Если Бога нет, то все позволено.

Ф.М. Достоевский

Что отличает человека от других творений?

Чем определяется граница между свободой и необходимостью?

Как связаны преступление и наказание? Ответ на эти и многие другие нравственно-философские вопросы невозможен без понятия ответственность. Подобно категорическому императиву, оно изначально присутствует в человеке как духовном существе. Это существо с момента обретения сознания наделено свободой, которая является для него одновременно и правом и обязанностью, ведь за совершенный выбор между добром и злом (а другого выбора не бывает) нужно быть готовым ответить.

стр. 37


--------------------------------------------------------------------------------

Перед кем? Перед Тем, Кто не признает сделок или компромиссов. Именно поэтому ответственность можно представить как натянутую струну между небом и землей, - связующее звено человеческой жизни и "вертикального контекста" бытия. Весть о существовании этого контекста - совесть.

Однако человек не всегда способен услышать благую весть и, следовательно, осознать себя человеком. Тогда он вынуждает "силу, что вечно совершает благо", напомнить об этом. Это напоминание есть чудо. В обыденном, общепринятом понимании чудо - нечто неожиданное, сверхъестественное, нарушающее (как бы побеждающее) законы природы и обязательно приятное, всегда спасительное для человека. Но в литературе, особенно романтической, чудесное понимается более широко и, как правило, является не столько нарушением законов мироздания, сколько их обнаружением, раскрытием, а в конечном итоге - исполнением. Только законы эти не сводятся к природному, а имеют нравственную основу, т.е. реальное не ограничивается материальным. Следовательно, чудесное проявление духовной закономерности может нарушить привычное течение жизни. При каких условиях? В данном случае совершенно необязателен мотив дара или вознаграждения; гораздо чаще чудо связано с неотвратимостью наказания. Нередко губительное для человеческого существования, оно спасительно для его духовной сущности. Нарушенная справедливость, греховное деяние или неискупленная вина ставят под угрозу гармоническое единство личности и вселенной. Восстановление этого единства кажется ограниченному человеческому разуму чем-то сверхъестественным, ненормальным (чудесным), хотя на самом деле главная причина происходящего имеет вполне земное происхождение, т.е. является необходимым следствием свободного (неправильного) выбора.

К примеру, ропот и уныние главной героини баллады В.А. Жуковского "Людмила" объясняют и оправдывают мрачный финал произведения. Жестокость конечного приговора: "Дом твой - гроб, жених - мертвец" есть не что иное, как жесткость и непреложность исполнения справедливости, ведь сама героиня, предавшись отчаянию, безрассудно молит Творца о смерти: "Расступись, моя могила; гроб, откройся...". Безрассудно, т.е. забыв о том, что каждое слово - значимо, и его суетное употребление значит оскорбление Слова, т.е. Бога. В своем горестном монологе Людмила бросает вызов высшей силе, отказываясь от вечного блаженства, считая, что "с милым вместе - всюду рай". Бунт должен быть наказан, причем мера наказания определена самим грешником. Об этом напоминает жених-призрак, вернувшийся из могилы за своей добычей. Исполнились безрассудные просьбы Людмилы: ей суждено уйти в призрачный мир.

Более светлую трактовку сюжета представляет "Светлана", героиня которой преодолевает дьявольское искушение благодаря Божественной помощи. Но, по-прежнему, причинность происходящего связана с внутренним миром человека: Светлана обращается за помощью, верит в нее и только поэтому ее получает: "Утоли печаль мою, ангел- утешитель". Символ веры Светланы, белый голубь - Дух Святой, благодаря которому жених-мертвец остается призраком в собственном смысле этого слова - лживым сном, противоположным реальности.

Однако сон во многих романтических (и в некоторых реалистических) произведениях является не разоблачением чудесного, а одним из способов его проявления. Как творчество, по выражению И. Анненского, "раскрывает ... душевный мир, а в этом мире... сверхъестественного в настоящем смысле этого слова нет" 1 , так и сон как художественный прием дает возможность уничтожить границу между субъективным и объективным. Освобожденный от близорукой рациональности, человек обретает внутреннее зрение - прозрение общих закономерностей бытия.

Так, в повести А.А. Бестужева-Марлинского "Страшное гадание" сновидение помогает герою увидеть и понять греховную сущность своей страсти к замужней женщине. Совершенное во сне убийство (жертвой которого стал муж возлюбленной) - это доведенное до логического завершения нравственное преступление, которое как бы зреет в душе героя: "по плодам их узнаете их". Что же узнает герой? Что дьявол ведет его к погибели: оба прелюбодея в конце концов похоронены заживо под адский хохот (вновь вспоминается неосторожное утверждение

стр. 38


--------------------------------------------------------------------------------

Людмилы: "с милым вместе - всюду рай"). Духовная реальность еще не стала материальностью, и предотвратить это превращение, т.е. вспомнить о воздаянии, помогает чудесный сон. "Сон? ... Все это для меня существовало, страшно существовало, как наяву, как на деле" 2 .

Похожее предупреждение в романе Ф.М. Достоевского "Преступление и наказание" не предотвращает убийства, и Раскольникову суждено испытать на себе справедливую и жестокую силу того, что он отвергал- нравственной ответственности. О ней напоминает второй сон героя, где мнимая жертва смеется над его бесплодной попыткой встать "по ту сторону добра и зла". Мнимая - потому что именно Родион Романович оказывается подлинной жертвой собственного преступления: "Разве я старушонку убил? Я себя убил..."

По этой логике, любое убийство есть самоубийство, оскорбление и утрата человеческого в человеке. Кошмарные видения Иудушки из "Господ Головлевых" М.Е. Салтыкова-Щедрина помогают представить, что творится в его опустошенной душе. Она похожа на огромное кладбище, умертвия переполняют ее: "Куда ни пойдешь, в какую сторону ни повернешься, везде шевелятся серые призраки... И все это хмельное, блудное, измученное, истекающее кровью..." 3 . Финальное прозрение героя ("Что такое сделалось?!. где... все? ...") не что иное, как страшное в своей безнадежности осознание собственной смерти. Это осознание становится началом расплаты, заставляя героя проделать последний путь в морозную мартовскую ночь, к самому дорогому из покойников, в призрачный мир, частью которого он давно уже стал.

Ничто никуда не исчезает, ничего нельзя скрыть и порой невозможно исправить. Очень часто напоминание о содеянном и есть воздаяние.

В "простонародной сказке" А.С. Пушкина "Утопленник" не нашедший успокоения мертвец лишает покоя и трусливого мужика, который не захотел взять на себя труд похоронить его по-христиански. Эта душевная леность и эгоизм приводят незадачливого героя как раз к тому, от чего он так стремился избавиться - к ответственности: "Говорят, что каждый год... утопленник стучится / Под окном и у ворот".

Фантастическое нарушение внешнего правдоподобия здесь лишь прямое следствие нарушения внутреннего, имеющего нравственную природу. Этот стук у ворот, подобный ударам сердца из новеллы Э. По "Сердце-обличитель", вечно тревожит больную совесть грешника, причиняя мучения и заставляя жалеть о содеянном.

Так и Фрида в "Мастере и Маргарите" обречена получать тот самый платок, которым задушила ребенка, и Понтий Пилат долгое время будет пытаться пойти по лунной дороге с бродячим философом, каждый раз просыпаясь с казнящим воспоминанием: "казнь была...".

Любое преступное деяние или желание - попытка освобождения от нравственных норм. Но, во-первых, от них невозможно освободиться, а во-вторых, свободы вне этих норм просто нет. В любом случае это иллюзорное освобождение, ведь, переступая через совесть, герой становится пленником своего дьявольского начала и вынужден "играть по его правилам".

Германн в "Пиковой даме" попадает в рабство корыстной и сатанинской идее-мечте о не заработанном богатстве. Эта зависимость лишает его человеческого облика. Мир для него превращается в колоду карт, "тройка, семерка, туз" становятся высшим знанием, чуть ли не символом победы над судьбой. Но Германн забыл, что в этой игре у него слишком сильный противник. Когда ключ от тайны чудесного обогащения оказывается поддельным, Пиковая дама усмехается тщетности стремлений героя, которого постигает расплата - безумие. "Германн сошел с ума"... Природа этого безумия - не прозрение, а наоборот, духовное ослепление, вызванное крушением иерархии ценностей.

Однако прозрение как самовольное проникновение в Божественную тайну, также убивает возможность "жить и быть счастливым". В произведении В.Ф. Одоевского "Импровизатор" главный герой получает способность "все знать, все видеть, все понимать". Этот чудесный дар становится для него наказанием: дьявольское знание, подобно анатомическому скальпелю, рассекает живое тело вселенной, нарушая извечную гармонию человека и мира. Но вскрытие не покажет душу. Мир умирает под взглядом злополучного импровизатора, "природа раз-

стр. 39


--------------------------------------------------------------------------------

лагалась перед ним, но ничто не соединялось в душе его" 4 . Отказаться от совершенного невозможно, он уже вписал нестираемые строки в общую книгу бытия, где "ничто... не пропадает и не уничтожается". В погоне за материальным (чудесное вдохновение нужно было лишь для постоянного заработка) герой безрассудно утрачивает ценности, придающие осмысленность жизни. Деньги не относятся к их разряду.

Незаслуженное богатство часто является главным искушением, пробным камнем для героев, показывая, насколько вещественное для них может быть важнее существенного, когда (по выражению Н.В. Гоголя) "заплывает телом душа". Стремясь к невыстраданному удовольствию, они обретают мучения.

Петро из повести "Вечер накануне Ивана Куп алы" так и не получает возможность вкусить от плодов своего преступления; точнее, их вкус оказывается горек. Томительное воспоминание завершается ужасной смертью, а кучка пепла, оставшаяся от героя, как бы напоминает об адском огне, сжигающем корыстного или преступного человека изнутри. Никакой высокой целью (например, безнадежной любовью) нельзя оправдать убийство невинного: не случайно "дитя лет семи, в белой рубашке, с накрытой головою" появляется перед возмездием. Полученные нечистым путем деньги обращаются в груду битых черепков - это и есть их настоящий вид и подлинная ценность. Но понять это дано не каждому.

Главный герой "Портрета", художник Чартков, также проходит проверку - богатством, модой, славой. Попадая под власть материального, он становится пленником своего животного начала, т.е. дьявола, запечатленного на портрете. За обретение мнимой свободы от постоянной нужды художнику приходится платить утратой таланта, который есть не только высокий дар, но и великая ответственность: "Кто заключил в себе талант, тот чище всех должен быть душою. Другому простится многое, но ему не простится" 5 . Забывая об этом, герой затмевает Божественный свет в душе, и оказывается недостойным собственного предназначения. Характерно, что во второй редакции повести финал оставлен открытым: таинственный портрет не уничтожен, и его демоническая сила, воздействуя на слабые души, будет по- прежнему умножать зло в мире.

Как противостоять ему?

Бессмертный принцип "око за око" лег в основу сюжетной коллизии "Страшной мести". Грехопадение, совершенное в прошлом, не искуплено смертью первопреступника. Каинов род несет на себе клеймо предателя-братоубийцы, сея вокруг себя страдания и гибель. Вполне законно и справедливо, что собирать урожай предстоит самим сеятелям - зло всегда возвращается к содеявшему. Очень хорошо об этом сказал И.А. Бунин в романе "Жизнь Арсеньева":

"Страшная месть" пробудила в моей душе то высокое чувство, которое вложено в каждую душу и будет жить вовеки, - чувство священнейшей законности возмездия, священнейшей необходимости конечного торжества добра над злом и предельной беспощадности, с которой в свой срок зло карается. Это чувство есть несомненная жажда Бога, есть вера в него" 6 . С этой точки зрения милосердие невозможно как принцип мироустройства, потому что прощение зла приводит к потере границы между добром и злом. Космическое status guo не может быть нарушено. Но неужели этот вечный закон нуждается во вмешательстве человека и зависит от него? Вряд ли. Ведь мститель, не отказавший себе в жестоком удовольствии, также проклят - обречен вечно исполнять свою страшную функцию: "Страшна казнь, тобою выдуманная, человече! - сказал Бог. - Пусть будет все так, как ты сказал, но и ты сиди вечно там на коне своем, и не будет тебе царствия небесного..."

Мысль о "нравственной наследственности, искуплении предков потомками" (В.С. Соловьев) является главной и в повести А.К. Толстого "Упырь". Насыщенность сюжета фантастическими событиями имеет нравственно-философскую мотивировку. Баллада о древнем пророчестве объясняет и оправдывает несчастья и страдания наследников давнего преступления - предательства вероломной женой своего мужа. Перед гибелью жертва иудиного греха успел наложить проклятие на весь род изменницы. Проклятие в данном контексте не что иное, как апелляция к высшему суду, справедливому и поэтому безжалостному: "преступление Марфы было наказано почти на всех ее потомках. Многие из них... умерли насиль-

стр. 40


--------------------------------------------------------------------------------

ственной смертью, другие сошли с ума" 7 . Чудесное проникновение в реальность персонажей дьявольского происхождения способствует раскрытию и выполнению духовных законов мироздания, главный из которых - ответственность. Нужно уметь отвечать за свои поступки, если не хочешь, чтобы за тебя расплачивались следующие поколения.

Другими словами, "все будет правильно, на этом построен мир". Не случайно эта фраза из булгаковского романа принадлежит главному вершителю справедливости - Воланду, по неумолимой логике которого не может быть ненаказанных грехов и неразоблаченных пороков. Безбожники-москвичи забыли об этом. "...Поверьте хоть в то, что дьявол существует". Налицо доказательства, самое убедительное из которых - отрезанная голова Берлиоза. Он самонадеянно считал, что человек управляет своей судьбой. Парадоксальным образом его смерть подтверждает его правоту: все происходящее с человеком выбрано (правда, не всегда сознательно) им самим. Это подчеркивает и дьявол во время второй их встречи: "каждому будет дано по вере его". Не веривший в бессмертие его не заслуживает и уходит в небытие.

Но и бессмертие далеко не всегда является синонимом вознаграждения или знаком причастности к высшим сферам бытия.

В другой повести А.К. Толстого, "Амена", главный герой, повинный в богоотступничестве и предательстве своих близких (друга и невесты), "награжден" именно невозможностью уйти из жизни. Он несет свое преступление в себе, каждый раз переживая его вновь, подобно библейскому Агасферу. Наказание злу - в нем самом.

Этой же мерой отмерена судьба Ларры из "Старухи Изергиль" А.М. Горького. Для гордого сына орла самым страшным возмездием становится его отсутствие: "Пустите его, пусть он будет свободен". Ведь наказание снимает вину, заставляет ее искупить, а может быть, и заслужить прощение, т.е. получить возможность вернуться к людям, снова стать человеком. Ларре этого не дано, он как бы "взял в долг" и не может расплатиться. Его бессмертие - вечный ад непрощенности, живущий внутри героя, не дающий покоя, превращающий в тень.

Не случайно у Понтия Пилата мысль "о каком-то долженствующем непременно быть... бессмертии" вызывала "нестерпимую тоску" 8 .

Но в этом-то и дело, что человек бессмертен, он сам свой вечный кредитор, судья и обвиняемый. Это бессмертие делает его "заложником вечности".

Иван Карамазов утверждает, что "нет добродетели, если нет бессмертия", и развивает эту мысль: "Для каждого лица.., не верующего ни в Бога, ни в бессмертие свое; нравственный закон природы должен немедленно измениться в полную противоположность прежнему, религиозному". Его беспутный отец также осознает это: "Ведь коли Бог есть, существует, - ну, конечно, я тогда виноват и отвечу, а коли нет его вовсе-то...?" 9 .

И хотя доказательств нет и быть не должно, а чудо, наряду с тайной и авторитетом - искушение "страшного и умного духа", тем не менее, человек нуждается в чудесном. Оно напоминает ему: "есть многое на свете, друг Горацио, что вашей философии не снилось". Например, то, что законы мироустройства имеют нравственную основу. Что низменное неизменно будет наказано. Что добро и зло, совершаемые человеком, в итоге совершаются им лишь по отношению к самому себе.

Русская литература, основанная на этих вечных законах, призвана помочь читателям - современникам и потомкам - увидеть, постичь, открыть для себя заново,

как связаны преступление и наказание,

где грань между свободой и необходимостью,

что, собственно, делает человека человеком...


--------------------------------------------------------------------------------

1 Анненский И. Книги отражений. М., 1979. С. 298.

2 Русская фантастическая проза эпохи романтизма. Л., 1990. С. 144.

3 Салтыков-Щедрин М.И. История одного города. Господа Головлевы. Сказки. М., 1975. С. 436.

4 Одоевский В.Ф. Последний квартет Бетховена. М., 1982. С. 71.

5 Гоголь Н.В. Собр. соч.: В 7 т. М., 1984. Т. 3. С. 112.

6 Бунин И.А. Собр. соч.: В 5т. СПб., 1994. Т. 5. С. 43.

7 Толстой А.К. Собр. соч.: В 4 т. М., 1969. Т. 2. С. 64.

8 Булгаков М.А. Мастери Маргарита. М., 1984. С. 24.

9 Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы // Достоевский Ф.М. Собр. соч.: В 15 т. СПб., 1991. Т. 9. С. 80.

стр. 41