О литературе
Русская литература - богатство России и её народа
КАЗАК КРЮЧКОВ: ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНЫЙ КОММЕНТАРИЙ К ОБРАЗУ ГЕРОЯ РОМАНА М. А. ШОЛОХОВА "ТИХИЙ ДОН"
19 февраля 2008
АННОТАЦИЯ: Казак Козьма Крючков, реальное историческое лицо, участник первой мировой войны, известен широкой публике главным образом как один из героев романа М. А. Шолохова "Тихий Дон", причем герой эпизодический. Шолохов не случайно упоминает о Крючкове и его подвиге в первой книге своего романа, отдавая должное той популярности, которую получил этот казак в свое время в самых широких кругах, став поистине народным героем. Любопытен следующий факт из биографии писателя. Исследователь В. Васильев в примечаниях к роману сообщает о том, что, будучи ребенком, Шолохов играл в "Кузьму Крючкова",1 представляя себя в виде храброго и ловкого казака. Став писателем, Шолохов заново осмыслил образ героя Крючкова. На страницах романа мы встречаемся с данным персонажем в VII- IX главах третьей части "Тихого Дона", где описывается самое начало войны. Он упоминается среди других казаков 3-го Донского казачьего полка. Сразу же дается портретная характеристика героя, причем довольно непривлекательная: "...Крючков, по прозвищу Верблюд, чуть рябоватый, сутулый казак, придирался к Митьке".2 Далее раскрываются отдельные стороны его характера: насмешливый, задорный нрав казака, его взбалмошность. Крючков, в общем, ничем особо не выделяется среди своих товарищей - он также заглядывается на женщин, любит выпить и т. д.: "Крючков шлепком высадил пробку, налил чашку вровень с выщербленными краями. Вышли полупьяные. Крючков приплясывал и грозил кулаком в окна, зиявшие черными провалинами глаз".3
"РЕВОЛЮЦИОННОЕ ХРИСТОВСТВО": З. Н. ГИППИУС, Д. В. ФИЛОСОФОВ И Б. В. САВИНКОВ В 1911 ГОДУ
19 февраля 2008
АННОТАЦИЯ: Публикуемые ниже письма касаются отношений З. Гиппиус, Д. Философова и одного из участников "Главного" (так Гиппиус называла религиозную деятельность) - террориста Бориса Савинкова. События Кровавого воскресенья "перевернули" Мережковских. Для них теперь русский монарх - не помазанник Божий, наместник Христа на земле, а антихрист. Тогда во время первой русской революции в их концепцию Новой церкви, которая должна заменить догмы исторической церкви, включается идея "новой религиозной общественности". Так был взят курс на "религиозную революцию". В 1906 году в "семью" Мережковских вошел Д. В. Философов. "Триумвират", союз исключительно интеллектуальный, и должен был стать ядром Новой церкви. Мережковским нужны были сообщники для создания "новой религиозной общественности", которых они ищут не только в России, но и за границей среди эсеров-бомбистов.1 "Свои надежды на создание религиозной общественности или религиозной теократии, - пишет Т. Пахмусс, - они возлагали на русскую интеллигенцию, "аристократов мысли" в платоновском смысле слова. "Аристократы мысли", по их мнению, были способны пробудить в людях "новое религиозное сознание"".2 Эти избранные интеллектуалы, люди "первого сорта" (по выражению Философова) и должны быть устроителями будущего Царства Духа. "Мы с вами, - писала Гиппиус Савинкову, - сорта в некотором смысле одного".3
К ПРОБЛЕМЕ ДЕШИФРОВКИ ОДНОГО АНЕКДОТА ИЗ МЕМУАРНОЙ КНИГИ А. РЕМИЗОВА "КУКХА"
19 февраля 2008
АННОТАЦИЯ: Писатель А. Ремизов имел репутацию шутника, выдумщика, мистификатора. Причем шутил и мистифицировал он как в жизни (в литературном быту),1 так и в своем мемуарном творчестве.
Если житейские мистификации довольно быстро раскрывались (чему немало способствовал сам Ремизов), то его мистификации в текстах мемуарного характера, увековеченные на бумаге и освященные авторитетом самого жанра воспоминаний (мемуары имеют, так сказать, презумпцию "правдивости", "истинности"), зачастую остаются нераскрытыми. Отчасти это объясняется и вполне объективными причинами: трудно проверить достоверность того или иного факта в силу отсутствия свидетельств возможных участников или очевидцев случившегося.
ПЕРЕПИСКА И. С. АКСАКОВА И С. Ф. ШАРАПОВА (1883-1886)
19 февраля 2008
АННОТАЦИЯ: В библиотеке Пушкинского Дома хранится книга в кожаном переплете с золотым обрезом и золотым тиснением: "Ивану Сергеевичу Аксакову. Первый оттиск". В таком виде была преподнесена одна из ранних работ С. Ф. Шарапова - "Будущность крестьянского хозяйства" (М., 1882. Ч. I).1
В начале 1890-х годов публицист и издатель Сергей Федорович Шарапов (1855 - 1911)2 писал, подводя итоги первой половины своей жизни: "Я имел счастье (или несчастье, смотря по взгляду) смолоду попасть в живое духовное общение с такими исключительно духовного мира людьми, как покойные И. С. Аксаков, Н. П. Гиляров, И. Н. Павлов,3 К. Н. Леонтьев и другие. Изломанный духовно безобразным воспитанием 60-х и начала 70-х годов и лишь немного излеченный дерев-
--------------------------------------------------------------------------------
1 Издание с автографом есть и в собрании Российской национальной библиотеки.
С. А. ТОЛСТАЯ, С. П. ХИТРОВО И ФЕТ: К ИСТОРИИ ОТНОШЕНИЙ
19 февраля 2008
АННОТАЦИЯ: Вдове А. К. Толстого, Софье Андреевне Толстой (урожденной Бахметевой, в первом браке Миллер; 1825 - 1892), и ее племяннице Софье Петровне Хитрово (урожденной Бахметевой; 1848 - 1910) А. А. Фет посвятил несколько своих произведений 1880-х годов: перевод второй части "Фауста", поэму "Студент", а также стихотворения "Я опоздал - и как жалею!..", "Где средь иного поколенья...". В архиве поэта сохранились письма С. А. Толстой и С. П. Хитрово, которые представлены в настоящей публикации. Вместе с давно известными письмами Фета к Толстой они образуют переписку, охватывающую 1880-е годы и свидетельствующую о теплых отношениях корреспондентов.
ЛЕРМОНТОВСКИЙ "ПОДТЕКСТ" В ЦИКЛЕ И. С. ТУРГЕНЕВА "СТИХОТВОРЕНИЯ В ПРОЗЕ"
19 февраля 2008
АННОТАЦИЯ: В современном литературоведении проблема интертекстуальности привлекает все больше внимания. Такой подход к изучению творчества художника в любой области искусства, по сути, не сводится к поиску различных видов реминисценций как таковых. Интертекстуальная проблема включает в себя исследование глубинного, "скрытого" смысла произведения, творческой эволюции одного автора в процессе "диалога" с другим. Текст анализируемого произведения, оказавшийся в сопоставлении с иным контекстом, может проявить свои новые, невидимые ранее, свойства, расширится его связь с внетекстовой действительностью.
ПИСЬМА А. И. КОШЕЛЕВА И. В. КИРЕЕВСКОМУ (1822-1828)
19 февраля 2008
АННОТАЦИЯ: В Российском государственном архиве литературы и искусства, в фонде Киреевских, хранятся письма А. И. Кошелева И. В. Киреевскому. Первое из них написано летом 1822 года, последнее - 24 мая 1856 года, менее чем за месяц до смерти
стр. 96
--------------------------------------------------------------------------------
Киреевского. Очевидно, эти письма остались не известны Н. П. Колюпанову, опиравшемуся в монографии о Кошелеве на материалы, переданные ему вдовой Кошелева Ольгой Федоровной,1 но привлекли внимание В. Лясковского - биографа братьев Киреевских.2 Современные исследователи обращались к ним в связи с публикацией и изучением "Записок" Кошелева.3
"ГАЛАНТНЫЙ" СОКРАТ. К ПРОБЛЕМЕ БЫТОВАНИЯ ОБРАЗА ИСТОРИЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ КОНЦА XVIII ВЕКА
19 февраля 2008
АННОТАЦИЯ: Образ Сократа складывался в России XVIII века достаточно долго: с момента появления первого "Сократического диалога" Ж. Берне (Jacob Vernet, 1698- 1789)1 в "Ежемесячных сочинениях" в 1755 году до публикации первой оригинальной попытки осознать личность Сократа - отрывка из "Афинской жизни" Н. М. Карамзина - проходит 40 лет. За это время были напечатаны - часто в нескольких переводах - как важнейшие для Европы произведения сократического цикла (Платона, Ксенофонта, Ф. Фенелона, М. Мендельсона), так и второстепенные, приобретавшие, однако, в России особое значение. Основным источником сведений о Сократе являются сочинения двух его учеников - Платона и Ксенофонта. Разница между этими свидетельствами хорошо осознавалась в XVIII веке. Г. А. Полетика (1723 или 1725 - 1784) в предисловии к своему переводу "Воспоминаний" и "Оправдания Сократова" писал: "Платон и Ксенофонт, сделавшие наибольшую славу учению Сократову, были между собою такие два соперники, которых ревнованье почти до ненависти доходило (...) Платон еще при жизни Сократовой начал писать под именем его свои разговоры, но примешал во оные (...) странные и от себя вновь изобретенные мнения (...) Ксенофонт, чтобы защитить память и честь своего учителя, предпринял сочинение сих четырех книг (...) Что касается до верности его сочинений, то в том он пред Платоном такое получил преимущество, что как древние, так и новейших веков ученые люди в том только Платону верят, в чем он согласно с Ксенофонтом о Сократе пишет".2 Здесь видно предпочтение "учеными" произведений Ксенофонта как основного источника сведений о Сократе. Однако ориентация на Платона или Ксенофонта объяснялась не только приведенной причиной. М. Монтуори, говоря о становлении образа Сократа в эпоху Просвещения, замечает, что в трудах ученых XVIII века о Сократе явно проявляется отказ от представления о Сократе-философе в пользу Сократа-человека.3 Это различение Сократа - добродетельного человека и Сократа-мудреца обнаруживалось не только в научной литературе. Сократ-мудрец в XVIII веке - это прежде всего Сократ - сторонник учения о едином Боге и бессмертии; не случайно самым востребованным диалогом Платона в это время оказывается "Федон", а самым распространенным сюжетом, связанным с Сократом, - его смерть. Таким образом, на разных полюсах восприятия оказывается, с одной стороны, морализующий Сократ, Сократ-гражданин, а с другой - Сократ, проповедник истин, близких по духу рационалистическим религиозным исканиям XVIII века. При этом в первом случае более актуальным источником становится Ксенофонт, а во втором - Платон.
ОДА Я. ШТЕЛИНА 1741 ГОДА В ПЕРЕВОДЕ М. В. ЛОМОНОСОВА (ПРОБЛЕМЫ РИТМИКИ)
19 февраля 2008
АННОТАЦИЯ: В конце ноября - начале декабря 1741 года1 М. В. Ломоносов осуществил перевод оды Я. Штелина "Всеподданнейшее поздравление для восшествия на Всероссийский престол... Елисаветы Петровны" (в дальнейшем будем условно называть эти произведения "оригинал" и "перевод"). Оба сочинения написаны 4-стопным ямбом (Я4). При рассмотрении важнейших показателей ритмического текста - статистики ритмических форм2 и ударений на сильных местах (СМ) - можно заметить, что ритмика оригинала и перевода имеет определенное сходство. Прежде всего это проявляется в частотах наиболее употребительных форм: полноударной (I) и с пиррихием на третьем СМ (IV). Это приводит и к соответствию показателей ударности третьего икта (табл. 1).
КОГНИТИВНЫЕ И ПРИКЛАДНЫЕ АСПЕКТЫ СОВРЕМЕННОЙ ТЕКСТОЛОГИИ
19 февраля 2008
АННОТАЦИЯ: Под прикладным аспектом текстологии обычно подразумевается оценка идентичности текста - связной и цельной последовательности вербальных знаков, а также разработка способов отражения в форме текста последовательности поправок и дополнений в авторской рукописи.
Определение "когнитивный" применительно к областям знания обычно означает "относящийся к познавательным способностям". Когнитивный аспект изучения текста обращен, с одной стороны, к процессу создания его автором, с другой - к познавательной деятельности исследователя, изучающего творческий процесс. Объектом анализа может быть, таким образом, не только конкретное явление (целесообразная деятельность автора текста и ее результаты), но и способ его осмысления (цели и методы исследователя-аналитика).
МОДЕРНИСТЫ ПРОТИВ АКАДЕМИКА: "ИЗБРАННЫЕ СТИХИ" И. А. БУНИНА В КРИТИКЕ РУССКОЙ ДИАСПОРЫ
19 февраля 2008
АННОТАЦИЯ: В 1929 году в издательстве "Современные записки" вышел итоговый сборник Ивана Алексеевича Бунина "Избранные стихи". В него вошли 200 лучших, по мнению автора, стихотворений, наиболее точно представляющих его поэтический путь. Путь этот к 1929 году - и даже раньше, к началу 1920-х годов, - был практически завершен: впереди - окончание "Жизни Арсеньева", "Освобождение Толстого", "Темные аллеи" - и лишь несколько стихотворений-фрагментов, отточенных, но единичных.
МИФОЛОГИЯ "САДА" В ПОСЛЕДНЕЙ КОМЕДИИ ЧЕХОВА
19 февраля 2008
АННОТАЦИЯ: И. А. Бунин, трепетно относившийся к Чехову как личности и признававший особенную "органичность" творений Чехова-прозаика, не любил чеховских пьес. Свои позднейшие "Воспоминания" (1950) он открыл иронической "заметкой", в которой доказывал бытовую несостоятельность последней чеховской комедии. "Чехов, имевший весьма малое представление о дворянах-помещиках, о дворянских усадьбах, о их садах, но еще и теперь чуть не всех поголовно пленяющий мнимой красотой своего "вишневого сада"", исказил, по мысли Бунина, живые реалии русской поместной жизни.
К ПРОБЛЕМЕ ФАЛЬСИФИКАЦИИ ИСТОРИЧЕСКИХ ИСТОЧНИКОВ (ПРИНЦИПЫ СОЗДАНИЯ ЛЕГЕНДАРНОГО СКАЗАНИЯ В ТВОРЧЕСТВЕ А. Я. АРТЫНОВА)
19 февраля 2008
АННОТАЦИЯ: Севернорусская крестьянская культура XIX века не может рассматриваться как нечто однородное. Положение крестьян (крепостная зависимость или ее отсутствие), уровень сохранности традиционных форм фольклора (в том числе былинного эпоса), приверженность старой вере (или принятие никоновских реформ), сохранение и развитие традиций средневековой культуры (или возможность приобщения к культуре нового времени) были различными в разных губерниях и уездах. Формирование вкусов и пристрастий носителей крестьянской культуры определялось к этому времени уже не только исторически сложившимися социокультурными условиями, но и личным выбором и приложенными усилиями отдельного человека.
КРИТЕРИЙ ПОДЛИННОСТИ ИСТОРИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ В РОМАНТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЕ (МЕТАФОРА - СЮЖЕТ - РЕАЛЬНОСТЬ)
19 февраля 2008
АННОТАЦИЯ: Постановка вопроса о подлинности в историографии правомерна не только в отношении источников и материалов исторического исследования: существует и проблема подлинности самого исторического знания, по-своему решаемая разными эпохами. Решение, предложенное в этом плане романтической культурой первой трети XIX века, интересно, в частности, тем, что оно обнаруживает своеобразную близость ряду мировоззренческих и методологических положений, формирующих смысловой план понятия "подлинности" в представлениях об истории и в настоящее время.
НОВАЯ КНИГА О ТУРГЕНЕВЕ
19 февраля 2008
АННОТАЦИЯ: После выхода в свет академического Полного собрания сочинений и писем И. С. Тургенева писать об этом авторе стало не так уж трудно: вся его биография, его творчество отражены в его письмах. И несколько посвященных ему книг - и книг основательных и серьезных - уже написано.1 Поэтому, когда появилась в печати следующая, мы раскрыли ее, разве что привлеченные именем автора - Анри Труайя, - известного писателя и признанного мастера в этом жанре: перу А. Труайя принадлежит целая галерея так называемых "русских биографий", вышедших в Париже, среди героев которых такие великие представители русской классической литературы, как Гоголь, Толстой, Достоевский, Пушкин, Лермонтов. Все эти труды в свое время были высоко ...ми и зарубежными критиками. Во Франции А. Труайя был избран в члены Французской академии.
ОБ УЛЫБКАХ И КОТАХ (ПО ПОВОДУ КНИГИ А. ПЕРЕСВЕТОВА-МОРАТА "A GRIN WITHOUT A CAT")
19 февраля 2008
АННОТАЦИЯ: В 2002 году в Лунде (Швеция) увидело свет двухтомное исследование, посвященное бытовавшей в Древней Руси литературе Adversus Judaeos. Издание сопровождается двумя приложениями, историко-культурным экскурсом (он составляет второй том), большим количеством иллюстраций и примерно двумя десятками эпиграфов.
Рассмотрение этого богато оснащенного издания по старой доброй рецензионной традиции начну с момента положительного. Мысль о том, что распространенные на Руси антииудейские тексты в большинстве своем не были откликом на современные им проблемы (а это и является основной идеей книги), представляется мне в целом верной. В свое время тезис о неполемическом предназначении некоторых полемических по форме текстов был разработан мной на материале Пророчества Соломона, а главное, Толковой Палеи, памятника для темы антииудейской полемики центрального.1 Это отдающее парадоксом положение, которое неоднократно высказывалось в отношении византийских текстов аналогичного свойства, почему-то упорно не было соотносимо с действительностью древнерусской. Все прежние исследователи упомянутых текстов были убеждены в их полемической предназначенности, и, чувствуя за своей спиной тени великих, я не без трепета обосновывал противоположное мнение. Тем приятнее было для меня обнаружить, что высказанное мной мнение разделяется в новейшем монографическом исследовании литературы Adversus Judaeos.
ПРОБЛЕМЫ ГЕРМЕНЕВТИКИ В ФОЛЬКЛОРИСТИКЕ (ПО ПОВОДУ ТЕОРИЙ В. Я. ПРОППА И К. Г. ЮНГА О ВОЛШЕБНОЙ СКАЗКЕ)
19 февраля 2008
АННОТАЦИЯ: Сформулированная В. Я. Проппом многосторонняя концепция обусловленности волшебной сказки обрядом инициации оставляет несколько в стороне вопрос о духовных, внутренних соответствиях переходного обряда и смысла волшебной сказки, точнее, активно взывает к постановке данного вопроса. Причина этого - в сложности и неполной выявленности методологической установки Проппа. Работая в рамках исторической поэтики и представляя собственную оригинальную версию этой дисциплины, он вместе с тем затрагивает проблемы смыслового контекста, идейно-философской наполненности жанровой модели и ее конкретно-исторических истоков. Является ли волшебная сказка только неким повествовательным отражением, пусть и с неизбежными трансформациями, ритуала посвящения как "сценария", его превращенным рудиментом, или она, подобно системе соответствий между нею и обрядом, должна быть осознана в более сложном культурно-историческом поле, которое открывается нам не через объяснение, а через понимание?
ИОСИФ БРОДСКИЙ - ПЕРЕВОДЧИК НАБОКОВА
19 февраля 2008
АННОТАЦИЯ: Иосиф Бродский перевел одно стихотворение Владимира Набокова - "Откуда прилетел? Каким ты дышишь горем?..", написанное в 1924 году, опубликованное в берлинской газете "Русское эхо" (1925. 4 янв. N 74) под заглавием "Демон" и
--------------------------------------------------------------------------------
Эта публикация посвящена памяти Наталии Ивановны Толстой (15 сентября 1926 - 24 января 2003) и подготовлена по материалам ее личного архива, с разрешения ее наследников - сына А. Д. Толстого и внучки М. А. Толстой.
стр. 190
--------------------------------------------------------------------------------
перепечатанное без названия в итоговом, вышедшем посмертно, сборнике Набокова "Стихи" (Анн Арбор: Ардис, 1979. С. 145). Перевод Бродского был опубликован в первом номере журнала "Kenyon Review" за тот же 1979 год1 (возможно, почти одновременный выход сборника Набокова и перевода Бродского объясняется тем, что Бродский мог получить текст от своих друзей Профферов, владельцев "Ардиса"). В 1980 году, отвечая на вопрос Соломона Волкова "Что вы испытывали, переводя набоковское стихотворение?", - Бродский сказал: "Прежде всего, полное отвращение к тому, что я делаю. Потому что стихотворение Набокова - очень низкого качества. Он вообще, по-моему, несостоявшийся поэт. Но именно потому, что Набоков несостоявшийся поэт, - он замечательный прозаик. Это всегда так. (...) Когда издатели "Кэньон Ревью" предложили мне перевести стихотворение Набокова, я сказал им "Вы что, озверели, что ли?" Я был против этой идеи. Но они настаивали (...). Ну, я решил - раз так, сделаю, что могу. Это было с моей стороны такое озорство - неозорство. И я думаю, между прочим, что теперь - то есть по-английски - это стихотворение Набокова звучит чуть-чуть лучше, чем по-русски. Чуть-чуть менее банально. И, может быть, вообще лучше переводить второстепенных поэтов, второсортную поэзию, как вот стихи Набокова. Потому что чувствуешь, как бы это сказать... большую степень безответственности. Да? Или, по крайней мере, степень ответственности чуть-чуть меньше. С этими господами легче иметь дело".2
МИФ О НЕБЕСНЫХ НИМФАХ И ОБЛАЧНЫХ ЖЕНАХ В РАССКАЗЕ НАБОКОВА "ВЕСНА В ФИ АЛЬТЕ"
19 февраля 2008
АННОТАЦИЯ: Рассказ Набокова "Весна в Фиальте" связан с древним мифом о нимфах, получивших у разных народов разное имя: в Греции их называли "наяды, нереиды", в Германии - "никсы", на территории Сербии и Болгарии - "вилы, самовилы", в Чехии и у восточных славян - "русалки". В славянском фольклоре наиболее распространен сюжет о русалках как существах демонических, смертельно опасных для человека. Такие качества иногда приписывают героине рассказа Набокова: ее рассматривают как часть хтонического мира Фиальты, в инфернальном лабиринте которой оказался герой.1 Имя и сущность Нины возводят к древней шумерской богине Нане, которая изображается в виде русалки со змеиным или рыбьим хвостом. "Герой рассказа, сам того не ведая, попадает в ловушку, и лишь смерть Нины избавляет его от познания истинной природы этой женщины".2 Предполагается, что ее истинная природа демонична и скрыто враждебна. Такие трактовки вступают в диссонанс с "весенней" тональностью рассказа.
ПЕРЕПИСКА В. Я. БРЮСОВА С Н. Н. БАХТИНЫМ (Н. НОВИЧЕМ)
19 февраля 2008
АННОТАЦИЯ: Альманах "Русские символисты" занимает особое место в творческой биографии Валерия Брюсова: это был его дебют не только как поэта, но и как издателя, как организатора и вождя нового течения. Роль вождя тогда была сыграна им "начерно" - среди тех, кого удалось ему собрать вокруг альманаха, не оказалось ни одной литературной величины. Но сама история этого первого издательского предприятия Брюсова, судьбы его первых соратников в начатой тогда уже литературной борьбе достойны внимания хотя бы потому, что все они выступили в роли застрельщиков самого плодотворного течения русской литературы XX века.1 Пожалуй, ни одно из брюсовских последующих изданий, которых будет немало, не доставило ему столько острых переживаний, как три тоненьких тетрадочки альманаха "Русские символисты", выходившие в 1894 - 1895 годах. Благодаря им, как признавался он позднее, "если однажды утром не проснулся "знаменитым", как некогда Байрон, то, во всяком случае, быстро сделался печальным героем мелкихc
--------------------------------------------------------------------------------
* В декабре 2003 года в Москве скончался Рем Леонидович Щербаков (р. 1929), авторитетный специалист по творчеству В. Я. Брюсова и Н. С. Гумилева. Основная деятельность Р. Л. Щербакова протекала в области научно-популярной журналистики, в течение многих лет он был сотрудником журнала "Наука и жизнь". Литературоведение можно было бы назвать его хобби, но в этой области он сумел достичь подлинно профессионального уровня как автор комментариев к собраниям сочинений Брюсова и Гумилева, публикатор их эпистолярия в томах "Литературного наследства", редактор и деятельный сотрудник в подготовке других научных изданий. Все, кто имел счастье знать Рема Леонидовича, запомнили его как бескорыстного помощника и глубокого знатока русской поэзии Серебряного века. Это последняя из подготовленных им публикаций.
Н. С. ЛЕСКОВ О ПУШКИНЕ (НЕОПУБЛИКОВАННЫЙ АВТОГРАФ)
19 февраля 2008
АННОТАЦИЯ: "Бессмертный, доколе звучит русское слово" - столь патетически высказал Лесков свое восторженное отношение к Пушкину.1 Писатель был замечательным знатоком творчества поэта, которое вошло в его эстетический мир прочно и стало его органическим элементом. Потому не случайна такая плотная "населенность" лесковских текстов явными и скрытыми пушкинскими цитатами, реминисценциями, приметами очевидного тяготения к творческому опыту поэта.2
КОЗЬМА ТИМОШУРИН - ПРОТОТИП КОЗЬМЫ ПРУТКОВА?
19 февраля 2008
АННОТАЦИЯ: Литературоведы, как известно, не пришли к окончательному решению "прутковского вопроса"; в частности, много споров велось и ведется по поводу происхождения и причин выбора имени "Козьма Прутков".1
Надо сказать, что сами создатели литературной маски, или "опекуны Пруткова", как они себя неизменно называли, - А. К. Толстой и его кузены, братья Алексей и Владимир Жемчужниковы, - немало сделали для того, чтобы окончательно запутать этот вопрос. То они вообще отказывались раскрыть причину, по которой они остановились на его имени, как, например, Алексей Жемчужников в статье 1883 года под прямым, казалось бы, названием "Происхождение псевдонима Козьма Прутков": "В выборе этого псевдонима мы руководствовались нашими особыми соображениями, ни для кого, кроме нашего семейства значения не имеющими".2 То пробовали приписать авторство служившему у Жемчужниковых "прекрасному старику", которого они очень любили, Козьме Фролову, но тот, узнав, что книга "глупая", гордо отказался.3
СТИХОТВОРЕНИЕ ТУРГЕНЕВА "СОПЕРНИК": ОПЫТ ПРОЧТЕНИЯ В ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНОМ КОНТЕКСТЕ
19 февраля 2008
АННОТАЦИЯ: Стихотворение в прозе, привлекшее наше внимание, было написано в феврале 1878 года и отобрано автором для цикла "Senilia". Основной сюжетный мотив "Соперника" (видение) роднит его с рядом других стихотворений в прозе ("Встреча", "Старуха", "Конец света", "Черепа"), обычно исследуемых в контексте "таинственных" произведений Тургенева. Ситуация, развернутая в "Сопернике", также подпадает под категории "странного" и таинственно-пугающего; способ описания таких явлений в тургеневских текстах был исследован еще М. А. Петровским.1 Промежуточное состояние между светом и темнотой, "седой полумрак", создавая ощущение зыбкости земных реалий, подготавливает вторжение сверхъестественного, по отношению к которому, однако, сохраняется рациональная мотивировка (обман чувств, игра воображения); в описании видения доминируют мотивы тишины, немоты, печали. Все это достаточно характерно для "таинственного" Тургенева. В. Н. Топоров убедительно проследил взаимосвязь между мотивной структурой таких "видений" и мифопоэтическими архетипами, формирующими наиболее глубинные слои тургеневских образов.2 В контексте этого исследования по-новому освещаются давно отмеченные черты мировосприятия писателя: ощущение глубокого бессилия перед внеличными силами природы, пассивное и покорное принятие ее законов, воспринимаемых как рок, фатум. Однако ситуация "Соперника", развиваясь в рамках инвариантной схемы (герой стремится проникнуть за грань доступного, становясь объектом рокового испытания со стороны таинственных сил), в финале разрешается необычной концовкой: "Я засмеялся... он исчез".3 В итоге чертами наибольшей загадочности оказывается отмечена именно реакция героя стихотворения, по собственной воле и таким образом прерывающего контакт с запредельным (отметим, что герои других "таинственных" произведений Тургенева, как правило, полностью подпадают под власть неведомых сил, переживая при этом душевную и физическую болезнь - вплоть до смерти). В "Сопернике" привычное распределение ролей (волевое и активное поведение носителя сверхъестественного начала - пассивное подчинение героя) нарушается. Происходит перераспределение признаков, маркирующих ноту- и посюстороннее: начальный толчок, вызов принадлежат "сопернику"; как и в других случаях, герой стихотворения ввергается в состояние мучительного выпытывания субстанциальной тайны; однако его смех в финале как будто свидетельствует о высвобождении из-под власти "таинственного" мира, зато "соперник" неожиданно наделяется чертами "покорности" и какой-то механистической заданностью движений: "Но мой соперник не издал ни единого звука - и только по-прежнему печально и покорно качал головою - сверху вниз".
ВОЙНА В ПОВЕСТИ ЛЬВА ТОЛСТОГО "КАЗАКИ"
19 февраля 2008
АННОТАЦИЯ: Владислав Ходасевич в своей во многих отношениях примечательной статье о "Казаках" 1939 года с удовольствием обнаружил в повести современника Пушкина и Лермонтова: "Я с живой радостью, точно при встрече с другом, увидел в Толстом не упрямого яснополянского сектанта, скажем, девяностых или девятисотых годов, не старшего моего современника, а человека, еще вполне реально переживающего литературные и идейные проблемы пушкинско-лермонтовской поры: младшего современника Пушкина и Лермонтова, каким он и был бы в действительности, если бы не Дантес и Мартынов".1
КЕМ И КОГДА НАПИСАНО "НАВОДНЕНИЕ"?
19 февраля 2008
АННОТАЦИЯ: Среди стихотворений, в разное время приписывавшихся М. Ю. Лермонтову,1 поэтический отклик на события 14 декабря принадлежит к числу наиболее загадочных. Степень изученности вопроса избавляет меня от необходимости повторять общеизвестное. Поэтому ограничусь сообщением новых фактов и выскажу некоторые соображения.