Что такое постмодернизм? Постмодерн (поставангард) - это общее название художественных тенденций, появившихся в литературе в 60-е гг. XX в. и утвердившихся в творчестве художников слова нашего столетия. Основные черты постмодернизма - отказ от идеи просветительской роли литературы, стремление доказать, что искусство как таковое перестало быть самозначимым в современном мире, что оно ценно лишь как средство игры - словом, звуком, визуальным рядом (графикой).

В. В. Агеносов и К. Н. Анкудинов относят к поэзии постмодернизма творчество концептуалистов (Д. А. Пригова, Л. Рубинштейна), отчасти - Вс. Некрасова и Т. Кибирова, а также - "куртуазных маньеристов" (В. Степанцова и др.), "метаметафористов" (К. Кедрова, А. Еременко, А. Парщикова, И. Жданова). Думается, однако, что черты постмодерна можно увидеть и в поэзии Вадима Перельмутера ("Сонет с цитатами"), Сергея Бирюкова ("Аве распетое А..."), Владимира Эрля, Ры Никоновой, Сергея Сигея, Владимира Маркова, Татьяны Михайловской, Бориса Констриктора, Дмитрия Авалиани, Александра Горнона. Этим поэтам свойственна игра со словом, звуком, графикой как осознанный художественный прием. В их творчестве встречаются акростихи разных видов (месостих, зигзаг, лабиринт), моностихи (удетероны1 ), анаграммы, тавтограммы, брахиколон, "фоносемантические стихи" (А. Горнон), палиндром, визуальные стихи, центон. Отказ от привычной, передающей реальность, так или иначе связанной с действительностью, поэзии приводит к появлению новых идейно-художественных форм.

Наиболее яркие представители концептуализма - это Дмитрий Пригов и Лев Рубинштейн. Черты этого течения можно найти и в творчестве Всеволода Некрасова и Тимура Кибирова. Поэзия концептуалистов основывается на разрушении "привычных однозначных концепций мира", на использовании "знакомых читателю текстов, переосмыслен-

стр. 36


--------------------------------------------------------------------------------

ных, переиначенных и потому приобретших совершенно новое звучание"2 . Так, Д. Пригов показывает в стихотворении образ "непоэтической поэзии": "Козьма Прутков XX века"3 , он пародирует своего лирического героя - поэта, соединившего в себе многие "маски". Это и "маска" С. Есенина:

Дай, Джим, на счастье плаху мне
Такую плаху не видал я сроду
Давай на нее полаем при луне -
Действительно, замечательная плаха...
Это и пародия на Е. Рейна:

Вот избран новый Президент
Соединенных Штатов
Поруган старый Президент
Соединенных Штатов
А нам-то что - ну, Президент
Ну, Соединенных Штатов
А интересно все ж - Президент
Соединенных Штатов.
Показывая типичную "психологию толпы", поэт иронизирует над ней; но он - и часть "толпы", - здесь это тоже "маска". Совокупность таких масок помогает понять, каково представление автора о поэзии: с его точки зрения, поэтическое искусство условно, абсурдно; поэзия уже не может быть средством познания мира, а следовательно - не способна дать ответ на "вечные" вопросы о смысле бытия. В стихотворении "Выходит слесарь в зимний двор" сополагаются разные семантические явления: школьник - слесарь; смерть, преклонный возраст - слесарь. В строке "Сын с улыбкою дочерней..." также сдвинуты логико-семантические рамки; то же - ив стихотворении "Вот бежит он таракан":

Вот бежит он таракан
Прячется за баночку,
Словно шустрый мальчуган
Или может девочка.
Образ трепетных детей
Он принял кощунственно
А на деле он - злодей
Грубый и бесчувственный.
Интересно, что разрушение внутренней логики, смысловой цельности стихотворения сопровождается и нарушением в области рифмовки ("баночку - девочка"), ритмики и стилистики (за счет "сдвига" ритмического рисунка появляется слово "принял", явно стилистически сниженное), пунктуации (создается впечатление, что поэт отказывается от общепринятых знаков препинания, чтобы ввести авторское тире, которое должно интонационно подчеркнуть главную мысль стихотворения. Но эта цель - мнимая; следовательно, стихотворение это - игра со смыслом, отказ от привычного представления о назначении поэзии, что характерно для постмодернизма). Сам Пригов - иронизируя над собой и над читателем! - так определил особенность своего таланта:

В Японии я б был Катулл
А в Риме был бы Хоккусаем
А вот в России я тот самый
Что вот в Японии - Катулл
А в Риме - чистым Хоккусаем
Был бы.
Во многих стихотворениях Д. Пригова встречаются такие "ненужные" для рифмы, рифмовки окончания строки, как в этом, последнем стихе. Они тоже помогают отказаться от условности поэзии - в данном случае в области ритмики - и "переводят" поэтическое искусство в прозу.

Подобно Д. Пригову, Лев Рубинштейн полагает, что поэзия и проза родственны: поэтическое слово - это проза, "заключенная" в оковы ритма, рифмовки. Зачастую в стихотворную строку помещается высказывание, которое мы каждый день слышим на улице, произносим сами; оно - часть нашей ежедневной жизни, некий словесный фон:

- Ну что я вам могу сказать?
- Он что-то знает, но молчит.
- Не знаю, может ты и прав.
- Он и полезней, и вкусней...
("Появление героя")

Как пишут В. В. Агеносов и К. Н. Анкудинов, писатель помещает свои тексты "на пронумерованные библиотечные карточки, которые надо переворачивать при чтении (осязаемый ряд). На первый взгляд последовательность фраз на карточках произвольна, однако это не так. Бытовые фразы соседствуют с метафизическими, создавая и передавая сиюминутность и вечность мира"4 . Эта особен-

стр. 37


--------------------------------------------------------------------------------

ность творчества Рубинштейна особенно ярко видна в стихотворении "С четверга на пятницу". Само название очень буднично. Но первая строка стихотворения такова:

Всю ночь мне снились
пограничные области бытия.
"Социокультурное моделирование"5 - это, пожалуй, наиболее точное обозначение того, что делает Рубинштейн в поэзии.

Черты постмодернизма - "поэзия без поэзии", игра со словом, звуком - видны и в поэзии Всеволода Некрасова. Он стремится доказать, что слово или синтаксическая конструкция самозначимы, и приходит к минимализму. Непоэтическое становится у него предметом поэзии:

Сколько ты зима всего намела
Намела накрутила невпроворот
В комнате тепло
В окне стекло
Окно не окно
А прямо кино -
Ничего непонятно.
Он обращается и к приему центона, когда стихотворение словно бы сшивается из строк других поэтов:

Я помню чудное мгновенье
Невы державное теченье
Люблю тебя Петра творенье
Кто написал стихотворенье
Я написал стихотворенье
Центон как средство пародии был известен давно. Этот прием часто использует Тимур Кибиров, представитель концептуализма и соц-арта, переживший увлечение романтической поэзией. Наиболее яркий пример этого приема организации художественной ткани - стихотворение "К вопросу о романтизме". Центон помогает Кибирову передать свое отношение к той реальности, которая близка ему, в которой он живет и против идеалов которой протестует (таково стихотворение "Песня остается с человеком", написанное с использованием цитат, приведенных дословно или с оригинальными вкраплениями):

Шаганэ ты моя, Шаганэ,
потому что я с севера, что ли,
по афганскому минному полю
я ползу с вещмешком на спине...
Шаганэ ты моя, Шаганэ...
Прием иронии и пародии использует и Вадим Степанцов, создатель и Великий Магистр Ордена Куртуазных маньеристов. Название этого Ордена весьма показательно. Вслед за маньеристами XVI - XVII вв., для которых были характерны эксперименты в области жанровой формы и ритмики, стремление к емким поэтическим формулам, ассоциативной образности и предельной метафоризации текста, смешение стилей в границах одного произведения, неравномерное, прерывистое движение сюжета, современные последователи этого направления используют эти приемы поэтики, чтобы передать свое видение действительности, доведенной до абсурда. В их творчестве появляются и такие приемы, как аллюзия, скрытая или явная цитация. Так, Степанцов использует название и ритмику одноименного стихотворения А. С. Пушкина ("Осень"). Эта аллюзия помогает сопоставить два художественных мира - реалистический и постмодернистский. Первый мир гармоничен, исполнен естественной красоты, которая видится в природе и творчестве. Второй - мир абсурда, разорванных причинно-следственных связей, алогичных образов: "сентябрь" - это "ужас"; "нагая Персефона,/ прикрыв ладошкой грудь, на бойню гонит скот".

Приемы ассоциативной образности и иронии свойственны и поэзии метаметафористов. Это название предложил К. Кедров, который полагал, что метаметафора отличается от метафоры так же, как метагалактика от галактики. Наиболее яркие представители этой группы - Александр Еременко и Иван Жданов.

Произведения А. Еременко зачастую строятся как центон. Его стихотворение "Переделкино" основано на ироническом обыгрывании или переделке известных стихотворных цитат:

На даче спят. Гуляет горький,
холодный ветер...
Рыбачка Соня как-то в мае,
Причалив к берегу баркас,
сказала Косте: "Все вас знают,
стр. 38


--------------------------------------------------------------------------------
а я так вижу в первый раз..."
И днем, и ночью, как ученый,
по кругу ходит Пастернак.
...но кто-то камень положил
в мою протянутую руку.
А центон "Я пил с Мандельштамом под Курской дутой" построен "не столько на цитатах, сколько на устойчивых культурных ситуациях (интеллигентский культ Мандельштама, Пастернака и Цветаевой пересекается с "советскими" представлениями о подвиге и героизме"6 ):

Он кружку железную жал в
кулаке
и плакал цветами Марины...
Совершенно неироничен И. Жданов: в его творчестве ведущими концептами стали такие понятия, как Благодать, Искупление, Жизнь, смерть, грех, вина. "Метаметафора" помогает ему передать "зеркальную перспективу" мира:

Небо, помещенное в звезду, - ночь.
Музыки спиральный лабиринт - диск,
Дерева, идущего на крест, - срез.
Дерева срывающийся жест - лист.
"Вторая действительность" стихотворений Жданова построена по субъективным законам, которые диктует воля художника. Жданов будто следует императиву Ф. Шлегеля, считавшего, что основой творчества является "произвол поэта, который не должен подчиняться никакому закону"7 . Он создает особый хронотоп - ценностную ситуацию, лежащую в области Вечного. Вот почему ему свойственно использовать библейские образы, знаковые для каждого живущего на Земле человека:

Иуда плачет - быть беде!
...Опережая скорбь Христа,
он тянется к своей звезде
и чувствует: она пуста.
Но наряду с этим у него появляются образы, которые никогда не встречались в русской поэзии. Они внутренне парадоксальны:

Я стану ветром в челке
И там, внутри иголки,
Как в низенькой светелке,
Войду в погасший свет,
себя сведу на нет.
но стоит уколоться
кому-нибудь, как вдруг
свет заново прольется,
и мир во мне очнется...
Это стихотворение не случайно называется "Контрапункт". В нем образуют полифоничную гармонию различные образы, мотивы:

Табун с судьбой в обнимку
Несет на гривах дымку...
Его поэтической палитре свойственны такие тропы, как катахреза ("толпы вагонов"; "ушибами горит черный, несмывающийся срез"; "катая вой в пыли"), оксюморон ("расплавленный лед"), сложносоставные эпитеты ("грунто-игольная дрожь", - подобные тропы встречались в стихах Г. Р. Державина!). Но главное средство образности в его творчестве - это "метаметафора":

Дождя отвесная река
без берегов в пределах взгляда,
впадая в шелест листопада,
текла в изгибах ветерка.
("Дождя отвесная река...")

Море, что зажато в клювах птиц, - дождь.
Небо, помещенное в звезду, - ночь.
Дерева невыполнимый жест - вихрь...
("Море, что зажато в клювах птиц, - дождь...")

Метаметафора - средство создания особого хронотопа души, строящей свой мир, где различные реалии соприкасаются, порой взаимопроникают друг в друга. В реальном мире такое взаимопроникновение было бы невозможно. Уместно было бы вспомнить здесь о понятии синергии, которое осмысляется В. Н. Телией (вслед за Дж. Эптером) как "способность метафоры создавать психологическое "напряжение" между "буквальным значением" и значением переосмысленным за счет такой контрастности, которая может вызвать эмоциональный эффект, напоминающий по силе ощущения шок от электрического разряда <...> Синергия присуща таким метафорам, в которых когнитивная "обработка" протекает на очень сложном подобии, исходящем из почти "немыслимых", абсолютно нестандартных соответствий"8 . Стихотворения И. Жданова исполнены синергией в высокой степени.

стр. 39


--------------------------------------------------------------------------------

Черты постмодернизма - такие, как "словесная эквилибристика" с цитатами, аллюзия и реминисценция, ассоциативная образность, проникнутая синергией, игры с графикой и звуком - свойственны и другим поэтам современности.

В поэзии Вадима Перельмутера появляется "Сонет с цитатами" - акростих9 с вкрапленными в него строками И. Анненского, А. С. Пушкина:

Юнцу - не по уму, а старцу - выше сил
Блуждать среди миров в мерцании
светил...
И волен только тот в нелетную погоду...
Кто, жизни преходя волнуемое поле,
Остался при своих, и жив -
чего же боле?..
Акростих и телестих10 встречаются и в творчестве Сергея Бирюкова - в стихотворении "Аве распетое А...", которое посвящено поэту Геннадию Айги:

Аве распетое А
Йотом небесной дугоЙ
Глоссой золотом драГ
Истиной воль путИ
И здесь, как и в творчестве И. Жданова, встречается синергетическая метафора: звук А напоминает автору "небесную дугу", "золото драг", "истину воль пути" - истину свободно излившейся в мир, естественно рожденной мелодии: А-Э-А...

Эта игра с графикой и звуком переносит поэтическое творчество в плоскость, далекую от реальности. Мир, отраженный в поэтическом произведении, похож на платоновские тени, которые наблюдает человек, сидя в пещере. Игра света и теней, талантливая игра - вот суть поэтического творчества!

Ироническая картина мира предстает в стихотворении Владимира Эрля:

Ооооооооооооооооооооооооооооооо
Ссссссссссссссссссссссссссссссссссс
Еееееееееееееееееееееееееееееееееее
Ллллллллллллллллллллллллллллллл
Это вновь акро- и телестих.

В. Эрль - это поэт, который смело экспериментирует не только с полистишиями, но и с моностихом, с его формой. Вот пример подобного эксперимента:

Кто-
То
в
Ы
П
А
А
Л
И
З
О
К
О
Ш
К
Ааа
Очень любит моностих и Ры Никонова, в 1969- 1977 гг. выпустившая поэтические сборники "Полированный куст" и "Отдай себе зонт". Уже само название этих сборников свидетельствует о стремлении поэтессы создать особый, синергетический мир, где царствует "реальность неожиданностей": куст нельзя отполировать; невозможно отдать себе зонт. Ассоциативная образность становится средством, при помощи которого воплощается поэтическая "вторая реальность" в этих моностроках:

* Выворачивая челюсти зеркал,
оборачиваемся.

* Как птиц бичевали, в лесу ночующих.
Большое внимание уделяет моностиху и Сергей Сигей, которого, по-видимому, привлекает возможность игры со звуком и образом:

И соболь боле боль со.
Гусеница синеет гусем.
Но, пожалуй, более всех любит "одностроки" Владимир Марков. Он дал и теоретическое осмысление этой формы поэзии. По его мнению, существуют четыре источника моностихов: греко-римская эпитафия; "романтический фрагмент, осложненный импрессионизмом"11 ; однострок, образовавшийся из пословицы; "ориентальные или иные экзотические формы", пересаженные "на европейскую почву"12 . Однострок может реализовываться в "однослове", в стихе из "голых рифм", в "однобукве"13 .

В. Марков создает книгу моностихов ("Одностроки"). Каждому такому стиху он предпосылает заглавие:

стр. 40


--------------------------------------------------------------------------------
1. ЧИТАЯ, СЛУШАЯ, СМОТРЯ
На выставке Моне
Стога, Руанские соборы
и лилии и тополя...

2. РАЗНОЕ
Роман в одну строку
Обрывки человеческих созданий
Роман в народном духе
Груша с Гришей согрешили...
Моностих Маркова - это емкая, лаконичная форма воплощения картины мира, которая существует в воображении художника. Этот мир похож на мозаику; в нем нет каких-либо причинно-следственных, логических связей. Художник лишь фиксирует отдельные моменты бытия, хаотического, беспорядочного. Поэзия становится средством "удержаться в жизни", не пасть в Безвременье. Эта идея очень точно запечатлена в моностихе Татьяны Сельвинской:

Стихами защищаюсь от судьбы.
А в сборнике одностиший "Улей" Татьяны Михайловской используются приемы паронимической аттракции, графической игры, которые помогают отразить в этих строках ноты юмора, порой - иронии и самоиронии:

Мы, цирковые лошади,
не можем без ОВсАЦИЙ.

Да, мы - дамы. Да? Мы?

Входит римлянин в сандалиях.
Нравится мне легкая обувь.
Ирония, граничащая со стебом, окрашивает и моностих "Жуковский" Владимира Перельмутера:

Он Пушкина видал в гробу.
Интересен и монострок Бориса Констриктора:

Дышала ночь восторгом самиздата.
Он основан на скрытой цитации известного стихотворения А. А. Фета "Дышала ночь. Луной был полон сад...". При помощи приема иронической аллюзии автор словно перебрасывает мостик между двумя веками, двумя типами ментальности - российской и советской.

Помимо моностроков поэтика постмодерна использует и такие формы игры со смыслом и графикой, как анаграмма. Теория анаграмм была разработана Фердинандом де Соссюром. Ее развили О. М. Брик14 , Б. М. Эйхенбаум ("Мелодика русского лирического стиха", 1921), Р. Якобсон ("Работы по поэтике"), В. П. Григорьев15 . Анаграмма и палиндром ярко представлены в творчестве Дмитрия Авалиани.

Аз есмь строка, живу я, мерой остр.
За семь морей ростка я вижу рост.
Я в мире - сирота.
Я в Риме - Ариост.
Как пишет С. Бирюков, анаграмма имеет глубокие корни в литературе Древней Руси (стиль "плетения словес"), в творчестве поэтов барокко, в поэзии авангардистов. Сейчас "настало... время осознанного синтеза всех трех периодов переразложения слова"16 . Очевидно, он прав: эпоха постмодернизма использует самые разные способы игры со словом, смыслом, звуком, графикой, чтобы передать "разомкнутость" нынешнего мира, его принципиальную "непознаваемость" в связи с отсутствием каких-либо четких законов бытия.

Один из таких поэтов - Александр Горнон. Его поэтика - это "морфемная волна". По словам Бориса Шифрина, сущность ее в следующем: "С одной стороны - эстетика идеально получившегося фокуса: части так прилажены друг к другу, что и шва не заметить, с другой - шарада, погружающая нас в мир речевой спонтанности. Безобидность склеивания (разламывания) кажущаяся. Растет странность, деформированность, возникают обрывки, фантомы... потому что становится заметна - крупным планом - сама субстанция речепотока"17 . Б. Шифрин отмечает анаграмматичность стиля как черту, характерную для творчества постмодернистов. Стихотворение А. Горнона "Рев досок издержит...", написанное в изломанной графике, основано на анаграмматичности, которая воспринимается как средство создания эффекта паронимической аттракции. Оно стало образцом синтеза трех традиций, о котором писал С. Бирюков.

стр. 41


--------------------------------------------------------------------------------

Важное место в поэзии постмодернизма играют и визуальные стихи. Наиболее яркие примеры такого творчества - произведения Ры Никоновой и Сергея Сигея. По словам С. Бирюкова, "это сигналы букв, замещающих книги; преобразование слов в пиктограммы у Ры Никоновой. Это палимпсесты, коллажи, виртуозные аппликации, знаки, входящие в вербальные системы Сергея Сигея"18 . Происходит синтез разных видов искусства: поэзия соединяется с живописью, с театром, архитектурой. Как пишет Ры Никонова, "книга - не картина, а кинетическая скульптура, ею можно свободно манипулировать... почему единственно верным считается путь последовательно серийного прочтения страниц... а не... "комплексного" чтения текста сразу, сквозь прозрачные страницы, или сочетания текстов на первой и - "сквозь прорезь окна" - на какой-нибудь из последних страниц? Почему два текста на двух сторонах одной и той же платформы-листа считаются идентично равноправными? Система дополнительных платформ-наклеек над основной страницей, система укрываемых под этими наклейками текстов (метод де-экспонирования) - все это лишь несколько приемов из огромного арсенала визуальной поэзии. Визуальные поэты делают книги стеклянные и электрифицированные, с подогревом и замороженные... резанные до состояния "салата"..."19 .

Интересны и опыты поэтов-постмодернистов со звуком. Тавтограмма, брахиколон - вот некоторые виды такой игры.

Тавтограмма - прием, когда все слова в стихотворении начинаются с одной буквы. Пример тавтограммы находим в творчестве Данилы Алина:

Снесли сарай старых соседей
Сверху свисал свиток столетий
Стулья сломали, соты спалили
Сник самовар снизу сдавили
Синие сгустки соленых созвездий
Срезаны стебли сочных соцветий
Смелые сгинули сильные сплыли
Снесли сарай старых соседей
Эта тавтограмма соединяет в одном тексте несоединимое: "сарай старых соседей", нарочито бытовую реалию, и "синие сгустки соленых созвездий", то, что антитетично обыденному и живет лишь в воображении художника.

Широкие возможности открывает и брахиколон - такая организация текста, при которой каждая строка состоит из одного слова. По этому принципу написано стихотворение С. Бирюкова "Бел":

бел
был
бык
лоб -
лун
свет
вой
крик
рык -
тон
Бог
Лет
Каждое слово воспринимается как логически выделенное - создается мозаичная картина "мгновений", образующих мир художника.

Если опыты с графикой способствуют слиянию поэзии с живописью, то "фоносемантические стихи" (А. Горнон), саунд-поэзия (Р. Никонова) отражают взаимопроникновение поэзии и музыки. Характерно в этом отношении стихотворение "Псалом N 4" Елизаветы Мнацакановой из книги стихотворений "Младший инок", в котором она пытается соединить мелодику литургии с постмодернистским текстом:

Услышится
И мы и ны
И вы не и ное и но
Не и ные
Иное то пение
Услышится
Иное то пение и присно
И песни и присно прекрасно
Приснится и ныне иное
Песнопение
Прекрасное...
Таким образом, поэзия постмодернизма очень разнообразна по своим стилистическим приемам. Можно отметить семантические, мелодические и графические эксперименты с поэтическим текстом: широкое использование ассоциативной образности, паронимической аттракции; изменение визуального ряда

стр. 42


--------------------------------------------------------------------------------

стихотворения; синкретизм различных видов искусства. Произведения постмодернизма отражают изменчивый облик времени, тревожное мироощущение художника, жизнь которого лишилась гармонии. Безусловно, творчество поэтов этого направления представляет собой важный этап развития поэзии, без них нельзя представить себе современный литературный процесс.

Поэзия и поэтика постмодернизма - это пока еще terra incognita, вот почему каждый шаг в этой области безгранично интересен.


--------------------------------------------------------------------------------

1 Термин ввел Владимир Бурич (Тексты. - М., 1989), встречается он и у С. Кормилова.

2 Агеносов В. В., Анкудинов К. Н. Современные русские поэты. Справочник-антология. - М., 1998. - С. 9.

3 Там же. - С. 235.

4 Там же. - С. 253.

5 Там же. - С. 253.

6 Там же. - С. 102.

7 Шлегель Ф. Фрагменты / Зарубежная литература. XIX век. Романтизм. - М., 1976. - С. 20.

8 Телия В. Н. Указ. соч. - С. 41.

9 Акростих - стихотворение, в котором начальные буквы каждого стиха при чтении сверху вниз составляют какое-либо слово, фразу.

10 Телестих - стихотворение, в котором конечные буквы каждого стиха при чтении сверху вниз составляют какое-либо слово, фразу.

11 Марков В. Одностроки. Трактат об одностроке. Антология одностроков / Воздушные пути. Альманах III. - Нью-Йорк, 1963. - С. 242 - 249.

12 Там же.

13 Там же.

14 Брик О. М. Звуковые повторы // Поэтика. Сборники по теории поэтического языка / I, II. Пг., 1919.

15 Григорьев В. П., Ковтунова И. И., Ревзина О. Г. и др. Очерки по истории языка русской поэзии XX века. Поэтический язык и идиостиль: Общие вопросы. Звуковая организация текста / Под ред. В. П. Григорьева. - М., 1990.

16 Бирюков С. Зевгма. Русская поэзия от маньеризма до постмодернизма. - М., 1994. - С. 76.

17 Шифрин Б. От "сдвига" к "морфемной волне": де-фикс-а(к)ция Александра Горнона // Поэтика русского авангарда / Специальный выпуск журнала "Кредо". - Тамбов, - 1993. N3 - 4. Цит. по: Бирюков С. Зевгма. Русская поэзия от маньеризма до постмодернизма. - М., 1994. - С. 76.

18 Там же. - С. 149.

19 Никонова Р. О визуальности в поэзии / Новое литературное обозрение. - 1993. - N3.

стр. 43