200 лет назад в ноябре 1800 г. в Москве увидела свет небольшая книжечка с заглавием в духе XVIII в. - "Ироическая песнь о походе на половцов удельнаго Князя Новагорода-Северскаго Игоря Святославича, писанная старинным русским языком в исходе XII столетия с переложением на употребляемое ныне наречие". Так пришло к читателю, стало достоянием отечественной и мировой общественности выдающееся произведение древнейшей нашей словесности - "Слово о полку Игореве".

Вместе с этой публикацией начинается его новая жизнь, а само открытие "Слова" было открытием древнерусской литературы как таковой, как самобытного, неповторимого художественного явления, положив начало перевороту в художественном и историко-литературном сознании россиян.

До открытия "Слова о полку Игореве" наши историки литературы считали, что "изящная словесность", собственно художественная литература (поэзия) появилась в России лишь в конце XVII - первой трети XVIII в. В.К.Тредиаковский считает первым русским поэтом Симеона Полоцкого 1 . М.М. Херасков видит первого у нас поэта лишь в М.В. Ломоносове 2 . Мысль о том, что русская поэзия начинается с творчества Феофана Прокоповича, проводит "Известие о некоторых русских писателях" (1768) 3 . И хотя в "Опыте исторического словаря о российских писателях" (М., 1772) Н.И. Новикова приводились сведения о девяти русских писателях, живших в X-XIII вв., т.е. до начала татаро-монгольского нашествия, и двенадцати писателях, которые жили в XIV- XVI вв. - во время Куликовской битвы и до избрания царем Михаила Романова, а среди них были Кирилл Белозерский, Андрей Курбский, Авраамий Палицын и другие, однако их сочинения воспринимались и оценивались нашей литературной общественностью XVIII в. исключительно как памятники отечественной гражданской или церковной (жития святых) истории, а не художественной литературы, поэзии. К произведениям древнерусской литературы скорее относили памятники фольклора, которые и составляли в глазах наших филологов первый, "дотатарский" период в истории русской литературы, о чем свидетельствует "Рассуждение о российском стихотворстве" (1772) Хераскова.

Древнерусской литературы как особого художественного явления в сознании русских филологов и читателей XVIII в. фактически не существовало. И тут появляется "Слово о полку Игореве".

Его открытие стало открытием древнерусской литературы как поистине великого искусства, о чем и спешит поведать европейскому читателю Н.М.Карамзин еще в 1797 г. "...Года два назад, - пишет он в статье "Несколько слов о русской литературе", - в наших архивах обнаружили фрагмент поэмы, озаглавленной "Слово о полку Игореве", которую можно поставить рядом с лучшими местами из Оссиана и которую сложил в двенадцатом веке безымянный певец. Энергический слог, возвышенно-героические чувства, волнующие картины ужасов, почерпнутые из природы, - вот что составляет достоинство этого отрывка, где поэт, набрасывая картину кровавого сражения, восклицает: "О, я чувствую, что моя кисть слаба и бессильна. У меня нет дара Бояна, этого соловья прошедших времен...". Значит, и до него были на Руси великие певцы, чьи творения погребены в веках. В наших летописях сей Боян не упомянут; мы не знаем, ни когда он жил, ни что он пел. Но дань уважения, воздаваемая его гению подобным поэтом, заставляет нас сокрушаться об утрате его созданий" 4 .

Карамзина, одного из первых читателей "Слова", поразили достоинства произведения, созданного у нас в XII в. "безымянным певцом". Он увидел, что автор "Слова" был великий поэт. Но еще больше поразило его обращение автора "Слова" к неизвестному дотоле Бояну. Эта "дань уважения" была реальным свидетельством современника о том, что "и до него на Руси были великие

стр. 32


--------------------------------------------------------------------------------

певцы", а значит он читал или слышал их великие творения. Наглядным ручательством тому, что эти творения несомненно были великими, являлись высочайшие художественные достоинства самого "Слова о полку Игореве". И древнерусская словесность предстала перед взором Карамзина в совершенно ином свете, во всем своем возможном художественном богатстве и своеобразии, заставляя сокрушаться о невосполнимых утратах.

Уже самим фактом своего появления "Слово о полку Игореве" перечеркнуло существовавшие в то время представления о нашем национальном литературно-художественном достоянии, его объеме и исторических границах, основу которого, как полагали наши историки литературы тех лет, составляли исключительно творческие достижения русских писателей XVII - XVIII вв., начиная с сочинений Симеона Полоцкого. Оказалось, что русская литература - одна из древнейших в современной Европе, что ее произведения могут стоять на равных с виднейшими литературными памятниками народов Европы и Азии.

Перед взорами читателей и писателей открылись широкие исторические дали, которые манили к себе, вызывая неподдельный интерес к национальному художественному прошлому. Формируется уже собственно понятие о древнерусской художественной литературе 5 и начинается процесс открытия новых памятников нашей древнейшей художественной словесности, где первым после "Слова" становится "Сказание о Мамаевом побоище", рассматриваемое до того исключительно в качестве памятника отечественной исторической литературы, художественная природа которого стала очевидной в свете поэтики "Слова о полку Игореве" благодаря его самобытным художественным достоинствам 6 .

"Слово о полку Игореве" было таким явлением нашей культуры, которое, став достоянием всего человечества, не только развеяло бытовавшее тогда представление о вековой культурной "отсталости" русского народа, но и заставило по-иному оценивать всю историю его духовного и умственного развития, поднимая сознание нашего общества на более высокую ступень. Немало тому содействовали и нравственные уроки, которые несло в себе "Слово", привлекая к ним читателей, наряду с выдающимися художественными достоинствами, неповторимыми образами, яркой поэтикой и проникновенным лиризмом.

Декабристы-романтики находили чрезвычайно поучительным "непреклонный, славолюбивый дух народа", отразившийся в "Слове". Им оказалась очень близкой неуемная жажда славы, отличавшая князя Игоря, его брата Всеволода и их воинов 7 . Подобное восприятие "Слова о полку Игореве" получает отражение и в отечественных учебниках словесности того времени, где "юный Игорь, удельный Князь Новгорода Северского", причислен к "верным поборникам славы Русской": "Он, пылая славолюбием, хотел оживить век богатырский; собрал под свои хоругви юных удальцов-Князей с их дружинами, для истребления беспокойных Половцев" 8 .

Затем в Игоре и его соратниках видят "героев, исполненных ратного духа, которые дышат страстию и вдохновением боя и помнят доблести предков и воинскую деднюю славу", преподнося своим геройским, бойцовским поведением урок удали молодецкой. Ставятся в пример и "отношения между действующими лицами "Слова"", которые "отличаются какою-то человечностию, благородством и теплотою истинного чувства", что "видно особенно в тех местах поэмы, где поэт говорит о женщине или о семейных отношениях вообще, как, например, в плаче Ярославны, где с такою нежностию и теплотою чувства и в таких грациозно-поэтических выражениях изображено горе супруги героя, которого постигло несчастие" 9 . И т.д.

В наше время считается очевидным и бесспорным, что "Слово" создается не ради изображения героев, "пылающих славолюбием" и "исполненных ратного духа", а как "повод для глубокого раздумья о судьбах Русской земли, для страстного призыва объединиться и защитить Русь" на примере "похода Игоря против половцев и поражения его войска" (курсив наш. - А.К.), и сама "эта мысль - единение русских против общих врагов - и является главной мыслью произведения" 10 . Оно "было призывом к прекращению княжеских усобиц, к объединению перед лицом страшной внешней опасности... На примере поражения Игоря автор показывает печальные последствия

стр. 33


--------------------------------------------------------------------------------

политического разъединения Руси" 11 . В "Слове" видят исключительно наглядный урок того, к чему приводят и приводили княжеские распри на Руси и междоусобие.

Эта точка зрения, естественно, представлена и в учебной литературе: "Важнейшая идея "Слова" - призыв к единству русских земель перед лицом внешней опасности..." 12 . В этом призыве видят основное содержание поучительного урока патриотизма и любви к Родине, преподносимого своим читателям "Словом".

Такой урок своему читателю "Слово о полку Игореве" действительно преподает. Но читателю современному, нам с вами. Он - результат нашего, сегодняшнего, сформированного в XX в. восприятия этого произведения, в то время как в прошлом веке оно было иным. Так Н.М. Карамзин находил, что его "сочинитель" думает не о "страшной внешней опасности", перед лицом которой необходимо объединяться, он озабочен главным образом судьбой князя Игоря, которого половцы, разгромив собранную им "многочисленную рать", "торжествуя ведут в плен", и "молит" - именно так воспринимает основной пафос произведения Карамзин, - "молит всех Князей соединиться для наказания Половцев..." (курсив наш. - А.К.) 13 .

Так что же все-таки делает автор "Слова": "молит всех князей соединиться для наказания Половцев", конкретных, реальных врагов Русской земли за очередной их набег и "за раны Игоря", или "призывает... к объединению перед лицом страшной внешней опасности" еще неведомой ни самому автору, ни князьям? Это очень существенно для понимания того, почему и зачем автор "Слова" взялся за перо, в чем же действительно заключается "главная мысль", "важнейшая идея" произведения.

Бытующие сегодня представления о самой сути "Слова", его "главной мысли" целиком в традициях "реальной критики", согласно которой, как четко сформулировал ее основной принцип Н.А. Добролюбов, "для нас не столько важно то, что хотел сказать автор, сколько то, что сказалось им, хотя бы и не намеренно, просто вследствие правдивого воспроизведения фактов жизни" 14 , и восходят они к известному суждению К. Маркса, изложенному им в письме Ф. Энгельсу от 5 марта 1856 г.: "Суть поэмы - призыв русских князей к единению как раз перед нашествием собственно монгольских полчищ" 15 .

С точки зрения исторического провиденциализма, понимания истории как проявления воли внешних сил, которые знают наперед о грядущих событиях и стараются по возможности предупредить о них заинтересованные, прежде всего страдающую, стороны, может показаться, что К. Маркс был безусловно прав. Пройдет совсем немного по историческим меркам времени после создания "Слова" - всего пятьдесят лет, - и "монгольские полчища" действительно хлынут на Русь. Однако при всей своей яркости призыв автора "Слова о полку Игореве" не был тогда ни исключительным, ни тем более набатным, как это кажется К. Марксу. Такого рода призывы уже звучали у нас в 1107, 1111, 1168 и 1184 гг., когда набеги кочевников становились частыми, нетерпимыми, угрожающими и возникала необходимость объединить усилия князей в борьбе с ними.

Так, в феврале 1168 г., обращаясь к князьям, Великий Киевский князь Мстислав, в частности, говорил: "Земля Русская, наше отечество стенает от Половцев... Время прибегнуть к средствам действительным и сильным. Друзья и братья! оставим междуусобие; воззрим на Небо, обнажим меч и призвав имя Божие ударим на врагов. Славно, братья, искать чести в поле и следов, проложенных там нашими отцами и дедами!" 16 . А в 1223 г. уже сами половцы призывают, скорее даже умоляют, упрашивают русских князей объединиться против ставшей тогда реальностью "страшной внешней угрозы", нависшей над Русскими землями - татаро-монгольскими ордами, и именно "как раз перед нашествием собственно монгольских полчищ". "Дньсь (сегодня. - А.К.) нашу землю отъяли суть, - говорили половцы, - а вашу пришедше заутра (завтра. - А.К.) възмутъ, то помозъте намъ" 17 . Призыв был услышан. Серьезность этой опасности наши князья почувствовали, можно сказать, всем своим нутром и не мешкая выступили навстречу неведомому противнику, закончив поход битвой на Калке.

Знание этих фактов, естественно, неизвестных К. Марксу, не снижает силу пафоса "Слова о полку Игореве", не умаляет его исторического и нравственного значения

стр. 34


--------------------------------------------------------------------------------

как урока высочайшего патриотизма и беззаветной любви к Родине. Однако делает необходимым повнимательнее посмотреть на содержательную сторону этого урока.

Отдавая дань "реальной критике", в "Слове" справедливо находят и урок доброты, проявившийся в отношении к возвратившемуся из плена Игорю как "основы отношения русского народа к миру и к людям" 18 , и урок пацифизма: оно "несет в себе мощный антивоенный заряд", утверждая "такие непреходящие общечеловеческие ценности, как мир, покой, любовь" 19 , - и "урок сочувствия, сопереживания и любви к своей земле", исполненный желанием автора "Слова" "видеть русских князей братьями, способными почувствовать чужую боль и помочь в горе" 20 . И т.д.

В связи с уроком доброты касаются и урока честолюбия, "пагубности" его "всплесков ... и для личности, и для общества" 21 . Но как-то вскользь, мимоходом. А ведь "пагубность" проявлений честолюбия - важнейшая составляющая главного нравственного урока "Слова о полку Игореве" - урок того, к чему приводят сословные амбиции, зависть к чужой славе и неуемное честолюбие.

Открываем Лаврентьевскую летопись и смотрим, что же в ней сказано о побудительных мотивах похода князя Игоря и его брата Всеволода: "В том же году надумали внуки Ольгоны пойти на половцев, так как не водили в прошлом году со всеми князьями, но сами по себе пошли, говоря: "А что, мы разве не князья? Такую же себе славу добудим!" 22 . Результат похода был плачевным. Славы себе князья не добыли, дружины свои погубили, сами в плен попали, да и половцев, сами того не желая, на Русь навели, " зло , - как отмечает автор "Слова", - пробудили": кости, что были "посеяны, а кровью политы" на "берегу быстрой Каялы", где "храбрые русичи ... сватов напоили, а сами полегли", "бедами взошли ... на Русской земле!" (курсив наш. - А.К.) 23 .

Автор "Слова" не скрывает того, что поход "внуков Ольговых" потерпел неудачу и ничего, кроме "зла", "бед"; и горя не принес Русской земле, тем не менее явно выгораживает амбициозного ("... разве мы не князья?") и честолюбивого ("...себе славу добудим!") князя. Он не только умалчивает об истинных причинах Игорева похода, но выставляет его инициатора патриотом, этаким беззаветным защитником Руси, который "обуздал ум своею доблестью и поострил сердца своего мужеством, преисполнившись ратного духа, навел свои храбрые полки на землю Половецкую за землю Русскую".

Однако это заявление не находит никакого подтверждения в тексте "Слова". Наоборот, оно, можно сказать, даже дезавуируется самим князем Игорем, в словах которого, обращенных к дружине, нет и малейшего намека на то, что он "навел свои храбрые полки на землю Половецкую за землю Русскую". Напротив. "Хочу, - сказал он, - копье преломить на границе поля Половецкого, с вами, русичи, хочу либо голову сложить, либо шлемом испить из Дона". И все. Нет и тени стремления защитить Русскую землю от половцев. Да и дружинники его "милого брата Всеволода" также помышляют не о защите Русской земли, а ищут лишь одного, - "себе чести, а князю - славы". Не о Русской земле все думы Игоря, Всеволода и их дружинников, но о собственной славе.

Все это было ясно уже Н.М. Карамзину, который не находит ничего патриотического в рассказе о походе "игоревой рати". Излагая содержание произведения, он пишет: "Игорь, Князь Северский, желая воинской славы (и ничего больше. - А. К.) убеждает дружину идти на половцев... (курсив наш. - А.К. )" 24 . С ним солидарен и В.Г. Белинский, высказываясь о походе Новгород-Северского князя более сурово и откровенно: "Слово о полку Игореве" - это больше ничего, как простое и наивное повествование о том, как князь Игорь с удалым братом Всеволодом пошел со своею дружиною подраться с половцами, сперва разбил их, а потом сам был разбит наголову, попался в плен, из которого, наконец, ему удалось ускользнуть ... событие совершенно ничтожно само по себе. Это не борьба двух народов, но набег племени на соседнее племя... (курсив наш. - А.К .)" 25 .

Примечательно, что и сам автор "Слова", стремясь представить Игоря мужественным защитником Русской земли, сам невольно проговаривается, что совсем не о том помышлял князь, "наводя свои храбрые полки на землю Половецкую", но гнался прежде всего за славой. И не просто гнался, а торопился, спешил опередить других князей, ко-

стр. 35


--------------------------------------------------------------------------------

торые годом ранее уже прославили себя победой над половцами и готовились к новому походу. Все мысли Игоря - добиться единоличной славы победителя половцев, он не желает делиться ею с другими. Именно за эту поспешность, продиктованную амбициями и честолюбием и обернувшейся бесславием, и упрекает молодых, горячих, нетерпеливых князей в своем "золотом слове" Святослав: "О племянники мои, Игорь и Всеволод! Рано (не дождавшись других. - А.К.) вы начали Половецкую землю мечами терзать, а себе славу искать. Не по чести одолели, не по чести кровь поганых пролили" (курсив наш. - А.К.). Какими бедами и горем обернулось все это и для Русской земли и для самих участников похода автор "Слова" не скрывает.

А какие славные были русичи! И сам князь Игорь, и его брат - Буй Тур Всеволод, и их "опытные воины", что "под трубами повиты, под шлемами взлелеяны, с конца копья вскормлены", все "пути им ведомы, яруги известны, луки у них натянуты, колчаны открыты, сабли наточены. Сами скачут, как серые волки в поле, ища себе чести, а князю - славы". А как красиво, самозабвенно они сражались! "Яр-Тур Всеволод! Стоишь ты впереди, осыпаешь воинов стрелами, гремишь по шлемам мечами булатными. Куда, Тур, ни поскачешь, своим золотым шлемом посвечивая, - там лежат головы поганых половцев". Но увы - "Игорева храброго полка не воскресить...".

"Олегово храброе гнездо... Не было ... на обиду рождено ни соколу, ни кречету, ни тебе, черный ворон, поганый половчанин!". Но именно "обидой" и этому гнезду, и самой Русской земле обернулись сословные княжеские амбиции, зависть к чужому успеху и желание, упрямство Игоря прославиться во что бы то ни стало набегом на Половецкую землю. И даже солнечное затмение - грозное предупреждение- предзнаменование - не удержало, не остановило его: "Страсть князю ум охватила и желание изведать Дона великого...". В результате - "никнет трава от жалости, а дерево в печали к земле приклонилось... И застонал ... Киев в горе, а Чернигов от напастей. Тоска разлилась по Русской земле, печаль потоками потекла по земле Русской..." И автор "Слова", видя все это, "молит всех князей соединиться для наказания Половцев". Именно "соединиться" и для конкретного дела: "наказания" реальных "обидчиков" Русской земли и "Олегова гнезда", взывая к патриотическому чувству князей и братской солидарности: "Вступите же, господа, в золотые стремена за обиду нашего времени, за землю Русскую, за раны Игоря, храброго Святославича!"

Представляя себе "главную идею", суть "Слова" таким образом, Н.М. Карамзин, прекрасно знавший историю отечества, был объективен и точен в понимании прямого назначения "ироической песни", сложенной "в двенадцатом веке безымянным певцом", в отличие от К. Маркса, знакомого с историей Древней Руси достаточно поверхностно и воспринимавшего "Слово" в отрыве от реальных условий, в которых оно создавалось, с абстрактных позиций исторического провиденциализма. И потому был неправ и неточен, утверждая, что "суть поэмы - призыв ... к единению как раз перед нашествием собственно монгольских полчищ". Автору "Слова о полку Игореве" более "страшная внешняя опасность" для Русской земли, чем половецкие набеги, не могла тогда даже присниться, не говоря уже о том, чтобы как-то определить, даже бессознательно, "суть" его произведения.

Рассказывая о походе князя Игоря и бесславном его конце, рисуя удручающую картину княжеских распрей, радуясь возвращению Игоря из плена, осознавшего свою вину перед Богом и людьми и раскаявшегося в содеянном ("Я по делам своим заслужил... Не стою я жалости, ибо за злодеяния свои обрек себя на несчастия...") 26 , автор "Слова" чуть ли не каждой своей строкой говорит: вот к чему приводят сословные амбиции, зависть к успеху и славе других, безмерное честолюбие, что корень всех бед и страданий Русской земли, непрекращающейся вражды князей, междоусобицы, гибели лучших сынов не вне, а внутри нас. И пока амбиции, зависть, славолюбие и честолюбие не будут изжиты, не быть Русской земле спокойной, мирной и процветающей, а русичам - счастливыми.

В этом суть "Слова о полку Игореве", его главная идея и важнейший нравственный урок и князьям-современникам 27 , и всем нам, урок высочайшего патриотизма и беззаветной любви к Родине.

стр. 36


--------------------------------------------------------------------------------

1 См.: Тредиаковский В.К. О древнем, среднем и новом стихотворении российском // Сочинения Тредиаковского. Т. 1. СПб., 1849. С. 774; Тредиаковский В.К. Избр. произведения. М.; Л., 1963. С. 436.

2 См.: Херасков М.М. Рассуждение о российском стихотворстве // Русская литературная критика XVIII века. М., 1978. С. 278.

3 См.: Немецкое известие о русских писателях (1768). М., 1862. С. 25-26.

4 Карамзин Н.М. Избр. сочинения: В 2 т. Т. 2. М.; Л., 1964. С. 147.

5 См.: Курилов А.С. "Слово о полку Игореве" и русская историко-литературная мысль конца XVIII - начала XIX вв. // "Слово о полку Игореве": Памятники литературы и искусства XI-XVII веков. М., 1978. С. 151 - 162; Он же. "Слово о полку Игореве" и русская филология на рубеже XVIII-XIX вв. // "Слово о полку Игореве": Комплексные исследования. М., 1988. С. 281-292.

6 См.: Курило в А.С. Памятники Куликовского цикла и русское литературоведение первой половины XIX в. // Куликовская битва в литературе и искусстве. М., 1980. С. 179-216.

7 См.: Бестужев-Марлинский А.А. Сочинения: В 2 т. Т. 2. М., 1958. С. 523.

8 Плаксин В.Т. Руководство к изучению истории русской литературы. Изд. 2-е. СПб., 1846. С. 72.

9 Караулов Г. Очерки истории русской литературы. Изд. 3-е. М., 1888. С. 39-40.

10 Лихачев Д.С. Героический пролог русской литературы // Вершины. М., 1978. С. 13-14.

11 Лихачев Д. С. Золотое слово русской литературы // "Слово о полку Игореве". М., 1975. С. 18.

12 См., например: Басовская Е.Н. Личность - общество - мироздание в русской словесности: Экспериментальный учебник для учащихся VIII классов средних школ, лицеев, гимназий. М., 1994. С. 210.

13 Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. II-III. М., 1991. С. 476.

14 Добролюбов Н.А. Собр. соч.: В 9 т. Т. 6. М.; Л., 1963. С. 97.

15 Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 29. М., 1962. С. 16.

16 Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. II-III. С. 190.

17 Из Тверской летописи // Библиотека литературы Древней Руси. Т. 5. СПб., 1997, С. 112.

18 См.: Маранцман В.Г. Литература 9 класс. 4-е изд. М.,1997. С.62.

19 См.: Басовская Е.Н. Личность - общество - мироздание в русской словесности. С. 210.

20 См.: Охотникова В.И. Древнерусская литература: Учебник для 5-9 классов. М., 1997. С. 187.

21 См.: Маранцман В.Г. Литература. С. 58, 67; Охотникова В.И. Древнерусская литература. С. 182, 186.

22 Библиотека литературы Древней Руси. Т. 4. СПб., 1997. С. 249.

23 Здесь и далее "Слово о полку Игореве" цитируется по кн.: Библиотека литературы Древней Руси. Т. 4. С. 255-267.

24 Кара м зин Н.М. История государства Российского. Т. II - III. С. 475.

25 Белинский В.Г. Полн. собр. соч.: В 13 т. Т. V. М., 1954. С. 344- 345, 348.

26 Из Ипатьевской летописи // Библиотека литературы Древней Руси. Т. 4. С. 245.

27 См.: История русской литературы: В 4 т. Т. 1. Л., 1980. С. 82.

стр. 37