Тире в морфемной структуре слова

В поэтическом тексте не только происходит обогащение семантики слова за счет индивидуально-художественного приращения смысла, но и используются другие средства создания персонифицированного художественного образа, в частности словообразовательные. В результате авторского использования словообразовательных средств поэт получает возможность не только реализовать в контексте обычные (узуальные) семантические оттенки, но и выразить новые, сформировать индивидуально-художественное значение слова1 . Находки Цветаевой в этой области часто противоречат нормам литературного языка и в силу своей необычности быстро обнаруживаются читателями и активизируются в их сознании. Замечательна мысль Л. В. Щербы о том, что "необычность писательского слова внешне противоречит прописным грамматическим истинам, а на деле оказывается точностью искусства, точностью свежего взгляда на примелькавшиеся вещи"2 .

Неповторимым цветаевским приемом является разделение (или расчленение) слов посредством авторского тире на морфемы или слоги. См.:

Здесь? (Дроги поданы.)
Спо - койных глаз
Взлет. - Можно до дому?
В по - следний раз!
(Поэма Конца)

Заметим, что расчленение слова на слоги осуществляется посредством не дефиса, а именно тире как знака наиболее заметного, эмоционально насыщенного. Эмоциональность налагается на общее значение данного пунктуационного знака (значение отделения).

Сама Цветаева о смысловой и эмоциональной выразительности знака тире писала следующее:

Как на знак тире -
Что на тайный знак -
Брови вздрагивают -
Заподазриваешь?
("В седину - висок...")

В очередной раз попытаемся проникнуть в тайну этого знака и рассмотрим примеры его постановки внутри слов.

Рас - стояние: версты, мили...
Нас рас - ставили, рас - садили,
Чтобы тихо себя вели,
По двум разным концам земли.

Рас - стояние: версты, дали...
("Рас - стояние: версты, мили...")

В продолжение данного стихотворения Цветаева расширяет ряд окказионализмов, образованных по продуктивной словообразовательной модели (префиксальной). Многочисленный ряд слов расстояние - расставили - рассадили - расклеили - распаяли - рассорили - рассорили - расслоили - расселили - растеряли - рассовали имеет постоянный аффикс рас-. Данный префикс определяет своей семантикой наличие общей семы у всех членов цепочки и, таким образом, можно считать, что он, по существу, выполняет роль корня (общей морфемы семантически сходных слов). "Тем самым внимание читателя неизбежно оказывается сосредоточенным на варьирующихся элементах ряда - корнях слов, так как именно они, подобно аффиксам в ряду однокоренных слов, несут здесь новую информацию. Таким образом, Цветаева, как бы перераспределяя роль аффиксов и корней, актуализирует одновременно то и другое: аффиксы повторами, а корни вариациями"3 .

Постановка тире между приставкой и корнем обеспечивает наглядное функционирование модели в тексте.

Лексема "расставание" неоднократно привлекала поэтическое внимание М. Цветаевой. Проследим, как оригинально трактует ее автор в другом произведении, создавая новый емкий образ разлуки.


--------------------------------------------------------------------------------

Продолжение. Начало см. в N б, 2005.

стр. 67


--------------------------------------------------------------------------------
- Что мы делаем? - Расстаемся.
- Ничего мне не говорит
Сверхбессмысленнейшее слово:
Рас - стаемся. - Одна из ста?
(Поэма Конца)

В данном примере "расстаемся" расчленено авторским тире для создания художественного эффекта переосмысления слова, или поэтической этимологии. Поэтическая этимология - "намеренное переосмысление слова, связанное с авторским толкованием"4 . В данном случае она построена на вычленении из слова комплекса звуков, границы которого резко не совпадают с морфемными границами. Парадоксальное преобразование глагола расстаемся в сочетание одна из ста мотивировано определением: сверхбессмысленнейшее слово. В "Поэме Конца" М. Цветаева "посвящает целых девять строф доказательству "бессмысленности" этого слова, и - что, вероятно, важно - бессмысленность доказывается нерасчлененностью слова на морфемы; слово представляется нечленораздельным звуковым потоком" ("звук, от коего уши рвутся"). "Намеренно ложное членение, представленное сочетанием одна из ста как попыткой интерпретации буквенного состава приставки и корня, написанных по старой орфографии (разстаемся: раз- = один, -ста-= 100), подчеркивает цветаевскую идею нечленимости, невнятности этого слова. Предложенная интерпретация трактуется самой Цветаевой как невозможная еще и потому, что для лирического субъекта ее поэзии невозможна утрата индивидуальности, следовательно, сочетание одна из ста - бессмыслица, пустой звук. Отрицание членимости слова на осмысленные морфемы приводит к тому, что в таком контексте даже тире между приставкой и корнем выполняет не функцию морфемного членения, а функцию растягивания непонятного слова для уяснения его смысла"5 .

"Тайный знак" тире у М. Цветаевой подчас выразительнее слов и способен создавать внутреннюю перспективу - эмоциональный подтекст. "Анализируя драму и концентрацию в ней жизненных конфликтов, М. Метерлинк писал, что в драматическом произведении "было еще нечто, кроме внешне необходимого диалога... Рядом с необходимым диалогом идет почти всегда другой диалог, кажущийся лишним. Проследите внимательно, и вы увидите, что только его и слушает напряженно душа, потому что только он и обращен к ней""6 . Реализация отношений между внешними и глубинными значениями осуществляется с помощью языковых средств (в нашем случае - с помощью паузы, обозначенной авторским пунктуационным знаком тире). Приведем пример из "Поэмы Конца" - отрывок внутреннего монолога героини в сцене расставания героев:

Про - гал глубок:
Последнею кровью грею.
Про - слушай бок!
Ведь это куда вернее

Сти - хов... Прогрет
Ведь? Завтра к кому наймешься?
Ска - жи, что бред!
Что нет и не будет мосту
Кон - ца...
- Конец.
Бывшие любящие идут по мосту, в конце которого их ждет решающее объяснение и неминуемая разлука. Лирическая героиня пытается отдалить этот момент и, замедляя шаги, замедляет темп речи (внутренней), вставляя паузы между слогами. А молчание и паузы, в отличие от тишины, всегда осмыслены и всегда значимы. При воспроизведении данного отрывка реализуется интонация трагической надрывности и - разрыва, который ожидает лирических героев. Тире одновременно и актуализирует слоги, которые по вертикали складываются в слово "про - сти". Именно так, неявно, сквозь женскую гордость пробивается мольба о прощении и о любви, просьба предотвратить расставание: "Ска - жи.., что нет и не будет мосту Кон - ца...". Но, как выстрел, звучит в ответ цельное, не разделенное паузой слово - реплика "конец" - бесстрастная, машинальная, завершаемая точкой. Сопоставление взволнованного, напряженного монолога лирической ге-

стр. 68


--------------------------------------------------------------------------------

роини в бесконечных тире и знаках восклицания и единственной реплики героя открывает ту непреодолимую пропасть, которая легла между ними. Таким образом, тире принимает на себя функцию выражения подспудного смысла текста, выражения эмоционально-психологического состояния героини: мучительного переживания трагедии разрыва, желания отдалить и даже отвратить его путем неявно высказанной просьбой о прощении.

В рассмотренных примерах авторское тире ярко реализует свою смысловую и эмоциональную выразительность. Это достигается различными способами: актуализацией корневых сем у слов с одинаковым префиксом; поэтической этимологией, художественным переосмыслением слова; организацией эмоционально-психологического подтекста.

Авторское тире и "образ" слова

"Поэзия есть преобразование мысли посредством конкретного образа, выраженного в слове", - писал А. А. Потебня7 . Образность поэзии Цветаевой восходит к разным источникам. Это во многом связано с тем, что поэт опирается на широкий культурный контекст, считая себя наследницей всей мировой культуры. "Мы переживаем ныне в искусстве все века и все нации", - заметил А. А. Белый8 , и это высказывание в полной мере можно отнести к творчеству М. Цветаевой.

Обращаясь к тому или иному поэтическому образу, Цветаева использует различные средства его актуализации: включает в текст имена собственные персонажей, вносит имена собственные в заглавие, ставит имя собственное в позицию рифмы, при этом выделяя его в строке посредством авторского тире.

Рассмотрим последнее из названных средств в конкретном контексте образной системы М. Цветаевой.

В юности М. Цветаева разрабатывала и совершенствовала темы и мотивы книжно-романтического происхождения. Блистательно-легкомысленные герои французской литературы постоянно присутствуют в стихах раннего периода. См.:

... И зачем мне знать, что пахнуло - Нилом
От моих волос?

Чей-то пьяный голос молил и злился
У соборных стен.
В этот самый час Дон-Жуан Кастильский
Повстречал - Кармен
(Дон-Жуан. 3)

... И была у Дон-Жуана - шпага,
И была у Дон-Жуана - Донна Анна
(Дон-Жуан. 5)

Имена собственные занимают наиболее значительную позицию в стихе - концы рифмующихся строк. Рифма - своеобразный повтор; она возвращает читателя к предшествующему тексту, актуализируя значение первого рифмующегося слова9 . Такая позиция наряду с акцентированием имен собственных посредством тире (т.е. паузы) усиливает логическую и эмоциональную значимость выделенного слова. Цветаева максимально насыщает классические образы романтическим пафосом, выражая свое нежно-страстное отношение к ним.

Действие того же механизма распространяется на античные образы, занимающие в творчестве Цветаевой важное место. Необходимо подчеркнуть, что "если в прошлом русские поэты находили в греко-римских преданиях идеал героики, величия, простоты и гармонии, то Цветаева облекает в мифологические одежды свое лирическое содержание - душевную драму человека и поэта трагического XX столетия"10 , поэтому в античности ее привлекают трагедийные коллизии и конфликты и в стихах соответствующие образы: Федра, Ипполит, Стикс и др. См.:

...Тяжеле виновная - Федра:
О ней и поныне поют
(Офелия - в защиту королевы).

"Все плакали, и если кровь болит...
Все плакали, и если в розах - змеи..."
Но был один - у Федры - Ипполит!..
(Провода. 2)

Раз Наксосом мне - собственная кость!
Раз собственная кровь под кожей -
Стиксом!
(Провода. 2)

... Так же смотрел на битву
Царь - Приам.
("С этой горы, как с крыши...")

стр. 69


--------------------------------------------------------------------------------

Постановка авторского тире перед данными именами собственными исключает автоматизм их прочтения и восприятия. В результате автор подчеркивает их значительность и многозначность (символичность), насыщает образ субъективными эмоциями в попытке представить читателям его целостный яркий колорит.

Авторское тире и грамматические средства

Знаки препинания в современной пунктуационной системе выполняют две основные функции: отделения и выделения11 . Тире - знак многофункциональный, т.е. может выступать и как отделяющий, и как выделяющий в зависимости от конкретных условий, в которых он употребляется. Одиночное тире как отделяющий знак членит письменный текст на значимые в смысловом и грамматическом отношении части. Так, "с помощью тире отделяются в ряде случаев части сложных предложений, однородные члены от обобщающего слова, одни члены предложения от других в некоторых неполных предложениях и в других конструкциях"12 .

В поэтических текстах Цветаевой эта функция тире расширяется, интегрируется с выделяющей функцией, обрастает логико-эмоциональной значимостью и предстает в новом, индивидуально-авторском качестве. Цветаева использует тире для выделения слова как минимальной структурно-семантической единицы предложения, причем частеречная принадлежность выделяемых слов различна: по убывающей - имена существительные, глаголы, местоимения, служебные части речи (предлоги, союзы).

Имена существительные. Имена существительные в синтаксической функции подлежащего выделяются, как правило, в конце стихотворной строки, и это выделение сопровождается инверсией. См.:

...Да и в полдень нехорош - пригород:
Тарахтят по мостовой - дрожки.
...Это бродят по ночной земле - деревья,
Это бродят золотым вином - гроздья.
...Обвела мне глаза кольцом
Теневым - бессонница.
Имя существительное в именительном падеже (субъектное значение) акцентируется авторским тире как смысловой центр (структурное ядро) высказывания. В данном случае актуальное членение противостоит грамматическому: состав сказуемого занимает позицию темы, а одиночное подлежащее - ремы. На него падает логическое ударение в целях выделения наиболее существенного в сообщении, наиболее важного образа в сообщении поэтическом.

Порядок слов при выделении имен существительных в функции дополнения может быть как прямым:

...Ты созерцаешь - Кремль!
...Целовать тебе, внучка, - ворона,
так и инверсированным:

Еще и еще - перстни
Целуйте на моей руке!
Не хватает бензину?
Воздуху - хватит в груди!
Несомненно, инверсированный порядок слов обладает значительной экспрессией, которую и подчеркивают авторские тире на интонационном уровне.

Глаголы. Глаголы актуализируются в поэтическом высказывании благодаря своей основной синтаксической функции - функции сказуемого. Сказуемое, выраженное спрягаемой формой глагола, содержит модально-временную характеристику предмета речи, обозначая его действие, а в плане актуального членения предложения - содержит "новое". Все это и получает необходимое выделение благодаря авторскому тире. См.:

Когда обидой - опилась
Душа разгневанная...
(Деревья. 2)

Я проводы вверяю проводам,
И в телеграфный столб упершись - плачу.
(Провода. 2)

Наибольший интерес в поэтическом тексте М. Цветаевой представляет расчленение посредством тире составного глагольного сказуемого на две части. В

стр. 70


--------------------------------------------------------------------------------

стихотворении "Март. 8" строфы связаны единством значений, анафорическим началом "отказываюсь" и параллелизмом синтаксических структур, построенных как трансформации первого - и центрального - стиха:

Отказываюсь - быть.
"И лексическое, и грамматическое (инфинитив) значения слова "быть" подчеркивает признак универсальности. Слово быть в своей семантической обобщенности и всеобщности становится почти местоимением: оно заменяет все глаголы существования и деятельности. Антитеза 1-го лица отказываюсь и инфинитива быть", графически и интонационно подчеркнутая авторским тире, "дает наиболее общую формулу отношений "я и мир""13 .

Однако это не просто отказ от мира, а отказ от мира, в котором торжествует фашизм, поэтому "быть", оставаясь обобщенно-философским, развертывается в цепь все более конкретных значений:

В Бедламе нелюдей
Отказываюсь - жить.
С волками площадей:
Отказываюсь - выть.
С акулами равнин
Отказываюсь - плыть -
Вниз - по теченью спин.
Представленная лексическая цепочка (жить - выть - плыть) , акцентированная тире, раскрывает общность и специфику смысловых ступеней стихотворения. "Отказываюсь - быть", т.е. "жить - выть - плыть". Обратимся к значениям данных предикатов, синонимически сближенных в контексте стихотворения.

Жить - "обитать где-нибудь, населять что-то".

Выть - "испускать, издавать вой".

Плыть - "держась на поверхности воды с помощью определенных движений тела, передвигаться по ней".

Следовательно, бытие в мире фашизма для лирической героини равносильно жизни среди зверей, жизни в жестокости, бездуховности, жизни в мире инстинктов. М. Цветаева уделяет большое внимание потенциалу глагольного сказуемого. Своей оригинальной операцией с тире она взрывает старые стереотипы и отыскивает новые возможности художественной выразительности.

Местоимения. Среди местоимений в поэтическом тексте Цветаевой наиболее обширно и последовательно подвергаются акцентированию личные. Роль интонационного разграничителя выполняет тире, поставленное после местоимения-подлежащего, при этом форма сказуемого не предполагает возможности постановки этого знака. См.:

Знаю: один
Ты - равносущ
Мне.
(Двое. 3),

Ты - уцелеешь на скрижалях.
("Писала я на аспидной доске..."),

Ты - каменный, а я пою...
("На бренность бедную мою..."),

Сильное логическое ударение падает на личные местоимения в функции дополнения в позиции конца стихотворной строки. См.:

Остановиться, дух переводя...
- И в дом войти, чтоб вновь найти - тебя!
...
Пушкиным не бейте!
Ибо бью вас - им!
...
Наконец-то встретила
Надобного - мне...
Примечательно, что наиболее часто Цветаева выделяет местоимение не 1-го лица, а 2-го - "ты", обозначающее человека, которому адресована речь.

Во все века поэтессы обращались к конкретному "ты", и оно становилось вселенским, но не безликим. "Ты" Цветаевой - это обобщенный образ предмета ее поклонения и восхищения. В жизни М. Цветаева была натурой увлекающейся ("Я всегда начинаю с любви и кончаю знакомством"), и увлечение это подчас оборачивалось страданием для поэта и разбивало ей сердце. Однако в "Ты" воплощается не столько образ мужчины, сколько душа, образ идеальной любви. Цветаева признавалась: "Я не любовная героиня, я никогда не уйду в любовника, всегда - в любовь"14 .

стр. 71


--------------------------------------------------------------------------------

Таким образом, указательная (дейктическая) функция местоимения в поэтическом тексте не является основной, поскольку функционирование местоимений в художественном тексте Цветаевой сопровождается непременным "приращением смысла" и наполнением их субъективной эмоциональностью, подчеркиваемой в том числе и на уровне пунктуации.

Служебные части речи

Ю. Тынянов отмечал, что "чем незначительнее, малозаметнее выдвинутое слово, тем выдвижение его более деформирует речь (а иногда и оживляет основной признак в этих словах)"15 . Интонационное и логическое выделение служебных частей речи в поэтическом тексте Цветаевой заслуживает специального рассмотрения.

Связность слов в поэтическом тексте приводит не к стиранию, а к выделению их семантической "отдельности". "Вся грамматическая сторона слова, которая вне искусства в силу автоматизма речи стирается в сознании говорящего", приобретает семантическое значение. "Эта, гораздо большая, чем в нехудожественной речи, "отдельность" поэтического слова особенно проявляется в служебных словах, имеющих в естественном языке чисто грамматическое значение". Так, Цветаева нередко акцентирует предлоги и союзы, окружая их тире. В данной позиции, благодаря метрическим стиховым паузам, служебное слово приобретает "отдельность", свойственную в обычном языке значимому слову и вместе с этим - добавочное - уже лексическое - значение, в ином тексте ему несвойственное. См.:

Ложи, в слезы! В набат, ярус!
Срок, исполнься! Герой, будь!
Ходит занавес - как - парус,
Ходит занавес - как - грудь.
(Занавес)

Показательно, что стоит изменить ритмическую структуру двух последних стихов:



"на более привычную:



и таким образом, убрать стоящее на "как" ударение и паузу после него, чтобы необычная его смысловая многозначительность исчезла. Высокая семантичность этого "как" объясняется, в частности, тем, что оба метрических рисунка, на которые может быть наложен текст, коррелируют, образуя определенного рода оппозицию"16 .

Авторское тире в поэтических текстах Цветаева использует и для выделения предлогов, которые в данной позиции повышают свой частеречный статус. Так, значение наречия-обстоятельства цели приобретает предлог для, наречия-обстоятельства образа действия - предлог на. См.:

Ад? - Да,
Но и сад - для
Баб и солдат...
Бьет ресницами - на
Локоточек привстал.
"В данных случаях происходит как бы перераспределение семантической нагрузки между членами сочетания, состоящего из служебного и самостоятельного слова. Предлог перетягивает на себя... значение всего сочетания. Аналогичные разъединения предлога с именем существительным наблюдаются при солецизме - нарушении грамматической формы, определяемой управлением. Цитируемые ниже строки представляют собой пример солецизма, который можно интерпретировать и как эллиптическую конструкцию с незамещенной позицией":

От высокоторжественных немот
До полного попрания души:
Всю лестницу божественную - от:
Дыхание мое - до: не дыши!
(Земные приметы. 2)

"Отделение предлога от на переносе, а также предлога до в следующей строке настойчиво утверждается такими сильными средствами, как ненормативные знаки препинания: каждый из предлогов помещен между тире и двоеточием, мотивирующими (усиливающими) грамма-

стр. 72


--------------------------------------------------------------------------------

тический солецизм, а следовательно, и трансформацию предлогов"17 .

М. И. Цветаева использует тире в целях выделения слова. Выделение сопровождается преобразованием и осложнением грамматических форм, раскрывая все богатство смысловых возможностей и выразительных средств, которыми располагает поэтическая речь как область активного языкового творчества.

----------

1 См.: Кухаренко В. А. Интерпретация текста. - М., 1988. - С. 50.

2 Щерба Л. В. Языковая система и речевая деятельность. - Л., 1979. - С. 257.

3 Зубова Л. И. Поэзия Марины Цветаевой: Лингвистический аспект. - Л., 1989. - С. 20.

4 Там же. - С. 43. 5 Там же. - С. 45.

6 Цит. по: Кухаренко В. А. Указ. соч. - С. 181. 7 Потебня А. А. Теоретическая поэтика. - М., 1990. - С. 147.

8 Белый А. Ритм как диалектика и "Медный всадник": Исследования. - М., 1929. - С. 15.

9 Лотман Ю. М. Структура художественного текста. - М., 1970. - С. 154.

10 Орлов В. Марина Цветаева: Судьба. Характер. Поэзия // Цветаева М. Избранное. - М.: Просвещение, 1989. - С. 31.

11 Валгина Н. С. Синтаксис современного русского языка: Учебник для вузов по специальности "Журналистика". - 3-е изд., испр. - М., 1991. - С. 415.

12 Современный русский язык. Учебник для студентов педагогических институтов. В 3 ч. Ч. 3. Синтаксис. Пунктуация / В. В. Бабайцева, Л. Ю. Максимов. - М., 1987. - С. 251.

13 Лотман Ю. М. Указ. соч. - С. 215.

14 Цветаева М. И. Сочинения: В 2 т. Т. 2. Проза. Письма / Сост., подгот. текста, коммент. А. Саакянц. - М.: Художественная литература, 1988. - С. 284.

15 Тынянов Ю. Н. Проблема стихотворного языка. - М., 1965. - С. 194.

16 Лотман Ю. М. Указ. соч. - С. 209. 17 Зубова Л. И. Поэзия Марины Цветаевой: Лингвистический аспект. - Л., 1989. - С. 86.

стр. 73