Из литературного наследия академика Е. В. Тарле. М. Наука. 1981. 392с.

"Если о ком-нибудь можно сказать "блестящий человек", то это прежде всего об академике Евгении Викторовиче Тарле" (с. 295). Эти слова одного из авторов воспоминаний, помещенных в рецензируемой книге 1 , дают самую лаконичную и бесспорно справедливую характеристику Е. В. Тарле как человека и ученого.

Редакционная коллегия и составители подготовили и издали ценную и весьма интересную книгу. Ценную для истории исторической науки и интересную как для историков, так и для широких читательских кругов нашей страны. Нет сомнения, что она найдет аудиторию и за рубежом.

Для того, чтобы эти материалы увидели свет, потребовалась большая кропотливая работа целого коллектива ученых по изысканию и подготовке к печати писем Е. В. Тарле, хранящихся в архивах Москвы, Ленинграда, Киева. Немалая исследовательская работа была проведена составителями по выявлению статей и рецензий, иногда подписанных Е. В. Тарле псевдонимом и помещенных в старых журналах и редких изданиях.

Книга состоит из четырех разделов: 1) Статьи. Публицистика. Рецензии; 2) Лекторское мастерство; 3) Письма; 4) Воспоминания. Существенной частью издания является вводная статья составителей, в которой дана достаточно четкая и убедительная характеристика значения и места публикуемых работ в творческой эволюции выдающегося историка. Ценным материалом для истории исторической науки являются примечания, содержащие справки об условиях и времени написания статей, о печатных органах, в которых они появились, об адресатах писем Е. В. Тарле и упоминаемых в них именах, а нередко данные к научной биографии самого Е. В. Тарле (с. 339, 342 - 344, 359, 361, 362, 364, 365, 369, 370).

1 Редколлегия: акад. М. В. Нечкина (отв. редактор), В. А. Дунаевский, чл. -корр. АН СССР А. А. Искендеров, Г. С. Кучеренко. Составители: В. А. Дунаевский (руководитель работы), В. И. Дурновцев, Е. И. Чапкевич.

стр. 128

Достаточно четкую структуру книги нарушает выделение в раздел "Лекторское мастерство" двух разнохарактерных материалов. По справедливому утверждению авторов воспоминаний лекторское мастерство Е. В. Тарле можно оценить только будучи слушателем его выступлений. Ни стенографированный курс лекций, ни стенограмма выступления .перед актерами о Нахимове и Крымской войне не могут дать представления о лекторском мастерстве такого своеобразного оратора, как Е. В. Тарле. "Очерк развития философии истории" должен был найти место в первом разделе, а послесловие к нему - включено в вводную статью. Монолог Е. В. Тарле о Севастопольской обороне фактически является статьей.

Наиболее важной работой раздела является "Дело Бабефа. Очерк из истории Франции" (1898 г.). Она характеризует творческую направленность и блестящий стиль молодого автора. Составители справедливо указывают на то, что Е. В. Тарле был тогда далек от марксистского рассмотрения утопического социализма и эгалитаризма, оставаясь в рамках буржуазно-либеральной науки, однако обращение к исследованию деятельности революционного коммуниста- утописта весьма показательный факт научной биографии автора. Очевидно, этот его труд был началом того сложного и далеко не прямого пути, который привел его к чтению в Петербургском университете в 1904 г. лекций о Французской буржуазной революции конца XVIII в. (с. 369), высокой оценке марксизма в курсе философии истории в 1908 г. (с. 333, 334), а затем в 20-х годах - к переходу на позиции марксистско-ленинской историографии (с. 9).

В разделе помещена еще одна работа Е. В. Тарле, посвященная эпохе Французской революции, такому ее деятелю, как Ж. Камбон - "цельная, суровая, величавая историческая фигура", по словам автора (с. 80).

Весьма интересной является та часть раздела, в которой отведено место рецензиям, написанным Е. В. Тарле между 1896 - 1915 гг. (с. 81 - 115). В них сочетается широкая эрудиция автора с беспощадным сарказмом в адрес историков, построения которых основываются на шаткой базе разглагольствований, не подкрепленных источниками, и в то же время с уважительным анализом серьезных, подлинно научных трудов. Он дает лаконичную, четко выраженную характеристику работ таких русских ученых, как И. В. Лучицкий, А. К. Дживелегов, Р. Ю. Вжшер, Д. М. Петрушевский, Н. И. Кареев, а из зарубежных - Фюстель де Куланж, Буасье, Лависс и Рамбо. В рецензиях Е. В. Тарле выступает против тех авторов, которые рассказывают, "как птица поет или как солнце светит, не заботясь ни о внутренней связи, ни об основном смысле излагаемого", но за тех, кто стремится "объяснить, обобщить рассказываемое и узнанное" (с. 96); он требует объяснять исторический процесс не "движением души", а "социально-политической средой" (с. 95, 96); он беспощаден к отдельным фактическим неточностям и нечетким формулировкам даже в книгах, которые в целом написаны "обдуманно и удобопонятно" (с. 101 - 104).

Третий раздел заполнен интереснейшим материалом писем Е. В. Тарле с 1895 по 1954 год. Этот первоклассный материал может послужить не только для создания динамичного обогащающегося с годами "автопортрета" ученого и человека, но и живого восприятия исторической эпохи. Составители высоко оценили этот источник, приведя слова А. И. Герцена о письмах, на которых "запеклась кровь событий", отразилось "само прошедшее как оно было, задержанное и нетленное" (с. 9).

Среди адресатов Е. В. Тарле - И. В. Лучицкий и Н. И. Кареев, И. М. Гревс и Д. М. Петрушевский, К. И. Чуковский и Л. В. Никулин, А. Ф. Кони и А. Г. Достоевская, Н. К. Михайловский и Г. В. Плеханов. Из этой переписки, как и из воспоминаний его учеников и друзей, выступает главная черта жизненного и научного кредо Е. В. Тарле - патриотизм. "В своих литературных пристрастиях, как и в жизни и в работе, Евгений Викторович был патриотом, и патриотизм не являлся для него фраком. Любовь к России и ко всему великому, что связано с ее именем, навсегда определила образ его мыслей" (с. 322).

Во время Великой Отечественной войны "все его мысли были связаны с судьбами Родины, со стремлением вложить и свой вклад в дело разгрома фашизма" (с. 314). Его лекции и книги в эту грозную пору были снарядами, направленными в лагерь ненавистного врага. "Вся моя мысль, - писал он в октябре 1941 г. одному из сво-

стр. 129

их учеников, - все мои чувства - с Ленинградом и вами, борющимися против этой подлейшей, зловонной фашистской сволочи. Я тут работаю в иной, но тоже признаваемой сейчас нужной области: почти ежедневно читаю лекции и провожу беседы в госпиталях, частях, подразделениях, и меня слушают буквально тысячи" людей, защитников Родины" (с. 242). Он убеждал читателей своих книг в неизбежной победе над фашизмом, об этом он писал и в своих письмах: "...презренная сволочь ...будет раздавлена" (там же). Уже в 1941 г. он предвидел, "какого будут петь Лазаря эти гады, когда увидят, что их разбою приходит конец и что нужно платить по счету! Как они будут прибедняться, хныкать, умолять, лебезить, уверять, что все они паиньки и что только вот нехороший мальчик Гитлер их сбил с толку! Но на сей раз этот номер не пройдет" (с. 242, 243).

В письмах Е. В. Тарле выступает не только как эрудированный историк, обладающий феноменальной памятью, литературным талантом и колоссальной работоспособностью, но и как беспощадный критик самовлюбленных и "самоуважающих" себя авторов, небрежно обращающихся с фактами и выдвигающих необоснованные документами аргументы. "Статью... прочел, - пишет он об одном из них, - и невольно поразился ее голословностью, нелепой запальчивостью и небрежностью в обхождении с фактами... Я просто не понимаю, как может человек умный так шутить своей ученой репутацией" (с. 164). Один из литераторов счел возможным написать о себе, что ему "надо жить и надо работать, потому что талант обязывает", на что Е. В. Тарле заметил, что такой же "скромностью" проникнута вся его книга (с. 165). Другой автор, историк, "оставляет в стороне первоисточники", а поэтому "смысл и значение" его работы "после самого внимательного чтения остается покрытым какой-то мистической тайной" (с. 81, 83). В ученых он ценил "смелость мысли и профессионализм", требуя "не простого изучения фактов, а глубокого анализа и обобщения их" (с. 304). К серьезным молодым исследователям он относился весьма благосклонно, "был не опекуном, а настоящим руководителем" (там же).

Воспоминания о Е. В. Тарле являются существенной частью книги, закономерно дополняют то широкое понятие, которое именуется "литературным наследием". Они характеризуют многосторонний творческий процесс, в который входило и общение с учениками и друзьями, помогают понять, как работал Е. В. Тарле, как он достиг того, что "галерее исторических портретов и широких полотен, созданных ученым, суждена, - как справедливо пишут составители, - долгая жизнь, подобная той, какой живут полотна, писанные кистью больших мастеров" (с. 3). С авторами воспоминаний не положено спорить, и в целом в этом нет нужды, но было бы несправедливым пройти мимо одного сомнительного замечания, противоречащего остальным характеристикам. Один из авторов воспоминаний считает, что тайна "блестящего литературного таланта и художественной творческой одаренности" заключалась у Е. В. Тарле в "длительной и тщательной работе над собственной рукописью" (с; 303). Тайна таланта и одаренности заключается именно в таланте и одаренности!

В том же воспоминании сообщается любопытный факт о том, что "Е. В. Тарле поселился в бывшей квартире графа С. Ю. Витте на набережной Невы близ Зимнего дворца (ныне Дворцовая набережная, 30, кв. 4)" (с. 301). Следовало бы это подтвердить документально, указав, что это относилось лишь к 1905 году. Особняк же С. Ю. Витте был на другом берегу Невы, на Каменноостровском (ныне Кировском) проспекте, на Петроградской стороне.

В указателе только для части лиц, ныне живущих и действующих, указан год рождения. У многих деятелей прошлого указаны даты их жизни, некоторые почему-то лишены этого, например, Г. В. Плеханов, С. Ф. Платонов. М. Н. Покровский (с. 382). Известный, ныне здравствующий советский историк, автор многочисленных работ Владимир Васильевич Мавродин переименован в Василия Васильевича (с. 379) В книге, где подчеркивается, что Е. В. Тарле были особенно свойственны тщательность и точность, эти ошибки звучат диссонансом.

В целом же Научный совет "История исторической науки" и Институт всеобщей истории АН СССР, подготовившие книгу, могут гордиться этой публикацией.