Имя петербургского писателя Ильи Штемлера в России и за ее пределами хорошо известно. Он автор таких нашумевших романов, как "Таксопарк", "Универмаг", "Гроссмейстерский балл", "Архив", "Поезд", и других. Их выход в свет ознаменовал собой появление в отечественной литературе жанра городского делового романа.

С Ильей Петровичем мы встретились на Думской улице в Санкт- Петербургском отделении русского Пен-центра, вице-президентом которого он не так давно избран. И первый вопрос родился сам собой.

- Илья Петрович, гостиная у вас превращена в выставочный зал с явным преобладанием картин художников-маринистов. Значит, и Пен-клуб не оказался в стороне от празднования юбилея Российского флота?

- В Петербурге быть в стороне от этого события, на мой взгляд, просто невозможно. А у себя мы организовали выставку картин двух художников-любителей: хорошо известного на флоте писателя Виктора Конецкого и начальника Высшего военно-морского училища им. Фрунзе контр-адмирала Бориса Попова. Кстати, первого из них мы недавно поздравили с присуждением премии Пен-клуба "За мужество в литературе".

Вообще планов у нашего Пен-центра много, а среди его членов Дмитрий Лихачев, Даниил Гранин, Александр Кушнер, Валерий Попов, являющийся президентом нашего Пен-клуба, и другие известные лица.

- Весьма хлопотные обязанности на новом поприще, видимо, отнимают время для творчества? Чем вы порадуете читателей в ближайшем будущем?

- Сейчас пишу роман "Казино". Следуя своей традиции поработать "вместе" с моими героями, два месяца трудился в одном из петербургских казино.

До этого, если помните, у меня вышел роман "Коммерсанты". Недавно он переиздан в издательстве "Терра-Азбука". Событием стал и выход в свет пятитомника, в который вошли написанные ранее произведения.

В работе над "Казино" был перерыв, связанный с поездкой за границу. Почему не писал за рубежом? Оказывается, роман у меня пишется только дома, там, где постоянно живу. Тем более что действие происходит в Петербурге. Вообще процесс становления игорного бизнеса очень интересен, и, коль весь цивилизованный мир им занимается, нам этого не миновать. Тем более сейчас на стационарный бизнес давит Интернет - у каждого второго моего знакомого на смартфоне постоянно вижу проекты наподобие avtomat-bez-registracii.com/super-slots и прочие.

- Значит, выбранному в самом начале творческого пути жанру городского делового романа вы не изменяете?

- Я считаю этот жанр чрезвычайно важным. Ведь произведения здесь отчасти документальны, вы всегда найдете характерные приметы времени, в котором действуют мои герои.

- Да, но есть же газеты, журналы, где описаны самые различные события с еще большей скрупулезностью?

- Конечно, по периодике можно восстановить происходившее, но порой гораздо важнее прочувствовать "запах" времени, духовность и нравственность того периода.

- Илья Петрович, в вашей "трудовой книжке" немало профессий, представителей которых вы затем показали в своих романах. А вот военная тема практически не звучала. Разве что в последней повести "Взгляни на дом свой, путник!" фигурируют люди в погонах и даже дается определенный анализ боевых действий, но это опять же не наши соотечественники. У вас никогда не было желания взглянуть изнутри на жизнь армии или флота, написать об этом?

- Действительно, армия оказалась как бы вне моего творчества. Сам я носил военную форму, только обучаясь на военной кафедре в институте, на сборах. Признаться, жалею, что служба прошла мимо меня. Впрочем, о людях военных написано много, и не знаю, смог бы я привнести что-то новое.

Отношение же мое к армии всегда было и остается самым благоприятным, я уважаю военных, нередко общаюсь с ними. Армия - это необходимый институт в государстве. И меня зачастую удивляет отношение государства к проблемам Вооруженных Сил. Может, в будущем что-то изменится в лучшую сторону, но сегодня армия у нас какая-то сиротливая...

- Илья Петрович, нынешняя жизнь писателя не сравнима с той, что была в советский период. Чего стоят отношения с издателями! Да и в целом положение в обществе у художников слова изменилось. Есть ли повод для пессимизма?

- Конечно, оценивая прежними мерками, общественная писательская жизнь приугасла. Раньше, например, приходилось часто выступать в различных коллективах, было много приглашений, а сегодня все упирается в материальные проблемы. Да и люди заняты своими делами, им не до литературы.

Писательская организация Санкт-Петербурга разделилась на две части, каждая из которых живет своей жизнью. Сказывается и то, что после неоднократных пожаров до сих пор не восстановлен наш писательский дом на Шпалерной улице. Хотя ряды наши пополняются. В последнее время членами Союза стали многие талантливые молодые люди.

Вообще нужно учитывать, что писательский процесс сугубо индивидуален, и излишняя заорганизованность здесь не нужна. Посмотрите, на Западе объединений, подобных нашему Союзу писателей, не существует. Есть Пен-клубы, ассоциации по интересам. К тому же там подавляющее большинство этих людей не живет только на литературные заработки. Даже очень хорошие писатели работают в самых разных областях: педагоги, врачи и т.д. Их творчество, несмотря порой на мировую известность, - это своего рода хобби. С гонораров живут, может быть, только сценаристы в кино, а прозаики и особенно поэты не могут позволить себе жить только на доходы от литературной деятельности.

- Тем более удивительно, что писательские ряды не редеют. Ведь это раньше даже, скажем так, далеко не одаренный писатель, став членом Союза, мог безбедно существовать, лишь изредка выпуская маловостребованные произведения. Сегодня рынок тяжелым катком прошелся и по издательской сфере.

- На мой взгляд, прежде было нездоровое явление, когда книги покупались государством и валялись в магазинах никому не нужные. Сейчас отношения коммерческие - это товар, который должен приносить доход. Жизнь действительно стала сложнее - писатель всецело зависит от издателя, и тираж в. пять тысяч экземпляров считается вполне сносным.

- Но ведь сегодня конъюнктура произведений формируется на книжных развалах, где известно, что в основном продается. Писатель вынужден подстраиваться под издателя, издатель ориентируется на оставляющие желать лучшего заказы торговцев. Замкнутый круг?

- Полагаю, что этот приток безвкусицы надо просто пережить. Не было ее и вдруг появилась. Как все неизведанное, вызвала интерес. Такая литература вскоре заполнит свою нишу, весьма скромную, учитывая наши российские традиции, которые закладывались столетиями - настоящий читатель такое не примет.

- А произведения советского периода? Кое-кто склонен вычеркнуть их, ограничившись классикой до начала XX века. Так ли все было плохо, и клеймо "сделано в духе соцреализма" навсегда устранит интерес к сотням перечитывавшихся ранее книг?

- Это крайности, которых не избежать в наше непростое время. У нас же была отличная литература. Она ничуть не уступает западной, даже посильнее ее. Мнение, что в период застоя настоящей литературы будто бы не было и нам нужно начинать все с нуля, создавая нечто новое, на мой взгляд, глубоко ошибочно.. Ведь произведения читали, причем без всякого принуждения, записывались в очередь на популярные журналы.

Да возьмите ту же военную прозу, которую всегда Играли с большим интересом. Собственно говоря, уже сегодня жизнь все расставляет на свои места - нашумевшие в прежние годы романы и ныне тут же исчезают с книжных прилавков.

Это почувствовали и издатели. Кстати, даже коммерческие отношения не заставили некоторые издательства выпускать пусть и некоммерческие, но нужные книги. К примеру, наше петербургское издательство "Блиц" выпустило серию книг "Россия 1913 года", "Русские в мире" и другие, которые основаны на архивных документах, чрезвычайно познавательны, хотя и будут иметь ограниченный круг читателей.

- Илья Петрович, знаю, что вам не раз предлагали покинуть Петербург, Ленинград, а вы, несмотря на всю заманчивость предложений, все же не изменили своему городу. Как вы считаете, сохранилась ли здесь всегда существовавшая особая писательская аура, отличная от той же столичной?

- Конечно, сохранилась. Хотя нас иной раз причисляют к провинциалам, мы живем по-столичному. Но, конечно, гораздо скромнее, более интеллигентно, как мне кажется. Но это вообще отличает петербургскую жизнь от московской: там она более сумбурная, ходкая, бранчливая. Надеюсь, что эти питерские традиции не исчезнут.