С 21 по 23 ноября 2005 года в Институте русской литературы (Пушкинский Дом) РАН прошла международная научно-практическая конференция "Александр Блок. Современное прочтение, издание, изучение", посвященная 125-летию со дня рождения крупнейшего поэта-символиста, признанного классика XX века. Задачи конференции ее организаторы (Блоковская группа ИРЛИ и Музей-квартира А. А. Блока) видели прежде всего в обсуждении текстологических и эдиционных проблем очередных томов академического Полного собрания сочинений и писем поэта (ПССиП) и в координации научных сил для их решения, а также в обобщении опыта изучения биографии и творчества поэта в широком историко-литературном контексте эпохи. Особое внимание предполагалось уделить анализу продуктивности современных исследовательских стратегий, в том числе при комментировании символистского текста. В междисциплинарном аспекте ставился вопрос об актуальной интерпретации творческого наследия поэта в процессе преподавания в средней и высшей школе, о его месте в издательской политике, в современных концепциях экспозиций литературно-мемориальных музеев. В соответствии с общим замыслом конференции проблематика докладов и работа круглых столов распределились по обозначенным направлениям.

Во вступительном слове руководителя Блоковской группы ИРЛИ, доктора филол. наук Н. Ю. Грякаловой, открывшей конференцию, были выделены отдельные аспекты академического издания наследия поэта-символиста как проекта особого типа. В частности, было показано противоречие между позитивистской методологической матрицей (принципы историзма и биографизма, внимание к контексту возникновения и функционирования текста как гаранты "объективности") и особенностями модернистской литературы с выдвигаемой ею проблемой субъективности, нетождественностью авторского "я", жанровой переоценкой, концептуализацией отдельных этапов творчества и выстраиванием индивидуального мифа. В случае с символистским текстом напряжение возникает между "запретом на интерпретацию", налагаемым на комментатора принципами академического "объективизма", и невозможностью избежать ее в силу программной установки символистов на вербализацию мистического опыта и выражение "несказанного". Был поставлен вопрос об авторе как интерпретирующей/дезинтерпретирующей инстанции и проанализирована продуктивность использования метафорических автометаописаний при комментировании текстов, критически рассмотрено понятие "полигенетичность символистского текста" и пределы его позитивности, оспорен "отсылочный" тип комментария (формула "сравни") и статус реминисценций, основанных на лексических совпадениях.

Текстологические, эдиционные и комментаторские аспекты ПССиП стали предметом рассмотрения в докладах, связанных с обобщением и критическим анализом опыта вышедших томов и с определением перспектив издания последующих - томов прозы разных лет, драматургии, записных книжек, филологических работ, корпуса детских и незавершенных произведений. Так, в докладе доктора филол. наук Д. М. Магомедовой (Москва, ИМЛИ) (был зачитан) обсуждался вопрос о составе, выборе текста и проблемах комментирования филологических работ Блока. Были аргументированы положения в пользу выделения этого корпуса текстов в самостоятельный раздел, который, в свою очередь, должен образовать отдельный полутом в т. 11 ПССиП, что не противоречит принятому жанрово-хронологическому принципу расположения материала. Этот раздел, естественно, потребует особой преамбулы, и таким образом тема "Блок-филолог" получит в издании самостоятельный статус.

Доктор филол. наук Е. В. Иванова (Москва, ИМЛИ) посвятила свой доклад проблемам издания прозы Блока, отметив при этом ряд принципиальных, с ее точки зрения, недостатков в вышедшем 7-м томе ПССиП (в частности, деление корпуса прозы в соответствии с жанровым принципом на "статьи" и "рецензии" в ущерб хронологическому принципу и др.), что должно быть скорректировано при работе над последующими томами. Доклад канд. филол. наук Е. Е. Чугуновой (Москва, РГАЛИ) касался проблем издания документально-хронологического свода "Летописи жизни и творчества А. А. Блока", что на современном этапе развития блокове-

стр. 226


--------------------------------------------------------------------------------

дения является одной из насущных задач. Работа над "Летописью" началась достаточно давно. Ведущим научным сотрудником ЦГАЛИ СССР (ныне - РГАЛИ) К. Н. Суворовой и рядом специалистов Рукописного отдела Государственной библиотеки им. В. И. Ленина (ныне - РГБ), Пушкинского Дома и Отдела рукописей ГПБ (ныне - РНБ) им. М. Е. Салтыкова-Щедрина был создан первичный текст-справочник "Летописи" с 1880-го по 1909 год включительно, был унифицирован и подробнейшим образом расписан от года рождения поэта и до года его смерти практически весь имевшийся в наличии свод документов по блоковскому синопсису и составлена картотека. В настоящее время всесторонне изучается все многообразие доступных на сегодняшний момент источников пополнения сведений о поэте. На нынешнем этапе работы над "Летописью" наиболее важным представляется решение следующих задач: проведение дополнительной источниковедческой работы для окончательного оформления существующего текста "Летописи", унификация ссылок по современным изданиям (в первую очередь, томам академического ПССиП), полная замена устаревших текстовых ссылок новыми, подготовка к изданию обновленного текста, продолжение работы над картотекой жизнеописания Блока для подготовки следующих томов издания.

Доктор филол. наук В. Н. Быстров (ИРЛИ) в докладе "О пророчествах и предсказаниях А. Блока" выделил и рассмотрел четыре аспекта заявленной темы: пророчества мистического порядка; предсказания, касающиеся собственной жизни и творчества; предсказания о судьбах других людей; прорицания о судьбах России и мира (в частности, о революции и мировых войнах). Привлекая конкретный художественный, мемуарный, эпистолярный материал, дневниковые записи поэта, автор пришел к выводу о том, что пророческий дар, дар ясновидения Блока не следует ни умалять, ни гипертрофировать. Сбывшихся прозрений у него было немногим больше, чем несбывшихся предсказаний.

Неизвестный архивный материал был представлен канд. филол. наук О. Л. Фетисенко (ИРЛИ) в докладе "Александр Блок в "Дневнике" Е. П. Иванова: 1907 - 1914". Большинство упоминаний о Блоке в дневнике его ближайшего друга отличается чрезвычайным лаконизмом, однако в этом незаслуженно забытом источнике можно найти не только сведения о визитах или совместных посещениях театров и ресторанов (факты, важные для "Летописи"), но и яркие оценочные характеристики личности и наиболее значимых произведений поэта ("Возмездие", "Роза и Крест" и др.), а также записи высказываний Блока и его жены и целые развернутые эпизоды с их участием. Наиболее ценны записи, относящиеся к тем периодам, когда сам Блок не вел дневник, а также те случаи, когда запись помогает прояснить некоторые "темные места" блоковских дневников и записных книжек. Раздвинув обозначенные в заглавии хронологические рамки, О. Л. Фетисенко завершила свой доклад чтением фрагмента из позднего дневника Иванова (1939), посвященного воспоминанию об одной из последних встреч с Блоком.

В докладе канд. филол. наук Т. В. Игошевой (Великий Новгород) ""Стихи о Прекрасной Даме" в церковно-календарном контексте" рассматривался один из аспектов обширной проблемы "поэтики даты" в творчестве А. Блока. Центральное внимание в докладе было уделено одному из богородичных праздников - Благовещению, образы, мотивы и детали которого повышенно частотны в ранней лирике Блока. На особое значение Благовещения в религиозно-мистическом мировоззрении Блока, по мнению докладчицы, указывает и привязка нескольких стихотворений к 25 марта - дню празднования Благовещения Пресвятой Богородице. Анализируя благовещенскую семантику в стихотворениях "Загадай и скройся в ночь...", "Ранний час. В пути незрима...", "Мой любимый, мой князь, мой жених..." и некоторых других, Т. В. Игошева приходит к выводу о ее глубокой внутренней связи с одной из ключевых идей раннего Блока - идеей обожения, или мистического преображения человеческой личности.

На задачах, связанных с подготовкой тома драматических произведений Блока (т. 6), остановилась доктор филол. наук И. С. Приходько (Москва, ИМЛИ), сосредоточив внимание на основных мотивах драмы "Роза и Крест" и их "следах" в других текстах Блока. Драмам в контексте творчества А. Блока принадлежит особая роль: они концентрируют ведущие идеи-мотивы, рассредоточенные в его лирике, поэмах, прозаических текстах. В драме "Роза и Крест" присутствуют как концептуально значимые для всего творчества Блока темы и мотивы, так и некоторые частные слова-образы. К категории идей-мотивов, важных для Блока вообще и получающих дальнейшее развитие и углубление в драме "Роза и Крест", относятся такие как Радость-Страданье, Судьба, Человек и Поэт, связанное с этими последними двойничество, тема "нищеты духа" и "вочеловечения", Вечная Женственность и ее значение на пути восхождения героя, антитеза верности и измены, "стояние на страже". Другой категорией, рассмотренной в докладе, стала группа устойчивых образных мотивов, выражающих эти кардинальные темы: Роза и Крест, Рыцарь и Дама, Рыцарь-Поэт, Рыцарь "бедный", Роза и Соловей, весна, ручьи, зеленая поляна, холод, туманы, снег, вьюга, цепи земные, тюрьма, океан, щит, меч, сказка, песня. Устойчивыми в творчестве Блока являются и любимые им образы европейского Средневековья, картины средневековой жизни и истории, средневековые ре-

стр. 227


--------------------------------------------------------------------------------

алии и обстановка: замок, башня, стена, ров, замковый сад, кусты роз в саду и т. п. Мотивный комментарий к драмам поможет читателям и исследователям Блока представить уникальное единство его творческого сознания и художественного мира.

В докладе "Европейские маршруты Александра Блока: Бельгия, 1911 год" доктор филол. наук Н. Ю. Грякалова (ИРЛИ) сосредоточила внимание на неизученном локусе блоковской "карты путешествий", соотнеся его как с биографическими, так и с психогеографическими реалиями. Бельгийский эпизод был рассмотрен "под знаком Ж. Роденбаха", в результате чего был вскрыт целый пласт культурно-исторических ассоциаций, актуальных для эпохи и требующих интерпретации.

Доктор филол. наук С. А. Кибальник (ИРЛИ) выступил с докладом "Путешествие в блоковский хаос (К. Вагинов)". На примере первого стихотворного сборника К. Вагинова "Путешествие в хаос" (1921) были проанализированы интертекстуальные связи начинающего поэта с творчеством Блока. Докладчик определил поэзию Вагинова периода "Аббатства гаеров" как своеобразный палимпсест, написанный поверх поэтических текстов Блока и Маяковского. "Хаос" у Вагинова это уже не блоковский хаос, хотя точки соприкосновения сохраняются. У младшего поэта это ницшеанский хаос, когда никаких надежд на выживание христианского мира уже не остается; более того, сам этот христианский мир перерождается и предстает в пародийно-шаржированном виде. "Хаос" у Вагинова в известной степени заступает место Христа. Он дирижирует временем, например: "Хаос - арап с глухих окраин / Карты держит, как человеческий сын..." Наряду с картинами все усугубляющегося хаоса во внешнем мире, хаоса как ночного мира, знаменующего приближение конца света, в сборнике изображается путешествие поэта в хаос его собственной души. Общий принцип "Путешествия в хаос" в докладе сформулирован как принцип "гаеризации" традиционного символистского текста, опирающегося на ницшеанский поэтический дискурс, воспринятый в первую очередь от Маяковского и других футуристов. При этом поэт пародирует Блока не с критическими целями, а потому, что не может полностью выйти за пределы символистского дискурса.

В докладе доктора филол. наук Е. А. Яблокова (Москва) "Блоковские мотивы в романах А. Грина" был проанализирован ряд мотивных перекличек между произведениями Блока и первым романом А. Грина "Блистающий мир", само заглавие которого как бы варьирует заглавие цикла "Страшный мир". Принципиально важная в романе оппозиция "механического" и "органического" полета предваряется, в частности, в стихотворении Блока "Авиатор" и в особенности в его драме "Песня Судьбы". Начиная с Достоевского и Мережковского, мотив "механического" полета становится мифологемой, ассоциируясь с эпизодом третьего искушения Христа. Данная проблематика актуальна и в "Блистающем мире": стремление "искусить" человечество идеей полета получает выражение прежде всего в образе Руны Бегуэм. В связи с этой героиней, в частности, пародийно переосмыслены мотивы стихотворения "Девушка пела в церковном хоре...". Кроме того, в романе Грина важна коллизия "точки зрения", умение прозревать иной, "блистающий" мир сквозь обыденную реальность - в этом смысле очевидны переклички со стихотворением "Незнакомка". Символизируя человеческую цивилизацию, не способную постичь образ "блистающего мира", Руна оказывается в итоге порабощена "землей". Доминирующий в финале гриновского романа образ "онирического" бытия, скрывающего истину ("Ничего нет. Что же было? Газетный анекдот - и тоска"), представляет собой реминисценцию из стихотворения Блока "Идут часы, и дни, и годы...", лирический герой которого, находясь в состоянии тягостного сна, силится его "стряхнуть".

В докладе канд. филол. наук И. А. Спиридоновой (Петрозаводск) "Блоковский подтекст в рассказе А. Платонова "Одухотворенные люди"" было высказано предположение о том, что блоковские реминисценции прослеживаются у Андрея Платонова на протяжении всего творчества. Докладчица провела сопоставительный анализ мотивных структур произведений, "занимающих стратегические позиции в творчестве писателей" - стихотворения А. Блока "Девушка пела в церковном хоре..." (1905) и военного рассказа А. Платонова "Одухотворенные люди" (1942), что позволило выявить глубинные основания художественно-философского диалога Платонова с Блоком.

Второй день работы конференции проходил в Музее-квартире А. Блока и открылся докладом доктора филологии Марии Дьёндь-ёши (Будапештский университет) ""Соловьиный сад" и "Тангейзер" (от немецкого романтизма к Р. Вагнеру)", в котором была развернута следующая мысль: "Вагнер, сочетавший легенду о Тангейзере в ее тиковско-гейневском варианте с сюжетом состязания певцов из повести Гофмана, выступил посредником между романтизмом и литературой эпохи рубежа веков. Он сохранил основную оппозицию романтических разработок сюжета - противопоставление языческой и христианской любви. Элементы вагнеровского сюжета, через который просвечивают романтические варианты легенды о Тангейзере, могли отразиться в поэме Блока, но без христианской трактовки вины, жертвы и чуда".

Т. А. Булычева (Иваново) посвятила свое выступление жизненным и творческим параллелям между Блоком и И. Анненским. Аспирантка Воронежского государственного педагогического института А. Кулик постро-

стр. 228


--------------------------------------------------------------------------------

ила свое сообщение на анализе лирического сюжета цикла "Кармен" с учетом многообразных источников (новелла, опера, биографическая ситуация) и таких его особенностей, как инкорпорирование цитат из клавира и курсивное выделение текста. По мнению докладчицы, Блок, пересматривая предшествующую традицию, создает свою, глубоко личностную интерпретацию известного сюжета. Доктор филологии Галина Рылькова (Университет Флориды, США) выявила новые аспекты "блоковского мифа" в творчестве Анны Ахматовой. Свой вклад в развитие наметившегося "микросюжета" внесла канд. филол. наук Г. М. Темненко (Симферополь, Таврический национальный университет) докладом "О творческом взаимодействии А. Ахматовой и А. Блока (на материале цикла "Кармен")", в котором соотнесла ряд масок ахматовской лирической героини с лирическими парами блоковской лирики (Офелия, беседующая с Гамлетом; инок и его недоступная возлюбленная - послушница, влюбленная в мирянина; девушка, возлюбленная князя или царевича) и выявила как их образный параллелизм, так и различие в принципах эстетического построения.

Доклад Д. В. Неустроева (Москва, РГАЛИ) был посвящен полузабытому очерку Е. Д. Зозули (1891 -1941) "Трагедия Блока", который является частью неосуществленного замысла книги воспоминаний "Люди, которых видел, знал, представлял, о которых думал". В докладе были проанализированы два варианта очерка: первый, опубликованный в "Красной газете" в 1922 году, и второй, вошедший с купюрами и значительными изменениями в книгу "Встречи" (1927) с предисловием А. В. Луначарского. В очерке Зозуля приводит полярные оценки поэмы "Двенадцать", данные В. Горянским и И. Бабелем, рассказывает о выступлениях Блока в Большой аудитории Политехнического музея и в Доме печати в 1921 году, что дополняет список документально-мемуарных источников о последних месяцах жизни поэта.

Доктор филол. наук А. М. Грачева (ИРЛИ) в докладе "Посмертная жизнь А. Блока в творчестве А. М. Ремизова" раскрыла этапы личных и творческих взаимоотношений двух писателей. Были рассмотрены их личные контакты, переписка, дарственные надписи на книгах. Новый этап взаимоотношений начался после смерти Блока, когда Ремизов стал собирать материалы для создания музея поэта, а также сделал его героем своего творчества. В докладе была представлена эволюция образа Блока в текстах Ремизова - от книги "Ахру" до последней книги писателя "Петербургский буерак".

После экскурсии по мемориальной части Музея-квартиры А. А. Блока и знакомства с концепцией новой литературной экспозиции (автор Ю. Е. Галанина) состоялось заседание круглого стола на тему "Каким быть современному литературно-мемориальному музею?" (ведущая - директор Музея-квартиры А. А. Блока Л. В. Пушкарева), в работе которого приняли участие практики и организаторы музейного дела, ведущие сотрудники литературных музеев Петербурга, Москвы, г. Пушкина, учителя школ и гимназий, использующих в практике преподавания литературы экскурсионные ресурсы и возможности школьных музеев. Были поставлены вопросы как сугубо музееведческого характера (способы представления экспонатов с учетом сопутствующих условий - местоположения музея, наличия или отсутствия подлинников, степени их сохранности и пр.), так и гуманитарно-педагогического (роль учителя в подготовке учащихся к посещению музея, статус экскурсовода, современность экспозиции и пр.).

Своим опытом музейного строительства и взглядами на проблемы современного музея поделились Л. Г. Агамалян (Литературный музей ИРЛИ), Н. Т. Ашимбаева (Мемориальный музей Ф. М. Достоевского), Ю. Е. Галанина (Мемориальный музей-квартира А. А. Блока), Н. А. Корнилова и М. А. Мощеникова (Историко-литературный музей г. Пушкина), Е. В. Наседкина (Мемориальная квартира Андрея Белого на Арбате, Москва), Н. Н. Мясникова (школа N 148 им. Сервантеса), С. В. Федоров (гимназия N 271), С. Ф. Щукина (школа "Гуманитарий", г. Пушкин). Дискуссия развернулась в следующем проблемном спектре: необходимость сочетания традиционных форм музейной деятельности с использованием новых информационных технологий и возможностей в экспозиционной, экскурсионной и преподавательской деятельности, учет возрастающей "визуальности" современной культуры, ее "массовидности", что не исключает, а, напротив, требует постоянной апелляции к духовному и художественному потенциалу литературного наследия, его "вписывания" в современность.

Последний день конференции открылся докладом доктора филол. наук Ю. Б. Орлицкого (Москва, РГГУ) "До и после стихов: силлабо-тонический метр в черновой и дневниковой прозе А. Блока", в котором был проанализирован механизм возникновения метра стихотворения Блока "Часовая стрелка движется к полночи" в прозаических черновых набросках к стихотворению и высказана мысль о том, что второй из этих набросков, опубликованный в т. 3 ПССиП, представляет собой законченную прозаическую миниатюру. Обратный процесс плавного "расподобления" метрически организованного стихотворного текста в дисметрическую прозу рассмотрен на материале блоковского дневника 1918 года - той его части, где поэт комментирует процесс создания книги "Стихи о Прекрасной Даме". В итоге докладчик сделал вывод: стих и проза в сознании и творчестве поэта связаны неразрывно, что и делает возможным подобные метаморфозы.

стр. 229


--------------------------------------------------------------------------------

В докладе О. А. Кузнецовой (ИРЛИ) "Принципы комментирования суггестивного текста" речь шла о недостаточности историко-литературного и реального материала для раскрытия всех потенциальных смыслов символистской поэзии. Опираясь на декларативные высказывания французских и русских символистов о достижении тех пределов, "где кончается слово" и начинается живопись и музыка, и блоковский анализ сборника Вяч. Иванова "Прозрачность", докладчица показала необходимость выявления в поэтическом тексте экфрасисов, имитаций живописных и музыкальных технических приемов, а также обращения к описаниям обрядовых практик при комментировании мифологических реалий.

Интермедиальный статус оперного искусства стал предметом анализа в докладе доктора музыковедения С. В. Фролова (СПбГК) ""Пиковая дама" П. И. Чайковского - "Песня Судьбы" А. А. Блока". Докладчик обратил внимание на то, что в системе традиционных представлений о "мифопоэтических" истоках драмы "Песня Судьбы" имеются отдельные выходы на повесть Пушкина "Пиковая дама". Через нее, в частности, интерпретируется имя главного героя пьесы. Однако в общем контексте эти параллели не укладываются в традиционную концепцию прочтения блоковской пьесы. Анализ параллелей между "Песней Судьбы" и "Пиковой дамой" показал, что причины этих неувязок кроются, во-первых, в том, что исследователи не учитывали посредствующего звена между повестью и пьесой - оперы Чайковского, во-вторых, несколько формально подошли к раскрытию основного содержания пьесы только через ее трактовку в контексте публицистики Блока эпохи создания пьесы (1908 год). Между тем структурирование пьесы в семь картин, их сценарное оформление и содержание обнаруживают как внешние, так и глубинные связи между "Песней Судьбы" и оперой "Пиковая дама". В этих связях раскрывается особый содержательный пласт, позволяющий по-новому интерпретировать образы героев пьесы, дающий возможность усилить в ее осмыслении автобиографическую линию, выводящий ее на особый уровень мифопоэтических отношений с русской литературой, а шире - и со всей русской культурой второй половины XIX - начала XX века.

В докладе канд. филол. наук О. Ю. Саленко (Москва, Литературный институт им. А. М. Горького) "Речевая образность в лирике А. Блока" были проанализированы индивидуальные приемы "расположения мыслей", предложено описание данного литературного феномена, а также определена художественная функция подобных образов в тексте. Остановившись более подробно на стилистических особенностях творческой манеры Блока, докладчица выделила фигуры и тропы (анаколуф, катахреза, оксюморон, эллипсис, солецизм), основанные на "аграмматическом" словоупотреблении, т. е. пропуске смысловой части, соединении несоединимого в семантическом плане, нарушении грамматического согласования слов, частей предложения, сломе логических и формально-грамматических связей в поэтической речи. Источниками для них стали устная речевая традиция, дискурс повседневности, "готовые формы" (А. А. Потебня), словесные обороты и синтаксические конструкции предыдущих эпох русского литературного языка. Анализ речевого уровня и его элементов крайне необходим для объективного и адекватного прочтения поэтических произведений, и в этом плане особую значимость для исследований представляет ПССиП Блока, в котором представлен полный свод стихотворных редакций и вариантов.

В докладе канд. филол. наук К. С. Корконосенко (ИРЛИ) ""Шаги Командора" в XX веке: от Блока к Пушкину" были рассмотрены трансформации данного фразеологизма в русской культуре послеблоковской эпохи. Отмечено, что одной из особенностей его бытования является переадресация выражения и возведение его к пушкинскому "Каменному гостю", минуя блоковский текст.

На обсуждение в формате круглого стола под названием "Издаем Записные книжки... Проблемы, итоги, перспективы" (ведущая - Н. Ю. Грякалова) были вынесены вопросы текстологического и комментаторского характера, встающие при подготовке такой разновидности паралитературных текстов, как записные книжки, а именно: жанровый, текстологический и жизнетворческий статус блоковских записных книжек, проблема подачи материала при разных формах заполнения записной книжки, дифференциация записей, место стихотворных текстов, в том числе незавершенных, сбой хронологии, глубина комментария, функция отсылок, указателя имен и т. п. После необходимого проблемного вступления Н. Ю. Грякаловой, охарактеризовавшей процесс работы над подготовкой полного корпуса "Записных книжек" Блока (т. 13 и 14 ПССиП), слово взяла Н. В. Лощинская (ИРЛИ), которая остановилась на жанровом своеобразии записных книжек Блока и трудностях их репрезентации в академическом издании. Хотя в них нет заранее продуманной выстроенности, однако присутствуют элементы жизнетворчества, следы авторефлексии и автоцензуры. Твердая "канва жизни" (бытовые, биографические, литературные и иные реалии) сочетается в них с всеразмывающим лиризмом дневниковых записей и множеством черновых автографов, занимающих более половины объема записных книжек и составляющих некий "пратекст" всего творчества поэта. Адекватно воспроизвести его в составе записных книжек сложно. Все черновые автографы стихотворных, драматических, прозаических произведений представлены в раз-

стр. 230


--------------------------------------------------------------------------------

делах "Редакции и варианты" соответствующих томов издания. И подача их (не по отношению к основному тексту) могла вызвать путаницу в рамках академического издания. Поэтому было решено отмечать присутствие в определенном месте записной книжки чернового автографа с отсылкой к разделам "Другие редакции и варианты" соответствующих томов. Это позволило проследить как развитие творческих замыслов, так и миграцию строк из одной записной книжки в другую. Только незаконченные стихотворные наброски было решено включать полностью, поскольку смысл их вне текстового окружения обедняется, а порой остается неясным.

С трудными и проблемными случаями текстологических решений познакомила участников обсуждения О. А. Линдеберг (ИРЛИ), отметившая сложность и специфику выстраивания "основного текста" каждой записной книжки, возрастание в такой ситуации статуса текстологического комментария. Докладчица высказала итоговую мысль о том, что каждую записную книжку следует рассматривать как некую единицу текста, условно говоря, некое отдельное "произведение", внутри которого действует собственный закон.

Дискуссия сосредоточилась на ряде текстологических решений, принятых Блоковской группой ИРЛИ: на мотивах отказа от включения черновых автографов в "основной текст" записных книжек, на характере восстанавливаемых лакун, имевшихся в издании "Записных книжек", вышедших под редакцией В. Н. Орлова, на той степени деликатности, которая необходима при комментировании текстов исповедального жанра и отдельных биографических фактов, без прояснения которых невозможно, однако, построение современной научной биографии поэта. Вопросы, выступления и реплики присутствующих, аргументация "за" и "против" свидетельствовали о научной актуальности и своевременности поставленных проблем. В обсуждении данной проблематики помимо блоковедов приняли участие текстологи и литературоведы, имеющие аналогичный опыт работы с записными книжками и дневниками М. Цветаевой (канд. филол. наук Е. Б. Коркина, Москва), Д. Хармса (канд. филол. наук В. Н. Сажин, Санкт-Петербург), З. Гиппиус (доктор филологии К. Эберт, Университет Франкфурта-на-Одере, Германия), а также блоковед и издатель С. С. Лесневский (Москва).

В рамках конференции были организованы выставки и презентации издательских проектов и культурных инициатив. Участники познакомились с новыми экспозициями Музея-квартиры А. А. Блока, Литературного музея ИРЛИ ("Серебряный век: мистика и реальность"), выставкой акварелей петербургской художницы Ритты Кондеранда, навеянных поэтическими топосами Петербурга. Экспонировались труды Блоковской группы ИРЛИ за последние годы, книги московского издательства "Прогресс-Плеяда" (главный редактор С. С. Лесневский), посвященные литературе Серебряного века.

стр. 231