Внешняя, графически выделенная самостоятельность абзаца некоторое время приводила ученых-языковедов к мысли считать его собственно сверхфразовой единицей. Однако еще А. М. Пешковский отмечал отсутствие специального термина для сверхфразовых единиц и существующую в связи с этим необходимость использовать "типографский термин "абзац""1 .

Одним из существенных моментов, способствующих отказу от признания абзаца синтаксической сверхфразовой единицей, является то, что абзацированию может подвергаться одно предложение. Например:

Долго плыли мы, и, если бы пришлось плыть обратно, я никогда в жизни не узнал этих берегов.

Наконец туман немного развеялся, речка вдруг сузилась, вдруг расширилась, снова сузилась, и тут открылось Илистое озеро.

(Ю. Коваль)

Показательными являются пути решения проблемы соотношения абзаца и сложного синтаксического целого (ССЦ) как разнофункциональных единиц текста. В настоящее время существует три точки зрения на вопрос о соотношении абзаца и ССЦ.

Некоторые исследователи до сих пор отказываются от понятия ССЦ, называя абзац сложным синтаксическим единством. Так, Р. А. Каримова в работе, посвященной организации текста, выделяет специальную часть "Абзац как основная единица текста". Опираясь на идеи, высказанные Л. Г. Фридман и Т. Н. Сильман, автор считает, что "абзац предстает как многоплановое явление, по отношению к которому действуют как объективные, так и субъективные факторы членения. К объективным, безусловно, относится традиционно выделяемый критерий тематичности абзаца, то есть содержательный, имеющий под собой грамматическую базу"2 .

Другие ученые в тех случаях, когда абзац не равен по объему одному предложению, не проводят разграничения между абзацем и сложным синтаксическим целым. Подобной точки зрения придерживается, например, А. А. Мецлер, который, отмечая, что "в настоящее время нет еще общепринятых признаков, четко отграничивающих ССЦ как единицу синтаксического уровня от абзаца как единицы композиционного уровня", считает целесообразным придерживаться "понятия текстового блока (Textblock)"3 .

стр. 30


--------------------------------------------------------------------------------

Значительный вклад в уточнение структуры и функций абзаца и ССЦ внесла Л. М. Лосева, которая убедительно показала, что "абзаца как особой семантической или синтаксической единицы не существует. В абзац может выделяться любое предложение, любое слово, любое ССЦ". И далее о функции абзаца: "Выделение абзацев - это способ (прием) семантико-стилистического выделения предложений"4 . Автором подчеркивается также мысль о том, что в стилистическом плане с абзацем связана возможность выразить специфику функционального стиля и жанра речи, особенности индивидуального слога, отношение самого автора к описываемому. Сложное синтаксическое целое определяется Л. М. Лосевой как группа самостоятельных предложений, которая представляет собой единицу текста особого рода, характеризующуюся лексико-грамматическими и ритмомелодическими признаками.

На строгое разграничение функций абзаца и ССЦ указывает Л. Ю. Максимов, который отмечает, что "абзац, в отличие от сложного синтаксического целого, является не структурно-семантической, а стилистико-композиционной единицей. При помощи абзацного отступа (или красной строки) выделяются наиболее важные в композиции целого текста группы предложений или отдельные предложения"5 .

Таким образом, абзац следует рассматривать только с точки зрения авторской стилистики и общего замысла, композиции текста, ССЦ же в отличие от абзаца - структурно-семантическая единица, главный строевой элемент текста.

Многими исследователями подчеркивается особенность инициальных предложений абзаца как вносящих нечто новое (новый этап в развитии действия, характеристика нового объекта и т.д.) в определенную последовательность текста. Как нам представляется, одним из основных вопросов, связанных с делением текста на абзацы и ССЦ, будет следующий: не является ли первое предложение абзаца началом новой микротемы текста, которое семантически часто совпадает с началом ССЦ.

Вопрос этот достаточно сложный, и, как представляется, он не должен решаться с учетом только смысловой динамики текста. Опираясь на теоретические постулаты структурно-семантического направления в языкознании, необходимо, учитывая смысловую значимость конструкции, находить также формальные, маркированные средства. У абзаца таких показателей, кроме красной строки, не обнаруживается в силу его субъективного (сугубо авторского) основания для выделения. Автор волен в зависимости от стиля, жанра, эстетического и коммуникативного воздействия на читателя членить создаваемый текст по своему усмотрению, подвергая абзацированию не только отдельные предложения, но и парцеллированные части. Например:

Нечто китайское чувствовалось в квартире Никанора Викторовича. <...> Громадные стулья черного дерева с неудобно прямыми - слишком прямыми - высокими спинками с вделанными бело-черно-мраморными досками, заменившими кожу.

И разросшиеся фикусы в кадках.

(В. Катаев)

Отмеченный авторский субъективизм в выделении абзацев позволяет увидеть еще одну особенность данной композиционно-стилистической единицы: в отличие от достаточно жесткой формально-смысловой организации и коммуникативной последовательности ССЦ, абзац с точки зрения его выделения является элементом текста только в прикладном, прагматическом аспекте. Выделяется та часть текста, на которую должен, по авторскому замыслу, обратить внимание читатель, чтобы облегчить себе проникновение в глубинный смысл произведения.

Вместе с тем изучение принципов абзацирования и выработка неких общих критериев абзацного членения необходимы в методических целях. Это во многом поможет учащимся и студентам более грамотно и, что не менее важно, мотивированно строить свою письменную речь и четко структурировать тексты сочинений и изложений.

стр. 31


--------------------------------------------------------------------------------

Взяв за основу такие экстралингвистические особенности абзаца, как субъективность авторского членения текста и прагматическая направленность на читателя, считаем возможным на основе анализа фактического материала определить следующие основные принципы абзацирования текста: конструктивный, смежно-тематический, факультативно-модальный и ассоциативный.

Конструктивный принцип членения текста на абзацы предполагает, что с помощью абзацных отступов (красной строки) выделяются: предложения, обозначающие фазы одного и того же действия или последовательную (в абстрактном понимании "плавную") сменяемость различных действий при повествовании; предложения, рассматривающие элементы или части одного объекта при описании; предложения, представляющие собой последовательность тезисов одного положения при рассуждении. Сущность данного принципа заключается в том, что каждое последующее абзацное предложение логически выводимо из начального предложения предыдущего абзаца и между ними прослеживается достаточно четкая дистантная межфразовая связь. Сами же начальные предложения являются носителями основной информации фрагмента текста. Например:

1. В зале зеркала закрыты простынями, а то усопший в зеркале будет виден, и будет за ним еще. (Далее еще 3 предложения в абзаце с описанием зала.)

2. В столовой еще стоят, одна на другой, картонки с пирогами. (Далее еще 8 предложений, описывающих столовую.)

3. В передней - неприятный человек, гробовщик Базыкин, всегда румяный. (Далее еще 8 предложений, описывающих переднюю.)

(И. Шмелев)

Все три абзаца посвящены описанию дома во время подготовки к похоронам. Каждый из абзацев выделяет некий локальный аспект в общем описании помещения. В связи с этим и предложения абзацного отступа начинаются с релятивных сочетаний в зале, в столовой, в передней.

В соответствии со смежно-тематическим принципом абзацирования рядом находятся и последовательно сменяют друг друга различные типы речи. В этом случае автор прерывает определенную последовательность сообщаемого в одном абзаце, чтобы передать нечто качественно новое. Например:

1. В последний раз Батманов и его спутники ночевали на десятом участке. Тане сообщили оттуда, когда санный поезд двинулся дальше, и она вместе со Смирновым вышла на лыжах его встречать.

2. День выдался веселый, солнечный, радужное сверкание снега слепило глаза. В запорошенной тайге, как бы оттаяв под солнцем, возникали неясные шорохи и шумы и даже запели какие-то маленькие птахи.

3. Таня шла ходко. Смирнов на своих длинных ногах едва поспевал за ней. (Далее еще 8 предложений абзаца на тему движения на лыжах навстречу санному поезду.)

(В. Ажаев)

Первый и третий абзацы приведенного фрагмента представляют собой повествование, второй абзац, находящийся в интерпозиции, - описание. Расчленяя заданный ход событий, автор, в качестве атрибутивной характеристики, считает необходимым выделить второй абзац как отдельную формально-структурирующую единицу. Стилистико-композиционная соотнесенность абзацев 1 - 2 и 2 - 3 соответствует смежно-тематическому принципу выделения абзацев. Если удалить из текста второй абзац, восстанавливается текстовая структура, соответствующая конструктивному принципу абзацирования.

Факультативно-модальный принцип членения текста на абзацы предусматривает выделение с красной строки определенного фрагмента, который привносит добавочное модальное значение (сомнения, одобрения, утверждения, отрицания, альтернативности действия и т.д.) и имеет характер собственно авторского или косвенно авторского проявления в тексте. Информация, содержащаяся в абзацах, выделяемых с учетом этого принципа, явно соотносясь с конструктивной и семантической функциями

стр. 32


--------------------------------------------------------------------------------

вводных слов, словосочетаний и предложений в составе простого или сложного предложения, указывает на авторское отношение к изображаемому. Например:

1. Однажды в военкомат пришел старик и просил ее [Клавдию] помочь вытащить девочек из подвала. Она отправилась с ним: взяли с собой четырех солдат. Девочки были его дочери, комсомолки. Когда пришли немцы, он выкопал в сенях неглубокую ямку-подполье и спрятал их там. <... >

2. В доме все это время жили немцы, и старик совсем извелся, он ни разу не мог туда спуститься к дочерям, ни разу не мог вывести их на воздух. <...>

3. Клава и так, и этак уговаривала их выйти, кричала девочкам в подполье, что фашистов уже прогнали. Снизу доносилось неясное шуршанье. Поставили лестницу, солдаты спустились за ними. Там был такой запах, что один из солдат потерял сознание. Девочек вынесли на руках. <...> Старик-отец не узнал, не мог различить их. Со всеми предосторожностями Клава отправила их в госпиталь. Она не знает, что стало с ними, они остались в памяти, какими их подняли из подполья.

4. Такое терзало душу. Не знаю, смогла бы она вынести все, что с ней было, если бы она позволила себе усомниться, пожалеть врага, если бы душа ее не затвердела от ненависти.

(Д. Гранин)

В данном фрагменте первый, второй и третий абзацы выделяются по конструктивному принципу, так как каждый из них представляет определенную фазу одного действия - вызволения девочек из подполья. Четвертый абзац, в отличие от первых трех, выделяется в соответствии с факультативно-модальным принципом. В нем впервые за приведенный отрезок текста говорится о внутренних переживаниях главной героини и, что наиболее важно, от первого (авторского) лица высказывается сомнение в возможности выдержать подобную работу без ненависти к врагам. Конструкция не знаю выполняет репрезентативную функцию собственно авторского проявления в тексте. Однако при факультативно-модальном принципе абзацирования возможно и косвенно авторское проявление. Например:

1. Все это время, готовясь к последнему дню, наперед казнясь его неизбежной надсадой, Касьян все же мыслил себе, как пройдет он по Усвятам, оглядываясь, запоминая и прощаясь с деревней, торжественно печалясь про себя, оттого что каждый его шаг будет необратим, а путь его неведом; как выйдут за калитки остающиеся тут старики, почтительно обнажат перед ним головы, наговаривая разное, вроде: "Час добрый тебе, час добрый! Не сплошай там, вертайся!"...

2. С тем бы и уйти, переступить усвятскую черту.

(Е. Носов)

Второй абзац фрагмента представляет собой одно предложение, которое является опосредованным (скрытым за грамматической безличностью) проявлением авторского суждения. При подобного типа абзацировании достигается стилистический эффект выделенного слияния образа главного героя и образа автора, так как до конца не ясно, кем привносится дополнительное модальное значение "желания", не имеющего возможности реализоваться в действительности.

Анализируя факультативно-модальный принцип абзацирования текста, следует отметить одну существенную, на наш взгляд, особенность: данный принцип четко проявляется в типе повествования от 3-го лица, когда герой и автор семантически и грамматически отграничены друг от друга. Именно здесь дополнительная модальность, проявленная в авторских суждениях и замечаниях, как правило, фиксируется абзацным отступом. Если же повествование ведется от 1-го лица и герой-рассказчик близок образу автора или, возможно, сливается с ним, факультативно-модальный принцип заменяется смежно-тематическим, т.е. различные типы речи сменяют друг друга в рамках проявления одного грамматического лица, поэтому, видимо, неправильно будет говорить о дополнительной модальности текста или рассматривать авторские суждения как факультативные. В этих случаях налицо уже рассуждения автора-героя, который или ведет повествование, или описывает объект.

стр. 33


--------------------------------------------------------------------------------

Согласно ассоциативному принципу абзацирования с помощью красной строки выделяются те части текста, которые призваны вернуть читателя либо к более раннему (левому) контексту этого же произведения, либо к контексту другого, но гипотетически узнаваемого, как правило классического, произведения. Абзацы подобного типа оформляются автором как разного рода повторы в расширительном смысле этого слова - от точных цитации из собственного и других произведений до реминисценций с доминантным словом общекультурного контекста. Композиционно-стилистическое членение текста, организованное на основе данного принципа, имеет, на наш взгляд, две основные задачи: во-первых, организовать дистантную семантическую связь, а иногда и кольцевую структуру в произведении; во-вторых, за счет привнесений извне расширить контекст целого произведения и углубить его смысл.

В доказательство первого пункта нашего утверждения в качестве примера можно привести рассказ Б. А. Лавренева "Граф Пузыркин". Небольшое, в шесть страниц, произведение начинается абзацем:

Они уходят из памяти, эти годы, пронесшиеся ревущим водопадом. Обрушив на нас свой пенный водоворот, они вынесли нас в тихое озеро, и на его сонной глади мы понемногу забываем песни бури. Память роняет звенья воспоминаний, события уплывают в небытие, как налитая в решето вода.

Рассказ повествует о несостоявшейся любви солдата-кашевара к графине "С". Нежные чувства и добрые побуждения рядового человека были отвергнуты женщиной знатного происхождения, которую он спас, выходил и постоянно оберегал во время войны. Бегство графини с мужчиной ее круга приводит солдата к самоубийству. Через несколько лет герой-рассказчик встречает эту женщину танцующей в ресторане с богатым иностранцем. Финал оформляется автором следующим образом:

И когда пара скользила мимо моего столика, я как бы невзначай уронил вилку. Женщина вздрогнула и повернула голову ко мне.

Наши глаза встретились. В ее зрачках мелькнул мгновенный испуг, но она быстро оправилась и, не теряя темпа фокстрота, прошла мимо меня не оглянувшись.

Они быстро уходят из памяти, эти годы, пронесшиеся ревущим водопадом.

(Б. Лавренев)

Концовкой рассказа является абзац, который состоит из одного предложения, почти дословно повторяющего первое предложение произведения. В него внесено только наречие-релятив быстро, которое, однако, несет на себе значительную семантическую нагрузку (ср.: быстрый темп танца - все убыстряющийся ритм жизни (времени), удаляющий героев рассказа и читателей от описанного события). Текст этого рассказа именно по причине ассоциативного принципа выделения последнего абзаца приобретает кольцевую структуру: пролог равен эпилогу. В этом случае можно утверждать, что указанный принцип членения текста имеет полифункциональную направленность: в силу конкретной закрепленности в тексте (начало - конец) последний абзац не только участвует в организации дистантной связи композиционных частей произведения, но и организует формальную и смысловую рамку рассказа.

Наиболее часто абзацированию по ассоциативному принципу подвергаются фрагменты, содержащие вкрапления из библейских текстов. Метафоры или цитаты из Библии, будучи внесенными в произведение, по исторической традиции русской литературы занимают в нем господствующее, центральное положение, что обусловлено в первую очередь их огромным внутренним смысловым объемом и способностью развертываться в исторической ретроспективе. Библейские реминисценции являются не просто художественными образами и аллегориями, а выразительнейшими символами, по определению А. Ф. Лосева, "идеальной выполненностью отвлеченной идеи"6 . Например:

1. Взяли все-таки сопку. И не так это сложно оказалось. Видно, у немцев не очень-то густо было. Оставили заслон, а сами за "Крас-

стр. 34


--------------------------------------------------------------------------------

ный Октябрь" взялись. Если не сейчас, то с утра обязательно отбивать начнут. Успеть бы только сорокапятимиллиметровки сюда перетащить и овраг оседлать. <...>

2. Вифлеемская звезда сейчас уже над самой головой. Зеленоватая, немигающая, как глаз кошачий. Привела и стала. Вот здесь - и никуда больше.

(В. Некрасов)

Второй абзац фрагмента повести В. П. Некрасова "В окопах Сталинграда", который также выделяется по ассоциативному принципу, содержит описание звезды, называемой героем-рассказчиком Вифлеемской, подобно звезде, описанной в Новом Завете (см.: Евангелие от Матфея, гл. 2, 1 - 12). Вифлеемская евангельская звезда некогда возвестила не только о рождении младенца Христа, но и (в христианской традиции это всегда особо подчеркивается) о мире и спасении рода человеческого. Главный герой повести находится в Сталинграде, где, как известно, проходили ожесточенные бои. Именно здесь, как надежду на мир и скорейшую победу, одну из ярких звезд автор называет Вифлеемской. В евангельском тексте звезда ведет волхвов по многим странам, пока не останавливается над городом Вифлеемом, показывая конечную точку их пути. У В. П. Некрасова прослеживается достаточно точная параллель: "Привела и стала. Вот здесь - и никуда больше". Главного героя повести эта звезда приводит в окопы Сталинграда, чтобы ценой невероятных усилий одержать победу. Здесь закончилось отступление, здесь как бы исходная точка начала мира на родине. Такое расширение контекста произведения за счет удачной ассоциативной связи с библейским символом достигается, по сути дела, одним небольшим абзацем.

В художественной литературе довольно много примеров выделения абзацев с реминисцентным значением. Только в небольшой повести В. Катаева "Сухой лиман" их насчитывается не менее пятнадцати: это фрагменты песен, стихотворений, художественной прозы.

Выделенные нами четыре принципа абзацирования в современной художественной литературе названы основными и поэтому не претендуют на исчерпывающий охват особенностей композиционно-стилистического (абзацного) членения текста. Это скорее определенный опыт обобщения основных тенденций членения художественных текстов на абзацы. Тем не менее за всем разнообразием авторского волюнтаризма, как было показано, просматриваются многие общие (лингвистические и экстралингвистические) черты.

-----

1 Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. - М., 1934. - С. 407.

2 Каримова Р. А. Семантико-структурная организация текста (на материале устных спонтанных и письменных текстов). - Уфа, 1991.

3 Мецлер А. А. Понятие текстового блока // Филологические науки. - 1984. - N 6.

4 Лосева Л. М. Как строится текст. - М., 1980.

5 Крючков С. Е., Максимов Л. Ю. Современный русский язык. Синтаксис сложного предложения. - М., 1977. - С. 153.

6 Лосев А. Ф. Диалектика мифа // Лосев А. Ф. Философия. Мифология. Культура. - М., 1991.

стр. 35