Статья А. А. Фета "Два письма о значении древних языков в нашем воспитании" была напечатана в двух номерах (апрельском и майском) за 1867 год журнала "Литературная библиотека", редактором которого был в то время чиновник цензурного ведомства Юрий Михайлович Богушевич (1835 - 1901). Своей статьей Фет включился в. полемику о реальном и классическом образовании, развернувшуюся на страницах периодической печати. Наряду с другими важными вопросами (отмена крепостного права, судебная реформа и др.) реформа образования была одним из существенных элементов общей перестройки русской жизни, осуществленной в конце 1850-х и в 1860-е годы.

Первоначально планировалось поместить статью в "Отечественные записки", однако А. А. Краевский, хотя и считал, что статья написана "очень хорошо", отказался от нее, ссылаясь на разницу во взглядах журнала и автора статьи.1 В конце концов статья была принята (при посредничестве Я. П. Полонского2 ) в "Литературную библиотеку".

Обращение к вопросу о преимуществах классического или реального образования было вызвано назначением министром народного просвещения гр. Д. А. Толстого, который в апреле 1866 года, вскоре после покушения Каракозова на жизнь Александра II, сменил на этом посту А. В. Головнина. Практически сразу после назначения Д. А. Толстой занялся реформой школьного образования, направленной на борьбу против распространения социалистических идей. Одним из способов к достижению поставленной цели стала замена "реального" образования (с преимущественным вниманием к преподаванию естественных наук) "классическим". Новая линия правительства оказалась близкой настроениям Фета, который был убежденным поборником классического образования и уже не раз заявлял о себе как о непримиримом противнике нигилизма. Приветствовалось им и ужесточение цензурных преследований, обрушившихся на печать после каракозовского выстрела. В мае 1866 года были закрыты "Современник" и "Русское слово", почти все ведущие журналы и газеты то и дело получали предостережения, даже катковской газете "Московские ведомости" не удалось избежать неприятностей.

В начале своей статьи Фет обращается к некоему собеседнику, с которым не успел довести разговор о классическом образовании до какого-либо "положительного вывода". Собеседник Фета высказал соображение, что в настоящее время лучшие умы обращаются в поисках истины не к "человеческой стороне мироздания", а к "внешней природе", т. е. ответы на главные вопросы ищут не в гуманитарной сфере, а в сфере естественных наук. Возражая ему, автор статьи дает определение понятия "наука" (в отличие от религии и искусства, которые своими путями находят истину). Ссылаясь на Гете, называвшего мир "открытой тайной" (das offene Geheimniss), Фет отдает предпочтение художникам и поэтам, которые одни способны уловить и выразить гармонию мироздания и приблизиться к познанию непостижимого. Глубокая укорененность поэтических произведений в родной почве не дает возможности заменить их переводами, вот почему изучение древних языков необходимо.

Конечно, можно предположить, что собеседник в статье Фета - лицо вымышленное (или обобщенное), а форма статьи относится к области известного литературного приема. Однако второе письмо о древних языках, где Фет рассуждает о воспитании и образовании, заставляет усомниться в этом предположении. Говоря о воспитании, Фет несколько неожиданно разражается тирадой в пользу национального его характера: "Воспитание должно с молоком матери развивать в душе каждого русского бесконечную любовь и преданность России, любовь, которая бы не покидала его во всю жизнь и не дозволила ни на минуту поколебаться в выборе между ее общим благом и его собственным. Все в жертву России: имущество, жизнь, - но не честь. Честь - достояние высшего круга понятий, понятия о человеке. (...) Но русский, в душе француз, англичанин или швейцарец, - явление уродливое. Он ничто -


--------------------------------------------------------------------------------

1 Об этом сообщал Фету В. П. Боткин в письме от 14 марта 1867 года (см.: Фет А. Мои воспоминания. 1848 - 1889. М., 1890. Ч. 2. С. 115).

2 27 апреля того же года Боткин сообщил об этом Фету (Там же. С. 119).

стр. 274


--------------------------------------------------------------------------------

мертвец; океан русской жизни должен выкинуть его вон, как море выбрасывает свою мертвечину".3 Далее Фет рассуждает о том, что "только греки (...) были в состоянии передавать римлянам и через них завещать позднейшим векам откровение всестороннего образования" и что "только благодаря бесценному завещанию классического мира (...) Европа является тем, что она есть - главою и повелительницею всего света, какою в свое время была Римская империя".4

Чем же был вызван приведенный пассаж о необходимости национального воспитания, если главной задачей автором статьи объявляется достижение идеала европейского всестороннего образования?

Вторая часть "Двух писем" Фета появилась в майском номере, а в середине апреля в "Русском вестнике" был напечатан новый роман всегдашнего оппонента Фета - И. С. Тургенева. Реакция Фета, как заранее предполагал автор романа, после прочтения "Дыма" была исключительно негативной, о чем свидетельствуют письмо Фета к Л. Н. Толстому от 15 (27) июня и ответ Тургенева от 26 июля (7 августа) 1867 года на не дошедшее до нас письмо Фета.

Любопытно, что в том же не дошедшем до нас письме Фет спрашивал у Тургенева, не читал ли он его статьи в "Литературной библиотеке".5 Письмо Тургенева заканчивалось выражением уверенности, что в своей деятельности в должности мирового судьи Фет, в котором "еще столько немецкой крови", будет руководствоваться "ясным и честным здравым смыслом и положительной законностью", а "dunkele Drang с свербеньем у пупка" останется "для домашнего обиходу". "Dunkele Drang" было взято, очевидно, из неизвестного письма Фета.

Эта цитата из Пролога на небе к "Фаусту" Гете присутствует и в письме Фета к Толстому, которое сохранилось целиком.6 Вот что писал о "Дыме" Фет Толстому: "Форма? Сам с ноготь, борода с локоть. Борода состоит из брани всего русского, в минуту, когда в России все стараются быть русскими. (...) В России-де все гадко и глупо и все надо гнуть насильно и на иностранный манер. На этом основании и дурак Литвинов изучил иностранную агрономию, чтобы ему, дураку, применять ее в своем имении. Ясно, осел. Не все ли это равно, что под русскую брыкуху запрягать паровоз?"7 Осудив героев и автора за "эгоистическое чесание избалованного пупка", Фет сообщал Толстому, что более не пишет автору "Дыма", однако вскоре переписка возобновилась.

Тургенев помнил о том, что Фет обещал "выслать какую-то свою педагогическую статью", но, как он сообщал И. П. Борисову, вероятно рассердившись за плохие отзывы о последних стихах, раздумал.8

Наше предположение о том, что Тургенев был адресатом "Двух писем о значении древних языков...", подтверждается возобновлением спора на заявленную тему в переписке Фета и Тургенева спустя несколько лет. Письма Фета за этот период не сохранились, но два тургеневских письма дают возможность реконструировать их содержание. В письме Тургенева от 6 (18) сентября 1871 года неожиданно встречается следующий пассаж: "Литератор отвечает только за напечатанное слово: где и когда я печатно высказался против классицизма? Чем я виноват, что разные дурачки прикрываются моим именем? Я вырос на классиках и жил и умру в их лагере: но я не верю ни в какую Alleinseligmacherei (единственную дорогу к спасению. - Н. Г. ) - даже классицизма - и потому нахожу, что новые законы у нас положительно несправедливы, подавляя одно направление в пользу другого. (...) Классическое, как и реальное, образование должно быть одинаково доступно, свободно - и пользоваться одинаковыми правами".9 В неизвестном письме Фета, очевидно, содержалось одобрение утвержденной Александром II 19 июня ст. ст. 1871 года реформы средних учебных учреждений, согласно которой предписывалось не допускать в университет выпускников реальных училищ и не превращать классические гимназии в реальные училища. На эту тему недвусмысленно высказался и редактор "Русского вестника" и "Московских ведомостей" М. Н. Катков, на которого ссылался Фет.10 Оба указанные письма Тургенева неопровержимо свидетельствуют о том, что Фет повторил в неизвестных нам письмах аргументацию статьи 1867 года. Столь же неопровержимо они свидетельству-


--------------------------------------------------------------------------------

3 Фет А. Два письма о значении древних языков в нашем воспитании. II // Литературная библиотека. 1867. N 9 (Май). С. 299.

4 Там же. С. 301.

5 "Не читал я Вашей статейки в "Литературной) библиотеке", - отвечал Фету Тургенев из Баден-Бадена, - не получают здесь этого интересного журнальца" (Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т. Письма: В 18 т. М., 1990. Т. 8. С. 23).

6 "Ein guter Mensch in seinem dunklen Drange Ist sich des rechten Weges wohl bewusst" (в переводе Фета: "Добрый человек в своем стремленье темном / Найти сумеет настоящий путь").

7 См.: Л. Н. Толстой. Переписка с русскими писателями: В 2 т. М., 1978. Т. 1. С. 384.

8 Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т. Письма: В 18 т. Т. 8. С. 67.

9 Там же. Т. 11. С. 133.

10 См.: Там же. С. 467. Комментарий А. И. Батюто. Правда, комментатор не сопоставил это и следующее письма Тургенева с тем, что писал Фет в "Двух письмах о значении древних языков..."

стр. 275


--------------------------------------------------------------------------------

ют о том, что Тургенев нигде печатно не высказывался против классического образования, поэтому в своей статье Фет ссылался на устное мнение своего оппонента. Он вновь повторил в письмах к Тургеневу имена Дарвина и Шлейдена, даже сделал рисунок, изображающий иерархическое соотношение различных наук и институтов в русском обществе. В ответ Тургенев рисует свою схему, явно в противовес фетовской.11 Напомним, что и в статье 1867 года Фет писал об "архитектонике восходящих кругов воспитания" и давал словесное очертание этой иерархической схемы.

Заслуживает внимания и тот факт, что в письме Тургенева упоминается богословие, о котором "ни Вы, ни я не говорили". "Это другой вопрос, - пишет Тургенев, - которому можно посвятить другое письмо". Но именно с вопроса о месте религии как одного из самых общих и всеобъемлющих путей познания высшей истины и начиналась статья Фета "О значении древних языков в нашем воспитании", которая была обращена к Тургеневу, очевидно, так и не прочитавшему ее. В то же время именно тургеневским определением можно было бы воспользоваться, чтобы сформулировать цель написания указанной статьи. "А Вы, душа моя, - писал Тургенев, - продолжайте мечтать о создании у нас в России земледельчески-дворянски-классической аристократии - баюкайте в качестве нянюшки самого себя в качестве младенца!"12 Пройдет еще полтора десятка лет, и Фет с горечью вынужден будет признать правоту своего оппонента.


--------------------------------------------------------------------------------

11 См.: Там же. С. 141, 471.

12 Там же. С. 142.

стр. 276