Слухи о том, что "Литературка" умирает, представляются несколько приуменьшенными. Газета умерла лет пять назад. Выход в свет, как и прежде, по средам, стотысячный тираж, наличие штатных сотрудников, семиэтажный особняк на Сретенке и прочие признаки видимого существования не отменяют прискорбного факта: газеты больше нет. Ее формальное присутствие на рынке печатной периодики давно не берется в расчет другими еженедельниками: не конкурент. Ее влиятельность в литературной и общественной среде, получив последние почести, отошла в область преданий и легенд. И только коренные литгазетовцы (иным из них уже за семьдесят, а большинству под шестьдесят и выше) да самые преданные и столь же немолодые читатели "ЛГ", не желая смириться с потерей, внушают друг другу и миру, что больной хоть и дышит на ладан, но все-таки дышит еще.

Поэтому недавние публикации в "Коммерсанте", "Независимой" и "Новой газете" об отчаянной ситуации в почившей, казалось, "Литературке" прозвучали как привет с того света. Отразившись в чужих страницах, газета удостоверила факт собственного бытия, пожалуй, более убедительно, нежели до сих пор делала это сама из номера в номер.

Сначала кто-то разослал по московским редакциям письмо-фальшивку в защиту гибнущей "Литературки" с 17 громкими именами под ним. Аркадий Удальцов, главный редактор "ЛГ", квалифицировал эту акцию как "тотальный" донос на газету и лично на него, разъяснил, что руководимому им еженедельнику ничто не угрожает, и высказал предположение: письмо, скорее всего, написали "ушедшие из газеты по профессиональной непригодности сотрудники".

Но вот никуда не ушедший обозреватель "ЛГ" Лидия Графова, в чьей профессиональной пригодности нет оснований сомневаться, в последнем номере "Новой газеты" изливает "боль за родную униженную" "Литературку" и выставляет ее главному редактору суровый счет: "превратился в единоличного хозяина "ЛГ", "загубил команду, делавшую одну из лучших газет страны", "пропустил время, когда другие газеты находили порядочных инвесторов", довел редакцию до "нищенского существования".

- Газету надо делать лучше, это правда, - прокомментировал Аркадий Удальцов в интервью "Известиям" брошенные ему Графовой упреки и обвинения. - Экономическое положение редакции тяжелое, и это правда. Все остальное - ложь.

Считать экономическое положение угасшего еженедельника "тяжелым" и не более - это лакировка действительности, за которую "Литературка" по разнарядке агитпропа когда-то нещадно секла отдельных мастеров советской словесности. Оно не нищенское даже. Оно - за гранью нищеты. Последний год корреспондентская ставка составляла 500 тысяч рублей. А с сентября сотрудники редакции не получают ни зарплаты, ни гонораров.

А что же нефтяная компания "Роспром-Юкос", которой, как утверждают литгазетовцы, принадлежит 70 процентов акций "ЛГ" (30 оставлено за коллективом)? Приобретя в аренду здание в центре Москвы, купив торговую марку (самое ценное, чем еще располагала редакция), хозяева не вкладывают денег в свою газету.

По информации из "ЛГ", на последней редакционной планерке главный редактор проинформировал сотрудников о том, что компания "Роспром-Юкос" потеряла к газете интерес. И объявил, что нашел трех новых инвесторов. Каких - не сказал.

- Никаких отношений с "Роспромом" у редакции нет, - сообщил "Известиям" Аркадий Удальцов. - Есть "Издательский дом "Литературная газета". Он должен обеспечивать выпуск газеты и зарплату сотрудникам.

Первое он обеспечивает, второе - нет.

Касательно отношений "ЛГ" с "Роспромом" не внес ясности и Петр Гладков, генеральный директор "Издательского дома "Литературная газета".

- Никаких документов, подтверждающих права "Роспрома" на "Литературку", я не видел. Сам я - лишь менеджер, приглашенный газетой. Когда-то был ее читателем и почитателем. Но, придя сюда несколько месяцев назад, увидел, что со времен Чаковского здесь ничего не изменилось. Старые методы управления, убогое техническое оснащение, жалкое финансирование. Да, здесь по-прежнему работают классные журналисты, немало блистательных имен. Но газета - это продукт, который должен пользоваться спросом и продаваться. А как продать осетрину второй свежести?

Гладков сообщил, что ему не известно, кому принадлежит контрольный пакет акций "ЛГ". "Но в чьих бы руках этот пакет ни находился, - сказал хозяин издательского дома, - я готов хоть сегодня выкупить его".

"Литературка" агонизировала долго, мучительно. "Нам надоело присутствовать на собственных похоронах" - под этими словами, вынесенными в заглавие статьи Лидии Графовой, наверняка подписались бы и Аркадий Ваксберг, Анатолий Рубинов, Александр Борин, Лора Великанова, Григорий Цитриняк, Владимир Радзишевский, Бронислава Тарощина - все, кто несколько десятилетий составлял цвет "Литгазеты", определял ее характер и лицо. Слушать теперь, как отпевают некогда самое живое, сопротивлявшееся всякой мертвечине издание советской эпохи, в которое вложил и ум, и душу, тяжко, конечно же (последнее может лично подтвердить и автор этих строк, отдавший "Литгазете" восемь лет, зрелых и полновесных).

Но, признавая за "ЛГ" тогдашнюю ее роль "чуть ли не единственного легального клапана вольнодумия", "духовного поводыря", "общественной трибуны" (какими только лестными эпитетами не награждали газету!), сегодня нельзя умолчать об историческом происхождении этой роли. Иначе ни былое процветание "ЛГ", ни ее нынешнее прозябание не объяснить и не понять.

"Вы читали? Да, ЭТО, представьте себе, напечатано. Боже, как они не боятся?!" Читающая публика нескольких поколений передавала "Литературку" из рук в руки, дивясь ее фантастической смелости. Смешанное с восторгом массовое недоумение: как это единственной советской газете дозволяется то, что остальным категорически возбраняется - рассеялось только в 1988-м, когда в "Знамени" вышли автобиографические записки Константина Симонова "Глазами человека моего поколения". В одной из глав этих написанных "в стол" мемуаров Симонов вспоминает, как стал главным редактором "Литературной газеты" и как тому предшествовал вызов к Сталину.

"Мы здесь думаем, - сказал он (Сталин. - В.В.), - что Союз писателей мог бы начать выпускать совсем другую "Литературную газету". Союз писателей мог бы выпускать такую газету, которая остро, более остро, чем другие газеты, ставила бы вопросы международной жизни, а если понадобится, то и внутренней жизни.

Все наши газеты - так или иначе официальные газеты, а "Литературная газета" - газета Союза писателей, она может ставить вопросы неофициальные, в том числе и такие, которые мы не можем или не хотим поставить официально. "Литературная газета" как неофициальная газета может быть в некоторых вопросах острее, левее нас.

Вполне возможно, что мы иногда будем критиковать за это "Литературную газету", но она не должна бояться этого, она, несмотря на критику, должна продолжать делать свое дело".

"Я очень хорошо помню, как Сталин ухмыльнулся при этих словах", - заключает Симонов.

Эта ухмылка Лучшего Друга Писателей, иезуитски определившая предназначение "Литгазеты" - быть контролируемым клапаном для выпускания общественного пара, - эта ухмылка истаяла, когда грянула гласность, враз уценившая смелость "ЛГ". Что прежде было позволено только Юпитеру, стало позволено и любому быку.

Потом пришла свобода - нагая, как и положено ей, со всеми своими гримасами. Многие общенациональные издания успели приспособиться к новой реальности: кто поправел, кто полевел, кто ударился в желтизну, кто предложил себя богатому хозяину.

"Литературка" же - ни туда, ни сюда. Избалованная славой, былой популярностью, газета не нашла в себе сил или мудрости расстаться со столь любимой ею, но навсегда отыгранной ролью "властительницы дум". Вдруг принялась вытеснять со своих страниц литературу, не стала печатать вызванное этим обстоятельством открытое письмо 11 авторитетных писателей главному редактору, расценивших переживаемый изданием кризис как "следствие поражения руководства газеты".

"Литературка" так и не выработалась в серьезный и влиятельный общественно-политический еженедельник. Площади редакции "захватили" на правах аренды казино и киоски поп продаже пива. Когда запретили казино (а по сути, переместили все эти заведения в Интернет - см. http://vulcan-udachy.com/sloty-vulkan и пр.), появились модные бутики и даже гей-клуб. А "свободной трибуной писателей" (так себя она прежде именовала) более не является.

Ищет новых хозяев, готовых превратить общенациональную газету в очередной отстойник для "слива" компромата? Или нашла уже?

Как ни наивно по нынешним временам это звучит, но Григорий Бакланов, Даниил Гранин, Фазиль Искандер, Юрий Черниченко, Станислав Рассадин, покойный Булат Окуджава и другие не менее достойные люди, адресовавшие главному редактору "ЛГ" свое открытое письмо, все-таки правы: "Литературная газета" не может и не должна быть чьей-то собственностью. Она является культурным достоянием всей страны".

Впрочем, приобретатели общенациональных ценностей никогда не извещают о своем желании превратить Третьяковку в супермаркет, Ленинку - в казино, Большой театр - в ночной ресторан. "За кого вы нас держите? Нешто мы дикари?" Но не извольте сомневаться: получив в руки то или это "культурное достояние всей страны", они сделают с ним все, что захотят.