А.Н. МАЙКОВ: ПОСЛЕСЛОВИЕ К ЦИКЛУ (ПО АРХИВНЫМ МАТЕРИАЛАМ) | О литературе
Русская литература - богатство России и её народа
А.Н. МАЙКОВ: ПОСЛЕСЛОВИЕ К ЦИКЛУ (ПО АРХИВНЫМ МАТЕРИАЛАМ)
ДАТА ПУБЛИКАЦИИ: 20 ноября 2007
Архив поэта А. Н. Майкова (1821-1897), хранящийся в Рукописном отделе Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН (фонд 168), очень велик, в нем свыше 1400 единиц хранения; к тому же многие из этих единиц представляют собой большие книжки с черновиками, несколько редакций одного произведения, несколько десятков писем и т. д.
К архиву А. Н. Майкова обращались исследователи Достоевского, Гончарова и др., черпая из него те или иные сведения и документы. Но в целом он еще не является объектом пристального внимания. Между тем архив это бесспорно заслуживает, и его изучение дало бы весьма ощутимые результаты.
В архиве находится огромное количество рукописей А. Н. Майкова, относящихся ко всей его творческой жизни - с 1830-х до 1890-х годов. Это преимущественно черновики. Майков в подавляющем большинстве случаев не возвращался к своим произведениям после их появления в печати. Отдельные эпизоды такой переработки лишь подтверждают правило. Зато огромную работу поэт производил до публикации своих произведений. Это становится ясным даже при беглом взгляде на его рукописи, изобилующие зачеркнутыми местами, вставками и т. п. Для исследователя его творчества это подлинное богатство. Здесь находится ценнейший материал для творческой истории произведений (например, драматической поэмы "Два мира", перевода "Слова о полку Игореве" и др.), неисчислимое количество черновых вариантов разного типа - и отдельных строк, и больших отрывков. Многие из них проясняют и некоторые отдельные замыслы Майкова, и художественные особенности его поэзии в целом.
В архиве Майкова немало неопубликованных вещей - как законченных, так и незавершенных, брошенных на разных этапах. Они относятся к разным эпохам - и к начальному периоду его творчества, и к последним десятилетиям.
В качестве одного из примеров можно привести неопубликованное стихотворение Майкова "Из бездн ли, вдруг, небытия...", автограф которого содержится в письме поэта от 19 сентября 1894 года к сыну Владимиру (Ф. 168. 17004 CVIII 611. Л. 124). Текст стихотворения сопровождается небольшим авторским комментарием и припиской на полях, которые мы приведем ниже.
Из бездн ли, вдруг, небытия,
О, человек, ты вышел - или
Мы все, живые наши Я
Не раз - и с той же целью жили?
И, так же как и в этот миг,
Искал я главного чего-то,
Не зная сам в чем это что-то -
И тоже лишь одно постиг:
Нет вечных Истин в нашем знаньи!
Все в нем загадки, темный лес!
Лишь разобьешь одно гаданье -
И смотришь - новый ряд чудес,
И тайны - та же беспредельность,
И все ничтожней между тем
И построение, и цельность
Теорий наших и систем!..
О, неужель одни блаженны Лишь духом нищие и им
стр. 195
--------------------------------------------------------------------------------
Дано, в их простоте смиренной,
Зреть Царство Божие - одним?..
"Переписывая, видел, что дальше черновой книжки этому монологу настроения и не следовало бы выходить - ну да дальше этого письма и Константинополя он и не пойдет, а к вам пусть идет как обрывок из черняков Аполлодора Гностика".
Стоит заметить, что поэт очень ревниво относился к публикации своих произведений помимо его воли. В одном из писем он полушутливо замечал: "...я начинаю подумывать о завещании, в коем три пункта для меня выяснились: 1, издавать после меня только то в собрании сочинений, что я сам не забраковал, 2, биографии моей не писать (кроме того, что, мол, служил в Комитете Иностранной Цензуры), и 3, писем моих ни одного не печатать. Пункты эти внушены не гордостью и не самомнением, но тем, что вижу, что делается вокруг меня: уже и Надсона биографии, и письма, и детские сочинения печатают! Обществу и человечеству я принадлежу только тем, что сделал хорошего, в чем по мере сил достиг, по своему пониманию, совершенного (или близкого к тому), а как развивался, да какие влияния и пр(очее), это все бабьи сплетни, да все неправда; и письма тоже неправда..." 1
Выше напечатанное стихотворение представляется интересным для исследователя позднего творчества Майкова уже тем, что в небольшом комментарии к нему автор упоминает имя Аполлодора Гностика. Одноименное название - "Из Аполлодора Гностика" - носит один из последних поэтических циклов А. Н. Майкова, явившийся воплощением многих выстраданных и дорогих сердцу поэта убеждений.
По поводу названия и содержания автор писал: "Вы знаете, что это за Аполлодор Гностик? Это моя выдумка: не люблю обнаруживать моих интимнейших чувств и представлений, вот и прибег к такой уловке. Но секрет обнаруживаю не многим, а многих оставляю в заблуждении (даже филологов), что будто есть такой поэт 2 века; некоторые отвечали мне: "Знаю, знаю!"". 2 В цикл "Из Аполлодора Гностика" вошли стихотворения, созданные в период с 1877-го по 1893 год; в том же 1893 году вышло последнее прижизненное Полное собрание сочинений А. Н. Майкова, куда автор включил свой окончательно отредактированный цикл. Его составили стихотворения, в которых поэт, как в зеркале, отразил свои мысли, чувства, что обычно было скрыто от любопытных читателей: "Что кому до этого за дело! Каждого пускать с своим носом к себе в сердце!" 3
Отсюда и появилась маска - Аполлодор Гностик. Но и это название было найдено Майковым не сразу. Первые написанные стихотворения, вошедшие в цикл, были напечатаны в журнале "Русский вестник" в подборке "Из гностиков", и только в конце 80-х годов появилось в печати название "Из Аполлодора Гностика". Собранные под одним именем стихотворения стали не просто разрозненными отрывками, а слились в поток мысли одного человека. Цикл стал слишком личным для Майкова, чтобы доверить его далеким безликим "гностикам", поэту понадобилось если не "я", то alter ego.
Слово гностик в названии цикла обращает читателя к одному из течений поздней античной философии - к философии гностицизма. Эта философская школа возникла в конце I века н. э., почти одновременно с христианством. На происхождение и сущность гностицизма существует много разных точек зрения. Некоторые считают его христианской ересью, другие - восточной философией, третьи - самостоятельной.
--------------------------------------------------------------------------------
1 Письмо А. Н. Майкова Н. Н. Страхову от 20 окт. 1884 года // РНБ. Архив Н. Н. Страхова. Ф. 747. Ед. хр. 21. Л. 28, об.
2 Сухомлинов М. И. Особенности поэтического творчества А. Н. Майкова, объясненные им самим // Русская старина. 1899. N 3. С. 494.
3 Майков А. Н. Письма / Публикация И. Г. Ямпольского // Ежегодник рукописного отдела Пушкинского Дома на 1975 год. Л., 1977. С. 74.
стр. 196
--------------------------------------------------------------------------------
Наиболее распространенная и научно обоснованная точка зрения состоит в том, что гностицизм (от греч. "познавательный") - это религиозно-философское учение, объединившее в себе идеи христианства, иудейский монотеизм и языческий пантеизм античных, вавилонских, персидских, египетских и индийских религий. Гностицизм стал своеобразной формой связи новой, христианской религии с философией и мифологией эллинизма. В подтверждение этому можно указать на близость образов и представлений в обеих философских системах, но нельзя не заметить двух существенных положений гностицизма, уводящих далеко в сторону от христианства: отрицание совершенства Творца и признание безграничных возможностей человеческого духа.
Некоторое время гностицизм и христианство существовали независимо друг от друга, но в начале II века христианская церковь стала выступать против недопустимого, с ее точки зрения, совмещения евангельской истории с языческим пантеизмом и мифологией. Вследствие этого в конце II века гностицизм был побежден христианством и в дальнейшем продолжал существовать только в виде малозначащих и непопулярных сект. И все же некоторые изречения гностиков остались записанными в сочинениях христианских богословов в качестве враждебных христианской доктрине высказываний. Эти богословы резко и сурово критиковали гностические теории, но в то же время более или менее подробно передавали их суть, иногда приводя подлинные тексты.
На занятиях в университете и по этим работам Майков наверняка мог познакомиться с философией гностицизма, поскольку он долго и тщательно изучал культуру античности и предпочитал изучать ее не в чьем-либо пересказе, а самостоятельно читая первоисточники, "почерпал сведения уже не из вторых и третьих рук, а ища прямо в литературе, во главе которой стоит св(ятое) Евангелие". 4
12 августа 1890 года Майков писал: "Обветшала одежда чего-то не стареющего, составляющего мое-то настоящее я! К чему готовится это я, не знаю; но очевидно, оно находится в каком-то новом для него периоде - подводит итоги, глубже всматривается в глубь вещей, проникается все больше воззрениями Аполлодора Гностика". 5
В первых стихотворениях цикла ("Дух века - ваш кумир; а век ваш - краткий миг..." (1877), "Верю я в Разум и Благость Великого Духа...", "Милых, что умерли..." (1883)) два мира, между которыми существует человек, резко противопоставлены и полярны друг другу. Сознавая это, человек все же пытается обнаружить какую-либо связь между ними и находит ее в некоторой взаимозависимости человека и Создателя, тем самым просветляясь и просветляя свою жизнь ("Не говори, что нет спасенья..." (1878)).
В следующем стихотворении ("Близится Вечная Ночь... В страхе дрогнуло сердце..." (1882)) происходит уже полное взаимопроникновение двух миров. Человек преодолевает себя, Ночь, Смерть и устремляется ввысь, наполняясь и почти становясь тем светом, который распространяет Вечное Солнце. Теперь, получив "откровение" и вернувшись на землю, человек начинает смотреть на нее другими глазами ("Отверзлись вещие зеницы..."), замечая то, что еще недоступно остальным ("Эпитафия"). И это только усиливает в нем сознание собственной исключительности, наполняя последующие стихотворения порывами к "иным мирам". И главный помощник в этом - искусство поэзии, способное проникать в человека так же, как свет Вечного Солнца, и возносить его на другую "ступень бытия".
Но постепенно поэт все более начинает обращать внимание на жизнь, что протекает рядом с ним, и замечать в ней предзнаменования грядущих глобальных катастроф. Появляются во многом пророческие стихотворения ("Пир у вас и
--------------------------------------------------------------------------------
4 Майков А. Н. Соч.: В 2 т. М., 1984. Т. 2. С. 549.
5 Сухомлинов М. И. Указ. соч. С. 493.
стр. 197
--------------------------------------------------------------------------------
ликованья..." (1889), "Прочь идеалы! Грозный клик!.." (1889)), в которых ощущается тонкость восприятия окружающего мира лирическим героем и его тревога за судьбу человечества, за его нравственное здоровье.
Итоговые стихотворения, можно сказать, примиряют Аполлодора Гностика с жизнью, свидетельствуют о его появившемся убеждении в том, что земное существование необходимо человеческому духу так же, как и преодоление его. Цикл заканчивается гармонично: дух и материя уравниваются по своей значимости, они оба светлы и светят, оба святы.
Стихотворение, публикуемое нами в данной статье, написано годом позднее публикации цикла (сентябрь 1894 года), но темы, которые Майков разрабатывал при создании поэтического цикла, остаются актуальными для поэта и сейчас. Это хорошо видно при сопоставлении основных образов, тем и идей цикла и стихотворения.
Первым бросается в глаза чисто внешнее сходство нашего стихотворения с произведениями, составляющими майковский цикл: оно написано без традиционной разбивки на строфы, изобилует авторскими обращениями, риторическими вопросами, восклицательными знаками; как и во многих стихотворениях цикла, Майков выделяет особо значимые для себя понятия написанием с прописной буквы. Но близость циклу заключается не только в этом: стихотворение заново, но более обобщенно, ставит и решает многие вопросы, которые, казалось, уже были решены в цикле "Из Аполлодора Гностика". Прямые переклички слышатся со стихотворениями "Заката тихое сиянье..." (1888), "Из бездны Вечности, из глубины Творенья..." (1892), "Аскет! Ты некогда в пустыне..." (1893). Размышления Майкова о смысле и цели человеческой жизни, о неудержимом стремлении познать мир и о невозможности полного познания ранее приводили философствующего поэта к мысли о душевном смирении, кротости, к идее принятия счастья земной жизни и нахождения в ней гармонии с самим собой.
Нельзя сказать, что через год многое в рассуждениях поэта меняется. Сейчас он вновь говорит о поиске глубинного смысла жизни, "главного чего-то", и снова приходит к выводу о тщетности робких человеческих попыток постигнуть замысел творения:
Нет вечных Истин в нашем знаньи!
Все в нем загадки, темный лес!
И вместе с этим Майков с разочарованием убеждается в ничтожности творений человеческой мысли перед "беспредельностью тайны" жизни:
И все ничтожней между тем
И построение, и цельность
Теорий наших и систем!..
Одно из своих писем сыну Аполлону, с которым поэт очень часто находил темы для философских бесед, Майков начал следующим образом: "Собираясь тебе писать, я перечел одно за другим твои последние письма, и впечатление было благое, настроение, в них отразившееся, очень мирное, т. е. в смысле душевного мира, в котором едва ли не главное счастье жизни! Да и все философии и религии едва ли не его разрушают. Все ли достигают - не знаю относительно стоиков, эпикурейцев, платоников, - но "полнота веры", говорят, дает его вполне христианством. Нас не подведешь ни под одну рубрику. Скажут: это оттого, что наши идеалы земные. Положим: но они прекрасны - отечество, великие идеи, искусство, наконец, люди - близкие и ближайшие (дети, родители). Отрицания этих земных привязанностей и Христос не произносил; его придумали монахи первых столетий". 6 Странно
--------------------------------------------------------------------------------
6 Письмо А. Н. Майкова сыну Аполлону от 24 марта 1895 года // Институт русской литературы. Архив А. Н. Майкова. Ф. 168. 17.008 CVIII 612. Л. 244.
стр. 198
--------------------------------------------------------------------------------
слышать такие слова от Майкова, который всю жизнь говорил: "мы, философы..." Оказывается, что именно это философствование лишает человека "главного счастья жизни", уводит от "земных идеалов", ценность которых понимается довольно поздно. Но, с другой стороны, если не быть философом, вряд ли можно по достоинству оценить это наконец пришедшее знание.
Заключительное четверостишие стихотворения вводит совершенно новый для Майкова библейский образ - образ "нищих духом":
О, неужель одни блаженны
Лишь духом нищие и им
Дано, в их простоте смиренной,
Зреть Царство Божие - одним?..
На полях письма - приписка: "А что если в самом предпоследнем стихе вм(есто) "в их простоте" сказать: "в их мудрости смиренной"? Не будет ли, впрочем, противоречия?" Поэт тонко чувствует грань между двумя этими понятиями, так как для него очень важно определить: где же находится он сам? Ближе к простоте или к мудрости? Но ответа поэт не находит, продолжая сомневаться ("О, неужель..."). Как он написал ранее:
А небо на тебя с улыбкою взирает,
Как на капризного ребенка смотрит мать,
С улыбкой - потому, что все, все тайны знает,
И знает, что тебе еще их рано знать!
В целом данное стихотворение очень характерно для позднего Майкова. Налицо тяготение к циклу "Из Аполлодора Гностика", выраженное темой произведения, художественными особенностями и идейным своеобразием. Возможно, оно несколько недоработано, но нам пока неизвестно, возвращался ли поэт в дальнейшем к работе над ним или оставил в таком виде. Вполне вероятно будет обнаружить новый вариант стихотворения в последующих письмах автора к своим родным, кому он всегда доверял вершить суд над своими творениями.
стр. 199
К архиву А. Н. Майкова обращались исследователи Достоевского, Гончарова и др., черпая из него те или иные сведения и документы. Но в целом он еще не является объектом пристального внимания. Между тем архив это бесспорно заслуживает, и его изучение дало бы весьма ощутимые результаты.
В архиве находится огромное количество рукописей А. Н. Майкова, относящихся ко всей его творческой жизни - с 1830-х до 1890-х годов. Это преимущественно черновики. Майков в подавляющем большинстве случаев не возвращался к своим произведениям после их появления в печати. Отдельные эпизоды такой переработки лишь подтверждают правило. Зато огромную работу поэт производил до публикации своих произведений. Это становится ясным даже при беглом взгляде на его рукописи, изобилующие зачеркнутыми местами, вставками и т. п. Для исследователя его творчества это подлинное богатство. Здесь находится ценнейший материал для творческой истории произведений (например, драматической поэмы "Два мира", перевода "Слова о полку Игореве" и др.), неисчислимое количество черновых вариантов разного типа - и отдельных строк, и больших отрывков. Многие из них проясняют и некоторые отдельные замыслы Майкова, и художественные особенности его поэзии в целом.
В архиве Майкова немало неопубликованных вещей - как законченных, так и незавершенных, брошенных на разных этапах. Они относятся к разным эпохам - и к начальному периоду его творчества, и к последним десятилетиям.
В качестве одного из примеров можно привести неопубликованное стихотворение Майкова "Из бездн ли, вдруг, небытия...", автограф которого содержится в письме поэта от 19 сентября 1894 года к сыну Владимиру (Ф. 168. 17004 CVIII 611. Л. 124). Текст стихотворения сопровождается небольшим авторским комментарием и припиской на полях, которые мы приведем ниже.
Из бездн ли, вдруг, небытия,
О, человек, ты вышел - или
Мы все, живые наши Я
Не раз - и с той же целью жили?
И, так же как и в этот миг,
Искал я главного чего-то,
Не зная сам в чем это что-то -
И тоже лишь одно постиг:
Нет вечных Истин в нашем знаньи!
Все в нем загадки, темный лес!
Лишь разобьешь одно гаданье -
И смотришь - новый ряд чудес,
И тайны - та же беспредельность,
И все ничтожней между тем
И построение, и цельность
Теорий наших и систем!..
О, неужель одни блаженны Лишь духом нищие и им
стр. 195
--------------------------------------------------------------------------------
Дано, в их простоте смиренной,
Зреть Царство Божие - одним?..
"Переписывая, видел, что дальше черновой книжки этому монологу настроения и не следовало бы выходить - ну да дальше этого письма и Константинополя он и не пойдет, а к вам пусть идет как обрывок из черняков Аполлодора Гностика".
Стоит заметить, что поэт очень ревниво относился к публикации своих произведений помимо его воли. В одном из писем он полушутливо замечал: "...я начинаю подумывать о завещании, в коем три пункта для меня выяснились: 1, издавать после меня только то в собрании сочинений, что я сам не забраковал, 2, биографии моей не писать (кроме того, что, мол, служил в Комитете Иностранной Цензуры), и 3, писем моих ни одного не печатать. Пункты эти внушены не гордостью и не самомнением, но тем, что вижу, что делается вокруг меня: уже и Надсона биографии, и письма, и детские сочинения печатают! Обществу и человечеству я принадлежу только тем, что сделал хорошего, в чем по мере сил достиг, по своему пониманию, совершенного (или близкого к тому), а как развивался, да какие влияния и пр(очее), это все бабьи сплетни, да все неправда; и письма тоже неправда..." 1
Выше напечатанное стихотворение представляется интересным для исследователя позднего творчества Майкова уже тем, что в небольшом комментарии к нему автор упоминает имя Аполлодора Гностика. Одноименное название - "Из Аполлодора Гностика" - носит один из последних поэтических циклов А. Н. Майкова, явившийся воплощением многих выстраданных и дорогих сердцу поэта убеждений.
По поводу названия и содержания автор писал: "Вы знаете, что это за Аполлодор Гностик? Это моя выдумка: не люблю обнаруживать моих интимнейших чувств и представлений, вот и прибег к такой уловке. Но секрет обнаруживаю не многим, а многих оставляю в заблуждении (даже филологов), что будто есть такой поэт 2 века; некоторые отвечали мне: "Знаю, знаю!"". 2 В цикл "Из Аполлодора Гностика" вошли стихотворения, созданные в период с 1877-го по 1893 год; в том же 1893 году вышло последнее прижизненное Полное собрание сочинений А. Н. Майкова, куда автор включил свой окончательно отредактированный цикл. Его составили стихотворения, в которых поэт, как в зеркале, отразил свои мысли, чувства, что обычно было скрыто от любопытных читателей: "Что кому до этого за дело! Каждого пускать с своим носом к себе в сердце!" 3
Отсюда и появилась маска - Аполлодор Гностик. Но и это название было найдено Майковым не сразу. Первые написанные стихотворения, вошедшие в цикл, были напечатаны в журнале "Русский вестник" в подборке "Из гностиков", и только в конце 80-х годов появилось в печати название "Из Аполлодора Гностика". Собранные под одним именем стихотворения стали не просто разрозненными отрывками, а слились в поток мысли одного человека. Цикл стал слишком личным для Майкова, чтобы доверить его далеким безликим "гностикам", поэту понадобилось если не "я", то alter ego.
Слово гностик в названии цикла обращает читателя к одному из течений поздней античной философии - к философии гностицизма. Эта философская школа возникла в конце I века н. э., почти одновременно с христианством. На происхождение и сущность гностицизма существует много разных точек зрения. Некоторые считают его христианской ересью, другие - восточной философией, третьи - самостоятельной.
--------------------------------------------------------------------------------
1 Письмо А. Н. Майкова Н. Н. Страхову от 20 окт. 1884 года // РНБ. Архив Н. Н. Страхова. Ф. 747. Ед. хр. 21. Л. 28, об.
2 Сухомлинов М. И. Особенности поэтического творчества А. Н. Майкова, объясненные им самим // Русская старина. 1899. N 3. С. 494.
3 Майков А. Н. Письма / Публикация И. Г. Ямпольского // Ежегодник рукописного отдела Пушкинского Дома на 1975 год. Л., 1977. С. 74.
стр. 196
--------------------------------------------------------------------------------
Наиболее распространенная и научно обоснованная точка зрения состоит в том, что гностицизм (от греч. "познавательный") - это религиозно-философское учение, объединившее в себе идеи христианства, иудейский монотеизм и языческий пантеизм античных, вавилонских, персидских, египетских и индийских религий. Гностицизм стал своеобразной формой связи новой, христианской религии с философией и мифологией эллинизма. В подтверждение этому можно указать на близость образов и представлений в обеих философских системах, но нельзя не заметить двух существенных положений гностицизма, уводящих далеко в сторону от христианства: отрицание совершенства Творца и признание безграничных возможностей человеческого духа.
Некоторое время гностицизм и христианство существовали независимо друг от друга, но в начале II века христианская церковь стала выступать против недопустимого, с ее точки зрения, совмещения евангельской истории с языческим пантеизмом и мифологией. Вследствие этого в конце II века гностицизм был побежден христианством и в дальнейшем продолжал существовать только в виде малозначащих и непопулярных сект. И все же некоторые изречения гностиков остались записанными в сочинениях христианских богословов в качестве враждебных христианской доктрине высказываний. Эти богословы резко и сурово критиковали гностические теории, но в то же время более или менее подробно передавали их суть, иногда приводя подлинные тексты.
На занятиях в университете и по этим работам Майков наверняка мог познакомиться с философией гностицизма, поскольку он долго и тщательно изучал культуру античности и предпочитал изучать ее не в чьем-либо пересказе, а самостоятельно читая первоисточники, "почерпал сведения уже не из вторых и третьих рук, а ища прямо в литературе, во главе которой стоит св(ятое) Евангелие". 4
12 августа 1890 года Майков писал: "Обветшала одежда чего-то не стареющего, составляющего мое-то настоящее я! К чему готовится это я, не знаю; но очевидно, оно находится в каком-то новом для него периоде - подводит итоги, глубже всматривается в глубь вещей, проникается все больше воззрениями Аполлодора Гностика". 5
В первых стихотворениях цикла ("Дух века - ваш кумир; а век ваш - краткий миг..." (1877), "Верю я в Разум и Благость Великого Духа...", "Милых, что умерли..." (1883)) два мира, между которыми существует человек, резко противопоставлены и полярны друг другу. Сознавая это, человек все же пытается обнаружить какую-либо связь между ними и находит ее в некоторой взаимозависимости человека и Создателя, тем самым просветляясь и просветляя свою жизнь ("Не говори, что нет спасенья..." (1878)).
В следующем стихотворении ("Близится Вечная Ночь... В страхе дрогнуло сердце..." (1882)) происходит уже полное взаимопроникновение двух миров. Человек преодолевает себя, Ночь, Смерть и устремляется ввысь, наполняясь и почти становясь тем светом, который распространяет Вечное Солнце. Теперь, получив "откровение" и вернувшись на землю, человек начинает смотреть на нее другими глазами ("Отверзлись вещие зеницы..."), замечая то, что еще недоступно остальным ("Эпитафия"). И это только усиливает в нем сознание собственной исключительности, наполняя последующие стихотворения порывами к "иным мирам". И главный помощник в этом - искусство поэзии, способное проникать в человека так же, как свет Вечного Солнца, и возносить его на другую "ступень бытия".
Но постепенно поэт все более начинает обращать внимание на жизнь, что протекает рядом с ним, и замечать в ней предзнаменования грядущих глобальных катастроф. Появляются во многом пророческие стихотворения ("Пир у вас и
--------------------------------------------------------------------------------
4 Майков А. Н. Соч.: В 2 т. М., 1984. Т. 2. С. 549.
5 Сухомлинов М. И. Указ. соч. С. 493.
стр. 197
--------------------------------------------------------------------------------
ликованья..." (1889), "Прочь идеалы! Грозный клик!.." (1889)), в которых ощущается тонкость восприятия окружающего мира лирическим героем и его тревога за судьбу человечества, за его нравственное здоровье.
Итоговые стихотворения, можно сказать, примиряют Аполлодора Гностика с жизнью, свидетельствуют о его появившемся убеждении в том, что земное существование необходимо человеческому духу так же, как и преодоление его. Цикл заканчивается гармонично: дух и материя уравниваются по своей значимости, они оба светлы и светят, оба святы.
Стихотворение, публикуемое нами в данной статье, написано годом позднее публикации цикла (сентябрь 1894 года), но темы, которые Майков разрабатывал при создании поэтического цикла, остаются актуальными для поэта и сейчас. Это хорошо видно при сопоставлении основных образов, тем и идей цикла и стихотворения.
Первым бросается в глаза чисто внешнее сходство нашего стихотворения с произведениями, составляющими майковский цикл: оно написано без традиционной разбивки на строфы, изобилует авторскими обращениями, риторическими вопросами, восклицательными знаками; как и во многих стихотворениях цикла, Майков выделяет особо значимые для себя понятия написанием с прописной буквы. Но близость циклу заключается не только в этом: стихотворение заново, но более обобщенно, ставит и решает многие вопросы, которые, казалось, уже были решены в цикле "Из Аполлодора Гностика". Прямые переклички слышатся со стихотворениями "Заката тихое сиянье..." (1888), "Из бездны Вечности, из глубины Творенья..." (1892), "Аскет! Ты некогда в пустыне..." (1893). Размышления Майкова о смысле и цели человеческой жизни, о неудержимом стремлении познать мир и о невозможности полного познания ранее приводили философствующего поэта к мысли о душевном смирении, кротости, к идее принятия счастья земной жизни и нахождения в ней гармонии с самим собой.
Нельзя сказать, что через год многое в рассуждениях поэта меняется. Сейчас он вновь говорит о поиске глубинного смысла жизни, "главного чего-то", и снова приходит к выводу о тщетности робких человеческих попыток постигнуть замысел творения:
Нет вечных Истин в нашем знаньи!
Все в нем загадки, темный лес!
И вместе с этим Майков с разочарованием убеждается в ничтожности творений человеческой мысли перед "беспредельностью тайны" жизни:
И все ничтожней между тем
И построение, и цельность
Теорий наших и систем!..
Одно из своих писем сыну Аполлону, с которым поэт очень часто находил темы для философских бесед, Майков начал следующим образом: "Собираясь тебе писать, я перечел одно за другим твои последние письма, и впечатление было благое, настроение, в них отразившееся, очень мирное, т. е. в смысле душевного мира, в котором едва ли не главное счастье жизни! Да и все философии и религии едва ли не его разрушают. Все ли достигают - не знаю относительно стоиков, эпикурейцев, платоников, - но "полнота веры", говорят, дает его вполне христианством. Нас не подведешь ни под одну рубрику. Скажут: это оттого, что наши идеалы земные. Положим: но они прекрасны - отечество, великие идеи, искусство, наконец, люди - близкие и ближайшие (дети, родители). Отрицания этих земных привязанностей и Христос не произносил; его придумали монахи первых столетий". 6 Странно
--------------------------------------------------------------------------------
6 Письмо А. Н. Майкова сыну Аполлону от 24 марта 1895 года // Институт русской литературы. Архив А. Н. Майкова. Ф. 168. 17.008 CVIII 612. Л. 244.
стр. 198
--------------------------------------------------------------------------------
слышать такие слова от Майкова, который всю жизнь говорил: "мы, философы..." Оказывается, что именно это философствование лишает человека "главного счастья жизни", уводит от "земных идеалов", ценность которых понимается довольно поздно. Но, с другой стороны, если не быть философом, вряд ли можно по достоинству оценить это наконец пришедшее знание.
Заключительное четверостишие стихотворения вводит совершенно новый для Майкова библейский образ - образ "нищих духом":
О, неужель одни блаженны
Лишь духом нищие и им
Дано, в их простоте смиренной,
Зреть Царство Божие - одним?..
На полях письма - приписка: "А что если в самом предпоследнем стихе вм(есто) "в их простоте" сказать: "в их мудрости смиренной"? Не будет ли, впрочем, противоречия?" Поэт тонко чувствует грань между двумя этими понятиями, так как для него очень важно определить: где же находится он сам? Ближе к простоте или к мудрости? Но ответа поэт не находит, продолжая сомневаться ("О, неужель..."). Как он написал ранее:
А небо на тебя с улыбкою взирает,
Как на капризного ребенка смотрит мать,
С улыбкой - потому, что все, все тайны знает,
И знает, что тебе еще их рано знать!
В целом данное стихотворение очень характерно для позднего Майкова. Налицо тяготение к циклу "Из Аполлодора Гностика", выраженное темой произведения, художественными особенностями и идейным своеобразием. Возможно, оно несколько недоработано, но нам пока неизвестно, возвращался ли поэт в дальнейшем к работе над ним или оставил в таком виде. Вполне вероятно будет обнаружить новый вариант стихотворения в последующих письмах автора к своим родным, кому он всегда доверял вершить суд над своими творениями.
стр. 199
Похожие публикации:
Цитирование документа:
А.Н. МАЙКОВ: ПОСЛЕСЛОВИЕ К ЦИКЛУ (ПО АРХИВНЫМ МАТЕРИАЛАМ) // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 20 ноября 2007. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1195562756&archive=1197244339 (дата обращения: 19.04.2024).
По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):
А.Н. МАЙКОВ: ПОСЛЕСЛОВИЕ К ЦИКЛУ (ПО АРХИВНЫМ МАТЕРИАЛАМ) // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 20 ноября 2007. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1195562756&archive=1197244339 (дата обращения: 19.04.2024).
По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):