(Фрагменты комментария к комедии "Горе от ума" А. С. Грибоедова)
Князь Федор знать чинов не хотел. Мы же их в массе своей просто не знаем. Однако этой темы (точнее, наверное, даже проблемы) касаются едва ли не все действующие лица комедии А. С. Грибоедова. И это понятно: Табель о рангах во многом определила судьбы нашего отечества. Чины и служба - важнейшие культурно- исторические реалии, с которыми нельзя не считаться при изучении подавляющего большинства произведений XVIII - начала XX столетия, изучаемых в школьном курсе литературы.
Дал чин асессора... - "Чины сделались страстью русского народа... - отмечал А. С. Пушкин в "Записке о народном образовании", подготовленной по поручению Николая I в 1826 г. - В других землях молодой человек кончает круг учения около 25 лет; у нас он торопится вступить как можно ранее в службу, ибо ему необходимо в 30 лет быть полковником или коллежским советником (гражданский чин VI класса, соответствующий чину полковника. - А. К. )..." Стоит заметить, что несколькими годами ранее поэт советовал младшему брату Льву (в письме из Кишинева от 21.07.1822) поступать на службу, а знания приобретать из книг ("чтение - вот лучшее учение"), поскольку "в русской службе должно непременно быть 26 лет полковником, если хочешь быть чем-нибудь, когда-нибудь". (Ср. с Онегиным, дожившим "без цели, без трудов до 26 годов".) При этом старший брат остерегает младшего: "ты меня в пример не бери" (что и понятно: поэт - дело другое). Видно, что подход к чинам у Пушкина чисто прагматический, более того - они противопоставлены образованию (и воспитанию). У Грибоедова отношение к чинам было сходным: "...не дурачься, не переходи в армию; там тебе Бог знает когда достанется в полковники, а ты, надеюсь, как нынче всякий честный человек, служишь из чинов, а не из чести", - советует он ближайшему другу - С. Н. Бегичеву (15 апреля 1818 г., Петербург). Насмешки Чацкого над мундиром (конечно, не только военным), безусловно, выражают и позицию самого автора.
Стоит также упомянуть, что в п. 29 Проекта Конституции Н. Муравьева говорилось следующее: "Разделение людей на 14 классов отменяется. Гражданские чины, заимствованные у немцев и ничем не отличающиеся между собою, уничтожаются сходственно с древними постановлениями народа Русского. Названия и сословия однодворцев, мещан, дворян, именитых граждан заменяются все названием Гражданина или Русского " 1 (курсив авт. - А. К.).
Первые сатирические стрелы в чиновничью систему полетели уже в XVIII столетии, хотя причины критики были иными, нежели полвека спустя. Так, в "Опыте Российского сословника" Д. И. Фонвизин писал: "Саном обыкновенно облекаются больших чинов особы; но не всякий большой чин есть сан, ибо не всякий большой чин налагает важное государственное служение. Есть большие чины, в которых нет никакой нужды иметь больших достоинств, а достигают до них иногда одною знатностию породы, которая есть самое меньшее из всех человеческих достоинств" (курсив авт. - А. К. ).
Уже в конце XVIII в. "страсть" к чинам осмысливалась отечественными сатириками как определенного рода симптом социального помешательства. Ср., например, реплику ловкого пройдохи Полиста ("Хвастун" Я. Б. Княжнина):
Люди все рехнулись на чинах.
Портные, столяры - все одинакой веры;
Купцы, сапожники - все метят в офицеры;
И кто без чина свой проводит темный век,
Тот кажется у нас совсем не человек.
Таким образом, аттестация героя, вложенная в уста "страстного к чинам" Фамусова ("Не служит, то есть в том он
стр. 27
--------------------------------------------------------------------------------
пользы не находит..."), не столь невинна, как может показаться: социальное поведение Чацкого характеризуется как аномальное, а сам он как бы исключается из круга, так сказать, "порядочных" людей. Уже здесь намечается возможность возникновения слуха о сумасшествии героя.
Консервативная часть современного Грибоедову общества видела в чинах самую надежную опору самодержавия. Так, министр просвещения граф С. С. Уваров (бывший либерал, арзамасец, а после 14 декабря - ярый реакционер, адресат пушкинской сатиры "На выздоровление Лукулла"), автор одиозной формулы "православие, самодержавие, народность", доказывал в 1847 г., что чины - это "орудие, столь могущественное, что доколе оно остается в руках властителей, едва ли что-либо может поколебать самодержавную власть в ее основаниях". "Известно, - продолжал граф, - что у нас... гражданское значение всех и каждого зависит от степени, которая определяется по усмотрению высшей власти..." Более всего беспокоило его то, что "быстро образуется новый разряд людей с особенными понятиями, с особенными предрассудками и мечтами, менее привязанных к правительству, а более занятых собственными выгодами" 2 .
Коллежский асессор - чин VIII класса, равный армейскому майору. До 1845 г. с этим чином было связано получение потомственного дворянства 3 , которое давало ряд важных прав: освобождение от подушной подати, рекрутской повинности, от телесных наказаний, право принимать участие в сословной организации дворянства; служба для потомственных дворян также считалась преимущественным правом; дети дворян пользовались льготами при получении образования 4 . В связи с этим перейти из IX класса в VIII для недворян 5 было чрезвычайно трудно (особенно в статской службе) и во многом благодаря официально чинимым препонам 6 .
Одной из таких препон стала сдача чиновниками экзамена за университетский курс (если у них не имелось соответствующего диплома). В этой мере (как и многое в России, задуманной из лучших побуждений, но осуществленной исключительно по-чиновничьи, бюрократически, т.е. по двойному стандарту) обвиняли видного деятеля реформаторского периода правления Александра I М. М. Сперанского, заслужившего едва ли не всеобщую ненависть. Вот что писал об этом автор-современник:
"Для получения чинов статского советника и коллежского асессора обязаны были чиновники представлять университетский аттестат об экзамене в науках, в числе коих были некоторые, о коих они прежде и не слыхивали, кои по роду службы их были им вовсе бесполезны, как, например, химия для дипломата и тригонометрия для судьи, и которые тогдашние профессора сами плохо знали. <...> Никто не хотел верить, чтобы строгое его исполнение было возможно. Все полагали, что оно, после временной остановки в производстве, будет только относиться к юношам, вновь поступающим на службу. Как бы на смех, как бы на зло правительству университеты долго еще оставались почти пусты; ни старый, ни малый, ни служащий, ни служивший, ни даже приготовляющийся на службу не спешили посещать их. С своей стороны, цари не любят сознаваться в ошибках, и Александр в этом случае никак не хотел уступать всеобщему ропоту. В продолжение всего царствования его указ этот отменен не был; только гораздо позже последовали в нем некоторые изменения. Зло, им причиненное, неисчислимо..." 7
Естественно поэтому, что это "узкое место" - чин асессора - стало полем всевозможных махинаций и злоупотреблений. Так, в "Послании к князю С. Н. Долгорукову" (1807- 1811) Д. П. Горчаков утверждает, что писать "о таких мирских грехах", "что деньгами достал асессорство купец", "и в прозе не по что, не только что в стихах". Дядя Максим, герой сатирического "Разговора дяди с племянником" (1806) Н. Ф. Остолопова, дивится "прыти" племянника, сумевшего в два года дойти до должности судьи (асессорского чина):
Предместник твой служил лет тридцать до майоров,
Для блага общества себя он не щадил,
Трудился день и ночь...
стр. 28
--------------------------------------------------------------------------------
Другой сатирик - А. Н. Нахимов - в "Элегии" (1809) иронизирует по поводу аттестационного экзамена для чиновников:
Беда коллежскому теперь секретарю.
О чин асессорский, толико вожделенный!8
Ты убегаешь днесь, когда я, восхищенный,
Мил обнимать тебя, как друга, как алтын:
Быть может - навсегда прости, любезный чин!
Вообще, судя по русской сатирической литературе, асессорский чин приобрел символическое значение служебного преуспеяния. Так, в комедии Я. Б. Княжнина "Хвастун" самозваный граф и "туз" Верхолет сулит своему дяде, приехавшему в столицу с целью продвинуться по карьерной лестнице:
...Тот самый, кто моим в свет дядею рожден,
Быть может столько подл и духом унижен,
Чтоб дале не хотеть, как быть лишь асессором.
Нет! я произвести хочу вас сенатором.
В "Послании к российским питомцам свободных художеств" (1782) Я. Б. Княжнин прямо противопоставляет асессорскому чину то, что спустя 40 лет спустя Грибоедов назовет "гением смелым":
Не занимался вовек о рангах спором,
Рафаел не бывал коллежским асессором.
Животворящею он кистию одной
Не меньше славен стал, как славен и герой.
Художник, своему способствуя незнанью,
Желает чина лишь вдобавок дарованью
И льстится звуками предлинных в титле слов;
Но духом кто велик - велик и без чинов9.
Если учесть, что Молчалин - по-видимому, ровесник Чацкого, то нельзя не удивиться его невероятно прыткому продвижению по служебной лестнице. Тут он, пожалуй, "обскакал" даже такого "философа" добычи чинов, как Скалозуб.
Самому Грибоедову асессорский чин долго не давался. Первую попытку получить его он сделал 20 декабря 1815 г. - в прошении об отставке и выходе в статскую службу с повышением в чине. Желание это выражено цепью прозрачных намеков: Грибоедов говорит о своих академических успехах, а затем о том, что добровольно прервал ученую карьеру, будучи, так сказать, "без пяти минут доктором", и, наконец, о том, что его "сверстники", не откликнувшиеся на императорское "воззвание", за то время, пока он находился в армии, успели достичь того, чего достиг бы и он, если б не предпочел долг карьере. Степень кандидата, имея которую Грибоедов оставил университет, соответствовала в статской службе чину губернского секретаря, т.е. 12-му классу в Табели о рангах. Докторская же степень, если бы Грибоедов успел ее добиться, должна была доставить ему чин коллежского асессора 8-го класса. Так что расчет был серьезный: стать коллежским асессором, миновав сразу три ступени (что позволяло улучшить материальное благосостояние: Грибоедов, отказавшийся от своей части наследства в пользу сестры, был небогат). Прошение было поддержано генералом А. С. Кологривовым, начальником Грибоедова, однако это не помогло: Грибоедов получил полагавшийся ему 12 класс 10 .
Следующая попытка продвинуться была сделана спустя 3 года. Отправляясь в первый раз в составе дипломатической миссии в Персию (возможно, вынужденно - вследствие участия в качестве секунданта в "четверной" дуэли), Грибоедов сообщает об этом С. Н. Бегичеву (15 апреля 1818 г., из Петербурга):
"...меня непременно хотят послать <...> в Персию, и чтоб жил там. Как я ни отнекиваюсь, ничто не помогает; однако я третьего дня, по приглашению нашего министра, был у него и объявил, что не решусь иначе (и то не наверно), как если мне дадут два чина, тотчас при назначении меня в Тейеран. <...> Словом, невозможно мне собою пожертвовать без хотя несколько соразмерного возмездия. <...> Мы еще с ним кое о чем поговорили; всего забавнее, что я ему твердил о том, как сроду не имел ни малейших видов честолюбия, а между тем за два чина предлагал себя в полное его распоряжение. <...> Обещают тьму выгод, поощрений, знаков отличия по прибытии на место, да ведь дипломаты на посуле, как на стуле. Кажется, однако, что не согласятся на мои требования. Как хотят, а я решился быть коллежским асессором или ничем" (курсив мой. - А. К. ).
Грибоедов играет ва-банк: его требования столь непомерны, что позволяли наде-
стр. 29
--------------------------------------------------------------------------------
яться на отставку, в крайнем случае - с лихой собаки хоть шерсти клок! - хотя бы на повышение в чине, способное в некоторой степени компенсировать вынужденный отъезд из столицы... План его осуществился лишь частично: асессорство осталось недоступно, однако удалось получить повышение на два чина.
Спустя полтора года (октябрь 1819 г.) генерал А. П. Ермолов, при котором состоял Грибоедов, направил письмо министру иностранных дел К. В. Нессельроде:
"Милостивый Государь граф Карл Васильевич,
Препровождая при сем представление поверенного в делах при Персидском дворе коллежского советника Мазаровича просить Ваше Сиятельство покорнейше честь имею исходатайствовать Всемилостивейшее награждение чинами, находящихся при Миссии в Персии титулярного советника Грибоедова, переводчика от Армии подпоручика Шамира Беглярова, актуариуса Амбургера и прапорщика Лориса Меликова.
Вашему Сиятельству известно, что приезжающие в Грузию получают чины за прослужение в оной одного года, а пребывание в Грузии ни в каком отношении не может сравниться с жизнью в Персии, совершенно подобною ссылке..."
Ответа министерства не последовало. Ермолов же, уподобляя условия жизни и службы в Персии ссылке, отнюдь не преувеличивал: они были чрезвычайно тяжелы (отсутствие элементарных удобств, сотни верст верхом по горным тропам) и просто опасны для жизни, особенно если учесть то обстоятельство, что Грибоедов проделал огромную работу по вызволению из плена своих соотечественников. Поэтому очень понятны его жалобы на Ермолова, содержащиеся в письме от 25 июня 1820 г.:
"Отчего великий наш генерал махнул рукою на нас жалких и ниже одним чином не хочет вперед толкнуть на пространном поле государевой службы? Что бы сказал он с своим дарованием, кабы век оставался капитаном артиллерии? Я хотя не осмелил еще моего мнения до того, чтобы с ним смеряться в способностях, но, право, дороже стою моего звания..."
Повторно Ермолов направил представление на Грибоедова в ноябре 1820 г., на что получил отказ, мотивированный тем, что "титулярный советник Грибоедов в 1818 году, при отправлении в Персию, получил вдруг два чина: ибо из губернских секретарей он произведен тогда не в следующий чин коллежского секретаря, но в титулярные советники..."
"Способности сего чиновника, - отмечал Ермолов, - весьма полезны службе, и если прочие удостаивались награды, то, Ваше Сиятельство, смею заверить, что сей несравненно более имеет на то право. Он знает хорошо и в правилах персидского языка и уже занимается в переводе... важнейших бумаг.
Прошу всепокорнейше исходатайствовать ему Всемилостивейшую награду, ибо кроме заслуг его одно пребывание между персиянами столько долгое время может уже обратить на него внимание... Теперь господин Грибоедов находится в Тифлисе за весьма опасным переломом руки".
Лишь 3 января 1822 г. министру юстиции был направлен Высочайший указ:
"В воздание усердия и ревности к службе, оказываемых титулярным советником Грибоедовым, находящимся при миссии нашей в Персии, всемилостивейше жалуем его в чин Коллежского Асессора на основании Указа 6-го августа 1809-го года.
Александр I" 11 .
Для нас важно в этой истории то, что служебная карьера будущему автору "Горя от ума" стоила больших трудов и лишений - никакого сравнения с безмятежным и не лишенным приятности существованием Молчалина в Белокаменной, где можно "и награжденья брать, и весело пожить"!
Стоит здесь привести интересное признание писателя, ярко характеризующее его отношение к чиновничьей карьере:
"Я провожу бессонную ночь, ожидая, пока перепишут мои служебные бумаги, после чего я должен разбудить генерала, чтобы он их подписал. Не правда ли, все это очень весело для человека, который дорожит своей независимостью? Скажите мне, как покончить со всеми этими дрязгами? <...> Господи Боже, ну и генералы тут у нас! Можно поду-
стр. 30
--------------------------------------------------------------------------------
мать, что они нарочно созданы для того, чтобы все больше и больше укреплять во мне отвращение, которое питаю я к чинам и высоким званиям" (письмо П. Н. Ахвердовой от 28 июня 1827 г. из Нахичевани).
Чуть раньше в письме Ф. В. Булгарину (16 апреля 1827 г., Тифлис) Грибоедов пишет:
"Не ожидай от меня стихов, горцы, персияне, турки, дела управления, огромная переписка нынешнего моего начальника поглощают все моё внимание. Не надолго, разумеется, кончится кампания, и я откланяюсь. В обыкновенные времена никуда не гожусь: и не моя вина; люди мелки, дела их глупы, душа черствеет, рассудок затмевается, и нравственность гибнет без пользы ближнему. Я рожден для другого поприща" (курсив мой. - А. К. ).
Своему сослуживцу Амбургеру он признается:
"Работайте и верьте, что я оценю это более, как если бы это касалось моей собственной репутации, которой я, впрочем, не придаю значения в дипломатии. Только случай заставил меня вступить на этот путь" (Тифлис, 7 августа 1828 г., пер. с франц.; курсив мой. - А. К. ).
Вам не дались чины, по службе неуспех? - Каковы бы ни были действительные причины "разрыва" Чацкого с министрами и дальнейшей отставки, нельзя не сказать о том, что сделать статскую карьеру человеку без связей и при этом образованному было невероятно трудно, если не сказать - просто невозможно. Как ни парадоксально это звучит, но опасным для службы считался даже человек, окончивший только курс гимназии. Почти все современники в воспоминаниях отмечали, что "в те времена образованный встречал больше затруднений по службе, нежели необразованный. Ученых считали неудобными на службе, потому что могут умничать и не исполнять без рассуждений начальственных приказаний". Многие лица из правящей среды относились к образованным чиновникам с нескрываемой подозрительностью. Считалось, например, что чиновники, знающие право, могут способствовать формированию правовой культуры у населения и знанию законов, на основании чего народ будет трудноуправляем. Министр юстиции Панин прямо говорил: "...не надо забывать, что вредно и опасно для государства, если глубокое знание права будет распространяться в классе людей, не состоящих на государственной службе". С другой стороны, тогдашняя гражданская служба и не требовала широкого образования и научных знаний, так как практического применения в канцеляриях они не имели. На службе требовались, вспоминает современник, лишь "слепое повиновение, аккуратность, беспрекословное исполнение приказаний, отсутствие всякой самостоятельной мысли... хороший писарский почерк, да умение угодить, а к кому следует подслужиться" 12 .
В чинах мы небольших. - Отсутствие мнения Молчалин обосновывает относительно невысоким положением, которое он занимает в чиновной иерархии. Стоит обратить внимание на то, что в данном случае скромный секретарь, так же, как и всегда, высказывает не "собственное сужденье", но общепринятое мнение. Приведем характерный пример. С. П. Жихарев зафиксировал в "Дневнике студента" происшествие, имевшее место в Москве незадолго до Аустерлицкого сражения:
"...несколько московских хватов <...> вытребованы были к главнокомандующему (Москвы. - А. К.) на головомытье за какую-то болтовню. <...> <главнокомандующий> приказал представить их к себе в приемный день, когда соберется больше публики, да при всех отщелкал их по-свойски, так, что они сгорели от стыда и не знали куда деваться. "Ах вы, негодные мальчишки! служили без году неделю, да туда же суетесь судить и рядить о политике и критиковать поступки таких особ! Знаете ли, что вас, как школьников, следовало бы выпороть хорошенько розгами? И вы еще называетесь дворянами и благородными людьми - беспутные! какие вы, к черту, благородные люди! так, шавель, сущая дрянь!"" 13 (курсив мой. - А. К. ).
... у нас уж исстари ведется, / Что по отцу и сыну честь... - Как заметила И. Н. Медведева, Грибоедов здесь продолжает сатирическую характеристику Фонвизина в его комедии "Бригадир" (1769),
стр. 31
--------------------------------------------------------------------------------
где Советник рассуждает: "Однако, ежели у кого есть две тысячи душ, то мне кажется, они все пороки наградить могут. Две тысячи душ и без помещичьих достоинств всегда две тысячи душ, а достоинствы без них - какие к черту достоинствы..." (д. III, явл. б)" 14 .
Добавим также, что для сатирической литературы последней четверти XVIII - начала XIX в. противопоставление чести (знатности) или чина уму было характерным явлением. Так, например, персонаж комедии Я. Б. Княжнина "Хвастун" ловкий пройдоха Полист заявляет:
Вы это знаете, что честь рождает ум.
Как с прочими в чинах с пустою головою...
В то же время Честон, герой-резонер той же комедии (имя говорит само за себя), отстаивает принципы истинной чести - в противоположность "больших чинов бесчестной чести":
...всякий человек, породой отличенный,
Быть должен гражданин, заслугами отменный;
А впрочем, род - мечта; и что дворянство есть?
Лишь обязательство любить прямую честь.
Но в чем она? мой сын, ты это точно знаешь:
Чтоб должность исполнять...
Поэты декабристского круга утверждали достоинство человека независимо от его сословной принадлежности, например:
.., когда нет доблестей прямых,
Что пользы в сане мне и в почестях иных?
Не сан, не род - одни достоинства почтенны;
... и самые цари без них - презренны,
И в Цицероне мной не консул - сам он чтим
За то, что им спасен от Катилины Рим...
(К. Ф. Рылеев. К временщику. Подражание Персиевой сатире "К Рубеллию", 1820)
Дворянская спесь нередко становилась причиной жизненных драм и даже трагедий. Приведем пример одной из таких драматических ситуаций, имевшей, правда, счастливое окончание. Д. Н. Блудов ("арзамасец", министр внутренних дел и юстиции в 1830-е гг., глава Государственного совета и Комитета министров в первые годы царствования Александра II) учился и начинал службу в Москве, которую покинул в 1802 г. Девять лет (!) он безуспешно сватался к княжне Щербатовой, пока, сломленная непреклонностью своей дочери, ее мать не дала в 1812г. согласие на их брак. Причиной многочисленных отказов была недостаточная знатность Блудова в глазах княгини Щербатовой. Эта коллизия нашла своеобразное отражение в неопубликованной комедии Блудова (написана, видимо, в 1805- 1808 гг.), которую в определенном смысле можно считать предтечей "Горя от ума": в ней тоже есть два претендента на руку добродетельной девушки, первый - словоохотливый, невоздержанный в речах, необузданный, презирающий всех и вся, второй - воплощение умеренности, здравого смысла, исполненный вежливости и почтения. Родители или сама невеста сперва делают ложный выбор в пользу первого жениха, но в финале, убедившись в его порочности, отдают предпочтение второму 15 .
Для самого же Грибоедова принадлежность к дворянскому сословию, думается, не являлась предметом особой гордости. Так, в письме Ф. В. Булгарину читаем: "Матушка посылает тебе мое свидетельство о дворянстве, узнай в герольдии наконец, какого цвету дурацкий мой герб, нарисуй и пришли мне со всеми онёрами ( фр. девизами. - А. К. )" (Москва, 12-го июня <1828>).
Но захоти - так был бы деловой. "... похвалы мне ваши досаждают. - Ср.:
Твоим вниманием не дорожу, подлец;
Из уст твоих хула - достойный хвал венец!
Смеюсь мне сделанным тобой уничиженьем!
Могу ль унизиться твоим пренебреженьем,
Коль сам с презреньем на тебя гляжу
И горд, что чувств твоих в себе не нахожу?
(К. Ф. Рылеев. К временщику)
Досада Чацкого, кроме всего прочего, вызвана и тем, что образцом, которому он должен подражать, оказывается... Молчалин, о котором чуть выше Фамусов отзывается, используя тот же эпитет, что и в данном случае:
Один Молчалин мне не свой,
И то затем, что деловой.
К перу от карт? и к картам от пера? - Статская служба для дворян, как правило, была не особенно обременительным занятием, зачастую она имела и вовсе
стр. 32
--------------------------------------------------------------------------------
формальный характер. Приведем в связи с этим примечательное свидетельство начинающего чиновника, приехавшего в Петербург делать служебную карьеру:
"Утром был у обер-секретаря Иностранной коллегии Ильи Карловича Вестмана; принял меня как нельзя благосклоннее, но пенял, отчего так долго не являлся я к должности, расспрашивал - чем занимался прежде и чем намерен заниматься теперь, хочу ли действительно служить или служить только для того, чтоб, как многие, за выслугу лет получать чины. Я отвечал <...> что желаю служить действительно, зачем и приехал в Петербург; иначе старался бы определиться в Московский архив. "Да, - сказал он мне с усмешкою, - для переводов комедий Коцебу под дирекциею Малиновского". (Перевод сочинений популярного в начале XIX века немецкого драматурга А. Коцебу действительно был выполнен служащими Московского архива. - А. К. )" 16 .
Тот же свидетель - С. П. Жихарев - неоднократно жалуется на страницах "Дневника чиновника" на полнейшее отсутствие какой-либо работы. Так, в течение трех месяцев он получил лишь один раз задание перевести с французского, которым он владел в совершенстве, несколько страниц текста. В конце концов он спросил своего начальника, "в каком разряде чиновников считаюсь я по Коллегии", на что получил любопытный ответ:
"...он объявил мне, что я должен считаться наравне с другими при разных должностях. "Как при разных должностях, - возразил я, - когда я ничего не делаю?" - "Да и другие тоже ничего не делают, - отвечал он, - и есть между вами тайные и действительные статские советники, а камер-юнкеров и много". И он показал мне список нашей братьи-тунеядцев, в заглавии которого именно стоит: "Состоящие при разных должностях". Я очень был рад узнать о том и теперь не облыжно могу уверить своих, что я, за неимением никакой должности, состою "при разных должностях"" 17 .
Так что служба оставляла огромный досуг, который большинство чиновников посвящала всяческим развлечениям, в том числе картам.
Карточная игра являлась неотъемлемой чертой образованного общества второй половины XVIII - XIX в. Вот что пишет по этому поводу П. А. Вяземский, спустивший в карты значительную часть своего немалого состояния:
""Вы готовите себе печальную старость", - сказал князь Талейран кому-то, кто хвастался, что никогда не брал карты в руки и надеется никогда не выучиться никакой карточной игре. Если определение Талейрана справедливо, то нигде не может быть такой веселой старости, как у нас. Мы с малолетства готовимся и приучаемся к ней окружающими нас примерами и собственными попытками. Нигде карты не вошли в такое употребление, как у нас: в русской жизни карты одна из непреложных и неизбежных стихий. <...> Один из... игроков говаривал, что после удовольствия выигрывать нет большего удовольствия, как проигрывать. Но мы здесь говорим о мирной, так называемой коммерческой, игре, о карточном времяпровождении, свойственном у нас всем возрастам, всем званиям и обоим полам. Одна русская барыня говорила в Венеции: "Конечно, климат здесь хорош; но жаль, что не с кем сразиться в преферансик". Другой наш соотечественник, который провел зиму в Париже, отвечал на вопрос, как доволен он Парижем: "Очень доволен, у нас каждый вечер была своя партия". Карточная игра в России есть часто оселок и мерило нравственного достоинства человека. "Он приятный игрок" - такая похвала достаточна, чтобы благоприятно утвердить человека в обществе. Приметы упадка умственных сил человека от болезни, от лет - не всегда у нас замечаются в разговоре или на различных поприщах человеческой деятельности; но начни игрок забывать козыри, и он скоро возбуждает опасения своих близких и сострадание общества. Карточная игра имеет у нас свой род остроумия и веселости, свой юмор с различными поговорками и прибаутками" 18 .
Заметим, что членам Союза Благоденствия вменялось в обязанность "не расточать по- пустому время в мнимых удовольствиях большого света, но досуги от исполнения обязанностей посвящать полезным занятиям или беседам людей благомыслящих" 19 (курсив мой. - А. К. ).
... числюсь по Архивам... - В "Записке о московских достопамятностях" Н. М. Карамзин пишет о Московских архивах с восторгом:
стр. 33
--------------------------------------------------------------------------------
"Говоря о Москве, забудет ли Историограф то место, где собраны все наши Государственные Хартии пяти веков, от XIII до XVIII? Архив Коллегии Иностранных Дел есть один из богатейших в Европе. Его начальники <...> с величайшею ревностию, с неописанным трудом привели все бумаги в наилучший порядок, коему удивлялся Император Иосиф, сказав: "Я прислал бы сюда наших Венских Архивистов"". (Надо сказать, что степень порядка в этом древлехранилище великий русский писатель явно преувеличивал: имеются многочисленные свидетельства бывших "архивных юношей" о царившей там неразберихе.)
В московские Архивы (Московский государственный Архив старых дел и Московский архив Коллегии иностранных дел) зачислялись аристократические юноши, которые на службу не являлись, но чины получали. Числящиеся по Московскому архиву старых дел согласно приказу 1811 г. могли заниматься делопроизводством в других департаментах или у частных лиц, готовя бумаги к сдаче в архив 20 . Из всех невоенных учреждений лишь Коллегия иностранных дел (к которой в Москве в то время относились только Архивы) считалась в 1820-е гг. достойным местом службы для дворянина. Вот что рассказывает о своем зачислении в Архивы М. А. Дмитриев:
"Когда мать моя была еще очень молода и жила в Саратове, у ней была там приятельница Анна Петровна Левашова... Узнавши обо мне, т.е. о существовании сына ее молодой подруги, она вздумала оказать ей знак своей любви и памяти и записала меня в 1805 году марта 8-го в московский архив иностранной Коллегии, куда меня приняли архивариусом, чином 12-го класса. Вдруг получена была на почте маленькая шпажка и уведомление об этом от дяди. Все были в восторге и решили тотчас сшить мне мундир... У дяди Сергея Ивановича были пуговицы с гербом Лифляндской губернии; на первый случай сделали мне зеленый мундир с красным казимировым воротником и с этими пуговицами. Потом, когда получили известие о настоящей форме, сшили мне другой, с черным бархатным воротником и посеребренными пуговицами, который мне, однако, не так нравился, как прежний, потому что тот, с красным воротником, был похож на военный. Таким образом, по большим праздникам я ходил к обедне и щеголял дома в мундире. Потом именным указом от 24 февраля 1806 г. я был уволен в отпуск, "до окончания наук", как было сказано в указе, т.е. до окончания курса учения" 21 . Надо сказать, что новоиспеченному архивариусу 12-го класса не исполнилось и 10 лет!
Служба в Архивах была, мягко говоря, необременительна и оставляла немалый досуг. Показателен рассказ М. А. Дмитриева о начале служебного поприща.
"Поступив в начале 1811 г. в пансион, я должен был в то же время явиться к младшему начальнику архива, Алексею Федоровичу Малиновскому (известному историку и археографу. - А. К. ), который... взялся сам представить меня главному начальнику архива Николаю Николаевичу Бантыш-Каменскому. Здесь была со мной неприятная история. В архиве было несколько сот юношей (мемуарист преувеличивает: согласно адрес-календарям в Архивах одновременно числилось не более 20 - 30 человек. - А. К. ), записанных и ничего не делавших. С них только и требовалось, чтобы они изредка показывались в архиве; но некоторые уезжали из Москвы или просто по году и более не являлись. Таких обыкновенно отыскивал и ловил Малиновской и привозил их к старику Бантыш-Каменскому. Старик был глух; не слыша, что говорит Малиновской, и видя незнакомое лицо, он принял меня за одного из беглецов и начал бранить. Малиновской кричал ему на ухо, а он, не слушая, продолжал кричать: "Знаю, знаю! все они шмольники (скупец, скряга, попрошайка. - А. К. ), только что шатаются! ну, пошел!" Малиновской после этого заключения, когда замолчал старик, растолковал ему наконец, кто я и что я в первый раз являюсь на службу. - Старик улыбнулся, просиял своим добрым лицом и сказал: "Ну, извини, а я думал, что ты из наших беглецов!"" 22 .
"...Служба архивская, - свидетельствует тот же мемуарист, - была такого рода, что мне она не представляла занятий; а сама она очень могла без меня обойтися, как обходилась без множества других моих товарищей..." 23 .
Спорно утверждение современного исследователя Е. Н. Цимбаевой об "архивных юношах". Она пишет: "Безличные, бессловесные, безымянные, они едва заслуживали внимания, разве что вы-
стр. 34
--------------------------------------------------------------------------------
ходили повесами. <...> в искусстве верховой езды архивные юноши далеко уступали кавалеристам, были неловки в бальных залах, дичливы с дамами, рыхлы от неподвижности" 24 . А далее, непонятно на каком основании, решает, что г-да Н и Д в "Горе от ума", как и Молчалин, служат в Архивах: "...все-таки фамилии они не заслуживают! Похожи на них (на "архивных юношей". - А. К. ) были и пожилые, вечные юноши, неудачники, без семьи и пристанища, заядлые разносчики сплетен и скверных новостей, которыми привлекали к себе минутное внимание собеседников" 25 . Как и всегда, как и везде, в Архивах можно было встретить очень разных людей. Назовем хотя бы нескольких; это уже неоднократно цитировавшиеся нами авторы интереснейших мемуаров Ф. Вигель и М. Дмитриев, братья Тургеневы - Андрей (ближайший друг и наставник В. А. Жуковского), Александр (историк-любитель, друг А. С. Пушкина, провожавший гроб с телом покойного поэта в Святогорский монастырь, где Пушкин завещал себя похоронить) и Николай (экономист, активный член Союза Благоденствия, заочно приговоренный к смерти по делу 14 декабря), братья Киреевские - Иван (журналист, критические разборы которого высоко ценил Пушкин) и Петр (замечательный фольклорист, которому Пушкин подарил свои записи народных песен), поэт Д. Веневитинов, историк и археограф П. Строев, поэт, композитор и музыкальный критик Д. Струйский и многие, многие другие. Так что звание "архивного юноши" было весьма почетным (хоть и ироничным - придумал его один из архивистов - близкий друг Пушкина С. А. Соболевский), а никак не уничижительным. Тем более их нельзя назвать "безличными, бессловесными, безымянными".
... Три награжденья получил. - ""Устав о службе по определению от правительства", действовавший в XVIII - начале XX столетия, - пишет самый авторитетный специалист в этой области Л. Е. Шепелев, - включал в себя главу "О наградах во время прохождения службы", которая открывалась такой статьей:
"Верные, истинные слуги Государя и Отечества имеют надеяться на особливое монаршее благоволение и милость, и во всех случаях, по испытанной верности и искусству, ожидать соразмерной заслугам награды". Далее пояснялось, однако, что "суждение о трудах и достоинствах каждого служащего принадлежит его начальству, а потому никто не может сам просить о награждении за службу; но в случае отличия должен ожидать удостоения к награде от начальства, которое представляет о том по установленному порядку". При этом "все начальства должны... соблюдать возможную в числе и степени наград умеренность, имея в виду, что одна выслуга определенных для наград сроков и прямое исполнение служебных обязанностей, по долгу присяги, не составляя особенного отличия, не могут служить основанием ходатайства о награде и что сроки наград обязательны единственно в том смысле, чтобы ранее оных не представлять, но нисколько не обязывают начальство непременно удостаивать каждого по прослужении сроков".
В отдельной статье перечислялись виды "наград, за отличие по гражданской службе жалуемых": "1) Высочайшее его императорского величества благоволение. 2) Чины. 3) Ордена. 4) Назначение аренд и пожалование земель. 5) Подарки от высочайшего его императорского величества имени. 6) Единовременные денежные выдачи".
Перечень этот требует некоторых пояснений. Прежде всего, заметим, что единая иерархия наград отсутствовала и вид очередной награды во многом зависел от обстоятельств, главным образом от характера заслуг, уже имеющихся наград и этапа карьеры награждаемого.
Пожалуй, наиболее почетным считалось получение рескрипта - письменного благодарственного ("благоволение") обращения императора.
При этом мог быть пожалован графский или княжеский титул (обычно с соответствующим гербом). В этом случае особенно ценилось то, что награда "распространялась" на всех членов семьи и потомков по мужской линии. Внеочередное пожалование высокого чина также могло быть объявлено рескриптом. Чаще всего это были чины и звания придворные. <...>
"Назначение аренд и пожалование земель" в XVIII в. дополнялось раздачей государственных крестьян (с землей) в частное владение. В 1807 г. последнее было прекраще-
стр. 35
--------------------------------------------------------------------------------
но, и крестьян на пожалованные земли до отмены крепостного права приходилось покупать самим награжденным. Арендами называлось предоставление во временное (обычно на несколько лет) пользование части казенных земель для их коммерческой эксплуатации и получения установленной части дохода с них.
В качестве подарков обычно использовались дорогие перстни, табакерки и портсигары. Чаще всего подарки были выражением благодарности за оказанную услугу (написание портрета члена императорской семьи, поднесение ученого труда и т.п.) и в память какого- то события. Ценнейшей наградой считался миниатюрный императорский портрет для ношения на груди.
Что касается денежных наград, то они имели в большинстве случаев характер материальной помощи в затруднительных обстоятельствах" 26 .
Нищий Молчалин, конечно, заявляет о своих успехах не без гордости. Его жалованье невелико: если в 1799 г. в Коллегии иностранных дел секретарь 8-го класса получал жалованье 700 рублей в год, то служащий в непривилегированном ведомстве Молчалин получает около 600. Существенным добавлением к жалованью служили выплачивавшиеся к праздникам и в порядке особого поощрения наградные, которые могли достигать половины или даже целого годового оклада. "Нахватать" в течение трех лет три награжденья (скорее всего, это были разные категории поощрений: возможно, Алексей Степаныч ухитрился получить и чин, и орден, и денежную выдачу) было не так-то просто, однако, как видим, в период правления Александра I возможно. Его преемник - Николай I - "приказал не представлять к награде за отличие прежде истечения двух лет от последней; то есть при Николае Павловиче нельзя было отличиться по службе больше одного раза через два года. Зато счастливцы через два года непременно отличались". "Так и я, - вспоминал М. А. Дмитриев, - через три месяца после перемещения, 7 июля того же года, получил, уже за выслугу лет, чин статского советника и, как будто за мое долготерпение, пошел, как говорится, в гору, потому что с этого времени я получил три награды, одна за другою, через каждые два года" 27 .
Вот сам Фома Фомич, знаком он вам? - В русском фольклоре имя Фома имеет исключительно негативную окраску. Фомка - мошенник, вор, а также небольшой одноручный лом, коим воры замки ломают. Фома (и его вечный спутник Ерема) - персонаж скоморошьего театра - глупец и пьяница. С ним связываются такие свойства, как упрямство: Ерема в воду, Фома ко дну: оба упрямы, со дна не бывали; глупость, бестолковость: ждут Фому, чают быть уму, и по роже видать, что Фомою звать; посади Фому на первое место - и неловко ему, и узко, и тесно; нерадивость: горюет Фома, что пуста у него сума; мошенничество: достают невесту собою, а ино и Фомою; люди как люди, а Фома как бес; Фомка и на долото рыбу удит, а коли тут сорвалось, так там удалось; никчемность: не только людей, что Фома да Фадей; на безлюдье (на безмирье) и Фома дворянин (ср. со словами Чацкого о судьях, "доживших до седин: вот уважать кого должны мы на безлюдьи !") 28 . Вариант последней пословицы звучит так: в худе городе и Фома дворянин. В этом свете хвастливое заявление Фамусова о московском дворянстве: "Ведь столбовые все" - кажется, мягко говоря, не столь уж убедительным. Фома значит 'близнец'! Близнец Близнецов... Возведенная в квадратную степень пустота, таким образом, обрекает персонаж на существование на грани миров: вещного и фантастического, потустороннего, "того света". И еще одно замечание: фонетически основа имени гостя и фамилии хозяина (Фамусова) практически тождественны: [фам]/[ф∧м]! Близнецы-братья...
В поэме В. С. Филимонова "Дурацкий колпак" под именем Фом [Фома) выведен бездарный писатель-пройдоха, "проползший" тем не менее к славе и успеху:
Я вижу, к прозе вы пристрастны:
Так, верно, вам по вкусу Фом,
Кому готов венок лавровой,
Творец Телемахиды новой...
<...>
Да! Смейтесь вы над ним,
Над вами он смеется боле.
Не философ и не был в поле:
стр. 36
--------------------------------------------------------------------------------
Он добыл все - пером одним! -
Куда хотел, везде прокрался;
Писал, писал и - дописался...
<...>
Чем обморочил он людей?
Душа ль в нем, гений, вкус, ухватка?..
<...>
Он просто полз, как муравей,
Вот тем и решена загадка...29
При трех министрах был начальник отделенья... - Министерства как основной вид центральных исполнительных учреждений были образованы в ходе александровской реформы. Законом от 8 сентября 1802 г. устанавливалось "разделение государственных дел на разные части, сообразно естественной их связи между собой", управление которыми вверялось восьми первым министерствам: военно-сухопутных сил, военно-морских сил, иностранных дел, внутренних дел, финансов, коммерции, народного просвещения и юстиции 30 . Центральной фигурой в министерских департаментах была должность начальника отделения (обычно 6-го класса по Табели о рангах), которая была переходным звеном от среднего слоя чиновничества к высшему. Она предусматривала не только руководство вверенной частью, но и определенную инициативу в подготовке различных проектов 31 .
Фома Фомич, вызвавший такое восхищение Молчалина (недаром же он рекомендует его, присовокупляя к имени весомое местоимение сам ), в известном смысле бессмертен (или воспользуемся словцом Чацкого - "неистребим"): при трех министрах остается на месте. Если учесть, что "в последнее время" было много странных "превращений" и министры, видимо, придерживались весьма разных убеждений (с какими-то знаком был и Чацкий), то следует сделать вывод о "непотопляемости" Фомы Фомича. При Александре I кабинет менялся, так сказать, в сторону "поправения": от дней "прекрасного начала" до аракчеевского засилья, точнее - всесилья, на что прозрачно намекает Чацкий в беседе с Софьей:
Быть может, он (Молчалин. - А. К.)
не то, что три года назад:
Есть на земле такие превращенья
Правлений, климатов, и нравов, и умов;
Есть люди важные, слыли за дураков:
Иный по армии, иный плохим поэтом,
Иный... Боюсь назвать, но признаны всем светом,
Особенно в последние года,
Что стали умны хоть куда.
Интересно, что в первой публикации комментируемый стих был до неузнаваемости "поправлен" цензурой и читался так: "Отличного ума и поведенья..."
Пустейший человек, из самых бестолковых. - В ранней редакции было: "Ничтожный человек, из самых бестолковых" (курсив мой. - А. К.). Заметим, что этимологически слово труп (троуплъ) значит 'пустой' (ср.: гостей Фамусова графиня-внучка называет "уродами с того света").
...слог его здесь ставят в образец... - В "Дневнике чиновника" С. П. Жихарев приводит любопытное высказывание секретаря Российской Академии (Российская Академия была учреждена 30 сентября 1783 г. по образцу Французской академии и призвана возглавить работу по подготовке толкового словаря русского языка): "Нам нужны не поэты, а люди, которые бы умели писать в прозе правильно и ясно; у нас нет ни эпистолярного, ни делового слога, о котором похлопотать непременно бы следовало; а заботиться о прочем - одна суетность и, право, не стоит труда. Вот извольте видеть, как рассуждает Петр Иванович, а еще секретарь академии!" 32 Подобное "утилитаристское" представление о языке было в духе эпохи, когда слог имел огромное влияние на карьеру государственного чиновника. Одной из причин выдвижения М. М. Сперанского (сына бедного сельского священника) в начале 1800-х гг. был его хороший стиль. "Сперанский быстро подвигается вперед; да и нельзя иначе: умен, деловой, сметлив и мастер писать", - отмечает в своем дневнике С. П. Жихарев 33 . Ср., кстати, высокую оценку Фамусовым способностей Чацкого: "Он славно пишет, переводит..."
Вместе с тем интересно, что членам Союза Благоденствия предписывалось производить "распространение принятых
стр. 37
--------------------------------------------------------------------------------
Союзом правил... личным примером, словом и письмом", в том числе "доказывать, что истинное красноречие состоит не в пышном облечении незначащей мысли громкими словами, а в приличном выражении полезных, высоких, живо ощущаемых помышлений" 34 . Отповедь Чацкого: "Я глупостей не чтец, // А пуще образцовых", - таким образом, оказывается политически значимой и злободневной.
...сметь // Свое суждение иметь. - И. Н. Медведева считает, что этот и подобные саморазоблачительные афоризмы (вроде "умеренность и аккуратность", "не смею моего сужденья произнесть" и т.п.) заповедями Молчалина-отца, к которым сын "благоговейно относился и хвалился... при каждом удобном и даже неудобном случае. В разговоре с Чацким, в знаменитейшей третьей сцене третьего акта, Молчалин поражает Чацкого цитатами из устных отцовых "скрижалей"..." 35 (курсив мой. - А. К. ). Это утверждение нуждается по меньшей мере в существенной корректировке, и вот почему. Как известно, содержание отцовского завещания Молчалин прямо и недвусмысленно излагает Лизе. В таком случае указанные исследователем высказывания - плод собственного "творчества", если угодно - "вариации на заданную тему". В самом деле, нищий тверской приказный - Молчалин-отец - ив самых смелых мечтах не заносился на те высоты, до которых дополз его по-своему даровитый сынок. Но это так, к слову. Важнее другое: не говоря о том, что хвастовство вообще абсолютно не свойственно "застенчивому" (так сказать, "на цыпочках"!) характеру Алексея Степаныча, совершенно невозможно представить, чтобы он что-либо сделал при "неудобном случае" - это в корне противоречило бы его главному "таланту" и жизненному правилу: умеренность и аккуратность] В связи с этим, думается, истоки рассматриваемого высказывания иные. Видимо, это калька с фр. le courage de son opinion - смелость своего мнения [ср. у П. А. Вяземского: "Как говорится, что надобно иметь смелость мнения своего (lе courage de son opinion), так нужно иметь и смелость своей лжи; в таком только случае она удается и обольщает" 36 ]. Если наше предположение верно, то Молчалин демонстрирует в данном случае если не знание французского, то по крайней мере свою цепкость, смышленость (в том значении, в каком Фамусов славословил Максима Петровича): это выражение он мог позаимствовать у Софьи, на праздниках у Татьяны Юрьевны или где-то вычитать, а затем переиначил на свой манер. Эта фраза стала как бы "визитной карточкой" Молчалина и молчалинства: свое мнение у молчалиных, как правило, есть, но оно всегда, так сказать, "для внутреннего пользования" и в силу этого ни к чему не обязывает. И с этой точки зрения, он, конечно, не умнее, но по крайней мере осмотрительнее Чацкого, пылкость которого и стремление проповедовать истину всюду и едва ли не каждому заставили Пушкина отказать герою комедии в уме, а Белинского - заподозрить в салонном красноречии, профанирующем великие идеи. Однако все дело именно в том, что Чацкий пытается действовать в соответствии с теми принципами чести, которые исповедует: говорить и поступать совершенно открыто - так, как думает и чувствует. Такая манера поведения отчетливо проявляется именно в тот момент, когда в диалоге с Софьей он пытается "раз в жизни" притвориться (что ему совершенно не удается). Гельвеции считал, что просвещенные люди "из всех человеческих качеств... больше всего уважают благородство души, отказывающейся от лжи" 37 . В другом месте он проницательно замечает: "человек просвещенный, как бы он искусно ни маскировался, никогда не будет настолько походить на глупца, насколько глупец походит на самого себя. Мы гораздо более уверены в самих себе, когда действительно принимаем заблуждение за истины, чем когда делаем притворно..." 38 - будто предвидел коллизию "Горя от ума"! В сущности, с точки зрения французского просветителя и русского комедиографа, ложь и глупость - это две стороны одной медали.
стр. 38
--------------------------------------------------------------------------------
-----
1 Декабристы. Избранные сочинения: В 2 т. / Сост. и прим. А. С. Немзера и О. А. Проскурина; Вступ. ст. А. С. Немзера. - М., 1987. - Т. I. - С. 88.
2 Уваров С. С.
3 В отличие от личного дворянства, которое получал любой обладатель классного чина (т.е. одного из чинов, включенных в Табель о рангах), оно распространялось на всех законнорожденных детей, появившихся на свет после того, как их отец был произведен в VIII класс.
4 Шепелев Л. Е. Чиновный мир России: XVIII - начало XX в. - Санкт-Петербург, 1999. - С. 359.
5 Как правило, Молчалина считают плебеем на том основании, что Фамусов называет его "безродным" (неизвестного происхождения, бесплеменный). Однако в данном контексте это определение имеет весьма широкую семантику: оно может означать и 'недворянин' (разночинец), и 'обер-офицерский сын' (сын личного, а не потомственного дворянина), и 'дворянин из захудалого рода' - одним словом, Фамусов главным образом подчеркивает ту социальную дистанцию, которая разделяет Молчалина и Фамусовых (в том числе и Софью, конечно). Недаром в заключительной реплике I действия главным недостатком Молчалина как потенциального зятя в глазах Фамусова является не незнатность секретаря, а его нищета.
6 С этой точки зрения показательна история А. А. Фета, который не смог выслужить потомственного дворянства, даже будучи военным (и прославленным поэтом), - в армии, как правило, продвижение шло быстрее, чем в статской службе.
7 Вигель Ф. Ф. Записки. - М., 2000. - С. 227.
8 Стих О чин асессорский, толико вожделенный! в первой половине XIX в. превратился едва ли не в афоризм, известны многочисленные случаи его цитирования разными авторами, в том числе Пушкиным - в "Путешествии в Арзрум".
9 Ср. также иронию Пушкина в "Станционном смотрителе" относительно существования "общеупотребительного" правила "чин чина почитай" в противовес "ум ума почитай": чин, таким образом, рассматривался и как альтернатива уму.
10 Подробнее см.: Свердлина С. В. В военные годы // А. С. Грибоедов: материалы к биографии. Сборник научных трудов. Ответственный редактор С. А. Фомичев. - Л., 1989. - С. 61 - 75.
11 Приведенные выше документы цит. по: Хечинов Ю. Е. Жизнь и смерть Александра Грибоедова. - М., 2003. - С. 86 - 94.
12 Цит. по: Морякова О. В. Система местного управления России при Николае I. - М., 1998. - С. 98.
13 Жихарев СП. Записки современника. Воспоминания старого театрала: В 2 т. - Л., 1989. - Т. I. - С. 165.
14 Библиотека всемирной литературы. Серия вторая. Т. 79. А. Грибоедов "Горе от ума". А. Сухово-Кобылин Пьесы. А. Островский Пьесы. / Вступительная статья и примечания И. Медведевой. - М., 1974. - С. 810.
15 Подробнее см.: Майофис М. Л. Карамзинист в политике и литературе: случай Д. Н. Блудова // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории; Вып. 7. - М., 2001. - С. 292 - 314.
16 Жихарев СП. Указ. соч. - Т. II. - С 36.
17 Жихарев СП. Указ. соч. - Т. II. - С. 186.
18 Вяземский П. А. Старая записная книжка. - М., 2000. - С. 42 - 43.
19 Декабристы. Указ. соч. - Т. I. - С. 34.
20 Фомичев С. А. Комедия А. С. Грибоедова "Горе от ума": Коммент. - М., 1983. - С. 129.
21 Дмитриев М. А. Главы из воспоминаний моей жизни / Подготовка текста и примеч. К. Г. Боленко, Е. Э. Ляминой и Т. Ф. Нешумовой. Вступительная статья К. Г. Боленко и Е. Э. Ляминой. - М., 1998. - С. 39.
22 Дмитриев М. А. Указ. соч. - С. 78.
23 Дмитриев М. А. Указ. соч. - С. 188.
24 Цимбаева Е. Н. Грибоедов. - М., 2003. - С. 306.
25 Цимбаева Е. Н. Указ. соч. - С. 306.
26 Шепелев Л. Е. Указ. соч. - С 327 - 328.
27 Дмитриев М. А. Указ. соч. - С. 358.
28 Ф. М. Достоевский в "Селе Степанчикове" "прочитывает" эту пословицу буквально: "Фома догадался, какой перед ним человек, но тотчас же почувствовал, что прошла его роль шута и что на безлюдье и Фома может быть дворянином" (курсив мой. - А. К. ). Писатель, конечно, неспроста так нарек своего героя и, возможно, не без ориентации на грибоедовского персонажа: недаром Опискин "пописывает".
29 К сожалению, пояснения к "Дурацкому колпаку" с "расшифровкой" имен персонажей были уничтожены самим Филимоновым. Однако за маской Фомы довольно отчетливо проступают черты Фаддея Булгарина.
30 Шепелев Л. Е. Указ. соч. - С. 27.
31 Быт пушкинского Петербурга: Опыт энциклопедического словаря. А-К. - СПб., 2003. - С. 165.
32 Жихарев СП. Указ. соч. - Т. II. - С. 198. 33 Жихарев СП. Указ. соч. -Т. И. - С. 194.
34 Декабристы. Указ. изд. - Т. I. - С. 40.
35 Медведева И. Указ. соч. - С. 37.
36 Вяземский П. А. Указ. соч. - С. 72 - 73.
37 Гельвеции Клод Адриан. Соч.: В 2 т. - М., 1974. - С. 147.
38 Там же. - С. 563 - 564.
стр. 39