А. Н. Радищев занимает в русской культуре очень неоднозначное место. Это, возможно, один из первых "возвращенных" писателей. Цензурный запрет на его главное произведение, "Путешествие из Петербурга в Москву", был наложен в 1790 году, и до массового читателя оно дошло только в 1905-м. К этому времени в культуре элитарной уже сложился определенный образ Радищева, основу которого составили суждения о писателе первой трети XIX века - Карамзина, Вяземского, декабристов, и в первую очередь - Пушкина. Поскольку все они в этих суждениях исходили из своих представлений о литературном языке, Радищев представал дурным писателем, но достойным гражданином. И когда книга Радищева вернулась к читателю, она вернулась не как произведение литературы, а как исторический документ. Впоследствии такое отношение изменилось, однако в культурном сознании остается сомнение: насколько правомерно включение Радищева в число классиков русской литературы? Из-за такого неоднозначного отношения в 1990-е годы количество исследований о Радищеве резко сократилось. И, на мой взгляд, исследователь, занимающийся Радищевым сейчас, обязательно должен определить свою позицию. Я пытаюсь сделать это, исследуя включенность Радищева в широкий пласт русской культуры XX века - от небольших научно-популярных статей до живописи, т. е. обстоятельства, при которых Радищев перестал быть объектом элитарной культуры и начал восприниматься культурой массовой.

Материал иллюстраций кажется мне крайне удобным для описания восприятия творчества Радищева потому, что довольно четко позволяет ответить на вопрос, который должен предшествовать вопросу "как воспринимали?". Вопрос этот - "что воспринимали?". "Путешествие" по своей структуре крайне дробно, поскольку состоит из набора фрагментов, достаточно опосредованно связанных между собой. Эти фрагменты, отобранные и поставленные рядом, каждый раз создают особый взгляд на произведение. Глава об Анюте, "Едрово", воспринимается одним образом, когда соседствует с главами о проституции и венерических болезнях ("Яжелбицы", "Валдай") - как они следуют в тексте, и совсем иначе - когда из всего произведения выбираются главы о встрече путешественника с крестьянами: "Любани", "Едрово", "Клин" и "Пешки". Этот взгляд, в свою очередь, весьма отличен от того, когда важнейшими в произведении видят обличающий самодержавие сон в "Спасской Полести", историю бунта в "Зайцово", проект освобождения крестьян из "Хотилова" и слова о том, что крестьяне "обагрят нивы кровью господ", - и так далее. Отбор же мест из произведения для иллюстрирования лежит в основе работы иллюстратора; таким образом, именно иллюстрации, наряду с изданиями хрестоматийного типа, т. е. включающими в себя текст выборочно, должны стать исходным пунктом для исследования восприятия творчества Радищева массовой культурой.

Следует сказать, что подобный подход - через исследование восприятия фрагментов - обусловлен тем, что к массовому читателю "Путешествие из Петербурга в Москву" приходит традиционно как набор эпизодов. Дело в том, что "Путешест-

стр. 49


--------------------------------------------------------------------------------

вие" - это прежде всего школьный текст. Из более 70 изданий за период с 1933-го по 2006 год, в которых было опубликовано "Путешествие" и на титуле которых значится Радищев, полные издания, предназначенные для массового нешкольного читателя, т. е. нероскошные и ненаучные, составляют меньше четверти - 18. Так, за последние 16 лет в России вышло только одно такое издание.1 В 1969 году Г. П. Шторм отмечал: "Не пора ли издать полный текст "Путешествия" как основной и канонический, заменив им (...) изуродованный (...) текст издания 1790 года? Кстати сказать, и это неполноценное издание в магазинах невозможно найти"2 - к моменту, когда Шторм писал эту заметку, за 60 лет вышло всего семь полных массовых изданий "Путешествия". Впрочем, с изданиями школьными дело обстояло немногим лучше: их за это же время вышло девять. Ситуация изменяется только в 1970-е годы, когда выходят 15 доступных по цене изданий "Путешествия", но из них, опять же, лишь три предназначаются широкому читателю, а 12 выходят под грифом "Школьная библиотека" и распространяются, соответственно, в значительной части напрямую в школы. Между тем школьная программа лишь на самом раннем этапе, в 1919 году, включала изучение "Путешествия" целиком;3 в 1920-е годы Радищев в программу не попадал, положение изменяется только в 1933 году,4 но с этого времени "Путешествие" изучается лишь в объеме отдельных глав, количество которых колеблется между двумя и восемью. Таким образом, складывается ситуация, в которой основным читателем "Путешествия" становится школьник, но читает он лишь незначительную часть произведения. Такая установка на неполное распространение "Путешествия" была поддержана, кстати, в программной статье Г. А. Гуковского "За изучение восемнадцатого века": "Надо наконец (...) широко распространить (...) "Путешествие из Петербурга в Москву" как целиком, так и в сокращенном, может быть в препарированном виде, - для юношества и т. д.".5 Нам, читающим авторов по авторитетным изданиям, как-то не приходит в голову, что с того времени, как в 1905 - 1907 годах "Путешествие" вышло в девяти изданиях, более 40 лет, до юбилея 1949 года, полный его текст не доходил больше до читателя в массовых изданиях: 1-й том "Полного собрания сочинений" (1938), отдельные издания в "Academia" 1935-го и Гослитиздате 1938 года,6 содержавшие полный текст, вышли общим тиражом в 25000 экземпляров - в то время как выборочные и отредактированные для нужд школы - в 165000, не включая школьных хрестоматий.

Было бы неверно, впрочем, представлять, что в бытовании "Путешествия" во фрагментарном виде виновата только школьная программа. Основная причина, на мой взгляд, заключена все-таки в дробной структуре произведения, где две сосед-


--------------------------------------------------------------------------------

1 Радищев А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву. М.: ЭКСМО, 2006. (Серия "Русская классика".) Кроме того, в российских магазинах распространялось издание: Радищев А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву. Paris: Booking International, 1994. (Серия "Русские классики".)

2 Шторм Г. П. Прорицатель вольности // Лит. Россия. 1969. 29 авг. N 35. С. 9. Имеется в виду обнаруженный Г. П. Штормом список "Путешествия" особого состава: писатель ошибочно полагал, что в нем отражена последняя, предсмертная редакция произведения; на самом деле, по-видимому, он представляет собой наиболее раннюю редакцию (Западов В. А. История создания "Путешествия из Петербурга в Москву" и "Вольности" // Радищев А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву. Вольность. СПб., 1992. С. 490 - 495).

3 Примерная программа по истории русской литературы для 2-й ступени единой трудовой школы. Пг., 1919. С. 4.

4 Программы средней школы. 8, 9 и 10 годы обучения. Литература. М., 1933. С. 4 - 5.

5 Гуковский Г. А. За изучение восемнадцатого века // Лит. наследство. 1933. Т. 9 - 10. С. 324.

6 Радищев А. Н. 1) Путешествие из Петербурга в Москву. СПб., 1790; [Факсимильное издание.]. М.: Academia, 1935. Тираж 5300 экз.; 2) Полн. собр. соч. / Под ред. И. К. Луппола. М.; Л., 1938. Т. 1. 10000 экз.; 3) Путешествие из Петербурга в Москву. Л.: Гослитиздат, 1938. 10000 экз.



стр. 50


--------------------------------------------------------------------------------

ние главы чаще всего никак сюжетно не связаны между собой и позволяют, таким образом, безболезненно отбирать те или иные фрагменты для хрестоматий, - напомню, что уже в 1805 году И. И. Мартынов опубликовал главу "Клин" в "Северном вестнике" в качестве вполне законченного текста, отвечавшего "чувствительному" характеру журнала. Той же главой сопровождалась статья Пушкина "Александр Радищев", а "Мысли на дороге" ("Путешествие из Москвы в Петербург") - первыми шестью главами произведения;7 в 1905 году в газете "Пулемет" Шебуевым был опубликован отдельно, опять же как вполне законченный текст, сон из "Спасской Полести", а массовые издания 1905 - 1907 годов сделали возможным фрагментарное издание 1909 года.8 Насколько осознаваемы были самим Радищевым композиционные особенности его сочинения, можно судить по тому, как свободно он перемещал части одной главы в другую, вставлял между ними новые или менял полностью содержание отдельных глав.9

Анализ иллюстраций показывает, что значительная часть "Путешествия" оказывается, по сути, вне интересов художников. Из 24 составляющих "Путешествие" глав иллюстрации к восьми (треть!10) создавались только художниками, задавшимися целью проиллюстрировать все главы "Путешествия" (а таких было всего пятеро). Но дело даже не в том, что эти главы мало иллюстрировались: поставленные перед необходимостью их проиллюстрировать, художники часто оказывались не в силах определить концептуальное содержание главы и давали иллюстрации, никак не соотносящиеся с текстом. Так, для главы с религиозными размышлениями, "Бронницы", художник А. И. Белюкин (1986) изображает просто путешественника, стоящего на дороге, а Е. А. Трофимова (1989) - птиц в небе; к главе с критикой придворных чинов "Выдропуск" С. И. Барабошин (1974) и В. Юрлов (1983) делают заставки с изображением выметаемых корон - т. е. глава в их интерпретации оказывается направлена не против придворных, а против самих правителей; к "Тосне", включающей встречу со стряпчим и критику претензий родовитого дворянства, И. С. Астапов (1974) делает путевую зарисовку, а Юрлов - заставку, изображающую человека, сидящего при свете высоких канделябров, смысл которой для меня остается загадкой; на заставке к главе "Подберезье", рассказывающей о проблемах образования и нравственных заблуждениях (в частности, масонских), Барабошин помещает череп Адама и надпись "memento mori" - весьма сомнительный символ масонства; у Трофимовой же на концовку этой главы попадает держава из следующей главы, "Спасская Полесть"; наконец, повествующую о цензуре главу "Торжок" Астапов сопровождает зарисовкой оживленного торга, раскрывая, таким образом, не содержание главы, а историческую основу имени города, давшего название главе.

Сопоставление с материалом выборочных публикаций "Путешествия" показывает, что все перечисленные пять глав входят в число глав, никогда не попадавших в хрестоматии. Характерно, что, наоборот, в рисунках к другим трем иллюстрированным только в составе полных серий главам - "Софии", "Вышнему Волочку" и "Твери", такого несоответствия с содержанием главы не наблюдается - и, с другой стороны, эти главы неоднократно попадали в число "выбранных" публикаций. Следовательно, можно говорить, что существуют главы, более и менее запечатленные в культурном сознании. В то время как главы, к которым обращались часто,


--------------------------------------------------------------------------------

7 См. подробнее: Барсков Я. Л. Издания // Материалы к изучению "Путешествия из Петербурга в Москву" А. Н. Радищева. М.; Л., 1935. С. 322 - 324.

8 Радищев А. Н. Избр. сочинения. СПб., 1909. (Бесплатное приложение к журналу "Пробуждение". Книга 15-я.) На самом деле "Избранные сочинения" включали только отдельные главы "Путешествия".

9 Западов В. А. Указ. соч. С. 495 - 549.

10 Главы эти - "София", "Тосна", "Подберезье", "Бронницы", "Выдропуск", "Вышний Волочок", "Тверь" и "Торжок".



стр. 51


--------------------------------------------------------------------------------

создают своеобразный канон, в соответствии с которым и воспринимается произведение в целом, главы за пределами этого канона не имеют готового решения своей проблематики, что и порождает несуразности в их иллюстрировании.

Четкий канон в восприятии "Путешествия" складывается к концу 1940-х годов и начинает размываться с приходом 1980-х. Об отсутствии канона свидетельствуют случаи, когда в противовес устоявшейся традиции (произведение с гражданским пафосом) "Путешествие" прочитывалось как произведение в определенной степени развлекательное. Это проявилось, например, в том, что первое выборочное издание "Путешествия" - приложение к 23-му выпуску журнала "Пробуждение" за 1909 год, было единственным изданием подобного типа, включавшим упомянутую уже главу о проституции, "Валдай". Вполне в соответствии с таким выбором издание это на последней странице было украшено гравюрой с изображением обнаженной женщины, скрытой узорными воротами в стиле модерн. "Валдай" впоследствии, как и соседняя глава "Яжелбицы", в выборочные издания не входили и до конца 1980-х годов также включались только в полные серии иллюстраций, причем и в этом случае изображаемое часто расходилось с содержанием текста. Так, у Астапова отец из "Яжелбиц", убивающийся на гробе умершего от венерической болезни сына, изображен в одежде податного сословия, хотя по тексту это, скорее всего, дворянин; у Юрлова могила приобретает отсутствующий в тексте юнгианско-сентиментальный характер; Трофимова же иллюстрирует "Валдай" придорожным деревом, а "Яжелбицы" - повозкой. В то же время, в 1990 году, на чудовской спичечной фабрике был выпущен набор спичечных коробков с иллюстрациями к пяти главам "Путешествия" (рис. 1). Среди этих глав - "Валдай" и "Яжелбицы". Художник, как и в 1909 году, воспринимает текст поверхностно, вычленяя в нем главы, которые могут выполнять развлекательную функцию (характерно, что и здесь героем становится не дворянин, как у Радищева, а крестьянин).

Другим пластом глав, не входивших в канон, оказывались главы, которые могли истолковываться как сатира на существующий порядок вещей. Наиболее показательной здесь является глава "Торжок", повествующая об истории цензуры и о состоянии цензуры в современной Радищеву России. Эта глава, несмотря на ее столь важное в биографии Радищева место и горячий гражданский пафос, не попадала в выборочные издания "Путешествия"; до 1948 года "повествование о цензуре" изымалось из подготовленных для школы изданий "Путешествия";11 знаменательно, что ее нет и в достаточно полном польском переводе 1951 года, выполненном С. Поллаком,12 - нет, наряду с "Валдаями", "Яжелбицами", "Тосной", "Бронницами", "Крестьцами" и "Тверью". Первая страничная иллюстрация (а не заставка из разряда сделанных по необходимости) к этой главе появляется только в 1990 году, у Трофимовой - ив очевидно актуальном на тот момент решении: свободное творчество при цензуре невозможно.

Похожая, хотя и более благосклонная, судьба постигла главы "Чудово" и "Завидово". "Завидово", обвиняющее власть вельмож, также не входило в выборочные издания, кроме издания 1909 года; до создания полных иллюстративных серий к ней обратился только П. Шухмин в работе для выставки 1950 года; стра-


--------------------------------------------------------------------------------

11 Радищев А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву. Приложение: ода "Вольность" / Подг. текста и комм. Г. А. Гуковского. М.; Л., 1933; То же. Саратов, 1937; То же. М., 1944. В "Справке о тексте" сообщалось: "В тексте "Путешествия" сделан ряд сокращений, незначительных по объему. Наибольшее сокращение сделано в главе "Торжок" (выпущена вставная статья "Краткое повествование о происхождении цензуры")". Между тем, за исключением этого специально оговоренного пропуска, остальные купюры связаны с их нецеломудренным содержанием: целиком опущены главы "Яжелбицы" и "Валдай", а также перевод статьи "Акиба" из "Подберезья" и сцена изнасилования в "Медном".

12 Radiszczew A. Podroz z Petersburga do Moskwy / Przelozyl S. Pollak; opracoval i wstopem opatrzyl W. Jakubowski. Warszawa, 1951.



стр. 52


--------------------------------------------------------------------------------

ничная иллюстрация к этой главе появляется впервые только в 1987 году (К. Музыка); Трофимова, серия которой вообще носит злободневный характер, превращает едущего по дороге вельможу в члена ЦК, стоящего на трибуне.

Глава "Чудово" входила в число выбираемых для чтения глав, да и иллюстрировали ее достаточно активно: восемь художников создали десять иллюстраций; между тем в период с 1950-х по 1989 год для иллюстрирования избиралась только сцена кораблекрушения, сцена же обвинения начальника города господином Ч. иллюстрировалась до появления канона и после его размывания; особенно показательны не предназначавшаяся для печати иллюстрация П. Шухмина для выставки 1950 года, выполненная в стилистике карикатуры из журнала "Крокодил", и злободневная иллюстрация все той же Трофимовой, где спящий в своем доме начальник превращается в дремлющего за рабочим столом бюрократа.

К числу других тем, затрагиваемых "Путешествием" и оказавшихся вне канона, относятся нравственно-религиозная и тема дворянской культуры - как неуклюже решали ее иллюстраторы, я уже показал ранее на материале иллюстраций к "Подберезью", "Бронницам", "Тосне" и "Выдропуску".13 Более повезло "Крестьцам", хотя и они иллюстрировались преимущественно в формате заставки в полных сериях; исключением стала иллюстрация А. Н. Самохвалова 1949 года, где вполне в торжественном характере этой серии крестицкий дворянин является "мужем твердым", несущим свет истины своим сыновьям и - шире - юношеству вообще; в иллюстрациях поздних на первый план выходят страдания отца при прощании с детьми - у Трофимовой в 1990-м и у В. Бритвина в 2003 году. У последнего иллюстрация к "Крестьцам" вполне соответствует идее предисловия к изданию, в котором она появилась: "В центре "Путешествия...", "на перекрестке" путевых впечатлений и размышлений автора, расположена глава с символическим названием "Крестьцы", в которой все вопросы, поднятые автором, скрещиваются на главном, на вопросе о воспитании человека, (...) должный успех которого может быть достигнут лишь с Божьей помощью".14

Переходя к канону и задаваясь, таким образом, вопросом - какая роль отводилась "Путешествию" в культурном сознании, следует обратиться в первую очередь к проблеме иллюстрации к произведению в целом - на титульном листе или заставке к первой странице. Анализ показывает, что на эту наиболее сильную позицию попадают в разное время иллюстрации только к пяти главам произведения, и именно эти главы оказываются наиболее востребованы художниками - на их долю приходится более трети иллюстраций (90 из 240). Эти главы - "Любани", "Зайцово", "Едрово", "Медное" и "Городня".

Чаще всего на месте иллюстрации к тексту в целом оказывается иллюстрация к "Любаням". В этой главе (одной из первых в книге) путешественник встречается с пашущим крестьянином, который рассказывает ему о тяготах крестьянской жизни. На место иллюстрации к тексту в целом эта глава попадала четыре раза; иллюстрации к другим четырем главам занимают эту позицию только по разу каждая (кроме "Зайцово" - 2 раза). Именно иллюстрация к "Любаням" - работы В. Г. Бехтеева - приводится в тексте статьи о Радищеве в "Краткой литературной энциклопедии" и в 3-м выпуске "Большой советской энциклопедии". Именно к этой главе чаще всего обращались художники (15 из 30, каждый второй). На мой взгляд, такой интерес к этой главе - далеко не самой критически острой, идейно


--------------------------------------------------------------------------------

13 Именно с их религиозным и относящимся к дворянству содержанием, на мой взгляд, связано отсутствие "Бронниц", "Выдропуска" и "Крестьцов" в польском переводе; "Тверь" опущена, поскольку к изданию приложен полный перевод оды "Вольность".

14 Троицкий В. Александр Николаевич Радищев // Фонвизин Д. И. Бригадир. Недоросль. Комедии. Прозаические произведения; Карамзин Н. М. Повести. История государства Российского. Избранные главы; Радищев А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву. М., 2003. С. 39 - 41.



стр. 53


--------------------------------------------------------------------------------

наполненной или художественно сильной - объясняется тем, что в ней наиболее выпукло проявляется привычное всприятие "Путешествия из Петербурга в Москву" - книги, в которой рассказывается, как представитель образованного общества едет по большой дороге, встречается с представителями низших сословий и узнает от них об истинных горестях своей страны. Тот же сюжет встречи путешественника с крестьянином в "Путешествии" присутствует еще в четырех главах - "Пешки", "Клин", "Едрово" и "Городня". Но во всех них, кроме "Пешек", сюжет этот оказывается значительно осложнен другими проблемами, "Пешкам" же "Любани" предпочитаются потому, что пашущий крестьянин - фигура более знаковая, чем женщина за приготовлением хлебов. Впрочем, все эти главы служили для художников и писателей поводом выразить свое восприятие "Путешествия" в целом. Л. Фейнберг для радищевской выставки 1950 года избрал сюжетом двух своих работ главы "Едрово" и "Городня"; на обеих изображена встреча путешественника с крестьянами. В 1953 году за свою картину, являющуюся, по сути, иллюстрацией к главе "Клин", ученую степень кандидата искусствоведения получил В. Б. Скуридин. Вот как он объясняет выбор сюжета для своей работы: "Сама идея книги логически приводит к такому изобразительному решению, в котором должны быть отражены - Радищев и Россия, Радищев и народ (...) изучив все главы книги и содержащиеся в них мысли, автор картины остановился на главе книги называемой "Клин"".15

Именно как встреча путешественника с крестьянкой иллюстрировалась также изначально и глава "Едрово". Однако в конце 1940-х годов, во время активной кампании против космополитов, происходит переоценка "Путешествия", в соответствии с которой ведущей темой в нем становится тема "великого русского народа". Эту переоценку выдает емкий язык школьных программ. В 1930-х-начале 1940-х годов основная проблематика "Путешествия" формулировалась в них как "картины помещичьего произвола и крестьянского бесправия"; в 1944 году она дополняется фразой "горячая любовь к русскому народу", а в 1949 году - еще и формулой "вера в его творческие силы".16 В этой ситуации именно "Едрово" оказывается одной из важнейших глав; в 1952 году "Едрово" начинает впервые упоминаться в школьных учебниках: теперь Анюта - образец "морального и физического здоровья, прямоты, честности, цельности натуры".17 Это изменение в восприятии "Едрова" вполне характеризуют две иллюстрации В. Г. Бехтеева (рис. 2, 3).18 Первая, из детгизовского издания 1944 года, представляет жанровую сценку встречи дворянина с крестьянкой - путешественник игриво просит поцелуя, крестьянка смущена; на иллюстрации, выполненной для радищевской выставки 1950 года, уже только Анюта в центре картины; черно-белая копия не раскрывает это в полной мере, но на цветном оригинале изображена пышущая здоровьем полнощекая девушка; акцент в главе, таким образом, переносится с сюжета встречи путешественника с Анютой на рассуждение о физическом (и моральном) превосходстве крестьянок над "городскими барыньками". Именно такая трактовка "Едрова" встречается в иллюстрациях чаще всего. Однако наиболее важная, на мой взгляд, в "Едрове" тема счастливой, добродетельной супружеской жизни используется художниками крайне редко и появляется позже: в 1974 году на страничной иллюстрации Астапова, и у Трофимовой - где отражена важная для Радищева


--------------------------------------------------------------------------------

15 Скуридин В. Б. "Радищев на пути из Петербурга в Москву": (живопись). Автореф. к творч. дисс. ... канд. искусств. М., 1953. С. 5 - 6.

16 Программы средней школы. Литература. VIII - X классы. М., 1939. С. 26 - 27; То же. М., 1944. С. 20; Тоже. М., 1949. С. 17.

17 Флоринский С. М. Русская литература. Учебник для 8 класса средней школы. Напечатано для обсуждения. М., 1952. С. 154.

18 Рис. 2 - Бум., сух. кисть, тушь, перо. 17,4 х 12,4. 1944. ИРЛИ, КП 4618, N 93470; рис. 3 - Бум., акв., тушь. 1949. ГЛМ, КП 19810.



стр. 54


--------------------------------------------------------------------------------

проблема возрастного соответствия супругов (подпись-цитата к иллюстрации гласит: "Если муж десяти лет, ... или если муж пятидесяти, ... может ли быть взаимное чувств услаждение?").

Именно исходя из такой трактовки "Путешествия" - произведения о превосходящих своими душевными качествами все слои общества крестьянах - входит в иллюстраторскую традицию глава о рекрутском наборе, "Городня". В этой главе у путешественника происходят четыре встречи: с парнем, расстающимся со своей семьей; с крепостным интеллигентом; с группой продаваемых в рекрутчину своим же братом крестьянином мужиков и с мелким авантюристом - французом. Из этих эпизодов иллюстраторы рубежа 1940 - 1950-х годов выбирают исключительно известную фольклорным плачем сцену расставания молодого парня со своей семьей. Только на самой ранней иллюстрации к этой главе В. Зеньковича, появившейся на титуле отдельного издания "Путешествия" 1938 года, изображена группа скованных мужиков - группа, при описании которой Радищев высказывает наиболее радикальные во всей книге мысли: "О! если бы рабы, тяжкими узами отягченные, (...) разбили железом, вольности их препятствующим, главы наши, главы бесчеловечных своих господ и кровию нашею обагрили нивы свои! что бы тем потеряло государство?".19 В 1938 году это место воспринималось как одно из важнейших в "Путешествии" - в московском Музее революции в это время раздел экспозиции, посвященный Радищеву, был представлен созданной еще в 1926 году композицией: бюстом Радищева работы скульптора Л. И. Шервуда на постаменте в виде книги, открытой как раз на этом месте из "Городни".20 Однако впоследствии эта проблематика иллюстраторами не учитывалась. Характерно, что глава начинает упоминаться в школьных учебниках тогда же, когда и "Едрово": она должна была показать (наряду с главами "Едрово" и "Любани"), что "народ в изображении Радищева - не безликая масса".21 Когда "Городня" вводилась в проект школьного учебника 1952 года, она там присутствовала не только в контексте обличения крепостного права, но и как пример радищевского призыва к революции; однако из окончательной версии 1953 года такое ее упоминание пропало.22 Когда патриотический заряд в прочтении "Путешествия" начинает уменьшаться, появляется изображение француза-авантюриста (у Астапова); а позже, в конце 1980-х годов, - крепостного интеллигента (у Белюкина). Тогда же появились и иллюстрации, говорящие о бесчеловечности рекрутчины. Иллюстрацию 1990 года Трофимовой с ее явным антимилитаристским пафосом можно считать комментарием к недавнему выводу советских войск из Афганистана.

Ту же судьбу, что и "Городня", потерю изначального революционного прочтения, пережила глава "Зайцово", наряду с "Любанями" привлекавшая наибольшее число иллюстраторов. Иллюстрации, выполненные до 1950 года, изображают исключительно сцену бунта, причем на всех присутствует заносящий дубину мужик, четыре жертвы - асессор и трое его сыновей, - а также крестьянка, их жертва. Однако уже в 1950 году созданная художником М. Родионовым для томика "Изб-


--------------------------------------------------------------------------------

19 Радищев А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву. Вольность. СПб., 1992. С. 107.

20 Путеводитель по Музею революции. М., 1926. С. 5 - 6; План Музея революции Союза ССР с кратким описанием выставочных зал. 8-е, испр. изд. М., 1932. С. 5; Архив МСИР. Ф. 1. Оп. 3. Д. 33. Л. 12.

21 Русская литература. Учебное пособие для 8 класса средней школы / Под ред. Н. И. Громова. М., 1968. С. 60.

22 Флоринский С. М. 1) Русская литература. Учебник для 8 класса средней школы. Напечатано для обсуждения. М., 1952. С. 152; 2) Русская литература. Учебник для 8 класса средней школы. М., 1953. С. 90. Из школьных хрестоматий этот фрагмент исчезает в начале 1940-х, чтобы вновь появиться в изданиях с 12-го по 17-е (1948 - 1954). Это связано, возможно, с тем, что титульные составители (Н. Л. Бродский (1881 - 1951) и И. Н. Кубиков (1877 - 1944)) готовили текст в соответствии с проектом программы 1947 года, а позже не имели возможности внести в него коррективы.



стр. 55


--------------------------------------------------------------------------------

ранного" в Детгизе иллюстрация (рис. 4)23 не была принята в окончательный макет издания. Причину этому следует видеть, несомненно, в уже отмеченной переориентации прочтения "Путешествия" с революционной на патриотическую - например, "Зайцово", как и "Городня", не упоминается в окончательном варианте школьного учебника 1953 года, когда речь идет о радищевском призыве к революции: эта тема иллюстрируется в нем только ссылкой на оду "Вольность". Свидетельство того же изменения оценки творчества Радищева можно видеть в том, что если в 1946 году раздел экспозиции Гослитмузея о Радищеве венчала цитата из Луначарского: "Радищев - пророк и мученик революции",24 то выставка 1950 года открывалась словами Сталина о "революционной национальной гордости",25 а на юбилейном заседании 1949 года Колонный зал Дома Союзов был украшен растяжкой с радищевским высказыванием: "Твердость в предприятиях, неутомимость в исполнении суть качества, отличающие народ Российский. О народ, к величию и славе рожденный".26 Кроме того, отказ от иллюстрирования этого эпизода мог быть связан с его нецеломудренной природой. Так, если в учебнике 1934 года весьма внятно говорилось: "Сыновья помещика, да и сам он насиловали крепостных женщин",27 в 1939-м эта формулировка затушевывается до "сыновья помещика отняли невесту у молодого крестьянина",28 а в проекте учебника 1952 года об истинном содержании главы приходится только догадываться: "выведенные из терпения насилиями помещика и его сыновей, крестьяне убили их".29 Соответственно, в дальнейшем иллюстрирование сцены бунта в "Зайцово" шло по линии усиления тематики бунта и выведения реального содержания главы за рамки иллюстрации - так, у Н. Баранова (1950) на первый план выходят идущие в порыве гнева мужики, а жертвы обозначены невнятными пятнами на заднем плане; у О. Абрамовой же (1974; рис. 5)30 жертвы исчезают вовсе и все пространство иллюстрации оказывается занято морем мужиков с кольями. После 1950 года в иллюстрациях к "Зайцово" художники почти исключительно обращаются к сцене неправедного помещичьего суда или наказания крестьян, т. е. глава рассматривается в рамках темы "помещичий произвол"; только с середины 1980-х годов в иллюстрациях к главе появляется тема неправедного суда государства, произвола чиновников.

Наконец, следует сказать о главе "Медное". Именно иллюстрацию к этой главе можно считать наиболее ранней. Она была выполнена в 1910 году31 художником-передвижником позднего поколения К. В. Лебедевым для роскошно иллюстрированного юбилейного издания "Отечественная война и русское общество", вышедшего в 1911 году под редакцией С. П. Мельгунова. Сцена продажи дворовых с аукциона, сделанная по материалам радищевской книги, служила здесь иллюстрацией к экономической ситуации в России времен Екатерины П. В истории иллюстрирования этой главы заметна явная тенденция к замене сцены аукциона, т. е. безобразного обычая продажи людей, на изображение самой группы продаваемых крестьян. Объектом иллюстрации становится один из наиболее художест-


--------------------------------------------------------------------------------

23 Бум., акв. 21,5 × 16. 1949. ИР ЛИ, КП 2441, N Ь3545.

24 ГЛМ. Фотоальбом по экспозиции "Русская литература XVIII века".

25 Там же. Фотоальбом радищевской выставки 1950 г. Л. 1.

26 Александр Николаевич Радищев. [Альбом] / Сост. А. Г. Миронов. М., 1954. С. 78 - 79. Фрагменты из речи А. В. Луначарского "Радищев - пророк и мученик революции", как и фрагмент из "Городни", окончательно исчезают из школьных хрестоматий в 1956 году.

27 Абрамович Г., Головенченко Ф. Русская литература. Учебник для средней школы. Восьмой год обучения. М., 1934. С. 53.

28 Поспелов Н., Шаблиовский П. Русская литература. Учебник для VIII класса средней школы. М., 1939. С. 169.

29 Флоринский С. М. Русская литература. Учебник для 8 класса средней школы. Напечатано для обсуждения. М., 1952. С. 150.

30 Абрамова О. М. По мотивам произведения А. Радищева "Путешествие из Петербурга в Москву". Зайцово. [Офорт. 480 × 395]. [М., 1974].

31 РГАЛИ. Ф. 305. Он. 1. Ед. хр. 474. Л. 1.



стр. 56


--------------------------------------------------------------------------------

венно сильных эпизодов "Путешествия" - история четырех поколений верно служивших хозяевам дворовых, своеобразная семейная хроника в миниатюре. После 1974 года встречаются только такие иллюстрации. Любопытно отметить, что к концу 1980-х годов не только процесс аукциона уходит за рамки иллюстрации, но и сама обстановка, в которой изображается семья, теряет признаки аукционной залы: так, например, на иллюстрации Белюкина семья городских дворовых изображена в крестьянской одежде на фоне деревни. На примере иллюстраций к "Медному", таким образом, довольно четко прослеживается очень важная тенденция в истории восприятия "Путешествия": со временем оно перестает осознаваться как исторический документ и все чаще воспринимается как литературное произведение. И дело не только в том, что в художественном оформлении главы, впервые проиллюстрированной исключительно с намерением показать, как выполнялись екатерининские законы о запрещении продажи крепостных без земли ("В 1771 г. было запрещено при конфискации имений и продаже их с аукциона продавать людей без земли с молотка (...) Картина, согласно тексту Радищева, имеет в виду семью безземельных дворовых людей"32), в результате не осталось ничего от исторической и обусловленной текстом обстановки (иллюстрация Трофимовой представляет безликий пейзаж, и даже сидящие в телеге люди не соответствуют описываемой Радищевым семье). Объяснение, повторяем, следует искать в том, что в "Путешествии" интересным становится не историческое, а художественное.

В начале 1930-х годов даже такой знаток творчества Радищева, как Я. Л. Барсков, писал: "Когда хотят указать ступень, выше которой не поднималась русская литература во второй половине XVIII века, называют М. В. Ломоносова, А. П. Сумарокова (...) указывая такую же ступень для русской общественной мысли, ставят рядом А. Н. Радищева (...) и Н. И. Новикова (...), и не даром".33 Радищев, таким образом, определенно числился для него по разряду общественных мыслителей, а не писателей. Это сложно сейчас представить, но до 1939 года такая глава, как "Хотилов", с ее сложным для восприятия и имеющим сугубо исторический интерес проектом отмены крепостного права по программе входила в число обязательных для изучения в школе,34 а фрагменты из нее включались в хрестоматии вплоть до 1954 года. А ведь до того, как после выхода в 1956 году монографии Г. П. Макогоненко35 наиболее занимавшей литературоведов в связи с Радищевым стала проблема композиции "Путешествия", самая горячая полемика касалась именно главы "Хотилов" - насколько последовательны революционные убеждения Радищева, если он предлагает реформу "сверху"? Кстати сказать, "композиционная" теория Макогоненко должна была ответить как раз на этот вопрос. "Хотилов" был одной из пяти глав, иллюстрации к которым были выполнены в 1937 году художником Б. В. Покровским для юбилейной выставки в Музее революции36 - это была первая иллюстративная серия к произведениям Радищева; вновь самостоятельная иллюстрация к "Хотилову" появится только в 1990 году на спичечном коробке. Этот материал, как мне кажется, достаточно отчетливо по-


--------------------------------------------------------------------------------

32 1812 - 1912. Отечественная война и русское общество. Юбилейное издание. СПб., 1911. Т. 1. Калька перед цв. вклейкой. С. 36 - 37.

33 Барсков Я. Л. Литературное наследство А. Н. Радищева и Н. И. Новикова//Лит. наследство. 1933. Т. 9 - 10. С. 340.

34 Программы средней школы. 8, 9 и 10 годы обучения. Литература. М., 1934. С. 7; Программы средней школы. Литература. VIII - X классы. М., 1939. С. 26 - 27.

35 Макогоненко Г. П. Радищев и его время. М., 1956.

36 Фототека МСИР. N А-19758 (название "Месячина" - илл. к "Вышнему Волочку"); А-24496 ("Рабы вздирают нивы Америки" - к "Хотилову"); А-24506 ("Самодержавство"; возможно, илл. к "Спасской полести"); А-24507 ("Человек тонет, а начальника разбудить нельзя" - к "Городне"); А-24508 ("Расправа крепостных крестьян с помещиками" - к "Зайцово"); А-24509 ("Внутренний вид избы" - к "Пешкам").



стр. 57


--------------------------------------------------------------------------------

казывает, что глава, интересная сейчас исключительно узким специалистам, занимающимся историей крепостного права, до 1940-х годов воспринималась как одна из ключевых в "Путешествии"; воспринималась так потому, что само "Путешествие" осознавалось в первую очередь как памятник истории общественной мысли, а не литературный памятник. Призыв Гуковского, прозвучавший в 1936 году, - изучать Радищева как писателя - был и остается поэтому вовсе не праздным.37

Нельзя не отметить, что, попав в избранный круг классиков, Радищев находится в нем, однако, на самой периферии. В частности, для иллюстрировавших его художников он малоинтересен. С одной стороны, к "Путешествию" обращались видные книжные графики - В. Г. Бехтеев, А. Н. Самохвалов, И. С. Астапов, Л. Фейнберг. Однако в их творчестве эти иллюстрации занимают самое скромное место. Они не выставляются на персональных выставках, попадают только в самые полные каталоги и крайне редко - в альбомы. И даже в единственном известном мне подобном случае автор предисловия так характеризует эти иллюстрации: "Несмотря на ряд отдельных удач, в целом [они] не отличаются той (...) силой художественного решения, которыми отмечены лучшие иллюстрации мастера 1930-х гг.".38 В 1944 году в "Детгизе" вышло "Путешествие" с иллюстрациями В. Г. Бехтеева - на мой взгляд, едва ли не лучшими из всех 240. Между тем в письме жене художник, подводя итоги этого года и надеясь на возможную покупку Гослитмузеем его работ, признается: "Я мог бы сейчас бросить Детгиз (...) и сидеть дома и делать акварели Война и мир, Герой нашего времени, Вешние воды, Рудин, Дворянское гнездо, одним словом только работай".39 Получается, что в представлении Бехтеева есть большая литература - Толстой, Тургенев, Лермонтов, а есть то, что приходится иллюстрировать для Детгиза, - то, что отвлекает от любимого дела: "Путешествие из Петербурга в Москву", "Антифашистский сборник" и прочая поденщина.

До конца 1940-х годов рисунки Бехтеева оставались единственной опубликованной серией иллюстраций к "Путешествию". В 1949-м и 1956 году они были использованы для оформления румынского перевода "Путешествия" (без указания имени художника).40 Подобная "международная известность" этих иллюстраций не помешала, однако, организаторам юбилейной выставки в Гослитмузее (1950) сообщить в ее анонсе: "На выставке впервые будет демонстрироваться собрание иллюстраций советских художников к "Путешествию из Петербурга в Москву", которое до нашего времени никогда не было иллюстрировано".41 Однако и эти иллюстрации остались, по большому счету, малозаметными. В 1952 году, оценивая востребованность Радищева советской культурой, Н. П. Смирнов-Сокольский писал: "Приходится с горечью отметить, что образ [Радищева] (...) до сих пор не привлек внимания крупнейших наших писателей, драматургов, художников и композиторов".42

Слабый интерес к содержанию "Путешествия" приводит к тому, что в большинстве случаев на сильном месте иллюстрации на обложке, титуле или заставке к тексту в целом оказывается просто коляска, едущая по дороге. Путешествие литературное, где реальное географическое место отображено только в четырех гла-


--------------------------------------------------------------------------------

37 Гуковский Г. Л. Радищев как писатель//А. Н. Радищев. Материалы и исследования. М.; Л., 1936. С. 141 - 192.

38 Зингер Л. [Предисловие] // Зингер Л. Александр Самохвалов [Альбом]. М., 1982. С. 29.

39 РГАЛИ. Ф. 2757. Оп. 1. Д. 261. Л. 43 об.

40 Radiscev A. N. Calatoria dela Petersburg la Moskova / Trad. S. Stanilevici. Bucaresti, 1949; То же. Bucaresti, 1956.

41 Новые материалы о Радищеве // Сталинский клич (Пенза). 10 авг. N 156. С. 2.

42 Смирнов-Сокольский Н. П. Великая книга. К 150-летию со дня смерти А. Н. Радищева// Советское искусство. 1952. 24 сент. С. 2.



стр. 58


--------------------------------------------------------------------------------

вах из 24,43 превращается в обиходном сознании в путешествие настоящее. Это представление переносится и на реальную дорогу Петербург-Москва: так, в 1919 году В. И. Ленин хотел установить при въезде в Петроград и Москву, лицом друг к другу, два бюста Радищева;44 в 1949-м и позже многократно проводились коллективные "поездки по маршруту А. Н. Радищева";45 сюжет "по следам Радищева" неоднократно использовался журналистами и писателями.46

Там, где литературное путешествие приобретает черты реального, автор мнимого дневника превращается в автора реального - у многих иллюстраторов путешественник носит черты портретного сходства с Радищевым. Последняя по времени иллюстрация, В. Бильжака (2005), соединяет в себе обе эти тенденции.

Вряд ли, однако, в этом следует видеть только свидетельство слабого знакомства с содержанием "Путешествия" (хотя, именно его - в первую очередь). Немалую роль играет обозначенная выше потеря связи "Путешествия" со своей основой, исторической действительностью XVIII века. В результате в "Путешествии" начали выделять темы, делающие для нас интересными произведения далеких эпох, - прежде всего морально-нравственные, в меньшей степени развлекательные. Этот изменившийся подход к "Путешествию" проявился, например, в том, что в 1980-е годы в проектах школьных программ его проблематика из "картин помещичьего произвола и крестьянского бесправия. Горячей любви к родному народу" (1944) превратилась в "сочетание волнующих картин крепостного права, унижения человеческого достоинства с раздумьями автора о судьбах Родины и человечества. Вера Радищева в великое будущее России, в торжество справедливости".47 Именно в 1980-е годы популярным героем иллюстрации к "Путешествию" в целом становится путешественник, смотрящий на разоренную деревню, - визуальное осмысление первой фразы произведения: "Я взглянул окрест меня - душа моя страданиями человечества уязвленна стала". Иллюстрация к "Путешествию" начинает приобретать условный характер; только в это время впервые появляются самостоятельные иллюстрации к "Спасской Полести", важнейшей главе "Путешествия", единственной, входившей во все выборочные публикации, упоминавшейся во всех учебниках с 1920-х годов по 1980-е. Предельно обобщенная по своему содержанию, с явлением эфемерной Прямовзоры, эта глава и могла быть иллюстрирована только в такой ситуации, когда "Путешествие" перестало осознаваться предметно, как насыщенный материалом протест против самодержавия и крепостного права или восхищение достоинствами крестьян, а стало материалом для размышлений на отвлеченные темы.

Несмотря на кажущуюся безрадостность представленной картины ("Путешествие" мало читают, прочитанное часто остается непонятым), именно из последнего наблюдения мне хочется сделать оптимистичные для судьбы Радищева в русской культуре выводы: потерявший, по сути, статус революционера в еще наиболее идеологически острый период, он со временем все больше изучается как писатель - а значит, несмотря на некоторый спад в предыдущее десятилетие, исследователи снова и снова будут обращаться к его творчеству.48


--------------------------------------------------------------------------------

43 В "Новгороде", "Бронницах", "Валдаях", "Вышнем Волочке".

44 Архив МСИР. Ф. 1. Оп. 1. Д. 416. Л. 3.

45 Там, где путешествовал Радищев // Правда. 1949. 18 авг. N 230. С. 2; ГЛМ. КП 19862 - 19867; РГАЛИ. Ф. 1899. Оп. 1. Ед. хр. 810. Л. 2; и др.

46 Там, где проезжал Радищев//Новгородская правда. 1949. 30 авг. N 170. С. 3; Пролетарская правда (Калинин). 31 авг. N 171. С. 3; РГАЛИ. Ф. 216. Оп. 1. Ед. хр. 122; и др.

47 Типовые программы по литературе для восьмилетней и средней школы. (IV - X классы). Проект. М., 1980. С. 70.

48 Приношу благодарность за помощь в подготовке статьи Л. Г. Агамалян и Е. Н. Монаховой (ИРЛИ), Е. Г. Матюшенко (ГЛМ), Н. П. Морозовой (Всероссийский музей А. С. Пушкина) и Л. М. Чистяковой (Государственный центральный музей современной истории России).



стр. 59


--------------------------------------------------------------------------------

ПЕРЕЧЕНЬ ИЗДАНИЙ, СОДЕРЖАЩИХ ПЕРВЫЕ ПУБЛИКАЦИИ УПОМЯНУТЫХ В ТЕКСТЕ ИЛЛЮСТРАЦИЙ

О. А. Абрамова - Серия офортов: а) По мотивам произведения А. Радищева "Путешествие из Петербурга в Москву". Зайцово. [Офорт. 480×395]. [М., 1974]; б) То же. Медное. [Офорт. 485×397]. [М., 1974].

И. С. Астапов - а) Радищев А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву / Вступ. ст. и прим. Ал. Горелова. Л.: Художественная литература, 1974 (без страничных иллюстраций); б) То же / Вступ. ст. Д. Благого, прим. Ал. Горелова. М.: Детская литература, 1975 (со страничными иллюстрациями).

С. И. Барабошин - Кулакова Л. И., Западов В. А. А. Н. Радищев. "Путешествие из Петербурга в Москву". Комментарий. Пособие для учителей. Л.: Просвещение, 1974.

Н. А. Баранов - А. Н. Радищев. 1802 - 1952. К 150-летию со дня смерти. [Плакат]. Пенза, 1952.

А. И. Белюкин - а) Столетье безумно и мудро. Пушкин А. С. Капитанская дочка. Роман; Радищев А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву; Дворянская империя. Документы. Записки. Воспоминания. М., 1986; б) Радищев А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву. М.: Художественная литература, 1989.

В. Г. Бехтеев - Радищев А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву / Вступ. ст. Л. Тимофеева. М.; Л.: Гос. изд-во детской литературы Наркомпроса РСФСР, 1944.

В. Бильжак - Радищев А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву. Главы из книги. Школьникам - для подготовки к урокам литературы: краткая биография, размышления о произведении, тезисные планы сочинений, сочинения. М.: Стрекоза-пресс, 2005.

В. Бритвин - Фонвизин Д. И. Бригадир. Недоросль. Комедии. Прозаические произведения; Карамзин Н. М. Повести. История государства Российского. Избранные главы; Радищев А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву. М., 2003.

В. Зенькович - Радищев А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву. Л.: Гослитиздат, 1938.

К. Музыка - Радищев А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву. Для ст. школьного возраста / Вступ. ст. Д. Д. Благого, прим. Ал. Горелова. Киев: Веселка, 1984.

М. Г. Родионов - Радищев А. Н. Избранные произведения. М.; Л.: Гос. изд-во детской литературы Министерства просвещения РСФСР, 1950.

А. Н. Самохвалов - Радищев А. Н. Избранное / Вступ. ст., ред. текста и прим. Л. И. Кулаковой. Л.: Изд. ЦК ВЛКСМ "Молодая гвардия", 1949

Е. А. Трофимова - Радищев А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву. 1790 / Предисл. Н. Я. Эйдельмана, прим. А. П. Валгина. М.: Книга, 1990.

В. Юрлов - Радищев А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву / Вступ. ст. Д. Благого. М.: Советская Россия, 1983. Работы Б. В. Покровского, М. Г. Родионова, Б. В. Скуридина, Л. Фейнберга и П. Шухмина см. в изданиях: а) 1749 - 1802. Александр Николаевич Радищев. [Альбом] / Вступ. ст. Г. П. Макогоненко, сост. А. Г. Миронов. М.: Гос. изд-во изобразительного искусства, 1953; б) А. Н. Радищев в портретах, иллюстрациях, документах. Пособие для учителей / Сост. О. А. Пини. Под ред. Г. П. Макогоненко. Л.: Гос. учебно-педагогическое изд-во Мин. просвещения РСФСР, 1961.

стр. 60