С 1957 г. журнал "Советская археология" является основным центральным периодическим печатным органом советской археологической науки. В послевоенные годы до основания журнала археологи не имели такого издания. Все публикации осуществлялись в сборниках "Советская археология" (за 1936 - 1959 гг. вышло 30 томов), в серии "Материалы и исследования по археологии СССР" (к 1957 г. вышло 56 выпусков), в "Кратких сообщениях Института истории материальной культуры" (позже Институт археологии АН СССР) (к 1957 г. вышло 66 номеров), в сборниках и отдельных монографиях. В академиях наук союзных республик, кроме Украинской, археологические издания не были регулярными.

В первом же номере нового журнала редколлегия изложила обширную программу его работы. Прежде всего в нее входила разработка теоретических проблем советской археологии на базе марксистско-ленинской методологии; подчеркивался характер археологии как особой отрасли исторической науки и ее уникальная роль в изучении дописьменной истории; особо отмечалась необходимость добиваться возможно более полной реконструкции исторического процесса как в археологических исследованиях дописьменного периода истории, так и периодов, освещенных письменными источниками, чтобы полнее выявить общие закономерности исторического развития. Особое значение придавалось разработке методов археологической науки, как тех, которые непосредственно касаются изучения необычайно быстро накапливающихся археологических источников и всего потока связанной с ними информации (стратиграфия памятников, хронология, выделение типов и разновидностей изделий, памятников, методика исследования различных видов археологических объектов и пр.), так и относящихся к интерпретации всех основных видов и комплексов археологических объектов (хозяйственный строй, общественные отношения в каждую из исторических эпох, этническая специфика, этногенез и пр.). Немаловажным признавалось применение технических, физических и естественноисторических методов в археологических исследованиях. Предполагалось отражать в журнале достижения подсобных и связанных с археологией исторических дисциплин (нумизматика, эпиграфика, сфрагистика, антропология, этнография и пр.). Признавалось также необходимым уделять внимание музейной работе. Значительные усилия журнал должен был сосредоточить на разборе и критике работ зарубежных исследователей, касающихся как общих исторических и методических проблем археологии, так и затрагивающих проблематику советской археологической науки. Особое место должны были занять на его страницах публикации вновь открытых памятников и материалов, важных для определения новых путей в изучении каждого из крупных или узловых периодов древности.

Программой определялся и выбор постоянных разделов журнала: статьи, заметки, публикации, критика и библиография, хроника. Содержание каждого из указанных разделов очень разнообразно. Отчасти это связано с территориальной протяженностью нашей страны и гигантским разнообразием культур и их вариантов. Огромный хронологический диапазон археологических исследований также имеет в этом отношении не последнее значение. Не менее важна и степень предшествующей изученности той или иной проблемы. Значительная роль принадлежит и выбору проблем для исследования и формам их разработки у разных авторов. Наибольшим разнообразием по темам и проблематике отличаются разделы статей и заметок. В каждый из них включаются материалы о деятельности крупных ученых, всегда содержащие огромной важности сведения по истории науки, определяющие ответственные, а порою и основные этапы и вехи в развитии определенных отраслей археологии. В журнале, в частности в двух статьях Л. В. Алексеева 1 , дан образец использования персоналий для изучения истории науки и взаимосвязи исследований с общественно-политической обстановкой в стране.

1 Л. В. Алексеев. Очерк истории белорусской дореволюционной археологии и исторического краеведения до 60-х годов XIX в. "Советская археология" (СА), 1967, N 4; его же. Белорусская археология и историческое краеведение во второй половине XIX - начале XX вв. СА, 1968, N 3.

стр. 122

Разделы статей и заметок включают работы, различные по значению. Однако большинство из них так или иначе определяет основные современные направления и линии развития советской археологической науки. При этом в первые годы существования журнала (1957 - 1960 гг.) главной задачей являлось, несомненно, подведение итогов предшествующего периода развития науки. Не говоря уже о большом цикле статей по ее итогам за 40 лет, написанных крупнейшими советскими археологами2 , был рассмотрен в этот период ряд важных тем, в которых также подводились итоги прежних исследований и намечалась программа будущих. Такой характер, в частности, имел спор П. П. Ефименко с А. А. Формозовым о времени и исторических условиях сложения племенной организации (СА, 1957, N 1), который наряду со статьей А. А. Формозова "Могут ли служить орудия каменного века этническим признаком" (СА, 1957, N 4) составил одно из оснований длительной, не прекращающейся по сей день дискуссии. Эта дискуссия касается таких коренных вопросов, как соотношение материальной и этнической культур, языка и этнической культуры и пр., и привлекает внимание специалистов многих исторических дисциплин; этнографов, антропологов, демографов, лингвистов3 .

Большое значение для исследования разных периодов прошлого в отдельных больших регионах имеют проблемные статьи лауреата Ленинской премии Е. И. Крупнова, А. И. Тереножкина, А. В. Збруевой, чл.-корр. АН СССР П. Н. Третьякова, Б. А. Латынина, А. П. Смирнова и Г. А. Федорова-Давыдова 4 . Не меньшую роль сыграли исследования, посвященные отдельным археологическим культурам и различным специальным вопросам5 . Но уже к 1959 г. резко начинает возрастать объем новой проблематики. Это ярко проявилось в статье В. С. Сорокина, посвященной 75-летию выхода в свет книги Ф. Энгельса "Происхождение семьи, частной собственности и государства"6 . Статья позволила значительно шире оценить данные, получаемые при раскопках древних погребений, с точки зрения возможностей реконструкции по ним общественных отношений древности.

60-е годы характеризуются в первую очередь большим размахом полевых археологических исследований. Огромный количественный рост материала требовал и скорейшего его осмысления. Особенно велик объем информации, поступающей от многочисленных новостроечных экспедиций: они дают массовый материал из районов, ранее мало освоенных археологами, и относящийся к слабоизученным периодам. Обилие материала вызвало необходимость в специальном издании. С 1965 г. выходят сборники "Археологические открытия" вместо существовавшего прежде в "Советской археологии" аналогичного раздела. Кроме того, массовый материал вызвал необходимость

2 А. П. Окладников. Итоги и узловые проблемы изучения палеолита в СССР за 40 лет. СА, 1957, N 4; С. В. Киселев. Исследование бронзового века на территории СССР за 40 лет. СА, 1957, N 4; А. П. Смирнов. Некоторые спорные вопросы финно-угорской археологам. СА, 1957, N 4; Б. А. Рыбаков. Место славянорусской археологии в советской исторической науке. СА, 1957, N 4.

3 Примером попытки решения этих проблем в диаметрально противоположных планах могут служить две недавно вышедших монографии: В. В. Седов. Славяне верхнего Поднепровья и Подвинья. М. 1970; В. И. Козлов. Динамика численности народов. М. 1969.

4 Е. И. Крупное. О происхождении и датировке кобанской культуры. СА, 1957, N 1; А. И. Тереножкин. Среднее Поднепровье в начале железного века. СА, 1957, N 2; А. В. Збруева. Культуры поздней бронзы в Прикамье в связи с вопросом о сложении ананьинской культуры. СА, 1957, N 2; П. Н. Третьяков. К вопросу об этническом составе населения Волго-Окского междуречья. СА, 1957, N 2; Б. А. Латынин. О южных границах ойкумены степных культур эпохи бронзы. СА, 1958, N 3; А. П. Смирнов, Г. А. Федоров- Давыдов. Задачи археологического изучения Золотой орды. СА, 1959, N 4.

5 Таковы статьи: К. Ф. Смирнов. Проблема происхождения ранних сарматов. СА, 1957, N 3; В. Д. Блаватский. О подводной археологии. СА, 1958, N 3; Б. Н. Граков. Старейшие находки железных вещей в Европейской части СССР. СА, 1958, N 4; Н. Н. Турина. Валдайская неолитическая культура. СА, 1958, N 3; Л. Р. Кызласов. Средневековые города Тувы. СА, 1959, N 3.

6 В. С. Сорокин. Новые археологические данные к вопросу о развитии древней семьи. СА, 1959, N 4. См. также: А. П. Окладников. "Происхождение семьи, частной собственности и государства" Фридриха Энгельса и современность. СА. 1959, N 4.

стр. 123

применения новых приемов классификации. На страницах журнала появляются работы с математико-статистическим уклоном7 .

Подведение итогов археологических исследований было приурочено к 50-летию Великого Октября. Достижения суммировались по союзным республикам8 и в редакционной статье "Пятьдесят лет советской археологии". В этих обзорно-программных статьях содержится несколько существенных выводов. Во-первых, в археологическом обследовании страны достигнут определенный уровень, когда материалы почти всех территорий для основных археологических периодов стали количественно и качественно вполне сравнимы между собой. Во-вторых, появилась возможность создания детальных археологических карт СССР. Несомненно, что в этой работе очень велика наряду с "Советской археологией" роль "Свода археологических источников СССР", выходящего с 1960 г. под редакцией акад. Б. А. Рыбакова. В-третьих, советские археологи значительно развили и переработали теоретические положения, сформулированные в предвоенные годы, и, в частности, отказавшись от стадиальной концепции развития человечества, выявляют новые возможности для реконструкции этногенетических процессов на территории СССР, установления последовательности смены культурно-хозяйственных укладов, возникновения древнейших форм производящей экономики и разновидностей ее развития, восстановления реальных форм древних общественных отношений, верований и даже фольклорных мотивов, а также и других существенных проблем. В-четвертых, значительно укрепился контакт археологов с представителями других исторических, а также и технических отраслей знаний.

Об этом свидетельствуют многие статьи и заметки журнала. Статья Б. О. Долгих9 , с одной стороны, удачно вписывается в круг многообразных исследований по кетской проблематике, предпринятых в последнее десятилетие советскими этнографами, лингвистами и антропологами, а с другой - передает в руки археологов важные данные, способствующие детальной реконструкции погребальных обрядов древности, о которых не осталось ни письменных, ни традиционных сведений. Немаловажен обзор некоторых разновидностей символики, предложенный В. В. Ивановым в рецензии (СА, 1968, N 4) на книгу Д. А. Золотарева "Родовой строй и первобытная мифология" (М. 1964). Особое значение в связи с современной направленностью археологических исследований по разработке понятия "археологическая культура" представляют опубликованные в журнале обзоры10 . Антропологические исследования представлены

7 Г. А. Федоров-Давыдов. О датировке типов вещей по погребальным комплексам. СА, 1965, N 3; В. Б. Деопик (Ковалевская). Классификация бус Юго-Восточной Европы VI-IX вв. СА, 1961, N 3; В. Б. Ковалевская, И. Б. Погоже в, А. П. Погожева (Кусургашева). Количественные методы оценки степени близости памятников по процентному содержанию массового материала. СА, 1970, N 3, и др.

8 См. статьи: К. А. Акишев. Археология в Казахстане за советский период. С А, 1967, N 4; А. М. Апакидзе. Развитие археологической науки в Советской Грузии. Там же; Б. Н. Аракелян, А. А. Мартиросян. Археологическое изучение Армении за годы Советской власти. Там же; Е. Атагаррыев, О. Бердыев. Археологическое изучение Туркменистана за годы Советской власти. СА, 1967, N 3; С. Н. Бибиков. К 50-летию археологической науки на Украине. Там же; В. Д. Будько, А. Г. Митрофанов. Археология в Белоруссии за советский период. СА, 1967, N 4; Р. М. Вамдов, И. Г. Нариманов. Развитие археологической науки в Советском Азербайджане. Там же; Д. Ф. Винник. Пятьдесят лет советской археологии в Киргизии. Там же; Р. Волкайте- Куликаускене. Успехи археологической науки в Литовской ССР. СА, 1967, N 3; Б. А. Литвинский. Археология Таджикистана за годы Советской власти. Там же; Х. А. Моора. Основные результаты археологических исследований в Советской Эстонии. Там же; А. Р. Мухамеджанов. Развитие археологической науки в Узбекистане в годы Советской власти. СА, 1967, N 4; А. Н. Рогачев, Н. Н. Турина, Л. П. Хлобыстин, В. П. Любин, Е. А. Векилова, Л. Я. Крижевская. О. Н. Бадер, М. Ф. Косарев, К. Ф. Смирнов, Н. И. Сокольский, Л. П. Зяблин, А. П. Смирнов, Р. Л. Розенфельдт. Достижения археологической науки в РСФСР. СА, 1967, N 3; Г. Д. Смирнов, Л. Л. Полевой. Археология Молдавии в годы Советской власти. Там же; А. Я. Стубавс. Археология в Советской Латвии. СА, 1967, N 4.

9 Б. О. Долгих. О погребальном обряде кетов. СА, 1961, N 3.

10 Т. С. Кнабе. Вопрос о соотношении археологической культуры и этноса в современной зарубежной литературе. СА, 1959, N 3. А. Я. Гуревич. Некоторые вопросы социально-экономического развития Норвегии в 1 тыс. н. э. в свете данных археологии и топонимики. СА, 1960, N 4.

стр. 124

статьей Г. Ф. Дебеца11 , посвященной древнейшей северной находке погребения с хорошо сохранившимся костяком. По нему (несмотря на единичность наблюдения, а тем самым и его относительную достоверность) благодаря четкой аргументации автора можно судить о том, что население данного района принадлежало к древнему европеоидному кроманьонскому типу. В статье В. П. Алексеева12 намечается тенденция к решению на антропологическом материале палеодемографических проблем.

Проблема использования физических, химических, технических и некоторых биологических методов в археологии неоднократно находила отражение на страницах журнала. Применение этих методов, ограниченное в основном задачами установления хронологии, выяснения некоторых технологических моментов в древнем производстве, выявления его сырьевых баз и производственных центров, а также разведки археологических объектов, было оценено в статьях ученых соответствующих отраслей знании. Из числа хронологических методов пока наиболее результативным остается метод абсолютного датирования по содержанию в органических остатках радиоактивного углерода. После ряда методических статей (СА, 1959, N 2) опубликован значительный список датировок ленинградской лаборатории Института археологии АН СССР13 , ознакомление с которым указывает на необходимость более тщательной разработки чисто археологических методов датирования для того, чтобы выработать обоснованные приемы проверки и корректировки исторических и естественнонаучных датировок. Метод абсолютного датирования памятников по данным археомагнетизма, то есть на основании установления точных временных изменений в магнитном поле земли, лишь начинает выходить из стадии разработки методики14 . Дендрохронологический метод (то есть датировка археологических объектов на основе изучения изменений толщины годичных колец древесины в зависимости от перемен природной обстановки в определенной местности) оказал значительное воздействие на решение ряда историко-культурных вопросов, возникших в связи с дискуссией о хронологии древнего Новгорода15 . Определилась также возможность использования дендрохронологического метода для относительного датирования памятников в пределах небольших отрезков времени даже в тех случаях, когда данная группа памятников не привязана достоверно к шкале абсолютной хронологии16 . В изучении происхождения разновидностей производственного сырья и в реконструкции древних производственных приемов значительную роль играют также технические методы. Исследования сырья особенно важны для выявления признаков зарождающегося и развивающегося ремесла, а также древних путей импорта, торговых связей, а следовательно, и международных отношений17 .

11 Г. Ф. Дебец. Скелет позднепалеолитического человека из погребения на Сунгирьской стоянке. СА, 1967, N 3.

12 В. П. Алексеев. Папуляционная структура человечества и историческая антропология. СА, 1970, N 3.

13 А. А. Семенцов, Е. Н. Романова, П. М. Долуханов. Радиоуглеродные даты лаборатории ЛОИА. СА, 1969, N 1.

14 С. П. Бурлацкая, Т. Б. Нечаева. Датирование образцов Черняховской культуры археомагнитиым методом. СА, 1968, N 4.

15 В. Е. Вихров, Б. А. Колчин. Основы и методы дендрохронологии. СА, 1962, N 1; Б. А. Колчин. Дендрохронология Новгорода. Там же.

16 И. М. Замоторин. Относительная хронология Пазырыкских курганов. СА, 1959, N 1; его же. О возможности установления относительных датировок территориально удаленных сооружений методом анализа древесных стволов в условиях Горного Алтая. СА, 1963, N 2.

17 И. Р. Селимханов. К исследованию металлических предметов из "неолитических" памятников Азербайджана и Северного Кавказа. СА, 1960, N 2; Е. Н. Черных. Исследования состава медных и бронзовых изделий методом спектрального анализа. СА, 1963, N 3; его же. О терминах "металлургический центр", "очаг металлургии" и других. СА, 1967, N 1; Д. В. Наумов. Метод количественного спектрального анализа сплавов на медной основе. СА, 1961, N 3; его же. Опыт количественного спектрального анализа древнего стекла. СА, 1962, N 4; В. Ф. Петрунь. О применении горного хрусталя и его аналогов в первобытной технике. СА, 1962, N 1. Реконструкции различных фаз и приемов древнего производства предлагаются в статьях: О. Ю. Круг. Некоторые особенности технологии керамического производства на черняховском поселении Журавка. СА, 1965, N 3; ее же. Определение технологических характеристик сыродутного процесса получения железа по археологическим шлакам. СА, 1970, N 1; А. А. Бобчинский. К изучению гончарного круга на территории СССР. СА, 1961, N 2, и др.; Н. В. Рындина. О древнерусском

стр. 125

Характерно, что использование физических, технических и прочие методов относится в основном к сфере доисторической археологии, и с ними вряд ли правомерно (как это сейчас принято) связывать такое определение, как "интеграция наук", ибо в действительности речь может идти лишь о заимствовании результатов, а не о выработке каких-то общих приемов, объединяющих разные отрасли науки. Примеры подлинной интеграции относятся к археологии исторического периода и связывают воедино в первую очередь разные отрасли исторических дисциплин. Примерами здесь может служить большое число статей, касающихся нумизматики, палеографии, архитектуры, международных отношений, торговли, этногенеза средневековых народностей, верований и культов, а также других тем18 . Важнейшие вопросы, связанные с изучением истории культуры, верований и фольклора на базе археологического материала, но с привлечением в самом широком плане исторических, этнографических и прочих источников, служащих основой для проверки достоверности реконструкций, были подняты в ряде статей Б. А. Рыбакова19 . Совершенно новые возможности для изучения палеоэкономики, палеодемографии и других смежных вопросов, касающихся культуры, хозяйства, быта доисторического населения, были рассмотрены в статьях С. Н. Бибикова20 . Эти работы демонстрируют подлинные возможности интеграции исторических наук. Трудно в кратком обзоре передать все разнообразие тем и направлений, которые сформировались в журнале за 14 лет его существования и изложены на 1400 печатных листах. Кроме того, тематика, касающаяся, например, археологии и истории последних двух тысячелетий, представлена в журнале более фрагментарно, чем данные о предшествующих периодах. Это вполне естественно, так как в исследованиях по поздним периодам журналу в значительной степени приходится конкурировать с большим числом исторических, этнографических и прочих специальных и, в частности, повременных изданий. В качестве примеров достаточно указать на отдельные статьи, касающиеся изучения "Слова о полку Игореве" (СА, 1970, NN 1, 3), особенностей погребального обряда при захоронении Ивана Грозного (СА, 1967, N 1), древнерусских берестяных грамот (СА, 1960, N 1; 1962, N 2; 1966, N 2), выдающихся па-

литье "навыллеск". СА, 1962, N 3; ее же. Раннетрипольская обработка меди. СА, 1969, N 3; Е. К. Максимов. Сарматские бронзовые котлы и их изготовление. СА, 1966, N 1; В. А. Пазухин. Как все же отливали сарматские бронзовые котлы. СА, 1970, N 4; В. И. Кадеев, Л. А. Солнцев, Л. Д. Фомин. О технологии изготовления некоторых изделий из цветных металлов в позднеантичном Херсонесе. СА, 1963, N 1, и др. О применении технической аппаратуры при археологической разведке см.: Г. В. Грошева, Л. И. Галкин, М. А. Зайончковский. Археологическая разведка магнитометром направленного действия. СА, 1967, N 3.

18 Для изучения международной торговли XV в. и более позднего времени несомненный интерес представляет статья И. Э. Клейнбергера "Новгородский вощаной берковец XV в." (СА, 1968, N 4). Для изучения древних этнических группировок и отчасти международных отношений, складывавшихся в Восточной Европе в раннеисторическое время, существенны работы: В. В. Седов. Кривичи. СА, 1960, N 1; его же. Следы восточнобалтийского погребального обряда в курганах Древней Руси, СА, 1961, N 2; его же. Дреговичи. СА, 1963, N 3; его же. Курганы ятвягов. СА, 1964, N 4; его же. Культура Днепро-двинского междуречья в конце I тыс. до н. э. СА, 1969, N 2; Е. А. Шмидт. Об этническом составе населения Гнездова. СА, 1970, N 3, и др.; П. Н. Третьяков. О древностях середины и третьей четверти I тыс. в южных частях Верхнего Поднепровья. СА, 1965, N 4; его же. Об истоках культуры роменско-боршевской древнерусской группировки. СА, 1969, N 4, и др.; И. П. Русанова. Территория древлян по археологическим данным. СА, 1960, N 1; Э. А. Сымонович. О связях лесных и лесостепных культур Поднепровья. СА, 1966, N 3. Большой серии статей по древнерусской архитектуре и градостроительству положили начало работы: Б. А. Рыбаков. Архитектурная математика древнерусских зодчих. СА, 1957, N 1; Н. Н. Воронин. Историко-архитектурные заметки. СА, 1957, N 2; его же. Смоленские граффити. СА, 1964, N 2, и др. Публикации палеографических исследований в журнале начинаются статьей А. В. Арциховского "Берестяные грамоты мальчика Онфима" (СА, 1957, N 3) и продолжаются по сей день в статьях С. А. Высоцкого (СА, 1959, NN 1, 4; 1963, N 4; 1970, N 4), Б. А. Рыбакова (СА, 1959, N 4) и других исследователей.

19 Б. А. Рыбаков. Календарь IV в. из земли полян. СА, 1962, N 4; его же. Космология и мифология земледельцев энеолита. СА, 1965, NN 1, 2; его же. Русалии и бог Симаргл-Переплут. СА, 1967, N 2.

20 С. Н. Бибиков. Хозяйственно-экономический комплекс развитого Триполья. СА, 1965, N 1; его же. Некоторые аспекты палеоэкономического моделирования палеолита. СА, 1969, N 4.

стр. 126

мятников средневекового искусства21 . Более связная и последовательная картина развития исследовательской мысли может быть прослежена в работах, посвященных более ранним периодам. Самый привлекательный материал содержит обширная серия исследований о скифском мире - эпохе, стоящей на грани письменной истории. Интерес к этому времени у широких маос читателей все время возрастает благодаря многочисленным новым уникальным находкам. Статьи по скифской проблеме печатаются в журнале из года в год и отражают в равной мере и этнические процессы скифского времени, и социальную организацию племен, и вопросы хозяйства и быта, и особо существенные в исторических исследованиях вопросы хронологии, и, конечно, проблемы скифского искусства.

Пожалуй, одним из важнейших событий в изучении скифского мира за последние годы следует признать установление того факта, что скифы широко применяли для изготовления бытовых предметов и оружия не столько железо, сколько сталь. Изготовление стальных орудий делает понятным то обожествление меча, которое в V в. до н. э. наблюдали информаторы греческого историка Геродота. Вероятно, определение времени распространения стальных орудий окажет большое влияние на общую периодизацию скифской культуры Характерно, что в этногенетических (генеалогических) легендах скифов меч не упомянут. В одной из них из числа предметов вооружения фигурирует секира, в другой - лук со стрелами. На материалах скифских художественных произведений реконструируются некоторые подробности легенд, передаваемых Геродотом, что служит прекрасным примером прямой связи археологических и исторических свидетельств. В то же время археологические факты здесь значительно подкрепляют исторический источник и придают ему большую документальную достоверность. Если оценивать этот цикл открытий, начавшийся с установления тождества между Гераклом и родоначальником скифов Таргитаем, в соотношении с исследованиями аналогичной тематики в Западной Европе, то следует вспомнить, как североевропейским археологам удалось проверить одно из сообщений Тацита о германских законах (Тацит описывает похороны преступников в болоте под кучей хвороста. Такие захоронения теперь найдены).

Немаловажными оказались и наблюдения над иконографией скифских божеств (Таргитая, Табити и пр.), еще более тесно связавшие благодаря исследованиям М. И. Артамонова, Л. А. Ельницкого и других воедино огромный круг этнических массивов, с которыми скифы соприкасались или объединялись в разные периоды своей истории. В настоящее время существует несколько значительно разнящихся карт так называемой "Геродотовой Скифии". Некоторые различия в этих картах диктуются уже не чисто текстологическими исследованиями, а соответствующим археологическим материалом. Сложились две традиционных, хотя и взаимоисключающих, точки зрения на культуру причерноморских скифов. Одна из них подразумевает единство скифского населения в пределах всего ареала, где зафиксированы скифские находки; другая - трактует о различиях между степными скифами и культурой лесостепья. Думается, что сейчас назрела возможность разрешить это противоречие с помощью наличного материала при его дискуссионном обсуждении на страницах журнала. Ведь определилась же благодаря неоднократным обсуждениям общая направленность в исследовании этногенеза скифов. Основная роль в решении этой проблемы все с большей обоснованностью отводится бытовым материалам из рядовых могильников, а не предметам скифского искусства, которые в основной своей части связаны с творчеством мастеров, воспитанных на традициях ближневосточных и, в частности, ахеменидских художников, греческого (прежде всего ионийского) и отчасти фракийского искусства.

Неоднократному обсуждению подвергался в журнале и вопрос о влиянии греческой колонизации Причерноморья на скифскую культуру, об импорте греческих товаров, о взаимовлиянии колонистов из греческих городов и населения степей. Все более существенную роль приобретают исследования о скифском общественном строе в связи с проблемой возникновения скифского государства и образования городов. Наследие скифов начинает прослеживаться в культуре степного мира первой половины I тыс.

21 М. С. Булатов. Шедевр мастера Абдль Азиза. СА, 1969, N 2; Т. В. Николаева. Икона-складень 1412 г. мастера Лукиана. СА, 1968, N 1; Г. К. Вагнер. О главном мастере Георгиевского собора 1234 г. в Юрьеве-Польском. СА, 1966, N 3, и др.

стр. 127

н. э. В уточнении хронологии скифских древностей, крайне важной, в частности, для выяснения политических ситуаций в Причерноморье в VII - III вв. до н. э., по-прежнему огромное значение имеют исследования различного рода импортных изделий из больших скифских курганов, которым посвящены многие статьи журнала.

Однако основным показателем огромного качественного роста археологических исследований за время существования журнала являются, естественно, не столько работы по отдельным доисторическим и раннеисторическим периодам, сколько разработка узловых теоретико-методологических проблем. Здесь прежде всего привлекают внимание научные исследования, посвященные понятию "археологическая культура". Эта существеннейшая для археологической науки проблема увязывается фактически со всеми областями и направлениями археологических исследований. Особенно возросло количество работ в этом направлении после общего подведения итогов исследований в 1967 году. В 1970 г. этой проблематике фактически был посвящен целый выпуск журнала (СА, 1970, N 2).

Выяснение вопроса о том, что такое "археологическая культура" и каково содержание этого термина, имеет длительную историю. Дискуссия по данному поводу разгорелась в 30-х годах, возобновилась в конце 40-х - начале 50-х годов, и, казалось, окончательно прекратилась после выработки А. Я. Брюсовым наиболее полного из ныне существующих определений термина "археологическая культура"22 . Определение, предложенное А. Я. Брюсовым и связывающее археологическую культуру непосредственно с этнической и языковой общностью, сыграло большую роль в последующих археологических исследованиях. Оно нашло отражение и в этнографической литературе, посвященной проблемам этногенеза23 , и в лингвистических работах. Первую поправку-дополнение внес в это определение А. П. Смирнов24 , который указал, что в поздние периоды - в эпоху образования крупных государств и возникновения широко распространяющихся религиозных систем - прямое соответствие между этносом и археологической культурой может нарушаться. Еще более существенное уточнение понадобилось к этому определению благодаря росту объема материала и выявлению переходных звеньев от одной (предшествующей) культуры к другой (последующей), а также в связи с выявлением зон взаимовлияния и пограничных территорий между соседними культурами.

В настоящее время появилось большое число работ, в которых доказывается на основе многочисленных примеров отсутствие непосредственной связи между крупными этническими группами и определенными формами материальной культуры. Однако эти явления лишь частично доказуемы даже для этнических массивов не только с значительным территориальным размахом, но и в большинстве случаев для таких, которые прошли в своем непрерывном историческом развитии через большое число ступеней. На переходе от одной ступени к другой такие массивы (общности) неоднократно искусственно расчленялись. В основе подобного явления лежали смещения не этнических, а государственных границ, а также распространение определенных (не связанных с этнической культурой) религиозных воззрений. Но и в условиях неоднократно меняющихся государственных границ, возникновения и исчезновения отдельных государств, что фиксируется в Европе начиная с эпохи Римской империи, удается проследить, как медленно входят в быт определенной этнической среды различные технические и другие нововведения, привнесенные извне. Опровержение для древних времен связи между комплексами проявлений материальной культуры ("археологическими культурами") и этносами, языковыми группами нельзя считать (во всяком случае, на основании имеющихся данных) достаточно правомерным и обоснованным. Более убедительными представляются этнографические построения на базе археологических данных. Но эта тематика нуждается еще в тщательном разборе на страницах журнала.

В настоящее время в археологической науке сформировались два подхода к решению этногенетических проблем. Первый из них, наиболее распространенный и применяемый не только в археологии, основан на ретроспекции современных данных по

22 А. Я. Брюсов. Очерки по истории племен Европейской части СССР в неолитическую эпоху. М. 1952, стр. 20.

23 Ср. М. Г. Левин, Н. Н. Чебоксаров. Хозяйственно-культурные типы и историко-этнографические области. "Советская этнография", 1955, N 4.

24 А. П. Смирнов. К вопросу об археологической культуре. СА, 1964, N 4.

стр. 128

этнической группировке через исторические письменные источники вплоть до старейших на археологические культуры доисторических эпох. Многое в этом методе, конечно, зависит от степени прочности взаимосвязей между историческими и доисторическими культурами. Однако именно на этом этапе рассмотрения возникает проблема определения археологической культуры не как суммы "элементов культуры", часто подобранных довольно произвольно, а как комплекса взаимосвязанных признаков, зависящих от определенной формы производства и непрерывно развивающихся. С таких позиций материал археологических культур древности фактически еще не пересмотрен, и в связи с этим возникают колебания по вопросу об установлении сопричастности между, например, культурой славянского населения и культурами тех же территорий, относящимися к предшествующему времени, или между группами ираноязычного населения раннежелезного века евразийских степей и культурами эпохи бронзы.

Второй подход к этногенетической проблематике имеет, если так можно выразиться, более "археологический характер". Он, естественно, также исходит из положения об этническом характере культуры (или групп родственных культур). При этом связи выявляются непосредственно между археологическими культурами в соответствии с их хронологическими соотношениями и степенью сходства или различия в инвентаре, обрядах, жилищах и прочих материальных явлениях. Это попытка разрешения этногенетических проблем в пределах исключительно самого археологического материала. Оба подхода могут дополнять друг друга и служить для взаимной проверки. Однако при этом нельзя исключать возможность прекращения еще в древности некоторых этногенетических линий. Это тем более закономерно, что такие явления наблюдаются в исторический период на примерах этрусского языка и этрусской культуры и еще более удаленного хронологически от наших дней шумерийского языка.

Приведенные выше отдельные замечания в связи с продолжающейся на страницах журнала разработкой понятия "археологическая культура" показывают, что эти вопросы еще далеки от окончательного разрешения. Дискуссионность ряда методических и теоретических проблем вызывает необходимость в возрождении принятой ранее в академических печатных органах формы конкурсных работ на заданную тему, но с условием, что публиковаться будут лишь те, которые в наибольшей степени отвечают заданным требованиям, и притом с развернутыми редакционными примечаниями.

Малочисленность редакционных примечании и статей по итогам и перспективам изучения той или иной проблематики - это основной упрек, который можно сделать в адрес редколлегии журнала. Но и он, пожалуй, не столь значителен, если учесть огромный рост материала, гигантский хронологический охват и широту проблем, поднятых к настоящему времени в работах советских археологов.

Важным положительным моментом следует признать, что с 1969 г. основные статьи журнала сопровождаются кратким французским резюме, что позволяет непосредственно знакомиться с содержанием работ широким кругам археологов мира. До сих пор отсутствие таких резюме вызывало двоякие последствия: либо в работах зарубежных авторов появлялись лишь ссылки на отдельные рисунки, либо содержание статей становилось известным им в переложениях (подчас тенденциозных) специалистов, в какой-то степени владеющих русским языком.

Ряд тем журнала, несомненно, нуждается в специальном углубленном реферировании. К числу их принадлежат поставленные на археологическом материале проблемы общественного устройства и его развития, анализа признаков раннегосударственных образований, а также проблемы переселений и миграций, демографических наблюдений по материалам древних кладбищ и поселений и многие другие. В последние годы в журнале все большее внимание уделяется тематическим обзорам литературы. Эта работа заслуживает всяческого поощрения. Желательно было бы и составление аннотированных тематических библиографий по общим и частным вопросам археологии.

В целом следует отметить, что за прошедшие годы журнал успел так или иначе коснуться всех основных и злободневных тем советской археологической науки, большинство археологов страны приняли участие в работе журнала, его влияние уже ощущается в различных отраслях советской археологии", начиная от древнейших периодов дописьменной истории вплоть до позднего средневековья.