В 1844 г. Ф. И. Буслаев писал о том, что "дело науки определить значение варваризмов в историческом развитии языка"1. Правда, под варваризмами ученый подразумевал иноязычные заимствования вообще. Однако это не подменяет поставленной проблемы, так как в современной науке под варваризмами понимают вкрапления в русский текст иностранных слов, словосочетаний и предложений преимущественно с сохранением графического облика языка-источника2.

Активное употребление варваризмов свойственно художественной литературе XIX - начала XX в. В середине речи она вдруг перешла на французский язык, желая смягчить свои слова - и тем увеличила стеснение Шилаева, так как он по-французски понимал с трудом (З. Н. Гиппиус. Без талисмана). Рост числа употреблений варваризмов в художественных текстах, особенно в первой половине XIX в., привел к расширению стилистических функций иноязычных вкраплений. Варваризмы выполняют социально-психологическую, историческую, индивидуально-речевую характеристики персонажа, осуществляют функцию авторской иронии3. Полагаем, что варваризмы реализуют также эвфемистическую функцию. Как известно, эвфемизм - это "эмоционально нейтральное слово или выражение, употребляемое вместо синонимичного слова или выражения, представляющегося говорящему неприличным, грубым или нетактичным"4. Соответственно, эвфемистическая функция варваризмов заключается в употреблении иноязычных вкраплений в потоке русской речи с целью смягчения или замены грубого или неуместного, с точки зрения этикета, слова или словосочетания.

Вспомним, как князь Василий в романе Л. Н. Толстого "Война и мир" избегает произнести исконно русское бранное слово дурни по отношению к сыновьям и использует галлицизм: - Вы знаете, я сделал для их воспитания все, что может отец, и оба вышли des imbeciles. Иноязычные слова часто используются в функции эвфемизмов, потому что "меньше шокируют и кажутся более благородными"5. Иноязычная лексика является распространенным средством эвфемизации, на что указывают многие исследователи этой языковой области6. Одним из типов иноязычных слов являются варваризмы. В настоящей статье мы покажем, как функционируют французские варваризмы в качестве эвфемизмов.

Варваризм всегда имеет потенциальную возможность быть грамматически и графически освоенным принимающим языком. Так, выше рассмотренный галлицизм des imbeciles в обрусевшей форме "имбецил" употребляется в медицине со значением 'слабоумный, с врожденным психическим недоразвитием'7. Несомненно, медицинский термин "имбецил" не является эвфемизмом, но он эвфемистичен по происхождению, то есть выбор в качестве термина иноязычного слова был предопределен эвфемистической функцией.

Фонетическое, графическое и грамматическое освоение слова-варваризма не всегда является залогом его "укрепления" в русском языке. Рассмотрим случай употребления слова, происходящего от французского соттегаде: Даже не происходило в продолжение трех месяцев ничего такого, что называют в столицах комеражами, что, как известно, для города то же, что своевременный подвоз съестных припасов (Н. В. Гоголь. Мертвые души). Русское слово "сплетня" оценивается как грубое, из-за чего в XIX в. закрепился в речи аристократов, дворян и чиновников его синоним-эвфемизм "комераж", отмечаемый в настоящий момент словарями устаревших слов русского языка8.

В качестве эвфемизмов используются и так называемые окказиональные вар-

стр. 70


--------------------------------------------------------------------------------

варизмы - ситуативно употребляемые иностранные вкрапления в русской речи. В этом случае они способны постоянно реализовывать смягчающую функцию в устах человека, знающего хотя бы один иностранный язык и обращающегося к собеседнику с подобным уровнем владения языками. Таково употребление галлицизма вместо русского слова "развратник", имеющего отрицательную оценку, в речи героини повести Б. К. Зайцева "Голубая звезда": - Его фамилия Никодимов. Нет, не моего романа. Ведет предосудительную жизнь. Настоящий... - она засмеялась, - un deprave. Вместо освоенного русским языком слова "тюремщиков" в речи графини употребляется варваризм-галлицизм: - Ну вот! Ну вот! - сияла графиня, не теряя, впрочем, величественности. - Дидим Иванович, мы получаем от него вести. Побывавшие в руках этих... geoliers, но всё же... (З. Н. Гиппиус. Чёртова кукла).

Частотность использования галлицизмов объясняется тем, что в России XIX - начала XX в. непременным атрибутом высшего общества считался французский язык, его статус, престиж и социальная роль были очень высоки. В связи с чем заметна роль именно французских варваризмов в реализации эвфемистической функции, о "спасительных пользах" которых писал еще в 1938 г. В. В. Виноградов, анализируя язык произведений Н. В. Гоголя9.

Интересный пример употребления варваризмов находим в "Бесах" Ф. М. Достоевского: - Удивительно мне это, - проповедовал нам тогда Степан Трофимович, сильно сконфузившийся, - Петруша (1) c'est une si pauvre tete! Он добр, благороден, очень чувствителен, и я так тогда, в Петербурге, порадовался, сравнив его с современной молодежью, но (2) c'est un pauvre sire tout de meme... Первое вкрапление переводится как "такой недалекий", а второе - "это все же жалкий человек". Обратим внимание: нейтральные и положительные смыслы говорящий передает с помощью родного языка, но при отрицательной характеристике лица переходит на французский. Это уменьшает резкость оценки.

Ср. также: - Я нахожу, что Аркадий s'est degourdi, - заметил он. - Я рад его возвращению (И. С. Тургенев. Отцы и дети), варваризм переводится как "стал развязнее". Галлицизм в функции эвфемизма употребляет и персонаж романа Л. Н. Толстого: - Я бы не посоветовал тебе иметь с ним дело. Фанарин - est un homme tare ("Воскресение"), французское выражение имеет значение "человек с подорванной репутацией".

В XIX - начале XX в. варваризмы в функции эвфемизмов использовались высшей аристократией, российской интеллигенцией. Этот процесс отражен в русской классической литературе. Люди социально низкого статуса (мещане, купцы, разночинцы и даже слуги и горничные) тоже употребляли варваризмы-эвфемизмы, что также нашло отражение в русской художественной прозе. Но в подобном случае эвфемизмы-варваризмы иногда передают ироническое отношение автора к персонажу. Например: - Коль человек или вещь какая-нибудь не стоит внимания, ничтожная какая-нибудь, - как про нее сказать? Дрянь? Это как-то неловко. Лучше сказать по-французски: "Гольтепа!" (А. Н. Островский. Свои собаки грызутся, чужая не приставай).

Причины проникновения иноязычных вкраплений в речь социальных низов хорошо объясняются цитатой из монографии В. И. Карасика: "...в начале XX века в связи с расширением социальной базы тех, кто претендовал на высокий статус, уровень обязательного знания французского языка сильно упал по сравнению с французской речью эпохи "Войны и мира". Стала важна не степень усвоения языка, а то социальное значение, которое французскому языку приписывалось. Это значение было особенно велико для того, кто плохо владел французским языком"10.

В совокупности с эвфемистической варваризмы реализуют в художественных текстах еще одну функцию - тайноречия. Например, некрасивая лицом девушка незаконного дворянского происхождения рассказывает о попытке поступить на место горничной: Взглянула на меня и говорит: "Нет, милая, вы нам

стр. 71


--------------------------------------------------------------------------------

не годитесь". Потом при мне же обращается к мужу: "Mon Dieu, comme elle est laide". У меня кровь в голову бросилась. "Сударыня, - говорю ей, - будьте осторожнее, многие и кроме вас знают по-французски!" - повернулась и вышла (З. Н. Гиппиус. Люди - братья). Внешний вид героини, ситуация найма на работу, непрестижность профессии - факторы, которые указывают на низкий социальный статус нанимающегося. В связи с этим хозяйка употребляет эвфемизм-варваризм, который имеет значение: "Боже мой, как она уродлива". В силу же необычности ситуации выбор эвфемизма приводит к неудаче в общении. В приведенном примере предложение-варваризм наряду со смягчающей выполняет и функцию тайноречия, так как хозяйка хочет скрыть свою оценку от претендентки на место горничной.

См. также пример из романа И. С. Тургенева "Накануне", в котором персонажи-дворяне (муж и жена) бранятся: - Я вам повторяю, что я этого не требую. И что за охота... devant domestiques... Варваризм заменяет русское сочетание "при лугах".

Интересны языковые примеры, в которых варваризмы являются "двойным" средством эвфемизации. Например: Наевшись досыта, он потребовал, чтобы ему немедленно указали место, где было бы можно passer son temps a faire des betises, и был отменно доволен, когда узнал, что в Солдатской слободе есть именно такой дом, какого ему желательно (М. Е. Салтыков-Щедрин. История одного города). Рассказчик в несобственно-прямой речи вставляет в свое повествование слова француза дю Шарио, которые переводятся как "весело проводить время". Примечательно, что это выражение в русском переводе сохраняет все признаки эвфемизма, поскольку косвенно обозначает 'публичный дом'. Устранить неопределенность высказывания помогают контекст и еще один эвфемизм, выраженный описательным оборотом "такой дом, какого ему желательно".

Таким образом, переход во время общения с одного языка на другой позволяет говорящему избежать прямого обозначения неприятного, неприличного или обидного и подчеркнуть при этом свой высокий социальный статус.

Русская литература XIX - начала XX в. явилась фиксатором и хранилищем варваризмов-эвфемизмов. По замечанию Е. П. Сеничкиной, "художественная литература не только фиксирует возникновение и функционирование эвфемизмов, но и является кладезем окказиональных (авторских эвфемизмов)"11. В художественных произведениях XIX - начала XX в. в качестве эвфемизмов наряду с французскими вкраплениями используются латинские, немецкие, итальянские и английские, но наиболее продуктивны галлицизмы. Иностранные вкрапления являются неотъемлемой стилистической чертой художественной литературы XIX - начала XX в. и требуют взвешенной и справедливой оценки филологов.


--------------------------------------------------------------------------------

1 Буслаев Ф. И. Преподавание отечественного языка. - М., 1992. - С. 341.

2 См.: Современный русский язык / Под ред. П. А. Леканта. - М., 2000. - С. 42; Современный русский язык / Под ред. Л. А. Новикова. - М., 2001. - С. 257.

3 Листрова-Правда Ю. Т. Отбор и употребление иноязычных вкраплений в русской литературной речи XIX века. - Воронеж, 1986. - С. 91.

4 Арапова Н. С. Эвфемизм // Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ю. Н. Караулов. - М., 1998. - С. 636.

5 Видлак С. Проблема эвфемизма на фоне теории языкового поля // Этимология. 1965; Материалы и исследования по индоевропейским и другим языкам. - М., 1967. - С. 275.

6 См.: Крысин Л. П. Эвфемизмы в современной русской речи // Крысин Л. П. Русское слово, свое и чужое. - М., 2004. - С. 262 - 286; Москвин В. П. Эвфемизмы: системные связи, функции и способы образования // Вопросы языкознания. - 2001. - N 3. - С. 58 - 69.

7 Крысин Л. П. Толковый словарь иноязычных слов. - М., 2003. - С. 266.

8 Словарь устаревших слов. - М., 1997. - С. 105.

9 Виноградов В. В. Очерки по истории русского литературного языка XVII - XIX веков. - М., 2002. - С. 426 - 429.

10 Карасик В. И. Язык социального статуса. - М., 2002. - С. 35.

11 Сеничкина Е. П. Эвфемизмы художественной речи // Рациональное и эмоциональное в языке и речи: средства художественной образности и их стилистическое использование в тексте: Межвузовский сборник научных трудов, посвященный 85-летию проф. А. Н. Кожина. - М., 2004. - С. 129.



стр. 72