушди к смертной казни. В изданной фетве он призвал мусульман убить Рушди, который якобы в романе-фантасмагории "Сатанинские стихи" (1988 г.) оскорбил религию ислам. До сих пор имя писателя вызывает ажиотаж и бурные дискуссии, ибо мир исторических реалий и виртуальный мир произведения читатели воспринимают не всегда адекватно.

Как в жизни, так и в книгах Рушди бело-черные краски отсутствуют, и часто злое начало преобразуется в добро, например, в ангела, а добрый символ уступает пагубным чарам и становится сатаной.

Часто барьером в понимании глобальных событий выступает сюжет с философскими категориями Времени и Пространства. Рушди непредсказуем: он производит срезы исторических слоев от глубокой древности и до наших дней, а географические меридианы объемлют пространства от Медины, Мекки, Бомбея, Карачи до Лондона, Нью-Йорка и даже космические дали Луны.

Нет человека на земле, который сочетал бы в себе лишь одни положительные качества или негативные черты. Таков и Салман Рушди. В противовес нивелирующим тенденциям глобализации и стандартизации Рушди создал свой оригинальный художественный мир, не лишенный противоречий. Иногда в мистических завихрениях может промелькнуть и чертовщина, но и сущему Благу он тоже уделяет внимание.

Его творчество - синтез культур, и оно поддерживает диалог Востока и Запада.