Материалы к уроку.

Проникновение в художественный мир М. Е. Салтыкова-Щедрина, и в частности постижение принципов его сатиры, позволит лучше уяснить как идейно-художественную глубину произведения писателя, так и природу сатирического творчества вообще.

Салтыков-Щедрин был не только великим писателем-сатириком, но и крупнейшим теоретиком сатиры. Свою концепцию сатиры Салтыков развил в сатирических циклах "Помпадуры и помпадурши" (1863 - 1874, рассказ "Помпадур борьбы, или Проказы будущего", 1873), "Благонамеренные речи" (1872 - 1876, очерк "Кузина Машенька", 1875), "Круглый год" (1879- 1880, очерк "Первое августа", 1879), в рецензиях на "Новые стихотворения" А. Н. Майкова (1864), "В сумерках. Сатиры и песни" Д. Д. Минаева (1868), "Смешные песни" Александра Волгина (Чижик) (псевдоним А. Н. Иволгина 1 ) (1868), "Повести, рассказы и драматические сочинения" Н. А. Лейкина (1871), в письмах к А. Н. Пыпину от 2 апреля 1871 г. и в редакцию "Вестника Европы" от апреля 1871 г.

Как верно заметил Г. Н. Ищук, "в силу ряда причин судьба уготовила именно Салтыкову-Щедрину роль и титул одного из первых и наиболее значительных теоретиков сатиры. Именно в нем счастливо соединился размах художественного таланта писателя-сатирика с глубиною и прозорливостью теоретического мышления. Его пример еще раз подтверждает старое наблюдение: всемирно-историческое явление нередко создает (а иногда и оформляет) предпосылки своего собственного осмысления" 2 .

Высказывания Щедрина о сатире являются составной частью его взглядов на художественную литературу, в которой он видел оружие борьбы за переустройство общества. Вопросы теории сатиры Салтыков разрабатывал в связи с принципами критического реализма. В то же время он указывал, что сатира имеет и свои специфические черты, подлежащие отдельному рассмотрению. Учение Щедрина о сатире явилось дальнейшим развитием революционно-демократической эстетики. Оно опиралось на художественную практику прошлого. Теоретические обобщения Салтыкова-Щедрина базировались также на анализе современной ему сатирической литературы и на собственном художественном опыте.

Свое влияние на общество литература оказывает как утверждением новых идеалов и положительных типов, так и разоблачением всего отживающего и отрицательного, мешающего дальнейшему движению вперед. Отмечая эти особенности литературы, Салтыков писал: "Вторжение новой жизни собственно в нашу литературу (разумеется, в смысле искусства, а не науки) выразилось или в форме сатиры, которая провожает в царство теней все отживающее, или же в форме не всегда ясных и определенных приветствий тем темным, еще неузнанным силам, которых наплыв так ясно всеми чувствуется. Это и понятно. Новая жизнь еще слагается; она не может и выразиться иначе, как отрицательно, в форме сатиры, или в форме предчувствия и предвидения" (5, 427 -428) 3 . Особая роль в разоблачении отрицательных сторон действительности принадлежит сатире.

Салтыков-Щедрин считал, что русская сатирическая литература, следуя гоголевским традициям, должна развивать их дальше. Наблюдая развитие России в пореформенный период, происходившую эволюцию в сфере общественных отношений и в области литературы, Салтыков понимал, что в новых условиях в сатире должен больше преобладать социальный элемент: "...гоголевская сатира сильна была исключительно на почве личной и психологической; ныне же арена сатиры настолько расширилась, что психологический анализ отошел на второй план, вперед же выступили сила вещей и разнообразнейшие отношения к ней человеческой личности" (9, 276). По-

стр. 37


--------------------------------------------------------------------------------

реформенная эпоха породила различные типы, о которых гоголевская сатира и не подозревала" (9, 276).

Бичуя какой-либо общественный порок, сатира должна показывать и причины, его породившие. "Кто знает, быть может, известные порочные явления сделались таковыми лишь благодаря порочной обстановке, в которой они находятся?" (10, 526), - писал Салтыков-Щедрин.

Действенность сатиры, считал Салтыков, зависит от того, насколько глубоко она показывает истинную сущность осмеиваемых явлений: "...сатира, по нашему мнению, тогда только достигает своей цели, когда она бьет по больному месту, когда она поражает не эксцентриков, а действительных представителей известного воззрения. В противном случае это решительно все равно что являться в публику в вывороченном наизнанку фраке и думать, что это смешно. Конечно, оно смешно, но здесь смех возбуждается не самым фактом, а единственно личностью, породившею этот факт" (5, 14).

Щедрин учил отличать критику всего несправедливого социального строя, расшатывающую его устои, от осуждения отдельных недостатков и пороков их носителей. Отвергая несправедливые упреки в том, что его сатира направлена против определенных лиц, Салтыков писал: "Я никого не бью по щекам, хотя некоторые "критики" и уверяют, что я только этим и занимаюсь. Моя резкость имеет в виду не личности, а известную совокупность явлений, в которой и заключается источник всех зол, угнетающих человечество" (13, 505).

Объектом подлинной сатиры должны быть явления, имеющие важное общественное значение. Правдиво воспроизводя жизненные неустройства, социальная сатира рассматривает изображаемые явления в типических чертах и делает глубоко идущие обобщения, она всегда бывает направлена прежде всего против причин, вызвавших зло, и приводит читателя к выводу о невозможности исправить критикуемую действительность без изменения общественных отношений.

Подлинная сатира направлена против социальных явлений, препятствующих дальнейшему развитию общества, являющихся вредными с точки зрения его интересов. Но она может быть обращена и против нравственных пороков, если последние выражают ненормальности существующих общественных отношений. Сатира бичует "общественные или людские пороки" (5, 261).

При изучении и изображении объекта сатиры необходимо стремиться к анализу. Это даст возможность показать критикуемое явление в связи с его основой и во взаимосвязи с другими явлениями, позволит сделать обобщающие выводы.

Указывая на обобщающий характер собственной сатиры, Салтыков писал: "Я совсем не Петров и Иванов имею в виду, и даже не статских и коллежских советников (хотя многие из них небезынтересны), а вообще весь общий строй современной жизни, в котором действующими лицами могут найтись и Петры, и Иваны, и статские, и всякие другие советники" (7, 143).

Специфика сатиры накладывает отпечаток и на типизацию. Сатира бичует все отрицательное, вредное. Ее особенность заключается в том, что это отрицательное изображается крупным планом, показывается его комизм.

Осмеяние зла требует выделения, укрупнения, преувеличения отрицательных черт. Преувеличение в сатире может быть достигнуто различными средствами, но оно должно исходить из реальной действительности, строго подходить к отбору фактов и интенсивно их типизировать.

Преувеличение сатирических образов служит раскрытию и выявлению сущности тех социальных тенденций, которые заложены в них. Оно дает возможность более сильно почувствовать и понять смысл критикуемого явления. Посредством преувеличения писатель вызывает у читателя сознание уродливости изображенных явлений, пробуждает к ним чувство нетерпимости.

В сатирическом цикле "Помпадуры и помпадурши" (рассказ "Помпадур борь-

стр. 38


--------------------------------------------------------------------------------

бы, или Проказы будущего") Щедрин обосновал право писателя-сатирика на художественное преувеличение. В сатирическом произведении читателю многое может показаться преувеличенным, но это скорее всего говорит о том, что он без должного внимания относится к изучению окружающей его действительности. В жизни многое так примелькалось, что он перестал обращать на него внимание, анализировать и делать выводы. Когда читатель встречается в литературном произведении с этими же явлениями, но уже преувеличенными в процессе художественного творчества, они могут на первый взгляд показаться ему просто небывальщиной.

Однако Салтыков-Щедрин считал, что "литературе слишком присуще чувство меры и приличия, чтоб она могла взять на себя задачу с точностью воспроизвести карикатуру действительности. Напрасно усиливалась бы она опошлять и искажать действительность - в последней всегда останется нечто, перед чем отступит самая смелая способность к искажениям" (8, 190 - 191). Недальновидные люди могут обвинить литературу в искажении жизни и карикатуре. Но они не могут указать на те границы глупости и пошлости, "до которых не доходила бы действительность" (8, 191).

Допускаемое в сатире преувеличение может содержать в себе отклонение от внешней бытовой достоверности, но оно нисколько не противоречит требованиям реализма, так как не нарушает реальных соотношений жизненных явлений, не искажает их внутренней сущности, а лишь вскрывает те тенденции, которые заложены в самой действительности. Благодаря преувеличению изображение жизни в сатирическом произведении достигает особой глубины и обобщения.

Изображение зла в его развитии, в его будущих формах недальновидные люди могли счесть за ложь. Предвидя их возражения, Щедрин отвечал на них: "...подождите! Почем вы знаете, чем чревато будущее? Ведь перспективы бредов до такой степени растяжимы, что никакая карикатура не в силах наметить границу, где обязательно должен завершиться их цикл" (16, кн. 1 346).

Подчеркивая правомерность преувеличения в сатире, Салтыков в письме к Н. К. Михайловскому от 21 ноября 1884 года писал: "...вопрос о преувеличениях есть вопрос праздный, ибо нет такого преувеличения, которого бы не превзошла действительность..." (20, 106). Эти слова, имеющие важное значение для теории сатиры, не были случайными, они подтверждались общественной практикой. Прозорливость преувеличений самого Салтыкова отмечали читающая публика и критика. По словам того же Н. К. Михайловского, "и письменная критика и в особенности устная, которой Салтыков подвергался больше, чем кто-нибудь, так как почти каждое его произведение возбуждало в обществе говор, давно заметила следующее обстоятельство. Некоторые, совершенно, по-видимому, фантастические положения, придуманные щедринской сатирой, над которыми мы смеялись, как над карикатурами, по прошествии известного времени оказывались точным отражением действительности " 4 .

С сатирой тесно связана иносказательная манера письма, которая получает наибольшее распространение в те периоды жизни общества, когда писатель не может прямо высказаться об окружающей действительности.

Высказывая свои соображения об эзоповском приеме письма, Щедрин указывал на те обстоятельства, которыми был вызван этот прием? "Привычке писать иносказательно я обязан дореформенному цензурному ведомству. Оно до такой степени терзало русскую литературу, как будто поклялось стереть ее с лица земли. Но литература упорствовала в желании жить и потому прибегала к обманным средствам. Она и сама преисполнилась рабским духом и заразила тем же духом читателей. С одной стороны, появились аллегории, с другой - искусство понимать эти аллегории, искусство читать между строками. Создалась особенная рабская манера писать, которая может быть названа езоповскою, - манера, обнаруживавшая замечательную

стр. 39


--------------------------------------------------------------------------------

изворотливость в изобретении оговорок, недомолвок, иносказаний и прочих обманных средств. Цензурное ведомство скрежетало зубами, но, ввиду всеобщей мистификации, чувствовало себя бессильным и делало беспрерывные по службе упущения. <...> И существовала эта манера долго-долго, существует и доныне, так что объявление в 1866 г. воли книгопечатанию 5 почти совсем не повлияло на нее" (15, кн. 2, 185- 186).

Говоря о цензуре и иносказательной манере письма, Салтыков-Щедрин не был односторонен. Он отмечал не только трудности и неудобства этой манеры для писателя, но и ее преимущества.

Трудности, которые встречает автор на этом пути, заключаются "в том, что писатель, берясь за перо, не столько озабочен предметом предстоящей работы, сколько обдумыванием способов проведения его в среду читателей. Еще древний Езоп занимался таким обдумыванием, а за ним и множество других шло по его следам. Эта манера изложения, конечно, не весьма казиста, но она составляет оригинальную черту очень значительной части произведений русского искусства" (13, 505 - 506).

Вынужденная необходимость писать иносказательно, вуалировать свои мысли ставила писателя в унизительное положение: "Ужели есть на свете обида более кровная, нежели это нескончаемое езопство, до того вошедшее в обиход, что нередко сам езопствующий перестает сознавать себя Езопом?" (12, 404).

Вместе с тем эзоповская манера изложения имела ту положительную сторону, что обогащала арсенал художественных средств писателя. Эта манера "небезвыгодна, потому что, благодаря ее обязательности, писатель отыскивает такие пояснительные черты и краски, в которых при прямом изложении предмета не было бы надобности, но которые все-таки не без пользы врезываются в памяти читателя. А сверх того, благодаря той же манере, писатель приобретает возможность показывать некоторые перспективы, куда запросто и с развязностью военного человека войти не всегда бывает удобно" (13, 506).

В связи с изложенным воздействие цензуры на творчество и самого Щедрина нельзя рассматривать только в отрицательном плане. Оно имело и определенные положительные последствия. Многие художественные достижения были освоены сатириком именно в процессе подцензурной деятельности. К числу этих достижений относится прежде всего эзоповское иносказание.

Бичуя зло, сатира стремится вызвать к нему чувства ненависти и протеста. В выполнении этой задачи ей помогает смех.

Сатирический смех выражает враждебное, непримиримое отношение автора к социально чуждым явлениям и силам. Он развенчивает высмеиваемый объект.

Смех содержит в себе идейное и эмоциональное начала. Он представляет собой форму особой, эмоционально окрашенной критики.

Смех является формой приговора над осмеиваемым явлением, он возникает тогда, когда раскрывается сущность этого явления, становится понятным весь его комизм. Смех приводит к выводу о возможности преодоления зла.

Салтыков-Щедрин понимал, какая великая сила заключается в смехе. Литература и наука часто исследуют такие явления, которые еще достаточно ясно не определились. Широкая публика еще не может осознать и установить, в какой степени они являются положительными или отрицательными. Философы разъясняют эти явления в своих ученых трудах, романисты посвящают им объемистые произведения беллетристики, а сатирики выполняют эту задачу, прибегая к помощи смеха. "Это оружие очень сильное, ибо ничто так не обескураживает порока, как сознание, что он угадан и что по поводу его уже раздался смех" (13, 509). "Смешное - это всего страшнее" (20, 35), - утверждал Салтыков в письме к Г. З. Елисееву от 11 июня 1884 г.

Сложность задачи сатирика состоит в том, чтобы верно определить направленность и силу смеха. Смех сатирика должен не иметь ничего общего со злопыхательством и пустым зубоскальством.

стр. 40


--------------------------------------------------------------------------------

Сам Салтыков никогда не был писателем "по смешной части" (11, 148). Его смех был подчинен определенной идейной установке. Об этом свидетельствует и авторитетное высказывание Н. К. Михайловского: "Ему (Салтыкову- Щедрину. - М. Г.), может быть, еще легче было бы смешить нас без удержу, смешить до упаду, но великий писатель не пожелал этого: он обуздал свой смех систематической программой. Менее могучий талант едва ли мог бы даже выдержать такое неустанно зоркое самонаблюдение и самообуздание, такой контроль сознания и воли. Салтыков выдержал" 6 .

Сила смеха Салтыкова-Щедрина была очень велика. Так, И. С. Тургенев свидетельствовал: "Я видел, как слушатели корчились от смеха при чтении некоторых очерков Салтыкова. Было что-то почти страшное в этом смехе, потому что публика, смеясь, в то же время чувствовала, как бич хлещет ее самое" 7 .

Сатирический смех включает в себя не только отрицание, но и утверждение. Ибо нельзя смеяться, не отрицая того, что враждебно идеалам писателя, и не утверждая того, что соответствует им. Изображая низменные явления жизни, настоящий сатирик противопоставляет им высокие общественные идеалы.

Сила щедринского гения заключалась не только в резкой критике отрицательных сторон действительности, но и в утверждении необходимости идеала. "Я не только не отрицаю идеалов, но даже нахожу, что без них невозможно дышать..." (4, 250; 6, 533) 8 , - подчеркивал Салтыков- Щедрин.

Писатель-сатирик осуждает пороки и недостатки общества, изобличает царящее в нем зло во имя идеалов добра и справедливости. "Много есть путей служить общему делу, - писал Щедрин, - но смею думать, что обнаружение зла, лжи и порока также не бесполезно, тем более что предполагает полное сочувствие к добру и истине" (2, 14).

Салтыков прекрасно понимал, что действенность сатиры зависит от ее социальной направленности и того идеала, из которого она исходит: "... для того чтоб сатира была действительно сатирою и достигала своей цели, надобно, во- первых, чтоб она давала почувствовать читателю тот идеал, из которого отправляется творец ее, и во-вторых, чтоб она вполне ясно сознавала тот предмет, против которого направлено ее жало" (5, 430).

Говоря о достижениях русской сатиры в прошлом, Салтыков отмечал, что эти достижения оказались возможными вследствие осознанного стремления писателей к идеалу. Салтыков писал "о том энергетическом, беспощадном остроумии, которым обладали великие юмористы, подобные Фонвизину и Гоголю, - остроумии, относящемся к предмету во имя целого строя понятий и представлений, противоположных описываемым" (6, 99).

Выражение идеала в сатирическом произведении не требует обязательного изображения положительных героев и явлений. Понятие об идеале в сатире дается главным образом негативно, т.е. путем осмеяния того, что не соответствует идеалу.

В свое время многие обвиняли Н. В. Гоголя в том, что в его сатирических произведениях отсутствуют положительные персонажи. Мнения этих людей Н. В. Гоголь воспроизвел в "Театральном разъезде после представления новой комедии" (1842): "Послушайте, посоветуйте автору, чтобы он вывел в комедии хоть одного честного человека" 9 . На это Н. В. Гоголь отвечал: "...мне жаль, что никто не заметил честного лица, бывшего в моей пьесе. Да, было одно честное, благородное лицо, действовавшее в ней во все продолжение ее. Это честное, благородное лицо был смех" 10 .

Требование идеала в сатирическом произведении Щедрин не связывал с изображением идеальных людей. Он с полным основанием мог бы сказать вслед за Н. В. Гоголем, что положительным персонажем его собственных произведений является смех. Совершенно не случайно, объясняя свое понимание идеала в искусстве, Салтыков обращается к гоголевскому "Ревизору": "Да не подумает, однако ж, читатель, что мы требуем от писателя изображения людей

стр. 41


--------------------------------------------------------------------------------

идеальных, соединяющих в себе все возможные добродетели; нет, мы требуем от него совсем не людей идеальных, а требуем идеала. В "Ревизоре", например, никто не покусится искать идеальных людей; тем не менее, однако же, никто не станет отрицать и присутствия идеала в этой комедии" (5, 185).

Сам Салтыков-Щедрин отличался высоким мастерством выражать идеалы в отрицательной форме, что отмечали его современники. В этом смысле весьма примечательны следующие строки из письма Н. А. Арнольди 11 к Салтыкову от 26 апреля 1881 года: "...мы, начинающие писатели, имеем в авторе "Монрепо" и "За рубежом" великого учителя в искусстве проводить положительные идеалы в отрицательной форме" 12 .

Ставя вопрос об идеалах, Салтыков рассматривал общечеловеческие и личные идеалы в нерасторжимой связи. При этом он считал, что последние определяются первыми: "Почему идеалы общечеловеческие выше идеалов личных и даже идеалов, например, Крестецкого уезда? А потому просто, что первые составляют крайнее звено в последовательной цепи идеалов, освещающих пути человеческого развития; потому что они представляют содержащее, а личные - только содержимое; потому, наконец, что с осуществлением идеалов общечеловеческих сами собой осуществятся идеалы скопинские, харьковские и раненбургские, а не наоборот" (7, 151 - 152).

Основу подлинного идеала Салтыков видел в сочетании интересов личности и общества: "Высший общественный идеал заключается совсем не в жертвах и принижениях, а в том, чтобы интересы частного лица и интересы общества шли рука об руку, не только не мешая друг другу, но взаимно друг другу помогая" (5, 372).

Свое понимание идеала Салтыков выразил в письме к Е. И. Утину от 2 января 1881 г.: "Мне кажется, что писатель, имеющий в виду не одни интересы минуты, не обязывается выставлять иных идеалов, кроме тех, которые исстари волнуют человечество. А именно: свобода, равноправность и справедливость" (19, кн. 1, 193).

Пропаганде и защите идеалов была посвящена вся жизнь Щедрина. Будучи уже смертельно больным, он начал писать книгу "Забытые слова" (1889), задуманную как своего рода литературное завещание, в котором еще раз хотел напомнить людям о самом высоком и ценном в жизни.

--------------

1 Иволгин Александр Николаевич (ум. в 1869), поэт и писатель.

2 Ищук Г. Н. Читатель в литературно-творческом сознании М. Е. Салтыкова-Щедрина // Сатира М. Е. Салтыкова-Щедрина. 1826- 1976: Межвуз. темат. сб. - Калинин, 1977. - С. 59 - 60.

3 Салтыков-Щедрин М. Е. Собр. соч.: В 20 т. - М., 1965- 1977. Здесь и в дальнейшем все ссылки на сочинения М. Е. Салтыкова-Щедрина даются по этому изданию. В скобках: арабские цифры перед запятой обозначают том, после запятой - страницу. В тех случаях, когда том делится на книги, то после тома указывается книга.

4 Михайловский Н. К. Полн. собр. соч.: В 10 т. - 4-е изд. - СПб.: Изд. Н. Н. Михайловского, 1908. - Т. 5. - Стб. 276.

5 Дата указана неточно. Это произошло в 1865 г.

6 Михайловский Н. К. Полн. собр. соч.: В 10 т. - 4-е изд. - СПб.: Изд. Н. Н. Михайловского, 1908. - Т. 5, - Стб. 278.

7 Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем: В 28 т.: Соч. в 15 т. - М.; Л: Наука, 1967. - Т. 14. - С. 253.

8 В тех случаях, когда приводимый нами текст повторяется в цитируемом собрании сочинений М. Е. Салтыкова-Щедрина дважды, на него даются две ссылки.

9 Гоголь Н. В. Полн. собр. соч.: В 14 т. - М.: Изд-во АН СССР, 1949. - Т. 5. - С. 156.

10 Там же. -С. 169.

11 Арнольди Анна (Нина) Александровна (псевдоним - Н. А.) (1843?-1921?), писательница.

12 Из неизданной переписки: Письма писателей к Салтыкову // Литературное наследство. - М., 1934. -Т. 13 - 14: Щедрин. - Кн. 2. - С. 358.

стр. 42