После выхода в свет "Собрания сочинений" Анны Ахматовой (Т. 1 - 6, Т. 7 - 8, доп.) вопрос о необходимости (и возможности) подготовки и издания академического "Полного собрания сочинений" поэта не утратил свою остроту. В середине 1990-х гг. в ИМЛИ РАН это издание было признано несвоевременным (из-за невозможности обеспечить его полноту и решить целый ряд вопросов композиции томов лирики, выбора основного текста и пр.). Что изменилось и изменилось ли за эти 10 лет?

Вопрос о полноте издания и ныне стоит чрезвычайно остро. По-прежнему в руках частных коллекционеров и наследников бывших друзей Ахматовой находятся десятки страниц рукописей стихов, относящихся в основном к 1940-м гг., авторская принадлежность которых весьма сомнительна (высказываю свою личную точку зрения). Это так называемая "потаенная Ахматова". Моя попытка представить некоторые из подобных текстов в издании "Эллис Лак", в разделе "Dubia", не встретила поддержки ахматововедов. Думаю, что вопрос о включении в полное академическое собрание сочинений Ахматовой подобных произведений может быть решен только после графологической экспертизы каждого текста или страницы с наброском текста. Задача крайне дорогостоящая, и решение ее не быстрое.

Можно ли обойтись вообще без этих сомнительных текстов? Скорее всего, это может решить только объединенный совет специалистов по творчеству Ахматовой, которые в настоящее время крайне разобщены и не испытывают никакого желания объединяться.

Вопрос о полноте академического издания Ахматовой имеет еще один аспект. Как известно, среди произведений поэта есть такие, которые она написала "под давлением" жизненных обстоятельств. Это стихи о Сталине, а также политические "просоветские" стихи типа "Р. С. Ф. С. Р." и пр., вошедшие в первую и вторую редакции книги "Слава миру!", над которой Ахматова работала с 1950 по 1958 г. вместе с А. Сурковым. Книга вышла в 1958 г. в третьей редакции, где имя Сталина не упоминается, а многих "политических" стихов уже нет. В томах издания "Эллис Лак" я включила все подобные стихи в первые два тома, где творчество поэта представлено в хронологическом порядке. Но не включила в четвертый том ("Авторские книги") книгу "Слава миру!", а также поэтические сборники, вышедшие в 1960-е гг. Все они составлены не автором, и в той или иной степени искажают авторскую волю, зафиксированную в рукописях и машинописях, представлявшихся Ахматовой в издательства.

Авторские книги Ахматовой опубликованы в четвертом томе по следующим источникам: "Вечер" - по единственному отдельному изданию этой книги в 1912 г.; "Четки" и "Белая стая" - по первым изданиям книг; "Подорожник" - по отдельному изданию; "Anno Domini" - по второму изданию, вышедшему сразу вслед за первым и значительно более полному; две последние книги как таковые не были изданы. Они опубликованы мной в ранних авторских редакциях по рукописям и спискам - "Тростник", "Нечет" и два варианта будущей книги "Бег времени". Сборники составлены Ахматовой, конечно, с оглядкой на цензуру и редакторские запреты, но все же с максимальной степенью авторских надежд на лучшее: а вдруг "пропустят"? К сожалению, вся советская литература XX в. существовала в таких условиях, и степень свободы авторов соразмерялась с возможностями публикации.

При анализе шеститомника (учитывая критику в его адрес на страницах журналов и научных конференциях), становится ясно, что "двойная" композиция, использованная в этом научно-массовом издании, хотя имеет свои неоспоримые достоинства, приводит к издержкам, недопустимым для академического издания.

1. Расположение стихов по хронологии разрушает чрезвычайно важную для Ахматовой архитектонику ее сборников и стихотворных циклов (тогда как именно книги свидетельствуют о том, что Ахматова - поэт мирового значения).

стр. 72
2. Хронологию стихов часто затруднительно определить: авторская легенда об Ахматовой, как о поэте, включала и создание текстов с заведомо неверными датами, чаще всего более ранними, чем стихотворение на самом деле создано, "вспомнено" или "переписано".

3. Строгое следование хронологии диктует включение в основной ряд стихотворений, которые Ахматова написала в угоду требованиям советско-партийной идеологии.

Традиционный для академических изданий жанрово-хронологический принцип, когда лирика печатается по хронологии, а произведения других жанров - поэмы, пьесы, эссе, воспоминания, статьи - выделяются в отдельные тома, также должен быть скорректирован. В основу композиции томов лирики должны быть положены книги. Но не по их ранним вариантам, а по поздним, отражающим для первых пяти книг - свободную авторскую волю, а для последних - подтверждение авторского согласия, пусть даже навязанного извне. Таким образом, основой композиции должен, по-видимому, стать сборник "Бег времени". После основного текста следует поместить по хронологии стихи, в сборник не вошедшие.

Оговоримся сразу, что наши предшественники в наиболее авторитетных изданиях - В. М. Жирмунский, В. А. Черных, М. М. Крапин - шли по такому же пути, беря за основу композиции либо "Бег времени", либо сборник "Из шести книг".

Впрочем, это, казалось бы, ясное текстологическое решение также имеет свои сложности. Приведу примеры. В последние десятилетия своей жизни, обдумывая, какой свой образ она хотела бы оставить в памяти последующих поколений, Ахматова многократно составляла планы "Избранного", то есть лучшего в своем творчестве. Почти всегда ее планы начинались разделом "Предвечерие", за которым следовал раздел "Вечер". Затем стихотворения первого раздела перенесены в начало второго, хотя в отдельную книгу "Вечер" они не входили. Возникает текстологическая проблема: равнозначны ли текстологемы: книга - и раздел в сборнике "Из книги..."? Можно ли ставить знак равенства между книгой "Вечер" и разделом "Из книги "Вечер""? Если текстологемы "книга" и "из книги" различны, то "Вечер" надо печатать в основном тексте по книге 1912 года. В последующие сборники "Вечер" входил не полностью, окончательный вид принял в итоговом сборнике "Бег времени". Некоторые стихи из книги "Вечер" 1912 г. никогда больше не перепечатывались. Они тоже окажутся в основном тексте, а не в разделе "Не включенное автором".

Если текстологемы "книга" и раздел "из книги" равнозначны, то следует решить, считать ли основным текстом раздела "Вечер" издание "Четок" 1922 г. (первую книгу трехтомника, последнего прижизненного издания Ахматовой, где ее авторская воля была свободна от любых давлений извне), или сборник "Из шести книг" 1940 г., который готовили друзья и единомышленники поэта (Ю. Н. Тынянов и М. Л. Лозинский), и состав его был авторизован Ахматовой. Или же сборник "Бег времени", в котором состав раздела "Вечер" претерпел наибольшие изменения.

Решение этой проблемы касается не только сборника или раздела "Вечер", но и отдельного издания книги "Подорожник", и соотнесения всех ранних пяти книг Ахматовой, их состава и композиции, с "Бегом времени". Это вопрос о том, какой текст станет основным, какой окажется в "вариантах" и "других редакциях". Поздние изменения в текстах были часто подцензурного, но иногда и творческого характера, и должны учитываться.

Построение "академического" издания по авторским сборникам ставит еще одну проблему - распределения материала по жанрам. В ранние книги Ахматова включала поэму "У самого моря". В более поздние книги входили отрывки из "Поэмы без героя" и стихи из будущего цикла-поэмы "Реквием". Должны ли они остаться в рамках соответствующей авторской книги? Если исключить поэмы, то нарушится композиция соответствующего раздела. Но, с другой стороны, в планах нескольких авторских редакций седьмой книги, ставшей в конце концов "Бегом времени", Ахматова упорно стремилась выделить поэмы в отдельный раздел. Этот замысел был отвергнут издательством: ни "Реквием", ни "Поэма без героя" в "Беге времени" полностью не появились, хотя Ахматова хотела их обособить от лирики. Если они будут помещены

стр. 73
в отдельный том, правомерно ли сохранить одну поэму "У самого моря" в составе ранней авторской книги?

Еще одна текстологическая проблема чрезвычайно важна при работе над "академическим" изданием Ахматовой. Это проблема приоритета - рукописи или печатного источника - для определения основного текста шестой и седьмой книг - "Тростник", "Нечет", "Бег времени". Когда я говорю "рукопись", я имею в виду не только автограф, но и (в особенности для 1950 - 1960-х гг.) машинописный текст. Приведу пример. Стихотворение 1940 года: "И вот, наперекор тому..." впервые было опубликовано Л. К. Чуковской в 1974 г. в парижском сборнике "Памяти Анны Ахматовой", и с тех пор печаталось по этому тексту. В нем 5-я, 6-я строки: "...за то, чтоб дверью стала дверь, // замок опять замком...". Однако в двух ранних редакциях "Бега времени" 1962 и 1963 г., в машинописях, представленных Ахматовой в издательства, 6-я строка иная: "звонок опять звонком".

В данном случае бесценным источником уточнения текста стала машинопись из архива издательства. Для второй половины XX в. вообще роль машинописи чрезвычайно значительна, - в частности, в творческом архиве Ахматовой, которая обладала привычкой вносить правку частями в разные экземпляры машинописных копий, и свести их воедино бывает сегодня чрезвычайно трудно. Это относится и к "Поэме без героя".

Наконец, остановимся на роли списков, сделанных друзьями и близкими знакомыми Анны Ахматовой. Иногда именно они позволяют восполнить белые пятна в наших знаниях о наиболее "глухих", мало известных годах творчества поэта. Так, из списков стихотворений Ахматовой, сделанных Л. М. Андриевской, мы узнаем не только текст самой первой, довоенной редакции "Поэмы без героя", но и много ранних вариантов измененных автором впоследствии стихов, и неизвестное стихотворение, посвященное В. Г. Гаршину: "За всю неправду, сказанную мною..." (24 марта 1941 г.).

Еще одно замечание, связанное с композицией шестой и седьмой книг. Они существуют в виде нескольких машинописей, предложенных Ахматовой в издательства, и книги "Бег времени". Беря ее за основу, мы должны помнить, что в эту итоговую книгу не вошли многие произведения поздней Ахматовой. Очевидно, они должны быть помещены под заглавием "Не вошедшее в книгу "Бег времени"". Потому что вариант "Не включенное автором..." отпадает: многое из не вошедшего Ахматова пыталась включать в ранние варианты шестой и седьмой книг.