Михаил Иванович Семевский (1837 - 1892), историк, публицист, издатель (с 1870 года) журнала "Русская старина", вошел в пушкиноведение как автор нескольких биографических статей, причем наиболее значительной из них была "Прогулка в Тригорское".1 До настоящего времени ни одна из биографий Пушкина не может обойтись без тех материалов, которые ввел в научный оборот Семевский, опубликовав эту статью в 1866 году на страницах "Санкт-Петербургских ведомостей". Всю свою жизнь Семевский был связан с Псковской губернией,2 которая за горячую любовь к ней отплатила ему находками интереснейших документов, сюжетов, тем. Особый интерес Семевский проявлял к культурным "дворянским гнездам" Псковщины. Именно Семевский открыл в 1860 году у А. Н. Креницына в великолуцком имении Мишнево целый "музей декабристов" с редчайшими экспонатами и документами, среди которых оказался и такой раритет, как верстка не вышедшего из печати альманаха А. А. Бестужева и К. Ф. Рылеева "Звездочка" на 1826 год. Семевский писал о "Звездочке" трижды, причем первая из его статей попала под запрет цензуры и вышла в 1862 году в сборнике "для служебного поль-


--------------------------------------------------------------------------------

1 Пушкину посвящены следующие статьи М. И. Семевского: 1) Прогулка в Тригорское (Заметки и материалы для биографии Пушкина, Жуковского, Языкова и бар. Дельвига) // Санкт-Петербургские ведомости. 1866. 24 мая, 31 мая, 11 июня, 17 июня, 22 июня, 29 июня; 2) К биографии Пушкина: Выдержки из записной книжки // Русский вестник. 1869. N 11. С. 60 - 107; 3) Заметки, поправки и дополнения // Русская старина. 1870. Т. 1 (1-е изд.). N 4. С. 404 - 405; 4) Могила Пушкина (Письмо в редакцию) // Новое время. 1880. 25 мая; 5) Собрание сочинений А. С. Пушкина, вышедшее в 1880 году [Рецензия] // Русская старина. 1880. Т. 28. N 7. С. 585 - 592; 6) Памятник А. С. Пушкину в С. -Петербурге 1881 г. // Русская старина. 1884. Т. 43. N 9. С. 654. Кроме того, новые сведения из биографии Пушкина сообщались Семевским в статьях "Н. М. Языков. 1803 - 1846 (Новые стихи его и письма)" (Русский архив. 1867. N 5 - 6. С. 712 - 748), "Князь Александр Михайлович Горчаков в его рассказах из прошлого" (Русская старина. 1883. Т. 38. N 10. С. 159, 164), некрологе "А. А. Краевский" (Русская старина. 1889. Т. 63. N 9. С. 709 - 710) и др. В поездках Семевский вел расспросы о Пушкине, общаясь с его знакомыми и родственниками. Их сообщения он записывал и использовал затем в своих работах (например, в статье о Горчакове). После смерти Семевского опубликована одна из его записей о Пушкине в изд.: Новые материалы о дуэли и смерти Пушкина Б. Л. Модзалевского, Ю. Г. Оксмана и М. А. Цявловского. Пг., 1924. С. 126 - 130 (сообщение С. М. Шпицера "Беседа М. И. Семевского с дочерью Пушкина графиней Н. А. Меренберг").

2 Из новейшей литературы о Семевском назовем следующие издания: Филин М. Д. О Пушкине и окрест поэта. М., 1997. С. 176 - 187 (фрагмент из путевого дневника Семевского 1881 - 1882 годов, хранящегося в РГАЛИ); Порох В. И. Офицер, историк, издатель: Все о М. И. Семевском. Саратов, 1999; "В этих книгах вся моя скромная труженическая жизнь": Каталог книг библиотеки М. И. Семевского из собрания государственного учреждения культуры "Государственный музей политической истории России" / Сост. О. Б. Кох, С. А. Ходаковская. СПб., 2002. Особо следует выделить книгу В. И. Пороха, насыщенную свежими архивно-биографическими материалами (в основном по фондам Пушкинского Дома). В ней освещается вклад Семевского в развитие исторической науки и формирование прогрессивного общественного сознания в России. Автор показывает Семевского как неутомимого просветителя, горячо сочувствовавшего реформационной доктрине самодержавия. К сожалению, в книге, которая рассказывает "все о М. И. Семевском", нет даже упоминания имени Пушкина (см. именной указатель).



стр. 118


--------------------------------------------------------------------------------

зования". Широкому же читателю Семевский сумел сказать об опальном альманахе лишь в 1866 году в одной из сносок статьи о Тригорском.3

"Прогулка" в Тригорское была предпринята Семевским летом 1865 года, причем сначала он посетил Голубово - имение барона Б. А. Вревского, женатого на Е. Н. Вревской, рожд. Вульф, а затем Тригорское - родовое имение Осиповых- Вульфов вблизи неразрывно связанного с именем Пушкина сельца Михайловское. В это время Семевский работал над статьей об Иоанне VI Антоновиче и "Брауншвейгском семействе" и, вероятнее всего, обратился к А. Н. Вульфу, тогдашнему владельцу Тригорского, в поисках документов о его предке, архангельском страже Иоанна VI. Документы эти были предоставлены Семевскому, но к ним в придачу, возможно не совсем неожиданно для себя, он получил доступ к еще более ценным материалам - это были письма Пушкина, Н. М. Языкова, А. А. Дельвига, а также тригорские альбомы с их автографами, среди которых были и неизвестные в печати тексты. В ближайшее после этого время в Петербург были доставлены копии с писем, сделанные Е. Е. Шокальской, рожд. Керн, причем с учетом тех вырезок, которые с самого начала сделал в них Вульф; таким образом, полных текстов писем Пушкина в распоряжении Семевского не было.4 12 августа 1865 года Семевский писал Креницыну о цензурных вырезках из напечатанной им в том же году статьи о материалах креницынского архива: "Затем, что касается до выброшенных ныне цензурою... строк... - то будьте уверены, - осенью же - я их приведу в печати в одной из новых статей моих (у меня теперь великолепные материалы новые о Пушкине А. С. (26 неизданных его писем!), Языкова-поэта - 46 писем) и проч. Следовательно, по поводу чего-либо, а найду-таки случай привести и Ваши поэтические строчки на смерть Пушкина,5 те собственно строки, какие ныне уничтожены цензурою..."6 В письме от 12 августа 1865 года речь, несомненно, идет о замысле "Прогулки в Тригорское". В это же время Семевский начал переговоры о публикации статьи с редактором "Санкт-Петербургских ведомостей" В. Ф. Коршем. 6 октября Корш написал в ответ на какое-то из его писем: "За вторичное обещание о "Прогулке в Тригорское" приношу Вам мою искреннюю благодарность".7

В 1865 году у Семевского завязались прочные дружеские отношения с обитателями Тригорского и Голубова. Воспоминаниями о Пушкине с Семевским поделились дети Прасковьи Александровны Осиповой (1781 - 1859) - Алексей Николаевич Вульф (1805 - 1881), Мария Ивановна Осипова (1820 - 1896), Евпраксия Николаевна Вревская (1809 - 1883). Особенную ценность представляли рассказы Вульфа, который был приятелем Пушкина и много общался с ним. Пушкин отзывался о Вульфе с уважением и делился с ним своими размышлениями и творческими планами (все это отразилось в дневнике Вульфа - ценнейшем источнике сведений о биографии поэта). Знакомство 1865 года было закреплено приездом Семев-


--------------------------------------------------------------------------------

3 О других публикациях Семевского, сообщавших о "Звездочке", см.: Степанов А. Н. О судьбе декабристского альманаха "Звездочка" // Сборник статей и материалов Библиотеки АН СССР по книговедению. Л., 1970. Вып. 2. С. 62 - 63.

4 В анонимном некрологе А. Н. Вульфа утверждалось, что автографы хранились им до конца жизни "как драгоценность и на время лишь были сообщены М. И. Семевскому", когда он работал над "Прогулкой в Тригорское" (Голос. 1881. 23 апр.).

5 Имеется в виду послание Креницына "Сестре Н. Н. К(реницыно)й, просившей у меня стихов в альбом" (1837). С изъятием девяти стихов послание Креницына было напечатано Семевским в 1865 году в статье "Библиографические заметки. А. Креницын, гр. Я. Ростовцев и В. Соколовский" (Отечественные записки. 1865. N 8. Кн. 2. С. 286 - 287). Семевскому пришлось изменить свое намерение относительно публикации не пропущенных цензурой стихов, и он привел их в некрологе Креницына (Санкт-Петербургские ведомости. 1865. 16 сент.). По автографу стихотворение напечатано в статье В. В. Данилова "А. Н. Креницын" (Русская литература. 1960. N 3. С. 152, 154).

6 Степанов А. Н. Указ. соч. С. 67.

7 ИРЛИ. Ф. 274 (М. И. Семевский). Оп. 1. N 208. Л. 7 - 8. В автографе письма год не обозначен, но это, несомненно, 1865-й.



стр. 119


--------------------------------------------------------------------------------

ского в Голубово летом 1866 года: здесь им писались (или дорабатывались) и "Прогулка в Тригорское", и статья о Языкове для "Русского архива" (она заканчивалась пометой "Село Голубово / 1866 г. Августа 7"). Отдельные очерки "Прогулки" при публикации в газете сопровождались датами - от 20 мая до 15 июня 1866 года - вероятнее всего, относившимися ко времени окончания работы над ними Семевского. Таким образом, "Прогулка в Тригорское" создавалась Семевским в 1865 - 1866 годах.

Тригорские материалы были столь обширны, что Семевскому хватило их на несколько журнальных публикаций. "Прогулка в Тригорское" печаталась на страницах нескольких номеров "Санкт-Петербургских ведомостей" по мере подготовки составлявших статью очерков (всего их было - по числу газетных выпусков - шесть). Задержка с написанием статьи, а также некоторые ее композиционно-содержательные неувязки были вызваны тем, что Семевский писал статью, не получив всех историко-литературных материалов, на которые рассчитывал. Заявленное в "Прогулке" обещание дать подробное описание тригорских альбомов не было им осуществлено. В руки Семевского не попала главная жемчужина тригорского собрания - "большой" альбом Прасковьи Александровны, к тому времени кем-то похищенный, и он приступил к публикации неизвестных в печати поэтических текстов по другим тригорско-голубовским копиям. Альбом же самой Осиповой Семевский смог получить после длительных разысканий, в которых принимал деятельное участие, лишь в 1869 году и тут же бросился писать новую статью о Пушкине, выполняя данное им в 1866 году обещание рассказать о нем подробнее, - это была статья "К биографии Пушкина", появившаяся на страницах журнала "Русский вестник".

В "Прогулке в Тригорское" Семевским было обнародовано множество новых историко-литературных материалов. Их представление в "Санкт-Петербургских ведомостях" носило популярный характер (так, лишь часть писем Пушкина к П. А. Осиповой Семевский смог опубликовать на языке оригинала, затем газета настояла на их публикации в переводе с французского);8 в более строгом стиле были осуществлены публикации статей Семевского на страницах первой книжки "Русского архива" за 1867 год - это "Письма А. С. Пушкина к П. А. Осиповой", "Письма А. С. Пушкина к А. Н. Вульфу" и "Н. М. Языков. 1803 - 1846 (Новые стихи его и письма)".9

Большой удачей автора "Прогулки в Тригорское" стала передача воспоминаний о Пушкине А. Н. Вульфа, М. И. Осиповой, Е. Н. Вревской. Семевский дал их в простой, разговорной манере, позволявшей ощутить подлинность живого воспоминания о поэте тригорских обитателей. Е. В. Петухов писал об авторе статьи, что ему "русская биографическая наука обязана сохранением фактов интимной жизни Пушкина в памятные годы его пребывания в Михайловском".10 Воспоминания, записанные Семевским, вошли в золотой фонд пушкинской мемуаристики.

В архиве Семевского сохранились многочисленные благодарные отклики на появление "Прогулки в Тригорское". Так, 26 мая 1866 года, прочитав номер

8 М. И. Семевский перевел письма Пушкина для публикации в "Прогулке в Тригорское", Е. Б. Зубова - для "Русского архива" (1867. N 1. С. 119 - 153 - письма Пушкина к П. А. Осиповой). См.: Тимощук В. В. М. И. Семевский, основатель исторического журнала "Русская старина": Его жизнь и деятельность (1837 - 1892). СПб., 1895. Приложения. С. 77. Видимо, с этой работой было связано посещение в 1867 году Семевского Зубовой, оставившее след (с отнесением к ней в записи определения "Голубовская") в его альбоме (см.: Знакомые: Альбом М. И. Семевского, издателя-редактора исторического журнала "Русская старина". 1867 - 1888. СПб., 1888. С. 1).

9 Публикации Семевского о Языкове и поныне остаются первостепенным по значимости источником сведений о его жизни и творчестве.

10 Петухов Е. В. Два года из жизни А. С. Пушкина (1824 - 1826): Пушкин в селе Михайловском. Речь в торжественном собрании имп. Юрьевского университета 28 мая 1899 г. Юрьев, 1899. С. 5.

стр. 120


--------------------------------------------------------------------------------

"Санкт-Петербургских ведомостей" с первым очерком статьи, Я. К. Грот написал Семевскому: "С большим интересом прочел в Пб. Вед. Ваш рассказ о посещении Тригорского".11 В письме от 7 октября 1866 года П. И. Бартенев, отвечая на присылку Семевским статьи о Языкове для "Русского архива", сетовал: "С истинным удовольствием читал ваши статьи "Тригорское" и всякий раз приобретал для себя эти номера "СПб. Ведомостей"; но последние два упустил купить и не могу достать". После просьбы о доставлении в редакцию "Русского архива" этих номеров Бартенев высказал пожелание о характере будущей публикации Семевского, связанной с тригорскими материалами: "Еще более был бы я вам признателен, если бы вы дозволили мне получить ненапечатанные места в письмах Пушкина к Осиповой и Вульфу".12 В письме от 14 октября 1866 года Бартенев сообщал, что статья Семевского о Языкове переносится на следующий год, и продолжал переговоры, касающиеся публикации писем Пушкина на страницах "Русского архива": "Письма же Пушкина к П. А. Осиповой и к Вульфу были бы кстати и появились бы в ноябре, в подлиннике и переводе: в этом номере я их непременно помещу и буду ждать нетерпеливо. Само собою разумеется, что их надо напечатать вполне и со всею подобающею точностью". Статья "Н. М. Языков. 1803 - 1846 (Новые стихи его и письма)" появилась в майско-июньском выпуске "Русского архива" за 1867 год, и, отвечая на недоумения Семевского по поводу ее публикации, Бартенев писал ему в письме от 14 мая: "Сокращения в "Языкове" сделаны с Вашего предварительного позволения. Разумеется, поклонюсь Вам низко за вторую статью о Языкове (...) Вы должны согласиться, что письма и стихи Языкова однообразны и требовали выпусков и по другим уважениям (sic!)". Это письмо отражает лишь начало конфликта Семевского с Бартеневым, который принял открытую форму, когда дело дошло до оплаты публикаций. Прижимистый и лукавый Бартенев так ответил недовольному гонораром Семевскому в письме от 21 июня 1867 года: "За откровенность - откровенность. Я готов платить и по 50 р. с листа за обделанные статьи, в роде той, какая в 1-й кн(ижке) Вестника Европы.13 Но в статье о Языкове что же вашего? Едва наберется на три столбца; неизданных же писем Языкова и у меня лежит в подлиннике до 50, но в них мало любопытного: не такой человек, чтоб дорожить каждым его письмом. Итак, прежде условия о цене мне надо видеть вторую статью о Языкове". Конечно же, находчивость редактора, по-видимому, за бесценок напечатавшего интереснейшие в историко-литературном отношении документы, так поразила автора, что от намерения публиковать следующую статью о Языкове он вообще отказался. На письме Бартенева Семевский оставил красноречивую помету: "Не отвечал". Неудивительно, что издание "Русской старины" Семевский решил начать с критики материалов "Русского архива", о чем предварительно известил Бартенева, а тот в свою очередь ответил ему на это в письме от 28 января 1870 года: "Печатайте, пожалуйста, те три заметки о "Р(усском) Арх(иве)", о которых пишете.14 Я постараюсь ими воспользоваться для улучшения дела. С моей стороны о раздражении не может быть речи. Я искренно радуюсь вашему делу". Так на материалах из Тригорского завязался конфликт между Семевским и Бартеневым, который в дальнейшем развивался как соперничество издателей двух исторических журналов.


--------------------------------------------------------------------------------

11 ИР ЛИ. Ф. 274 (М. И. Семевский). Оп. 1. N 132.

12 Там же. N 70. Вся последующая цитация писем Бартенева к Семевскому сделана по этому архивному делу.

13 Имеется в виду статья Семевского "Материалы к русской истории XVIII века (1788)" (Вестник Европы. 1867. Кн. 1. С. 297 - 330).

14 Неясно, какие заметки, полемические по отношению к публикациям "Русского архива", имеются здесь в виду. Мы можем назвать лишь одну из них в первых двух книгах "Русской старины" - это редакторское примечание с установлением авторства записки о юности Александра I, которая была напечатана Бартеневым без имени А. Я. Протасова (см.: Русская старина. 1870. Кн. 1 (2-е изд.). С. 153 - 154).



стр. 121


--------------------------------------------------------------------------------

О последующих (после 1866 года) посещениях Семевским имений Голубово и Тригорское известно немногое. Его переписка с владельцами этих имений не сохранилась, хотя она, несомненно, была. Голубовское семейство считало Семевского своим другом и почтило его приглашением на пятидесятилетие счастливого супружества Б. А. и Е. Н. Вревских. О состоявшемся торжестве в письме к Семевскому от 8 августа 1881 года рассказала Е. Б. Зубова. Из этого письма становится известно, что в Голубово получили от издателя в подарок комплект журнала "Русская старина" и с интересом его читали. О празднестве в семействе Вревских Зубова писала Семевскому: "Одним словом, был пир на весь мир, и был даже Пушкин, сын бессмертного. Все мы съездили потом на могилу дяди Ал(ексея) Ник(олаевича). Тригорское, с его могилой, представляет теперь вид унылый; даже пребывание молодых Фок15 не способно оживить его. В бумагах дяди нашли мы, к общему нашему удивлению, его записки молодости и Турецкой кампании".16 Неизвестно, заинтересовал ли Семевского дневник Вульфа (впервые опубликован в 1900 году и затем неоднократно переиздавался, полностью и в отрывках) и был ли он с ним ознакомлен. Между тем Зубова не случайно упомянула в письме к Семевскому об Алексее Вульфе: из всего голубовско-тригорского сообщества именно с ним издатель "Русской старины" был связан теснее всех. О посещении его Вульфом сохранилась запись в альбоме Семевского "Знакомые", сделанная 5 января 1868 года ("на память сегодняшней беседы"). Постоянно живя в Тригорском, Вульф часто бывал в Петербурге. В его некрологе (не подписан) сообщалось: "Хотя преклонные года и расстроенное здоровье давно уже сказалось на Вульфе, задолго до его кончины, тем не менее, он продолжал всегда интересоваться отечественною словесностью и всеми проявлениями нашей общественной жизни и каждую зиму являлся в Петербург, где его можно было встретить постоянным посетителем спектаклей, чтений, концертов".17

Работы Семевского о Пушкине опирались большей частью на сообщения Вульфа. Странным образом не сохранились записи бесед с ним Семевского, относящиеся к 1860-м годам и легшие в основу "Прогулки в Тригорское" и следующих его статей. То же самое можно сказать и о рассказах М. И. Осиповой и Е. Н. Вревской; последняя вообще не захотела быть названной в "Прогулке в Тригорское", и ее свидетельства, в отличие от свидетельств Осиповой, не маркированы: их можно идентифицировать лишь по содержанию. Ее воспоминания в более полном виде появились в статье "К биографии Пушкина", при этом Семевский сделал ссылку на "доставшуюся" ему "заметку баронессы В(ревской)". Между тем ныне эта заметка неизвестна. Обратим внимание и на то обстоятельство, что статья "К биографии Пушкина" имеет в подзаголовке указание на записную книжку автора, которая (увы!) также до нас не дошла.

Итак, весь массив подлинных записей Семевского середины и конца 1860-х годов в настоящий момент нам не известен. В свете этого обстоятельства становится ясна ценность вновь обнаруженных в Рукописном отделе Пушкинского Дома записей Михаила Семевского с ранее неизвестными воспоминаниями Алексея Вульфа. Они были сделаны незадолго до смерти мемуариста и сохранились в фонде журнала "Русская старина"; три отрывочных сообщения в конце этого текста записывались Семевским со слов М. И. Осиповой. Новое обращение Семевского к Вульфу и затем к Осиповой с просьбой рассказать о Пушкине было связано с задуманным им переизданием статьи "Прогулка в Тригорское". План этот не осуществился, и га-


--------------------------------------------------------------------------------

15 Имеется в виду потомство Екатерины Ивановны Фок, рожд. Осиповой. У Фок была усадьба в двух верстах от Тригорского.

16 ИРЛИ. Ф. 274 (М. И. Семевский). Оп. 1. N 175. Письмо частично напечатано в изд.: Лукина Н. В. Сей напиток благородный (жженка Зизи) // Михайловская пушкиниана. М., 2000. Вып. 6. С. 124.

17 Голос. 1881. 23 апр.



стр. 122


--------------------------------------------------------------------------------

зетная публикация "Прогулки" 1866 года осталась при жизни Семевского единственной.18 Тем не менее определенную работу над текстом статьи для исправленного и дополненного издания автор проделал, и она представляет собой значительный интерес как новая, еще неизвестная страница Пушкинианы XIX века. Для работы Семевский использовал писарскую копию "Прогулки в Тригорское", изготовленную по публикации "Санкт-Петербургских ведомостей"; архивный шифр рукописи - ИРЛИ. Ф. 265 (Фонд журнала "Русская старина"). Оп. 2. N 4593. Рукопись не датирована, но на ее архивной обложке рукой хранителя проставлена дата "[1880 г., июль]", определенная, по-видимому, по месту нахождения рукописи в фонде "Русской старины" или же по другим, нам, к сожалению, неизвестным, косвенным данным. Дата эта представляется вполне вероятной, поскольку сама рукопись не могла появиться позднее последовавшей в апреле 1881 года кончины Алексея Николаевича Вульфа. Правомерность отнесения рукописи к 1880 году подкрепляется и тем обстоятельством, что Семевский в этом году посещал Святогорский монастырь и, вероятнее всего, имение Тригорское или же Голубово. В статье "Могила Пушкина (Письмо в редакцию)", напечатанной в газете "Голос" за 25 мая 1880 года, Семевский сообщал о себе: "26-го апреля я имел случай быть на могиле А. С. Пушкина". Здесь же, описывая путь из Петербурга в пушкинские места, он упомянул о владельце Тригорского А. Н. Вульфе, "бывшем друге поэта Н. М. Языкова и частом собеседнике Пушкина", и его сестрах М. И. Осиповой и Е. И. Фок, которые "хорошо помнят Пушкина"; и далее: "Владелец и обитательницы Тригорского - лица весьма любезные и радушные". Вполне вероятно, что в апреле 1880 года, когда Семевский побывал в Псковской губернии, он встречался с Вульфом с целью внести дополнения и исправления в "Прогулку в Тригорское".

Рукопись "Прогулки в Тригорское" сохранила не только весьма интересную в отношении уточнения реалий пушкинской биографии правку Семевского, но и, главное, запись воспоминаний А. Н. Вульфа, которая была начата карандашом на полях л. 3 и 4 об. и продолжена на отдельных листах, в нее затем вложенных, - это л. 5 - 8 об.; на л. 8 об. находятся три сообщения, записанные со слов М. И. Осиповой. О том, что листы были именно вложены в готовую писарскую копию, свидетельствует расхождение архивной нумерации (карандашом) с первоначальной, писарской, проставленной чернилами на первых половинах больших писчих листов, согнутых вдвое.

Остановимся сначала на правке, внесенной Семевским в рукопись "Прогулки в Тригорское". Она была разноплановой. Прежде всего Семевский попытался убрать то, что связывало "Прогулку в Тригорское" с газетной публикацией (например, обращения к читателю с сообщением о характере материалов, которые появятся в следующем номере газеты). "Прогулка в Тригорское" соответствовала уровню пушкиноведения середины 1860-х годов (автор ориентировался на издания П. В. Анненкова 1855 - 1857 годов и Г. Н. Геннади 1859 - 1860 годов), но затем она стала отставать, и произошло это по вполне объективным причинам. Семевский попытался привести статью в соответствие с более полными и авторитетными изданиями Пушкина; подобной доработки требовали и ссылки в статье на произведения других русских поэтов. Правку такого рода, до конца автором не доведенную, настоящая публикация не отражает, поскольку особого историко-литературного интереса она не представляет. Переработка "Прогулки в Тригорское" требовала больших усилий, и у издателя "Русской старины", по-видимому, не нашлось для нее времени.


--------------------------------------------------------------------------------

18 Статья была перепечатана (с исключением ряда сносок) и снабжена комментарием в кн.: ВульфА. Н. Дневники (Любовный быт пушкинской эпохи) / Ред. и вступ. ст. П. Е. Щеголева; Прим. И. С. Зильберштейна. М., 1929. С. 29 - 122. В настоящей публикации ссылки на "Прогулку в Тригорское" даются по этому изданию (за исключением тех случаев, когда цитируется текст рукописи 1880 года).



стр. 123


--------------------------------------------------------------------------------

Очень интересны вычеркивания и поправки Семевского, позволяющие почувствовать, что в статье не устраивало семейство П. А. Осиповой. Исправления в "Прогулке в Тригорское" делались на основании разъяснений и пожеланий А. Н. Вульфа (отсюда совпадения отдельных исправлений с воспоминаниями Вульфа в записи Семевского). Среди исправлений этой группы отметим следующие:

1. В сообщении о принадлежавшем некогда Пушкину экипаже, который в Голубово был подан отправляющимся в Тригорское паломникам, Семевский "коляску" исправляет на "карету"; далее им начата правка на полях: "карета та же самая, в которой был Пушкин по всему СПб" (л. 3); именно о карете речь идет и в записанных Семевским воспоминаниях Алексея Вульфа (см. ниже). Смысл исправления состоит в том, что карета, в отличие от коляски, представляет собой высокий и закрытый со всех сторон экипаж.

2. На л. 9 вычеркивается игривое упоминание юной сопутницы Семевского (по-видимому, это одна из дочерей Вревских): "...одну, весьма еще юную, тем не менее с весьма выразительным личиком особу, которая также ехала с нами в коляске поэта; до авангарда нашего мне уже не было никакого дела".

3. Семевский не был удовлетворен данным им в 1866 году описанием дома в Тригорском. Отчеркнув его, он написал на полях: "ну-ну-ну" (л. 15). Историю тригорского дома ему прояснил в беседе Вульф (см. ниже).

4. Вычеркнута следующая характеристика М. И. Осиповой (от слова "хотя"): "Марья Ивановна О(сипова), нынешняя хозяйка Тригорского, хотя несколько и недовольна, что компания нагрянула, не предуведомив, именно "в самый адмиральский час", и она не успеет распорядиться угостить все общество таким обедом, каким бы хотелось хлебосольной хозяйке, но, будьте уверены, лишь только начнет она вспоминать о Пушкине, явится и доброе расположение духа, и любезность, и приветливость..." (л. 15). Смысл этого вычеркивания понятен, поскольку упоминание "адмиральского часа", связанного с "пропусканием" перед обедом рюмки водки, вносит в характеристику Осиповой некоторую двусмысленность. Впрочем, и само по себе замечание о недовольстве хозяйки, видимо, не устраивало тригорско-голубовское семейство.

5. В сноске на л. 16 Семевский уточняет текст газетной публикации, а именно - он ставит ударение во втором названии сельца Михайловское: "Зуево", т. е. "Зуёво". Здесь же исправляется "двух" на "трех" в словах: "Сельцо это находится в верстах двух от Тригорского".

6. В рукописи на л. 17 Семевский, наконец, исправил оплошность газетной публикации, причислившей А. И. Беклешову, рожд. Осипову, к дочерям П. А. Осиповой19 (в действительности она была ее падчерицей), приписав на полях: "от одного отца, но от другой матери" (это по отношению к сестрам - дочерям П. А. Осиповой от второго брака). Здесь же, предваряя дальнейшую характеристику Алины, Семевский сделал еще одну приписку: "славная музыкантша".

7. Рядом со словами М. И. Осиповой "все сестры мои были в то время невестами" Семевский ставит вопросительный знак (младшая сестра Марьи Ивановны Е. И. Осипова (1823 - 1909), в замужестве Фок, была в период ссылки поэта совсем крошкой).

8. В отзыве о Е. Н. Вревской ("...из них особенно хороша была Евпраксия") вычеркнуты последние три слова (л. 17). Почему Семевский сделал это вычеркивание? Здесь можно высказать два предположения: или Вревская из скромности попросила убрать этот отзыв о себе, или же он не соответствовал действительности, и самой красивой из Вульф-Осиповых была не она. Следует отметить, что сестры Осиповы - и Александра, и Мария, и Екатерина - были очень привлекательны


--------------------------------------------------------------------------------

19 Та же ошибка сделана Семевским в статье "Н. М. Языков. 1803 - 1846 (Новые стихи его и письма)" (Русский архив. 1867. N 5 - 6. С. 720).



стр. 124


--------------------------------------------------------------------------------

(особенно последняя, хотя Пушкин расцвета ее красоты не увидел). Если Семевский решил вместо Евпраксии вписать какую-то другую особу, то это могла быть только Алина, героиня послания Пушкина "Я вас люблю, хоть я бешусь..." (1824). Это тем более вероятно, что для поправок в "Прогулке в Тригорское" 1880 года характерно именно стремление выдвинуть на передний план Осиповых - и несколько стушевать Вульфов.

9. В словах о Пушкине "приезжал он обыкновенно верхом на прекрасном аргамаке" вписано "верном" вместо "прекрасном" (л. 17). Это исправление очень уместно, поскольку в Михайловском не было хорошей ездовой лошади. Та, на которой приезжал Пушкин в Тригорское, названа аргамаком ради "красного словца" в посланиях Языкова П. А. Осиповой "Аминь, аминь! Глаголю вам..." (1826) и "Благодарю вас за цветы.." (1827). По поводу этих стихов Семевский писал со слов Вульфа в статье 1870 года "Заметки, поправки и дополнения": "Но, увы! в прозе действительности Пушкин восседал не на вороном аргамаке, а на старой кляче".20

10. К самохарактеристике М. И. Осиповой "подросточек" Семевский приписал, имея в виду ее возраст во время ссылки Пушкина: "пять лет род(илась) в 820 году" (л. 17).

11. Начата любопытная переработка фрагмента о посещениях Пушкиным Тригорского: "...подберется к дому иногда совсем незаметно; если летом, окна бывали раскрыты, он шасть и влезет в окно... Что? Ну уж, батюшка, в какое он окно влезал, не могу вам сказать; мало ли окон-то? он, кажется, во все перелазил... Все у нас, бывало, сидят за делом: кто читает, кто работает, кто за фортепиано... Я это, бывало, за уроками сижу" (л. 18) - вместо "шасть" вписано "в детскую" (что, кстати, не вяжется с утверждением мемуаристки о том, что Пушкин во все окна "перелазил"), а затем вычеркнуто "за уроками сижу" (видимо, Семевский посчитал, что М. И. Осипова была слишком мала для "уроков").

12. В словах "тут же портрет Александра Ивановича Тургенева, бывшего также другом Прасковьи Александровны" вместо вычеркнутой "Прасковьи Александровны" вписано "М. И. Осиповой" (л. 24). Поправка не совсем справедливая, поскольку А. И. Тургенев после приезда в Тригорское по случаю похорон Пушкина стал другом обеих.

13. Начата переработка примечания о трех соснах: "Кстати: теперь уж их не три, а только две; одну лет пять назад срубил староста села Михайловского и продал ее за 5 руб. на мельницу. (...) Осиротелые две сосны стоят еще: одна из них разветвлением своих стволов совершенно походит на лиру". Реальность 1880 года была уже совсем иной, и Семевский попытался отразить ее: "Кстати: теперь уж их не три, а только одна и та посохла; мужики украли и продали" (л. 34).

14. В характеристику "Николая Ивановича Вульфа, человека мало чиновного (умер коллеж(ским) асессором), но почтенного, умного и весьма достаточного" Семевский, несомненно, по просьбе его сына Алексея, вставляет (после "почтенного") "всеми знавшими его любимого" (л. 47).

15. Справедливо вычеркнуто Семевским "в совершенстве" в характеристике П. А. Осиповой: "...она в совершенстве знала языки французский и немецкий" (л. 47). Недостатки французского и немецкого правописания Прасковьи Александровны отмечались в исследовательской литературе.21

16. Полностью вычеркнута, что очень важно, негативная характеристика П. А. Осиповой:22 "Но - следует ли из этого, чтоб женщина эта была чужда недо-


--------------------------------------------------------------------------------

20 Русская старина. 1870. Т. 1. С. 404 - 405.

21 Например, М. Л. Гофман, комментируя дневник А. Н. Вульфа, писал, что французский П. А. Осиповой "напоминал нижегородский" (Пушкин и его современники. Пг., 1915. Вып. 21 - 22. С. 205).

22 Жалобы на П. А. Осипову довольно часто встречаются в переписке членов ее семейства. Алексей Вульф, вспоминая свое детство, писал в дневнике: "...уже один голос моей матери



стр. 125


--------------------------------------------------------------------------------

статков? Недостатки в ней были и недостатки большие; она была довольно холодна к своим собственным детям, была упряма и настойчива в своих мнениях, а еще более в своих распорядках, наконец, чрезвычайно самоуверенна и, вследствие того, как нельзя больше податлива на лесть. Все эти недостатки особенно развились в Прасковье Александровне под старость, когда на сцену выступили и физические недуги; явилось и ханжество, а вместе с тем явились люди, которые, окружив оригинальную старуху, сделали закат ее жизни поистине крайне печальным. Притом, тогда же начались у нее неприятности по хозяйству. Хозяйство у нее вообще шло всегда довольно плохо, а пред ее кончиной до того дурно, что, если б не энергия и не находчивость Алексея Николаевича Вульфа, то знаменитое Тригорское пошло бы за бесценок в чужие руки... Но, позволяя себе в качестве правдивого летописца Тригорского не скрывать недостатков покойной его помещицы, мы тем с большею искренностью должны заявить, что..." (л. 49 - 50). О резкости характеристики П. А. Осиповой, не согласующейся с письмами Пушкина, в которых нет "ни малейшего намека" на ее недостатки, писал Н. Н. Кашкин.23 Если смотреть с этой точки зрения, то статья о Пушкине вполне могла обойтись без негативной характеристики Осиповой. Тем не менее Семевский ее обнародовал и, вероятнее всего, с одобрения Алексея Николаевича, в последние годы жизни матери серьезно с ней не ладившего. Предпринимавшиеся родственниками усилия по их примирению не дали результата,24 и Осипова умерла, как намекал Н. Н. Кашкин, не примиренная с сыном.25 Конфликт принял вопиющий характер, когда П. А. Осипова, вызвав Алексея Николаевича из тверского имения для поправления дел в Тригорском, попыталась затем его выгнать оттуда и продать имение, причем вместе с землей, принадлежащей ее падчерице и дочерям от второго брака.26 Алексей Вульф винил в этом тригорского управляющего А. М. Чоблокова (или Чеблокова) и его жену, близких к П. А. Осиповой в конце ее жизни. А. П. Керн писала П. В. Анненкову в 1859 году о Вульфе и его матери: "...они оба зашли очень далеко, - и мое заочное влияние было бессильно при других... недоброжелательных. Каково все поколение, происшедшее от г-на Осипова, и его собственная дочь, та самая Алина, к которой относятся нежные стихи Александра Сергеевича".27 В семейной переписке 1850-х годов встречаются и другие свидетельства того, что в это время между детьми Прасковьи Александровны - Вульфами, с одной стороны, и Осиповыми, с другой - прошла трещина (в последние годы жизни ей были ближе последние). В тяжбе с матерью Вульф сумел сохранить Тригорское за собой, однако дело получило огласку, поскольку разбиралось в губернском правлении. В силу этих обстоятельств Вульфу было невыгодно появление статьи о Тригорском с письмами Пушкина к Осиповой, ставящими ее на огромную высоту, и напротив - выгодно обнародование ее негативной характеристики, некоторым образом оправдывавшей его в глазах скандализированного псковского общества. Этими выгодами Вульф и поспешил воспользоваться, когда Семевский в 1865 - 1866 годах писал


--------------------------------------------------------------------------------

наводил на меня трепет. Я не был спокоен, когда ее знал вблизи" (Любовные похождения и военные походы А. Н. Вульфа: Дневник 1827 - 1842. Тверь, 1999. С. 23 - далее дневник Вульфа цитируется по этому, наиболее авторитетному в настоящий момент изданию). Горькие упреки в адрес матери высказывала в письмах к сестре Евпраксии Анна Вульф. Сестры считали, что отношения внутри семейства Осиповых-Вульфов в те годы, когда рядом жил Пушкин, были облагорожены его присутствием. Подробнее о сложностях характера П. А. Осиповой, досаждавших ее домашним, см.: Пушкин и его современники. Вып. 21 - 22. С. 206 - 208 (прим. М. Л. Гофмана).

23 Кашкин Н. Н. Род Вындомских // Старина и новизна. СПб., 1909. Кн. 13. С. 253.

24 См.: Пушкин и его современники. СПб., 1906. Вып. 1. С. 162 - 164, 173.

25 Кашкин Н. Н. Указ. соч. С. 255.

26 См.: Окулич-Казарин Н. Обитатели Тригорского в 1850-х годах // Труды Псковского археологического общества 1911 - 1912 г. Псков, 1912. Вып. 8. С. 79 - 109.

27 Керн (Маркова-Виноградская) А. П. Воспоминания. Дневники. Переписка. М., 1989. С. 329.



стр. 126


--------------------------------------------------------------------------------

"Прогулку в Тригорское". К 1880 году положение изменилось: скандал забылся и Вульф решил стереть нелестные строки о своей матери из получившей популярность статьи.

17. В словах о том, что Прасковья Александровна "любила Пушкина едва ли не более своего сына", сделана поправка: "как своего сына" (л. 51).

18. Вычеркнуто: "Пушкин, как известно, почти не знал ласки родной матери, не видал любви и попеченья о себе и от отца, пустого и довольно ничтожного человека" (л. 51).28 Эта фраза могла показаться семейству П. А. Осиповой слишком резкой.

19. Вычеркнута характеристика Языкова как "плохого студента в деле учения, но славного характером, дорогого собутыльника" (л. 55).

20. Вычеркнуты далекие от действительности строки о взаимоотношениях Пушкина с А. П. Керн летом 1825 года: "Пушкин страстно в нее влюбился, она - отвечала взаимностью. Минуты счастья были коротки" (л. 77).

21. Исправлено название "элегии" Языкова - вместо "Подите прочь" "Поди ты прочь" (л. 79).

22. Исправлена должность дворового человека Арсения, который привез в Тригорское известие о бунте 14 декабря. Оказывается, он был лакеем (л. 83), а не поваром, как это следовало из газетной публикации "Прогулки в Тригорское".29

23. Вычеркнуты слова "из-за женщины" в сообщении о гадании, предсказавшем Пушкину еще в молодости его судьбу: "Ворожея внимательно и долго их рассматривала и, наконец, объявила, что владелец этой ладони умрет насильственной смертью, его убьет из-за женщины белокурый молодой мужчина..." (л. 85).

24. Исправлена ошибка в следующем фрагменте газетной публикации: "Некоторые черты жизни Пушкина в Михайловском до приезда Языкова, как справедливо замечает его биограф, во многом напоминают жизнь Евгения Онегина: то же купанье утром, переплыванье реки, протекающей под горой пред домом, прогулки пешком и верхом, прихотливый обед". Обед у Пушкина в Михайловском, конечно же, был "неприхотливым" (л. 88).

25. "Сквер перед домом - во время Пушкина тщательно поддерживался, точно также не совершенно был запущен тенистый небольшой сад" - в этом месте "Прогулки в Тригорское" Семевский вычеркнул слово "небольшой" (л. 96).

Нетрудно убедиться, что поправки Семевский делал со слов Вульфа и кого-то еще из семейства П. А. Осиповой (возможно, Марьи Ивановны). Автор "Прогулки в Тригорское" был готов убрать все, что смущало их в этой статье. Деликатность, конечно, похвальная, но нельзя не признать, что предполагаемые вычеркивания обедняли работу. Поскольку Семевским правка статьи завершена не была, нет необходимости при современном переиздании "Прогулки в Тригорское" отражать ее всю, хотя некоторые авторские исправления, в особенности же те из них, которые относятся к ошибкам газетной публикации, несомненно, должны быть при этом учтены.

26. Особый интерес представляют поправки Семевского, касающиеся "политической" биографии Пушкина. Известно данное Семевским со слов М. И. Осиповой описание попытки поэта уехать из Михайловского сразу же после получения вести о бунте 14 декабря: "На другой день, слышим, Пушкин быстро собрался в дорогу и поехал; но, доехав до погоста Врева, вернулся назад. Гораздо позднее мы узнали, что он отправился было в Петербург, но на пути заяц три раза перебегал ему дорогу, а при самом выезде из Михайловского Пушкину попалось навстречу духовное


--------------------------------------------------------------------------------

28 В статье "К биографии Пушкина" также сообщалось, что "нежности материнской... он не знал" до последней болезни матери (Русский вестник. 1869. N 11. С. 89).

29 В качестве повара Арсений из Тригорского попал в справочник Л. А. Черейского "Пушкин и его окружение" (Л., 1988. С. 19).



стр. 127


--------------------------------------------------------------------------------

лицо". В этом фрагменте на л. 84 Семевский сделал одну поправку, а именно - он вычеркнул слова "три раза"; значит, Пушкину, спешившему в Петербург на встречу с восставшими друзьями, заяц перебежал дорогу только один раз.30

27. Другая поправка касается рассказа о царской аудиенции, которая дана была Пушкину в день его приезда в Москву 8 сентября 1826 года: "Между тем, в тогдашнем обществе... ходили о Пушкине и о разговоре его с государем самые разноречивые, самые нелепые толки. Так, например, уверяли, будто бы государь в разговоре с Пушкиным пожелал узнать, нет ли при нем какого-нибудь нового стихотворения. Тот будто бы вынул из сюртука несколько бумаг, впопыхах захваченных им при отъезде из Михайловского, перерыл их, но никакого нового стихотворения не нашел. Выходя из дворца и спускаясь по лестнице, Пушкин вдруг заметил на ступеньке лоскуток бумажки: подымает его и с ужасом будто бы узнает в нем собственноручное небольшое стихотворение к друзьям, сосланным в Сибирь.31 Он стал вспоминать, как оно попало сюда и, наконец, вспомнил, что, подымаясь по той же лестнице, вынимал из кармана платок, при чем будто бы и вывалился этот лоскуток бумажки, который мог наделать ему больших хлопот. Придя в гостиницу, Пушкин немедленно сжег это (?) стихотворение.

Вот один из рассказов того времени, который ходил в обществе и доныне передается многими из знакомых Александра Сергеевича; мы, разумеется, убеждены, что это не более, как басня, хотя и довольно характеристичная.32 Некоторые дамы уверяют, однако, что слышали ее от самого Пушкина,33 причем Пушкин будто бы упоминал о той смелости и спокойствии, с какими он говорил с государем".


--------------------------------------------------------------------------------

30 Попытка Пушкина выехать из Михайловского при известии то ли о смерти императора, то ли о начавшемся бунте упоминается в мемуарах И. П. Липранди, А. Мицкевича, С. А. Соболевского, М. П. Погодина, П. А. Вяземского, Н. И. Лорера (М. А. Цявловским событие датировано 1 - 2 декабря 1825 года - см. в кн.: Летопись жизни и творчества Александра Пушкина: В 4 т. М., 1991. Т. 2. С. 100). В сноске к статье "Прогулка в Тригорское" Семевский справедливо указывает на самую раннюю из обнародованных версию события - это публикация лекций по славянской литературе, прочитанных Мицкевичем в 1840 - 1844 годах в College de France и напечатанных во Франции отдельным изданием в 1848 - 1849 годах (до этого издания лекции были известны по стенограммам во французских газетах); о выезде Пушкина в Петербург в декабре 1825 года Мицкевич говорил в лекции 7 июня 1842 года (см.: Мицкевич А. Собр. соч.: В 5 т. М., 1954. Т. 4. С. 388). Из всех мемуаристов только М. И. Осипова связывала выезд Пушкина в Петербург с известием о бунте (а не о смерти Александра I). Анализ свидетельств об этом эпизоде пушкинской биографии, позволивший назвать сообщение М. И. Осиповой наиболее достоверным, см.: Гессен С. Я. Пушкин накануне декабрьских событий 1825 года// Пушкин: Временник Пушкинской комиссии. М.; Л., 1936. Вып. 2. С. 361 - 384.

31 Эпизод, рассказанный Семевским, связан с историей стихотворения Пушкина "Пророк". При приезде из Михайловского в Москву 8 сентября 1826 года Пушкин располагал какой-то рукописью "Пророка" в его первой, политически заостренной редакции. По словам С. А. Соболевского, ""Пророк" приехал в Москву в бумажнике Пушкина" (Рассказы о Пушкине, записанные со слов его друзей П. И. Бартеневым. М., 1924. С. 34). М. П. Погодин в письме к П. А. Вяземскому от 29 марта 1837 года утверждал, что "Пророка" Пушкин "написал, ехавши в Москву в 1826 году" (Цявловский М. А. Статьи о Пушкине. М., 1962. С. 405). В ответ на "Прогулку в Тригорское" была написана статья "Квартира Пушкина в Москве" (1867), в которой С. А. Соболевский рассказал о своем доме, куда вечером 8 сентября он привез поэта после встречи с ним у В. Л. Пушкина: "Вот то место, где он выронил (к счастию - что не в кабинете императора) свои стихотворения о повешенных, что с час времени так его беспокоило, пока они не нашлись!!!" (Пушкин в воспоминаниях современников: В 2 т. М., 1985. Т. 2. С. 13). "Стихотворения о повешенных" - это, по-видимому, первая редакция пушкинского "Пророка", но никак не "стихотворение к друзьям, сосланным в Сибирь", о которой говорит в "Прогулке..." Семевский (напомним, что "Во глубине сибирских руд..." создано в конце 1826-го - начале 1827 года). Судя по знаку вопроса, которым Семевский снабдил в своей статье упоминание послания в Сибирь (см. ниже), он и сам в этом сомневался.

32 Это замечание могло быть данью цензурным условиям.

33 Говоря это, Семевский вполне мог иметь в виду воспоминания А. Г. Хомутовой о Пушкине, которые вскоре были напечатаны П. И. Бартеневым (Русский архив. 1867. С. 1068). Следует отметить, что об эпизоде с утерянными и затем найденными стихами рассказывали не только дамы, как сообщает Семевский, но и приятели Пушкина.



стр. 128


--------------------------------------------------------------------------------

Далее в статье изображается реакция на этот рассказ Вульфа: "На это я только одно скажу, - скептически заметил мне Вульф, когда я передал ему приведенное повествование, - что в Пушкине был грешок похвастать в разговорах с дамами. Пред ними он зачастую любил порисоваться; так, быть может, и в этом деле, из желания порисоваться перед прелестными слушательницами, Пушкин поприбавил такие о себе подробности, какие разве были в одном его воображении". Следующий абзац Семевский начинает со слов: "От басен обратимся к истории".

Этот фрагмент в рукописи "Прогулки в Тригорское" подвергнут весьма любопытной правке. Семевский вычеркивает из него скептические слова, которые произнес по поводу московского происшествия Вульф, - все от слов "когда я передал ему" и до "от басен обратимся к истории" включительно. Это вычеркивание можно оценить как начало правки большого фрагмента статьи. Видимо, Вульф не был согласен со словами, которые Семевский вложил в его уста. В которую сторону качнулась бы оценка московского происшествия в новой редакции - в сторону усиления скептицизма Вульфа или же, напротив, его уменьшения? Думается, правильнее будет последнее предположение.

Наиболее ценной частью рукописи "Прогулки в Тригорское" является запись Семевским воспоминаний А. Н. Вульфа (они занимают основной объем) и М. И. Осиповой о Пушкине. Что нового нам открывается в этих воспоминаниях? В освещение истории дома в Тригорском они делают неожиданный и почти сенсационный вклад. Новыми эпизодами украсилась история взаимоотношений Пушкина с Вульфом. Так, мы не знали, что Пушкин познакомился с ним во время своего первого приезда в Михайловское в 1817 году (вся справочная литература относит их знакомство к 1824 году). "Летопись жизни и творчества А. С. Пушкина" не связывает время пребывания поэта в Михайловском в 1817 году с работой над "Русланом и Людмилой", как это делается в воспоминаниях Вульфа. Биографам Пушкина доныне не было известно, что во время пребывания в Тригорском в 1825 году Вульф лечился от раны, полученной им на дуэли. Мемуарист дал самое полное описание петербургского пристанища Пушкина в гостинице Демут, причем указал, что бывал там у поэта летом 1827 года (неизвестный факт биографии Пушкина). Его воспоминания проясняют вопрос о том, на каком участке пути Вульф сопровождал Пушкина, когда он в 1836 году вез в Святые Горы гроб с телом своей матери. Считалось, что Вульф ехал с Пушкиным, начиная с Тригорского. Оказалось же, что он сопровождал Пушкина от самого Петербурга, причем рассказ об этой поездке в записи Семевского полон очень интересных, трогательных деталей. Наконец, именно запись 1880 года доносит до нас ускользавшее от современников и биографов сообщение о том, что сказал Пушкин Е. Н. Вревской перед своей последней дуэлью.

Таковы важнейшие из уточнений, которые можно внести в биографию Пушкина на основании публикуемых нами воспоминаний Вульфа (подробнее об этих и других уточнениях биографического характера см. в примечаниях). Помимо фактических новаций записи Семевского содержат целый ряд любопытных характеристик и отзывов Вульфа и Осиповой о Пушкине и членах его семейства. Они корреспондируют с теми сведениями, которые ранее Семевский излагал от их имени в своих статьях о Пушкине второй половины 1860-х годов. Записи Семевским делались в конспективной форме в ходе беседы с Вульфом и Осиповой. Причем даже если бы он не поставил в двух записях из тех трех, которые связаны с М. И. Осиповой, уточнение "(М. И.)" и "М. Ив. -", мы все равно сумели бы отличить ее женский голос от голоса Вульфа в отзыве о выбранном Пушкиным месте для своей могилы - "хорошеньк(ий) песочек". Таким образом, Семевскому, несмотря на краткость записей, в ряде случаев удалось передать индивидуальные речевые особенности своих собеседников. Записи очень трудны для чтения: это скоропись с большим количеством сокращений, многие слова, чаще всего глаголы, пропущены, во многих словах пропуски букв, к тому же они не дописаны. Манера письма Се-

стр. 129


--------------------------------------------------------------------------------

мевского имеет ярко выраженную особенность: один и тот же элемент у него зачастую представляет собой две смежные буквы, т. е. одновременно это и завершение предыдущей и начало следующей буквы (например, в слове "Анна" удвоенное "н" состоит не из четырех вертикальных элементов, а из трех, поскольку первый является одновременно и второй палочкой прописной буквы "А"). Очень своеобразно Семевский писал предлог "на" - как букву "ю", причем верхний конечный элемент этой конструкции, зачастую соединявший предлог со следующим словом, писался полностью горизонтально и в таком виде представлял собой вертикальную часть строчной буквы "а". Такая манера письма была выработана Семевским сознательно - для скорости.

При публикации авторская пунктуация сохранена, но ее пришлось дополнить, поскольку иначе воспоминания Вульфа и Осиповой останутся во многом непонятны читателю. Конъектуры носят тот же вынужденный характер и призваны облегчить восприятие содержательной стороны воспоминаний. Пунктограмма "..." носит авторский характер. Семевский ставил многоточие в тех случаях, когда пропускал слова с намерением их впоследствии вписать (кое-где это было им сделано). Воспоминания Вульфа и Осиповой 1880 года относятся к позднейшему периоду, когда пополнение пушкинианы за счет мемуаров близко знавших поэта людей было уже на излете. Время наложило на записи свой отпечаток, и это определило звучание некоторых не привычных для пушкинской мемуаристики оборотов. Таково, например, утверждение, что у Языкова "Вульф имел авторитет". И наверно, только на закате XIX столетия историк мог спросить у Алексея Вульфа, не было ли у его предков еврейских корней, как это запечатлелось в записях Михаила Семевского. Конечно, записи эти в дальнейшем были бы Семевским отредактированы, но что-то он спрашивал и не для печати. При этом Вульф в 1880 году был крайне осторожен и не позволял себе той откровенности, которая сделала "Прогулку в Тригорское" одним из самых интересных памятников пушкинской мемуаристики.

ВОСПОМИНАНИЯ А. Н. ВУЛЬФА И М. И. ОСИПОВОЙ

А. Н. Вульф:

(Родился) в 1805 г. 17 декабря в с. Тригорском.

в Дерптскую (науку) (?) не поступ(ить) (?) (без знания немецкого языка)

в 1817 г. - пансион...2 в 1822 в Университ(ет)3

в 1826 оконч(ил) курс д(ействительным) студентом.4

Дуэль - эспадроном в грудь ранен - лечился дома в 1825 г.5 - Черта мелом, с секундантами - три дуэли, и с свидетелем, клинок сломился.6

Языков поступил в 1823 г. в Универс(итет), и В(ульф) (у него) (?) имел авторитет. Языков уехал в 1830 году, не кандидат,7 он был студентом дипломатических) наук...8 Вульф уехал (со)всем 1827 года окончательно.9 - В 1828 г. поступил в деп(артамент) подлостей и вздоров (податей и сборов).10 - Барон(есса) Софья Мих(айловна) Дельвиг.11 - Тут свидан(ия) (?) - в 1829 году12 (дом близ часовни на Владимирской)13 (с) (?) Дельв(иг) - над ней же и Анна Петров(на) Керн - с отцом (маслобойн(и) устраив(ал) Петр Маркович Полторацкий из молока),14 с Елизав(етой) Петр(овной) Решко.15

стр. 130


--------------------------------------------------------------------------------

Гусар(ский) (принца) Оранско(го) полк,16 в 1833 году имел от Турец(кой) и Пол(ьской) кампаний 5 руб(лей) ассигн(ациями) на пож(алованный) чин:17 (нрзб.) де-умных (?) - ив холер(ной) (?) Полып(е), но не дождался.18

В 1817 г. первая встр(еча) с Пушкиным в Мих(айловском).19 "Рус(лана) и Людм(илу)" тогда писал.20 С того времени (встречи с Пушкиным) 2 раза в год - 1824 - 1826 г.21 -

182722 - 1828 г. в СПб. - в гостинице Демут23 постоян(но) (жил) (?) Пушкин, покуда холостой был, дом был хор(ошим) (?) местом, во 2м этаже во дворе, во флигеле,24 2 комнаты пустые, 2 - 3 дерев(янных) стула, - лучше сказать, одна комната, переборка, постель, за ней столик, свой человек один - Михайло.25 Никогда jour fixe26 не было. Раз сижу, является в(др)уг (?) в гостиниц(у) Бараты(нский),27 зна(ком) (?) был, (нрзб.) был Перец.28

Карета Пушк(ина) куплена у Наталь(и) Николаев(ны) - после смерти Пушкина - крепостью чудо, и так у меня (?) (оставалась) (?) в деревне, карету... в 1838 или 1839 г.29

Плотина связывает две горы.30

Дом Тригорский. - Осипов служил в Почтамт(е), (нрзб.) на манеж (?), (нрзб.),31.

а) [там] куплен в Белье дом,32 когда на (?) рем(онт) (?) закрыла парусну(ю) фабрику.33 - А в Тригорском - выстрои(ли) по образцу фабрики. - Дом и не начинали строить, материал булыж(ник), им был [дворец] флигель в саду, а на его месте (т. е. на месте флигеля) Александр Максимович Вындомский его (дом) выстроил...34

Ив(ан) Сафонович Осипов + 1823 г.35

Дом пытались отстроить в 1821 или 1822 году.36

Все старое строение сгорело в 1859 - 6 Августа Алексей Викторович Фок по голубям (стрелял).37

Есть родословная.

Вульф не евреи, а Саксонцы, общий герб с баронами Вульф.38 Родословную пополнить.

Дип(л)омат(ический) (?) листок39 приобрела (?) у А. Н. В(ульф)40 о Вындомск(их), о Пр. Ал. Осиповой.

Вельяшева41 ни разу не была в Тригорск(ом), а только знал (ее) Пуш(кин) в Малинниках42 - в 40 вер(стах) от Торжка, 30 в(ерстах) от Старицы и 30 от Ржева.

Пушкин съездил из Торжка в Ярополец, Гончаровск(ое) имение, это уже после 1830 г.43

стр. 131


--------------------------------------------------------------------------------

А в 1828 он своротил из Торжка [в деревню] зимой,44 Пр(асковья) Александровна) (жила там) с Змя дочерь(ми), не было Фок...45 Прогостил с неделю.46 Вульф в 1828 г. был тогда в СПб: я съехался с Пуш(киным) в Малинниках47 - я объявил, что (поступаю в) в(оенную) службу... Мы поехали с Пушкиным в СПб,48 про синие глаза Велъяшев(ои).49

В янв(аре) 1829 ехал в Малинники, Святки в Старице - (Пушкин) с нами разъезжал, (со) мно(ю) были двоюродные сестрицы, Вельяшева.50

Кат(ерина) Вас(ильевна) вышла за Жандра,51 сына убитого Жандра в 1830 поляками) (?),52 никогда не была в Тригорском. Умерла в 1850х годах.53

Вульф Netty (Анна Иван(овна)),54 Екат(ерина) Ив(ановна) Гладкова55 [были] уроженками (?) с. Берново, где центр был всей жизни.56 Он (Пушкин) возвращался из Москвы.57



...Как рыба посинеет...58
в Яжалбицах - уху59





Всякая станция свои черты... В Яжалбицах - форель, Валдай бублики и красавицы.60



Как до Яжалбиц дотянет -
Колымагу мужичок
[Тут спросить]
Закажи уху с форелью
И как рыба посинеет,
Влей в нее стакан шабли...61





В Выш(нем) Волочке свежие сельди,62 а в Торжке знаменит(ый) трактир Пожарской.63 Гостиница в Твери итальянца Молинари,64 а кухарка, которая готовила, была дочь ямщика Новоторжского. Когда Молинари умер, то [вдова] кухарка перешла в Торжок [из Твери] и открыла (трактир) и 20 лет - по всей России расспросы, слава - История, а она дочь ямщика Пожарского.65

У нее и вся ц(арская) армия останавлив(алась). - Порой людей 200, 300 потчив(ала) (?), караванов 10, 12 тракт(ир) принимал (?) разом...

Дерев(янная) мостовая, колотило бока ужасно, в болот(истых) местах (?) Новг(ородской) губернии.

б) Инструм(ент) куплен в 1817 году.66

Дельвиг в Миха(йловское в) 1826 г.67 В Михайло(вском) ( )

Написать в Опочку.68

стр. 132


--------------------------------------------------------------------------------

Две сосны на дороге к Михайловскому: одну буря сломала, а другую продал на вал мельничный управитель,69 это после его смерти, Пуш(кина), когда перестали приезжать господа.70

Раза 2 заходил к нему в Демута...71 О новостях дня... В постели, на досуге и за бумага(ми); новости дня(?).72 - Рисоваться не любил...73 У Дельви(га) раз в две недели бывал.74 -

В 1833 - 1834 году (зимой) на Пантелеймоновской (я в отстав(ке) штаб(с)-ротмистром) с женой, против церкви, 2й дом от угла, чей и кому он принадлежал, не знаю.75 Тут больш(ая) квартира, 2 belles seuars,76 виз(иты), знаком(ы) со всем городом. Заходя, не видал ее.

Не поражала красотой своей Нат(алья) Ник(олаевна),77 всег(да) была холод (но) горд (а), но без чопорности - не было (ее).

(Он все боле ее целова(л)).

Халстух без нер(я)шест(ва) (?)... В одеж(де) неразборчив. Частная жизнь была очень раскрыта, теперь в счет (?) дуэли живут. Озабоч(ен), мало денег - не мало, но и умения не было. Матушка така(я) хозяйка, что и дочерям не в чем было обуться.78

1836 г. я ехал в Мате(ринское) (?) им(ение).79 (В) Апреле умер(ла) его мать,80 (я) ехал из Тверской губ(ернии в) СПб - и вдвоем (с Пушкиным) поехали хоронить и похорон(или) (?).81

Ваш портрет 1828 года - в материн(ском) (?) Альбоме в СПб рисовал.82

1836 г. пробыли (в Голубово) с неделю, тут много (?) Пушкин говорил о (том), как журнал издавать,83 о матери (?)84 говорил, о выкуп(е) (?) Екатерины),85 о и(м)ператоре (?),86 при нашей цензуре все лежит, но умеючи (можно) сказать. [Жа(лел)] Горевал (?) без преувеличения, в Синъской станции - на 2ой ст(анции) от Острова,87 шоссе не было.88

Был поглощ(ен) расстройств(ом) дел, я передал ему управителя немца (был учит(елем) М(арьи) И(вановны), Е(катерины) И(вановны) и сделался управителем )) из Малинников и рекоменд(овал) на им(ение) Болдино, Нижегородской) губ(ернии), - (нрзб.). Он только неделю прожил в Болдино,89 было в управ(лении) дворово(го) человек(а) Серг(ея) Львович(а), им(ение) и все управ-л(ялось) дворовым(и) людьми.90

У отца дом в 5 - 6 т(ысяч) (нрзб.), он (Пушкин) и думал, показ(ав) счет, из города выманить (родителей) (?); - (остались) опять в Петербурге (?), не имея сред(ств) к жизни.91

Набирали рифмы.92

В 1828 г. у С.93 [бы(л)] был задан обед Грибоед(ову), несколь(ко) (?) по его приезде.94 Гриб(оедов) рассказыв(ал) о (награждении) (?) за мир,95 белые штаны (нужно было надеть для визита) к Государю, все утро хмур(ился), (затем) в чулки и башма(ки), штаны (?), а в Тиф(лисе) (нрзб.) (нрзб.) (нрзб.).96 За этим обедом был Приклонский (поэт, музык(ант), бедняк97 - отец его был управл(яющим) у

стр. 133


--------------------------------------------------------------------------------

Ольденб(ургского) отца),98 сам А. С. {Пушкин) был... в 3 часа собирались, пошли в каб(инет) курить и стихи набирать, принесли кофе, и все за cofee:



(мифолог.)99
За столом сидел Фаон
Думая о Сафе,
Вдруг увидел Сафу он
В перьях и в Жирафе а)





а) прическа - волоса в три букли, приколоты на темя и сколоты гребнем, в Париже в ней первая Жирафе (?), и ст(али) (?) говори(ть) (?) (нрзб.).



Между тем Испанок двор
Делал ау-то дафе,100
Дамам, рыцарям, кругом (?) -
Подносили - кафе (sic!).





Вот такие шутки отпуск(али) (?), сходясь. Гриб(оедова) первый раз увидал. Наизусть знал "Горе от Ума"...

[(Знакомство) (?) Вронченко и Языкова]101

[И чаша жизни мне горька]102

Было лето 1828 г.,103 держал себя Гриб(оедов) очень просто. Тут же Жандра встретил.104

Вместе не на дол(гих) (?)105 примч(али), переводя (sic!) Надежду Осиповну Пуш(кину),106 труп - в Апреле теплынь, теплынь (?)...107 Не перевозили (?) (через Великую), на жеребце (прискакал) Михайло из Голубова,108 оба (т. е. Пушкин и Вульф) приехали в Голубово.109

Из его родни Пушк(ина) знако(мых) не было,110 тольк(о) Б. А. Вревский, Е(впраксия) Н(иколаевна), я и М(арья) Ив(ановна). [Он] Отец не ездил после в СПб111 и знаком(ства) (?) порвал и стал ухаживать за молодежью...112 после него.

М. И. Осипова:

А. С. Пуш(кин) тогда же купил себе место (для могилы), он и поселился, (там) (?) хорошеньк(ий) песочек...113

Отец не гордился, (хоронить его) (?) привезли летом,114 тут же под камнем Ганибаличе(вы)м (положили) (?) - я (М. И.) и (нрзб.), чтоб на нем не оста(лся) (?) незаписанны(м).115

М. Ив. - мечтал (?) на дуели (?) в (нрзб.), тогда из Тригорско(го) рвал(ся),116 письмо (?) [из]...117 с фельд(ъег)ерем.118

А. Н. Вульф (продолжение):

Поехал (из Голубова) в Тверь в 1836, а он в СПб, я уж Пушкина не видал. - Я был в Москве, когда извест(но стало) о f Пушкина,119 там и брат Пушк(ина) ().120

стр. 134


--------------------------------------------------------------------------------

А с Евпр(аксией) Никол(аевной) (Пушкин) собирался ехать в деревню, он рассчитыв(ал), что убьет Дантеса и вышлют его...121

-----

1 Смысл сообщения восстанавливается предположительно. Из биографии Вульфа известно, что он с 1819 года жил в Дерпте и учил немецкий язык, готовясь к поступлению в университет. Это было необходимо, поскольку в Дерптском университете лекции читались на немецком языке. Прежде чем стать студентом университета, Н. М. Языков также проходил предварительный курс изучения немецкого языка.

2 Вероятнее всего, имеется в виду пансион Горного кадетского корпуса, где Вульф обучался в 1818 - 1819 годах. Тот же путь прошел Языков, который перед поступлением в Дерптский университет был полупансионером, а затем пансионером Горного кадетского корпуса.

3 В Дерптском университете Вульф обучался на экономическом отделении философского факультета по кафедре военных наук. См.: Бурченкова Р. В. Комментарии к фрагментам личного дела Алексея Вульфа, дерптского студента 1822 - 1825 гг. // Михайловская пушкиниана. М., 2000. Вып. 6. С. 76.

4 Курс обучения был закончен Вульфом в декабре 1826 года. Степень "действительный студент" была введена в Дерптском университете в 1819 году и давала право на чин 14 класса. Ее присвоение являлось свидетельством об удовлетворительном окончании студентом полного университетского курса (см.: Петухов Е. В. Дерптский университет в первый период его существования (1803 - 1820) // Журнал Министерства народного просвещения. 1901. N 12. С. 348).

5 Видимо, именно с этим ранением был связан зафиксированный в деле студента А. Н. Вульфа перерыв в его университетских занятиях с 17 января по 20 августа 1825 года (см.: Бурченкова Р. В. Указ. соч. С. 80). Когда именно Вульф приезжал в Тригорское для лечения, неизвестно. Возможно, его приезд на зимние вакации в 1824 - 1825 годах, который определяется в летописи предположительно периодом с 15 декабря по 15 января, был несколько более продолжительным.

6 Запись Семевского дает наиболее полное описание дуэлей Вульфа в студенческие годы. 6 - 8 сентября 1828 года Вульф писал в своем дневнике: "Вчера мать моя говорила, что ее встретила... молва о дуэлисте Вульфе, - итак, моя удалая слава еще не замолкла и, все трубя, носится передо мною. Меня зовут дуэлист, - того, который именно во все пребывание свое старался только о истреблении гибельного сего предрассудка и ежели не убегал клинка, то для того, чтобы доказать, что не из робости я исповедовал миролюбие" (Любовные похождения и военные походы А. Н. Вульфа. С. 35 - 36). В письмах Н. М. Языкова встречаются описания дуэлей на саблях и пистолетах, которые для дерптских студентов были повседневным занятием (см.: Языковский архив / Под ред. и с объяснит, прим. Е. В. Петухова. СПб., 1913. Вып. 1. Письма Н. М. Языкова к родным за дерптский период его жизни (1822 - 1829). С. 65, 106).

7 Кандидат - это первая ученая степень для выпускника университета (следующие - магистр и доктор). С января 1827 года Языков готовился к кандидатскому экзамену, но сдавать его не стал. Весной 1829 года он покинул Дерпт "бездипломным студентом".

8 Языков учился на этико-политическом отделении философского факультета. Его специальность формулировалась латинским термином Humaniora (т. е. филология и связанные с ней дисциплины как основа классического образования).

9 Университетский учебный курс Вульф закончил, сдав экзамен в декабре 1826 года. Весной 1827 года он приезжал в Дерпт для получения аттестата.

10 Вульф служил в Шестом отделении Департамента разных податей и сборов Министерства финансов. Департамент занимался делом по взиманию прямых и косвенных налогов, а также повинностями населения.

11 Софья Михайловна Дельвиг (1806 - 1888), рожд. Салтыкова, жена бар. А. А. Дельвига. О романе с ней Вульфа рассказывается в его дневнике 1828 - 1829 годов (Любовные похождения и военные походы А. Н. Вульфа. По указ.).

12 О свиданиях с С. М. Дельвиг на квартире А. П. Керн в канун своего отъезда в армию Вульф писал в дневнике: "...Софья совершенно предалась своей временной страсти и, почти забывая приличия, давала волю своим чувствам, которыми никогда, к несчастию, не училась она управлять (...) Я не имел ее совершенно потому, что не хотел, - совесть не позволяла мне поступить так с человеком, каков барон..." (Там же. С. 75 - 76). Вульф покинул Петербург для службы в армии 7 февраля 1829 года.

13 Квартира Дельвига в 1827 - 1829 годах находилась на Загородном проспекте (продолжение Владимирской улицы) в доме Кувшинникова (Московская часть, N 167 и 168), а с осени 1829 года по январь 1831 года - в доме Тычинкина против Владимирской церкви и часовни (Московская часть, N 185 и 186). Этот дом сохранился, его современный адрес - Загородный проспект, N 1. В воспоминаниях Вульфа речь идет о первой из этих квартир.

14 Выражение "маслобойни устраивал... из молока" употреблено, по-видимому, в значении "биться неустанно, из последних сил". П. М. Полторацкому, хозяйственная деятельность которого подробно описана в воспоминаниях его дочери А. П. Керн, Б. М. Модзалевский дал следующую характеристику: "Прожектер и фантазер, он пускался в коммерческие предприятия и спекуляции, устраивал фабрики, но неизбежно прогорал, постоянно нуждался в деньгах и бедствовал" (Пушкин А. С. Письма: В 3 т. М.; Л., 1928. Т. 2. С. 314). В 1828 году Полторац-

стр. 135


--------------------------------------------------------------------------------

кий, приезжая в Петербург, останавливался не только у дочери, но и у Вульфа, который писал о его делах в дневнике, - это были посещения опекунского совета, попытки продажи, причем неудачные, имения, ожидание денег из ломбарда и т. д. Впрочем, замечание Вульфа 1880 года о маслобойне могло подразумевать и какое-то позднейшее хозяйственное предприятие Полторацкого. В 1843 году А. В. Марков-Виноградский записал в своем дневнике, что в 1842 году П. М. Полторацкий уезжал "в Петербург сбивать крупянковое (!) масло" (Керн (Маркова-Виноградская) А. П. Воспоминания. Дневники. Переписка. С. 353).

15 Вульф называет Анну Петровну Керн (1800 - 1879), рожд. Полторацкую (ей посвящено стихотворение Пушкина "К***" ("Я помню чудное мгновенье...", 1825), а также цикл шуточных стихотворений в альбом 1828 - 1829 годов), ее отца П. М. Полторацкого и сестру Елизавету Петровну Полторацкую (род. ок. 1802), в замужестве (с 1834 года) Решко (ей посвящен пушкинский экспромт "Когда помилует нас Бог...", 1828). Керн и Полторацкая приходились Вульфу двоюродными сестрами. С первой из них у Вульфа была любовная связь, а второй он нешуточным образом вскружил голову, и она считала себя целиком принадлежащей ему. Взаимоотношения с ними описаны в дневнике Вульфа. Сведения о том времени, когда Керн жила в одном доме с Дельвигами, содержатся как в ее воспоминаниях, так и в воспоминаниях А. И. Дельвига.

16 О службе в 1829 - 1833 годах в Гусарском его величества принца Оранского полку подробно рассказывается в дневнике Вульфа.

17 Имеется в виду плата за патент при производстве в очередной офицерский чин. Вульф вышел в отставку с производством в чин штабс-ротмистра; указ о его отставке, называющий те "дела и походы", в которых он участвовал в ходе турецкой (в 1829 - 1830) и польской (в 1831 - 1832) кампаний, напечатан М. Л. Гофманом в изд.: Пушкин и его современники. Вып. 21 - 22. С. 308 - 310. Вульф несколько колебался перед подачей прошения об отставке: "После долгой нерешимости и внутреннего борения между убеждением невыгоды продолжать мне службу и заманчивыми надеждами на будущее, которые некоторым образом подкреплялись вероятностью в непродолжительности получить несколько чинов (у нас выбыло в короткое время много офицеров из полка, и лучшие, к сожалению), рассудок мой одержал верх, и декабря 1-го дня (1832 года) я подал прошение об отставке"; к этому шагу Вульфа подтолкнуло хроническое безденежье (Любовные похождения и военные походы А. Н. Вульфа. С. 206).

18 Смысл записи не ясен.

19 В научной литературе (см. вступ. статью) знакомство Пушкина с Вульфом относится к августу 1824 года, когда прибывший в Михайловское поэт встретился с Вульфом, находившимся на каникулах в имении своей матери (см., например: Летопись жизни и творчества Александра Пушкина: В 4 т. Т. 1. С. 433); среди тех лиц, которые составляли семейство П. А. Осиповой летом 1817 года, когда в Михайловское впервые приехал поэт, Вульф в летописи и других справочно-биографических изданиях не называется. Публикуемые воспоминания являются первым источником, свидетельствующим о знакомстве поэта с Вульфом в 1817 году.

20 М. А. Цявловский в летописи жизни поэта не дает указаний на его работу над поэмой "Руслан и Людмила" в Михайловском в июле-августе 1817 года (см.: Летопись жизни и творчества Александра Пушкина. Т. 1. С. 117 - 118). Воспоминания Алексея Вульфа - единственное тому свидетельство.

21 Т. е. в Святки и летом, во время студенческих каникул Вульфа.

22 Примечательно, что Вульф начинает период своего общения с Пушкиным в Петербурге с 1827 года. До публикуемых воспоминаний о том, что Вульф бывал у Пушкина в гостинице Демут в 1827 году, известно не было (см.: Черейский Л. А. Пушкин и его окружение. С. 84). Дневник Вульфа 1827 года начинается с августа, и в нем рассказывается о встречах с приехавшим в Михайловское Пушкиным (см.: Любовные похождения и военные походы А. Н. Вульфа. С. 21 и след.). Появление Вульфа в Петербурге в 1827 году, по-видимому, было связано с его весенней поездкой в Дерпт для получения аттестата. Судя по упоминанию далее Баратынского, Вульф был в Петербурге и в начале июля 1827 года.

23 Гостиница Демут, где останавливался Пушкин в 1827 - 1831 годах, считалась одной из лучших в Петербурге. Она находилась на набережной Мойки, возле Невского проспекта (дом N 40, перестроен). Пушкин остановился в этой гостинице, приехав в Петербург из Москвы 23 мая 1827 года. Гостиница принадлежала Е. Ф. Демут.

24 В других мемуарных источниках, где рассказывается о проживании Пушкина в гостинице Демут, нет упоминаний о том, что его номер находился во флигеле. Впрочем, возвращаясь в Петербург после своих поездок, Пушкин мог останавливаться в разных гостиничных номерах.

25 Речь идет о слуге Пушкина. Кто этот Михайло, неизвестно - в справочнике Л. А. Черейского "Пушкин и его окружение" среди крепостных крестьян Пушкиных подобного человека нет. Никита Козлов (1778-не ранее 1851), давний, с детских лет "дядька" поэта, не служил при нем в гостинице Демут. На это обстоятельство Черейский указывал предположительно ("Следующие несколько лет Козлов, по-видимому, пробыл в Кистенево, у С. Л. Пушкина" - Там же. С. 198). Воспоминания Вульфа подтверждают это предположение и называют имя слуги Пушкина в 1827 - 1829 годах.

стр. 136


--------------------------------------------------------------------------------

26 журфикс, буквально: определенный день (фр.). Т. е. в гостинице Демут у Пушкина не было установленных для приема гостей дней - журфиксов.

27 Неожиданный визит в гостиницу Демут Е. А. Баратынского можно датировать первой половиной июля 1827 года. До настоящей публикации единственным свидетельством того, что Баратынский в это время приезжал в Петербург (см.: Летопись жизни и творчества Е. А. Боратынского / Сост. А. М. Песков. М., 1998. С. 196), была агентурная записка М. Я. фон Фока о гр. А. П. Завадовском от 13 июля 1827 года из секретного архива III Отделения - в ней имеется упоминание о Пушкине и Баратынском как одном из посетителей его в "демутовом трактире" (ГАРФ. Оп. 1. N 1886. Л. 39 - 40, с припиской А. Х. Бенкендорфа; впервые напечатано: Модзалввский Б. Л. Пушкин в донесениях агентов тайного надзора. 1826 - 1830 // Былое. 1918. N 1. С. 35 - 36). Публикуемые воспоминания предоставляют второе свидетельство присутствия Баратынского летом 1827 года в Петербурге.

28 Имеется в виду Эраст Петрович Перцов (1804 - 1873), поэт, переводчик, публицист, в 1827 - 1828 годах чиновник канцелярии статс-секретаря. 15 июня 1830 года Вяземский сделал о нем в записной книжке запись, которая свидетельствует о том, что у Перцова, известного своими сатирическими и фривольными стихами, было прозвище, фигурирующее в воспоминаниях Вульфа, - "Перец": "Был у меня поэт, литератор молодой, Перец или Перцов, принес свою книжку: "Искусство брать взятки". В шутке его мало перца, соли и веселости" (Вяземский П. А. Записные книжки. М., 1963. С. 170). Публикуемые воспоминания - первое свидетельство того, что Пушкин познакомился с Перцовым, большим его поклонником, сразу же после своего приезда в Петербург в 1827 году и что Перцов бывал у него в "демутовом трактире". До настоящей публикации считалось, что знакомство Пушкина с Перцовым состоялось в конце 1820-х годов (см.: Перцов П. П. Что я слышал о Пушкине // Тридцать дней. 1937. N 2. С. 79; Пушкин. Письма последних лет: 1834 - 1837. Л., 1969. С. 444 - 445 (справка Н. Н. Петруниной); Черейский Л. А. Пушкин и его окружение. С. 327). Судя по контексту, упоминание Перцова в воспоминаниях Вульфа относится к тому же времени, что и упоминание Баратынского, т. е. к лету 1827 года.

29 Видимо, речь идет о продаже кареты Н. Н. Пушкиной во время одного из ее пребываний в Михайловском. Однако это могло произойти не в 1838-м или 1839 году, как утверждает Вульф, а позднее - в 1841-м или 1842 году. В "Прогулке в Тригорское" Семевский сообщал, что в Голубово путешественникам была подана "высокая, прочная, несколько старомодная коляска". Далее в статье устами Вульфа давалось следующее объяснение: "Это коляска Пушкина, он ее купил в 1830 годах у лучшего в то время мастера, ездил в ней, а затем, после смерти поэта, я купил коляску у вдовы его" (Вульф А. Н. Дневники (Любовный быт пушкинской эпохи). С. 31 - 32).

30 Уточнение следующего сообщения в "Прогулке в Тригорское" о местонахождении усадьбы: "...наверху третьей горы, стоит село Алексея Николаевича В(ульфа) - знаменитое Тригорское. Глубокий овраг, по дну которого идет дорога в село, отделяет его от Вороныча" (Вульф А. Н. Дневники (Любовный быт пушкинской эпохи). С. 34). В 1880 году Вульф указал Семевскому на то, что связывало две горы.

31 Речь идет о втором муже П. А. Осиповой Иване Сафоновиче Осипове (1773 - 1824). После его женитьбы на П. А. Осиповой все семейство переехало в Петербург, где статский советник Осипов служил на почтамте. Неразобранная и не поддающаяся прочтению часть записи, по-видимому, связана с описанием места, где жило семейство Прасковьи Александровны, скорее всего, на казенной квартире (неподалеку от Петербургского почтамта находился Конногвардейский манеж).

32 Прокомментировать эту запись трудно, поскольку нет сведений в других источниках о покупке П. А. Осиповой какого-то дома в селе Велье Опочецкого уезда Псковской губернии. Большое село Велье, расположенное на берегу одноименного озера в тридцати верстах севернее Опочки, в прошлом было старинным псковским пригородом. По сообщению начала XIX века, в этом селе была одна церковь деревянная и такие же "обывательские домы", причем среди населения "до 70 душ" было из купечества и мещан (Географический словарь Российского государства: В 6т. М., 1801. Т. 1.С. 783 - 784). Поскольку покупка дома в Велье приурочена мемуаристом к началу ремонта парусиновой фабрики, ее можно отнести к 1813 году. О том, как в дальнейшем Осипова распорядилась домом в Велье, сведений не имеется. Возможно, дом был куплен ею для того, чтобы перевести туда полотняную фабрику.

33 Полотняная фабрика находилась в Тригорском с 1780-го по 1813 год. Она была заведена при А. М. Вындомском, отце П. А. Осиповой, и закрылась сразу же после его смерти.

34 Вульф был недоволен тем, что сообщил Семевский об усадебном доме в статье "Прогулка в Тригорское": "Архитектура его больно незамысловата; это не то сарай, не то манеж, оба конца которого украшены незатейливыми фронтонами. Дело в том, что эта постройка никогда и не предназначалась под обиталище владелиц и владельцев Тригорского; здесь в начале настоящего столетия помещалась парусинная фабрика, но в 1820(-х) еще годах тогдашняя владелица Тригорского задумала перестроить обветшавший дом свой, бывший недалеко от этой постройки, и временно перебралась в этот "манеж"... да так в нем и осталась" (Вульф А. Н. Дневники (Любовный быт пушкинской эпохи). С. 34). Рассказывая в 1880 году Семевскому об

стр. 137


--------------------------------------------------------------------------------

истории Тригорского, Вульф упоминает своего деда по матери, вложившего много сил в обустройство усадьбы, - Александра Максимовича Вындомского (1750 - 1813). Запись Семевского об истории тригорского дома непонятна без следующих пояснений. П. А. Осипова, в то время еще Вульф, переехала в Тригорское со всем своим семейством, в котором было уже пятеро детей, после смерти отца. В том же 1813 году ею была закрыта полотняная фабрика. Дом же усадебный, в котором жил Вындомский и который Семевский противопоставил другому, "незамысловатому", был, судя по плану 1784 года, невелик по размерам - 14 х 14 м (см.: Емелина О. В. Тригорское. Новые данные о его истории // Михайловская пушкиниана. М., 2000. Вып. 6. С. 13). Именно это обстоятельство, как полагает О. В. Емелина, и побудило Прасковью Александровну переехать в переоборудованное для жилья здание бывшей парусиновой фабрики. Однако перемена жилища могла произойти и по другой причине. Поскольку вслед за началом ремонта на парусиновой фабрике был куплен какой-то дом в Велье (см. выше), можно полагать, что дом А. М. Вындомского был не просто тесен, а вообще не годился для жилья. По сравнению с дедовским, новый дом был во всех отношениях лучше. В отстаивании этой позиции смысл уничижительных отзывов Вульфа о старых тригорских постройках, которые были незаслуженно превознесены автором "Прогулки", по-видимому, как следует не рассмотревшим в 1865 году остатки старого дома. Новый усадебный дом "внутри... был очень удобно спланирован и полностью отвечал требованиям времени и уж совсем не выглядел лишь приспособленным для жилья на время ремонта старого дома" - так, дискутируя с Семевским, оценивает состояние тригорского усадебного дома О. В. Емелина (Там же. С. 17).Что же касается утверждения Вульфа о том, что в Тригорском дом был выстроен "по образцу фабрики", то оно имеет подтверждение в материалах статьи Ю. Б. Бирюкова "Итоги филологического исследования построек усадьбы Тригорское" (Михайловская пушкиниана. Псков, 1998. Вып. 5: Тригорский сборник. С. 24), где указывается, что неподалеку от господского дома при раскопках был обнаружен совпадающий с ним по размерам фундамент какого-то строения, вытянутого к тому же по общей с ним оси. История тригорского дома в изложении Вульфа расходится с тем, как она представляется на основании статьи Семевского в современных путеводителях по Михайловскому заповеднику. Свидетельство Вульфа более авторитетно, и отныне именно оно должно стать исходной точкой в освещении истории тригорского усадебного дома.

35 Осипов умер 5 февраля 1824 года.

36 По-видимому, пояснение, относящееся к сообщению в "Прогулке в Тригорское" о том, что П. А. Осипова "в 1820(-х) еще годах" имела намерение "перестроить обветшавший дом" своего отца (Вульф А. Н. Дневники (Любовный быт пушкинской эпохи). С. 34).

37 Алексей Викторович Фок - третий сын Екатерины Ивановны Фок (1823 - 1909), рожд. Осиповой. Запись уточняет сообщение о судьбе старого господского дома в статье Семевского: "Перестройка же дома откладывалась с году на год, едва ли не до тех пор, пока года четыре тому назад от неосторожного выстрела одного юноши сгорело в Тригорском несколько построек, и в том числе погибли руины дома, состоявшего "в вечном подозрении"" (Вульф А. Н. Дневники (Любовный быт пушкинской эпохи). С. 34). Впоследствии о времени пожара, уничтожившего старый тригорский дом, высказывались различные суждения: это происшествие относили и к 1820-м годам и даже к 1817 году (см.: Емелина О. В. Указ. соч. С. 16). Проанализировав хозяйственные записи Вульфа, Емелина пришла к выводу, что пожар произошел между июнем 1859-го и январем 1860 года. Настоящая публикация подтверждает этот вывод - остатки старого тригорского дома сгорели в праздник Преображения Господня 6 августа 1859 года.

38 Других высказываний о происхождении Вульфов и их гербе в мемуарно-эпистолярных текстах, вышедших непосредственно из семейства П. А. Осиповой, нет. О. Н. Вульф, внучка И. П. Вульфа, принимавшего в Берново Пушкина, решительно отметала гипотезу о шведских корнях рода и настаивала на англосаксонском происхождении своих предков, младшая ветвь которых - бароны Вульф - закрепилась и жила в Лифляндии (ИРЛИ. Ф. 244. Оп. 17. N 11 ("Берновские воспоминания о Пушкине" О. Н. Вульф); цит.: Кочнева Т. П. Лишь три звезды скрывают тайну, Ее и нужно разгадать// "Я ехал к Вам...". Тверь, 1997. С. 102 - 103). Видимо, поэтому на гербе, которым были украшены сохранившиеся вещи из дома П. А. Осиповой (печатка Н. И. Вульфа, серебряный поднос), изображена баронская корона, отсутствующая в гербах других российских Вульфов, не связанных родством с этим семейством (см. об этом: Вульф Д. А., Космолинский П. Ф., Лукина Н. В. О гербах Вульфов и Вревских // Михайловская пушкиниана. М., 2000. Вып. 6. С. 105 - 113). В записи Семевского речь идет о "саксонцах", но, вероятнее всего, имеются в виду англосаксы как предки Вульфа.

39 Т. е. листок, имеющий отношение к дипломам, удостоверяющим древность рода Вындомских; слово "дипломатический" - производное от "дипломатики", вспомогательной исторической дисциплины, занимающейся определением достоверности исторических документов ("дипломов").

40 Анна Николаевна Вульф (1799 - 1857), старшая дочь П. А. Осиповой. Смысл связанной с ней записи не ясен.

41 Екатерина Васильевна Вельяшева (1813 - 1865), двоюродная сестра Вульфа, дочь ста-рицкого исправника В. И. Вельяшева и Н. И. Вельяшевой, рожд. Вульф.

42 Малинники - имение Осиповых-Вульфов в Старицком уезде Тверской губернии.

стр. 138


--------------------------------------------------------------------------------

43 Эпизод относится к августу 1833 года. О поездке в имение Н. И. Гончаровой Ярополец Волоколамского уезда Московской губернии сообщалось в письме Пушкина к жене от 21 августа 1833 года из Торжка. Письмо было напечатано в "Вестнике Европы" в 1878 году. Оно содержало "отчет" Пушкина Наталье Николаевне о посещении "Вульфовых поместий".

44 Едва ли к этой поездке молено отнести слово "своротил", поскольку 19 октября 1828 года Пушкин, отправившись из Петербурга, ехал прямо в тверскую деревню П. А. Осиповой по ее же приглашению. В Малинниках, откуда Пушкин выезжал в Старицу и "вульфовские" имения родственников Осиповой, он прожил с конца октября до начала декабря 1828 года.

45 "Три дочери" - это Анна Николаевна Вульф, Евпраксия Николаевна Вульф и Мария Ивановна Осипова. То, что в 1829 году младшая дочь Маша была с матерью в Малинниках, видно из дневниковой записи (на "Месяцеслове") П. А. Осиповой (Пушкин и его современники. СПб., 1903. Вып. 1. С. 142). О том, что, находясь в тверском имении в 1828 - 1829 годах, М. И. Осипова общалась с поэтом, Л. А. Черейский писал в книге "Пушкин и Тверской край" (М., 1985. С. 58), но затем почему-то не ввел эти сведения в справочную статью о ней в издании "Пушкин и его окружение" (С. 313). Что же касается самой младшей дочери П. А. Осиповой Екатерины, названной в комментируемом фрагменте воспоминаний по фамилии мужа Фок, то ее, действительно, в тверском имении в 1828 - 1829 годах не было - она оставалась в Тригорском.

46 По-видимому, речь идет о пребывании в Тверской губернии самого Вульфа. Однако пробыл он там намного больше недели.

47 Вульф приехал в Малинники из Петербурга 18 декабря 1828 года.

48 Пушкин и Вульф отправились из Тверской губернии в Петербург 19 января 1829 года. Эту поездку Вульф описал в своем дневнике (см.: Любовные похождения и военные походы А. Н. Вульфа. С. 72 - 73).

49 Речь идет о стихотворении Пушкина "Подъезжая под Ижоры...", посвященном Е. В. Вельяшевой. В письме от 16 октября 1829 года к Вульфу Пушкин назвал его "нашими общими стихами" (Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 16 т. М.; Л., 1937. Т. 14. С. 50). Какая-то часть этого стихотворения, в которую входило первое четверостишие, была сочинена во время возвращения Пушкина с Вульфом из Тверской губернии. Вульф цитирует одну из его строк: "И воспомнил ваши взоры, / Ваши синие глаза".

50 После поездки в Москву, которая заняла начало декабря 1828-го - первые числа января 1829 года, Пушкин вернулся в Тверскую губернию. Разъезжая, Пушкин и Вульф побывали в имениях Берново (И. И. Вульфа), Павловское (Павла И. Вульфа), Соколово (Петра И. Вульфа). Святки 1828/29 года описаны в дневнике Вульфа.

51 Александр Александрович Жандр (1812 - 1865), офицер Владимирского уланского полка, был помолвлен с Е. В. Вельяшевой в 1833 году, женился на ней в 1834 году. См. о нем: Пушкин А. С. Письма. Т. 2. С. 349. Полный послужной список Жандра приведен в картотеке Б. Л. Модзалевского (ИРЛИ).

52 В других источниках нет указаний на то, что отцом мужа Е. В. Вельяшевой был, оказывается, генерал-лейтенант Александр Андреевич Жандр (1776 - 1830), адъютант вел. кн. Константина Павловича. Он стал первой жертвой восставших поляков и был убит 17 ноября 1830 года. Сообщение об этом напечатала "Северная пчела". С Жандром были знакомы супруги Павлищевы, которые, по словам их сына Л. Н. Павлищева, очень о нем сожалели (см.: Мир Пушкина: Фамильные бумаги Пушкиных-Ганнибалов. СПб., 2003. Т. 3. Семейные предания Пушкиных. С. 174). Мемуаристы крайне отрицательно характеризовали Жандра - любимца Константина, вора, взяточника, "охотника до болтовни и до карт" (Веригин Н. В. Записки // Русская старина. 1893. N 3. С. 579); негативно отзывались они и о его жене Д. И. Жандр, любившей крупную и, как говорили, нечистую игру (см.: Сапега Л. Мемуары. Пг., 1915. С. 78). Нелицеприятный отзыв об их сыне, муже Катеньки Вельяшевой, дал и Вульф: "...муж ее страсть имеет особенную ездить на козлах и неприлично ревнив" (Пушкин и его современники. Вып. 1. С. 108). Д. И. Жандр была крестной матерью единственной дочери Е. В. и А. А. Жандров Варвары (сообщено в картотеке Б. Л. Модзалевского, ИРЛИ).

53 Е. В. Жандр скончалась в 1865 году.

54 Анна Ивановна Вульф (не ранее 1801 - 1835), в замужестве Трувеллер, дочь хозяина Берново И. И. Вульфа, двоюродная сестра Алексея Вульфа. Пушкин познакомился с ней в Тригорском в 1825 году. Ей посвящено стихотворение Пушкина "За Netty сердцем я летаю..." (1829).

55 Екатерина Ивановна Гладкова (1805-ум. не позднее 1846), рожд. Вульф, старшая дочь И. И. Вульфа. Общалась с Пушкиным во время его приездов в Тверскую губернию.

56 По-видимому, имеется в виду "центр жизни" многочисленного семейства Вульфов. Первым владельцем имения Берново был прадед Алексея Вульфа П. Г. Вульф. Затем Берново унаследовал И. П. Вульф, шестеро из детей которого дали многочисленное потомство.

57 Речь идет об одном из посещений Пушкиным тверского имения И. И. Вульфа Берново (где жили А. И. Вульф и Е. И. Гладкова, последняя с семейством), а именно - о заезде на пути из Москвы в Петербург поздней осенью 1829 года, после арзрумского путешествия. В письме от 16 октября 1829 года Пушкин писал Вульфу об А. И. Вульф: "...Netty, нежная, томная, исте-

стр. 139


--------------------------------------------------------------------------------

рическая, потолстевшая Netty - здесь. (...) Вот уже третий день как я в нее влюблен". Письмо было впервые напечатано Семевским в "Прогулке в Тригорское".

58 Ср.: "Поднесут тебе форели! / Тотчас их варить вели, / Как увидишь: посинели..." - отсюда начинаются цитаты, причем весьма неточные, и комментарий стихотворения "У Гальяни иль Кольони..." из письма Пушкина к С. А. Соболевскому от 9 ноября 1826 года с описанием в "гастрономическом" духе путешествия из Москвы в Петербург (от одной крупной станции к другой). Интерес Семевского к письму понятен, поскольку с 1857 года - и вплоть до начала XX века - оно печаталось в виде фрагмента. С посланием к Соболевскому 1826 года перекликается дневниковая запись Вульфа от 16 января 1829 года, в которой описывается его поездка с Пушкиным из Тверской губернии в Петербург: "Пользовавшись всем достопримечательным по дороге от Торжка до Петербурга, т. е. купив в Валдае баранков (крендели небольшие) у дешевых красавиц, торгующих ими, в Вышнем Волочке завтракали мы свежими сельдями, а на станции Яжелбицах ухою из прекраснейших форелей, единственных почти в России, приехали мы на третий день вечером в Петербург..." (Любовные похождения и военные походы А. Н. Вульфа. С. 73). Поскольку переклички этого текста с посланием Пушкина очевидны, вполне естественно предположить, что по дороге Пушкин читал Вульфу свое послание к Соболевскому 1826 года.

59 Имеется в виду описание ухи в "Яжельбицах" (таково написание у Пушкина) в его стихотворении "У Гальяни иль Кольони..."

60 Ср. в стихотворении Пушкина "У Гальяни иль Кольони...": "У податливых крестьянок / (Чем и славится Валдай) / К чаю накупи баранок..."

61 Контаминация двух строф из стихотворения Пушкина "У Гальяни иль Кольони...":



Как до Яжельбиц дотащит
Колымагу мужичок,
То-то друг мой растаращит
Сладострастный свой глазок!

Поднесут тебе форели!..





Далее см. в прим. 58.

62 Ср. ремарку "В Валдае спроси: есть ли свежие сельди?", которой прерывается стихотворный текст послания из письма Пушкина к Соболевскому от 9 ноября 1826 года.

63 В стихотворении Пушкина "У Гальяни иль Кольони..." давался такой совет: "На досуге отобедай / У Пожарского в Торжке..."

64 Лицо неустановленное. Вероятнее всего, Вульф ошибочно называет трактир Молинари вместо известного тверского трактира Галлиани, упомянутого Пушкиным в послании к С. А. Соболевскому "У Гальяни иль Кольони..." Ошибка тем более вероятна, что последующий рассказ Вульфа о Д. Е. Пожарской весьма неточен.

65 Сообщение Вульфа о Дарье Евдокимовне Пожарской (1798 - 1854) неточно. Она, действительно, была дочерью потомственного торжковского ямщика, но в Твери у содержателя трактира, насколько известно, не служила. Ее отец Е. Д. Пожарский имел в Торжке гостиницу и при ней сафьяновую лавку, которые унаследовала дочь после его смерти в 1834 году. Задолго до этого Д. Е. Пожарская начала служить в заведении своего отца (см.: Каткова В. Ф. "У Пожарского в Торжке". Тверь, 1996). Говоря о двадцати годах, в течение которых слава Пожарской гремела по всей России, Вульф, по-видимому, имеет в виду то время, когда она была полновластной хозяйкой своего заведения, в особенности после постройки новой гостиницы. С каким-то итальянцем или французом в легендарных рассказах о Пожарской связывали переданный ей секрет приготовления куриных ("пожарских") котлет.

66 Имеется в виду фортепиано, на котором играла в Тригорском Александра Ивановна Осипова (1808 - 1864), в замужестве Беклешова, падчерица П. А. Осиповой. О нем Семевский упомянул в "Прогулке в Тригорское": "Подле зало большая гостиная. В ней не только вся мебель, но даже мелкие вещи... все те же.., какие были во время Пушкина; тут же стоят и фортепиано; я дотронулся до них - они задребезжали и зашипели; между тем по этим самым клавишам более тридцати лет тому назад играла Александра Ивановна Осипова" (Вульф А. Н. Дневники (Любовный быт пушкинской эпохи). С. 37). Вновь об этом инструменте, остававшемся в Тригорском, сообщалось в изд.: К-н (Княжнин В. Н.?). Еще о пушкинских местах // Исторический вестник. 1909. N 11. С. 592. И. С. Зильберштейн писал в 1929 году, что фортепиано сохранилось, "несмотря на то что дом в Тригорском и все, что в нем было, сожжено во время революции" (Вульф А. Н. Дневники (Любовный быт пушкинской эпохи). С. 388). После 1929 года инструмент был вывезен в Ленинград по распоряжению А. В. Луначарского. Тем не менее есть основания считать, что не на нем играла Алина Осипова. Е. М. Пыпина, дочь последнего арендатора Тригорского, вспоминала, что после пожара 1917 года сохранилось "концертное пианино" (она говорит о нем: "наше"), которое "кто-то увез и поставил на открытом воздухе" (Никифоров В. Г. О последнем владельце Тригорского // Михайловская пушкиниана. Вып. 6. С. 37). Едва ли она могла назвать "нашим", да к тому же еще "концертным", тот инст-

стр. 140


--------------------------------------------------------------------------------

румент, который в 1865 году приветствовал Семевского в Тригорском дребезжанием и шипением.

67 Дельвиг побывал в Михайловском в апреле 1825 года, а не в 1826 году. Во втором выпуске "Прогулки в Тригорское" Семевский писал: "Дельвиг приезжал к другу своему в Михайловское гостить зимой 1825 года". В примечании к четвертому выпуску статьи Семевский исправил свою ошибку: "Кстати заметим здесь, что Дельвиг гостил в Михайловско-Тригорском не зимою 1825 г., как о том сказано во II главе нашей статьи, а весною того же года" (ВульфА. Н. Дневники (Любовный быт пушкинской эпохи). С. 44, 56).

68 Михайловское и Тригорское находились в Опочецком уезде.

69 Три сосны упомянуты Пушкиным в письме к жене от 25 сентября 1835 года и в стихотворении "...Вновь я посетил..." (1835): "На границе Владений дедовских, на месте том, / Где в гору подымается дорога, / Изрытая дождями, три сосны / Стоят..." В сноске к "Прогулке в Тригорское" Семевский сообщал: "Кстати: теперь уж их не три, а только две; одну лет пять назад срубил староста села Михайловского и продал ее за 5 руб. на мельницу. Он уверял, что имел на это полное право, так как дерево стояло на самой меже земли сел Тригорского с Михайловским; при чем будто бы полдерева стоит на земле сельца Михайловского. Осиротелые две сосны стоят еще: одна из них разветвлением своих стволов совершенно походит на лиру". На основании сообщения Вульфа 1880 года Семевский начал правку в рукописи "Прогулки в Тригорское" (см. выше). Последняя из трех сосен погибла во время грозы в июле 1895 года.

70 Т. е. после 1842 года. С середины 1860-х годов в Михайловское стал приезжать новый хозяин - младший сын поэта Г. А. Пушкин.

71 По-видимому, имеется в виду время после приезда Пушкина и Вульфа из Тверской губернии в январе 1829 года. Три дня после этого Вульф прожил у Пушкина в номере. В феврале он уехал в армию.

72 По-видимому, ответы на вопросы Семевского о занятиях Пушкина, за которыми Вульф заставал его, приходя в гостиницу.

73 Запись перекликается с тем текстом, который Семевский вычеркнул, редактируя фрагмент о царской аудиенции (см. выше). В "Прогулке в Тригорское" устами Вульфа утверждалось, что Пушкин любил порисоваться перед дамами.

74 У А. А. Дельвига друзья собирались два раза в неделю. Судя по воспоминаниям Вульфа, Пушкин не был там частым гостем.

75 С 1 сентября 1833 года до середины августа 1834 года Пушкины жили на Пантелеймоновской улице (ныне ул. Пестеля, д. 5). Дом принадлежал Александру Карловичу Оливио (Оливье) (ум. не ранее 1837 года) и его жене Марии Петровне (1797 - 1839). Через Пантелеймоновский мост, которым заканчивалась улица, можно было попасть в Летний сад, раскинувшийся на другой стороне Фонтанки. В "Прогулке в Тригорское" Семевский сообщал: "В 1834 же году Пушкин жил на набережной у Летнего сада, в доме Оливьера". В воспоминаниях Вульф упоминает церковь св. Пантелеймона, которая фигурирует в адресованных Пушкину письмах этого времени ("На Пантелеймоновской улице против церкви, в доме Оливье"). Судя по дневнику Вульфа, он был в Петербурге и заходил к Пушкину в январе-первой половине февраля 1834 года (Любовные похождения и военные походы А. Н. Вульфа. С. 223).

76 Две свояченицы (фр.) - Александра Николаевна Гончарова (1811 - 1891), в замужестве Фризенгоф, и Екатерина Николаевна Гончарова (1809 - 1843), в замужестве Дантес, которые жили с семейством Пушкина с осени 1833 года.

77 18 сентября 1834 года Вульф писал в дневнике о Н. Н. Пушкиной: "...удостоился я лицезреть супругу А. Пушкина, о красоте коей молва далеко разнеслась. Как всегда это случается, я нашел, что молва увеличила многое" (Любовные похождения и военные походы А. Н. Вульфа. С. 223).

78 Последняя фраза записи показывает, что Вульф винил Наталью Николаевну в нехватке средств в семействе Пушкина. Упрек этот в адрес хозяйки дома не лишен оснований в том смысле, что при наличии огромных долгов она тратила большие средства на свой туалет. Вульф объяснял это воспитанием Натальи Николаевны, поскольку ее матушка Наталья Ивановна Гончарова плохо вела дом и держала дочерей так, что им "не в чем было обуться". Кн. Е. А. Долгорукова рассказывала П. И. Бартеневу о сестрах Гончаровых, что "на балы они иногда приезжали в изорванных башмаках и старых перчатках. Долгорукая помнит, как на одном балу Наталью Николаевну уводили в другую комнату и Долгорукая давала ей свои новые башмаки, потому что ей приходилось танцевать с Пушкиным" (впервые напечатано в кн.: Рассказы о Пушкине, записанные со слов его друзей П. И. Бартеневым. М., 1924. С. 62). Видимо, эти подробности жизни Пушкиной в доме матери были довольно известны, и Вульф упоминает о них в рассказе Семевскому задолго до их появления в печати.

79 В Тригорское.

80 Надежда Осиповна Пушкина скончалась 29 марта 1836 года.

81 Публикуемые воспоминания являются единственным свидетельством того, что Вульф, когда Пушкин вез гроб с телом своей матери в Святогорский монастырь, ехал с ним от самого Петербурга, - это новый факт, который становится достоянием биографии поэта благодаря настоящей публикации. Дата отъезда Пушкина из Петербурга (8 апреля) сообщается в письме

стр. 141


--------------------------------------------------------------------------------

П. А. Вяземского А. И. Тургеневу от 8 апреля 1836 года (Остафьевский архив князей Вяземских. СПб., 1913. Т. 3. С. 312). Из записи Б. А. Вревского известно, что в Голубово Пушкин приехал вместе с Вульфом 11 апреля 1836 года (см.: Пушкин и его современники. Вып. 21 - 22. С. 395). Из этого биографами поэта делался вывод, что Пушкин встретился с Вульфом, заехав в Тригорское, откуда затем они отправились в Голубово (см.: Летопись жизни и творчества Александра Пушкина. Т. 4. С. 423 - 424). В действительности же дело обстояло иначе, и предполагаемого заезда Пушкина в Тригорское не было. Похороны Н. О. Пушкиной состоялись в Свято-горском монастыре 13 апреля 1835 года.

Вспоминал о поездке с Пушкиным из Петербурга в деревню Вульф и ранее, когда рассказывал Семевскому о поэте в 1865 - 1866 годах. Однако в "Прогулку в Тригорское" это сообщение попало с искажением даты: Пушкин, по словам Вульфа, имевшего в виду известное пророчество Карлгоф, "еще осенью 1835 года, едучи со мной из Петербурга в деревню, вспомнил об этом эпизоде своей молодости и говорил, что ждет и над собой исполнения пророчества колдуньи" (Вульф А. Н. Дневники (Любовный быт пушкинской эпохи). С. 69). Следует отметить, что в 1835 году подобной поездки из Петербурга в деревню у Вульфа с Пушкиным не было. Значит, речь могла идти только о поездке весной 1836 года.

82 Имеется в виду акварель Александра Ивановича Григорьева (1794 - 1852), о которой Вульф писал в своем дневнике 28 сентября 1828 года: "Сегодня... кончил мой портрет Григорьев. Желаю, чтобы мать моя была довольна им: мне кажется он не совсем похож" (Любовные похождения и военные походы А. Н. Вульфа. С. 38). Это известный портрет Вульфа, на котором он изображен в халате.

83 Журнал "Современник", издававшийся Пушкиным с 1836 года.

84 В рукописи написано с ошибкой: "о матьи". В статье "К биографии Пушкина" Семевский привел воспоминания Е. Н. Вревской, относящиеся ко времени приезда поэта в Голубово в связи с похоронами Н. О. Пушкиной: "После похорон он был чрезвычайно расстроен и жаловался на судьбу, что она и тут его не пощадила, дав ему такое короткое время пользоваться нежностью материнскою, которой до того времени он не знал" (Русский вестник. 1869. N 11. С. 89).

85 Смысл записи неясен. Возможно, речь идет о монументальной бронзовой статуе Екатерины II, которая принадлежала семье Гончаровых. О ее продаже Пушкин начал хлопотать по просьбе А. Н. Гончарова в 1830 году. В 1832 году статуя была привезена в Петербург, и ее владельцем стал Пушкин. В. Я. Рогов полагал, что поэту удалось ее продать в 1836 году (см.: Рогов В. История "статуи медной" // Простор. 1971. N 4. С. 108; об истории статуи см. также: Эйдельман Н. Я. Медная и негодная... // Статьи о Пушкине. М., 2000. С. 224 - 248). В настоящий момент появились сведения о том, что Пушкин продал статую владельцу литейного завода Ф. К. Берду еще в 1833 году (см.: Шуйский В. К. Огюст Монферран: История жизни и творчества. СПб.; М., 2005. С. 47 - за указание на эту книгу благодарю А. Ю. Балакина). Между тем известно, что в самом конце 1835 года в переписке Н. Н. Пушкиной с братьями Гончаровыми встречаются упоминания о намечающейся сделке по продаже какого-то памятника (см.: Яшин М. Пушкин и Гончаровы // Звезда. 1964. N 8. С. 181). Это обстоятельство не позволяет с полным доверием отнестись к сообщению о судьбе статуи в книге В. К. Шуйского, тем более что архивный документ, на который ссылается автор, в ней не цитируется. Семевский мог заинтересоваться отрывочными сообщениями об этой статуе, которые содержались в письмах Пушкина, к 1881 году уже опубликованных (отсюда краткость сделанной им со слов Вульфа записи).

86 По-видимому, речь шла о Николае I.

87 Остров - уездный город Псковской губернии. Синьская станция (Синек) была, по-видимому, последней почтовой станцией, на которой Пушкин и Вульф задержались в ожидании лошадей из Голубово (об этом рассказывается ниже). Эта задержка запомнилась Вульфу особым выражением горестных переживаний Пушкина.

88 "Довольно порядочное" шоссе, которое впоследствии прошло через Остров, упомянуто Семевским в статье "Могила Пушкина" с описанием дороги из Петербурга в Святогорский монастырь (Новое время. 1880. 25 мая).

89 Речь идет о попытке Пушкина назначить в Болдино нового управляющего. В июне 1834 года им был отправлен туда Карл Рейхман (ум. 1835), в прошлом учитель младших дочерей (от второго брака) П. А. Осиповой, а затем управляющий имением Малинники. Рейхман пробыл в Болдино с 30 мая по 9 июня 1834 года и уехал оттуда, найдя хозяйство в беспорядке, а крестьян в нищете.

90 Вульф неточен. В момент, когда Рейхман приехал в Болдино, его управителем был Осип Матвеевич Пеньковский (ум. 1885(1886)). Ранее им управлял М. И. Калашников, крепостной Пушкиных.

91 Спасая от разорения отца, мать, сестру и брата, Пушкин в 1834 году взял на себя управление имением и ведение денежных дел семьи. В деньгах, которыми Пушкин распоряжался, он должен был давать отчет. С этой целью он завел специальную тетрадь "Щета по части управления Болдина и Кистенева", в которой делал записи с апреля 1834 года по июнь 1835 года (Рукою Пушкина: Несобранные и неопубликованные тексты / Коммент. М. А. Цявловского, Л. Б. Модзалевского, Т. Г. Зенгер. М.; Л., 1935. С. 364 - 374). Видимо, об этих счетах Пушкин

стр. 142


--------------------------------------------------------------------------------

говорил Вульфу, когда объяснял ему, почему он взялся за дела нижегородского имения. Пушкин предлагал своему отцу переехать на жительство в деревню, но получил отказ.

92 Вульф говорит о доходах Пушкина от литературных трудов.

93 "С" в тексте Семевского можно было бы отнести к П. П. Свиньину, у которого 25 марта 1828 года был устроен большой пасхальный обед в честь Грибоедова (его все поздравляли с царскими наградами). По воспоминаниям К. А. Полевого, на обеде присутствовало "много людей замечательных", среди которых он назвал Пушкина, Крылова, Греча (см.: А. С. Грибоедов в воспоминаниях современников. М., 1980. С. 160 - 161). Вульф не был знаком со Свиньиным и едва ли мог быть приглашен на обед, собравший весь литературный мир столицы. В воспоминаниях Вульфа описано более скромное литературное собрание. Вероятнее всего, он имел в виду Ореста Михайловича Сомова (1793 - 1833), писателя, критика, журналиста. О знакомстве с Сомовым автора "Горя от ума" вспоминал Д. И. Завалишин, утверждавший, что он познакомился с Грибоедовым на рубеже 1824 - 1825 годов благодаря "одному из его почитателей, Оресту Михайловичу Сомову"; Грибоедов у него "часто бывал и потому, что у Сомова жил тогда Александр Бестужев" (Там же. С. 129). В 1828 году на обеде у Сомова по случаю приезда Грибоедова вполне мог быть Вульф, поскольку он был хорошо знаком со всеми членами литературно-дружеского кружка, собиравшегося в доме Дельвига. Упоминания Сомова на страницах дневника Вульфа говорят о приятельских отношениях между ними.

94 Грибоедов приехал в Петербург 14 марта 1828 года.

95 Имеется в виду заключенный 10 февраля 1828 года Туркманчайский мирный договор, которым закончилась русско-персидская война 1826 - 1828 годов, причем самым выгодным для России образом. 15 марта 1828 года Грибоедов был награжден за успешную дипломатическую деятельность чином статского советника, орденом Анны 2-й степени с алмазами и четырьмя тысячами червонцев. 25 апреля он был назначен полномочным министром в Персию.

96 В нечитаемой части текста (она написана на нижней кромке листа) речь идет, по-видимому, также о "штанах", но в связи с принятым в Тифлисе обычаем.

97 Неустановленное лицо.

98 Если смотреть с позиции 1828 года, то "отцом" мог быть назван только принц Георгий Ольденбургский(1784 - 1812). Если же иметь в виду 1880 год, то тогда речь идет о другом представителе династии, а именно - о Петре Ольденбургском (1812 - 1880).

99 в четверостишии использованы имена древнегреческой поэтессы Сафо (VI в. до н. э.) и ее возлюбленного Фаона.

100 Аутодафе - сожжение еретиков по приговору инквизиции.

101 Михаил Павлович Вронченко (1801 или 1802 - 1855) - переводчик, военный геодезист, автор географических сочинений. В 1824 - 1828 годах был командирован в Дерптский университет для углубленного изучения астрономии.

102 Источник цитаты установить не удалось.

103 По-видимому, Вульф ошибочно называет дату обеда, поскольку в начале июня Грибоедов, назначенный послом в Персию, покинул Петербург.

104 По-видимому, речь идет об Андрее Андреевиче Жандре (1789 - 1873), приятеле Грибоедова, чиновнике Морского министерства. Следует отметить, что фраза "Тут же Жандра встретил", написанная вверху листа после его поворота, присоединена к рассказу о Грибоедове по смыслу. В рукописи она примыкает к следующему сообщению о поездке Пушкина и Вульфа в Псковскую губернию.

105 т. е. Пушкин и Вульф ехали на почтовых лошадях.

106 Продолжение рассказа о поездке Вульфа с Пушкиным при перевозе останков Н. О. Пушкиной в Святогорский монастырь.

107 С момента смерти Н. О. Пушкиной до ее похорон (см. прим. 80) прошло полмесяца.

108 Выше Вульф упомянул о "Синьской станции" (Синске). Станция эта располагалась на двух сторонах Великой. Из того, что рассказал Семевскому Вульф, следует, что в 1836 году он с Пушкиным оказался на правом (северном) берегу реки, откуда была прямая дорога на Голубово. Переправа через реку была бы необходима, если бы Пушкин направился в Михайловское. Упоминание о прискакавшем в Синек из Голубово слуге говорит о том, что после этой станции они уже ехали на своих лошадях. Вполне возможно, что переправляться Вульф и Пушкин не стали из-за ледохода или разлива реки. Семевский хорошо понял Вульфа, поскольку прекрасно знал Псковщину.

109 Запись Б. А. Вревского в голубовском "Вседневном журнале" гласит: "Апрель... 11 приехали А. С. Пушкин и А. Н. (Вульф)"; здесь же сообщение о похоронах Н. О. Пушкиной (13 апреля) и отъезде в Петербург (14 апреля) поэта вместе с Вревским (Пушкин и его современники. Вып. 21 - 22. С. 395).

110 Смысл записи неясен. Возможно, имеется в виду родня С. Л. Пушкина.

111 Вульф ошибается: С. Л. Пушкин довольно часто бывал после смерти сына в Петербурге.

112 Об ухаживаниях влюбленного С. Л. Пушкина Семевскому могли рассказать на основании личного опыта бар. Е. Н. Вревская, М. И. Осипова, Е. Е. Шокальская, рожд. Керн; ухаживал отец поэта и за А. П. Керн. П. В. Анненков, вероятнее всего, ошибочно называл еще и Али-

стр. 143


--------------------------------------------------------------------------------

ну - А. И. Беклешову, рожд. Осипову, которая якобы "возбуждала поздние восторги Сергея Львовича" (Анненков П. В. А. С. Пушкин в александровскую эпоху. СПб., 1874. С. 281). Чувство Сергея Львовича к Марии Ивановне Осиповой было довольно серьезным, и он мечтал о браке с ней. Его стихи к ней напечатаны Семевским в 1869 году в статье "К биографии Пушкина". Здесь же Семевский писал об ухаживаниях С. Л. Пушкина "за молодежью": "Предметами его песнопений бывали обыкновенно юницы, только-только что выходившие из коротеньких платьиц, и чем старее делался Пушкин-отец, тем охотнее "точил он слезы умиления и любви пред юнейшими из юных отроковиц". Небольшого роста, толстенький, беззубый, плешивый и вечно прилизывавший скудные остатки волос фиксатуаром, он был чрезвычайно слезлив и весьма рано обребячился. Влюблялся он в десятилетних девочек и пресмешно ревновал их. Так рассказывали мне предметы его поклонения, ныне солидных лет дамы и девицы" (Русский вестник. 1869. N 11. С. 86).

113 Речь идет о приобретении Пушкиным места для себя на кладбище Святогорского монастыря в апреле 1836 года. Связанные с этим записи в бумагах монастыря не обнаружены. Однако едва ли можно считать, что приобретение Пушкиным в 1836 году места для своей могилы не более чем "версия" (см. статью "Могила А. С. Пушкина" в изд.: Пушкинская энциклопедия "Михайловское": В 3 т. М., 2003. Т. 1. С. 276). Пушкина повезли в Святогорский монастырь хоронить не только потому, что жена знала о его желании. Из семейства П. А. Осиповой вышли два свидетельства на этот счет. В статье "К биографии Пушкина" Семевский привел следующее сообщение из имевшихся у него воспоминаний Е. Н. Вревской: "Он сам привез ее тело в Святогорский монастырь (апрель 1836 г.), где она похоронена, и тут же купил и себе место" (Русский вестник. 1869. N 11. С. 89). Второе сообщение принадлежит М. И. Осиповой и записано Семевским в публикуемых воспоминаниях.

114 С. Л. Пушкин скончался 29 июля 1848 года.

115 Сергей Львович, как и Надежда Осиповна, погребены в Святогорском монастыре у алтарной стены Успенского собора под надгробными плитами, довольно большими по размерам, И. А. и М. А. Ганнибал, родителей Н. О. Пушкиной. Отдельных плит над прахом С. Л. и Н. О. Пушкиных нет и никогда не было. Указание Осиповой на то, что Сергея Львовича (а она присутствовала на его похоронах) положили "под камнем Ганибаличе(вы)м", говорит о том, что он, по-видимому, был похоронен со стороны И. А. Ганнибала. Свидетельство М. И. Осиповой очень ценно, поскольку указывает на точное место захоронения С. Л. Пушкина: он был положен рядом со своим тестем под поднятую могильную плиту с его именем. По-видимому, так же, но со стороны своей матери была захоронена в 1836 году и Н. О. Пушкина. В итоге могилы Н. О. и С. Л. Пушкиных оказались не рядом, а по сторонам захоронения родителей Надежды Осиповны. В литературе указаний на это до настоящей публикации не было.

То, что над прахом Надежды Осиповны не было никакой надписи, тревожило М. И. Осипову, и после того, как Сергей Львович был положен "под камнем Ганибаличе(вы)м", она, судя по записи Семевского, напоминала родным, чтоб он "на нем не оста(лся) (?) незаписанный)". Видимо, с самого начала предполагалось, что надгробные плиты родителей Надежды Осиповны будут то ли заменены на другие, то ли просто дополнены новыми надписями. Об имени Надежды Осиповны должен был позаботиться муж, переживший жену на двенадцать лет, а об его имени - сын Лев Сергеевич или же дочь Ольга Сергеевна Павлищева. Однако сделано это не было, и могилы родителей великого русского поэта остались безымянными, породив споры о том, где они лежат и каким образом захоронены. Повинен в этой путанице элементарный недостаток попечения о родных могилах.

116 Записи Семевского отражают не только вольное течение рассказов мемуаристов, но и те наводящие вопросы, которые он им задавал. В этом месте беседы Семевский возвратил М. И. Осипову к воспоминанию о ссылке поэта. Он пытался уточнить некоторые из сообщений об этом периоде в "Прогулке в Тригорское". Так, в этой статье устами Вульфа повествовалось о предстоящей поэту дуэли с гр. Федором Ивановичем Толстым (1782 - 1846), прозванным "Американцем": "А чтобы сравняться с Байроном в меткости стрельбы Пушкин вместе со мной сажал пули в звезду. Между прочим надо и то сказать, что Пушкин готовился одно время стреляться с известным, так называемым американцем Толстым... Где-то в Москве Пушкин встретился с Толстым за карточным столом. Была игра. Толстой передернул. Пушкин заметил ему это. "Да я сам это знаю, - отвечал ему Толстой, - но не люблю, чтобы мне это замечали". Вследствие этого, Пушкин намеревался стреляться с Толстым, и вот, готовясь к этой дуэли, упражнялся со мною в стрельбе..." (ВульфА. Н. Дневники (Любовный быт пушкинской эпохи). С. 41). Рассказ Алексея Вульфа о ссоре Пушкина с "Американцем" неточен. Пушкин и Федор Толстой расстались в Петербурге в 1819 году приятелями, однако вскоре поэт узнал о толках вокруг его имени, пущенных в ход Толстым. Намерение отомстить ему поэт пронес через годы своей ссылки, вплоть до 1826 года, когда ссора была улажена друзьями. Усиленные упражнения Пушкина в стрельбе были вызваны тем, что Толстой был отчаянным дуэлянтом, застрелившим на дуэли около десяти человек. Анекдот о Толстом, рассказанный Вульфом, известен также в передаче П. Х. Граббе и С. Л. Толстого, но без связи с именем поэта (см.: Востриков А. В. Книга о русской дуэли. СПб., 1998. С. 147); с воспоминаниями Граббе Семевский был знаком по публикации в "Русском архиве" (1873). В рассказе Вульфа отразилась репутация

стр. 144


--------------------------------------------------------------------------------

Толстого как профессионального игрока. В романе Ф. В. Булгарина "Иван Выжигин" (1829) Толстой выведен под именем графа Тонковорина как "нечистый на руку" игрок, знающийся с дном игорного мира. Если верить рассказу Вульфа, то можно предположить, что своими сплетнями о Пушкине Толстой-Американец отомстил ему в 1819 - 1820 годах за какое-то замечание во время карточной игры.

117 Возможно, имеется в виду эпизод из "Прогулки в Тригорское", где устами М. И. Осиповой рассказывалось о попытке поэта выехать из Михайловского при известии о смерти Александра I (см. во вступ. статье прим. 30). Н. И. Лорер со слов Л. С. Пушкина сообщал, что незадолго до выступления декабристов из Москвы в Михайловское было послано письмо, в котором И. И. Пущин "извещал" Пушкина о том, что "едет в Петербург и очень бы желал увидеться там с Александром Сергеевичем" (Лорер Н. И. Записки моего времени // Мемуары декабристов / Сост., вст. ст. и комм. А. С. Немзера. М., 1988. С. 469). С воспоминаниями Лорера Семевский был знаком по изданиям П. И. Бартенева. Обсуждение вопроса о письме декабриста носило в пушкиноведении активный характер, при этом был упущен один аргумент в пользу его позитивного решения: в одном из своих произведений Пушкин с уверенностью написал о том, что его непременно "позовут" для расправы над "заступниками кнута и плети" (см. эпиграмму "Заступники кнута и плети...", сочиненную в 1825 году вскоре после приезда в Михайловское Пущина).

118 Имеется в виду отъезд Пушкина из Михайловского в Москву в ночь с 3 на 4 сентября 1826 года. В дороге его сопровождал фельдъегерь.

119 О получении А. Н. Вульфом в Москве известия о смерти Пушкина П. А. Осипова писала А. И. Тургеневу 17 февраля 1837 года (см.: Пушкин и его современники. СПб., 1908. Вып. 6. С. 80).

120 Известие о смерти брата Л. С. Пушкин получил на Кавказе.

121 Е. Н. Вревская приехала в Петербург в середине января 1837 года. Пушкин был у Вревской 18 января, затем 22-го, 25-го (в этот день он сказал ей о предстоящей дуэли) и, наконец, 26 января. На следующий день Пушкин стрелялся с Дантесом и через два дня умер от раны. В статье "К биографии Пушкина" Семевский писал об этих встречах поэта с Вревской: "Пушкин, лишь только узнал о приезде друга своей молодости, поспешил к ней явиться. С этого времени он бывал у них почти ежедневно и долго и откровенно говорил с баронессой о всех своих делах. Все это время он был в высшей степени в возбужденном и раздражительном состоянии. Сплетни и интриги тяжкими путами связали его, и он изнемогал под бременем клевет, не оставлявших в покое самую святыню его семейной жизни; к тому же прибавилась крайняя запутанность материальных средств. Между тем жена его, не предвидя последствий, передавала мужу все, что доводилось ей слышать во время ее беспрестанных выездов в свет. Все это подливало масло в огонь. Пушкин видел во всем вздоре, до него доходившем, посягновение на свою честь, на свое имя, на святость своего семейного очага и, давимый ревностью, мучимый фальшивостью положения в той сфере, куда бы ему и не следовало стремиться, видимо искал смерти... Встретившись за несколько дней до дуэли с баронессой В(ревской)... Пушкин сам сообщил ей о своем намерении искать смерти. Тщетно та продолжала его успокаивать, как делала то при каждой с ним встрече. Пушкин был непреклонен. Наконец, она напомнила ему о детях его.

- Ничего, - раздражительно отвечал он, - император, которому известно все мое дело, обещал мне взять их под свое покровительство..." (Русский вестник. 1869. N 11. С. 90 - 91).

Говоря о царе, Вревская имела в виду аудиенцию, которую получил Пушкин у Николая I 23 ноября 1836 года и на которой обсуждался его вызов (первый) Дантесу. Тогда Пушкин дал царю слово не драться на дуэли. Конечно же, ни о каком обещании позаботиться о детях Пушкина речи на этой встрече быть не могло - Вревская ошиблась, объясняя ноябрьским разговором с царем его благодеяния осиротевшему семейству (см. об этом: Абрамович С. Л. Пушкин в 1836 г. (Предыстория последней дуэли). Л., 1989. С. 184).

Статья Семевского о Пушкине 1869 года в той части, где говорится о дуэли с Дантесом, полна умолчаний, сделанных не по воле автора. Подробностей о последних беседах с Пушкиным Е. Н. Вревская не сообщала никому за пределами своей семьи. Ими очень интересовался А. И. Тургенев, который писал П. А. Осиповой 24 февраля 1837 года: "Умоляю вас написать мне все, что вы умолчали и о чем только намекнули в письме вашем, - это важно для истории последних дней Пушкина. Он говорил с вашей милой дочерью почти накануне дуэли; передайте мне верно и обстоятельно слова его; их можно сообразить с тем, что он говорил другим, - и правда объяснится" (Пушкин и его современники. Вып. 1. С. 59); ответ на эту просьбу неизвестен, и, вероятнее всего, его не было. П. Е. Щеголев полагал, что в семействе П. А. Осиповой молчали, поскольку подробности разговора Пушкина с Вревской негативно характеризовали Наталью Николаевну; отсюда он выводил резко отрицательное отношение к ней со стороны всех членов этого семейства (см.: Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина: Исследование и материалы. [4-е изд.]. М., 1987. С. 113 - 114).

В 1870 году в статье "Заметки, поправки и дополнения" Семевский писал со слов Вульфа: "Перед дуэлью Пушкин не искал смерти; напротив, надеясь застрелить Дантеса, поэт располагал поплатиться за это лишь новою ссылкою в село Михайловское, куда возьмет и жену, и там-то на свободе предполагал заняться составлением истории Петра Великого" (Русская ста-

стр. 145


--------------------------------------------------------------------------------

рина. 1870. N 4. С. 404 - 405). О тех же надеждах Пушкина на высылку его из Петербурга идет речь и в комментируемой записи Семевского 1880 года. Нет сомнения, что эти утверждения Вульфа основывались на сведениях о последней беседе с Пушкиным Е. Н. Вревской. Ссылку на нее Вульф сделал именно в воспоминании 1880 года. Стремление поэта покинуть Петербург и обосноваться с семьей в деревне наталкивалось на множество преткновений: нежелание жены (в конечном итоге она, несомненно, покорилась бы и уехала с мужем в деревню), отказ отца предоставить сыну Михайловское (и это препятствие, думается, не было непреодолимым), угроза царской опалы в ответ на просьбу об отставке (это было уже намного серьезнее, и Пушкин в 1834 году отступил, испугавшись царского неудовольствия). И лишь одно обстоятельство, как казалось поэту, могло способствовать его переезду в деревню, причем им сметались все другие препятствия, - это убийство на дуэли человека (каким бы плохим он ни был)... Только осуществив его, поэт приобретал личную и творческую свободу. Между тем еще в 1830 году Пушкин изрек: "Гений и злодейство - две вещи несовместные"; наверно, именно поэтому мы говорим об убитом гении, а не наоборот. Эта оценка, естественно, не всеми может быть принята, но нельзя не признать, что версия, прозвучавшая из уст Вульфа в 1870-м и затем в 1880 году, бросала негативный отблеск, причем не столько на жену Пушкина, сколько на него самого. Становится понятно, почему Вревская не спешила предать огласке свои разговоры с Пушкиным в январе 1837 года. Если бы сразу же после смерти поэта распространился слух о том, что он шел к барьеру с намерением убить Дантеса, дабы освободиться от тягостной царской службы и, как он говаривал, "свинского Петербурга", то это могло бы негативным образом повлиять на судебное расследование и хлопоты по материальному обеспечению осиротевшего семейства.

стр. 146