Полная версия публикации №1206018165

LITERARY.RU ДИНА РУБИНА: ПРОДОЛЖЕНИЕ ЧЕХОВСКИХ ТРАДИЦИЙ → Версия для печати

Готовая ссылка для списка литературы

Э. Ф. Шафранская , ДИНА РУБИНА: ПРОДОЛЖЕНИЕ ЧЕХОВСКИХ ТРАДИЦИЙ // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 20 марта 2008. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1206018165&archive=1206184559 (дата обращения: 03.12.2024).

По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):

публикация №1206018165, версия для печати

ДИНА РУБИНА: ПРОДОЛЖЕНИЕ ЧЕХОВСКИХ ТРАДИЦИЙ


Дата публикации: 20 марта 2008
Автор: Э. Ф. Шафранская
Публикатор: maxim
Источник: (c) http://portalus.ru
Номер публикации: №1206018165 / Жалобы? Ошибка? Выделите проблемный текст и нажмите CTRL+ENTER!


От многих учителей литературы приходится слышать грустное: современную литературу не читаю - некогда, да и литература ли это? Приятие/неприятие современной литературы - общее место публицистических передач, дискуссий, интервью, проецируется оно и на учительскую аудиторию. А читать надо, во всяком случае - noblesse oblige, хотя причина такого пессимистического отношения понятна: попытка разобрать на составляющие все прошлые ценности, весь привычный эстетико-этический космос - черта литературы постмодернизма, не все психологически готовы к этому (сила традиций, природная тяга к консерватизму).

Противникам жесткой, агрессивной литературы (и не только им) предлагается раскрыть книги прозы Дины Рубиной.

Примерно так, как в начале 90-х по душе пришлась самым разным читателям - и эстетам, и любителям брутальности - проза Сергея Довлатова, не останутся равнодушными читатели рассказов и новелл Дины Рубиной. Читатель постарше помнит публикации Рубиной в "Юности" 70-х годов, издательским же пиком ее можно считать начало 2000-х. Одна за другой выходят книжки писательницы с интригующими названиями: "Несколько торопливых слов любви", "Когда пойдет снег", "Чем бы заняться?", "Один интеллигент уселся на дороге" и другие. Тонкая, умная, искренняя, лаконичная проза. Думаю, что, знакомя старшеклассников с прозой Дины Рубиной, у учителя множество возможностей говорить на темы гуманные и гуманистические, эстетические и этические, прививая хороший вкус (не последнее достоинство для современных подростков - малая жанровая форма произведений - замечание сколь ироничное, столь и реалистичное).

Предлагаю один из вариантов прочтения рассказа Рубиной "Область слепящего света". Прочитав раз, перечитываешь второй;

после - открываешь чеховскую "Даму с собачкой". Рождается особое виртуальное пространство - "область слепящего света", диалог протяженностью в век (это по размышлении, а по сути - как современна Рубина, так и не устарел Чехов). "Чехов - это зерно, из которого произрастают разные по художественным приемам и манере ростки писательского творчества" 1 .

Хрестоматийно знаменитый открытый финал "Дамы с собачкой" с вопросом "Как? Как?" находит ответ, завершение в рассказе Рубиной (это интрига, а теперь проследим подробнее).

Ничем не примечательные, одни из многих, люди внезапно находят друг друга; банальный флирт вырастает в большое чувство, чеховский текст помнят все, Чехов не одной деталью настаивает на обычности, неяркости, возможно, даже серости своих героев: "вульгарная лорнетка", на фоне "серых" деталей пейзажа и интерьера любимым платьем Гурова на Анне Сергеевне было "серое". А вот характеристики героев Рубиной: "Он оказался невысоким неярким человеком средних лет", "скромной внешности", заикой; она "автор сценариев двух никому неизвестных документальных фильмов, два неудачных брака, детей нет, сыта по горло, оставьте меня в покое" - распространенный по своей обыденности типаж. Встретились, случилась вроде бы интрижка, и разойтись бы. Каждый понимал, что больше не увидятся. "А вернешься когда?" - спросила она. Он хотел ответить "никогда", и, в сущности, это было бы правдой".


--------------------------------------------------------------------------------

1 Панова В. Заметки литератора. - Л., 1972. С. 71 - 72.

стр. 70


--------------------------------------------------------------------------------

У Чехова: "Он был растроган, грустен и испытывал легкое раскаяние; ведь эта молодая женщина, с которой он больше уже никогда не увидится..."

Красноречивой деталью обыденности, завершающей любовную сцену у Чехова, стал арбуз: "На столе в номере был арбуз. Гуров отрезал себе ломоть и стал есть не спеша"; у Рубиной - подтекающий кран: "Он поднялся, по-старушечьи накинув плед на плечи, побрел в кухню. "Действительно подтекает!" - крикнул оттуда. После чего кран был забыт навеки..." Первое любовное свидание, полное страсти, - и такие прозаичные, лишенные романтики, так необходимой для стилистики темы, будничные штрихи.

К герою Рубимой, как и к Гурову, приходит осознание и ощущение невозможности существовать без любимой женщины, правда, в параллель к многократным свиданиям чеховских героев у Рубиной одно, но в несколько дней.

И чеховский, и рубинский герои ощущают двойственность свою и окружающих: на виду все притворяются, играют роль. "Как молодой", - словно в унисон проговаривают о себе герои и у Чехова, и у Рубиной; священник, попавшийся навстречу герою в рассказе Рубиной, "перешагивал через лужу, придерживая полу сутаны движением женщины, приподнимающей подол платья"; "она помахала своей растрепанной, как болонка, шапкой", напомнив ему "даму с собачкой"; две жизни у Гурова, тайная и явная: он "с жадностью прочитывал по три газеты в день и говорил, что не читает московских газет из принципа"; "все, что было для него важно, интересно, необходимо, в чем он был искренен и не обманывал себя, что составляло зерно его жизни, происходило тайно от других".

Не случайно Гуров, провожая дочь в гимназию, произносит фразу, казалось бы, никак не связанную с сюжетом рассказа: "Теперь три градуса тепла, а между тем идет снег... Но ведь это тепло только на поверхности земли, в верхних же слоях атмосферы совсем другая температура". Фраза знаковая, метафорическая, она спроецирована особым знанием героя о своей потаенной, но настоящей, полной любви, привязанности жизни. Любви, которая приподнимает героя над буднями, над серостью, в "высшие слои атмосферы", туда, где, по выражению Рубиной, "область слепящего света". Осознанно или волею случая название рассказа Рубиной, повторяемое как рефрен в повествовании, выросло именно из этой метафорической оговорки Гурова. Именно там, "в высших слоях атмосферы", в "области слепящего света", над черепичными крышами Иерусалима происходит любовное свидание героев Рубиной: "Мы оставим их, беспомощных владык друг друга, разглядывать крыши Иерусалима из-за штор отеля "Холлидэй-Инн", с высоты двенадцатого этажа..."

В традиции русских классиков - не удостаивать героев быть счастливыми, "любить долго и умереть в один день"; на "поверхности земли" любовь не устроить - любовь возможна там, в "области слепящего света", там, где "небо в алмазах", где поют ангелы, где все "страдания потонут в милосердии", не случайно героиня "вознеслась" - именно так видит в последний раз рубинский герой свою возлюбленную, поднимающуюся на эскалаторе по пути в самолет.

Фраза, услышанная Гуровым - "осетрина-то с душком", став знаковой в кульминации его личности, поставила героя вне пошлой, серой обыденности, заставила его мучительно искать выхода, возможно, в "область слепящего света". Есть аналог такой интонации и у Рубиной - это финальная фраза, принадлежащая жене героя: "Ну, если ты еще не переоделся, так вынеси мусор". Звучит страшно, так как герой находится в состоянии ступора: он только что узнал, что самолет, в котором летела его возлюбленная, разбился. Если чеховский финал оставляет надежду, возможность поиска выхода ("Как? Как?"), то по-хирургически жестко решен финал у Рубиной: большое, страстное чувство не способно приладиться к будням, к обыденности, оно остается там, в "высших слоях атмосферы" (по Чехову), или в "области слепящего света" (по Рубиной)...

стр. 71


--------------------------------------------------------------------------------

Мы связались с писателем Диной Ильиничной Рубиной, задав ей несколько вопросов;

Э. Ш. В контексте каких традиций русской литературы вы ощущаете себя "своей" ("родственником", "учеником", продолжателем)?

Д. Р. Вся русская литература - мне родня, и учитель, и контекст. Странно выделять что-то одно. Это понятия нерасчленимые. Когда я читаю Лермонтова - я вижу, насколько он учит свободе внутри сюжета. Салтыков- Щедрин - это какой-то фейерверк парадоксальности и стилевой огранки, от него тоже многие современные писатели берут особый "прищур". Ну и, конечно, Чехов. Я его с детства читаю и с ним и помру.

Э. Ш. Как вы относитесь к ситуации - преподавание творчества писателя Дины Рубиной в школе? Какие ваши произведения вам видятся органичными на уроках литературы в старших классах?

Д. Р. Пропущу, пожалуй, вопрос о моем отношении к преподаванию моего творчества в школе, так как мое творчество уже лет десять как преподают в университетах - американских, канадских, голландских... В Польше на днях выходит монография о моем творчестве. Так что прилежание или, наоборот, пренебрежение российских школьников не станут явлением революционным в моей творческой биографии.

Если говорить о том, что из моих вещей было бы интересно ребятам читать и что было бы важно обсудить, то, я думаю, все "ранние" вещи: рассказы - "По субботам", "Концерт по путевке общества книголюбов", "Все тот же сон!", "Дом за зеленой калиткой", "Уроки музыки", "Терновник", повесть "Двойная фамилия".

Э. Ш. Ваши литературные кумиры - кто они (как классики, так и современники)?

Д. Р. Я уже в том литературном возрасте, когда назвать литературных кумиров (я вообще не люблю этого слова) трудно без оговорок, У того учишься чему-то одному. У другого - другому... Отношение, скорее, рабочее, пристальное. Хотя, конечно, бывает, и восхищение тебя захлестнет. Но все-таки особое, не читательское, а профессиональное. Не хочу называть конкретные имена. Это неправильно. Я давно уже читаю в данный момент то, что важно мне по настрою или по работе над какой-то определенной темой. Читаю - отдельными кусками.

Э. Ш. Каким вы видите вашего читателя?

Д. Р. Мой читатель представляется мне прежде всего человеком чувствующим. Если уж он взял в руки мою книгу и не отбросил ее, а дочитал до конца; а если еще и думал над ней какое-то время - то, конечно, это человек, которому небезразличны боль и трагизм нашего комического существования. Иными словами - это человек, которого в России издавна называют "интеллигентом".

Э. Ш. Согласны ли вы с таким прочтением вашего рассказа "Область слепящего света"?

Д. Р. По поводу прочтения рассказа "Область слепящего света".

Можно и так его прочесть. Рассказ составной частью входит в цикл рассказов о любви, один дополняет другой или вступает во внутреннее противоречие, и, конечно, я бы предпочла, чтобы критики писали не об отдельных рассказах этого цикла, а о "малой книге" рассказов целиком.

стр. 72

Опубликовано 20 марта 2008 года





Полная версия публикации №1206018165

© Literary.RU

Главная ДИНА РУБИНА: ПРОДОЛЖЕНИЕ ЧЕХОВСКИХ ТРАДИЦИЙ

При перепечатке индексируемая активная ссылка на LITERARY.RU обязательна!



Проект для детей старше 12 лет International Library Network Реклама на сайте библиотеки