LITERARY.RU → ОСОБЕННОСТИ РИФМЫ И СОЗВУЧИЙ У К. Ф. РЫЛЕЕВА → Версия для печати
Готовая ссылка для списка литературы
И. Б. СЕРЕБРЯНАЯ, ОСОБЕННОСТИ РИФМЫ И СОЗВУЧИЙ У К. Ф. РЫЛЕЕВА // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 16 июля 2024. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1721151374&archive= (дата обращения: 17.09.2024).
По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):
И. Б. СЕРЕБРЯНАЯ, ОСОБЕННОСТИ РИФМЫ И СОЗВУЧИЙ У К. Ф. РЫЛЕЕВА // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 16 июля 2024. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1721151374&archive= (дата обращения: 17.09.2024).
По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):
публикация №1721151374, версия для печати
ОСОБЕННОСТИ РИФМЫ И СОЗВУЧИЙ У К. Ф. РЫЛЕЕВА
Дата публикации: 16 июля 2024 |
|
И. Б. СЕРЕБРЯНАЯ, кандидат филологических наук Широко известна и по сей день любима русским народом раздольная героическая песня-баллада о Ермаке, посвященная легендарному казачьему атаману XVI века Ермаку Тимофеевичу. В современных песенных сборниках она нередко характеризуется как народная. Однако у этой песни есть автор - поэт Кондратий Федорович Рылеев, один из наиболее деятельных и активных участников декабристского восстания 1825 года, объявленный государственным преступником и казненный в числе пяти декабристов 13 июля 1826 года. Придя в литературу в начале 20-х годов XIX века (наиболее зрелые его произведения созданы в 1823 - 1825 годы), Рылеев не смог реализовать многие свои творческие замыслы, его произведения долгое время были запрещены. Но успел поэт немало: его перу принадлежит сборник "Думы", который состоит из двадцати пяти исторических баллад и содержит целую галерею образов виднейших русских деятелей X-XVIII веков, начиная с Вещего Олега и кончая Г. Р. Державиным, большая романтическая поэма "Войнаровский", получившая высокую оценку А. С. Пушкина, около двухсот стихотворений... Литература была для Рылеева прежде всего формой распространения высоких идей свободы, равенства и братства, и это свое представление о назначении поэзии он не раз подчеркивал, утверждая: "Я не Поэт, а Гражданин!", в связи с чем Пушкин, всегда дружески к нему относившийся, добродушно подшучивал над ним в 1825 году: "Говорят, что в стихах - стихи не главное. Что же главное? проза?" [1]. Однако все это нисколько не умаляет художественных достоинств стр. 3 рылеевских произведений. Он был и остается для нас большим, самобытным поэтом, который, по выражению Пушкина, "шел своею дорогою". Рылеев разделял взгляды на литературу и язык писателей-декабристов А. А. Бестужева-Марлинского, Ф. Н. Глинки, В. К. Кюхельбекера, П. А. Катенина, С. И. Муравьева-Апостола, А. И. Одоевского, В. Ф. Раевского и др. Они отстаивали идеи национальной самобытности русской литературы и языка, источник развития которых видели в фольклоре и старинной книжной языковой культуре. "Избрав целию возбуждать доблести сограждан подвигами предков" [2], декабристы широко обращались к средствам древнерусского и церковнославянского языков, стремясь избегать витиеватости и добиваться безыскусности слога. Таково стихотворение "Смерть Ермака" (1821), ставшее народной песней. Оно входило в рылеевский сборник "Думы". Завораживает напевность, ритмическая структура баллады, напоминающая мерный шум волн, набегающих на берег. Четкость кольцевой композиции, замкнутость каждой из десяти строф, представляющих собой классические октавы, завершенность всех стихов, отсутствие переносов, точная рифма - все это, наряду с необычайной взволнованностью, пылкостью и искренностью изложения, делает "Смерть Ермака" подлинно художественным произведением. В отличие от многих других произведений Рылеева, в которых нередки такие архаичные языковые элементы, как вотще (напрасно), седый (седой), ловитва (охота), дщерь (дочь), выя (шея), в балладе преобладают нейтральные в стилистическом отношении языковые средства. К старинной народно-поэтической традиции восходят эпитеты ярый ("злой, лютый": бороться с ярою волною) и медяный ("сделанный из меди": в броне медяной озарился). Фонетически маркированных старославянизмов типа брег, глас, злато очень немного. Из грамматической архаики отметим две старые формы деепричастий настоящего времени бия и зря, которые, впрочем, не были редкостью в языке первой половины XIX века [3]. Иртыш кипел в крутых брегах, Вздымалися седые волны, И рассыпались с ревом в прах, Бия о брег, козачьи челны. <...> Ермак воспрянул ото сна И, гибель зря, стремится в волны, Душа отвагою полна, Но далеко от брега челны. (Курсив здесь и далее наш. - И. С. ) В этих двух строфах также обращает на себя внимание дважды повторяющаяся рифма волны-чёлны, отражающая явление так называ- стр. 4 емого фонетического перехода ударного [е] в [о]. Как известно, одним из характерных признаков "высокого", церковнославянского произношения стихов было отсутствие перехода [е] в [о] под ударением после мягкого согласного перед твердым, к примеру, в поэзии XVIII века слово рев произносилось с [е] и рифмовалось не с кров, а с напев. В этом отношении эпоха первой половины XIX века была переходной, то есть в поэзии этого периода встречались как архаические рифмы типа свет-полет, с сохранением ударного [е] перед твердым согласным, так и рифмы, отражающие живое произношение, типа бок-далёк, причем древнецерковнославянское произношение постепенно заменялось новым. Как старые, так и новые рифмы встречаем у И. А. Крылова, К. Н. Батюшкова, В. А. Жуковского, у раннего Тютчева. Активно пользуется рифмами с [е] в ранних своих произведениях Пушкин, позже решительно заменяя их новыми. Однако уже в поэме "Руслан и Людмила" нередки рифмы, предполагающие чтение [о], и одна из них даже оказалась в центре литературно-критических баталий. Речь идет о рифме языком-копиём, которая вызвала негодование критики с связи с тем, что живое произношение проникло здесь в церковнославянское. Проследим, как представлено явление перехода [е] в [о] в поэзии К. Ф. Рылеева, который, как и все поэты-декабристы, свободно пользовался средствами церковнославянского языка. В думе "Смерть Ермака", наряду с уже отмеченной рифмой, находим рифму со старинным произношением презренный-окруженный: "Страшась вступить с героем в бой, Кучум к шатрам, как тать презренный, Прокрался тайною тропой, Татар толпами окруженный". Следовательно, в одном и том же стихотворении сочетаются два разных типа рифмовки. И такой случай у Рылеева не единственный. К примеру, в думе "Дмитрий Самозванец" (1821 или 1822) совмещены в одной строфе архаичная рифма сокровенный-потаенной и народ-стережёт. Или в наброске стихотворного перевода 1822 года рядом с рифмой мёд-плод наблюдаем созвучие оживленна-благословенна. В связи с этим может сложиться впечатление, что рифмы на [е] и на [о] в произведениях Рылеева употребляются бессистемно, всецело определяясь требованиями версификации. Однако это не так. Анализ рылеевского поэтического наследия свидетельствует о весьма осмысленном его отношении к тому или иному типу произношения стихов. Прежде всего следует отметить стилистическую обусловленность рифмовки. Архаичные рифмы типа еще-вотще, сие-мое, мертвый-жертвой, плененный-дерзновенный характерны для стихотворений торжественного, патетического содержания. Напротив, рифмы типа ручеёчки-кочки, конём-козаком, чёрной-проворной и т.п. встречаются в произведениях нейтральных или разговорных по стилистической отнесенно- стр. 5 сти. Сравним: "Что вижу я? на сих брегах, - Он рек, - для севера священный Державина ль почиет прах В обители уединенной!" (дума "Державин", 1822), но: "Несется ночь... и вот зарею Занялся сумрачный восток, Сильней зашевелил травою Передрассветный ветерок; Уж погасает огонёк И вьется тонкою струёю Во мгле редеющий дымок" ("Гайдамак", 1824 - 1825). С другой стороны в произведениях Рылеева достаточно четко проявляется морфологическая дифференциация рифм спроизношением ударного [е] или [о]: полные страдательные причастия прошедшего времени с суффиксом -ени- весьма последовательно сохраняют в рифмах архаичное звучание. И это не индивидуальная особенность Рылеева, а широко распространенная черта поэтического языка первой половины XIX века. Рифмы типа благословенный-оживленный были характерны для В. А. Жуковского, К. Н. Батюшкова, А. С. Пушкина, Е. А. Баратынского и многих других поэтов. Однако Рылеев, в отличие от большинства авторов, у которых все же встречались рифмы типа уединённый-сонный, использует в этой категории слов только архаичные рифмы на [е]: обреченный-несравненной; драгоценной-раскаленной и т.п. Напротив, в кратких формах страдательных причастий прошедшего времени, употреблявшихся только предикативно, Рылеев использует исключительно рифмовку на [о]: лишён, напоён, награждён и т.п. Излюбленными его рифмами являются созвучия типа омрачён-он, завлечён-он, отомщён-он и т.п. Например: "Какой-то думой омрачён, Младый певец бродил в ограде, Но вдруг остановился он, И заблистал огонь во взгляде" ("Державин"); "Как громом неба поражён, Стоит Владимир и трепещет, То в ужасе на сына он, То на Рогнеду взоры мещет" ("Рогнеда", 1821). Любопытно, что исследователи творчества Пушкина, отмечая у него в этой категории слов преобладание рифм на [о], все же фиксируют в его произведениях отдельные случаи рифмовки на [е]; в языке же поэтов предшествующего поколения, например у К. Н. Батюшкова, традиционные рифмы на [е] превалировали: вознесен-измен, оживлен-тлен и т.п. у Рылеева же здесь единственно возможны рифмы на [о]. Таким образом, полные и краткие страдательные причастия прошедшего времени в поэтическом языке Рылеева противопоставлены по отношению к процессу перехода [е] в [о]. В других частях речи мы не наблюдаем у него столь четкой картины. И существительные, и прилагательные, и глаголы возможны в его стихотворениях как в рифмах с архаичным, так и с живым произношением. При этом имена прилагательные, уподобляясь в данном случае полным страдательным причастиям прошедшего времени, значительно чаще рифмуются на [е], чем на [о]: рифмы типа безнадежной-мятежной, мертвый-жертвой отмечены в семи случаях, а риф- стр. 6 мы на [о] - лишь в двух, причем в одном из примеров прилагательное выступает в краткой форме: твёрд-горд (дума "Волынский", 1821); чёрной-проворный ("Войнаровский", 1823 - 1824). Что же касается имен существительных и глаголов, то здесь, напротив, наиболее частотны рифмы на [о]. Так, на четырнадцать случаев рифм типа придёт-год, навлёк-жесток, умрём-крестом и т.п. приходится шесть примеров типа приобрел-дел, растет-предмет, причем три из них - в ранних, во многом подражательных произведениях, написанных еще в пору пребывания поэта в Первом кадетском корпусе. Материал, связанный с существительными, обильнее: двадцать два примера, отражающих переход [е] в [о]: копьём-вороном, василёк-восток, лёд-народ и т.п. И еще одна любопытная тенденция, связанная с явлением перехода ударного [е] в[о] обусловлена особенностями рифмы в его произведениях, которая была для Рылеева не только звуковым и композиционным, но и важным смысловым элементом стиха. Некоторые рылеевские рифмы на удивление осмысленны и символичны, например: угнетенный-презренный, разъяренный-надменный, потаенный-сокровенный, придёт-год, ведёт-народ, вознёс-Христос, зарёю-младою и др. Важно подчеркнуть, что многие рифмы, встречающиеся у Рылеева, были традиционными в гражданской и, в частности, декабристской поэзии первой половины XIX века. Так, рифмы на [о] (волны-чёлны, стезёю-рукою, зарёю-младою, обречён-он, стережёт-народ и др.) характерны для Ф. Н. Глинки, В. Ф. Раевского, В. К. Кюхельбекера, А. И. Одоевского. Рифмы на [е] (безнадежный-нежный, надежный-мятежный, полет-лет, слезы-железы) использовали Пушкин, А. А. Бестужев-Марлинский, П. А. Катенин, В. Ф. Раевский, В. К. Кюхельбекер. Особенно показательна в этом отношении рифма слезы-железы, излюбленная у Рылеева: "За кровь пролитую, за слезы И жен, и старцев, и сирот, За все - и за сии железы Тебя мое отмщенье ждет" ("Богдан Хмельницкий", 1821): "О, долго ли будешь, стоная, лить слезы! - Рекла она нежно. - Печали забудь! Быть может, расторгнешь сии ты железы: Надежда лелеет и узников грудь!" ("Глинский", 1822). Приведем также пример из пушкинской оды "Вольность": "Увы, куда ни брошу взор - Везде бичи, везде железы, Законов гибельный позор, Неволи немощные слезы. Слово слезы с архаичным произношением ударного [е] рифмуется с железы - оковы, кандалы; ножные, ручные цепи. Однако, входя в состав другой, традиционно сентименталистской рифмы со словом розы существительное слезы изменяет старинное произношение на новое. Например: "Рогнеды вид покойней стал, В очах остановились слёзы. Но в них какой-то огнь сверкал, И на щеках пылали розы" ("Рогнеда", 1821 - 1822). Исследователи не раз указывали на такое характерное для гражданской поэзии XIX века явление, так "слова-сигналы", или слова- стр. 7 символы, назначение которых - установление прочных взаимоотношений между поэтом и читателем-единомышленником, создание вольнолюбивых ассоциаций. Этим словам соответствовали и устойчивые орфоэпические особенности рифмовки. Литература 1. Рылеев К. Ф. Сочинения. М., 1988. С. 10. 2. Горшков А. И. Все богатство, сила и гибкость нашего языка. М., 1993. С. 50. 3. Булаховский Л. А. Русский литературный язык второй половины XIX в. М., 1954. С. 129. Казань Опубликовано 16 июля 2024 года Полная версия публикации №1721151374 → © Literary.RU Главная → ОСОБЕННОСТИ РИФМЫ И СОЗВУЧИЙ У К. Ф. РЫЛЕЕВА При перепечатке индексируемая активная ссылка на LITERARY.RU обязательна!
|
|