Целью изучения языка художественного произведения является показ тех лингвистических средств, посредством которых выражается идейное и эмоциональное содержание. Изображение времени в художественном произведении, создание меняющейся временной перспективы и инвентарь языковых средств, которые принимают в этом участие, - одна из интереснейших проблем современной филологической науки.

В исторических повестях и рассказах темпоральные (временные) указатели составляют семантическое макрополе темпоральности, в рамках которого выделяются устаревшие семантические группы, объединенные частными временными значениями. Эти группы неоднородны как по своему качественному и количественному составу, так и по расположению в макрополе темпоральности.

Есть особые речевые средства - темпоральные (временные) указатели, при помощи которых реализуется отнесенность содержания к определенному реальному времени [Чернухина. 1984: 56 - 57].

Мы разделяем темпоральные указатели художественного текста на три группы: 1) прямые темпоральные указатели; 2) ретроспективные темпоральные указатели; 3) изобразительные темпоральные указатели, необходимые для создания исторического колорита (группа с численным преобладанием историзмов).

К прямым темпоральным указателям относим даты, названия месяцев, дней недели, частей суток.

К ретроспективным темпоральным указателям - наименования исторических событий, а также устаревшие географические названия, имена исторических лиц. Для нашего исследования самыми яркими ретроспективными темпоральными указателями являются имена исторических лиц. Особого рода ретроспективным темпоральным указателем в рассказах "Сон о Тютчеве", "Остров любви" является цитирование художественных произведений изображаемой эпохи.

К изобразительным темпоральным указателям мы относим устаревшие слова - архаизмы.

Предметом изучения в рамках данной статьи станут именно лексические средства выражения времени в художественно-историческом тексте, точнее - совокупность темпоральных указателей - историзмов и архаизмов.

Стремясь по возможности правдиво воспроизвести речь эпохи, автор довольно широко использует устаревшие языковые средства, характерные для того времени. Из устаревших языковых средств в повестях и рассказах Ю. Нагибина широко используются историзмы как названия исторических реалий (самодержавие, царствование, императорский), наименования чинов и социального положения лиц (придворный, обер-камергер, коллежский асессор, вельможа, паж, кадет, юнкер), названия учреждений, организаций (тайная канцелярия, святейший синод, кабинет-министры), названия предметов быта (фуляр, кафтан, азям, салоп, панталоны, вицмундир, капот, мушкет, дыба). Их широкий диапазон объясняется многообразием сфер общественной жизни и быта, изображенных в повестях и рассказах. Старинные названия одежды позволили писателю зримо, осязаемо воспроизвести особенности быта описываемой эпохи.

Не только надменный Бирон, который с людьми обращался, как с лошадьми, и лишь с лошадьми по-человечески, или властный, грубый Вольшский, но и мелкая придворная сошка, обшлага его кафтана не стоящая, и глупые шалуны камер-юнкеры стали небрежничать, даже нагличать с ним (Остров любви).

Дворяне XVIII в. легкоузнаваемы на любом изображении благодаря костюму и прическе: напудренный парик с косичкой, расшитый кафтан. Никто не пере-

стр. 67


--------------------------------------------------------------------------------

носит эти костюмы в другую эпоху, даже не столь уж далекую от XVIII в. Самая важная и заметная часть тогдашнего мужского туалета, надеваемая на плечи, именовалась кафтаном.

Но вместо того, чтобы запереться покрепче, она в развевающемся капоте выскакивает из спальни навстречу воображаемой опасности в тщетной надежде, что померещившийся ей шум обернется не призраком, а вполне телесным уланом, юным пажом или хотя бы дворцовым истопником (Царскосельское утро. 2005: 134).

Капотом называлась женская или мужская верхняя одежда свободного покроя без перехвата в талии, с рукавами и сквозной застежкой спереди. С 40-х гг. XIX в. домашняя женская одежда свободного покроя с рукавами.

По нашему мнению, устаревшие слова, играя роль темпорального указателя, не функционируют в тексте изолированно - употребление одного темпорального элемента неизбежно приводит к использованию другого, они действуют в комплексе, подтверждая и уточняя значение друг друга, создавая благоприятные условия для читательского восприятия и выполнения эстетической функции художественно-исторической литературы.

И, случалось, подходил к темнице, вздыхал жалобно да и прочь отходил. Казалось бы, что общего между задумчивым, в пауках сведущим, к чтению приверженным, богомольным царем Алексеем и звероватым язычником, воеводой Пашковым?.. (Нагибин. Огненный протопоп).

Он стал обер-камергером ее двора, в 1737 году получил Курляндское герцогство, а заодно и всю Россию, которой бывший конюший распоряжался куда бесцеремоннее собственной вотчины. (Нагибин. Остров любви).

У него и чело влажное от пота. А какая непреклонность в очах! (Нагибин. День крутого человека).

При этом доминирующая роль в текстах, посвященных изображению прошлого, принадлежит историзмам, которые реализуются в таких текстах в своей номинативной функции, образуя каркас историчности, тогда как архаизмы оказываются в зависимом положении при изображении прошлого, придавая тексту по большей части соответствующую стилистическую окраску, дополняя историчность текста орнаментальностью.

Изобразительную темпоральную лексику можно подразделить на две группы.

Первая группа: слова, передающие временные отношения эксплицитно и регулярно, - это историзмы. Рассмотрим разнообразие временных характеристик историзмов.

У них и войско, и оружие: пушки, ядра, мушкеты и пистоли (Нагибин. Огненный протопоп).

Толкование в словаре Ожегова: Мушкет - "старинное ружье крупного калибра с фитильным замком" (Словарь русского языка. 1990: 369).

Толкование в словаре Даля: "Ружье, пищаль, стрельба; военное ружье пульное; винтовка; короткое боевое ружье" (Толковый словарь живого великорусского языка. 2004: 304).

Толкование в БТС: "Старинное фитильное ружье крупного калибра, стрелявшее с особой подставки" (Большой толковый словарь русского языка. 2004: 565).

Обратимся к объяснению специализированного словаря:

"Мушкет: Ружье, главным образом фитильное. Появилось в 20-х годах XVI в. в Испании, затем в России. Мушкет предназначался для поражения в ближнем бою воинов противника, облаченных в защитное вооружение. С конца XVII в. мушкет заменило кремневое ружье. Название мушкет сохранилось в России за кремневым драгунским ружьем и кирасирским карабином до начала XIX в." (Русский военно-исторический словарь. 2002: 387).

Вторая группа: архаизмы, которые имплицитно сигнализируют отнесенность повествования к значительно отдаленному временному плану. В исторических повестях и рассказах часто используется архаическая лексика. Описывая употребление различных типов архаизмов в языке художественных произведений, ученые прежде всего указывают на сти-

стр. 68


--------------------------------------------------------------------------------

листические функции данного разряда устаревшей лексики. По своему характеру она достаточно разнообразна. Как принадлежность пассивного словаря, архаизмы оказываются маркированной категорией благодаря своей временной обособленности. Высокая архаическая окраска, экспрессивность, временная приуроченность, необычность звукового облика и семантики устаревших слов позволяет использовать их в качестве темпорального указателя. Например: аз (я), весь (селение, деревня), длань (рука, ладонь), сеча (сражение), стража (охрана), темница (тюрьма), пиит (поэт), кабы (если бы), школяр (школьник). Некоторые из них свободно проникают в разные речевые контексты, способствуя созданию общего языкового колорита эпохи.

... - Аз есмь протопоп, а не распоп, - огрызнулся Аввакум, подымаясь со своего ветошного ложа (Нагибин. Огненный протопоп).

Среди историзмов можно также выделить две группы: 1) группа историзмов, имеющих неопределенное время функционирования; 2) группа историзмов, имеющих определенное время функционирования.

Рассмотрим историчность слова недоросль (из группы историзмов, имеющих неопределенное время функционирования). Оно активно использовалось в русском языке в XVIII и отчасти XIX вв. и являлось официальным обозначением молодого дворянина, не имевшего должного образования и не поступившего на государственную или военную службу. В конце XVIII в. название недоросль получило ироническое значение. В XIX в. и в современном русском языке слово употребляется по преимуществу как бранное в адрес недоучившегося, неразвитого и ленивого человека.

Историзмы, которые имеют установленную хронологическую дату активного использования, включаются в группу историзмов, имеющих определенное время функционирования. Например:

"Тайная канцелярия: Орган политического сыска в Петербурге в 1718 - 1726 гг. по делу царевича Алексея Петровича и близких к нему лиц - противников реформ Петра I" (Словарь исторических терминов. 1998: 349).

"Бурса: Общежитие при семинарии для учащихся. Возникла в XVII в. при Киевском братском училище (позднее - Киевской духовной академии). Бурса отличались грубыми нравами проживающих, крайней скудостью их содержания и жестокими наказаниями" (Российский историко-бытовой словарь. 1999: 55).

В художественно-исторической литературе историзмы и архаизмы объединяет хронологическая информация, ориентированная ретроспективно.

Анализ исторических произведений Ю. М. Нагибина показал, что темпоральные указатели в художественно-исторической литературе, представляющие собой различные устаревшие языковые единицы, воссоздают специфические черты языка какого-либо исторического периода, чаще всего значительно отдаленной эпохи. В художественно-исторической литературе ретроспективная тенденция проявляется в актуализации лексики, которая до недавнего времени входила в пассивный запас и оценивалась как устаревшая. Закрепленность темпоральных указателей в сознании носителей русского языка делает возможным их использование не только в исторической литературе, но и в любых ситуациях, где речь пойдет о соответствующих явлениях исторического прошлого.

Литература

1. Бондарко А. В. Теория функциональной грамматики. Темпоральность/ Модальность. - Л., 1997. - 262 с.

2. Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. - М., 1981. - 135 с.

3. Матвеева Т. В. Функциональные стили в аспекте текстовых категорий: синхронно-сопоставительный очерк. - Свердловск, 1990. - 172 с.

4. Тураева З. Я. Категория времени. Время грамматическое и время художественное (на материале английского языка). - М., 1979. - 219 с.

5. Чернухина И. Я. Элементы организации художественного прозаического текста. - Воронеж, 1984. - С. 56 - 57.

стр. 69