Чему мы учим на своих уроках? Русскому языку, естественно. Но такой ответ будет слишком общим. Попробуем спросить иначе. Чего мы хотим от ученика, каких конечных результатов мы хотим достичь? Думаю, многие согласятся, что идеально было бы научить всех и каждого писать интуитивно.

Интуитивное письмо... Мы употребляем это выражение часто, в значении "правил не знает, а пишет грамотно". Но как этого достичь? И можно ли этого достичь? Ведь в самой постановке вопроса уже содержится парадокс: как путем изучения правил (а именно так до сих пор строится курс русского языка в большинстве программ) прийти к тому, чтобы человек эти правила как бы забыл и писал без них?

В любом случае - прежде чем поставить задачу "обучения интуиции", необходимо разобраться, что это такое. Полностью сделать это не удастся по многим причинам. Одна из них - в феномене интуиции не разобрался еще никто.

Большая часть публикаций по теме интуиции принадлежит психологам, что естественно. И в этой статье, не замахиваясь ни на какие обобщения, - я предлагаю прочитать глазами учителя-словесника фрагмент одной психологической работы. Совпадают ли психологическое и "лингвистическое" представления об интуиции? Возможна ли - в принципе - экстраполяция общепсихологических тезисов на методику преподавания русского языка?

В книге Эрика Берна "Введение в психиатрию и психоанализ для непосвященных" есть приложение, которое называется "Вне науки", где ученый рассматривает содержание таких понятий, как гадание, интуиция и сверхчувственное восприятие. К первому он относится в целом отрицательно (полагая, что часть случаев удачного гадания основана на фокусах), а о последнем пишет так: "Мы не знаем, как действует сверхчувственное восприятие, если оно существует". Среднее же понятие - понятие интуи-

стр. 36


--------------------------------------------------------------------------------

ции - Э.Берн рассматривает как реально существующее проявление действующей человеческой психики и в подтверждение этой реальности приводит "подлинное описание некоторых личных переживаний", оговариваясь, правда, что "пациенты и другие свидетели могут подтвердить подлинность описываемых происшествий, но нет другого способа убедить в этом индивидуального читателя". Думаю, однако, что Э. Берну мы можем поверить. Итак.

Интуиция - это приобретение сведений посредством чувственного контакта с объектом, причем действующее лицо, применяющее интуицию, не может объяснить себе и другим, каким путем приходит к своим выводам. Иными словами, интуиция означает, что мы можем нечто знать, не зная, как мы это узнали.

Это определение полностью соответствует тому, что принято называть "лингвистической интуицией"; человек, обладающий ею, пишет грамотно, но при этом не может объяснить, почему он пишет так, а не иначе, и утверждает, что "не знает" и "никогда не учил" никаких правил.

Такое совпадение сразу обнадеживает, и мы будем читать дальше, осмысляя общепсихологические тезисы с установкой на изучение русского языка.

Интуиция - это нечто хрупкое и индивидуальное; изучение этого предмета наталкивалось на сопротивление людей, строго придерживающихся научных принципов и отказывающихся допустить существование такой способности, если проявление ее нельзя вызывать и повторять по желанию.

Существование лингвистической интуиции никто, правда, не отрицает, но и задача сделать ее предметом преподавания тоже как будто не ставилась - именно потому, что совершенно неясно, как ее "вызывать и повторять".

Точно так же, как старый домашний врач умел распознать тиф и ставил диагноз "нюхом", потому что часто сталкивался в своем долгом опыте с этой болезнью, наблюдательный психиатр может и в наши дни многое узнать о своих пациентах интуитивным путем. Поскольку он все время видит пациентов и спрашивает их о возрасте, брачном состоянии, домашней жизни, характере родителей и так далее, то следует рассчитывать, что со временем у него должна выработаться способность совсем неплохо угадывать на глаз.

Заметим одно из условий появления профессиональной интуиции: "часто сталкивался в своем опыте". Ученик на уроках русского языка сейчас в большинстве случаев сталкивается не с текстом, а с набором не связанных между собой предложений, в которых надо расставить нужные буквы и/или знаки препинания. Это абсолютно искусственная ситуация, никогда не встречающаяся в жизни! Для появления лингвистической интуиции нужно, чтобы ученик "сталкивался" с текстами, причем самыми разными: специально подобранными и случайно попавшимися под руку, стихотворными и прозаическими, художественными и документальными, серьезными и смешными, прошлых веков и самыми современными, стилистически безупречными и стилистически бездарными, прозрачными и требующими глубокого, даже "глубинного" анализа, фрагментами и приведенными полностью. Речи Нобелевских лауреатов и газетная реклама, научные филологические статьи и тексты объявлений, обрывки журнальных статей и листовки с предвыборными обещаниями - все может и должно идти в ход. Только так учитель сможет смоделировать отношения между учеником, когда тот вырастет и станет самостоятельно определять крут чтения, и встретившимся ему впервые текстом. Впрочем, это тема уже другой статьи.

Второе важное условие - "все время видит и спрашивает". Это условие может быть экстраполировано на любую деятельность, подтверждение этому мы найдем в продолжении цитаты (выделено мною. - С.Ш .).

Такая способность дается не только психиатрам или врачам вообще. Любой профессионал приобретает недурную интуицию в своем деле.

Чтобы понять интуицию, надо отказаться от представления, будто ничего нельзя знать, если нет умения описать свое знание

стр. 37


--------------------------------------------------------------------------------

словами. Такое представление произошло от гипертрофии современной научной точки зрения...

Для уроков русского языка этот тезис может иметь, в частности, тот смысл, что иногда не обязательно спрашивать ученика, какие языковые явления и особенности он увидел в тексте и просить описать его понимание словами - достаточно, чтобы ученик только посмотрел текст, присмотрелся к нему, понаблюдал. С таким представлением вполне согласуется и следующий тезис Э. Берна:

...интуиции нельзя задавать каких-либо конкретных вопросов: ею можно лишь руководить в некотором общем направлении...

Как это - "нельзя задавать вопросов"? А схемы разбора?! Я предвижу такую реакцию части коллег, и очень прошу внимательнее вчитаться в предыдущий и следующий фрагменты.

Далее Э. Берн делает важный вывод:

...выяснилось, что ощущение "чего-то складывающегося без контроля сознания", замечаемого в процессе интуиции, связано с большим числом факторов, замечаемых и упорядочиваемых без перевода в слова (выделено мною. - С.Ш .), чем-то работающим ниже уровня сознания. Поскольку не все эти факторы удается перевести в слова, интуитивная точность всегда выше точности, получаемой с помощью писаных правил.

Здесь становится страшно. Неужели грамотность, получаемая с помощью писаных правил, никогда не достигнет уровня интуитивной грамотности? Во всяком случае, именно это вычитывается в тезисе Берна. Такое положение вещей косвенно подтверждают "интуитивно грамотные" ученики, когда, стараясь "применять правила", сразу же начинают делать ошибки.

Далее у Берна - психологическое определение интуиции.

Интуиция есть подсознательное знание без слов, основанное на подсознательных наблюдениях без слов, и при подходящих обстоятельствах это знание надежнее, чем знание, основанное на сознательном наблюдении.

Раздел "Как действует интуиция?" Э. Берн заканчивает объяснением глубоких психологических (психоаналитических) механизмов, лежащих в основе этого феномена:

Интуиция действует лучше всего, если Ребенок свободен от влияния взрослого и родительского состояний Эго. В тот момент, когда является Взрослый со своими сознательными рассуждениями или Родитель со своими предрассудками и своими априорными идеями, интуиция слабеет, так как Ребенок отступает перед этими превосходящими силами. Интуиция исчезает также, если Ребенка портят посулами вознаграждения или угрозой наказания. Иными словами, - это хрупкая способность, которая легко может быть нарушена или искажена внешним нажимом, и здесь одна из причин, по которым ее нельзя вызывать произвольно.

В заключение хотелось бы попросить читателя вернуться к только что приведенной цитате еще раз и мысленно заменить слово "Ребенок" на "Ученик", а "Взрослый" и "Родитель" - на "традиционный учитель". Получившийся текст и будет выводом этой статьи.

Лингвистическая интуиция - это хрупкая способность, которая не может возникнуть, если использовать традиционные формы обучения, включающие принуждение, изучение правил, закрепление материала, выставление оценок и т.п. Обучение русскому языку в его традиционной форме, если верить психологу, не просто бесполезно, но вредно: оно ломает ("легко может быть нарушена или искажена") заложенные в каждом Ребенке (Ученике) механизмы интуитивного знания родного языка.

В том, что интуитивные механизмы знания родного языка в каждом ребенке действительно заложены, - сомневаться не приходится, об этом много писал К. Чуковский в "От двух до пяти", восхищаясь "великим умственным тружеником" и его "языковой гениальностью". Вопрос в том, куда гениальность и феноменальное чувство языка пропадают, когда ребенок становится учеником... Я-то думаю, что главной причиной является преподавание русского языка

стр. 38


--------------------------------------------------------------------------------

в начальной школе, которое строится не как развитие интуиции, а как бы "с нуля", как преподавание неизвестного ученику иностранного языка. Подсознательный протест против такой установки не только не создает новой мотивации, но губительно действует на интерес к языку. И в средней школе мы уже имеем детей, которые - с разной степенью желания, но готовы - "учить" русский язык. (Вдумайтесь в это словосочетание. Оно абсурдно.) И продолжаем русский язык учить. В то время как для формирования интуиции нужно совсем другое. Что именно? Если это интересно, то можно ждать следующей статьи - "Лингвистическая интуиция как предмет преподавания".

стр. 39