Льву Тодорову - семьдесят. И не нужно удивляться, восклицать: "Не верится!". Потому что Мастер - это и талант, и мудрость, которая приходит с годами, и искренний интерес к жизни, не убывающий со временем. Но это последнее - только у больших, настоящих, умных, глубоких... "Русская словесность", поздравляя члена общественного совета журнала, доктора педагогических наук, профессора Льва Всеволодовича Тодорова, присоединяется к звучащим сегодня в самых разных городах и селах России словам благодарности коллег, учеников, соратников юбиляра - за дружбу, за учебу, за пример высокого отношения к своему профессиональному долгу.

Ред. Сегодня мы в 2001 г., в новом веке, в новом тысячелетии. Какие задачи литературного образования в школе для Вас, Лев Всеволодович, приоритетны?

Л.Т. Литература - это явление всечеловеческое, именно не общечеловеческое, а всечеловеческое, по Достоевскому. Личность - это комплекс общественных отношений, и литература делает из личности часть социума. Делает человека понимающим страдания других, радости ближних, способным вести за собой людей. Я думаю, что наши противники, те, с кем мы спорим, понимают это не хуже нас. Литература мешает добыванию денег любой ценой. Или мы будем думать только о том, как делать деньги, или обращаться к литературе - и как к высшему наслаждению, и как к тому, что формирует человека. Кроме того, литература, по Нестору Котляревскому, материнское искусство, из нее вырастают все другие его виды. Я думаю, что литература в школе была, есть и будет главным предметом.

Что же касается бесконечных реформ образования, то я могу сказать, что когда я пришел в школу в далеком 1954 г., уже после работы в крупнейшем издательстве, то сразу попал на реформу. Реформа заключалась в том, что заканчивалась эпоха раздельного обучения, мальчики и девочки теперь учились вместе.

Позднее не было ни одного года, чтобы не было какой-нибудь реформы. Поэтому у учителя выработалась устойчивая идиосинкразия на слово "реформа". И я не верю в возможность реформирования школы.

Ред. Мне кажется, что в сегодняшних, рыночных, по сути своей буржуазных, отношениях требовать чего-то от учителя, который получает зарплату меньше прожиточного минимума, очень сложно. Профессиональное достоинство учителя - это единственная опора сейчас. У меня вопрос: что такое учитель литературы? Чем мы можем ему помочь? Как сделать учителя центральной фигурой учебного процесса? Ведь какие бы ни были прекрасные у нас программы и учебники, если не будет посредника между ними и ребенком, нашим учеником, то вряд ли можно серьезно о чем-нибудь говорить.

стр. 3


--------------------------------------------------------------------------------

Л.Т. Один человек сказал интересную вещь: "Народный учитель должен у нас быть поставлен на такую высоту, на которой он никогда не стоял, не стоит и не может стоять в буржуазном обществе". Стало быть, в нашем обществе. Дело не только в зарплате учителя, хотя он не богаче того нищего, который побирается в переходе. Дело в другом. Надо поднять престиж учителя. Это ведь самый передовой, самый достойный отряд нашей интеллигенции. Учителя и врачи - самые уважаемые профессии. Надо объяснить учителю величие той судьбы, которую он обрел в современной России. И потом, конечно, вопрос в деньгах. Мое мнение - надо учителя приравнять к государственным чиновникам. А миллионы чиновников в России надо сократить в два или три раза. Ведь только в Министерстве образования тысячи чиновников. Нужно родителям объяснить, что они обязаны помогать учителю, беречь его.

Вот проблема: дети не читают, тут можно дать родителям совет: начинайте с детства, с трех лет, по вечерам собравшись за столом, читать книжки малышам. Когда начнут читать книги, люди станут совсем другими. Вспомните Горького, когда читал он неграмотным богомазам Лермонтова...

Каким же должен быть учитель? Актером или прежде всего литературоведом, отчасти критиком, носителем передовых идей методики и ставить своей целью научить детей самостоятельно разбираться в художественном тексте? Мне кажется, наши ведущие методисты сбивают учителя с прямого пути. Один ударился в культурологию. Даешь культурологию! Другой ударился в психологию. Даешь психологию! Третий еще в какую-то сторону. Делают наши методисты все, чтобы увести учителя от литературы. Это очень опасный путь. Сами же учителя - это люди, которые могут вносить свой вклад в высшую науку: и в литературоведение, и в теорию и историю культуры, и в методику. Наша скромная кафедра за четыре года существования диссертационного совета в ИПК Московской области подготовила пятнадцать кандидатов наук из учителей-гуманитариев одного лишь нашего региона. Иногда смотришь на учителя, на то, как он разговаривает со своими коллегами, и думаешь - это же готовый ученый. Такие учителя - наш золотой фонд. Мы их должны беречь.

Ред. Мы говорили о состоянии литературного образования, говорили об учителе, и все-таки еще раз о литературе. В прошлом году среди медальных сочинений у нас были работы и по Пелевину, и по Марининой. Когда мы говорим о литературе последних двух десятилетий, что можно включать в школьные программы? Ваш список имен?

Л.Т. Я не соглашусь с теми, кто говорит, что не надо говорить в школе о Пелевине, "Эдичке" Лимонова. Такая позиция опасна.

Во-первых, как известно, запретный плод сладок.

Во-вторых, есть реальная литературная жизнь, и литература в школе не должна ее чураться. Нужно показать "Союз писателей России" и "Союз русских писателей". Пусть наши старшеклассники узнают, чем занимаются члены "Пен-клуба", как они смотрят на будущее России. Нужно показать и мысли о будущем России Юрия Михайловича Полякова, одного из интереснейших наших писателей. Вся молодежь читает Пелевина. Куда деваться? Вся молодежь читает Маринину. Вот один мой большой друг, один из крупнейших философов современности, просто с презрением относится к детективам. Презирай не презирай, а лотки заполнены этими книгами. И не надо бояться современных авторов. Если ученик начал читать детективы, то через эти книги мы его приобщим и к другой литературе, самой высокой. Не надо бояться никакой словестности, пусть и не очень изящной.

И изучение классики не всегда может быть простым. Вспоминаю свои первые уроки. В Х классе идет повторение Пушкина, и вот я читаю и анализирую пушкинское "К..." ("Я помню чудное мгновенье..."). А через урок ко мне подходит девушка (она сейчас доктор исторических наук), подходит и говорит: "Лев Всеволодович! Смотрите: "Что делает Вавилон-

стр. 4


--------------------------------------------------------------------------------

ская блудница Анна Петровна?" и еще: "M-me Kern, которую с помощью Божией я на днях...". Как же так? " Вы понимаете, насколько все это сложно! Разве можно уходить от таких вопросов? Их не надо вызывать. Но если ученик как-то на эти вопросы выходит, на все нужно дать честный и нелицеприятный ответ.

Надо ученикам показать все богатство и противоречия современной социальной и общественной жизни, все богатство нашей литературной жизни - все это должно найти какое-то изомерное воплощение на уроке литературы.

Ред. К вопросу о том, каким должен быть учитель. Как Вы считаете, насколько совершенна сама подготовка учителя к педагогической деятельности в педагогическом вузе? Ведь говорить серьезно о преподавании литературы с человеком, который не прослушал курс русской истории, совершенно бессмысленно. Особенно остро стоит вопрос о соотношении собственно предметной подготовки и методики. Сегодняшние университетские выпускники преподают литературу лучше, чем выпускники педагогических вузов, хотя методике их не учили. Каковы же сегодня требования к системе подготовки будущих учителей?

Л.Т. Я был лет десять заведующим кафедрой методики преподавания литературы в одном из современных педагогических университетов. Почему-то все их стали называть университетами, хотя "институт" звучит не хуже. У нас совершенно искажены стандарты высшего литературного педагогического образования. Половину учебного плана в педвузах занимают так называемые священные коровы - их и использовать нельзя и прибить невозможно. Это социология, это культурология, это философия.

Хочет студент - пусть культурологию, философию изучает факультативно. А вот историю ему надо знать обязательно. Нельзя недооценивать и методику преподавания, это основа основ. Между тем методику как предмет сейчас третируют: часы сократили вдвое, нет практических занятий, нет семинаров. И только за счет практики опытные методисты, преподаватели и профессора спасают методику в вузе. А что касается филологической подготовки, ни в коем случае нельзя думать, что в педагогическом вузе собственно программа истории и теории литературы должна быть меньше, чем в самом первом университете России. Ничего подобного. Только вот хотелось бы, чтобы любой профессор понимал, что будущий учитель должен знать литературу прекрасно, но у него есть еще и другая святая функция - донести эту литературу до подрастающего поколения.

Еще хотел бы я сказать об одном сравнительно новом явлении в нашем литературном образовании - областных и районных олимпиадах учащихся. Это светлое явление всей нашей литературной жизни. Уровень районных и областных олимпиад почти не уступает уровню российских. Какие приезжают ребята на олимпиаду! Как же они прекрасно подготовлены! Их знания часто на уровне студентов III-IV курса филфаков. Они великолепно разбираются в истории литературы, они знают теорию литературы. Теперь, кстати, относительно теории литературы. Вот есть одна очаровательная книжечка "Венок Натали". Дань памяти Наталии Николаевны Гончаровой. Я не буду говорить о том, какую роль она играла в жизни Пушкина. Но вот перед нами тетрадь двенадцатилетней Наташи "О русской просодии". Она хорошо знала, что такое просодия, каков принцип сложения русских стихов. Ей известны трехсложные размеры, все типы рифм. Пушкин писал о своем великовозрастном Онегине: "...Не мог он ямба от хорея, / Как мы ни бились, отличить". А совсем юная Наташа прекрасно во всем этом разбиралась. И современные дети-участники олимпиад - в совершенстве изучили основы русского стихосложения, могут совершенно свободно анализировать любой рассказ: и современный, и из классической литературы. И превосходно разбираются в теории литературы, и великолепно знают тексты.

Я хочу сказать, что не так уж и мрачно наше литературное образование сегодня.

Ред. На этой высокой ноте мы и закончим нашу беседу.

стр. 5