Мысль Вяч. Иванова постоянно создавала ситуацию для "встречи", диалога, причем диалога с самыми различными религиозно-философскими и идеологическими позициями. Семилетие петербургской "Башни" (1905 - 1912), равно как и последующее московское семилетие (1913 - 1920), нельзя представить без личного общения и интеллектуальных диалогов с Н. Бердяевым, Л. Шестовым, П. Флоренским, С. Булгаковым, В. Эрном, М. Гершензоном, диалогов зачастую полемических, но всегда порождающих новые смыслы. В эпоху символизма среди многообразия культур это были, пожалуй, центральные голоса. В последующие 25 лет в Италии (1924 - 1949) фигура изгнанника принадлежала скорее культурной периферии, а не центру, хотя в эту итальянскую периферию порой тянулись старые и новые русские единомышленники и друзья - Ф. Зелинский, Е. Аничков, Ф. Степун, И. Голенищев-Кутузов, Е. Шор, Л. Ганчиков, а также представители западноевропейской культуры и науки - М. Бубер, Э. Р. Курциус, М. Бодмер, Х. Стейнер, Ш. Дю Бос, Дж. Де Лука, А. Пеллегрини, К. Мут, Ж. Шузевиль. В 1934 году поэта даже почтил своим присутствием, а затем и участием в остром и ожесточенном споре маститый Бенедетто Кроче (кстати, напрочь отрицавший существование русской философии; в учтивейшем письме от 19 марта 1934 года Вяч. Иванов с долей иронии благодарил Кроче за то, что тот посетил его "шатер скитающегося скифа").1

Уже в эти годы многие современники ставили себе целью определить направление ивановских идей в общем контексте европейской мысли, сблизить его с той или иной философской или психоаналитической школой, а то и с большими вопросами религии и церкви; те же задачи, с большим или меньшим успехом, решают и современные исследователи.2 Но здесь в ряде случаев есть опасность преувеличить роль совпадений - как в плане воззрений, так и в плане системы выражений, - обусловленных неким общим фондом идей, образов, философских, филологических и эстетических терминов. Показательно, что в письме к Э. К. Метнеру от 22 сентября 1929 года Вяч. Иванов максимально резко отзывается о двух книгах К. Г. Юнга, проблематику которых при желании можно посчитать Иванову близкой.3 В другом случае Иванов в письме к Э. Мюллер-Ганглоф считает необходимым заявить о полной независимости от штейнерианской доктрины своих работ о Достоевском: "Теперь сожалею, что не избрал другие выражения (...) чтобы ни один читатель не принял моих соображений за переложение антропософского уче-


--------------------------------------------------------------------------------

1 Оригинал по-итальянски. Цит. по: Cecchini С. Una lettera inedita di V. Ivanov a Benedetto Croce // Russica Romana. 2004. Vol. XL P. 218.

2 Кроме уже ставших классическими работ Ф. Степуна и С. Аверинцева, ср. теперь: Du-dekA. 1) Поэтическая мариология Вяч. Иванова // Studia Litteraria Polono-Slavica. Warszawa, 1993. P. 41 - 51; 2) Poezja jako teologia: koncepcja doswiadczenia religijnego w tworczosci mlodszyh symbolistow rosyjskih // Z polskich studiow slawistycznych. Warszawa, 1998. Seria IX. P. 95 - 99; Пургин С. П. Философия в круге Слова: Вячеслав Иванов. Екатеринбург, 1997; Грабар М. Вячеслав Иванов или Эдмунд Гуссерль. Мифотворчество и феноменология как две параллельные попытки решить гносеологическую сторону проблемы кризиса европейской культуры // Вяч. Иванов и его время. Материалы VII Международного симпозиума. Вена, 1998 / Под ред. С. Аверинцева и Р. Циглер. Frankfurt am Main etc., 2002. С. 199 - 214; Казарян А. Иванов и Хайдеггер об истоках кризиса современной культуры // Там же. С. 214 - 234; Bird Robert. 1) V. Ivanov and Theology // Russian Literature. 1998. V. XLIV. P. 357 - 377; 2) Martin Heidegger and Russian Symbolist Philosophy // Studies in East European Thought. 1999. N 51. P. 85 - 108; а также сб.: Вячеслав Иванов: между Св. Писанием и поэзией. VIII Международная конференция / Под ред. А. Шишкина. Т. 1 - 2 (= Europa Orientalis, XXI: 1 - 2), [2004].

3 В. И. Иванов и Э. К. Метнер. Переписка из двух миров / Публ. В. Сапова // Вопросы литературы. 1994. Вып. III. С. 306.



стр. 157


--------------------------------------------------------------------------------

ния".4 В этом контексте понятна ценность любого рода новых документов, пусть самых фрагментарных, которые могут дать представление о позиции поэта по отношению к современным ему направлениям мысли. К числу подобных документов относятся два письма Иванова к французскому философу Жаку Маритену (1882- 1973), сохранившиеся в черновых копиях в Римском архиве Вяч. Иванова; оригиналы этих писем в архиве Маритена пока не обнаружены.

В публикации знаком (...) указано на механическое повреждение текста, угловыми скобками обозначена гипотетическая реконструкция слова, а квадратными - зачеркнутые слова.

Жак Маритен всегда проявлял пристальное внимание к русскому миру. Дружба с Н. Бердяевым, множество издательских начинаний, организация межконфессиональных встреч и участие во Франко-Русской Студии - все это свидетельствует о глубине его интереса к России. Французский философ придавал особое значение русской мысли перед лицом кризиса западной культуры, которой угрожал подъем тоталитаризма. В работах Маритена 20 - 30-х годов настойчиво присутствует русская тематика и размышления о роли русской мысли в европейской культурной традиции.5

Имя Вяч. Иванова стало известно Маритену в 1931 году, когда в Париже вышла в свет "Переписка из двух углов" в переводе на французский Елены Извольской и Шарля Дю Боса. 24 января 1931 года Дю Бос сообщал Вяч. Иванову о большом впечатлении, которое произвела "Переписка" на Жака Маритена и на его жену, русскую по происхождению, Раису.6 Личные отношения между философом и поэтом завязались в первые послевоенные годы, когда Маритен по решению генерала Де Голля был назначен послом Франции при Ватикане. Сын поэта вспоминал, что Жак и Раиса Маритен много раз навещали Вяч. Иванова в его доме на Авентинском холме.7 Что увидел и что оценил французский философ в личности русского поэта, узнаем из инскрипта в книге Маритена "Raison et Raisons" (1947): "A Venceslas Ivanov dont la genie reconcile en lui-meme Foi, Poesie et Philosophie" ("Вячеславу Иванову, гений которого сочетает в себе Веру, Поэзию и Философию").8 Устремленность поэзии к философии и к религии, присущая одному из направлений русского символизма, казалась важной и близкой поколению Маритена, А. Бремона и их старшему современнику П. Клоделю во Франции.

Говоря о дружеских отношениях с Маритеном, Вяч. Иванов в письме к нему от 9 января 1948 года употребил выражение "communion de fois". Это выражение, которое обозначало внутреннюю общность и духовное сопричастие, Вяч. Иванов использовал, очерчивая ближайший круг единомышленников.9

На первый взгляд, такого рода созвучие идей между крупнейшим представителем неотомизма XX века, чья система мысли отвергает иррационализм, и поэтом, утверждающим в своих сочинениях тезис о теургической миссии искусства, может показаться неожиданным. Ведь философия Маритена восходила прежде всего к схоластике средневековья, а через нее к Аристотелю, между тем как мысль Вяч. Иванова была определенно платоновской по своим истокам. Но отметим, что


--------------------------------------------------------------------------------

4 Wachtel M. (Herausg.). V. Ivanov. Dichtung und Briefwechsel aus dem deutschsprachigen Nachlass. Mainz, 1995. S. 264.

5 Ср., например, приложение "Sur l'Orthodoxie" к книге Маритена "Primautd du spirituel" (Paris: Plon, 1927), где Маритен утверждает, что различия между католиками и православными являются не большим препятствием для единства веры, нежели существующие различия между орденом францисканцев и бенедиктинцев (Р. 275).

6 Русско-итальянский архив III. Салерно, 2001. С. 508, 513.

7 Обер Р., Гфеллер У. Беседы с Димитрием Вячеславовичем Ивановым. СПб., 1999. С. 119.

8 Воспроизведено в сб.: Вячеслав Иванов: между Св. Писанием и поэзией. Т. 1. С. 212.

9 Письмо В. И. Иванова к К. Муту, август 1939 года // Русско-итальянский архив III. С. 502.



стр. 158


--------------------------------------------------------------------------------

путь Маритена к Фоме Аквинскому проходил не только через витализм Бергсона (учеником которого был Маритен), но и через влияние Ницше, которое испытал и Вяч. Иванов. Существенно, что призыв Маритена к "вечной метафизике"10 близок к ивановскому призыву к "старой истине".11 Это не означает, что Маритен и Иванов были реставраторами средневековой мысли или тосковали по мифической далекой древности. Для Маритена Фома Аквинский - "апостол современности",12 и подобным же образом Иванов прибегает к античным философам (Платон) или к категориям, восходящим к древности, для истолкования современности.13

Именно благодаря такому осознанному созвучию Иванов в своих поздних статьях мог постоянно использовать реминисценции и более или менее скрытые цитаты из работ Маритена.14 Наиболее яркие следы мысли французского философа можно усмотреть в последней ивановской статье Forma formans e forma formata, написанной в 1947 году, в период близкого общения с Маритеном в Риме.15

Письмо Вяч. Иванова, датированное 27 мая 1948 года, написано незадолго до отъезда Маритена из Рима, состоявшегося 6 июля 1948 года: это прощание перед окончательным расставанием. В письме от 9 января 1948 года Вяч. Иванов отзывается на недавно опубликованную книгу Маритена "Court traite de l'existence et de l'existant".16 Эта книга посвящена онтологии Фомы Аквинского в связи с вопросами познания, этики и субъективности. Говоря о философии Аквината, Маритен использует термин "экзистенциализм". При этом Маритен остро полемичен по отношению к современному французскому экзистенциализму. Вяч. Иванов подчеркивает это обстоятельство в своем письме, называя страницы его книги "то возвышенными и едкими, то проницательными и жгучими". По мысли Маритена, "экзистенциализм св. Фомы совершенно отличен от экзистенциалистских идей тех философий, которые нам предлагают сегодня".17 Последние утверждают "примат существования, но как разрушающего или устраняющего сущности или природу, как демонстрирующего высшее поражение интеллекта и интеллигибельности".18 Подобный "апокрифический" экзистенциализм провозглашает не только некий апофеоз беспочвенности, но и "субъекта без сущности", субъекта во власти полного произвола, "в котором отождествляются Бытие и Небытие".19 Это положение, генеалогию которого Маритен усматривает в cogito Декарта, выливается в атеизм Сартра. И, очевидно, Сартра имеет в виду Вяч. Иванов, говоря о "cette epoque qui n'est pas lasse de blasphemes" ("эпохе, когда господствуют богохульство и кощунство"). Следующая далее фраза "puisse-t-il remedier (...) аи desespoir des ames en de-route" ("если б эта книга могла уврачевать отчаяние заблудших душ!") находит


--------------------------------------------------------------------------------

10 Маритэн Ж. Метафизика и мистика // Путь. 1996. N 2. С. 210.

11 Иванов Вяч. Мысли о поэзии // Иванов В. Собр. соч. Брюссель, 1979. Т. III. С. 666.

12 Maritain J. Saint Thomas d'Aquin, apotre des temps modernes / Ed. de la Revue des Jeu-nes. Paris, 1923 (новое название: Le docteur angelique / Desclces De Brouwer. Paris, 1930).

13 Ср. в биографии О. Шор-Дешарт: "Но что следует понимать под словом содержание? - спрашивает себя В. И. (...) Наконец, он пришел к убеждению, что за разрешением недоумений надо обратиться к Средневековью" (Иванов В. Собр. соч. Т. I. С. 224).

14 Например, определение искусства как "узрения духовного в чувственном, выраженного посредством чувственного" из "Искусства и Схоластики" Маритена (1920) повторяется Ивановым в статье, которую он написал для Итальянской энциклопедии Треккани. См.: Simbolismo // Иванов В. Собр. соч. Т. II. С. 657.

15 Ср.: Иванов В. Собр. соч. Т. III, в частности с. 676, и Maritain J. Art et Scolastique / Desclces de Brouwer. Paris, 1935. P. 50.

16 Maritain J. Court traite de l'existence et de l'existant. Paris: Hartamm, 1947; в русском переводе Б. Л. Губмана: Маритен Жак. Краткий трактат о существовании и существующем // Маритен Жак. Избранное: Величие и нищета метафизики. М.: РОССПЭН, 2004. С. 7 - 106.

17 Ibid. P. 10.

18 Ibid. P. 13.

19Ibid. P. 225.



стр. 159


--------------------------------------------------------------------------------

точное соответствие в сочинении Маритена, а именно в его последней главе, где Маритен пишет о небытии и отчаянии и возможности их преодоления.

Цитируя Бенжамена Фондана (Fondane), близкого друга и толкователя Л. Шестова, Маритен в своей книге различает первое и второе поколение экзистенциалистов, "экзистенциальный экзистенциализм" и "экзистенциализм академический". Для первых экзистенциалистов - Кьеркегора, Кафки и Шестова, небытие, раскрытое тоской и отчаянием, "не есть небытие существующего, а представляет собой небытие в существующем. Оно есть трещина в существующем: грех, "обморок свободы"".20

Такой вопль отчаяния первых экзистенциалистов - это крайнее выражение субъективности, откровение личности в тревоге небытия. Здесь мы находимся в чисто религиозной и жизненной сферах: "нельзя философствовать в состоянии драматической единичности".21 Впоследствии, однако, этот экзистенциализм, уступая тоталитаризму и беспощадному обаянию гегелианского разума, развился в философию: "Моральная трагедия уступила место изысканной метафизике",22 и вопль из бездны стал философской темой. "Небытие в существующем было заменено на небытие существующего. Ужас свободного отрицания, разрушающего существование, уступил место констатации естественного небытия",23 которое экзистенциализм Сартра пытается укротить и даже сделать "комфортабельным".

Последняя глава книги Маритена называется "Ессе in pace". Это название - цитата из песни, которую праведный иудейский царь Езекия возносит Богу после выздоровления: "Ессе in pace amaritudo mea amarissima, tu autem eruisti animam meam ut non periret proiecisti post tergum tuum omnia peccata mea".24

"Едкие страницы" трактата, как и amaritudo amarissima (горчайшая горесть) современного экзистенциализма, преодолеваются в освободительной песне Езекии. "Томисткие покой и единство",25 которые проповедует Маритен, не отрицают отчаяния: они, наоборот, требуют постоянно его преодолевать в непрерывном стремлении к истине: "Тоска есть достояние субъективности. Она сосредоточена в философе, а не в его философии (...) Фома Аквинский трудился не в покое, а в состоянии конфликта и нетерпения".26 Тоска и отчаяние, таким образом, часть духовного опыта философа, тоска питает его философию, но сама не есть философия.

Экзистенциализм Фомы Аквинского, основываясь на восприятии бытия чувством и умом (Veritas sequitur esse rerum - Истина следует существованию вещей), соединяет бытие и интеллигибельность и "примиряет интеллект и тайну в сердце бытия, в сердце существования. (...) Здесь мы видим самое высокое и самое значительное стремление к бытию, одухотворяющее томиста".27

Именно в таком обещании покоя Иванову, вероятно, виделась некая возможность уврачевания (remedier) отчаяния и тоски нового времени, робкий путь к выздоровлению, к успокоению надрыва современного человека. Как и сама поэзия, впрочем: "Поэзия, ты - слова день седьмой / Его покой, его суббота".28


--------------------------------------------------------------------------------

20 Fondane В. Le Lundi existentiel et le Dimanche de l'histoire // L'Existence. Paris: Galli-mard, 1945. P. 35.

21 Maritain J. Court traite de l'existence et de l'existant. P. 196.

22 Ibid. P. 201.

23 Ibid.

24 "Вот, во благо мне была сильная горесть, и Ты избавил душу мою от рва погибели, бросил все грехи мои за хребет Свой" (Ис, 38, 17).

25 Maritain J. Court traite de l'existence et de l'existant. P. 226.

26 Ibid. P. 227 - 228.

27 Ibid. P. 222.

28 Иванов Вяч. Римский дневник 1944 года // Иванов В. Собр. соч. Т. III. С. 597.



стр. 160


--------------------------------------------------------------------------------

1

Rome, le 9 Janvier 1948 Monsieur l'Ambassadeur,

II m'est precieux, [cancell] ce petit volume sur l'Existence et l'Existant1 que vous avez eu [la grande bonte] l'aimable attention de m'envoyer, non seulement comme temoignage [d'amitie] de votre amitie, de la communion de fois [qui existe entre nous] qui nous lie, mais aussi comme un confort spirituel si bienfaisant dans cette epoque qui n'est pas lasse de blasphemes. Puisse-t-il (rem)edier [a nos maux] (puissamment) au desespoir des ames en deroute. Sur ces pages tour-a-tour (su)blimes et [spiritueles], caustiques, subtiles et ardentes (je t)rouve mainte conviction de mon coeur [cancell] (...) (expri)mee et mise en clarte. Le livret, a peine (pa)ru sera pour moi l'objet [de mes me] de meditations (reiterees). Je vous remercie de tout coeur et je vous prie de bien vouloir transmettre mes salutations cordiales a Mme Maritain et a Mlle Oumancoff.2

Agreez l'expression de mon devouement affectueux et de (ma) toute admiration.

V. I. Перевод:

Рим, 9 января 1948

Господин посол,

Книжечка "О существовании и существующем",1 что Вы любезно мне послали, драгоценна мне не только как свидетельство Вашей дружбы и сопричастия духа, которое нас связывает, но и как духовное утешение, столь благодетельное в эпоху, когда господствуют богохульство и кощунство. Если б эта книга могла уврачевать отчаяние заблудших душ! Многие убеждения моего сердца ясно выражены и обозначены на страницах этой книги, то возвышенных и едких, то проницательных и жгучих. Книга, только что вышедшая в свет, станет для меня предметом постоянных размышлений. Сердечно благодаря Вас, прошу передать душевный поклон госпоже Маритен и мадемуазель Уманцовой.2

Благоволите принять уверения в преданности и преклонении.

В. И.

-----

1 Имеется в виду кн.: Maritain Jacques. Court traite de l'existence et de l'existant. Paris: Hartamm, 1947. 249 p.; вошла в изд.: Oeuvres Completes / Editions Universitaires Fribourg - Editions Saint Paul. Paris, 1986 - 2000. Vol. IX. P. 9 - 140.

2 Раиса Маритен (1883 - 1960, урожденная Уманцева, Oumancoff) родилась в России, приехала во Францию в возрасте 10 лет, в 1904 году вышла замуж за Ж. Маритена, в 1906-м приняла католичество. Р. Маритен - писательница (в том числе автор стихов), ряд книг написала совместно с Ж. Маритеном. Вера Уманцева (1886 - 1960) - сестра Раисы, всю жизнь провела вместе с Маритенами.

2

Rome, le 27 Mai (Fete-Dieu) 1948

5, via Leon Battista Alberti (S. Saba)

Comment vous remercier, mes bien chers Amis, de vos dons genereux et des paroles affectueuses tracees sur ces volumes de sagesse?

Votre "Prince de ce Monde", chere Madame, est un petit chef-d'oeuvre de pensee penetrante et de precision; votre "Ange de l'Ecole" m'a autant emu que charme.1 Et de votre admirable traite sur "Les Degree du Savoir"2 que je connaissais deja en partie,

стр. 161


--------------------------------------------------------------------------------

cher Maitre et Ami, j'ai reussi a parcourir quelques chapitres qui m'etaient justement necessaires et qui m'ont fait beaucoup de bien.

Mes voeux vous accompagnant dans votre voyage; ceux de la Pleiade qui m'entoure vous suivent egalement. Au revoir, s'il plait au Seigneur de m'accorder encore une fois la joie de votre presence qui m'a naguere rendu si heureux et m'a fortifie spirituelle-ment.

Votre tres devoue, tres reconnaissant

Venceslas Ivanov

Перевод:

Рим, 27 Мая (праздник Тела Господня) 1948

5, Леон-Баттиста Альберти (С. Савва)

Как благодарить вас, друзья мои, за ваши щедрые дары и сердечные слова, надписанные на этих книгах, посвященных мудрости.

Ваш "Князь мира сего", сударыня, это небольшой шедевр глубокой и точной мысли, ваш "Ангел школы" меня столь же взволновал, сколь очаровал.1 А из вашего великолепного трактата "Ступени знания",2 части которого мне уже были знакомы, дорогой Учитель и Друг, я успел просмотреть несколько глав, мне действительно необходимых и нужных. Да сопровождают Вас в Вашем путешествии мои лучшие пожелания. Плеяды, меня окружающие, будут следовать за Вами. До свидания, если Господу будет угодно даровать мне еще раз радость Вашего присутствия, которое еще недавно делало меня столь счастливым и укрепляло мой дух.

Весьма преданный и признательный Вам

Вячеслав Иванов.

-----

1 Имеются в виду кн.: Maritain Raissa. Le Prince de ce Monde / Desclee de Brouwer. Paris, 1929 и Maritain Raissa. L'Ange de l'Ecole / Desclee de Brouwer. Paris, 1934.

2 Maritain Jacques. Distinguer pur unire ou les degres du savoir / Desclee de Brouwer. Paris, 1932. 919 p.; вошла в изд.: Maritain Jacques. Oeuvres Completes / Editions Universitaires Fribo-urg - Editions Saint Paul. Paris, 1986 - 2000. Vol. IV. P. 257 - 1111.

стр. 162