Настоящая публикация представляет собой продолжение работы по изданию переводов Н. С. Гумилева, хранящихся в РГАЛИ.1 О том, что Гумилев переводил и редактировал переводы Байрона для издательства "Всемирная литература", специалистам известно давно. В книге Веры Лукницкой упомянуто, что в 1920 году Гумилевым были отредактированы поэмы "Гяур" (к 24 апреля) и "Дон Жуан" (часть в январе, песнь первая к 19 мая, песнь вторая к 20 июля, конец второй песни к 18 сентября).2 На то, что машинописный текст незаконченного перевода "Дон Жуана", выполненного Гумилевым, хранится в РГАЛИ, в фонде издательства "Academia", которое унаследовало издательский портфель "Всемирной литературы", указал в 1991 году М. Л. Гаспаров; он же опубликовал отрывки из неизданных переводов Н. Гумилева - Г. Адамовича и М. Кузмина.3 Об истории совместной работы двух поэтов над переводом Гаспаров сообщает: "Гумилев перевел, и неплохо, пролог и первые 42 строфы I песни. Затем, по-видимому, он передал работу Адамовичу (под своей редакцией), и Адамович, начав с 50-й строфы I песни, довел перевод до конца III песни. Дальше дело не пошло. Гумилев погиб, Адамович и Иванов эмигрировали, неизданные их переводы так и остались неизданными (...), а об изданных их переводах предпочитали не упоминать. Во "Всемирной литературе" "Дон Жуан" был переиздан в старом переводе П. Козлова; впрочем, перевод этот по сравнению с предыдущими изданиями сильно отредактирован, но кем - неизвестно".4

В РГАЛИ в фонде Н. С. Гумилева хранится также рукописный вариант перевода (Ф. 147. Оп. 1. N 36): это автограф Гумилева, в целом совпадающий с тем машинописным текстом, который публикуется ниже (Ф. 629. Оп. 1. N 326 а). Машинопись содержит незначительную карандашную правку рукой Гумилева: исправляются орфографические ошибки, которых особенно много в написании имен собственных; в конце строфы 42 песни I карандашом вписаны латинские слова "Formosum Pastor Corydon" (Пастух Коридон к красавцу). Машинопись состоит из 17 листов. Орфография современная; исключение составляют некоторые варианты написания имен собственных и нарицательных (Хозе, Аррагонка и др.). Пунктуация приведена к современным нормам, кроме отдельных случаев, рассмотренных как авторский знак. В данную публикацию я не включаю текст пролога ("Посвященья"), который содержит 17 строф и занимает л. 2 - 6 машинописного текста, так как он был уже опубликован в упомянутой работе М. Л. Гаспарова.

-----

4 Гаспаров М. Л. Указ. соч. С. 212.

Байрон

ДОН ЖУАН

1819 г.

Трудно сказать обыкновенное

Гораций

Не кажется ли тебе, что раз ты добродетелен, то не будет больше ни пива, ни пирогов? Будет, клянусь Святой Анной, и имбирь так же обожжет рот.

Шекспир. Двенадцатая ночь или как вам будет угодно

ПЕРЕВОД Н. ГУМИЛЕВА

Песнь первая

Отрывок, написанный автором на обороте рукописи первой песни



О если б я простой землею был,
А не костями, кровью, чувством, страстью -
Я прошлое тогда бы позабыл -
Что ж до грядущего (но я к несчастью
Пишу, тогда как (Слишком много пил
И над собой не обладаю властью)
Так вот, пути грядущего горды,
Давайте же мне содовой воды.





стр. 174


--------------------------------------------------------------------------------

Посвященье. (Опубликовано М. Л. Гаспаровым. - К. К.)

Конец посвященья



1

Герой мне нужен: странное желанье,
Когда нам каждый день героя шлет,
Но тотчас вслед газетного бряцанья
Нам открывается, что он не тот:
Они не стоят моего вниманья
И Дон ЖУАНа стих мой изберет,
Который в каждой опере затертой
Безвременно летит в объятья черта.

2

Вольф, Кеппель, Гау, Кумберланд-мясник,
Принц Фердинанд с Бургойнем и Верноном,
Узнали славы огненный язык
И были стягом вместе с Веллингтоном;
Прошли, подобно грозам Банко, вмиг
Иль поросятам, маткой убиенным;
Французы - Дюмурье, Наполеон,
Газетный тоже поднимали звон.

3

Дантона, Мирабо и Лафайета,
Марата, Петиона, Кондорсе,
Французов славных ведает полсвета.
И ряд других, конечно, знают все;
Жубер, Марсо, и Ланн, вы для поэта
Поднялись в грозной воинской красе,
Вы были знамениты в ваше время,
Но стих мой не справляется со всеми.

4

Британский бог войны, блистал Нельсон,
Он был бы им еще, но время мчится:
И слово "Трафальгар" во тьме времен
Лишь в урне победителя ютится;
Армеец мореходу предпочтен,
И мореход не может не сердиться,
Смотря, как принц, ценя своих улан,
Забыл, что были Го, Нельсон, Дункан.

5

Героев было много до Атрида,
И после столько смелых и святых
Почти такой же доблести и вида,
Но ведь поэт не говорил о них,
И вот они забыты; - не обида,





стр. 175


--------------------------------------------------------------------------------



Что в наши дни я не найду таких
Героев, что годились для романа;
Итак я выбираю Дон Жуана.

6

Гораций некогда нам дал урок,
Что эпос начинают с середины,
Чтобы герой в живом рассказе мог
Минувшего развертывать картины,
Окончив пир и у любимых ног
Склонясь в тиши какой-нибудь долины.
Пещера или рай, дворец иль сад
Служить таверной паре будет рад.

7

Я ж не люблю поношенного платья,
Мне нравится с начала начинать,
Для строго-взвешенного предприятья
Блужданья - словно бесова печать.
И вот такой строкой решил начать я
(хотя бы час я стал ее писать),
Где б говорилось про отца героя,
Про мать же, если разрешите, вдвое.

8

В Севилье радостной он был рожден,
Известной женщинами и плодами:
"Кто не был в ней, тот к горю присужден",
И я согласен с этими словами;
В Испании ей мог быть предпочтен
Лишь Кадикс - что узнаете вы сами, -
А Дон Жуан явился в этот мир
Там, где, шумя, бежит Гвадалквивир.

9

Его отец был Хозе - Дон, конечно,
Гидальго настоящий, без пятна
Еврейской или маврской крови, - вечный
Образчик готов чтила в нем страна.
Такой ездок веселый и беспечный
Не вскакивал досель на скакуна,
И зачал он Жуана нам, который
Сам зачал.., но узнаете вы скоро.

10

А мать его была искушена
Во всех утонченностях всех познаний,
Которых только знают имена,
И добродетельна была тем ране.





стр. 176


--------------------------------------------------------------------------------



Мудрейших пристыдить могла она,
И даже добрый ведал боль терзаний,
Увидев, как бывал он превзойден,
Куда б ни шел он, что б ни делал он.

11

Какая память. Половину Лопе
И Кальдерона знала наизусть,
Когда б актер на сцене путал стопы,
Она ему подсказывала б пусть.
Фейнэгл признаться должен бы Европе,
Что от его затей осталась грусть,
Все упражнения его забавны
Пред памятью Инессы достославной.

12

Ей математика была родна,
Она величью ставила престолы,
Аттическую соль острот она
Сменяла часто мудростью тяжелой;
И чудом мной была бы названа.
Носила утром канифас веселый,
Шелк вечером, муслин, когда жара...
Но хватит, жаль мне моего пера.

13

Она могла молиться на латыни
И греческий учила алфавит,
Прочла роман французский, но поныне
На этом языке не говорит:
Испанский тоже не был ей святыней,
Она вещала, точно Гераклит,
Но веруя, что возвышает тайна,
Мысль темную любила чрезвычайно.

14

Английский и еврейский языки
Ценя, сближала их между собою,
Библейской толковала смысл строки;
Я не знаком с премудростью такою,
Но я слыхал - и то не пустяки -
(ученые, скорей готовьтесь к бою) -
"Как странно, что еврейское: я -
Бог проклятьем англичанин сделать мог".

15

Болтают женщины, она ж глядела
И взгляд красноречив был, как свирель:
Она во всем сама себе довлела,





стр. 177


--------------------------------------------------------------------------------



Как Ромильи покойный, Самюэль,
Великий муж в законах поседелый,
Самоубийства испытавший хмель -
Пример достойный скорбного раздумья.
(Суд эту смерть отнес на счет "безумья".)

16

Итак, она была ходячий счет,
Рассказ мисс Эджеворт, сбежавший с полки,
Иль размышлений миссис Триммер свод,
Или жена Селебса, враг иголки;
Взгляд самой" черной зависти - и тот
В ее морали не нашел бы щелки;
Ошибки женские - удел других,
Она ж - что хуже - не знавала их.

17

Она была безгрешна, вне сравненья
С толпой святых, нам современных жен;
Столь выше дьявольского искушенья,
Что ангел скрылся, скукой удручен,
И были чувств малейшие движенья
Верней часов, что делал Гаррисон.
И в целом мире ей была бы пара
Лишь ты, о "чудо-масло" Макассара.

18

Она была безгрешна, но проклясть
И совершенство смеет мир наш жуткий,
Где наши праотцы, изведав страсть,
Лишились рая за такие шутки;
А там был мир, невинность, Божья власть
(дивлюсь, что делали они там сутки).
Дон Хозе был прямой потомок их
И рвал плоды со всех ветвей густых.

19

Он смертным был скорей всего беспечным,
Ученых не любил, наук вдвойне,
Привык бродить по всем дорогам встречным,
Не спрашивая, нравится ль жене;
Коварный свет, в его стремленье вечном
Раздоры видеть в доме и стране,
Шипел о двух любовницах Дон Хозе,
Хотя и от одной родятся грозы.

20

Инесса, разных совершенств полна,
О них высокое имела мненье;





стр. 178


--------------------------------------------------------------------------------



Святая примирится, презрена,
Она была святою без сомненья:
Но черт толкал ее порой, она,
В действительность вплетя воображенье,
Всегда, когда бывал ей случай дан,
Властителю готовила капкан.

21

Но стоило ль мечтать ей о победе
В войне с неосторожным искони,
Когда мудрейших, созданных из меди
В иные непредвиденные дни
Сбивают веерами с ног их леди?
О руки нежные, как бьют они,
И веер в них становится дубиной...
Как и зачем? То знает Бог единый.

22

Жаль, если умной девушке найти
Пришлось другого человека в муже,
И если он воспитан и в чести,
Но споров не выносит, тем ей хуже:
Не мне другим указывать пути,
Я прост, да я и холостяк к тому же;
Вы, только вы, мужья ученых жен,
Ответьте, кто другому подчинен.

23

Супруги ссорились, но так искусно
Скрывали разногласие свое,
Что очень многим это было грустно,
Хоть дело то не их, и не мое;
Я нахожу, что любопытство гнусно;
Свое же оправдаю бытие
Тем, что друзей устраиваю шашни,
Свободный сам от тяготы домашней.

24

Я к ним ходил с намереньем весьма
Почтенным - но напрасная истома:
Я думаю, они сошли с ума,
Я никогда не находил их дома,
Хоть их служанка их звала сама...
Да это что. Мне худшее знакомо,
Меня заметил маленький Жуан
И вылил на меня помойный чан.

25

Кудрявый мальчик никуда не годный,
Мартышка самовольная с пелен,





стр. 179


--------------------------------------------------------------------------------



В семье родительской, как вихрь, свободный
И чтущий лишь свой собственный закон.
Чем ссориться, они б его природный
Нрав обуздали, чтоб смирился он,
Учиться бы отправили, иль дома
Посекли бы - ведь порка всем знакома.

26

Дон Хозе и Инесса в свой черед
Печально проводили дни, желая
Друг другу смерти, их страшил развод;
Для света ж были, как чета простая,
Стремясь, чтоб ссор их не узнал народ,
И сору из избы не выметая.
Но тлевший уголь запылал огнем,
И свет узнал нежданно обо всем.

27

Вдруг доказать, что муж ее помешан,
Инесса попыталась докторам,
Но он порой бывал уравновешен,
И придралась она к его грехам;
Сказали ей, что суд ее поспешен,
Она ответить не сумела нам,
Клянясь, что пред лицом людей и Бога
Она права - а это вряд ли много.

28

Она дневник его грехов вела
И собрала коллекцию записок,
Что послужить при случае могла;
В Севилье каждый был в беде ей близок,
С ней бабушка Бог знает что плела
И слушатель бывал настолько низок,
Что делался шпионом и судьей,
Тот для забавы, чтоб отмстить - другой.

29

И эта лучшая из женщин ясно
Взирала на печальный мужнин вид.
Спартанка так, стоически-бесстрастна,
Вдруг услыхав, что муж ее убит,
Клялась не вспоминать его напрасно -
Переносила тьму его обид,
На боль его смотрела с безразличьем,
И восхищался свет таким величьем.

30

Когда весь свет поносит нас, друзья
Являют философское терпенье;





стр. 180


--------------------------------------------------------------------------------



Забавно быть святой из "Жития"
И удовлетворить свое стремленье;
О "Malus animus" твердит судья,
Но разве поступать так преступленье?
Мстить за себя, конечно, грех большой,
Но что же делать, если мстит другой?

31

И если наши ссоры кучу басен
Забытых снова выведут на свет,
Я отвечать за это не согласен,
Так принято - да и другие нет.
К тому ж в сравненье с ними всяк прекрасен,
А он мечтал об этом столько лет,
Наука ждет такого воскрешенья,
Оно годится ей для изученья.

32

Их пробовали примирить друзья
И родственники тоже, но напрасно,
(вот, кстати, если ссорится семья,
Чья помощь будет менее опасна?
Тем и другим не доверяю я).
Сутяги начали развод прекрасный.
Но мало получили за труды,
Дон Хозе умер ранее беды.

33

Он умер: жаль его, скажу я смело,
Ведь по намекам, выслушанным мной
Среди толпы, в законах поседелой
(хоть речь ее запутана порой),
Та смерть лишила их большого дела,
И я горюю о толпе другой,
О людях, чья чувствительность при этом
Так ярко проявилась перед светом.

34

Но ах. Он умер: гонорар судей
И скорбь толпы в могиле с ним пропали:
Дом продали, уволен был лакей,
А двух его любовниц разобрали,
(как говорили) пастор и еврей:
И доктора мне после рассказали -
Он умер, схвачен лихорадкой злой,
Вдову оставив жить с ее враждой.

35

Но все ж был Хозе человеком честным;
Я знал его и утверждать могу:





стр. 181


--------------------------------------------------------------------------------



Не поделюсь я с Вами мне известным
И верить не хочу его врагу.
Его страстям весь мир казался тесным,
Он не был, как овечка на лугу,
Иль Нума по прозванию Помпилий,
За ним, я знаю, в детстве не следили.

36

Однако осуждать его грешно;
Мой бедный друг, он тоже знал печали,
Мне жаль его - теперь уж все равно, -
Его порою одного видали
Пред очагом, заглохнувшим давно,
Где лары бедные в кусках лежали;
Рок гордости его на выбор дал
Развод и смерть, и он второе взял.

37

И так как не осталось завещанья,
Жуан наследовал дома, поля,
Которые от долгого старанья
Годились бы вполне для короля.
Мать опекуншей сделалась, мечтанья
Природные о власти утоля;
Ведь мать одна единственного сына
Воспитывать сумеет, как дофина.

38

Мудрейшая из жен и вдов, она
Решила сделать рыцарем ребенка,
Достойным крови, что ему дана
(отец Кастилец был, мать Аррагонка);
Чтоб в день, когда раздастся крик - война,
Он знал науку воинскую тонко,
Он плавал, фехтовал, ходил на тир,
Мог крепость взять и женский монастырь.

39

Но к одному особенно Инесса
Стремилась ежедневно, раньше всех
Профессоров, в чьих мненьях столько веса,
Чтоб до ребенка не коснулся грех.
В часы уроков ей дала завеса
Бывать незримо на уроках тех,
Наук, искусств узнал он кучу вскоре,
Но только не естественных историй.

40

В особенности в мертвых языках,
В науке только самой отвлеченной,





стр. 182


--------------------------------------------------------------------------------



В искусствах, не бывающих в руках
Какой-нибудь толпы непросвещенной;
О всем этом прочел он в ста томах,
Но ни один не рассказал ученый
Ему о зарождении видов,
Чтобы порока он не знал оков.

41

Его занятья сильно затрудняли
Проказы нимф и эллинских мужей,
Которые в былые дни блуждали
Не только без штанов, и без плащей.
Наставники немало измарали
Страниц их Енеид и Одиссей,
И усмиряли сотней оправданий
Страх матери пред простотой сказаний.

42

Поэзия Овидия грешна;
Анакреона нравственность не лучше;
Где у Катулла чистота видна?
И оды Сафо нас дурному учат,
Хоть Лонгин и уверен, что она
В порыве творчества парит над тучей;
Один Виргилий чист, но ведь и он
Писал: "Formosum Pastor Corydon".