Печать русского зарубежья сохранила наследие многих писателей, публицистов и поэтов, живущих в эмиграции и не имевших возможности издавать свои произведения на родине. Благодаря этим изданиям было возрождено немало забытых имен, а произведения известных писателей, "сойдя" со страниц газет и журналов, получили второе рождение и прибавили славы своим авторам.

Казалось, никогда не удастся сойтись двум берегам, ибо издания эти осуществляли политику противостояния СССР и поэтому в российских библиотеках были за семью печатями, хотя время от времени оттуда, как из волшебного сундучка, появлялись на свет ранее не известные творения Ремизова и Шмелева, Зайцева и Ильина, Мережковского и Берберовой.

Сундучок, похоже, неисчерпаем. Кроме того, что некоторые публикации чаще всего ценны как прижизненные авторские художественные тексты, среди них можно найти целый ряд документов - писем, воспоминаний современников об авторе, рецензий, пародий, статей, расширяющих представление о личности писателя, его окружении, взаимоотношениях, образе жизни.

Одна из наиболее ярких летописей содержится в "Новом журнале"1 , который издается в Нью-Йорке. Он явился наследником и продолжателем лучших традиций парижского журнала "Современные записки", который с успехом выходил в течение двадцати лет, однако в

стр. 26


--------------------------------------------------------------------------------

1940 г. после выхода 75-го номера был закрыт из-за вторжения немцев в Париж. Смириться с его потерей было невозможно, слишком большую роль сыграл он в деле объединения сил той части творческой интеллигенции России, которая в результате революции оказалась вдали от Родины, в тяжелейшей изоляции. После долгих переговоров Марк Алданов и Михаил Цетлин2 , который заведовал в "Современных записках" отделом поэзии, уехав из Парижа, сумели основать новое издание.

Алданов писал Бунину во Францию, что выпустят, наверное, две книги, потом дело стало развиваться, подключились подписчики, и журнал издается на частные деньги и поныне. Вышло уже 236 номеров. В январе 2002 г. было отмечено шестидесятилетие издания. В дни юбилея не раз вспоминали Ивана Алексеевича Бунина, ибо именно он был одним из инициаторов издания журнала, одним из первых, кто говорил о необходимости воссоздания "Современных записок".

В статье Алданова "Памяти М. О. Цетлина" сказано: "Первые разговоры о возможности создания в Нью-Йорке толстого журнала происходили еще во Франции, в Грассе, в доме нашего общего друга И. А. Бунина (тогда предполагалось, что Иван Алексеевич тоже приедет в Америку)"3 .

Нынешний редактор журнала Вадим Крейд пишет, что "замысел обсуждался у Бунина в Грассе в августе 1940 года", уточняя: "предполагалось, что Бунин приедет в Америку на какое-то время для более тесного сотрудничества"4 .

Бунин не только был инициатором этого издания, но долгие годы оставался автором номер один. Первый русский писатель, удостоенный Нобелевской премии, он олицетворял лучшие традиции эмиграции, поэтому не случайно, что хотя "Новый журнал" не был чисто литературным (здесь выступали философы, культурологи, богословы; историки, социологи), первый номер открывал именно Бунин.

Вслед за коротким предисловием редакторов, рассказывающем о целях и задачах, читатель увидел рассказы "Руся" и "В Париже". В примечаниях было сказано: "В Америке оказался рукописный экземпляр новой книги И. А. Бунина "Темные аллеи", еще не появившейся ни на русском, ни на иностранных языках. Не имея возможности снестись со знаменитым писателем, находящимся в настоящее время в Европе, мы все же решаемся поместить в "Новом журнале" отдельные рассказы"5 .

Один за другим номер за номером печатает журнал и другие произведения из этого цикла: "Натали" (N 2), "Генрих" (N 3), "Таня" (N 4). Немного позже увидели свет "Чистый понедельник" (N 10), "Дубки" и "Пароход "Саратов" (N 11), "Речной трактир" и "Месть" (N 12), "Галя Ганская" (N 13), "Ловчий" (N 14).

Право первой публикации предоставил журналу, очевидно, сам автор. Об этом свидетельствует его письмо к поэтессе Алле Головиной от 7 сентября 1942 г., в котором он сообщает: "...кажется, я писал когда-то Вам, что написал книгу новых рассказов (теперь не пишу - для кого, зачем?) - это из этой книги "Руся" и "В Париже", равно как и 2 - 3 вещи, напечатанные в Америке. Сам я ничего этого в печати не видал - и, думаю, к счастью: если б увидал, очень бы мучился - все, напечатанное там, напечатано по тем не исправленным до конца текстам, что я послал туда наспех, с оказией"6 .

Эти публикации были большой поддержкой писателю, который продолжал работать над циклом. Они помогли выходу в свет в нью-йоркском издательстве "Новая земля" отдельного сборника, куда вошло десять рассказов. Незамеченным для "Нового журнала" не оказался и следующий, парижский, состоящий из тридцати восьми рассказов. В аннотации (N 15) критик В. Александрова приводит названия тех, которые еще никогда не появлялись даже в прессе - "Антигона", "Смарагд", "Волки", "Начало", "Визитные карточки", "Кума", "Камарг", "Сто рупий", "Часовня". Не вошел и рассказ "Три рубля", появившийся в "Новоселье". Приветствуя саму попытку издателей собрать в одной книге "разбросанные по журналам драгоценные крупицы

стр. 27


--------------------------------------------------------------------------------

бунинского творчества", автор пишет: "Бунинская проза, как проза Пушкина и Лермонтова, выросла из стиха и совершенствует классические традиции русской литературы... поэт и прозаик работают словом, их образы западают в душу, оказывая иногда решающее влияние на человека".

Наследие Бунина, представленное в журнале, огромно. Многие страницы журнала отведены его прозе, произведения печатались при жизни, но что-то по разным причинам долгое время оставалось в авторском архиве и передано в редакцию его наследниками - В. Н. Муромцевой-Буниной, Л. Ф. Зуровым, Милицей Грин, а также исследователями творчества Ю. Мальцевым, А. Звеерсом и др. Большой пласт составляют переписка и личные документы: "Из дневников", "Записи", "Литературное завещание", "К моему завещанию". Почти все бунинские публикации в юбилейном номере "Нового журнала" отмечены "как лучшие произведения, которые появились в "Новом журнале" и стали достоянием русской поэзии и прозы, историографии и мемуаристики, публицистики и философии"7 .

Именно из архивных записей "Происхождение моих рассказов", впервые опубликованных здесь, читатели узнали о том, как возникали рассказы "Грамматика любви", "Метеор", "Косцы", "Темные аллеи", волшебное "Легкое дыхание". Автор "забрел как-то на одно из кладбищ на Капри, увидел портрет девушки и "выдумал рассказ о ней с той восхитительной быстротой, которая была много раз в некоторые счастливые минуты моего писательства". О многом говорят и ассоциации, которые возникали во время работы над рассказом "Темные аллеи": "...вспомнил "Воскресение" Толстого, Катюшу Маслову и молодого Нехлюдова и вместе с тем стихотворение Огарева..."8 .

Не менее интересен и эпистолярный архив. Бунинская корреспонденция открывает удивительные черты его личности. Например, письма к Л. Ф. Зурову в самом начале их знакомства, которое продолжалось долгие годы, и, хотя отношения последних лет были далеко не безоблачными, они говорят об искренности, чуткости и внимании к таланту начинающего, не очень известного писателя. Бунин советует "писать не спеша и не переоценивать своих молодых сил, еще весьма нуждающихся в развитии всяческом", выражает готовность помочь, приглашает в свой дом, ссужает на первое время деньгами, хлопочет о визе, в письме описывает маршрут вплоть до остановок и номера автобуса, ведущего к его дому, по-житейски заботясь о том, чтобы провинциал не блуждал в Париже.

В письмах к Адамовичу и Тэффи Бунин отчасти выступает и как литературный критик, высказывая свои суждения не только относительно творчества Горького, Адамовича, Тэффи, которую он очень высоко ценил и лестно отзывался о ее художественном таланте, но и о ее таланте читателя. "Благодарю Вас очень, очень за ваше внимание ко мне, что читаете меня, ведь и читателей таких, как Вы, днем с огнем поискать", - писал он. Наряду с этим есть там и беспощадные приговоры относительно собственного творчества. В письме к Тэффи от 9 августа 1943 г. он пишет об издании в 1915 г. своих произведений в шести томах. Это собрание сочинений вышло, как известно, в Товариществе Маркса. Бунин говорит, что это одна из самых жгучих ран его сердца - "сколько там позорного для меня! Валял я тогда что попало и как попало - и тотчас продавал. Был беден и не придавал большого значения тому, что печатал". Это еще одно свидетельство того, каким требовательным был он ко всему, что выходило из-под его пера.

Большой интерес представляет переписка с Верой и Борисом Зайцевыми, с журналистом А. Блоком (1975, N 120), с которым он обсуждает вопросы возможной экранизации своих произведений и приводит список рассказов, из которых можно, по его мнению, "легко сделать несколько больших фильмов". Это "Господин из Сан-Франциско", "Сын". "Братья", "При дороге", "Сны Чанга", "Петлистые уши", "В ночном море", "Дело

стр. 28


--------------------------------------------------------------------------------

корнета Елагина", "Игнат". Рассказы близки не только сюжетно, но и по времени написания.

Бунин писал Блоку: "Я много ходил и хожу в синема. Рассказывая об этом увлечении, отдавал ему предпочтение перед театром, восхищался "телесной легкостью актеров синема, тем, как "удивительно выбираются (и даже часто) типические лица в синема".

На страницах "Нового журнала" появились первые оценки произведений зарубежного периода. В статье В. Александровой (1946, N 12) читаем: "В свете теперь достигнутого Буниным мастерства порой теряют его ранние вещи: некоторые из первых рассказов сегодняшний Бунин написал бы, вероятно, еще сдержаннее и сильнее. Читая его последние новеллы, чувствуешь, сколько еще невоплощенного хранится в душе художника". Автор считает, что творчество писателя мало исследовано, что "по его литературному "хозяйству" приходится ходить без провожатых. И, по ее мнению, это может быть к лучшему, слишком много открытий ждет читателя. И, продолжая мысль Ф. Степуна, она говорит: "Бунина надо читать медленно, потому что человек в бунинском творчестве присутствует "как природная глубина", с этим человеком хочется быть с глазу на глаз".

Интересна статья В. Зензинова (1942, N 3), который описывает Грасс, где с 1923 г. почти безвыездно на вилле Бельведер живет затворнически Бунин. "Это центр парфюмерной промышленности. Нежный аромат нарциссов, розовых, жасминовых полей. Гиацинты, синие ирисы, белые лилии, цветут апельсиновые деревья..." В дружеских литературных кругах виллу зовут "монастырем муз".

Критики разных взглядов пишут о Бунине, но все сходятся в том, что он "гордость и украшение русской литературы".

Первые произведения Бунина появились в журналах, он постоянно сотрудничал с самыми разными изданиями в России и за рубежом, но самая большая часть его зарубежного наследия стала известна благодаря "Новому журналу".

----

1 "Новый журнал" - литературно-политич. изд., выходит ежеквартально с 1942 г. по наст. вр. Основатели М. Алданов и М. Цетлин. В разное время редактировали журнал М. М. Карпович, Р. Б. Гуль, Л. Ржевский, В. Крейд и др.

2 Алданов Марк (наст, имя: Ландау Марк Александрович (1886- 1957) - прозаик, критик, публицист, драматург, литературовед, историк.

Цетлин Михаил Осипович (1882- 1945) - поэт, прозаик, переводчик, критик, журналист, издатель.

3 "НЖ". - 1945. - N 11.

4 Крейд В. Первая эмиграция в "Новом журнале" // Зарубежная Россия. 1917 - 1939. - СПб, 2000. - С. 279. См. также: НЖ. - 1945, - N 11, С. 343.

5 "НЖ". - 1942. - N 1. - С. 8.

6 Цит. по: Фоменко А. В. Из переписки И. А. и В. А. Буниных с Аллой Головиной (1942 - 1953) // Бунин и русская литература XX века. - М.: Наследие, 1995. - С. 250.

7 "НЖ". - 2003. - N 226.

8 "НЖ". - 1958. - N 53. - С. 7.

стр. 29