I. ПЕРЕПИСКА И. С. АКСАКОВА И Т. И. ФИЛИППОВА (1870 - 1885)

"Его убеждения до того крайние, что это ужасно ]"1 - воскликнул И. С. Аксаков весной 1882 года в разговоре с О. А. Новиковой о К. Н. Леонтьеве. "Он не столько христианин, сколько церковник".2 Для Леонтьева же, в свою очередь, именно редактор "Руси" олицетворяет собой либеральное славянофильство; у него даже появляется выражение "славянофилы Аксаковского стиля".3 Можно было бы, продолжив мысль Леонтьева, сказать и о "православии аксаковского стиля" (он, правда, говорил о "филаретовском" и "хомяковском" православии, себя относя к последователям первого).

Наметившееся в последней трети XIX века разделение (названное Р. А. Гальцевой и И. Б. Роднянской "расколом в консерваторах") действенно до сих пор. Существуют последователи и "аксаковского", и "леонтьевского" направлений (наследие Т. И. Филиппова в настоящее время только понемногу начинает осваиваться). Мне хотелось бы представить в этой публикации материал, введение которого в научный оборот, думается, может способствовать более глубокому изучению означенных течений. Публикация состоит из двух частей, каждую из которых предваряет вступительная статья.

Знакомство И. С. Аксакова и Т. И. Филиппова восходит к 1850-м годам. Выпускник Московского университета, преподаватель 1-й гимназии Филиппов входил тогда в "молодую редакцию" "Москвитянина", а также участвовал в издательской деятельности Оптиной пустыни. Из "старших славянофилов" Филиппов особенно чтил И. В. Киреевского.4 Именно Киреевский рекомендовал его А. И. Кошелеву: "Филиппов в вашем кругу будет проникнут вашим духом и воззрением на литературу и проч. (...) Пишет он не только не вяло, но с замечательным талантом".5 Кошелев привлек Филиппова к изданию журнала "Русская беседа". Не случайно в одном из писем Филиппов просит Аксакова показать свою статью бывшему кружку "Русской беседы".

Вскоре Филиппов переехал в Петербург, служил в Синоде. После отставки своего покровителя, обер-прокурора гр. А. П. Толстого, он перешел на службу в Государственный контроль, где и сделал свою карьеру, возглавив со временем это ведомство. Однако Филиппову было тесно в чиновном мире, и вторую (а по значению - первую, конечно) часть его жизни занимали дела церковные. Он представлял собой не менее влиятельную фигуру, чем когда-то А. Н. Муравьев. Филиппов стал известным церковно-общественным деятелем (вспомним хотя бы его участие в деятельности Общества любителей духовного просвещения, его вице-президентство в Палестинском обществе и т. д.). Неоднократно молва прочила его то в обер-прокуроры Синода, то в министры народного просвещения, но этому не суждено было осуществиться.

К сожалению, переписка Аксакова и Филиппова сохранилась не в полном виде. Например, в настоящий момент не выявлены ответы Аксакова на письма Филиппова 1870 года. Эти письма свидетельствуют о том, что Филиппов не исключал возможности сотрудничества с Аксаковым, но в то время у Аксакова не было своего издания, а к моменту, когда начала выходить газета "Русь" (1880), расхождения были столь значительными, что о сотрудничестве уже и речи быть не могло. Филиппов к этому времени был давним и активным сотрудником петербургского "Гражданина" - издания, ставшего постоянным оппонентом "Руси".

Первые письма Филиппова Аксакову связаны с темой греко-болгарской церковной распри. Рамки вступительной статьи не позволяют подробно остановиться


--------------------------------------------------------------------------------

4 Памяти И. В. Киреевского Филиппов посвятил свой "Сборник" (1896). 27 сентября 1885 года (год установлен по контексту переписки) дочь философа, М. И. Бологовская, отвечала на письмо к ней Филиппова: "Ваше дорогое письмо совершенно очаровало меня! Благодарить за него - невозможно. Такое глубокое, чистое чувство, какое Вы храните к памяти моего покойного Отца - заставляет лишь благоговеть перед Вами! (...) Любовь и почитание к памяти моего Отца - я видела и слышала от многих, но такого всеобъемлющего чувства, каково Ваше, признаюсь, - ни от кого. Если бы, Искренне-Уважаемый Тертий Иванович, нашлось хоть несколько человек такого искреннего единения, с такими духовными и душевными богатыми данными, как был мой покойный Отец и как Вы - какая могучая была бы сила!?" (ГАРФ. Ф. 1099. Оп. 1. Ед. хр. 1487. Л. 75 - 75 об.).

5 Киреевский И. В. Полн. собр. соч. М., 1911. Т. 2. С. 287.

стр. 116


--------------------------------------------------------------------------------

на этом вопросе. Достаточно глубоко история греко-болгарских церковных отношений раскрыта в статье "нулевого" тома современной "Православной энциклопедии", хотя следует отметить явное предпочтение, оказываемое одной из сторон конфликта, а именно болгарской.6

Аксаков, как большинство "прогрессивной общественности", был целиком на стороне болгар.7 Тем интереснее, что Филиппов обращается к нему с просьбой помочь напечатать отвергнутую петербургским "официозом" статью. Видимо, это обусловлено некоторым противостоянием Филиппова властям предержащим. Здесь нужно подчеркнуть особость положения и позиции Филиппова в церковных вопросах. Упомянутый в первом публикуемом письме граф Дмитрий Андреевич Толстой (1823 - 1889) - одновременно министр народного просвещения и обер-прокурор Синода - для Филиппова в церковном отношении был фигурой неприемлемой. Филиппов был близким сотрудником и "домашним человеком" для другого обер-прокурора графа Толстого - Александра Петровича (1801 - 1873). Именно в годы службы Филиппова в Синоде завязались его личные контакты с греческой церковной иерархией. Неопределенная, выжидательная позиция в Болгарском вопросе Синода, направляемого Д. А. Толстым, чужда Филиппову. Ему более близка, хоть и не без оговорок, точка зрения митрополита Филарета Московского, не дожившего, правда, до обострения церковных дел на Востоке.8 В 1870 году еще труд-

6 То же самое можно сказать и о соответствующих главах адресованного духовным школам учебного пособия, в котором есть и явные натяжки (возможно, их лучше назвать "фигурами умолчания"). Сложнейшая история рецепции греко-болгарской распри в Русской Православной Церкви сведена здесь к одной фразе: "Что же касается отношения Русской Православной Церкви к данным событиям, следует отметить, что Святейший Синод считал требования болгар законными" (Скурат К. Е. История Поместных Православных Церквей. М., 1994. Т. 1. С. 264). Вслед за тем помянуто "живейшее участие" в этом деле Н. П. Игнатьева. Вот и все, что "достаточно" знать студенту духовных школ. Дело обстояло значительно сложнее, и далеко не сразу новая болгарская иерархия была признана в России официально (т. е. "принята в общение"). Другой современный историк справедливо замечает: "Некоторые русские архиереи допускали болгарских клириков сослужить с русским духовенством (...) Вместе с тем Святейший Правительствующий Синод оставался вне полноты канонического общения с Болгарской Церковью" (Буевский А. С. Русская Церковь и другие Православные Церкви // История Русской Церкви: В 9 т. М., 1997. Т. 8: Смолич И. К. История Русской Церкви. 1700 - 1917. Кн. 2. С. 755). Что касается "живейшего участия" в греко-болгарском деле посла в Константинополе, то, на мой взгляд, ближе всего к реальной картине оказался один из его преемников, А. И. Нелидов, писавший в 1910 году К. А. Губастову об Игнатьеве: "В Церковном вопросе интересы Церкви для него не существовали. Он задавался главным образом политическими видами" (цит. по: Леонтьев. Т. 6. Кн. 2. С. 386). Игнатьев мог как угодно лично сочувствовать и содействовать болгарам в их стремлении к обретению церковной независимости, мог беседовать об этом в посольском кругу, мог пытаться побуждать К. Н. Леонтьева писать "в их пользу", но в качестве официального представителя Императора (а значит, и "официальной позиции" Синода) он этих своих сочувствий проявлять не мог. Леонтьев как очевидец писал об этом периоде в статье "Еще о греко-болгарской распре", оставшейся неопубликованной при жизни: "Святейший Синод после объявления схизмы безмолвствует. Он, как слышно, твердо решился не отвечать, - "пока на Востоке не успокоятся страсти".

Официальная Россия в лице генерала Игнатьева чтит Патриархию. Он едет к Патриарху на праздник парадно в мундире, орденах, с огромною свитой; к Экзарху Болгарскому, если случится, официальная Россия заезжает в будничном штатском платье, так, как может заехать ко всякому турку-дервишу" (Там же. Т. 7. Кн. 1. С. 286 - 287).


--------------------------------------------------------------------------------

7 Хотя в одном из разговоров с К. Н. Леонтьевым и признал их каноническую неправоту. "Вот видите, - воскликнул он, - положим, это и правда. Да мало ли что правда. Так нельзя писать для печати... Разумеется, болгары неправы, это бесспорно... Но ведь и греки солгали Духу Святому..." (Леонтьев. Т. 6. Кн. 1. С. 115).

8 В 1886 году была издана книга "Собрание отзывов и мнений Филарета, митрополита Московского и Коломенского, по делам Православной Церкви на Востоке". Прочитав ее, Филиппов написал 5 августа 1886 года вдове гр. А. П. Толстого, гр. Александре Георгиевне Толстой: "Недавно получил я особый том мнений Митрополита Филарета, относящихся к Греко-Болгарскому вопросу; там напечатано много писем и должностных отношений к нему Графа, которые перенесли меня в далекое уже от настоящей минуты прошедшее и которыми я любовался и утешался. Какой изящный язык! Какая смелая и решительная прямота в суждениях! Изредка ему

стр. 117


--------------------------------------------------------------------------------

но было предвидеть, что "распря" завершится расколом, созывом Константинопольского собора (сентябрь 1872 года), отлучением болгарских епископов, но уже тогда важность этого конфликта для судеб всего православного мира была для Филиппова очевидна.

Пресса обеих столиц еще в те годы подготовила русское общество к тому, что близкий Филиппову К. Леонтьев позднее обозначил словами "наше болгаробесие".9 Вся информация подавалась исключительно в проболгарском ключе, греческие иерархи безоговорочно клеймились словом "фанариоты".10 Аксаков в данном вопросе тоже не проявил сочувствия к иному воззрению и ничем не помог Филиппову.11

Если в Болгарском вопросе Аксаков и Филиппов разделены уже в 1870 году,12 то в отношении к русской церковной проблеме - проблеме старообрядчества и единоверия - поводов к разделению у них не было, и точку зрения Аксакова на старообрядчество Филиппов считал правильной. В 1873 - 1874 годах Филиппов выступил в Обществе любителей духовно-нравственного просвещения с рядом чтений "О нуждах единоверия"; на одном из них присутствовали Аксаков и Ю. Ф. Самарин.13

Тема единоверия затрагивается в первых письмах Филиппова к Аксакову. Ситуацию можно реконструировать так: Филиппов ждал от Аксакова присылки не-


--------------------------------------------------------------------------------

случалось отойти от прямой черты вопроса, и тут Митрополит его уловлял и исправлял; но в общем его мнения отвечали более истинному положению дел, чем мнения Филарета, который не был чужд и человекоугодию. Зная наклонность покойного Государя и особенно Государыни к болгарам, он смотрел на их церковный мятеж не так строго, как он взглянул бы на него при иных обстоятельствах. Ошибки Митрополита были не столько в суждениях его, которые большею частию были правильны, а в нерешительности его характера, по которой он отклонял всякое намерение более деятельного вмешательства нашего в распрю. А оно было необходимо, как свидетельствует горький опыт. Дипломатам нельзя было предоставить в таком вопросе первенствующей роли: требовалось братолюбивое и о Церкви заботливое посредничество наших иерархов, личное объяснение коих с Патриархиею и предводителями мятежа давно раскрыло бы нам зиявшую бездну" (ГАРФ. Ф. 1099. Оп. 1. Ед. хр. 1264. Л. 241 - 241 об.). Ср. также с другим отзывом Филиппова о свят. Филарете: Леонтьев. Т. 6. Кн. 2. С. 387.

9 Так названо одно из его "Писем отшельника", опубликованное в 1879 году в газете "Восток" (Леонтьев. Т. 7. Кн. 1. С. 539 - 549).

10 Эти настроения Филиппов объяснял чисто племенными пристрастиями (славянская общность и проч.). В позднейшем письме к Леонтьеву (от 21 декабря 1887 года) он писал: "В известном письме Хомякова ко мне есть превосходное положение о господстве в наше время ересей чувства (по поводу Ж. Занд); и это нападение на фанариотов, проистекая из племенных пристрастий, можно подвести под понятие о ереси чувств. И еще у нас толковали (даже Гиляров), что "филетизм", как греховное заблуждение, выдумано на Константинопольском соборе 1872 г. ad hoc! Вот тема, достойная Вашего пера и ума!" (РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1035. Л. 20). Упоминаемое здесь письмо А. С. Хомякова, впервые опубликованное в "Русской беседе" (1856. N 4), Филиппов позднее включил в свой "Сборник" (Сборник Т. Филиппова. СПб., 1896. С. 298 - 314). Поскольку в цитируемом письме упомянут Н. П. Гиляров-Платонов, приведем фрагмент из его письма к Филиппову от 20 октября 1872 года: "Собор ли подчинял болгарскую церковь Константинопольскому престолу? Не турецкая ли власть? С этой точки зрения даже магометанская власть могла и снова отложить. (...) Чтобы отпустить болгар совсем, для этого достаточно было доброй воли. (...) никто не мешал дать болгарам больше того, чем они просили, дать все, больше чего нельзя желать, и для этого не нужно никакого собора. Собор оказывается нужным только по нежеланию патриархата дать все, другими словами, по его властолюбию и корыстолюбию. Но освободиться от уз любочестия и корысти опять нет надобности в соборе" (РНБ. Ф. 847. Ед. хр. 396. Л. 3 - 4).

11 21 декабря 1887 года Филиппов вспоминал в письме к Леонтьеву о другом эпизоде: "Аксаков взял у меня однажды напечатать письмо к Вселенскому Патриарху о делах единоверия и не напечатал" (РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1035. Л. 20 об.). Возможно, речь здесь идет о "Признательном приветствии единоверцев вселенскому патриарху Иоакиму III", написанном Филипповым и опубликованном в его книге "Современные церковные вопросы" (С. 462 - 463); Филиппов включил его и в свой "Сборник" (Сборник Т. Филиппова. СПб., 1896. С. 210 - 211).

12 И до конца Филиппов считал его в этом отношении одним из "заблуждающихся" (ср. в письме к Леонтьеву от 7 декабря 1882 года: ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 271. Л. 29).

13 См.: Петербургское обозрение // Гражданин. 1873. 22 янв. N 4. С. 92.

стр. 118


--------------------------------------------------------------------------------

кой рукописи, посвященной проблемам единоверия, а затем узнал, что автор живет в Петербурге и, более того, хорошо ему знаком. Им оказался священник Иоанн Тимофеевич Верховский (1818 - 1892), сын протоиерея Тимофея Верховского (оба они известны как церковные публицисты, статьи о. Иоанна в середине 1870-х годов будут печататься в "Гражданине").14

1875 - 1877 годы, эпоха восстаний в Боснии, Герцеговине и Болгарии, первых сербских добровольцев и начала русско-турецкой войны, - это время наибольшего единства наших корреспондентов. Аксаков был одним из основателей и председателем Московского славянского благотворительного комитета (1858 - 1878), Филиппов входил в Петербургский славянский комитет, созданный в 1868 году,15 в 1876 году возглавил комиссию для сбора пожертвований, исполнял обязанности председателя комитета. Теме помощи добровольцам посвящено несколько писем.

Однако именно в это время намечается и разрыв. Поводом к нему стал резкий ответ Аксакова на письмо, в котором Филиппов напомнил о неизлеченности болгарского раскола и о том, что современные обстоятельства - создание независимого болгарского государства - способствуют примирению Церквей при непосредственном содействии России. Единомысленный Филиппову Леонтьев писал тогда же в статье "Храм и Церковь" о необходимости для России прежде всего способствовать именно исцелению раскола.16 Может быть, именно эта статья и послужила поводом для Аксакова так резко помянуть Леонтьева в письме, на которое Филиппов не стал отвечать.

Обостренность проблематики иногда мешала оппонентам слышать друг друга.17 Так, рассуждения Аксакова о том, что Филиппов отождествляет "Патриаршество Константинопольское с Греческой национальностью", не имеют под собой реальной почвы. И Филиппов, и Леонтьев, при всем их грекофильстве, отнюдь не считали, что Вселенский престол может занимать исключительно грек. Леонтьев (а его в данном случае вполне можно рассматривать как "голос" Филиппова18 ) неоднократно объяснял, что совершенно не важно, человек какой национальности занимает вселенский Патриарший престол.19

Не был Филиппов и завзятым русофилом. С какой болью он писал графине А. Г. Толстой 15 апреля 1882 года: "Одно могу сказать: время такое трудное, что чаще обыкновенного надобно обращаться мыслию и молитвою к помощи Божией. Людям, очевидно, не под силу тяжесть! Время сотворити Господеви!20 Но и от Него


--------------------------------------------------------------------------------

14 Сохранилась переписка Филиппова с о. И. Верховским. Письма Филиппова: ГАРФ. Ф. 1099. Оп. 1. Ед. хр. 1140. Письма о. Иоанна: Там же. Ед. хр. 1552.

15 См.: Никитин С. А. Славянские комитеты в России в 1858 - 1876 годах. М., 1960; Освобождение Болгарии от турецкого ига: В 3 т. М., 1961.

16 "Сочувствуя вполне желанию многих москвичей, - видеть храм Св. Софии восстановленным и освященным даже и в том случае, если Султан еще останется в Царьграде, - я нахожу, однако, необходимым обратить внимание на нечто гораздо более важное и драгоценное, на благоустройство невещественной Церкви, на умиротворение и утверждение Православия на Востоке. (...) Не восстановление храмов вещественных важно: утверждение духовной Церкви, потрясенной последними событиями.

Надо прежде всего примирить болгар с греками" (Леонтьев. Т. 7. Кн. 1. С. 515, 517).

17 Вспоминается отмеченная Н. И. Цимбаевым особенность эпистолярного наследия Аксакова: "Его письма часто являлись результатом минутного настроения, личной обиды и т. п. и не всегда выражали его коренные убеждения. Нельзя забывать и о склонности Аксакова к броской фразе, иногда искажавшей его мысль" (Цимбаев Н. И. И. С. Аксаков в общественной жизни пореформенной России. М., 1978. С. 12).

18 См.: Фетисенко О. Л. "Златая цепь единомыслия" (Церковь и мир в неизданной переписке К. Леонтьева и Т. Филиппова) // Новая Европа. 2001. N 14. С. 104 - 113.

19 По мнению Леонтьева, "после взятия нами Босфора" "на этом троне не будут греки и только греки, а будут Православные разных племен" (Леонтьев. Т. 6. Кн. 1. С. 102). Ср.: "Дело не в лицах, занимавших за последнее время этот великий и многозначительный по свойству самой местности престол: дело не в национальности этих лиц и не в поведении их; дело в значении самого престола" (Там же. Т. 7. Кн. 1. С. 515).

20 Возглас диакона перед началом Божественной литургии.

стр. 119


--------------------------------------------------------------------------------

чего же мы можем ожидать, кроме праведного гнева и прещения? Чем можем мы привлечь Его милость? Мы, действительно, были Им избраны и призваны к высочайшей и святейшей цели - служить опорою Его Церкви; но что же мы сделали с этим залогом Его благоволения? Кто может измерить глубину бездны, в которую мы низринуты, поправ завет наш? И кто может восставить нас от такого позорного падения? Увы нам!" (ГАРФ. Ф. 1099. Оп. 1. Ед. хр. 1264. Л. 81 об. - 82).

Поводом к примирению Аксакова и Филиппова стал "благотворительный" эпизод 1879 года: помощь инвалиду Н. А. Матову, одному из добровольцев, сражавшихся в Сербии. После этого никаких серьезных общих дел больше не возникало. От 80-х годов сохранились лишь письмо Филиппова (1881) и короткое рекомендательное письмо Аксакова, врученное неустановленному лицу, желавшему служить в Государственном контроле (1885).

Когда зимой 1882 года Филиппов издал свою книгу "Современные церковные вопросы", он предвидел, что ""Русь" ополчится на нее" (письмо Леонтьеву от 22 февраля 1882 года; ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 271. Л. 21). Однако Аксаков предпочел другую тактику - не полемику, а предание молчанию.

Имя Аксакова не раз всплывает в переписке Филиппова с Леонтьевым. Именно в этой переписке Филиппов был наиболее откровенен в своих оценках современных общественных деятелей и политических явлений. Подобно тому как Филиппов несколько смягчал и корректировал резкие суждения Леонтьева о Достоевском,21 при упоминании об Аксакове он также был спокойнее и трезвее. "Аксакова фарисеем нельзя назвать ни в каком смысле, по моему мнению, - поправлял он своего корреспондента.22 - Беда его и его друзей в том, что они не ставят правды выше своих сложившихся и для них как бы обязательных мнений. Есть точка, дойдя до которой и они, забыв истинного Бога, становятся на колени перед своим умотворным кумиром" (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 271. Л. 4). Но при этом Филиппов объяснял и суть своих расхождений с московским славянофилом по церковному вопросу. Интересна оценка, данная в письме от 5 декабря 1884 года: "Аксаков, конечно, имеет своего рода почтение к церкви, но только из-за Алексея Степановича (Хомякова. - О. Ф. ) и в его изображении; а в своем истинном строгом и величественном образе она ему как-то не вполне угодна" (Там же. Л. 32). Яркий эпитет найден в письме от 25 ноября 1886 года: "...своенравное православие Аксакова" (РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1035. Л. 4).

Есть в переписке с Леонтьевым и отклик на кончину Аксакова. "Читали ли Вы отвратительную по лицемерию и пошлую по изложению статью К. П. (Победоносцева. - О. Ф. ) об Аксакове и древних славянофилах23 в "Гражданине"? Эта хвала от скверных устен, от мерзкого сердца, от души осквернены24 писана тем же лицом, которое настояло, чтобы в последнем предостережении "Руси" был опорочен патриотизм Аксакова.25 "Вверните-ко ему это, сказал он Феоктис-


--------------------------------------------------------------------------------

21 См. об этом: Фетисенко О. Л. К истории восприятия Пушкинской речи (Достоевский в неизданной переписке К. Н. Леонтьева и Т. И. Филиппова) //Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 2001. Т. 16. С. 334, 339.

22 Ответ на замечание в письме Леонтьева от 5 февраля 1876 года: "...Ив(ан) Серг(еевич) Аксаков (...) на честного полугерманского фарисея похож..." (РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 6). Ср. в письме Леонтьева к К. А. Губастову от 24 декабря 1875 года: "Аксаков оказался пока довольно неприятным Фарисеем" (РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 28. Л. 32).

23 Речь идет о статье: К. П. [Победоносцев К. П. ] Аксаковы // Гражданин. 1886. 9 февр. N 12. С. 1 - 3.

24 Цитата из молитвы св. Симеона Нового Богослова перед причастием Святых Таин.

25 Последнее цензурное предостережение "Руси" было сделано за статьи о сербско-болгарской войне и русской внешней политике. Оно было подписано 26 ноября, а вручено Аксакову 29 ноября 1885 года. В предостережении говорилось о "недостатке" у редактора "Руси" "истинного патриотизма". Аксаков ответил на это обвинение в передовой от 6 декабря: "Благоразумнее, быть может, было бы теперь оставить вовсе без оговорок это официальное назидание, но в нем есть нечто необыкновенное даже и для официального языка нашего высшего литера-

стр. 120


--------------------------------------------------------------------------------

тову,26 это ему будет чувствительно". А теперь, как пес, старается засыпать песком свое извержение. А Анна Федоровна,27 гляди, плакала от умиления, читая эту дребедень. Заметили ли Вы там выражение: "Аксаков был ни тепл, ни студен, но горел"?..28 В Апокалипсисе сказано так (пишу на тот случай, если Вы не помните): "понеже ни тепл, ни студен, но обуморен (tiede) еси, сего ради изблевати тя имам от уст моих"29 " (письмо от 13 февраля 1886 года; ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 271. Л. 33).

"Мне кончина Аксакова очень чувствительна, - продолжал Филиппов в том же письме, - но я не имел духу сказать о нем что-либо при виде этой омерзительной, поддельной, лицемерной грусти о нем всякого сброда. Для меня древние славянофилы действительная святыня, в особенности И. В. Киреевский. Иван Сергеевич запутался в греко-болгарском вопросе и, при его влиянии на славян, в этом деле был несомненно вреден; вместе с тем он уже не мог разобраться как следует и в тех событиях, которые в последние дни поразили его неожиданностью,30 несмотря на то, что они были естественным и даже неизбежным последствием общей огульной ошибки и нашего правительства, и нашего общества, и даже введенного в заблуждение народа, и в особенности нашей печати, которая, почти вся сплошь, в греко-болгарском споре была за буйный мятеж против Церкви, исключенья были так редки, что можно вспомнить Мицкевича: Znalem ludzi dwoje.31

В других вопросах он тоже иногда не попадал в точку; но так как они не имели того верховного значения, которое имел вопрос болгарского церковного мятежа, то это было неважно, тем более что его ошибки были непорочны по побуждениям, да их и было немного.

турно-полицейского ведомства, есть выражения, которые обойти молчанием не дозволяет нам чувство чести и нравственного достоинства. Газете "Русь" брошено в лицо обвинение в недостатке "истинного патриотизма"... Понятно, разумеется, то негодование, которое должно было вызвать в нас подобное публичное оскорбление, - и уж конечно, не с тем, чтоб оправдываться пред литературным начальством, беремся мы теперь за перо: смеем думать, что относительно патриотизма редактор "Руси" в оправдании не нуждается. (...) Но мы позволяем себе утверждать, что и самый закон не уполномочивает Главное Управление по делам печати на подобную формулу обвинения; не предоставляет полиции, хотя бы и высшей, делать кому-либо внушения по части "патриотизма". (...) В самом деле, что такое "истинный" и "неистинный патриотизм"? (...) С нашей точки зрения, например, истинный патриотизм для публициста заключается в том, чтобы мужественно (...) высказывать правительству правду - как бы горька и жестка ни была, а для правительства - в том, чтоб выслушивать даже и горькую, жесткую правду. По мнению же многих в так называемых высших сферах, наи(и)стиннейший патриотизм - в подобострастном молчании... (...) мы вполне готовы признать, что откровенные изъявления патриотизма могут быть подчас для правительства, по разным его соображениям, почему-либо не желанны, но было бы уж совершенно неуместным с его стороны приемом обесценивать в подобных случаях их искренность и отрицать патриотичность.

Да и всегда ли само правительство стоит на точке зрения безошибочного патриотизма? (...) "истинными патриотами" считали себя ведь и русские радетели Берлинского трактата, тогда как "неистинные патриоты", вроде редактора "Руси", видят в их действиях только малосмысленность и малодушие патриотизма. И может ли быть обозвано, например, непатриотичным то чувство срама, которым содрогнулась почти вся Россия, познакомясь с содержанием этого договора, и которое было высказано пишущим эти строки в его публичный речи, навлекшей на него известную правительственную кару?.. (...) Правительство может закрыть нашу газету, отнять у нас право печатного слова: это вполне в его власти. Но пока мы держим перо в руках, оно будет все тем же независимым и искренним, и уж несомненно истинно- патриотическим, каким было и есть - теперь и всегда" (Аксаков И. С. Собр. соч.: В 7 т. Т. I. М., 1886. С. 719 - 721, 725).


--------------------------------------------------------------------------------

26 Евгений Михайлович Феоктистов (1829 - 1898), начальник Главного управления по делам печати в 1883 - 1896 годах.

27 А. Ф. Аксакова (урожд. Тютчева; 1829 - 1889), жена И. С. Аксакова.

28 "Всякий чувствовал, подходя к нему, что в нем нет лести и своекорыстия, что он ни тепл, ни холоден, а горит огнем любви и негодования - для истинных интересов Русской земли и всего языка славянского" (Гражданин. 1886. 9 февр. N 12. С. 3).

29 Откр. 3: 16.

30 Речь идет о государственном перевороте в Болгарии и о сербско-болгарской войне.

31 Я знал двоих людей (польск.). Под этими "двумя людьми" Филиппов подразумевает себя и Леонтьева.

стр. 121


--------------------------------------------------------------------------------

В вопросе старообрядческом он стоял даже на совершенно правильной точке зрения" (Там же. Л. 33 - 34).

Память об Аксакове побудила Филиппова поддержать одного из его учеников, С. Ф. Шарапова, задумавшего основать газету, которая бы стала преемницей аксаковской "Руси".32

В 1892 году Филиппов посетил могилы Аксакова и Леонтьева, о чем оставил запись в дневнике. На скромный белый крест на могиле друга ему было смотреть "приятнее", "чем на гордый памятник Аксакова, не соответственный размеру его заслуг и дарований, созданный не одною любовию, но и суетностию" (РГИА. Ф. 728. Оп. 1. Д. 1. Л. 15 об.). Эти слова требовали какого-то пояснения (Филиппов, по-видимому, рассчитывал на появление у дневника читателей). Свою резкость Филиппов объясняет так: "Я не хотел бы этою заметкою ввести кого-нибудь в заблуждение, будто я не отдаю Аксакову должного; нет! Я знаю цену его подвигу. Дело нешуточное держать - в роде сем прелюбодейном33 - знамя чистого учения, проповедовать святость и верховное достоинство Церкви; стоять за угнетенные преобразованием Петра священные начала. Но он был в полном смысле страж - не более того - отданного ему на сохранение духовного сокровища, к которому он не прибавил от себя ни единого обола" (Там же).34

Интересно, что в этой записи он почти дословно вторит Леонтьеву, который в 1885 году при подготовке сборника "Восток, Россия и славянство" значительно расширил фрагмент, посвященный Аксакову в статье "Г. Катков и его враги на празднике Пушкина" (1880). В этом достаточно комплиментарном фрагменте есть, однако, слова: "Ив(ан) Серг(еевич) Аксаков (...) по культурному вопросу собственно не захотел, видимо, в литературной своей деятельности ни на шаг отклониться от завещанных его предшественниками общих идей; он приложил очень много своего труда к развитию подробностей прежнего учения, но едва ли прибавил что-либо свое к основам его".35

Филиппов (вкупе с Леонтьевым) и Аксаков - знаковые фигуры в истории русского церковно-общественного движения. Оппозиция, обозначенная их именами, как мы уже сказали, сохраняется до сих пор. "Казенное православие"36 (оценка, данная, правда, в редакции не "Руси", а "Московских ведомостей"37 и, конечно,


--------------------------------------------------------------------------------

32 См. об этом: Переписка К. Н. Леонтьева и С. Ф. Шарапова (1888 - 1890) // Русская литература. 2004. N 1. С. 113 - 114; Переписка И. С. Аксакова и С. Ф. Шарапова (1883 - 1886) // Русская литература. 2005. N 1. С. 151 - 152.

33 Аллюзия на Мф. 12: 39, 16: 4.

34 Далее следует сравнение с Леонтьевым, "мыслителем самобытным", и сопоставление позиций двух публицистов в деле "болгарского народного мятежа" (Там же. Л. 16).

35 См.: Леонтьев. Т. 7. Кн. 2. С. 202 - 203 (в печати). Ср. с оценкой, данной Леонтьевым в письме к Филиппову от 25 июня 1882 года: "Аксаков как-то ограничен" (РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 70).

36 Определение неверно уже потому, что Филиппов был противником подчинения Церкви Государству.

37 Пользуясь случаем, приведу чрезвычайно любопытный фрагмент из письма к Филиппову М. И. Бологовской от 4 ноября 1885 года (год установлен по содержанию). Бологовская, по просьбе Филиппова, узнала мнение Леонтьева (он был тогда ее соседом по дому в Денежном переулке) о некой статье "Московских ведомостей" по церковному вопросу: "...Константин Никол(аевич) говорит, "что он не слишком ею возмутился, ибо ничего не поделаешь, и он махнул рукой. И вспомнил, что еще во время последней войны Катков ясно выражал недовольство на Вас и на него за старание устроить антипапство в Константинополе: и сейчас стремление Каткова то же самое: умалить, уничтожить силу греческой Церкви, и, как только русский Царь войдет в Константинополь, так объявить русскую Церковь - первенствующей. Статьи же подобного рода - суть его средства к достижению цели"" (ГАРФ. Ф. 1099. Оп. 1. Ед. хр. 1487. Л. 77 - 77 об.). О Леонтьеве и Филиппове как идеологах "антипапства в Константинополе" чуть позже писал Вл. С. Соловьев. Так в неприятии церковной позиции Филиппова и Леонтьева сходились люди самых разных взглядов и общественных течений.

Рядом с Катковым Аксаков (как своеобразный его антипод) упомянут в письме Филиппова от 25 ноября 1886 года. Мы уже приводили цитату из него, но здесь важно расширить кон-

стр. 122


--------------------------------------------------------------------------------

не в печати) - вот что для аксаковского круга олицетворяли Филиппов и Леонтьев. Либерализм, внесенный в понимание церковной жизни, - вот что вменяется в вину "аксаковской школе" последователями Филиппова и Леонтьева. Публикуемые письма дают богатый материал для изучения этого противостояния и в этом смысле могут быть интересны историкам Церкви, а также исследователям русского общественного сознания.

Потребность в научно подготовленном издании эпистолярного наследия Аксакова (как и других славянофилов) велика, и каждая публикация приближает выполнение давно назревшей задачи. Растет в последние годы и интерес к общественной деятельности и публицистике Филиппова. Публикуемые письма могут иметь большое значение для тех, кто занят разработкой этой темы. Вот вторая причина, побудившая нас представить вниманию читателей переписку Аксакова и Филиппова.

Письма печатаются по автографам. Письма Аксакова: ГАРФ. Ф. 1099. Оп. 1. Ед. хр. 1336. Письма Филиппова: ИРЛИ. Ф. 3. Оп. 4. Ед. хр. 649 (Письмо от 10 июля 1878 года сохранилось и в копии: Ф. 3. Оп. 4. Ед. хр. 649. Л. 11 - 12 об.). Письмо Аксакова от 5 октября 1876 года впервые было опубликовано по копии ЦИАМ: Освобождение Болгарии от турецкого ига. Документы: В 3 т. М., 1961. Т. 1. С. 440 - 441. Там же (С. 411 - 412) опубликовано и письмо Филиппова от 17 сентября 1876 года (автограф: ЦИАМ. Ф. 1750. Д. 57. Л. 42 - 43 об.), которое тем не менее нельзя было не включить и в представленную ниже публикацию.

----------

текст. Филиппов показывает, что непохожие друг на друга идеологи одинаково далеки от его церковного идеала: "Ни своенравное православие Аксакова, ни грубая антрополатрия Каткова не отвечают запросам строго православной души. При разладе же с Православием всякое охранительное направление солжет себе: или Церковь повергнет к ногам буйной толпы, или Божия воздаст Кесареви!" (РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1035. Л. 4). Ср. в письме от 21 декабря 1887 года: "У Каткова самые основные положения Вашего катихизиса не нашли бы приюта; про Аксакова и говорить нечего" (Там же. Л. 20 об.). Ясно, что Аксаков намного ближе Филиппову, чем Катков. Уже в 1890 году, во время, ознаменованное полемикой с Вл. Соловьевым, автор "Современных церковных вопросов" написал Леонтьеву: "Соловьев смешал древних славянофилов с Катковым, взгляд которого на Церковь был прямою противоположностию их воззрению. Они ошибались в применении общих начал к историческим явлениям, но не в самых началах. Я помню отвратительную выходку Каткова или (П. М.) Леонтьева в Московских) Вед(омостях) против И. Аксакова, который ставил духовное или церковное начало над государственным: "И. Аксаков грубому государственному единству предпочитает свое возвышенное nichts"" (РГИА. Ф. 728. Оп. 1. Ед. хр. 4. Л. 28 об. - 29).

1

Филиппов - Аксакову

[5 февраля 1870]

Милостивый Государь, Иван Сергеевич!

Министр Нар(одного) Просвещения признал возможным напечатать в своем журнале мою статью,1 но не всю; ее заключительная часть, самая живая и занимательная, касающаяся вопроса о созвании собора Православной Церкви и обсуждающая последствия отказа Синода от приглашения на собор как для самого Греко-Болгарского дела, так и для всей Церкви вообще,2 - по суду Гр(афа) Т(олсто)го в журнале М(инистерст)ва Нар(одного) Просв(ещения) напечатана быть не может. К счастию, она составляет нечто целое и может вследствие того очень удобно быть напечатана особо, для чего нужно приделать к ней только приличное

стр. 123


--------------------------------------------------------------------------------

вступление и иное заключение, да, может быть, кое-где пополнить. Впрочем, и самый тон может быть до некоторой степени изменен, так как при печатании этой статьи в журнале, не имеющем никакого отношения к Гр(афу) Т(олсто)му, который сам участвовал в распоряжении Св. Синода, не будет причины к соблюдению той изысканной и излишней сдержанности, с какою я должен был излагать предмет, норовя свою статью в его журнал, а также и к оставлению в статье теха оговорок, которые были вызваны тем же соображением. Итак, угодно ли Вам получить мою статью для Вашего сборника? Если этот сборник уже в пути, то я немедленно переслал бы к Вам мою статью пока в том виде, в каком она у меня написана, чтобы Вы могли, ознакомившись с нею, сказать мне свое решительное слово: подходит ли такого рода статья к Вашей цели? И если подходит, то когда можно надеяться увидеть ее в печати? По моему мнению, очень откладывать этого дела нельзя; и без того стыд для нас немалый, что приглашение Конст(антинопольского) Патриарха3 на Собор и отказ нашего Синода оставлены были нашею литературою без малейшего внимания, точно как ничего и не случилось. Нас гораздо более занимает Собор Римской Ц(ерк)ви.4 Ведь это тоже признак. И определение этого признака могло бы войти в вещественную часть моей статьи. Буду ждать Вашего ответа с большим нетерпением. Статья моя, т. е. та ее часть, которая одобрена (к печати только) Гр(афом) Т(олсты)м, появится в Февр(альской) и Март(овской) книжках Журнала М(инистерст)ва Нар(одного) Просвещения. Очень был бы Вам обязан, если бы, по прочтении ее, Вы потрудились написать мне о том, какое впечатление произведет она на Вас и других членов бывшей Русской Беседы.5 Если Вы не получаете журнала М(инистерст)ва, то я вышлю Вам (впрочем, это я сделаю во всяком случае) отдельный оттиск.

За тем прошу Вас также не замедлить высылкою рукописи о Един(оверческ)ой Церкви.6

До свидания! На Святой Неделе мне хотелось бы побывать в Москве, что и постараюсь исполнить, аще Бог восхощет и живи будем.7

Душевно преданный Вам и глубоко уважающий

Т. Филиппов Спб. 1870. Фев(раля) 5.

1 Филиппов Т. И. Вселенский Патриарх Григорий VI и Греко-Болгарская распря // Журнал Министерства народного просвещения. 1870. N 2. С. 245 - 301. 2-я паг.; N 3. С. 1 - 54. 2-я паг. Вышла также отдельной брошюрой. Включена в книгу "Современные церковные вопросы" (1882). Министр - гр. Д. А. Толстой, обер-прокурор Св. Синода в 1865 - 1880 годах, с 1866 года - министр народного просвещения.

2 Опубликовано в "Русском вестнике" (1870. N 6. С. 678 - 723) под названием "Решение Греко-болгарского вопроса"; вошло в книгу "Современные церковные вопросы". Речь в письме идет о попытке решения греко-болгарского вопроса: в конце 1868 года Вселенский патриарх Григорий VI разослал окружное послание предстоятелям Поместных православных Церквей, призывая к созванию Вселенского Собора.

3 Григорий VI (в миру Георгий Фуртуниадис; 1798 - 1881) занимал Вселенский престол в 1835 - 1840 и в 1867 - 1871 годах.

4 В 1870 года состоялся I Ватиканский Собор, принявший догмат о непогрешимости Папы.

5 "Русская беседа" - журнал, выходивший в Москве в 1856 - 1859 годах. Аксаков был его редактором с 1858 года.

6 Речь идет о рукописи единоверческого священника И. Т. Верховского (см. вступ. статью и прим. 2 к следующему письму).

7 Иак. 4: 15.


--------------------------------------------------------------------------------

а Вписано над зачеркнутым: множества

стр. 124


--------------------------------------------------------------------------------

2

Филиппов - Аксакову

[20 февраля 1870]

Милостивый Государь, Иван Сергеевич!

По переделке своей статьи тот же час Вам ее доставлю; думаю, что эта часть моего рассуждения не может вызвать каких-либо существенных возражений с Вашей стороны, a in dubiis libertas1 дозволяется даже в пределах одного и того же исповедания веры, не только в деле литературном. Не скрываю и не хочу скрывать, что помещение моей статьи в Вашем именно издании я счел бы для нее особенно счастливым обстоятельством, и потому Вам самим предоставляю, по получении ее, рассудить: ждать ли ей выхода Вашего сборника, или же пристраиваться инде. Одно только попрошу Вас принять при этом во внимание, что со времени отказа Св. Синода от приглашения Конст(антинопольского) Патриарха прошло уже около года и что очень медлить обнародованием моей статьи было бы для нее невыгодно, тем более что статьи журнала М(инистерст)ва Нар(одного) Просв(ещения) о Греко-Болгарском вопросе, на которые, уже ради самого их предмета, вероятно, будет обращено внимание, потребуют появления моей статьи, предназначаемой для Вас, как естественного продолжения тех.

О рукописи единоверческой не заботьтесь; я отыскал автора и вчера от него получил его работу; вечером сажусь за ее чтение и ожидаю не только много удовольствия, но и немалого научения; так я сужу по прочитанным мною другим вещам О. Ивана Верховского.2 Это, между прочим, решительное литературное дарование. Мне даже стыдно, что, проживши 13 лет в Петербурге и даже быв лично с ним знакомым, я только от Вас, и совершенно случайно, узнал, что он писатель и, по моему мнению, замечательный. А о мужестве его и говорить нечего; ничего подобного между духовными лицами мне не случалось ни видеть, ни даже слышать.

Если статья моя будет готова скоро, то перешлю с кем-нибудь (почте не вверю), а не то так Кн. Черкасского3 попрошу взять на себя труд свезти ее к Вам.

Всею душею преданный Вам

Т. Филиппов Спб. 1870. Февр(аля) 20.

----------

1 В сомнительном - свобода (лат.). Часть крылатых слов "In necessaries unitas, in dubiis libertas, in omnibus caritas" св. Викентия Лиринского, приписываемых разным авторам - от Тертуллиана и блаж. Августина до богослова XVI века Руперта Мельденига.

2 Иоанн Тимофеевич Верховский (1818 - 1891), священник Никольской единоверческой церкви на Захарьевской улице в Петербурге, церковный публицист; в 1885 году из-за грозивщей ему ссылки в Соловецкий монастырь (это было вызвано гневом К. П. Победоносцева на обращение священника Верховского к русскому епископату в защиту старообрядцев) бежал в Белую Криницу, но к Древлеправославной церкви официально не присоединялся. Перед смертью вернулся в Россию.

3 Владимир Александрович Черкасский (1824 - 1878), князь, государственный и общественный деятель, публицист.

стр. 125


--------------------------------------------------------------------------------

3

Филиппов - Аксакову

[5 марта 1870] Милостивый Государь, Иван Сергеевич!

Посылаю Вам на суд мою статью, которую я озаглавил: "Несостоявшийся Собор Православной Церкви".1 Мне было бы в высшей степени дорого услышать от Вас, что в самой сущности моих воззрений на предмет нет ничего, не соответствующего исповедуемым Вами началам. Что касается разномыслия в частностях, которое совершенно неизбежно в людях, мыслящих по-своему и думающих своим умом, то для них существует золотое правило: in dubiis libertas.2 Если бы какое-нибудь из моих мнений потребовало оговорки, то я в этом отношении доверяюсь Вам вполне.

По прочтении моей статьи в ее настоящем виде, у меня родилось сомнение: достаточно ли полно и обстоятельно сделанное мною вступление и совершенно ли плотно прилегает оно к самой статье?* Мне самому не трудно впасть в этом отношении в ошибку, ибо в статье (Вселенский Патриарх Григорий VI и Греко-Болгарская распря), которую я отдал в Ж(урнал) М(инистерст)ва Н(ародного) Пр(освещения) и которой настоящее рассуждение составляло заключительную часть, изложены подробно все обстоятельства, предшествовавшие решению Патриарха созвать собор и объясняющие его необходимость, и мне вследствие того может показаться и в настоящей статье совершенно ясным то, что для читателя, не столь близко знакомого с предыдущею историею вопроса, может представиться невнятным. Ссылки на мою статью, помещенную в Ж(урнале) М(инистерст)ва Н(ародного) Пр(освещения), будут ли в этом отношении достаточны? Это всего виднее будет Вам, так как Вы будете читать эту статью прежде той. Обстоятельство это не представляет, впрочем, особой важности, ибо для меня было бы достаточно самых легких с Вашей стороны указаний, чтобы ввести в эту статью необходимые пополнения и разъяснения. Существенно важный вопрос в том: будет ли моя статья признана способною, по достоинству содержания и исполнения,b обратить на себя внимание людей мыслящих? Если суд Ваш будет для нее благоприятным, то да отыщет она себе уголок в Вашем сборнике.

Затем, если сборник Ваш решительно не состоится, то потрудитесь меня об этом уведомить, не возвращая мне самой статьи, так как мне придется тогда обдумать и решить, куда ее деть, в Р(усский) Вестник или в Зорю,3 кото(рая) становится на ноги и обещает быть очень хорошим журналом. И если бы дело кончилось Р(усским) Вестником, то, быть может, Вы не отказали бы мне в одолжении, приняли бы на себя труд передачи статьи в редакцию Р(усского) В(естни)ка.

О рукописи, касающейся единоверия, не беспокойтесь; она уже в моих руках. Я познакомился с автором, которого я, впрочем, и прежде знал в лице, но о его творениях, к стыду моему, узнал лишь так поздно.

Что Ваше намерение издавать еженедельник?4 Не покидайте его, ради Бога! В издании совершенно честном и истинно свободном чувствуется потребность, доходящая до тоски. Слышать голос человека, вдохновляемого единственно своею совестию, есть отрада, ничем не заменимая, для душ, утомленных беспрерывным зрелищем всеобщего малодушия и преклонения пред грубою силою. Вас призывают к деятельности те Богу ведомые семь тысяч мужей, которые, среди всеобщего погру-


--------------------------------------------------------------------------------

* Статьею я считаю те страницы, которые перенумеровал; а ненумерованные страницы содержат позднее сделанное вступление.

b Далее зачеркнуто: а еще прежде того

стр. 126


--------------------------------------------------------------------------------

жения в мерзость идолослужения, не поклонили колена Ваалу.5 На успех, вроде Катковского, Вам рассчитывать нельзя; Ваше дело - долг и подвиг! Всякому своя часть; Вы избрали себе хоть и самую трудную, но зато и самую благую.6

Душевно преданный Вам Т. Филиппов

Спб. 1870. Марта 5. vertas.

Посылаю Вам изготовленные Микешиным образа, к которым я составил жития изображенных угодников.7 Прошу Вас обратить внимание на житие Св. Кирилла и Мефодия,8 в котором, несмотря на его краткость, изложено все существенное: первоначальное племенное (по плоти) единство Славян; утверждение и возведение этого единства к высшему союзуc в духе при помощи просветителей и оставленного ими в наследие Славянскому миру Слова Божия на их языке; изначала идущие замыслы Латин и Немцев, направленные против союза Славян; значение Кирилла и Мефодия как символа воссоединения Славян; молитва об осуществлении сего воссоединения.

Нельзя ли предпринять чего-либо для распространения этих образов, которые продаются очень дешево; в розницу по 15 к., а большими партиями по 12 р.? Считаю нужным предупредить Вас, что я участвую в этом издании безмездно, и если забочусь об его успехе, то единственно из желания добра народу.

----------

1 См. прим. 2 к письму Филиппова от 5 февраля 1870 года.

2 См. прим. 1 к письму от 20 февраля 1870 года.

3 "Заря" - журнал, выходивший в Петербурге в 1869 - 1871 годах; издателем его был В. В. Кашпирев, редактором Н. Н. Страхов.

4 В период после закрытия газеты "Москвич" (1868) и до возникновения газеты "Русь" (октябрь 1880 года) Аксаков не выпускал никаких периодических изданий.

5 Аллюзия на 3 Цар. 19: 18; Рим. 11: 4.

6 Аллюзия на Лк. 10: 42.

7 Михаил Осипович Микешин (1835 - 1896), скульптор, график, иллюстратор. "Михаил Осипович был большой знаток русской иконописи. (...) его всегдашней мечтой было распространение знания правильно изображать лики чтимых русскою церковью святых. Кое-что на этом поприще ему удалось сделать. Изданы листы: св. Георгий Победоносец, Сергий Радонежский, Николай Чудотворец, Кирилл и Мефодий, князья Борис и Глеб, несколько листов с изображениями известнейших чудотворных икон Богоматери, с текстом вокруг изображений на церковно-славянском языке Т. Ив. Филиппова, ныне государственного контролера. Издания эти имели небывалый успех..." (Уманский А. М. Памяти М. О. Микешина // Исторический вестник. 1897. Т. 67. N 2. С. 624 - 651).

8 "Краткое сказание о житии святых Кирилла и Мефодия" было прочитано Филипповым на заседании Петербургского славянского благотворительного комитета 14 февраля 1870 года. Впервые опубликовано (с воспроизведением рисунка М. О. Микешина): Первые 15 лет существования Санкт-Петербургского Славянского благотворительного общества. СПб., 1883. С. 47 - 49. В 1885 году издано в виде отдельной брошюры под названием "Краткое сказание о жизни и подвигах святых Кирилла и Мефодия". Вошло в "Сборник Т. Филиппова" (СПб., 1896. С. 171 - 173). О славянских просветителях Филиппов неоднократно писал и позднее. В 1886 году он намеревался выступить с речью о них на заседании Литературного общества в Константинополе, но его поездка не состоялась. "Вот мое новое витийственное произведение, - писал он гр. А. Г. Толстой от 2 октября 1886 года, - которое, как не достигшее своего назначения, обречено быть заново погребенным в моем письменном столе.

Я очень жалею, что не могу его напечатать; мне хотелось возвратить греческому народу Св. Климента и Мефодия, коих мы у них похитили, на глазах всего мира, окрестив их "Словенскими учителями или просветителями". Под этим именованием как-то совсем исчезло их греческое происхождение, которое и оспаривал Погодин, вообще не умевший провести точной черты между своим и чужим" (ГАРФ. Ф. 1099. Оп. 1. Ед. хр. 1264. Л. 248 - 249).


--------------------------------------------------------------------------------

c в рукописи: союзе

стр. 127


--------------------------------------------------------------------------------

4

Филиппов - Аксакову

17 сентября 1876 г.

Дорогой Иван Сергеевич!

Предложение ваше об устройстве в Белграде комитета обсуждалось вчера в нашей комиссии,1 которая поручила мне сообщить вам следующее:

1. Мысль об учреждении комитета она признает столь же достойною осуществления, как и вы.

2. Но прежде всего она находит безусловно необходимым выделить из круга деятельности этого комитета все те дела, которые вверены заведованию Дандевиля,2 так как эти дела, по самому свойству своему, требуют быстрых распоряжений, коим коллегиальный способ действий комитета мог бы послужить в большей части случаев помехой. Посему комиссия и сама полагает, и вас просит усердно принять и усвоить ее мысль: чтобы вся собственно военная часть была выделена из круга действий комитета и была поручена как нами, так и вами Дандевилю единолично. Ему для этого нужны не советники, а верные и послушные исполнители, которых, если он не найдет на месте, необходимо ему подыскать и послать. Само собою разумеется, что в тех случаях, когда Дандевилю потребуется совет комитета, он будет обращаться к его помощи, - и наша мысль такова, чтобы, освободив его от стеснений в распоряжениях по военной части, все-таки сделать его членом этого комитета, с целью постоянного с ним общения, а также и по надежде на то, что участие Дандевиля в комитете будет полезно во всех отношениях.

3. При Дандевиле, вроде его помощника, должен состоять кн. П. П. Мещерский,3 который, к сожалению, еще не успел нам из Белграда написать. В Белграде же теперь и Г. А. Деволан,4 член нашей комиссии, вполне преданный делу, умный, способный, сведущий и, сверх всего, обеспеченный, даже, как кажется, богатый, вот, кроме Дандевиля, два готовые и великолепные члена предполагаемого белградского комитета - со стороны русской. Больше трех русских, конечно, и не нужно: ибо многочисленный комитет обыкновенно никуда не годится. При этом назначение еще особого уполномоченного представляется вообще излишним, если же говорить ad hominem,5 то, пожалуй, и не безвредным.

Наша комиссия in pleno6 составила себе о Висковатове7 не очень благоприятное для него мнение. Мы все согласно думаем о нем как о человеке решительно неспособном для такого поручения. Не говоря ничего о его нравственных свойствах, которые вне всякого упрека (в моем, по крайней мере, мнении), я ни за что не поручил бы ему вести отчетности, например, так как он непременно в ней запутался бы и поставил бы себя в самое тяжелое положение. Нравственного и умственного влияния он производить не в силах, как человек очень ограниченный и плохо образованный (хотя и профессор). Многим очень не нравится и то, что он возится с "Голосом", не чувствуя к этой гадине столь естественного при настоящих обстоятельствах отвращения.8 Потом кое-кто из прибывших из Сербии и слышавших его сообщения о нашей комиссии находит большую разницу между его мнениями и воззрениями белградскими и здешними: из одной печи, да не одни речи. Вот сколько причин не посылать туда Висковатова, если только найдется средство его отклонить от этой поездки и, главное, если наш отзыв подействует на вас и внушит вам те же относительно его поездки в Белград намерения. Будем ожидать от вас ответа, и если вы согласитесь на то, чтобы членами белградского комитета были Дандевиль, Деволан и кн. Мещерский и чтобы один из них был облечен особенным доверием Московского и нашего комитета, то я сумел бы, может быть, найти такие обороты речи, которые, не оскорбляя Висковатова, могли бы его отклонить от поездки. Да слышим же паки о сем!9

стр. 128


--------------------------------------------------------------------------------

Имя Дандевиля - Виктор Десидериевич! Адрес - Белград.

4. Комитет из сербов и русских, хорошо составленный и имеющий во главе митрополита Михаила,10 необходим, кроме прямой его цели, и для того, чтобы улеглись - увы! уже возникшие между сербами и русскими и все идущие в гору неудовольствия.

Из моего письма вы видите, что наша мысль об учреждении белградского комитета почти ничем не отличается от вашей, кроме того, может быть, что мы более выделяем из комитета деятельность Дандевиля; он, впрочем, лучше нас сумеет там найти ту грань, которая должна отделять его особливую деятельность от его деятельности как члена комитета.

Остается, стало быть, вопрос личный о Висковатове. Некоторые из наших думают, что вы будете поддерживать свой выбор quand тёте;11 а моя вера в вас такова, что вы по толику лишь будете его держаться, по колику им связаны; получив же свободу, вероятно, вы уступите нам.

Всей душой преданный вам Т. Филиппов.

----------

1 Филиппов был председателем комиссии для сбора пожертвований Санкт-Петербургского славянского комитета (далее: ПСК). Речь идет о предложении Аксакова создать русско-сербский комитет в Белграде под председательством митрополита Михаила (см. прим. 10).

2 Виктор Дезидериевич Дандевиль (1826 - 1907), генерал, военный писатель; уполномоченный комиссии для сбора пожертвований ПСК в Белграде. 5 сентября 1876 года Филипповым была составлена адресованная В. Д. Дандевилю инструкция о порядке обеспечения русских добровольцев в Сербии (Освобождение Болгарии... Т. 1. С. 382 - 383).

3 Петр Петрович Мещерский (1838 - 1908), князь.

4 Григорий Александрович Де-Волан (де Воллан) (1847 - 1916), этнограф, историк; в 1870-е годы служил в Азиатском департаменте МИДа, член ПСК с 1871 года, уполномоченный комитета в Сербии.

5 В отношении данного лица (лат.); подразумевается П. А. Висковатов, которого Аксаков решил сделать особым уполномоченным Московского славянского комитета (далее: МСК) при задуманном им русско-сербском комитете. На письмо Аксакова в ПСК ответил, помимо Филиппова, В. И. Ламанский (см. прим. 6 к письму Аксакова от 5 октября 1876 года). Приведем большой фрагмент из его письма: "Дражайший и многоуважаемый Иван Сергеевич. Я тотчас не отвечал Вам на Ваше последнее письмо к Филиппову, раз потому что оно уж слишком было грозное и сердитое, а затем и потому что Филиппов взялся Вам отвечать, а наш неутомимейший Петров хотел уловить свободное время и прислать Вам подробные сведения. Впрочем, вчера трое членов взялись составить отчет Общему Собранию о нашей летней деятельности. Это работа большая. Когда она будет кончена, то добавленная для Вас более откровенными указаниями, чем для Общ(его) Собр(ания) и печати, она покажет Вам, что Вы совершенно напрасно так опрокинулись и даже упрекнули нас за ничегонеделанье. Вчера мне пришло в голову - отправлять Вам копию с протокола каждого нашего заседания, что и принято и будет исполняться. Извещайте и Вы нас. (...) Вчера был у нас Висковатов. Мы, откровенно говоря, очень затрудняемся решиться на это дело, по разным причинам. Первее всего мы заботимся теперь об одной армии да содержим нашу больницу, врачей и пр. в Пожаревце. Прилично ли, да и какая нужда вмешивать в дела о добровольцах, о ружьях и патронах - митрополита Михаила. И чем он нам может тут помочь. Да и есть у нас на это Дандевиль, человек порядочный и сведущий. Во-вторых, знаете ли Вы годность Висковатова на это дело, и вообще можете ли Вы поручиться, что с ним можно и стоит связываться. Между нами, этот барин мне лично почему-то противен. Много дурного рассказывала о нем в прежнее время Русская молодежь в Германии, в бытность его там. Да и никому из членов наших не внушает он довольно доверия. Он слишком барин и фразер для того, чтоб помогать Дандевилю в черной работе. Он захочет учить Дандевиля, давать ему советы, станет соединяться с Сербами против него. Белград и эти ничего не делающие министры так заняты интригами, сплетнями. Не прибавит ли это матерьяла для новых ссор. Поехал от нас и известный, кажется, Вам родственник покойного Гильфердинга Григорий Александрович Деволан. Он взялся быть постоянным нашим корреспондентом, агентом. Это человек истинно порядочный, несомненно чистый и честный, и за него бояться нам нечего. Может быть, Вы Висковатова хорошо знаете и за него поручитесь? Едва ли, Иван Сергеевич, может от него быть какой-либо прок. Что он очень пуст и недалек, в этом убеждает меня, между прочим, его хвалебный отзыв о министре Николиче" (РНБ. Ф. 14. Ед. хр. 195. Л. 10 - 11).

6 В полном составе (лат.).

7 Историк литературы, профессор Дерптского университета, один из редакторов газеты "Русский мир" и член ПСК комитета с 1874 года Павел Александрович Висковатов (1842- 1905) был направлен в Сербию как представитель МСК; во время русско-турецкой войны он стал уполномоченным Общества Красного Креста на Дунае.

стр. 129


--------------------------------------------------------------------------------

8 "Отрицательное отношение Т. И. Филиппова к газете "Голос" объясняется позицией последней в Восточном вопросе. В общем сочувствуя славянам, "Голос", однако, выступал против вовлечения России в войну с Турцией, боясь возникновения общеевропейской войны" (Освобождение Болгарии... Т. 1. С. 412).

9 Измененная цитата: Деян. 17: 32.

10 Михаил (Иованович) (1826 - 1898), митрополит Сербский с 1859 года, выпускник Киевской духовной академии; в 1881 году за свои симпатии к России был изгнан с кафедры кн. Миланом Обреновичем, вернулся к управлению Сербской церковью в 1889 году, до этого с 1884 года жил в России. Письма его к Филиппову (1879 - 1897): ГАРФ. Ф. 1099. Оп. 1. Ед. хр. 2199; к Аксакову (1860 - 1886): ИРЛИ. Ф. 3. Оп. 4. Ед. хр. 390; РНБ. Ф. 14. Ед. хр. 219.

11 Тем не менее (фр.).

5

Аксаков - Филиппову

[5 октября 18761 ] 5/76 окт(ября)

Посылаю Вам, любезный Тертий Иванович, адрес, мною написанный, принятый и подписанный вчера Московскою Думою.2 Будет ли он отослан Государю Генерал-Губернатором,3 или нет, - это уже все равно. Постарайтесь, чтоб Петербург последовал этому примеру. В Москве дело сделано было так, что Председатель Собрания, т. е. Голова,4 не был (якобы) предупрежден и захвачен врасплох предложением одного из Гласных,5 поддержанным другими__Адрес написан был спешно, - надо было в несколько часов написать, прочесть тому и другому, переписать, доложить Думе и проч. Тем не менее заключительные слова, если произнесутся устами всей России, будут иметь значение.

Прочтите Ламанскому6 и вообще дайте ход всему делу.

Ваш Ив. Аксаков 1876 окт(ября) 5

----------

1 Письмо Аксакова было перлюстрировано; на копии (ЦИАМ. Ф. 109. Оп. 4. Д. 466. Л. 1 - 1 об.) есть помета Императора Александра II. См.: Освобождение Болгарии... Т. 1.С. 441.

2 См.: Русские ведомости. 1876. 5 окт. N 250. С. 2; Цимбаев Н. И. Указ. соч. С. 235.

3 Владимир Андреевич Долгоруков (1810 - 1891), князь, московский генерал-губернатор в 1865 - 1891 годах.

4 Председателем собрания был исправляющий обязанности московского городского головы Сергей Александрович Ладыженский (1830 - 1877); с 16 апреля 1876 года городской голова Д. Д. Шумахер был в отставке, до новых выборов должность занимал товарищ городского головы.

5 Подразумевается Дмитрий Федорович Самарин, произнесший на заседании Московской городской думы 4 октября 1876 года речь об освободительной борьбе балканских славян. Предложение о всеподданнейшем адресе Государю было вынесено им.

6 Владимир Иванович Ламанский (1833 - 1914), историк, славист, член ПСК. Его письма и телеграммы к Аксакову (1876 - 1879) см.: РНБ. Ф. 14. Ед. хр. 195 - 197; ИРЛИ. Ф. 3. Оп. 4. Ед. хр. 323.

6

Аксаков - Филиппову

[9 октября 1876]

Почтеннейший Тертий Иванович.

Вот в чем дело.

1) Вы знаете, что так называемое Фадеевское дело перешло ко мне.1 Я же тотчас устроил Комиссию из жертвователей, т. е. московских купцов. Дело это заклю-

стр. 130


--------------------------------------------------------------------------------

чается единственно в довершении покупки и доставки уже закупленного оружия, 207 т(ысяч) ружей Шаспо и двух батарей Круп(п)овских пушек.2 Собранных средств на это почти не хватает; из их числа считается в долгу за Вашим Петербургским Отделом 10 т(ысяч) рублей, заимообразно выданных Вам на волонтеров, в чем имеется, кажется, и расписка. Знаю, что теперь у Вас, после великодушно сделанного Вами аванса в счет Сербского займа, денег в кассе не много,3 но из газет вижу, что Тульский архиерей4 Вам выслал 12 т(ысяч) р., и потому можно надеяться, что деньги накопятся настолько, что Вы будете скоро в состоянии уплатить этот долг, который считается за Вами московским Купечеством.

2) К Вам поехали Цанков и Наботков.5 Я их встретил строго и тотчас же объявил, что от нашего Комитета они не получат ни гроша на то предприятие, о котором на 4-х страницах изложено в бумаге, представленной ими Комитету. Вероятно, такая же бумага будет или уже была передана и Вам. Это предприятие - та самая затея поручика Зандрока,6 о котором писал мне, вероятно, и Вам барон Стюарт.7 Я держусь того мнения, что теперь никакие частные восстания в Болгарии не должны быть поощряемы, как потому, что они не имеют никаких шансов успеха, так и потому, что подают Порте некоторый "легальный", с точки зрения европейской дипломатии, повод к "подавлению" восстания, т. е. к новой поголовной резне болгар. Особенно же это скверно ввиду ожидаемого перемирия, когда ничто не помешает Турции направить все свои свободные силы на восставших. Поэтому не только предприятию Зандрока, но и предприятию, затеваемому Вашим полковником Мишиным, о чем мне писал из Кишинева Иванов,8 прося на это 30 т(ысяч) р. и 3000 ружей, я не расположен содействовать. Единственным практическим способом помощи болгарам я признаю формирование русско-болгарских батальонов на Сербской почве, с русскими кадрами; будь Фадеев порасторопнее, почестнее, не затевай он дело в таких грандиозных размерах, какие превышают всевозможные частные средства, не интригуй он против Черняева,9 желая создать нечто от него независимое и как бы роняющее его авторитет, дело было бы теперь устроено. Но он понапрасну потерял два или три месяца, пируя и разглагольствуя у купцов на ярмарке и компрометируясь в их мнении своими презрительными отзывами о Черняеве, обличавшими дух интриги и зависти.10 Я совершенно понимаю, что Черняев всеми силами воспротивился появлению в Сербии Фадеева и добродушного, но пустоголового Кишельского.11 Два медведя в одной берлоге не живут. Я тогда же ему писал с особым нарочным о необходимости для него не смешивать Фадеева и Кишельского с самим болгарским делом, и перенять у них в свои руки самое дело, причем объяснил, как вредно было бы для него в России, если б здесь подтвердились наветы на него Кишельского.12 Не знаю, подействовало ли на него письмо, или вернее - он сам понял все это, но его отношения к болгарам переменились, и он поручил Медведовскому формировать русско-болгарские батальоны.13 Мне же Черняев недавно писал, в нескольких строках, что желал бы увеличить число болгарских добровольцев, что кадры - как офицеры, так и унтер-офицеры из русских и что они мигом обучатся и обстреляются.14

И действительно Черняев обратился еще прежде письма ко мне к Болг(арскому) Центр(альному) Обществу15 с требованием волонтеров, которое в свою очередь отнеслось о том к нам в Москву, - верно и к Вам. Я послал тысяч пять р. через Стюарта, но Стюарт не выдал их вследствие протеста пяти членов этого Общества, а их всех что-то около 10, и вследствие ставшей ему известной затеи Зандрока. Он просил у меня подтверждения о выдаче, но я ему еще и не отвечал, имея в виду приезд сюда Цанкова. - Цанков и Наботков выразили готовность отказаться от всяких затей касательно частных восстаний и сосредоточить все усилия на поставку болгарских волонтеров к Черняеву, но дело в том, что у них нет ни гроша, а одна доставка 8000 болгар из Букарешта до Кладова16 стоила бы 200 т(ысяч) франков, по 25 фр(анков) на человека. Это ни нам, ни вам не по силам. Между тем

стр. 131


--------------------------------------------------------------------------------

в Букареште есть старое Человеколюбивое общество,17 старая партия болгар, состоящая из людей очень авторитетных, солидных и чрезвычайно богатых, которая, с своей стороны, уже поставила однажды 800 человек на свой счет, - но не хочет действовать заодно с Цанковым и К°, как с "красными" по их мнению, а главное "западниками". (Цанков не говорит по-русски, но говорит по-французски!18 )

Следовательно, что нужно? Нужно привлечь к Болгарскому делу все местные болгарские денежные средства и все нравственные болгарские силы. Мы поступим в высшей степени неразумно, если, пренебрегая старыми солидными болгарами, будем их обходить и оскорблять, связавшись только с "молодой партией", у которой нет ни гроша, но много "либерализма" во вкусе сербской интеллигенции. Бывший консул Леонтьев, теперь полусумасшедший, очень остроумно выразился мне однажды, говоря про известного болгарина, доктора Чумакова, что это "соединение Собакевича с Гамбеттой".19 Можно бы даже, вместо Гамбетты, взять N пониже.

Мне кажется, Вы сделали большую ошибку, выбрав Владимира Ионина20 для миссии в Болгарию. Я его давно знаю, и потому никогда бы не присоветовал Вам его посылать. Он больной, раздражительный и враг, по натуре, всякого солидного дела, поэтому всегда подпадает под влияние молодых "либералов".

Достичь теперь изложенной мною цели нельзя, кажется, иначе, как послав в Букарешт человека, довольно авторитетного, не принадлежащего ни к какой партии, и который имел бы одну задачу: содействовать формированию Болгарского легиона на Сербской почве, что особенно было бы удобно исполнить во время перемирия. При открытии военных действий, особенно если Россия примет в них участие, этот легион, перешагнув в Болгарию, был бы авангардом России и поднял бы болгарское имя. Этот посланный старался бы привлечь все силы болгарские и всех богатых купцов, и вероятно, в этом бы успел. Но он должен быть русский. Я думал некоторое время о Михаиле Раевском21 (он дружен с многими болгарами), но он, кажется, не хочет. Нет ли у Вас никого, вроде Дандевиля, и главное - без притязания действовать самостоятельно, независимо от Черняева или во вред ему; хорошо бы военного, с именем.22 Ему бы я из наших болгар, русских воспитанников, придал отличного в помощь. Тогда дело пошло бы на лад, встретило бы содействие и в Стюарте. Телеграфируйте мне ответ.

3) Несколько слов о займе Сербском. Писал я об этом предмете пространно Евг. Ив. Ламанскому,23 но ничто не берет. Думать, что Сербских облигаций раскупят на 4 миллиона, может только человек, не понимающий России и настоящего народного движения. Никто не хочет увеличивать тягости Сербии - долгом, считать ее у себя в долгу; да и нам нет расчета сокращать сумму денежных жертв. Дело бы давно уладилось, если бы глупый Сербский Князь24 написал теплое просительное письмо нашему Государю, вошел с ним в личные, интимные сношения, отнесся к нему как сын к отцу или меньший брат к старшему. Когда Протич приехал,25 первый мой вопрос к нему был: привез ли он письмо от Милана к Государю? Оказалось, что нет, что сами Министры этого хотели, но Милан раздумал. Не знаю, просил ли он Государя в Крестные отцы,26 но я положительно знаю, что около времени проезда в Ливадию Государыни этого приглашения, к изумлению Двора, еще не было. О, как они глупы, интеллигентные сербы с своею Хуманитарностью, цивилjизацией и Jевропой, глупы преимущественно те, которые воспитались в Европе.27

Моск(овский) Комитет с своей стороны не послал денег в счет займа, не зная хорошенько надобности, а главное - не имея ручательств, что деньги возвратятся. Мы вот им выкупили и послали их свинец на свой счет, сегодня я перевел Дандевилю 4000 р., Новоселову28 12 и Черняеву 24 000 р., итого 40 т(ысяч) р. Расходы громадные, и надобно иметь в резерве фонд для возвращения массы добровольцев, для раненых и проч. и проч.

стр. 132


--------------------------------------------------------------------------------

4) Митрополит устроил Комитет,29 не дождавшись наших писем, Комитет чисто Сербский. Вы верно получили и письмо его, и Проглас, и утверждение Министра унутрашних дела. Обращаются к Европе, как будто кто другой, кроме России, даст им денег! - От Мещерского30 я не получил ответа, да он, кажется, и возвратился. - Висковатова, не во гнев Вам, если он отпущен будет Начальством, я все же пошлю:31 необходимо, чтоб был Русский для наблюдения за употреблением Русских денег. Пусть Комитет и останется благотворительным, - это ничего. К тому же мне просто необходимо иметь там Комиссионера для справок, которыми неудобно обременять самого Дандевиля. Комитет не может отказать семьям волонтеров в посредничестве для сношений. Кроме того навяжу Митрополиту двух болгар отсюда - из наших, полурусских, чтобы показать наше, русское, участие к болгарским страждущим семействам.

Кажется, покуда все. Московск(ий) адрес32 повис в воздухе. Ни ответа, ни привета - разумею официального. А все-таки следовало бы и Петербургу попытаться. Толцыте.33 Доложите мое письмо Вашей Комиссии и сообщите мне ответ.

Ваш Ив. Аксаков

9/76 окт(ября) вечер

Москва.

Пороховщиков34 никогда не был послан от нас, как - слышу - у Вас рассказывают. Он сам собою скатал.35 Напротив, узнав об его намерении, я потребовал от него даже не упоминать имени ни Комитета, ни моего.36 Не подлежит, однако, сомнению, что он был принят, и хорошо принят, хотя существенных практических результатов от того ни малейших не вышло. Насчет адресов он точно имел разговор и вызвался, для рассеяния страхов, привезти из Москвы два проекта адресов для установления нормального для всей России типа. Этому обрадовались, но охотников сочинять такие проекты здесь не нашлось; напротив, Дума приняла и подписала адрес (сюрпризом для Пороховщикова) без предварительной цензуры и не желая прибегать к его посредничеству между Москвою и Царем.

Кланяйтесь Вл. И. Ламанскому. Писать ему не имею больше времени теперь.

----------

1 Ростислав Андреевич Фадеев (1824 - 1883), генерал-майор, публицист, общественный деятель; руководил отправкой добровольцев в Сербию и сбором пожертвований. 16 сентября 1876 года Аксаков писал Фадееву: "На основании письма Вашего Превосходительства и вследствие полученного мною предложения от представителей здешнего Купеческого и Биржевого Общества, заведование специальным сбором пожертвований в пользу болгар и распоряжение этими пожертвованиями переходит ко мне" (РНБ. Ф. 14. Ед. хр. 28. Л. 1).

2 Речь идет о закупленной Р. А. Фадеевым у прусского военного министерства крупной партии оружия, которое МСК постановил 17 сентября 1876 года передать русско-болгарской бригаде в Сербии. Ружья Шаспо, бывшие на вооружении во французской армии, в 1870-е годы считались лучшими. Партия ружей, приобретенных Фадеевым, составляла часть трофеев франко-прусской войны.

3 ПСК 1 октября 1876 года выслал сербской армии 100 000 руб. См. письмо Филиппова кн. Милану Обреновичу от 3 октября: Освобождение Болгарии... Т. 1. С. 437 - 438.

4 Никандр (в миру Николай Иванович Покровский; 1816 - 1893), епископ Тульский и Белевский с 1860 года (с 1873 года в сане архиепископа).

5 Кириак (Ячо) Антонов Цанков (1847 - 1903), болгарский политический деятель, публицист, председатель Болгарского центрального благотворительного общества (далее: БЦБО); Пантелей Наботков, член БЦБО. Решение направить их в Россию было принято БЦБО 21 сентября 1876 года. В Петербурге они должны были просить помощи России "и заручиться ее поддержкой в ходатайстве перед румынским правительством о разрешении организовать болгарские четы на румынской территории" (Освобождение Болгарии... Т. 1. С. 446).

6 Поручик русской армии Григорий Филиппович Зандрок, посланный в Сербию БЦБО для подготовки вторжения в Болгарию. См.: Освобождение Болгарии... Т. 1. С. 446 (здесь его фамилия ошибочно пишется "Зандрик").

7 Барон Дмитрий Федорович Стуарт (Стюарт; ум. 1902), дипломатический агент и генеральный консул в Бухаресте в 1876 - 1879 годах (с 31 августа 1878 года - министр-резидент).

стр. 133


--------------------------------------------------------------------------------

8 Иван Степанов Иванов (1831 - 1902), болгарский учитель, публицист, политический деятель, кишиневский уездный исправник, председатель Кишиневского благотворительного общества, основанного им в 1871 году. Его письма к Аксакову: РНБ. Ф. 14. Ед. хр. 145, 146; ЦИАМ. Ф. 1750. Ед. хр. 278. Письмо от 28 октября 1876 года см.: Освобождение Болгарии... Т. 1. С. 471 - 472.

9 Михаил Григорьевич Черняев (1828 - 1898), генерал-лейтенант (1882), военный и общественный деятель, журналист. 15 мая 1876 года принял сербское подданство и произведен в сербские генералы, руководил военными действиями в Сербии.

10 7 сентября 1876 года Аксаков писал М. Г. Черняеву: "Личность Фадеева произвела и производит на купцов отталкивающее впечатление. Он вздумал здесь осуждать деятельность комитета Славянского, издеваться над нашею вербовкою..." (Освобождение Болгарии... Т. 1. С. 388).

11 Иван Кирович Кишельский (1820 - 1881), болгарин, отставной генерал-майор русской армии, член МСК; участвовал в русско-турецкой войне. 7 сентября 1876 года Аксаков писал о нем Черняеву: "Кишельского я всегда считал и считаю пустым человеком, хотя и храбрым; Фадеев же мне антипатичен до омерзительности, хотя бесспорно писатель не без таланта" (Освобождение Болгарии... Т. 1. С. 387).

12 Свое недовольство действиями Черняева Кишельский изложил в адресованной военному министру Д. А. Милютину Записке от 8 октября 1876 года. См.: Освобождение Болгарии... Т. 1. С. 444 - 448. Ср. в письме Аксакова к Черняеву от 7 сентября 1876 года: "Надобно было перенять это дело и взять его в свои руки" (Там же. С. 388). В. И. Ламанский писал Аксакову в середине сентября того же года: "Кишельский воротился из Белграда решительным врагом Черняеву, жалуется на него, бранит его. Фадеев тоже его подбивает и ругает Черняева на чем свет стоит. Видно, что этот план Фадеевск(ий) не удастся и жалеть ли об этом? Ростислав даровит, это бесспорно, но он же и легкомыслен, не деловит и не особенно, по-моему, совестлив. Надо бы непременно ружья и батареи, если они уже куплены, обратить на Сербское дело. (...) Кишельский своими рассказами о Черняеве и собственною своею вялостью и неуклюжестью, откровенно говоря, внушает мне мало доверия" (РНБ. Ф. 14. Ед. хр. 195. Л. 11 - 11 об.).

13 Полковник в отставке (ротмистр Его Величества Кавалергардского полка) Николай Юлианович Медведовский командовал бригадой, сформированной из русских и болгарских добровольцев. См. его письмо в ПСК от 1 сентября 1876 года: Освобождение Болгарии... Т. 1. С. 371 - 372. "После заключения перемирия между Сербией и Турцией русско-болгарская бригада фактически распалась" (Русско-турецкая война 1877 - 1878. М., 1977. С. 71).

14 Вероятно, подразумевается письмо М. Г. Черняева из Делиграда от 24 сентября - 2 октября 1876 года, в котором генерал, в частности, сообщал: "До сих пор у меня сформировано два баталиона с русскими кадрами и русскою командою. В сражении 16 сентября они были введены первый раз в огонь и выдерживали его довольно сносно, в следующий раз пойдут еще лучше и уже могут сами служить как кадры для новых 4 баталионов. Если б не фантазия Фадеева образовать отдельное болгарское восстание, то я уверен, что к зиме у меня было бы 2 болгарские бригады достаточно окрепшие духом и обстреленные" (РНБ. Ф. 14. Ед. хр. 387. Л. 18). Вместе с тем в том же письме Черняев подчеркивал: "Болгария может подняться только тогда, когда будет занята постороннею силою. Ей два выхода - или занятие русскими войсками, или движение вперед к Балканам сербской армии" (Там же. Л. 17 об.).

15 БЦБО было образовано в Бухаресте в июне 1876 года.

16 Город в Сербии на Дунае, в район которого летом и осенью 1876 года направлялись добровольческие формирования.

17 Болгарское человеколюбивое настоятельство в Бухаресте было восстановлено 1 мая 1876 года. 10 июля того же года "старыми" болгарами был организован комитет для сбора помощи добровольцам. См. характеристику этого общества в письме Д. Ф. Стуарта А. И. Васильчикову от 10 сентября 1876 года (Освобождение Болгарии... Т. 1. С. 390).

18 К. Цанков учился в Германии (см.: Там же. С. 391).

19 Аксаков вспоминает свой разговор с К. Н. Леонтьевым, состоявшийся осенью 1874 года (Леонтьев бывал тогда у Аксакова, надеясь на его помощь в публикации книги "Византизм и Славянство"). Образное выражение "соединение Собакевича с Гамбеттой" Леонтьев применил не к доктору Стояну Иванову Чомакову (1819 - 1893), а вообще ко всем "болгарским вождям-буржуа", самым ярким представителем которых ему представлялся константинопольский купец и общественный деятель Христо Тыпчелештов (Топчилешта) (1808 - 1875). Ср. в записках "Моя литературная судьба": "Он (Аксаков. - О. Ф. ) стал меня расспрашивать о болгарах, и я ему сказал между прочим вот что:

- Многие у нас воображают себе болгар какими-то жертвами и только. (...) Но надо видеть самому вблизи этих болгарских вождей-буржуа... Какое-то противное соединение Собакевича с Гамбеттой. (...) Я описал ему также, как болгарский архонт Топчилешта, здоровый болгарский Собакевич, идет по улице с базара и несет сам под мышкой огромную связку лука..." {Леонтьев. Т. 6. Кн. 1. С. 93). Далее свое определение Леонтьев применяет к увиденному в гостиной Аксакова Н. А. Попову: "...ученый и ограниченный мужлан Нил Попов, к которому

стр. 134


--------------------------------------------------------------------------------

наилучшим образом прилагается то, что я сказал о разных болгарских Топчилештах - Собакевич в соединении с Гамбеттой" (Там же. С. 103).

20 Владимир Семенович Ионин (1838 - 1886), русский дипломат, консул в Боснии, член ПСК. В 1877 году Ионин возглавил временное правительство в Боснии.

21 Михаил Федорович Раевский (1811 - 1884), протоиерей, настоятель посольской церкви в Вене в 1842 - 1884 годах. Письма к нему Аксакова: Иван Сергеевич Аксаков в его письмах. Ч. 2. Письма к разным лицам. Т. 4. СПб., 1896. Его письма к Аксакову: ИРЛИ. Ф. 3. Оп. 4. Ед. хр. 503; РНБ. Ф. 14. Ед. хр. 287. См. также: Зарубежные славяне и Россия: Документы из архива М. Ф. Раевского, 40 - 80-е гг. XIX в. М., 1975.

22 Начальником болгарского ополчения осенью 1876 года был назначен генерал-майор Николай Григорьевич Столетов (1834 - 1912).

23 Евгений Иванович Ламанский (1825 - 1902), государственный деятель, экономист, в 1867 - 1881 годах управляющий Государственным банком, член-корреспондент Императорской академии наук. О сербском займе см. прим. 25.

24 Милан Обренович (1854 - 1901), Сербский князь (с 1868), король (с 1882); в 1889 году отрекся от престола в пользу своего сына Александра.

25 Милослав Радойкович Протич, председатель сербского кассационного суда, посланный летом 1876 года в Россию для переговоров о займе; позднее посланник в России. Митрополит Михаил Сербский снабдил его рекомендательными письмами (одно из них, к А. А. Кирееву, см.: Освобождение Болгарии... Т. 1. С. 244). См. также письмо М. Протича к Аксакову из Петербурга от 7 июля 1876 года (Там же. С. 283 - 284). Упоминание о нем есть в письме Аксакова к кн. Д. А. Оболенскому: "Протичь обратился ко мне с письмом о займе. Нужно бы повидаться с Вами" (ИРЛИ. Ф. 3. Оп. 20. Ед. хр. 109. Л. 1). В результате проведенных Протичем переговоров русское правительство согласилось на секретный заем Сербии 4 млн. руб.

26 В крестные отцы для новорожденного кн. Александра Обреновича (1876 - 1903).

27 Ср. в письме В. И. Ламанского к Аксакову: "Вообще, как вероятно и Вы заметили, эта Сербская война подписывает смертный приговор Сербской интеллигенции. Полнейшая неспособность и пошлость этого конституционного либеральничанья воочию проявляется на каждом шагу" (РНБ. Ф. 14. Ед. хр. 195. Л. 11).

28 Генерал-майор в отставке Семен Корнилович Новоселов (1816 - 1876) в 1876 году командовал Ибарской армией, геройски погиб в Сербии.

29 Речь идет о возобновлении в сентябре 1876 года в Белграде деятельности Комитета для оказания пособия жертвам войны (в начале августа 1875 года под председательством митрополита Михаила был основан Главный комитет помощи восстанию, который был распущен в июне 1876 года).

30 Вероятнее всего, подразумевается кн. П. П. Мещерский. См. письмо Филиппова от 17 сентября 1876 года.

31 См. прим. 7 к письму Филиппова от 17 сентября 1876 года. Сохранилось шесть писем П. А. Висковатова к Аксакову (1877 - 1878 годы и без даты): ИРЛИ. Ф. 3. Оп. 4. Ед. хр. 105.

32 Всеподданнейший адрес Московской городской думы (4 октября 1876 года).

33 Часть евангельского речения "Толцыте - и отверзется вам" (Мф. 7: 7).

34 Крупный московский предприниматель, офицер Семеновского полка в отставке, гласный городской думы и член МСК Александр Александрович Пороховщиков (1809 - 1894) летом 1876 года стал председателем вербовочного присутствия; оставил воспоминания: Пороховщиков А. А. Из записок московского старожила // Исторический вестник. 1897. N 2. С. 539 - 554. См. о нем также: Накануне нашей последней войны. Переписка между Москвою и Белградом // Русский архив. 1897. Кн. 2. N 5 - 8. С. 281.

35 "Скатал" Пороховщиков в Петербург (где 12 и 13 сентября был принят шефом жандармов Н. В. Мезенцевым), а затем и в Ливадию. Вначале Мезенцев был разгневан: "...Черняева объявить изменником отечества, Аксакова выслать из России навсегда, а вас выслать из Москвы года на три" (Исторический вестник. 1897. N 2. С. 545). При следующей встрече он посоветовал Пороховщикову ехать в Ливадию, где, по его выражению, были собраны "решающие силы".

36 "Порешили так: ехать посланцу в Ливадию не от лица комитета, дабы в случае какой беды отвечать одному, а комитету оставаться в стороне..." (Там же. С. 546). 19 - 21 сентября Пороховщиков встречался в Ореанде с Н. П. Игнатьевым, гр. В. Ф. Адлербергом, Д. А. Милютиным и канцлером А. М. Горчаковым. Каждый день Пороховщиков посылал Аксакову шифрованные телеграммы. 21 сентября он был благожелательно принят Государем. Во время аудиенции имя Аксакова все же было названо.

стр. 135


--------------------------------------------------------------------------------

7

Аксаков - Филиппову

[5 июля 1878]

Многоуважаемый Тертий Иванович.

Вот в чем дело. В настоящую минуту важнее всего завязать тесные торговые связи России с Болгариею и предупредить в этом отношении англичан. Русское Купечество уже имело случай ощутить все значение того рынка, который представляет Болгария для русских мануфактур и прочих изделий.

Податель сего - болгарский купец, очень горячо рекомендованный мне болгарами.1 Он приехал с деньгами, чрез мое посредство познакомился здесь со всеми купцами и со всеми завязал торговые дела. Он и все здешние просят, нельзя ли на первое время освободить русские товары от пошлин, которым они подлежат в болгарской таможне в Бургосе. Эти таможни устроены уже нашим Гражд(анским) Управлением. Не можете ли Вы выхлопотать из М(инистерст)ва Финансов рекомендательное письмо к князю Дондукову-Корсакову?2 Я бы и сам написал, да для Сиятельства не авторитетен. Будь жив Черкасский,3 дело было бы иное. Говорят, что ген(ерал) Грейг назначается М(инист)ром Финансов.4 Вот оно и кстати. А как были бы Вам благодарны русские купцы. Стоит только завязаться торговому делу с кредитом (а русские кредитуют отважно), и англичане не скоро выживут русские товары из Болгарии.

Душевно Вам преданный

Ив. Аксаков 5 июля / 78

----------

1 Попович (фамилия устанавливается по ответному письму Филиппова). Не смешивать с боснийским корреспондентом Аксакова, поэтом Иованом Юрьевичем Поповичем-Липовацем.

2 Алексей Михайлович Дондуков-Корсаков (1820 - 1893), князь, государственный деятель, генерал от кавалерии (1878), Верховный русский комиссар в Болгарии в 1878 - 1879 годах.

3 Кн. В. А. Черкасский, возглавлявший русское гражданское управление в Болгарии, скончался в день подписания Сан-Стефанского мирного договора, 19 февраля (3 марта) 1878 года.

4 Самуил Алексеевич Грейг (1827 - 1887), государственный контролер (1874 - 1877), министр финансов (1878 - 1880); на посту министра финансов сменил М. X. Рейтерна.

8

Филиппов - Аксакову

[10 июля 1878] Многоуважаемый Иван Сергеевич!

Я с большим вниманием и полным участием выслушал Поповича и от всей души готов помогать его предприятию, как и сколько могу. Но пределы моего могущества очень тесны; вся моя сила состоит в том, что новый М(инист)р Финансов) имеет ко мне сердечное расположение, которое нисколько не изменилось и не уменьшилось от нашего взаимного несогласия во взглядах на современные события. Поэтому я вчера думал у него на даче, где я провел день, передать ему о просьбе Поповича; но, при всем желании моем, сделать этого никак не мог за многолюдством и суетою, а еще более потому, что он вчера проводил последний свой свободный день перед каторгой, на которую он обречен своим новым назначением, и

стр. 136


--------------------------------------------------------------------------------

вследствие того прекращал все попытки завязать деловой разговор. Дорожа делом, которое Вы поручили моему особенному вниманию, я должен был вчера воздержаться от всякой беседы о нем. И так как это уже случилось и увидеть Грейга ранее будущего Воскресенья я не надеюсь, то прошу Вас, любезнейший Иван Сергеевич, помочь успеху этого дела таким образом: нельзя ли составить недлинную, но делового характера, записку о выгодах предложения Поповича преимущественно для русских купцов и прислать эту записку ко мне для представления ее Грейгу от имени нашего купечества? Таким путем мы скорее достигнем цели, особенно если в числе купцов, которые поднимут этот вопрос, будут какие-либо именитые москвичи.

При этом необходимо было бы выяснить и тот вопрос, в какой мере возможно для нашего Комиссара установить такую льготу для русских товаров, не распространяя ее на товары иных стран? Если бы это было возможно, то кто ж бы не оценил всех важных последствий для нашей и болгарской торговли от осуществления мысли Поповича. Но, не уяснив себе вопроса со всех сторон, нельзя заводить о нем разговора с человеком, которому некогда собирать самому нужных для его решения данных. Попович этой стороны дела мне разъяснить не мог; потрудитесь сообщить мне Ваши об этом мысли, а я тем временем переговорю здесь в М(инистерст)ве Ин(остранных) Д(ел) и в Д(епартамен)те Торг(овли) и Мануф(актур). Знайте одно: что за моим усердием и хлопотами дело не станет, и если оно будет обставлено должным образом, то и успеха, Бог даст, добьемся. Передайте московскому купечеству, что я в полном его распоряжении.

Я с Поповичем долго говорил о церковном положении его родины, которое, если не будет исправлено, грозит такою бедою, перед которою малостью покажется и берлинский погром.1 Иван Сергеевич! Вам необходимо об этом подумать позаботливее и всею силою Вашего влияния действовать на Болгар, между которыми без сомнения есть немало людей (надобно только их отыскивать), болезнующих о Церкви и не одобряющих поведения своих продажных первенцев, доведших дело до раскола. Не большая будет радость, если вселенский православный союз, и без того не обширный, утратит навсегда Болгарский народ; и нас самих это дело вяжет и держит в опасном и унизительном положении. Не будет ли у Вас ревности к этому делу и не подумаем ли мы с Вами об этом союзе? Я могу рассчитывать на то, что мое посредство Конст(антинопольск)ою патриархиею будет принято благосклонно. Без восстановления церковного мира еще возможен успех, но о благословении свыше нечего и думать. И самый успех не пойдет впрок.

От души преданный Вам

Т. Филиппов Спб. 10 июля 1878.

1 "Берлинским погромом" Филиппов называет решения Берлинского конгресса, подведшего договором 1 (13) июля 1878 года итоги русско-турецкой войны, значительно изменив решения Сан-Стефанского мирного договора.

9

Аксаков - Филиппову

[13 июля 1878]

Многоуважаемый Тертий Иванович.

Благодарю Вас за внимание к моему ходатайству, но Вы отнеслись к нему уже слишком внимательно и как-то сложно. Если б все проделать, что Вы предлагаете, так нужно на это два-три месяца (minimum). Бедовые Вы люди, Петербургские сановники! Дело шло только о том, чтобы написать два слова в форме частного пись-

стр. 137


--------------------------------------------------------------------------------

ма к кн. Дондукову-Корсакову... Сообразите сами. Бургас, куда Попович повез русские товары, - отходит от Болгарского Княжества и возвратится Турции, - следовательно, относительно этого порта, как и вообще всей "Румелии", никаких общих мер касательно русских товаров принимать не приходится.1 Затем: разве можно официально в Петербурге (да еще, вероятно, посредством какой-нибудь "всесторонне обсуждающей" Комиссии) устанавливать такое "мероприятие": "в Болгарии брать пошлины со всех ввозимых товаров, кроме русских!" Покуда вы будете там себе "уяснять этот вопрос" со всех сторон, учредятся в новом Княжестве и Английский Комиссар, и Турецкий рядом с Русским, и не дадут ему шагу сделать без своего разрешения. Вся забота в том, чтоб воспользоваться теперь тем исключительным положением, которое создает оккупация русских войск вместе с гражданским местным управлением, введенным там русскими же властями (и подлежащим окончательной сломке в Румелии и совершенному искажению в Придунайской Болгарии). Надобно пользоваться временем пока мы там одни хозяева, чтобы приучить население к русским товарам, завязать торговые сношения, устроить связи кредита. Так как наши товары (мануфактурные, сахар и пр.) лучше австрийских и английских, да и кредитуют русские купцы тароватее, то в течение 9 месяцев могла бы образоваться некоторая привычка, которая в торговле имеет громадное значение.

Затем еще: Болгария и теперь, во время оккупации русских войск, не состоит в ведомстве Министерства Финансов, и последнее не может никаких предписаний давать Российскому Комиссару. Теперь существующие там таможенные пошлины учреждены нами же, т. е. Князем Черкасским с профессором Иванюковым,2 исправлявшим у него по Болгарии должность М(инист)ра Финансов. Будь жив князь Черкасский, я бы сам черкнул ему несколько слов и этого было бы довольно. При жизни его - здесь в Москве организовалось товарищество Задунайской торговли - преимущественно бакалейными товарами - из трех-четырех лучших торговых домов. По их просьбе я телеграфировал Черкасскому, и он тотчас же распорядился по своему таможенному ведомству, чтоб не брали пошлин: в установлении торговых связей заключается интерес как Болгарии, так и России. Я бы и теперь написал Иванюкову, но по последним известиям он уходит от Дондукова. Впрочем, я дал Поповичу письмецо к Генералу Домонтовичу,3 Правителю Канцелярии Русского Комиссара, на всякий случай, и Попович уже уехал. Стало быть, Вам теперь беспокоиться незачем.

И затем - как же Вы - простите мне - неисправимо простодушны! Если бы весь вышеизложенный вопрос попал в Совет М(инистерст)ва Финансов, и потом - horribile dictum4 - в Комитет Министров, да еще - чего Боже упаси! - с участием в обсуждении кого-либо из наших дипломатов, - неужели можете Вы ожидать результата благоприятного для русской торговли, для русских интересов?

Вот если бы дело шло о том, чтоб принести их в жертву интересам английским или "общеевропейским", тогда, конечно, невозможно и придумать лучшего пути. Кажется - заблуждаться на этот счет нам с Вами уже непозволительно!

Теперь обращаюсь к вопросу Церковному. Вполне признаю, что это вопрос капитальный, всемирно-исторической важности. Если бы Россия взяла Царьград, следовало бы, вслед за тем, созвать вселенский собор... Но этого не случилось, может быть, и не могло случиться на том основании, что и "рад бы в рай, да грехи не пускают". А теперь Берлинским Конгрессом дело окончательно испорчено. При устройстве всей Болгарии - спор упразднялся бы сам собою, - Болгарская независимая Церковь установлялась бы ipso facto,5 согласно с каноническими правилами, точно так же, как церковь Греческого Королевства, Сербии и т. п.6 Оставалось бы только для болгар повиниться в нарушении дисциплинарных постановлений относительно Патриархии - и для торжествующих болгар это было бы не трудно. Но теперь, когда происками греков, поддержанными Западом и Турцией, от Волга-

стр. 138


--------------------------------------------------------------------------------

рии отрывается лучшая ее половина, то, конечно, эта Румелия с двумя миллионами болгар будет возвращена под власть Константинопольского патриарха и изъята из ведения Экзархата.7 Надобно ожидать, что греки самым ревностным, бесстыжим и свирепым образом примутся за эллинизацию в Румелии, подчинят болгар греческим архиереям, будут преследовать болгарский язык в церквах, болгарские училища и т. д. Дело - грекам привычное. Вот Вы и подействуйте на них чрез Патриарха, - внушите им, что такой образ действий противен духу православия и что поступая таким образом с Болгарской нацией, греки сами "творят ю прелюбодействовати".8 Но и ваши и мои слова, вероятно, будут бессильны, потому что дело идет не о церкви - в сущности неразделенной - а о борьбе двух национальностей, и о борьбе не в сфере церковной собственно, а просто о борьбе за жизнь, за бытие. В пределах Румелии и значительной части Македонии - право на стороне болгар. Утишите вражду национальностей, отнимите повод к вражде, потом и толкуйте о церковном союзе.

Ведь это дело не отвлеченное, а живое. Оно решается не справками с канонами, а живым сознанием, духом согласия и любви. Буква канона не оживотворит духа, не создаст союза.9 Пусть кто-нибудь покажет дух смирения. Так как греки, по Вашему мнению, правы, ну да им и книги в руки, - они эллины, а болгаре - варвары, так грекам - мудрым, просвещенным и пр. и пр. и следует показать пример. Ну-ка попробуйте!.. Вы надеетесь, что Ваше посредство будет принято Конст(антинопольской) Патриархией благосклонно. И прекрасно. Посредничайте. Возьмите к себе в помощь К. Н. Леонтьева и посредничайте.10

Знаете - в чем, по моему мнению, капитальнейшая ошибка. В том, что Вы отождествляете Патриаршество Константинопольское с Греческою национальностью. Вообразите, что греки большею частью оттуда выселились или остались в меньшинстве: в Патриархи попал бы какой-нибудь Алексей Осипыч Ключарев,11 большая часть архиереев была бы великороссийского происхождения, или из болгар, или же арабы... И спора бы никакого не было, и порухи Канонам никакой, и делу Церкви - также никакого. Я не желаю этого теперь, при состоянии церковного дела у нас в России, - при наших отцах-командирах Церкви вроде обер-прокуроров, - но, впрочем, еще вопрос: что лучше: коварный, растленный,12 узкомыслящий и презирающий славян грек, или же Алексей Осипыч? Право, последний лучше, посколько в нем жива русская добродушная стихия.

Если Церковь вечна и врата адова не одолеют ю,13 то "престолы патриаршие" весьма одолимы адовыми вратами, и если бы они уничтожились совсем, - это было бы жаль - но Церковь от того не только не погибнет, но не будет и сиротствовать. Все эти патриархии запечатлены печатью историческою - временности. Изменились исторические условия - видоизменяется и формация церковная.

Предания, старина - вещь великая. "Древний храм" - что и говорить - поэтическое явление. Но ведь был же он когда-нибудь нов, с иголочки? Был ли он от того хуже? Старина заслуживает почтения, но не должна глушить живой жизни. Ради "старины и ее преданий" теснить современность - значит мертвить живое. Тогда и старина не будет действенна. Не рабствуйте ничему, ни старине, ни канону. Будьте в свободе Христа.14

Примите в соображение ту аномалию, что вот уже тысячу лет к Православной Церкви присоединился член - Славянское племя, - хоть бы даже одна Россия, с своею своеобразною национальностью. Одним словом, целый мир, шире, пространнее, многолюднее всего остального православного мира. Этот целый мир внес в жизнь православную новые бытовые стихии, и однако ж в течение тысячи лет не получил права самостоятельного гражданства в церковной жизни, а должен пробавляться до сих пор каноническим правом, выработанным за 1000 лет назад при господстве иных исторических, иных климатических, социальных, этнических условий жизни Лаодикийскими, Сардикийски(ми), Александрийскими и иными

стр. 139


--------------------------------------------------------------------------------

Поместными Соборами.15 Творчеству славянского православного верующего духа нет места. Это очень, очень важный вопрос. А Ваши греки его не признают! Вот мы чтим всех греческих святых и мучеников, а греки если и признают наших святых, так все-таки с различием: наши-мол - Генералы, а ваши - прапорщики! Так очень-то поощрять подобное миросозерцание греков незачем, а раболепствовать им духовно, как это делает К. Н. Леонтьев,16 и еще менее подобает.

Впрочем - все это речи теперь праздные. Мы собственными руками насаждаем теперь католичество в Боснии и Герцеговине, т. е. правильнее: не насаждаем, а выращиваем уже прежде посеянное.17 Римская Курия оживилась и деятельно принялась за дело, - а Россия, благодаря Петербургскому Кабинету, потеряла всякий авторитет в глазах и греков и славян.

Не знаю, как у вас в Петербурге, но вся остальная Россия неможет от позора. Все ходят, как оплеванные и заушенные. Озлобление сильное, и удивительна слепота правительства, не принимающего такого расположения духа в расчет!

Вы, вероятно, знаете, что по Высочайшему повелению я отрешен от должности Председателя Московского Славянского Общества.18 Следовательно, и действию моему на болгар положен предел.

От души Вам преданный Иван Аксаков

13 июля / 78

Москва. Молчановка, д. Белкиной.

----------

1 Восточная Румелия (Южная Болгария), по решению Европейской комиссии, назначенной Берлинским конгрессом, была возвращена Турции с дарованием ей некоторых прав автономии. Воссоединена с Болгарским княжеством в 1885 году.

2 Иван Иванович Иванюков (1844 - 1912), доктор политической экономии, профессор Петровской земледельческой и лесной академии, впоследствии профессор Санкт-Петербургского политехнического института.

3 Михаил Алексеевич Домонтович (1830 - 1901), генерал, участник русско-турецкой войны, военный историк.

4 Страшно сказать (лат.).

5 Сама собою, в силу факта (лат.).

6 Автокефалия Элладской Церкви (Православной Церкви Королевства Греческого) была провозглашена правительством короля Оттона в июле 1833 года. Только в 1850 году правительство известило об этом Вселенскую патриархию и просило благословить автокефалию Элладской Церкви, что и было сделано в том же году Константинопольским Собором. Автокефалия Сербской архиепископии была установлена в 1219 году, в 1346 году Собор Сербской Церкви провозгласил ее патриархией. В 1352 году Вселенский патриарх анафематствовал Сербскую патриархию (анафема снята в 1374 году). После турецкого завоевания Печская патриархия прекратила свое существование до 1557 года. В 1767 году патриархия была подчинена Константинополю, став митрополией (с 1831 года получила церковную автономию). После русско-турецкой войны, в 1879 году, Сербская Церковь стала автокефальной.

7 Болгарский экзархат учрежден в 1870 году, в 1872 году отделился от Константинопольского патриархата.

8 Мф. 5: 32.

9 Ср. в письме Аксакова Н. П. Гилярову-Платонову от 7 мая 1879 года: "Неправославие Болгар (в котором их обвиняла газета "Восток", о чем выше идет речь в письме. - О. Ф. ) заключается в нарушении буквы дисциплинарных положений церковных, - той церкви, для которой сказано, что буква мертвит. Вина греков заключается в нарушении духа заповеди Христовой. Чуждый церкви элемент племенной внесен греками, стремившимися огречить болгар, притеснявшими их народность. Болгаре только защищались и ограждали себя. Наконец кому не ясно, что воссоединение Восточной Румелии факт почти совершившийся, почти признанный: это вопрос времени, двух-трех лет; только теперь неудобно совершить его вполне. Требовать теперь применения буквы канонического устава есть явное лицемерие" (Иван Сергеевич Аксаков в его письмах. Ч. 2. Т. 4. С. 283).

10 Филиппов был другом и покровителем К. Н. Леонтьева.

11 Мирское имя епископа Дмитровского (впоследствии Харьковского и Ахтырского) Амвросия (Ключарева; 1820 - 1901). В епископы посвящен (после монашеского пострига) из московских протоиереев; в 1878 - 1882 годах являлся первым викарием Московской епархии.

12 По этому поводу нельзя не вспомнить статью Леонтьева "Письма отшельника" (1879), в которой затронут именно этот мотив "растленности греков". Автор вспоминает два разговора.

стр. 140


--------------------------------------------------------------------------------

Первый - 1861 года - "с одним чиновником Министерства иностранных дел" (им был будущий консул Дубницкий): ""Греки эти такие растленные!" (...) "Почему же они растленные? - с удивлением спросил я. - Где вы их видели?" - "Нет, конечно, я не изучал их быта, - отвечал чиновник Министерства, - но ведь это так известно, что они растленны... "" (Леонтьев. Т. 7. Кн. 1. С. 552). Второй разговор состоялся в 1874 году с "одним старым знакомым". Некоторые детали - время разговора, особо отмеченные автором нелюбовь собеседника к монашеству и почтение к митрополиту Михаилу Сербскому, упоминание о его жизни "скромной, семейной" (Леонтьев считал "фамилизм" свойством московских славянофилов), а главное, характерный стиль высказывания "знакомого" - позволяют высказать осторожное предположение, что под ним может подразумеваться Аксаков. Старый знакомый "сказал то же самое, что говорил чиновник Министерства в 61-м году". "Греки люди растленные... Фанариотское духовенство исполнено лжи... Болгаре, народ молодой и свежий, как и вообще юго-славне. Они сохранили в чистоте весь дух первобытного Христианства!!! " (Там же. С. 553).

13 Мф. 16: 18.

14 Измененная цитата: Гал. 5: 1.

15 Речь идет о Поместных соборах, чьи постановления вошли в "Книгу правил святых апостол, святых соборов Вселенских и Поместных и святых отец", которой руководствуется Православная Церковь. Лаодикийский собор состоялся ок. 364 года, Сардикийский - в 347 году. Что имеется в виду под Александрийским собором - неясно, но в "Книгу правил" включены канонические послания и правила нескольких св. Александрийских патриархов (Дионисия, Петра, Афанасия Кирилла и Феофила). Возможно, здесь есть и аллюзия на Апокалипсис - среди названных в 3-й главе семи Церквей присутствуют Лаодикийская и Сардийская.

16 Аксаков подразумевает здесь статьи Леонтьева "Византизм и Славянство" (1875), "Русские, греки и юго-славяне" (1878) и др.

17 По решению Берлинского конгресса, Босния и Герцеговина отошли к Австро-Венгрии, с этого времени здесь усиливается католическая экспансия.

18 22 июня 1878 года Аксаков выступил в Московском славянском благотворительном обществе (в "общества" после начала русско-турецкой войны были переименованы Славянские комитеты, тогда же они были подчинены Министерству внутренних дел) с речью, осуждающей решения Берлинского конгресса. Речь была опубликована в чешских газетах и в русском берлинском "Гражданине". 7 июля московский генерал-губернатор объявил Аксакову "строжайший выговор", а Министерство внутренних дел отстранило его от председательства в Славянском обществе. Аксаков узнал об этом 10 июля (вот чем объясняется особая резкость его письма к Филиппову, написанного через три дня!). Постановлением от 21 июля Московское славянское общество было закрыто, 26 июля Аксаков был "выслан" из Москвы и поселился в с. Варварино, владимирском имении Е. Ф. Тютчевой. Подробнее см.: Цимбаев Н. И. Указ. соч. С. 239 - 246.

10

Аксаков - Филиппову

[19 января 1879]

Милостивый Государь Тертий Иванович.

Говорят, что honores mutant mores,1 но к Вам это изречение применено быть не может, потому что Вы и в качестве Товарища Государственного Контролера не забываете Вашей соименности с Апостольским мужем Тертием.2 Обращаясь к Вам не только как к старому знакомому и литературному сотруднику, но и как к Государственному Сановнику, я черпнул смелости из... Вашего конверта, того конверта, в котором Вы прислали письмо к А. И. Кошелеву3 и на котором, кроме печатной надписи, означающей Ваше звание, стоит и печать, изрекающая целование Тертиево.4 Я к Вам с просьбой, с ходатайством... Позвольте же надеяться, что Вы не захотите совместить или вернее - запечатлеть отказ в просьбе об очень добром деле - целованием во имя Апостольского мужа! Вот в чем дело:

Если Вы не забыли Вашей соименности с переписчиком Павлова послания, то, конечно, не забыли и Вашего участия в деле общем со мною, в деле, к участникам которого относятся теперь вовсе не по-Тертиевски. Я говорю о Вашем и нашем участии в Сербской войне 1876 г. и об отправлении добровольцев. Вот об одном из лучших между последними я к Вам и пишу. Это Николай Алексеевич Матов,5 которо-

стр. 141


--------------------------------------------------------------------------------

го Вы, может быть, помните, потому что встречали его у Погодина, если не М(ихаила) П(етровича), то Дм(итрия) Михайловича.6 Превосходный, честный, дельный, симпатичнейший человек, он оставил службу по таможенному ведомству, увлеченный общим тогда движением, отправился, при моем содействии, в Сербию, там снискал общее уважение и любовь своим поведением и храбростью, отличился в сражениях и потерял ногу. Она ему отрезана выше колена. Но он лечился при помощи Московского Славянского Общества, и хоть теперь и на костылях, но frais et dispos,7 так что смотреть любо... Пока он еще лечился, узнала как-то о нем по рассказам Е. Д. Милютина (дочь Военного Министра)8 и написала мне о нем целое послание, упрекая Моск(овское) Слав(янское) Общество в недостатке внимания к несчастным добровольцам.9 Мне не трудно было опровергнуть это обвинение, потому что мы ничего не пощадили для его излечения, и напротив, попрекнуть Военное ведомство в том, что оно до сих пор не хочет уравнять добровольцев, раненных в Сербской войне 1876 года с нашими солдатами и офицерами, раненными в войне 1877 г., которая была лишь вторым актом первой. Но Е(лизавета) Д(митриевна) не ограничилась этим письмом ко мне, а расположила в пользу Матова и Государыню Императрицу, так что Секретарь Ея Величества Мориц10 спрашивал Матова от Ея Имени, чем можно ему помочь. Матов отвечал очень просто и благородно: благодарил умиленно, но объяснил, что он ищет только службы, потому что чувствует себя в силах трудиться. Ему выслали 200 рублей...11

Вот именно этого, - возможности содержать себя трудом, - он и не находит до сих пор! С отчаяния он готов принять место даже помощника исправника, как оно ни неудобно при костылях, - но и это место только обещают.12 Между тем он человек способный занять место лучшей обстановки. Принимая в нем самое сердечное участие, я обращаюсь к Вам: дать ему место в Контроле, - в Москве ли, в Петербурге ли или даже в провинции (где-нибудь в медвежьем углу), с жалованьем хоть в 900 или 1000 рублей. У него и почерк прекрасный. С цифрами он дружен - и очень усерден вообще. Прилагаю выписку из его формулярного списка. Если желаете видеть его лично, черкните мне строчку, и он к Вам явится, - только примите в соображение, что напрасные поездки в Петербург очень накладны для бедного человека. Авось либо добросовестность Товарища Госуд(арственного) Контролера, подбитая любовью Тертия, мужа Апостольского, дозволит Вам пристроить Матова и доказать, что Вы и в качестве Сановника не отрекаетесь от народного движения 1876 года. Пожалуйста, отвечайте мне не только любовно, но и категорически, чтобы не томить несчастного неопределенностью положения, - и не сердитесь на меня за шутку.

Вас душевно уважающий Иван Аксаков

Янв(аря) 19-го 1879.

Москва. Мой адрес - или в Общ(ест)во Взаимного Кредита, или на Малую Никитскую, дом Княгини Урусовой.

Я ведь и сам понимаю "пользу службы" и ручаюсь, что именно для пользы службы следует воспользоваться Матовым.

----------

1 Часть крылатых слов "Honores mutant mores, sed raro in meliores" ("Почести изменяют нравы, но редко в лучшую сторону" (лат.)).

2 Небесный покровитель Филиппова - св. апостол Тертий.

3 Александр Иванович Кошелев (1806 - 1883), публицист, общественный деятель.

4 "Целую вы аз, Тертий, написавый сие послание" (Рим. 16: 22). Эта печать так возмутила Аксакова, что он долго не мог о ней забыть. Ср. в его письме к Н. П. Гилярову-Платонову от 7 мая 1879 года: "Знаете ли вы, что Филиппов запечатывает свои письма печатью с надписью: "целует вас Тертий любовью и пр.", из послания Ап. Павла. Я сам видел эту печать на письме к Кошелеву!" (Иван Сергеевич Аксаков в его письмах. Ч. 2. Т. 4. С. 283).

стр. 142


--------------------------------------------------------------------------------

5 Сохранилось два письма Н. А. Матова к Аксакову от 16 октября и 10 ноября 1878 года (ИРЛИ. Ф. 3. Оп. 4. Ед. хр. 368).

6 Дмитрий Михайлович Погодин (1836 - 1890), сын историка и писателя М. П. Погодина (1800 - 1875), издатель.

7 Свеж и бодр (фр.).

8 Елизавета Дмитриевна Милютина (1844 - 1939) - дочь графа Дмитрия Алексеевича Милютина (1816 - 1912), военного министра в 1861 - 1881 годах; в замужестве - кн. Шаховская (жена Эстляндского генерал-губернатора кн. Сергея Владимировича Шаховского), фрейлина Императрицы Марии Александровны.

9 Е. Д. Милютина написала Аксакову еще раз 18 января 1878 года (см. прим. 11). 6 ноября 1878 года о Матове Аксакову писал и А. А. Киреев (см. прим. 2 к письму 12): "Вам, конечно, известно то бедственное положение, в котором находятся наши раненые добровольцы. С уничтожением Московского Комитета положение их значительно ухудшилось... вчера еще приполз ко мне один из посланных в Сербию московских добровольцев* (в сноске: некто Матов, безногий), сердце надрывалось при рассказе о том, что ему пришлось и приходится терпеть. Как помочь горю? Ваши все капиталы отобраны, наши средства очень скромны. Очевидно - что тут помочь может лишь Государство. В минувшем году я говорил об этом с Д. А. Милютиным и он, по-видимому, понимал необходимость помочь беде. (...) Я намерен сделать все возможное, чтобы наши раненые добровольцы (офицеры и рядовые) были причислены к числу офицеров и рядов(ых) казенных, пользующихся пособием от Комитета о раненых, т. е. чтобы они были, т(ак) ск(азать), задним числом причислены к войскам русского Государства" (ИРЛИ. Ф. 3. Оп. 4. Ед. хр. 265. Л. 1 - 2 об.).

10 Петр Алексеевич Мориц (1818 - 1898), секретарь Императрицы Марии Александровны.

11 Ср. в письме Е. Д. Милютиной: "...узнала сегодня, что Матову 3-го янв(аря) послана небольшая сумма в 150 р. в пособие от Ея Величества. Отсутствие ж Качалова было препятствием к ходатайству о месте; но на днях он вернулся, и на этой неделе Секретарь Императрицы узнает от него, есть ли надежда пристроить Матова в Москве, как он этого желает.

Я не сомневалась, разумеется, в Вашем горячем сочувствии пострадавшим добровольцам Сербской кампании, но Ваше письмо от 7-го дек(абря) окончательно успокоило меня насчет того, что забота Славянского Комитета в самом деле простирается на тех, которые служат его идеям. - По окончании войны Ваши задачи еще, вероятно, усложнятся..." (ИРЛИ. Ф. 3. Оп. 4. Ед. хр. 385. Л. 1 - 2).

12 10 ноября 1878 года Матов писал Аксакову: "Я хочу искать, как кажется, подходящей для меня должности Исправника или его помощника.

В недавнее мое свидание с Михаилом Григорьевичем Черняевым, он предложил поговорить обо мне с Вице-Губернатором Красовским, который и обещал поместить меня на первую подобную ваканцию" (ИРЛИ. Ф. 3. Оп. 4. Ед. хр. 368. Л. 1).

11

Филиппов - Аксакову

[20 января 1879] Дорогой и глубокоуважаемый Иван Сергеевич!

Как много оговорок по такому простому делу, как устройство участи человека несчастного, достойного и нам единомысленного. Если бы я был известен за бессердечного и жесткого человека, так я понял бы это; а то я, слава Богу, никогда не был глух к человеческой нужде и скорби. Свидетельствовать могла бы об этом, если бы за давностию не забыла, и Ваша супруга, к которой я нередко обращался в былое время1 с ходатайством о чужих нуждах и благодеяния которой доныне храню в своей признательной памяти. В том, что я испытал приращение чести и благосостояния, я мог бы найти побуждение к еще большей заботливости о ближнем, а не к тому, чтобы о нем забыть. Тут не было бы логики! Писано: "Тебе оставлен есть нищий!"2 А кто этот "Ты", об этом умолчано, так что я беру это всякий раз на свой счет. Посему и Матов оставлен мне, и я употреблю все силы, чтобы его устроить. И так как мои хлопоты большею частию благословляются успехом, то и за него я надеюсь, чтобы не сказать больше. А больше не хочу сказать, потому что

стр. 143


--------------------------------------------------------------------------------

Гнило слово похвальное, Похвала живет человеку пагуба.3

По всем признакам, Матову нужно добыть место Помощника Ревизора в одной из наших Палат. Места эти предоставлены в распоряжение Управляющих и потому моей власти тут не хватает. Надобно сыскать человека из Управляющих, который бы сделал для меня это из любви. И таковые есть! Одного из них, и Вам, кажется, присного, Ивана Васильевича Павлова4 жду на днях сюда, и у него кстати выходит по болезни из Палаты чиновник, тоже безногий, как и Матов, и такой же достойный. Другого случая заменить того, кого Иван Васильевич теряет, ему не представится. А может быть, и в Московской Палате можно будет поместить его, но для этого надобно будет еще многое соображать. Временно Управляющего Елагина5 я не знаю; но так как я надеюсь в марте быть в Москве, то я увижу, что можно будет сделать. В Витебске, впрочем, дело должно устроиться быстрее! Сюда Матова пока не зову, чтобы ему даром не ездить. Потрудитесь сказать ему, что о дальнейшем движении его дела он может писать ко мне, не беспокоя Вас.

На конверте этого письма Вы не найдете соблазнившей Вас надписи, а целование прошу принять не в шутку, а в мире и любви, в которых ощущается заметный недостаток даже между близкими по убеждениям людьми.

Целую и обнимаю Вас Ваш искрьний6 Т. Филиппов

Спб. 20 января 1879 г.

----------

1 Вероятно, в бытность А. Ф. Тютчевой фрейлиной Императрицы Марии Александровны.

2 Пс. 9: 35.

3 Цитата из "Повести о Горе-Злочастии".

4 Иван Васильевич Павлов служил в Витебске (в 1877 - 1878 годах заведовал витебским госпиталем Красного Креста). Его письма к Аксакову (1861 - 1885) см.: ИРЛИ. Ф. 3. Оп. 4. Ед. хр. 454; РНБ. Ф. 14. Ед. хр. 250. Аксаков осенью 1877 года просил о Павлове братьев Ламанских; Е. И. Ламанский передал через брата, "что надо погодить, сейчас места нет никакого, а о Павлове он будет помнить" (письмо В. И. Ламанского к Аксакову от 7 ноября 1877 года; РНБ. Ф. 14. Ед. хр. 195. Л. 1 об.).

5 Лев Леонтьевич Елагин, до этого времени занимавший должность помощника управляющего Московской контрольной палатой.

6 Филиппов графически подчеркивает "славянизм".

12

Аксаков - Филиппову

[22 февраля 1879]

На сей раз я готов приложить к моему письму печать с "целованием братским",1 любезнейший Тертий Иванович! Просто и не знаю, как Вас благодарить за внимание, оказанное моей просьбе, - только тем разве, чтоб вовсе Вас не благодарить, признав, что Вы благодеете по сердечному влечению к добру, а не по уважению к чьему-либо ходатайству. Матов просит меня передать Вам его глубокую признательность. Он принимает место, но не решается ехать до утверждения его в должности, ибо прошлым летом он таким образом прокатился в Житомир понапрасну: приехал, а оказалось, что чиновник, на место которого прочили Матова, в отставку не вышел и остался. Будьте так добры, уведомьте, что должен учинить Матов?

1) Подать прошение о принятии на службу? Куда? Означать ли в прошении прямо должность и место?

2) Ожидать утверждения или нет? И от кого и когда может оно последовать? Ведь жалованье будет считаться только со дня утверждения....

стр. 144


--------------------------------------------------------------------------------

Вот еще вопрос. В ходу теперь ходатайство о сопричислении раненых и изувеченных русских добровольцев в Сербской войне к Комитету о раненых. Киреев2 мне писал даже, что ходатайство уважено, но о каждом случае испрашивается Высочайшее разрешение. Матов имеет все права на получение пенсии и потому для него важно знать: с поступлением на службу лишится он права на получение пенсии из Комитета о раненых или нет? Жалованье, предлагаемое ему (800 р.), не так велико, чтоб он мог пренебрегать пенсией.

Мне истинно совестно затруднять Вас всеми этими вопросами, но для Матова они очень существенны. Согласитесь сами: приехать в Киев и жить там без жалованья - пока прошение о принятии на службу пойдет в Петербург и последует утверждение; затем - лишиться права на пожизненную пенсию, которая, при частных занятиях в Москве (черчение карт и т. п.), составит те же 800 р.

Прощайте. Крепко жму Вам руку.

Вам искренно преданный Ив. Аксаков

22 февр(аля) / 79

----------

1 См. письмо от 19 января 1879 года.

2 Александр Алексеевич Киреев (1833 - 1910), генерал, общественный деятель, публицист-славянофил; в 1878 - 1879 годах - председатель Санкт-Петербургского Славянского благотворительного общества.

13

Филиппов - Аксакову

[27 февраля 1881 г.]1

Многоуважаемый Иван Сергеевич!

Я сегодня уезжаю на сутки в Павловский посад. Затем пробуду здесь вечер субботы и воскресенье до отхода курьерского поезда. Прошу Вас посему не позже 2-х часов воскресенья возвратить мне тетрадь Мережковского и прислать свой отзыв о его даровании.2 Если бы Вас это не затруднило, то я просил бы Вас а) приказать отпечатать штук 100 оттисков собственно адреса единоверцев3 и б) прислать мне нумер "Руси" от 28 февр(аля),4 чтобы мне познакомиться с ним здесь.

От всей души желаю Вам дальнейшего успеха в Вашей просветительной деятельности. Как хороши у Вас статьи, касающиеся классического образования!5 Это долг, который давно за Вами числился и который Вы только что начинаете уплачивать. Классическое образование было одним из догматов исповедания наших общих учителей - и мне всегда было тяжело видеть, что всю тяжесть и всю честь защиты этого великого вопроса Вы оставляли Каткову. Если бы для Павлова6 что-нибудь значило мое приветствие, то я просил бы Вас передать ему мою радость о его превосходных статьях.

На случай, если у Вас затерян мой адрес, возобновляю его в Вашей памяти: Садовая, близь Спиридоновки, дом Гр(афини) Толстой.7

От души преданный Вам Т. Филиппов

27 февр(аля)

----------

1 Год установлен по содержанию.

2 Любопытное свидетельство о протекции, оказываемой Филипповым Дмитрию Сергеевичу Мережковскому (1865 - 1941) в начале его литературной деятельности. Вероятно, Филиппов мог получить тетрадь от отца поэта, Сергея Ивановича Мережковского (1823 - 1908).

стр. 145


--------------------------------------------------------------------------------

3 См. прим. 11 во вступительной статье.

4 Русь. 1881. 28 февр. N 16.

5 Речь идет о статьях публициста и критика Ипполита Николаевича Павлова (1839- 1882) "В чем дело (К вопросу о наших гимназиях)" (Русь. 1881. 3 янв. N 8. С. 11 - 13); "Живое дело мертвых языков (К вопросу о наших гимназиях)" (17 янв. N 10. С 16 - 17); "Лишнее и нужное (По вопросу о наших гимназиях)" (31 янв. N 12. С. 17 - 19).

6 См. прим. 5.

7 Анна Георгиевна Толстая (1798 - 1889), графиня, вдова гр. А. П. Толстого. Филиппов переписывался с ней до ее кончины.

14

Аксаков - Филиппову

[6 октября 1885]

Почтеннейшему Тертию Ивановичу Филиппову Иван Сергеевич Аксаков усердно рекомендует подателя, в котором горячее участие принимает отец Наумовский (имею письмо)1 и который ищет место по счетной части, как отличный бухгалтер.

Ради Бога пристройте его.

6 окт(ября) 85.

----------

1 Лицо неустановленное (не смешивать с известным галицийским протоиереем И. Г. Наумовичем).

стр. 146