Одно из самых распространенных явлений в общественной жизни - слухи. Они стары как мир. Более того, слухи - константа истории - "тут ни убавить, ни прибавить": слухов не было разве что на том острове, где пришлось жить Робинзону с Пятницей, да в Телемской обители из романа Ф. "Гаргантюа и Пантагрюэль", куда принимали только идеальных во всех отношениях людей, т.е. там, где нет общества, либо в обществе воображаемом. "Из-за чего иной раз врет человек?" - спрашивает Дмитрий Карамазов у товарища прокурора во время предварительного следствия. "Это очень трудно решить, Дмитрий Федорович, из-за чего врет человек, - внушительно проговорил прокурор" (Ф.М. Достоевский. Братья Карамазовы. Ч. 3. Кн. 9. Гл. VII). Так же нелегко однозначно ответить и на вопрос, почему люди распространяют слухи, почему одни им верят, другие нет и т.п. Причины слухов кроются в особенностях сознания людей, языка, общественного настроения, коммуникации и др. Они распространяются как отдельными индивидами, так и группами и даже государствами, изустно и с помощью технических средств. Это особая тема, сфера компетенции социальной психологии, социологии.

Любой слух есть информация, которая может быть верной или искаженной. Специфика слухов в неофициальности источника информации. Неопределенно-личная формула "говорят" передает их сущность. Подразумевается, что "говорят" неофициально, т.е. как бы со стороны. В этой формуле уже заложена апелляция к чужому - индивидуальному или коллективному - мнению, к другому субъекту, который как бы навязывает слушателю свою волю. Подчиниться или не подчиниться ей - социально-психологическая задача со многими неизвестными, ее решение всякий раз определяется многими жизненными обстоятельствами, психологическими особенностями индивида. Герой Л.Н. Толстого Иван Ильич "читал иногда книгу, про которую много говорят..." ("Смерть Ивана Ильича"). Как бы между прочим писатель здесь отмечает заражающую функцию слухов.

Слухи вездесущи, т.е. имеют место во всех сферах жизнедеятельности, ибо источников официальных точек зрения, а соответственно и неофициальных версий, в обществе множество. Содержание слухов бездонно: "перемывание косточек" знакомым, соседям, сплетни о знаменитостях, клевета на противника (в политике, науке, бизнесе, спорте и пр.), "утечки информации", легенды, социальные мифы... Слухи - это любая неофициальная информация, а при разноголосице на одни и те же темы слухом становятся и некоторые официальные сообщения.

В сущности, со слуха началось изгнание человека из рая. Библейский Адам, живший в саду Едемском, имел от Господа заповедь: не есть от дерева познания добра и зла, "ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь" (Быт., 2,17). Но змей посеял в душе Евы сомнение в верности божественной заповеди и высказал свою, "неофициальную" точку зрения: "Нет, не умрете, но... откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло" (Быт., 3, 4 ,5). Далеко идущие последствия имел пущенный змеем слух.

Слухи могут касаться отдельного лица, семьи, другой социальной группы, государства. В зависимости от социального статуса или конъюнктуры, внимания со стороны средств массовой информации и иных факторов, различны их масштаб, поле распространения. Проблему слухов можно свести к явлениям повседневности, каким-то банальным вещам, о которых все знают и не задумываясь принимают за данность. Но стоит взглянуть поглубже: ведь речь идет о видимой части айсберга - сложного мира человеческих интересов, эмоций, об атрибутах индивидуального и группового сознания, о проявлениях той "социальной игры", кото-

стр. 22


--------------------------------------------------------------------------------

рую непрерывно ведут люди. Н.А. Добролюбов, еще будучи студентом Главного Педагогического института, выпускал рукописную газету "Слухи" (1855 год, вышло не более 20 номеров). Будущий критик усматривал в них, "этих эфемерных разговорах", - "не мертвые числа и буквы, не архивную справку, не надгробную надпись умершему", а "саму жизнь с ее волнениями, страданиями, разочарованиями, обманами, страстями - во всей красе и истине". "Слухи" противопоставлялись им официальной, писаной истории, где никто не пишет, например, о том, что "Павел Петрович задушен и что Клейнмихель мошенник" 1 . Словом, Добролюбов проницательно видел в слухах те факты жизни, которые умалчиваются и не попадают в официальные сообщения: они являют собой оборотную, закулисную сторону событий, фактов, значение которой рано или поздно определяет время.

Нравится нам это или нет, но распространение слухов - одно из свойств людей. Согласно древнегреческому мифу о фригийском царе Мидасе, за необъективность судейства на музыкальном состязании он был наделен Аполлоном ослиными ушами. Такие уши приходилось прятать от всех. Тайну случайно узнал цирюльник Мидаса, который под страхом смерти не мог ни с кем говорить об этом. Но таковы уж люди: им, как правило, необходимо поделиться имеющейся информацией, иначе их "Я" ощущает дискомфорт, неудовлетворенность. (Dixi et animam levavi - лат.: сказал и облегчил тем душу.) Мифологический цирюльник нашел способ психологической разрядки: вырыв ямку, он прошептал: "У царя ослиные уши!" - в землю, затем ямку зарыл. Выросший на этом месте тростник, как гласит миф, впоследствии своим шелестом "рассказал" об этом всему миру (т.е. распустил слух).

Универсальность феномена слухов, разнообразие причин их порождения, их свойств и последствий отражено в пословицах, которые легко объединяются в обширный цикл: "Слухом земля полнится", "От молвы не уйдешь", "На чужой роток не накинешь платок", "Мирская молва, что морская волна", "Ветром море колышется, молвою народ", "Клевета, что уголь: не обожжет, так замарает", "Змею обойдешь, а от клеветы не уйдешь", "Говорят, что кур доят", "Сорока на хвосте принесла" и др. Выразителен синонимический ряд, в котором доминантными можно считать слова "слух", "молва": сплетни, толки, кривотолки, пересуды, клевета, слава, анекдоты... Слух, несущий в себе какую-то верную информацию, распространяясь, нередко обрастает фантастическими подробностями, искажается - как в детской игре в "испорченный телефон". И как именно он искажается - это тоже может быть очень важно для уяснения репутации того или иного человека, общественного настроения и пр.; ярким показателем этого настроения служат, в частности, злободневные анекдоты про известных лиц.

Естественно, что художественная литература, изображая общество, отношения людей, широко использует мотив слухов, вплетая его в великое множество контекстов, раскрывая его богатые возможности в разных жанрах: от трагедии ("Отелло" У. Шекспира) до юмористического рассказа ("Брожение умов" А.П. Чехова, "Волчья шуба" А.Т. Аверченко). Писателю "нужно знание всех подробностей жизни" (Л.Н. Толстой). Остановимся лишь на некоторых аспектах этой неисчерпаемой темы.

В галерее типов, издавна облюбованных художниками, большое внимание уделялось распространителям слухов. В очерках Теофраста (ученик Аристотеля) "Характеры" - одном из самых ранних сатирических обозрений человеческих пороков - выведен "распространитель слухов" (наряду с типами "хвастуна", "скареда", "пустослова" и др.) 2 . Художественная литература насыщена примерами того, как любовь к сплетням, пересудам выставляется писателями в качестве психологически выверенной основы характера персонажа. В русской литературе XVIII - начала XIX вв. такие персонажи нередко носят "говорящие" фамилии: например, в комедии Н.И. Хмельницкого "Говорун" - это граф Звонов, Вестина, Свахина, Вздоркина; в комедии А.И. Писарева "Лукавин" - это Змейкин; в коме-

стр. 23


--------------------------------------------------------------------------------

дии Ф.В. Ростопчина "Вести, или Убитый живой" - Пустяков и Набатова; в стихотворной сатире В.Л. Пушкина "Вечер" - Вралев, Змеяда. Тип сплетника представлен в комедии "Горе от ума" А.С. Грибоедова - Загорецкий, Репетилов; в повести В.Ф. Одоевского "Княжна Мими" - главная героиня; в гоголевском "Ревизоре" - Бобчинский и Добчинский; в повести А.Ф. Писемского "Тюфяк" -Феоктиста Саввишна; в комедиях А.Н. Островского - свахи, профессиональные и любительницы (Глафира Фирсовна в "Последней жертве"), странницы (Феклуша в "Грозе"); в романе Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы" - г-жа Хохлакова и т.д. Распространение слухов для таких людей - модус вивенди, они живут ими. Это тот остающийся вечно современным типаж, который воспринимается читателем как привычно узнаваемый, оплодотворенный разными жизненными обстоятельствами своего времени.

В художественном произведении тема слухов очень часто - побочная, фоновая. Как, например, в повести Л.Н. Толстого "Смерть Ивана Ильича" (о герое еще при жизни говорили, что он неизлечимо болен...). У А.С. Пушкина в повести "Дубровский" по ходу действия говорится о слухах, окружавших имя предводителя шайки разбойников; в "Капитанской дочке" - слухи о Пугачеве. При этом страшное соседствует со смешным. Так, мимоходом отмечается скорость распространения тайного известия. Комендант крепости просит супругу никому не рассказывать о возможном нападении Пугачева: "Василиса Егоровна сдержала свое обещание и никому не сказала ни одного слова, кроме как попадье, и то потому только, что корова ее ходила еще в степи и могла быть захвачена злодеями. Вскоре все заговорили о Пугачеве. Толки были различны" (гл. VI: "Пугачевщина"). Здесь художественно емко схвачен социально-психологический факт: наивность женщины кладет начало слухам. В пьесах Островского замедляют действие (не вызывая, однако, неудовольствия читателя) колоритные разговоры персонажей на "общие" темы, в частности обсуждение "новостей". Такова, например, в комедии "Праздничный сон - до обеда" (действие 2-е) беседа богатой купчихи Ничкиной и свахи Красавиной:

Ничкина. Нового нет ли чего?

Красавина. Что бы тебе новое-то сказать? Да вот, говорят, что царь Фараон стал по ночам из моря выходить, и с войском; покажется и опять уйдет. Говорят, это перед последним концом.

Ничкина. Как страшно!

Но мотив слухов может служить и своеобразной несущей конструкцией, сюжетным стержнем всего произведения. В комедии Гоголя "Ревизор" действие завязывается известием: "Я пригласил вас, господа, с тем чтобы сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет ревизор". Городничий, в сущности, распускает слух, т.е. неофициальную информацию, почерпнутую им из письма его кума Чмыхова, в свою очередь, слышавшего от третьих лиц о предстоящей ревизии губернии и уездного города. Подтверждением же этого слуха действие развязывается (в город прибывает настоящий ревизор) . Слухам обычно доверяют не только потому, что доверяют данному источнику информации, но и потому, что их содержание в той или иной мере правдоподобно. В "Ревизоре" новость будоражит весь уездный чиновный люд; слухом начинают жить "отцы города", он сплачивает чиновников, почувствовавших опасность проверки своей не беспорочной службы. Ползущий по городу слух о предстоящем приезде ревизора порождает другой слух, который приносят "сороки короткохвостые" - Бобчинский и Добчинский, принявшие за ревизора молодого чиновника из Петербурга, остановившегося в местной гостинице, только потому, что он "и денег не платит и не едет" и "он такой наблюдательный...". Старый служака городничий, обманывавший "мошенников над мошенниками", настолько напуган (Хлестакова сделал ревизором, по замечанию В.Г. Белинского, " страх городничего" 3 ), что принимает "аргументы" помещиков: по своему опыту он знает, что российское начальство иначе себя и не ведет.

А далее: "елистратишка простой" Хлестаков своей виртуозной ложью запускает очередной слух - о собственной зна-

стр. 24


--------------------------------------------------------------------------------

чимости... В гоголевской комедии использованы широкие возможности самой темы слухов: сочетание правдоподобия с фантазией, гиперболизацией, гротеском порождает комизм необычайной силы.

Научные эксперименты подтверждают, что люди отдают предпочтение информации, если она отвечает их ожиданиям. В комедии Грибоедова "Горе от ума" слова Софьи о Чацком: "Он не в своем уме" - мгновенно становятся не просто достоянием фамусовского общества: Фамусов и его гости сразу поверили слуху, потому что были подготовлены к этому. Софья пускает слух осторожно, сознательно, с целью сделать Чацкого посмешищем, отомстить ему за высокомерие, колкости по адресу окружающих, ведь он, по ее мнению, "не человек, змея!" (д. 1.). Слухи формируют, регулируют общественное мнение. Софья, несмотря на свою молодость, хорошо это усвоила и знает цену слухам. Служанка Лиза предупреждает ее о необходимости быть осторожной при свиданиях с Молчалиным: "Грех не беда, молва не хороша" (д. 1.). Софья на это отвечает; "Что мне молва? Кто хочет, так и судит..." В сущности, это реакция умудренного опытом человека (в стиле Сенеки, учившего презирать молву как одну из опасностей, с которыми можно встретиться где угодно). Запуская слух о Чацком, она отлично представляет реакцию общества на него, учитывает общественное настроение. Чацкий отторгается обществом, как нечто непонятное, чуждое, не сливающееся с ним. Он, по словам Гончарова, "как будто пятьдесят третья какая-то загадочная карта в колоде" 4 . Злорадство, с каким обсуждается новость, - показатель общественного настроения, благодаря слуху раскрывается нравственная коллизия пьесы. Совершенно прав Ю.Н. Тынянов в том, что слух о сумасшествии Чацкого - "сильное положение" в сюжете "Горя от ума" 5 . Грибоедов мастерски живописует сам процесс распространения слуха (3-е действие комедии) - скоротечный, нарастающий, лавинообразный. В нем участвует цепочка персонажей. Известно, что на творчество Грибоедова оказал влияние П.-О.Бомарше. В его комедии "Севильский цирюльник" дон Базиль рассказывает, как усиливается слух "от чуть слышного шума" до "всеобщего крика, crescendo всего общества". Но это скорее принципиальная схема разрастания слуха, у Грибоедова же процесс его распространения принимает формы конкретные, осязательные: первый, кому Софья сообщает о сумасшествии Чацкого,- некий Г.Н.; тот передает новость столь же безликому Г. Д.; последний - известному болтуну Загорецкому. В отличие от Г.Н. и Г. Д., воспринявших весть с некоторым сомнением, Загорецкий ничтоже сумняшеся сразу же заявляет: "А! знаю, помню, слышал, / Как мне не знать? примерный случай вышел; / Его в безумные упрятал дядя - плут... / Схватили, в желтый дом, и на цепь посадили". Г.Д. ошарашен столь откровенной ложью. Загорецкий, в свою очередь, сообщает новость Графине внучке, которая, оказывается, "заметила сама" в Чацком признаки сумасшествия, а затем Графине бабушке, выносящей приговор: "Ах! окаянный вольтерьянец!" И вот уж об этом говорят все и не найти концов. На вопрос Платона Михайловича Горича: "Кто первый разгласил?" - его жена Наталья Дмитриевна отвечает: "Ах, друг мой, все!" (Правда, Фамусов приписывает это "открытие" себе.) А раз все - значит, это уже т.н. общественное мнение: "Поверили глупцы, другим передают, / Старухи вмиг тревогу бьют - /И вот общественное мненье!" (слова Чацкого, д. 4).Оно правит бал. В конце пьесы Фамусов, застав Софью в обществе Чацкого и Лизы, изливает гнев на дочь со служанкой, а Чацкому грозит дальнейшими последствиями слуха: "...И ваша такова последняя черта, / Что чай ко всякому дверь будет заперта: / Я постараюсь, я, в набат я приударю,/ По городу всему наделаю хлопот, / И оглашу во весь народ: / В сенат подам, министрам, государю". Ведь версия о сумасшествии Чацкого должна отвлечь "княгиню Марью Алексевну" от другого слуха - о его дочери Софье. Фамусов хорошо усвоил древний обычай "колокола лить" (т.е. распускать слухи, небылицы с целью отвлечь внимание от другого события). Об этом обычае пишет М.Н. Загоскин, характеризуя московские нравы: "... когда льют необыкновенной величины колокол и хо-

стр. 25


--------------------------------------------------------------------------------

тят, чтоб эта работа шла успешно, то непременно пускают в ход какую-нибудь ложь и стараются распространить ее в народе. Если это подлинно справедливо, то вряд ли где- нибудь льют так много колоколов, как в нашей матушке Москве белокаменной" 6 .

Слухи и общественное мнение - тема конкретно- историческая, многоаспектная. Во времена Чацкого т.н. общественное мнение (имеется в виду мнение дворянского общества, его различных кругов), конечно, во многом питалось слухами в их разнообразных формах. Именно о таком общественном мнении, формируемом наветами, с иронией и презрением говорит главный герой грибоедовской комедии. Эта тема - одна из сквозных и в "Евгении Онегине" Пушкина. Как известно, самому поэту наушничанье, клевета со стороны т.н. друзей или приятелей не раз портили кровь. В "Евгении Онегине" он посвятил этим "мелочам" целую строфу (гл. 4, XIX): "Я только в скобках замечаю, / Что нет презренной клеветы, / На чердаке вралем рожденной / И светской чернью ободренной, / Что нет нелепицы такой, / Ни эпиграммы площадной, / Которой бы ваш друг с улыбкой, / В кругу порядочных людей, / Без всякой злобы и затей, / Не повторил сто крат ошибкой; / А впрочем, он за вас горой: / Он вас так любит... как родной!"

Особо "охранной зоной" в общественном мнении был кодекс чести дворянина. Всякое отступление от него, малейшее несоответствие могло породить нежелательные толки, а следовательно, и потерю репутации, даже если это противоречило здравому смыслу и морали. Онегин, как и Чацкий, знает цену общественному мнению, подчас базирующемуся на клевете, сплетнях. Но его следование условному кодексу оказывается важнее истины. Внутренне готовый помириться с Ленским, Онегин получает вызов на дуэль через его секунданта - старого дуэлиста Зарецкого, которого можно отнести к типу распространителя слухов: "Он зол, он сплетник, он речист...". И направление мыслей Онегина меняется: "Конечно, быть должно презренье / Ценой его забавных слов, / Но шепот, хохотня глупцов..." (гл. 6, строфа XI). А далее следует реминисценция из "Горя от ума" (оговоренная в авторском примечании за N 38), напоминающая о развитии темы слухов у Грибоедова: "И вот общественное мненье! 38 / Пружина чести, наш кумир!/ И вот на чем вертится мир!" (там же). Боязнь пересудов сделала Онегина "мячиком предрассуждений".

В подобной же ситуации герой пушкинской повести "Выстрел", Сильвио, пренебрегает мнением офицеров полка. Он, будучи великолепным стрелком и имея право выбора оружия, довольствуется легким объяснением с обидчиком - поскольку "бережет" себя ради мщения другому своему давнему и более сильному противнику.

В "Выстреле" выведен честолюбивый характер: Сильвио привык первенствовать во всем и готов поступиться репутацией ради утверждения своего истинного первенства. Но выше слухов и пересудов могут быть и люди, думающие о других. В романе Достоевского "Братья Карамазовы" изображены сильные женские характеры, презревшие во имя любви общественное мнение. Екатерина Ивановна дает показания на суде в пользу Дмитрия Карамазова, зная, что они вызовут грязные слухи о ней самой. Не сомневается в невиновности Дмитрия, вопреки общему мнению и уликам, Грушенька. Поистине "широк человек" (слова Дмитрия), он может и страшиться слухов и действовать наперекор им.

В художественной литературе нашли отражение естественный и искусственный пути порождения слухов. Естественно возникновение слухов как своеобразных "стихий общественной жизни" 7 , как неизбежного следствия самих особенностей коллективной жизнедеятельности людей. Скажем, не могли не возникнуть в годы царствования Бориса Годунова слухи о царе - убийце. Потому что налицо неудовлетворенный интерес всех классов и сословий к факту гибели царевича Дмитрия. (Кстати говоря, дефицит информации по этому делу ощущается до сих пор.) Такие слухи омрачали царствование Бориса. Особенно они усилились и страшили царя с появлением Самозванца. Вот

стр. 26


--------------------------------------------------------------------------------

как об этом говорит Борис Годунов в одноименной трагедии Пушкина: "Посеяли тревогу и сомненье; / На площадях мятежный бродит шепот. / Умы кипят... их нужно остудить". А в "Мертвых душах" Гоголя не могли не стать предметом пересудов сделки Павла Ивановича Чичикова с помещиками: уж слишком необычный товар покупал он! "Словом, пошли толки, толки, и весь город заговорил про мертвые души и губернаторскую дочку, про Чичикова и мертвые души, про губернаторскую дочку и Чичикова, и все, что ни есть, поднялось" (гл. 9.). Но слухи могут сочиняться, поддерживаться, распространяться сознательно, расчетливо - для достижения самых разных целей. В "Борисе Годунове" ненавидящий царя Шуйский предлагает Воротынскому "...народ искусно волновать", т.е. внушать ему мысль, распускать слухи о том, что убийца царевича - Годунов. О самозванстве нового претендента на русский престол знают и польский король и папа. Но они поощряют Самозванца, поскольку он нужен для воплощения их политических замыслов. Да и Марина Мнишек рассуждает цинично, отрезвляет Лжедимитрия: "Пока тобой не свержен Годунов, / Любви речей не буду слушать я".

В "Мертвых душах" распространительницей естественно возникшего, хотя и обрастающего фантастическими подробностями, слуха выступает дама "просто приятная": она "везла только что услышанную новость и чувствовала побуждение непреодолимое поскорее сообщить ее"; она "умела только тревожиться, но чтобы составить какое- нибудь сметливое предположение, для этого никак ее не ставало..." (гл. 9). Этой своей героине Гоголь юмористически противопоставляет даму, "приятную во всех отношениях", способную к изобретению, сочинению слухов: она высказывает мысль, что мертвые души - "это просто выдумано для прикрытья, а дело вот в чем: он хочет увезти губернаторскую дочку".

Создаваемые искусственным путем слухи могут иметь автора (известен сочинитель слуха) и быть безымянными (сочинитель слуха не афиширует себя или вообще неизвестен). Версию о Чичикове - капитане Копейкине - придумывает почтмейстер; когда же губернским чиновникам становится ясна ее несуразность, возникает другой - безымянный - слух о том, что Чичиков - "переодетый Наполеон". Дочка Фамусова, сочинившая слух о сумасшествии Чацкого, не раскрывает свое "авторство". А вот Бобчинский с Добчинским оспаривают его друг у друга: "Э! - сказали мы с Петром Ивановичем".

В качестве составляющей общественного мнения слух нередко служит мощным оружием психологического воздействия на людей и манипулирования ими. Прекрасно об этом написано Н.С. Лесковым в рассказе "Административная грация". Один сановник вспоминает, как он ловко покончил со смутой в городе, где служил. Авторитетным "смутьяном" был профессор местного университета. Дискредитация этого человека и доведение его до самоубийства было осуществлено по хитроумному плану, разработанному местной жандармерией вместе с владыкой по рекомендации самого министра просвещения графа Д.А. Толстого. Стало известно, что у профессора-"социалиста" есть завистник, конкурент - адвокат Парасолька. Вызвав однажды Парасольку по какому-то пустяковому поводу к себе на беседу, жандармский полковник на несколько минут оставил его одного в своем кабинете. Расчет был на то, что адвокат прочтет лежащий на столе заранее заготовленный "секретный" рапорт с ходатайством о вознаграждении за особые услуги профессора-"социалиста" и разнесет слух о его секретном сотрудничестве с властями. Так и случилось. Был и еще один расчет, свидетельствующий о тонком понимании психологии восприятия слухов: сначала слуху поверят, а затем станут разбираться. Проверять слух стали только после похорон "социалиста". Жандармы не без пользы для себя легко доказали, что никакого рапорта никогда не существовало. Теперь клеветником предстал сам "зачинатель" слуха Парасолька, который был вынужден спешно покинуть город. "Грациозная" операция оказалась успешной: общество вывалялось в грязи, а организаторы операции остались в стороне.

стр. 27


--------------------------------------------------------------------------------

Сочинение слухов, их распространение могут преследовать разные цели и иметь сложную психологическую подоплеку. Княжна Мими из одноименной повести Одоевского - старая дева. Чувствуя свое униженное положение в свете, эта жертва общественных предрассудков превращается в злобное, завистливое существо, мстящее другим за свое одиночество. Вес в обществе она приобрела сплетнями, клеветой, которые в основном сюжете повести приводят к гибели невинного человека. Однако, как саркастически замечает автор- повествователь, злословие и клевета обычно не караются обществом: "Есть люди, которые полными руками сеют бедствие, в душах высоких и нежных возбуждают отвращение к человечеству, словом, торжественно подпиливают основания общества, и общество согревает их в груди своей, как бессмысленное солнце, которое равнодушно всходит и над криками битвы, и над молитвою мудрого" (гл. VII: "Заключение"). Повесть Одоевского высоко оценил Белинский, включивший княжну Мими в перечень имен литературных героев, ставших нарицательными 8 .

Героиня Одоевского клевещет и с целью опорочить другого человека, и ради самоутверждения. Последняя цель весьма характерна для сочинителей и распространителей слухов. Так, Добчинский и Бобчинский, взахлеб рассказывающие о ревизоре, счастливы: они - в центре внимания.

В практике приспособления людей к жизненным обстоятельствам слухи нередко используются в качества средства поддержания определенной репутации человека, создания нужного имиджа и пр. М.А. Булгаков в "Театральном романе" сатирически изображает "чинопочитание" в театральной среде. Чтобы вселить трепет во всех входящих в т.н. "предбанник" - комнату перед кабинетом Аристарха Платоновича, одного из директоров Независимого театра, стены украсили фотоснимками и картинами, изображавшими Аристарха Платоновича в обществе других лиц, а именно - с Тургеневым на охоте, с самой музой, с Островским, Писемским, Лесковым, Григоровичем, Л. Толстым. Посетитель узнавал, что сам Гоголь читал Аристарху Платоновичу вторую часть "Мертвых душ". Все это порождало миф о "вечности" данного театрального деятеля. Не зря его секретарь Поликсена Торопецкая внушает: "У таких людей, как Аристарх Платонович, лет не существует" (гл. 10). Искусный сюрреалистический прием писателя. Но идея-то жизненная: непомерные оценки и самооценки людей частенько подпитываются слухами. Источник слуха в этом примере - не люди, а знаковые предметы. Они формируют представления посетителей "предбанника" об Аристархе Платоновиче как личности неординарной, качественно отличающейся от простых смертных. В гиперболизированной и даже шаржированной форме они как бы приоткрывают "тайну" этого "необычного" человека.

Жалкий герой рассказа А.И. Куприна "Святая ложь" распространяет слух о самом себе с целью самоутверждения в качестве человека состоявшейся судьбы, обеспеченного, способного содержать семью и поддержать старую мать. На деле же он влачит убогое существование. Во вдовьем доме живет его старая мать. Четыре раза в год он навещает ее. Чтобы выглядеть в ее глазах, в глазах окружающих ее старушек преуспевающим, он ценой огромных усилий и унижений достает ничтожную сумму на баню, самого дешевого парикмахера и небольшой подарочек, а также одалживает у товарищей пиджачок. Матери он рассказывает о своей успешной чиновничьей карьере, о том, что скоро перевезет ее в свой дом и т.п. Она же замечает его неважный вид, путаницу в словах, но молчит.

Слухи могут служить благородной цели - помочь другому человеку. В романе Н.Г. Чернышевского "Что делать?" Лопухов узнает, что его жена Вера Павловна полюбила их общего друга, Кирсанова. Не желая мешать их счастью, он распространяет слух о собственной гибели, инсценирует самоубийство и затем скрывается за границей. Это дает возможность Вере Павловне вторично выйти замуж. Спустя годы Лопухов возвращается и сам женится вторично. (Эту же сюжетную схему, но с трагической развязкой,

стр. 28


--------------------------------------------------------------------------------

полемически использует Л. Толстой в пьесе "Живой труп".)

Во французской философии XVIII в. было сформулировано положение "Миром правит мнение". Его социальная и психологическая подоплека в том непреложном факте, что вся общественная жизнь человека - коллективная по своей природе. Действия индивида обязательно соотносятся с действиями, мыслями, поступками других людей, т.е. ориентированы на других и в определенном смысле зависят от них. Помимо прочего, это значит, что людям далеко не все равно, какими они предстают в глазах, во мнениях других, какими они кажутся, слывут, какова их оценка другими. Поэтому людям свойственно казаться не хуже других (не глупее, не жаднее, не эгоистичнее и пр.). На эту тему и в фольклоре и в художественной литературе много бродячих сюжетов, один из которых литературно обработал Х.К. Андерсен в сказке "Новое платье короля". А наш писатель Е.Л. Шварц развил сюжет этой литературной сказки в сатирической комедии "Голый король". Плуты, выдающие себя за ткачей, обещали королю сшить красивое платье из ткани, которую якобы не видят люди или очень глупые, или занимающие не свое место. "Молва о диковинной ткани облетела весь город, и всякий горел желанием поскорее убедиться в глупости или непригодности своего ближнего". Слухи здесь служат своеобразной камерой обскурой, переворачивая вверх дном представления людей, пока не находится наивный мальчик, не знающий правил игры взрослых. Подобной камерой обскурой может служить и официальная информация в условиях жесточайшей диктатуры. У Шварца есть сатирическая пьеса- сказка "Дракон". Несколько столетий городом правит Дракон, обложивший жителей непомерной данью и лишивший их всякой свободы. Находится смельчак, "профессиональный герой" Ланцелот, решивший покончить с Драконом и вызвавший его на поединок. Бой происходит на небе, на виду у всех. Как только намечается преимущество Ланцелота, власти города запрещают жителям смотреть на небо - "во избежание эпидемии глазных болезней..." (д. 2). О ходе боя горожане отныне должны узнавать из специальных коммюнике, выпускаемых "личным секретарем господина дракона"; вот одно из них, с точностью до наоборот рисующее расстановку сил: "Господин дракон не уничтожает врага только из любви к войне. Он еще не насытился подвигами и не налюбовался чудесами собственной храбрости". Официальная ложь порождает слухи, удовлетворяющие информационный голод. Раскупаются "закопченные стекла" (в них можно видеть подлинную картину боя, не боясь за глаза), особые зеркальца ("смотришь вниз, а видишь небо"). Все это популярно - несмотря на угрозу властей: "за распространение слушков... будем рубить головы без замены штрафом".

В этой пьесе также есть наивный мальчик, устами которого глаголет истина, ибо подавляющее большинство жителей города не могут освободиться от въевшегося в них страха и давно забыли, что такое правда вообще. В конечном счете Дракон побежден, остается "немногое": "в каждом убить дракона".

Слухи - заметный пласт социальной реальности. Их анализ помогает лучше понять человека, поэтому они были и будут объектом художественного воспроизведения.


--------------------------------------------------------------------------------

1 Добролюбов Н.А. Избранное. - М., 1984. - С. 56.

2 Теофраст. Характеры. Менандр. Комедии. Герод. Мимиамбы. - М., 1964. - С. 267 - 268.

3 Белинский В.Г. Полн. собр. соч.: В 13 т. - Т.З. - М., 1953. - С. 465.

4 Гончаров И.А. Собр. соч.: В 8 т. - Т.8. - М., 1955. - С. 9.

5 Тынянов Ю.Н. Сюжет "Горя от ума" // Ю.Н. Тынянов. Пушкин и его современники. - М., 1968. - С. 351.

6 Загоскин М.Н. Москва и москвичи. Записки Богдана Ильича Вольского. - М., 1988. - С. 43.

7 Гончаров И.А. Указ. соч. - С. 11.

8 См.: Белинский В.Г. Полн. собр. соч.: В 13т. - T. 1. - М., 1953. - С. 296.

стр. 29