Если анализировать поэтические течения начиная с 70-х годов XX столетия, то можно выделить традиционализм и авангардизм как две тенденции развития и существования поэтической литературы. В этой статье мы поговорим о традиционной поэзии.

Традиционализм - направление в поэзии, когда используются темы и мотивы, образная система и стилистические средства, свойственные поэзии XIX - отчасти XX века. Безусловно, традиционализм - название очень условное, так как объединяет собой творчество поэтов, каждый из которых имеет свои особенности. Традиционалистами можно назвать таких поэтов, как Б. Слуцкий, Д. Самойлов, Ю. Левитанский, А. Межиров, Ю. Друнина, Н. Старшинов, К. Ваншенкин, М. Дудин, Б. Окуджава, - художников слова, посвятивших свое перо изображению страшного лика войны и воспеванию светлого гения человека, сумевшего отстоять свою страну, свободу - жизнь, Мир в мире. Они попытались передать прекрасное мгновение бытия - неповторимое, яркое.

Б. А. Слуцкий (1919 - 1986) создал образ Солдата, рядового труженика войны, который по зову сердца вступил в ряды защитников Отечества:

Последнею усталостью устав,
Предсмертным равнодушием охвачен,
Большие руки вяло распластав,
Лежит солдат.
Он мог лежать иначе,
Он мог лежать с женой в своей постели,
Он мог не рвать намокший кровью мох,
Он мог...
Да мог ли? Будто? Неужели?
Нет, он не мог...
Он без повесток, он бы сам пошел.
И не за страх - за совесть...
("Последнею усталостью устав...")

Долг человека и гражданина, стремление к добру, к свободе - вот определяющие мотивы поведения героев в лирике Слуцкого. Это поэт, силою искусства стремящийся создать Человека с человеческим лицом, который станет идеальным образом для тех, кто еще только вступает в жизнь. Вот каковы, по мнению Слуцкого, цель и смысл искусства - в данном случае кинематографического, но, пожалуй, и поэтического (недаром автор вкрапляет в текст известные строки А. С. Пушкина!):

Свободу восславляли образы,
Сюжет кричал, как человек,
И пробуждались чувства добрые
В жестокий век, в двадцатый век.
И милость к падшим
призывалась,
И осуждался произвол...
("Броненосец "Потемкин")

Простота, порой - некоторая грубоватость, присущая стихам Слуцкого, делают его поэзию очень выразительной, жесткой, убедительной:

Давайте после драки
Помашем кулаками:
Не только пиво-раки
Мы ели и лакали, -
так начинается стихотворение "Голос друга", в котором автор формулирует свое представление о поэте и поэзии:

Готовились в пророки
Товарищи мои.
Особую значимость этим строкам придает упоминание о судьбе "пророков":

В пяти соседних странах
Зарыты наши трупы.
И мрамор лейтенантов -
Фанерный монумент -
Венчанье тех талантов,
Развязка тех легенд.
Поэт, героически принявший смерть, не испортивший "ни песню... ни стих", достоин восхищения. Именно он, чьим "народом" была интеллигенция, кто каждый свой поступок "корректировал Львом чувства - Николаичем Толстым", для которого "работа чтения и труд писания была святей Священного Писания", способен, идя "в обшей шеренге", сохранять свою неповторимость, свой свободный дар. Образ "цепной, но ласточки", которая "ютится" в "сфере притяжения земной", - вот яркий иносказательный портрет поэта.

стр. 25


--------------------------------------------------------------------------------

Б. Слуцкий использует в своих стихах подчеркнуто экспрессивный синтаксис: риторические вопросы ("Да могли? Будто? Неужели?"), восклицания ("А синева, а вся голубизна!"), эллиптические предложения ("А посередке, господи, я, самолично - я"), синтаксический параллелизм ("Я тебе не молился - взмаливался тебе"), эпифору ("Слаб я, глуп я..."), антитезу ("И не за страх - за совесть и за почесть"), оксюморон ("цепная ласточка"), градацию ("Все на удали, все на риске, на безумстве, на "черт подери!"), зевгму ("Было полтора чемодана... шмутков, барахла, добра и огромная жажда добра..."). Эти приемы придают его речи черты разговорности, яркие, выразительные интонации, особенную, слегка изломанную, не величаво текущую, а "синкопированную" мелодику. Столкновение привычного, традиционного, и нового чувствуется и в использовании системы рифмы и рифмовки. В стихах Слуцкого встречаются как точные рифмы разной грамматической природы, так и разговорно-глагольные, как в фольклоре или в стихе XVII века. (Порой рифма исчезает, и мы читаем "белый" стих.) Безусловно, этот поэт продолжает традиции русской поэзии предшественников-стихотворцев, но обладает своей, легко узнаваемой манерой письма.

Д. С. Самойлов (1920 - 1990), поэт, эссеист, драматург, литературовед, переводчик, "озорно и раскованно "играет в Пушкина", прибегая к ярким чертам стилистики великого мастера и одновременно подчеркивая разницу между собой и им. Пушкин для него - ориентир не столько поэтический... сколько человеческий, нравственный"1 . Так же, как и Пушкин, Самойлов любит осень - пору творчества:

И осень, которая вдруг началась
Прилежно...
Она мне настолько мила,
Что надо
На время оставить на время дела
Земные...
Подобно великому поэту, он восхищается красотой донны Анны - Красота дорога для него в любом проявлении, она есть жизнь, упоительная, горячая, светлая. Он упрекает Пестеля ("Поэт, Пестель и Анна") в том, что он "борется с жизнью, а не живет ею"2 . Сам Д. Самойлов - поэт жизни. Он пишет о детстве ("Из детства"), о матери ("Мать ушла..."), о "тенях прошлого". Это поэт, отдавший дань и военной тематике:

Как это было! Как совпало -
Война, беда, мечта и юность!
И это все в меня запало
И лишь потом во мне очнулось!..
("Сороковые")

Прошлое, далекое ("Смерть Ивана") и близкое ("Выезд"), становится важной темой его лирики. И здесь вновь встает в памяти пушкинское стихотворение "Телега жизни": свой путь Самойлов также рисует как дорогу через время:

Зажигаются свечи созвездий.
Папа молод. И мать молода.
Конь горяч. И пролетка крылата.
И мы едем незнамо куда -
Все мы едем и едем куда-то.
("Выезд")

Это и время историческое ("Помирает царь, православный царь!"), и "сороковые, роковые", и космическое, лишенное границ:

Мать ушла. И тонкий полог
Вдруг исчез.
Надо мною звездный холод
В семь небес.
Небеса бездонны эти -
Синь и жуть.
Нас, как рыбу, манит в сети
Млечный Путь.
("Мать ушла...")

Осмысляя свой жизненный путь поэта - дорогу сквозь пространство и время, Самойлов приходит к горькому выводу:

Мне выпало все. И при этом я выпал,
Как пьяный из фуры, в походе великом.
Как валенок мерзлый, валяюсь в кювете.
Добро на Руси ничего не имети.
("Мне выпало счастье...")

Путь поэта печален и труден, велик и прекрасен ("Мне выпало счастье быть русским поэтом..."). И этим путем вечно будут идти те, кому дано слышать голос Музы:

стр. 26


--------------------------------------------------------------------------------
Все, что тревожило нас, в вечности канет.
Но еще видно, как там, на перевале,
Вывесил цепкий кизил алые бусы...
"Из какого сора рождаются стихи..." - сказала когда-то А. Ахматова; "алые бусы" кизила - вот то привычное, будничное, увиденное особым взглядом, который превратил прозаическое в поэзию! Времена соединились в одном образе, созданном творцом-стихотворцем:

Вспомните, как в старину вы нам певали,
Песню запойте для нас, милые Музы!
Стилизация под фольклор ("Смерть Ивана"), глагольная рифма ("хромаю - ломаю - понимаю" - "Сороковые"), изменение стопности стиха ("Мать ушла..."), использование риторических приемов в поэзии - вот художественные особенности лирики Д. Самойлова.

Ю. Д. Левитанский (1922 - 1996) первые стихи опубликовал во фронтовой прессе. И действительно, поэт словно рисует картины с натуры, часто прибегая к назывным, односоставным определенно- и неопределенно-личным предложениям, отмечая отдельные штрихи быта-бытия, - как будто ведет репортаж, долгий, нескончаемый, с дороги Войны:

Обдирая ладони,
Ползем по льду,
по шершавому льду реки...
Тень часового.
Удар клинка.
Ракет осторожный свет.
Короткий бой...
А глаза бойца
Затянуло льдом...
("Ледяная баллада")

Передавая сложную психологию участника войны, человека, который рад бы забыть то, что видел - горе, страдания, лишения, но не может это сделать, Ю. Левитанский и себя показывает "в строю", рядом с теми, кто был в аду, кто ценою жизни добыл Победу; кто выстоял и вернулся домой, чтобы рассказать о подвиге "неопознанных солдат", защитивших живущих:

Я это все почти забыл.
Я это все хочу забыть.
Я не участвую в войне -
Она участвует во мне.

И отблеск Вечного огня
Дрожит на скулах у меня...
Уже меня не излечить
От той зимы, от тех снегов...
("Ну, что с того, что я там был...")

"Рядовой" войны, поэзии, лирический герой Левитанского ощущает себя частью великого земного братства, лишенного тем не менее Историей величия. Для поэта-гуманиста важна жизнь каждого человека, ему чуждо понятие "маленький человек". Жизнь - вот что единственно прекрасно! Жить - вот высшее счастье, не важно, листом ли осеннего сада или зерном, беглым мазком на холсте или вязи старинной строкой - или человеком, который слышал музыку слов, - "все остается! все остается!". И в этом для поэта заключается высшая правда жизни - непреходяще "юный твердит соловей" о вечности бытия! Непреходяще поэт постигает волшебную музыку слова:

Музыка моя, слова,
их склоненье, их спряженье,
их внезапное сближенье,
тайный код, обнаруженье
их единства и родства...
ах, как музыка играет,
только сердце замирает
и кружится голова -
синь, синица, синева
("Музыка моя, слова...")

Поэт мастерски пользуется приемом звукописи, подбирая близкие "ноты", заполняя все мгновение, до предела, звуком, выходящим из своих берегов:

...осень, ясень, синь, синица,
сень ли, синь ли, сон ли снится,
сон ли синью осенится,
сень ли, синь ли, синева...
Точная рифма соседствует в его стихах с приблизительной, фонетической ("ситца - носиться"), репортаж ("Как показать лето") - с балладой ("Ледяная баллада"), диалог ("Диалог у новогодней елки") - с монологом ("Ну, что с того..."). Повествование от первого лица сочетается с рассказом, который ведется в третьем лице. Это говорит о великолепном чувстве слова Ю. Левитанского, хорошем знании законов построения поэтического произведения.

стр. 27


--------------------------------------------------------------------------------

Поэтика стиха, близкая Левитанскому, характерна и для творчества А. П. Межирова (1923). Это "конкретный, "вещный поэт", любящий описывать живые подробности"3 . И он тоже, как и другие поэты, "с войной на "ты":

Я прошел по той войне,
И она прошла по мне...
("Десантники")

Автор выстраивает свои стихотворения как драматические сцены, выбирая наиболее трудные, исполненные трагизма мгновения, сознательно заостряя сюжет, - у войны не женское лицо! Она горька, трудна, несправедлива:

Артиллерия бьет по своим.
Это наша разведка, наверно,
Ориентир указала неверно.

...Нас великая Родина любит,
По своим артиллерия лупит...
("Мы под Колпином скопом стоим...")

Война - это вечное противостояние смерти: "И я, двадцатилетний, под пулями стою". Вот почему так дороги, так трепетно важны, волнующи простые радости жизни - "тягучая нить" сгущенного молока; осень; музыка:

И через всю страну
струна
Натянутая трепетала,
Когда проклятая война
И души и тела топтала.
Стенали яростно,
навзрыд,
Одной-единой страсти ради,
На полустанке - инвалид,
И Шостакович - в Ленинграде.
("Музыка")

Еще одна важная тема Межирова - это творчество. Наиболее ярко ее выражает стихотворение "Игрушки". Начав с описания работы мастера, делающего кукол, поэт переходит к художественному обобщению:

Мастер! Ты о будущем подумай!
Что тебе труды твои сулят?
...Поклонился бы земным поклоном,
И, ножа сжимая рукоять,
Стал бы он самим Пигмалионом -
На колени не перед кем стать.
("Игрушки")

Вечная тема Пигмалиона, создавшего Галатею, воплотилась в фарсовое действо, и уже не прекрасные Галатеи, а Матрешки, которые "пляшут и поют, /Сверхурочно вкалывают, ленятся, /Жрут антабус, друг на дружке женятся /Или же разводятся и пьют", становятся "венцом творения" мастера - да Мастера ли? Художественный гений Блока, создавший Прекрасную Даму, вдруг обернулся ремесленным трудом "матрешечника", не способного полюбить свое творение. И вот - горький итог: "...на колени не перед кем стать"... Используя традиционные средства ритмики, рифмовки, А. Межиров создает лирически-пронзительные произведения, которые стали художественным комментарием жизни.

Ю. В. Друнина (1924 - 1991) также начала свой творческий путь как поэт-фронтовик, назвав свой первый сборник стихов "В солдатской шинели". Главная тема поэтессы - человек на войне. Судьба "светлокосого солдата" - вот что более всего волнует Друнину:

Мы не ждали посмертной славы,
Мы со славой хотели жить.
...Почему же в бинтах кровавых
Светлокосый солдат лежит?
("Зинка")

"Прекрасная принцесса", которой "легендарный комэска" почтительно стремя держал", на войне становится сестрой тем бойцам, которых она, санинструктор, спасла от смерти. И гибнет она, так же как все солдаты, "по-братски" приняв вместе с ними смерть:

В глуши безымянного леса
Осталась она на века -
Девчушка, дурнушка, принцесса,
Сестра боевого полка.
("Принцесса")

Противоестественное сочетание "Красота, жизнь" - "война, безобразие, смерть" становится главным мотивом "военного" творчества Ю. Друниной. И избыть страх перед войной невозможно, как нельзя забыть (забывать!) о военных буднях, о людях, о тех, кто шел по дорогам войны вместе с тобой. Каждое мгновение словно врезалось в память:

Я только раз видала рукопашный.
Раз - наяву и сотни раз во сне.
стр. 28


--------------------------------------------------------------------------------
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.
("Я только раз...")

Просто, без нарочитой метафоричности, сознательно отказываясь от ненужной "красивости", пишет Ю. Друнина. Но "с течением времени стилистика Друниной изменилась: в ее стихах появился высокий пафос, лирическая героиня стала говорить от лица Державы и Мира. Поздние стихи поэтессы звучат чеканно, торжественно и драматично"4 . Трагична и судьба поэтессы: она покончила жизнь самоубийством. Но ее лирика вечно будет воскрешать светлый образ "принцессы", "санинструктора", "светлокосого солдата", ведущего свой бой во имя Красоты на Земле.

Н. К. Старшинов (1924), поэт и фольклорист, в своем творчестве воплотил те художественные принципы, которые свойственны народной поэзии. На идейно-тематическом уровне это любовь к миру, к человеку, "братьям нашим меньшим", на художественном - песенные интонации, мелодичность, использование точной рифмы, разных видов рифмовки, обогащающих ритмический рисунок стиха. Он также много писал о войне:

Сушь - в залитом солнцем овраге.
Сухота в раскаленном рту.
Пить хочу! И ни капли во фляге.
Жить хочу! И невмоготу.
Ни ребят и ни санитара.
Но ползу я, пока живу...
("Сушь")

Некоторые стихотворения его оказались столь мелодичными, что были положены на музыку:

Я был когда-то ротным
Запевалой,
В давным-давно прошедшие
Года...
Такие стихотворения характеризуют исповедальность, автобиографичность:

И вдруг наш старшина на всю округу
Как гаркнет: - Эй, Старшинов, запевай!
("Я был когда-то ротным запевалой...")

Лирический герой имеет не только ту же судьбу - то же имя, что и поэт, - это помогает читателю почувствовать трудности солдатского пути, увидеть "в лицах" военные будни - увидеть, и навсегда запомнить, и уже никогда не быть Иваном, не помнящим родства!

Интересен и цикл произведений, где главными героями становятся животные и птицы. Они все имеют человеческое сердце, ведут себя так же, как человек. Щуренок ("Щуренок") "лелеет лишь одну мечту":

"Всем вам покажу я, погодите,
Только вот немного подрасту!
...А того усатого налима,
Что отгрыз мой хвост, меня ловя,
Разыщу я и неумолимо
Проглочу, как жалкого червя!"
По-видимому, проблема "отцов" и "детей" существует и в мире щук... В другом стихотворении - "Ерш" - "малыш"-ершик, с "колючками", с "глазами всегда на страже", получает душу! А в произведении "Некогда, растерянный и жалкий..." галка, глупая, со "светло-голубым и наглым взором", важная и самодовольная, помогает герою справиться с бедой:

По ногам меня стегают лозы,
Хлещут по лицу и по плечу,
И никак не просыхают слезы.
Ну а я бегу и хохочу...
Безусловно, увлечение фольклором сказалось в творчестве Н. Старшинова.

К. Я. Ваншенкин (1925) - поэт, чьи стихи столь музыкальны, что многие из них стали народными песнями. Он тяготеет к новеллистичности, сюжетной замкнутости эпизода, стремится к единству жанровой формы и содержания: "Его короткие стихотворения могут быть соотнесены с лирическими миниатюрами прозаиков: "затесями", "камешками на ладонях", "мгновениями"... В них можно обнаружить все элементы эпической структуры: экспозицию, данную двумя-тремя скупыми штрихами, завязку, развитие событий, доводящее до кульминационного момента, наконец, развязку"5 . Так выстроено, например, стихотворение "Мальчишка":

завязка:

Он был грозою нашего района,
Мальчишка из соседнего двора...
стр. 29


--------------------------------------------------------------------------------
В густом саду устраивал засады,
Играя там с ребятами в войну.
И как-то раз увидел он из сада
Девчонку незнакомую одну...
кульминация:

Сейчас мелькнут разбросанные книжки -
Не зря ж его боятся, как огня...
И вдруг она сказала: -
Там мальчишки...
Ты проводи, пожалуйста, меня...
развязка:

...Легли на землю солнечные пятна.
Ушел с девчонкой рядом командир.
Завершается стихотворение выводом, который придает произведению философскую глубину, показывает вечное, непреходящее торжество жизни:

И подчиненным было непонятно,
Что это он из детства уходил.
Некоторые стихотворения становятся лирическим комментарием, словно бы мимолетно брошенным взглядом, заметками о том, что видит автор. Таковы "Осы", "Сверчок", "Расставание", "Я вздрогнул: одноногий паренек...":

Я вздрогнул: одноногий паренек
Стоял внизу - уверенный и ловкий,
На валенке единственном - конек,
Прикрученный растрепанной веревкой...
Свободно оттолкнулся костылем
И покатил, повитый снежным дымом...
Я проходил. Я тоже сделал вид,
Что каждый день встречается такое.
"Репортажный" стиль повествования подчеркивает искренность автора, его объективность, помогает передать сиюминутность, единственность, конкретность этого переживания - и в то же время типичность, вневременные его границы.

М. А. Дудин (1916- 1993) создал щемяще-проникновенный образ человека на войне, показал сложный, противоречивый мир личности, нарисовал прекрасные картины природы.

Военные стихи Дудина, помимо изображения картин жизни, содержат и философское обобщение:

Здесь грязь, и бред, и вши в траншеях.
И розовое облако вдали.
Душа моя, когда ж похорошеют
Обугленные площади земли?
("Здесь грязь, и бред, и вши в траншеях...")

Философские ноты - это одна из главных особенностей творчества М. Дудина:

А впереди и долг, и рок,
Томленье наше.
Последней горечи глоток
В последней чаше.
("Виднее в чаше жизни дно...")

Яркий, конкретный образ, открывающий стихотворение, и преображение его в образ-аллегорию - такова композиция стихотворения "В июле по обочинам...", подчиненная принципу "от частного - к философскому, бытийному":

В июле по обочинам
Проселочных дорог.
Иван-да-марья в очи нам
Пылает из-под ног.
Сияет синью верности
И желтизной измен
У жизни на поверхности
Двух душ единый плен...
Новелла-стихотворение - вот один из наиболее любимых жанров в творчестве М. Дудина:

Помолчи, или оплакивай,
Или свой осмысли век.
На звонок в палате раковой
Нажимает человек.
А потом, собравшись с силою,
Шепчет в ватной тишине:
"Помоги, сестрица милая,
Встретить солнышко в окне".
Но... к стене с подушки клонится
Неживая голова.
Вот и все. Судьба кончается...
("Помолчи, или оплакивай...")

Ему близка и тема дороги, ведущей в вечность:

Хотел бы я уйти.
За грань любви и горя
Земного бытия...
Где вечность дует в уши
Мелодией иной
И примиряет души
Нездешней тишиной...
("От праздников и буден...")

Его поэзия афористична. Строки М. Дудина лаконичны и емки, не перенасыщены тропами - и образны, ярки. Ритмика его классическая, эксперименты с мелодическим рисунком строки ему чужды. Его поэзия тяготеет к строгости слога Н. А. Некрасова, порой - к философичности М. Ю. Лермонтова.

стр. 30


--------------------------------------------------------------------------------

Творчество Б. Ш. Окуджавы (1924 - 1997) - это эпоха в русской поэзии второй половины XX - начала XXI века. Он соединил в своем творчестве интеллектуально-поэтическое и жанрово-бытовое. По мнению В. В. Агеносова и К. Н. Анкудинова, "любимые герои Окуджавы - "дуэлянты", "красавцы" и "поэты" - не от мира сего". И это действительно так. Московский муравей - вот собирательный образ всех персонажей лирики Окуджавы. Тот муравей, который захотел создать себе богиню; тот, который красив и мудр, как боги, и грустен, как жители Земли. Философские мотивы, глубокий психологизм, а также мелодичность интонаций - эти особенности стихотворений поэта сделали многие его произведения песнями, которые он исполнял под гитару. Но Окуджава - не только поэт-песенник, он Поэт в высоком смысле этого слова, прекрасно владеющий словом: его творчество очищает душу, делает человека лучше, добрее, светлее. "На фоне Пушкина снимается семейство..." Все мы, поколение нынешнего столетия, вышли душой из Окуджавы, все мы - "на фоне" Булата Шалвовича...

Подводя итог разговора о творчестве поэтов-"традиционалистов", хотелось бы отметить черты, свойственные им в целом: естественность, жизненность мотивов и образов, большое внимание военной тематике, стремление к философскому осмыслению жизни и смерти. Разные в художественном отношении, они тем не менее оказались близки в главном: творчество каждого из них - это попытка остановить мгновение, сделать моментальный снимок уходящей, никогда не повторяющейся в своем прежнем качестве жизни. Их творчество - летопись поколения, не входящая, быть может, в тесные рамки официальной исторической хронографии, но раскрывающая душу живого, и слабого, и великого, человека. Человека!.. И за это мы, жители XXI века, благодарны им!

-----

1 В. Агеносов, К. Анкудинов. Современные русские поэты. - М., 1998. - С. 273.

2 Там же. - С. 273.

3 Там же. - С. 200.

4 Там же. - С. 89.

5 Там же. - С. 47.

стр. 31