О столкновении А. П. Платонова с А. А. Фадеевым в 1931 году многое известно. 1 Гораздо меньше сведений об их отношениях в 1940- е годы.

Архивные материалы показывают, что к началу 1940-х годов доверие между писателями было в какой-то мере восстановлено. В 1940 году Фадеев участвовал в борьбе с Платоновым 2 и в то же время попытался найти компромисс по вопросу о публикации платоновского сборника рассказов и литературно-критических статей. 27 сентября он обратился в бюро московской секции критиков с просьбой: в связи с тем, что Гослитиздат и Союз писателей воздерживаются от печатания сборника Платонова "по соображениям идеологического характера (...) считаю целесообразным обсудить эту книгу, взяв все творчество в целом". 3 Эта попытка не увенчалась успехом: сборник, как известно, не был выпущен в свет. В 1942 году в статье "Отечественная война и советская литература", опубликованной в журнале "Пропагандист", Фадеев поддержал новые рассказы Платонова: они "не являются только репортажем о военных действиях или о жизни тыла, а вносят новое в наше понимание происходящих событий". 4

Доверие Платонова к официальному литературному лидеру подтверждает его письмо 1943 года, сохранившееся в личном фонде Фадеева:

Дорогой Александр Александрович!

Жена писателя В. Бокова приехала из Чистополя с двумя малолетними детьми. 5 Ей надо жить. Ее вселили в квартиру Марченко, 6 но там вышло какое-то недоразумение. Однако ей все же нужно жить под крышей (кроме двоих детей, у нее старуха мать), - поэтому я убедительно прошу выслушать ее. К тебе мы обращаемся потому, что другие люди в Союзе (писателей) разбираются в этих делах хуже и равнодушнее. Положение этой молодой женщины действительно тяжелое. 7

С дружеским приветом

7/VII 43.

Андр. Платонов. 8


--------------------------------------------------------------------------------

1 См.: Корниенко Н. В. История текста и биография А. П. Платонова (1926-1946) // Здесь и теперь. 1993. N 1. С. 158-161; Перхин В. В. Русская литературная критика 1930-х годов: Критика и общественное сознание эпохи. СПб., 1997. С. 19-21; Власть и художественная интеллигенция. Документы ЦК РКЩб)-ВКП(б), ВЧК- ОГПУ-НКВД о культурной политике. 1917-1953 / Сост. А. Артизов и О. Наумов. М., 1999. С. 159, 439, 751, и др.

2 См.: Власть и художественная интеллигенция. С. 442-443.

3 Этот текст Фадеева был показан на выставке к 100-летию А. П. Платонова в Государственном Литературном музее в сентябре 1999 года. В дальнейшем документы этой выставки цитируются без указания источника.

4 Фадеев А. А. Собр. соч.: В 5 т. М., 1960. Т. 4. С. 331.

5 Боков Виктор Федорович (р. 1914) - поэт. Его жена - Евдокия Ивановна Фесенко-Бокова (1915-?). Платонов был дружен с Боковым, который в то время был в заключении. О их взаимоотношениях см.: Шошин В. А. Из писем к Андрею Платонову (по материалам Рукописного отдела Пушкинского Дома) // Творчество Андрея Платонова. Исследования и материалы. Библиография. (Под ред. Н. А. Грозновой). СПб., 1995. С. 194-205. Сыновья Бокова: Константин (р. 1940) - художник, живет в США; Алексей (р. 1941) - инженер, специалист по электронике, живет в Черноголовке Московской области.

6 Возможно, Д. А. Марченко - секретарь партийной организации Московской организации Союза советских писателей. В 1937 году арестован и расстрелян.

7 21 октября 1999 года в письме к автору этих строк В. Ф. Боков сообщил: "Жилье моя жена (в Москве) не получила и уехала на Украину". Благодарю Виктора Федоровича Бокова за предоставленную информацию.

8 РГАЛИ. Ф. 1628. Oп. 2. Ед. хр. 1057. Л. 1-2. Письмо написано простым карандашом на маленьком листке бумаги. На обороте: "Тов. А. А. Фадееву".

стр. 175


--------------------------------------------------------------------------------

Послевоенные письма Платонова к Фадееву были вызваны стремлением опубликовать сборник своих рассказов, чтобы поправить материальное положение. "У меня все получаются заторы, - жаловался он Федору Каманину. - А пить-то и есть моей семье надо? Я ведь тоже хлебом от литературы стал кормиться". 9

В первом письме от 10 декабря 1946 года речь идет о сборнике "Вся жизнь". Он был сдан в издательство "Советский писатель" в сентябре 1945 года. 10 История внутреннего рецензирования этой книги обстоятельно рассмотрена в монографии Н. В. Корниенко. 11 Письмо Платонова позволяет узнать некоторые дальнейшие подробности:

Дорогой Александр Александрович!

Обращаюсь с просьбой по двум предметам: 1. Полтора года тому назад я передал в Издательство "Советский писатель" рукопись книги (сборник рассказов) "Вся жизнь". Рукопись была принята к изданию и набрана. Но летом 1946 г. книга была остановлена производством и набор рассыпан. Затем рукопись была направлена в Секретариат Союза - для того, чтобы там была решена ее судьба. До сих пор, однако, судьба рукописи еще не решена. Я очень прошу ускорить решение по книге "Вся жизнь". Некоторые вещи в книге, если в том явится надобность, будут заменены другими.

2. Изд-во "Советский писатель" предприняло издание ста или более книг избранных произведений советских писателей к 30-летию Октябрьской революции. Меня нет в плане этих изданий. 12 Это дело, конечно. Союза и изд-ва - кого включить в свой план и кого нет. Может быть, поэтому моя просьба покажется неуместной и нескромной, - тогда прошу тебя предать ее забвению. Если же просьба будет принята, то я желал бы, чтобы и мой сборник избранных рассказов (я могу подобрать подходящие) был включен в этот план и издан. Я не равняюсь с теми писателями, которым я не равен, однако и я хочу напечатать то, что достойно быть напечатанным.

Глубоко уважающий Вас и давно преданный Вам Андр. Платонов

10/XII 1946.

Тел. К 19663 13

Итак, набор сборника "Вся жизнь" был рассыпан. Возможно, это могло стать следствием ужесточения политических требований после принятого тогда постановления ЦК ВКП(б) и Совета Министров СССР о работе издательства "Советский писатель". Не исключено, что книга была вычеркнута из плана в Управлении пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) или в результате поступившего оттуда указания. Это предположение основывается на том, что Г. Ф. Александров, глава этого ведомства, и А. М. Еголин, его заместитель, давно были настроены против платоновского творчества. В декабре 1943 года они послали Г. М. Маленкову, секретарю ЦК ВКП(б), доклад о состоянии художественной литературы, в котором рассказ Платонова "Оборона Семидворья" был охарактеризован как "крайне слабый", полный "вздорных рассужде-


--------------------------------------------------------------------------------

9 Каманин Ф. Литературные встречи // Новый мир. 1981. N 6. С. 108.

10 См.: Корниенко Н. В. Указ. соч. С. 291.

11 См.: Там же. С. 291-295.

12 Поддержкой власти пользовались книги героического звучания. В этом отношении показательно письмо главного редактора газеты "Правда" П. Н. Поспелова о книге Б. Н. Полевого "Повесть о настоящем человеке", адресованное Фадееву 30 августа 1946 года: "В газетах об этом факте по понятным причинам в период войны ничего не писалось. Товарищ Сталин сказал в свое время (в 1943 году), когда тов. Маресьева представили к званию Героя Советского Союза, что о нем надо очень хорошо написать после войны. (...) Мы думаем повесть Полевого срочно выпускать в издательстве "Правды"" (РГАЛИ. Ф. 1628. Oп. 2. Ед. хр. 1076. Л. 1).

13 РГАЛИ. Ф. 631. Oп. 15. Ед. хр. 803. Л. 76-77.

стр. 176


--------------------------------------------------------------------------------

ний" и "неясных изречений". 14 Скорее всего, политические руководители литературной жизни не только знали, но и способствовали задержке платоновского сборника.

Платонов был готов в какой-то мере пожертвовать своей художественной суверенностью, учесть политические требования, чтобы пройти в печать и заработать на жизнь. Прося "ускорить решение по книге "Вся жизнь"", он обещал: "Некоторые вещи в книге, если в том явится надобность, будут заменены другими". В следующем письме от 27 декабря 1946 года он уже сообщал: "Один рассказ заменил другим". 15

В то же время Платонов решительно заявлял о своем авторском праве и писательском суверенитете: "Я не равняюсь с теми писателями, которым я не равен, однако и я хочу напечатать то, что достойно быть напечатанным".

Это внутреннее противоречие между художественными устремлениями Платонова и тягостным сознанием необходимости компромисса с политическими указаниями присуще всем его письмам к Фадееву. Но в конце 1946 года об истинной причине попыток компромисса - материальной нужде - Платонов молчал. Во втором письме о ней можно догадаться только по последней фразе. Прося Фадеева отправить сборник "Вся жизнь" в издательство "с твоим указанием", Платонов заключал: "Очень прошу сделать это скорее, насколько возможно " (курсив мой. - В. П .).

Фадеевская виза в левом верхнем углу на письме от 10 декабря гласит: "На секретариат". 16 Она не датирована, поэтому можно утверждать только одно: генеральный секретарь не откликнулся на просьбу лично и быстро решить этот вопрос.

Через неделю ситуация резко изменилась. 5 января 1947 года в "Литературной газете" появилась статья ее главного редактора В. В. Ермилова "Клеветнический рассказ А. Платонова". Он отверг гуманизм Платонова как "самую дурную "достоевщину"", как "нездоровую тягу ко всему страшненькому и грязненькому". Вместо показа "праздника (...) возвращения отца" (с. 469) и "героического ударного труда" Платонов дал в рассказе "Возвращение" "уродливый, нечистый мирок" (с. 472, 473). Критик не скрывал, что критерии оценки он почерпнул в докладе А. А. Жданова о журналах "Звезда" и "Ленинград" и в передовой статье последнего номера газеты "Культура и жизнь" (с. 472, 473).

Эту газету издавало Управление пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), а ее главным редактором был Г. Ф. Александров, который, как отмечалось, еще в 1943 году хотел запретить произведение Платонова.

И. Н. Крамов вспоминал, что Платонов отнесся к этой статье "тихо- сдержанно" (с. 132). Вероятно, так и было, потому что он давно брезгливо смотрел на писания Ермилова как на "всем известную механическую запись на идеологической пленке". 17

Через месяц, 2 февраля 1947 года, в "Правде" появилась статья Фадеева, где он, подобно Ермилову, назвал "Возвращение" ("Семью Иванова") "лживым и грязноватым рассказцем". Такие произведения, заключал Фадеев, "чужды духу советской литературы", "это и не литература вовсе". 18 И здесь источником формулировок было постановление о "Звезде" и "Ленинграде", проект которого был написан Александровым и Еголиным. 19 Письмо Фадеева к Поспелову показывает, что в этой статье, напечатанной мгновенно, автор исполнил политическое задание власти:


--------------------------------------------------------------------------------

14 "Литературный фронт". История политической цензуры 1932- 1946 гг. Сб. документов/ Сост. Д. Л. Бабиченко. М., 1994. С. 100.

15 Андрей Платонов. Воспоминания современников. Материалы к биографии. Сборник. М., 1994. С. 464. Далее ссылки на это издание даются в тексте.

16 РГАЛИ. Ф. 631. Oп. 15. Ед. хр. 803. Л. 76.

17 Платонов А. [Возражения на статью В. В. Ермилова] / Комментарий и примечания Н. В. Корниенко // Октябрь. 1991. N 10. С. 205.

18 Фадеев А. О литературно-художественных журналах // Правда. 1947. 2 февр. С. 3.

19 См.: Бабиченко Д. Л. Писатели и цензоры. Советская литература 1940-х годов под политическим контролем ЦК. М., 1994. С. 134.

стр. 177


--------------------------------------------------------------------------------

Тов. Поспелову.

Срочно.

Дорогой Петр Николаевич!

Направляю статью о журналах. Хотелось бы, чтобы она поскорей увидела свет (в силу занятости я ее изрядно задержал). Надо учесть, что в следующем N "Культуры и жизни" появится статья на эту же тему. 20

Я заеду (в редакцию "Правды") сегодня в районе 10 ч. вечера.

С сердечным приветом

1/II 1947.

Ал. Фадеев. 21

После прочтения фадеевской статьи, свидетельствовал И. Н. Крамов, у Платонова "горлом пошла кровь" (с. 132). Даже если мемуарист что-то путает, Платонов не мог быть не потрясен, так как не ожидал от человека, которому был "давно предан", повторения "идеологической порки" 1931 года. Доверие Платонова основывалось, видимо, не только на том, что в 1942 году, как уже говорилось, Фадеев похвалил его военные рассказы. В литературной среде было известно и другое: в октябре 1943 года на совещании писателей Фадеев "резко выступил против повести Горбатова "Непокоренные" и романа Голубова "Багратион" ". Повесть Горбатова, сообщали тогда Александров и Еголин Маленкову, "т. Фадеев назвал "беллетризованной публицистикой", "чертежом", выбросив, таким образом, эту повесть за пределы художественной литературы. "У нас ведь молодежь растет, - говорил он, - а мы все будем хвалить за тему, за политику (...)". Совершенно очевидно, что тов. Фадеев выступил здесь против той положительной оценки, которую получили произведения Горбатова и Голубова в ЦК ВКП(б)". 22

За такую самостоятельность в феврале 1944 года Фадеев был освобожден от обязанностей генерального секретаря и вернулся на этот пост в 1946 году как кадр И. В. Сталина и А. А. Жданова. А они, как известно, предпочитали хвалить "за тему, за политику". Вновь перечить мнению ЦК, в том числе Александрова и Еголина, он не стал. Он отдался политическому служению, вспомнив, вероятно, свой принцип рапповской поры. "В большевистском понимании, - писал он тогда, - художественная литература есть могущественная служанка политики (...)". 23

Политическая нетерпимость всегда сочеталась с безжалостностью: "доброе сердце" не относилось "к числу большевистских добродетелей". 24

Платонов, напротив, старался стоять на своем: "Литература не служанка для пролетарской революции". 25 Его этика основывалась на любви и сострадании, "великая неимоверная любовь в сердце" считалась достоинством человека.

Весь диалог Платонова с Фадеевым 1947-1949 годов был утверждением исходных этических принципов, хотя после фадеевской статьи Платонов переживал сомнения и колебания, отчасти сходные с мучительными раздумьями 1931 года, когда от него впервые потребовали дать в искусстве "идеологическое опережение действительнос-


--------------------------------------------------------------------------------

20 Появились две статьи: передовая "Советские журналы - мощное оружие социалистической культуры", в которой рассказ назван "клеветническим" (Культура и жизнь. 1947. 11 февр. С. 1), и статья И. В. Сергиевского "За дальнейшее улучшение литературно-художественных журналов", где редакция "Нового мира" бичевалась за публикацию "порочного и пошлого рассказа А. Платонова "Семья Иванова"" (Там же. С. 2).

21 РГАСПИ. Ф. 629. Oп. 1. Ед. хр. 103. Л. 46.

22 "Литературный фронт"... С. 103.

23 Фадеев А. На литературные темы // Правда. 1931. 10 янв. С. 2. О глубокой укорененности этого императива в сознании Фадеева свидетельствует также то, что он подчинял ему и свое творчество. После политического разгрома книги "Молодая гвардия" он, по свидетельству В. В. Вишневского, говорил в декабре 1947 года: "Критику понял... Переживаю глубоко. Буду вновь работать над романом, буду писать один, другой, третий раз... Найду. Выполню указания партии" (РГАСПИ. Ф. 629. Oп. 1. Ед. хр. 109. Л. 112).

24 См. подробнее: Перхин В. В. Русская литературная критика 1930-х годов... С. 52-70.

25 Новый мир. 1993. N 4. С. 113.

стр. 178


--------------------------------------------------------------------------------

ти", превратить литературу в "помощницу партии", т. е. политики. 26 Тогда он попытался это сделать, например, в очерке "Кухонный мужик Советского Союза". 27 Подобный пересмотр творческих задач происходил и в феврале 1947 года. Он отказался от создания пьесы "Добрый Тит", "исполненной пафоса Евангелия", и начал работать над пьесой "о юном Пушкине". 28 Мотивы этих действий он объяснил в письме директору Центрального детского театра. "Известное постановление ЦК (о репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению. - В. П. ), - писал Платонов, - заставило меня посмотреть на свою работу более строго и ответственно. (...) Я решил, чтобы не допустить ошибки, переменить тему (...)" (с. 480).

Охваченный настроениями пересмотра своего творческого багажа, которые если не породила, то усилила фадеевская статья, Платонов в эти февральские дни послал генеральному секретарю Союза советских писателей еще одно письмо: "Александр Александрович! Прошу Вас из сборника рассказов, который находится у Вас, исключить рассказ "Семья Иванова", а остальные рукописи прочитать и с Вашим указанием направить в "Советский писатель" (...)" (с. 464).

Это письмо было опубликовано без даты по черновику. В фонде Фадеева сохранился чистовик. Он датирован 4 февраля 1947 года. Его текст идентичен с черновиком, за исключением важной приписки после даты: "Я и прежде искал возможность встретиться с Вами, но Вы были заняты. Тел. К 19663". 29

В целом письмо, написанное сразу после прочтения фадеевской статьи, показывает, что, отказываясь от осужденного произведения, писатель хотел сохранить право на издание сборника. Вероятно, он еще надеялся, что нападки Ермилова и Фадеева - преходящий эпизод. Он верил в человечность Фадеева: повторив просьбу прочитать рукопись скорее, Платонов впервые сообщил о материальной нужде: "Для дальнейшей работы мне необходимы средства к существованию" (с. 464). Но Фадеев не ответил, не позвонил.

4 марта 1947 года Платонов направил следующее письмо:

Александр Александрович!

В двух письмах, которые я написал прежде, 30 я просил Вас принять меня, чтобы иметь возможность увидеться с Вами.

В этом третьем письме я снова обращаюсь к Вам с тою же просьбой - дать мне возможность увидеться с Вами, чтобы сообщить о своей работе. Есть вещи, которые никто, помимо Вас, не может решить.

С товарищеским приветом

Андр. Платонов

4/III 1947 г.

тел. К 19663. 31

Фадеев по-прежнему не соглашался на встречу. Однако на этом письме спустя почти полтора месяца (возможно, Фадеева не было в Москве) появилось его обращение к Л. М. Субоцкому: "Мы договорились с тобой встретиться и решить этот вопрос. Давай встретимся во вторник (29/IV) в 4ч. дня в ССП". Субоцкий был секретарем партийной организации Союза писателей и членом Президиума и Секретариата. Он получил два экземпляра рукописи "Вся жизнь" в ноябре 1946 года (с. 459), когда планировалось обсуждение ее на Секретариате, сорванное статьей Ермилова. Фадеев


--------------------------------------------------------------------------------

26 См.: Перхин В. В. Два письма Андрея Платонова // Русская литература. 1990. N 1. С. 230.

27 См.: Платонов А. Кухонный мужик Советского Союза (очерк) / Публикация В. В. Перхина // Русская литература. 1997. N 3. С. 175-182.

28 Корниенко Н. В. Указ. соч. С. 297.

29 РГАЛИ. Ф. 1628. Oп. 2. Ед. хр. 1057. Л. 3.

30 Имеются в виду письма, отправленные после фадеевской статьи, т. е. после 2 февраля 1947 года. Пока известно одно (оно цитировалось выше).

31 РГАЛИ. Ф. 631. Oп. 15. Ед. хр. 860. Л. 70.

стр. 179


--------------------------------------------------------------------------------

не решался обойти секретаря, который напрямую был связан с Александровым и Его-линым. Данная пометка Фадеева показывает также, что в марте-апреле он беседовал с Субоцким о Платонове и его сборнике. Он не забыл, не отказался "решить этот вопрос", но и не выносил личное, независимое от политического руководства заключение, к чему его упорно подталкивал Платонов.

14 мая 1947 года состоялась встреча руководителей Союза писателей со Сталиным, на которой Фадеев получил косвенную поддержку своего жестокого отношения к Платонову. После того как он рассказал "о бедном писателе", который находится "в особенно тяжело материальном положении" (бедствовал, конечно, не один Платонов), Сталин посоветовал: "Надо ему помочь. Дать денег. Только вы его возьмите и напечатайте, и заплатите. Зачем подачки давать? Напечатайте - и заплатите". Затем Жданов добавил, что получил от этого писателя "прочувствованное письмо". Сталин бросил: "Не верьте прочувственным письмам". 32

Не поверил Фадеев и очередному письму Платонова, которое пришло через неделю после встречи со Сталиным:

Александр Александрович!

У Вас находятся на прочтении две мои книжки (рукописи): "Вся жизнь" (присланная из Советского Писателя) и "Избранные рассказы" 33 (их читал т. Субоцкий).

Понимая, что у Вас очень много работы и мало времени, прошу Вас все же просмотреть эти рукописи и дать по ним свое суждение, т.к. иначе судьба их не может решиться. А для меня очень важно, чтобы Ваше решение по этим рукописям помогло мне жить и работать дальше.

Настойчивость, с которой я обращаюсь к Вам, объясняется моим тяжелым положением и необходимостью лечиться. Я понимаю, что я сам виноват в своем положении, но не из одного рассказа 34 состояла моя жизнь и работа и не из ошибок будет состоять моя будущая работа.

Искренне уважающий Вас

Андрей Платонов

25/V 47 г.

Тел. К 19663 35

Как видим, Платонов по-прежнему настаивал на личной ответственности, вновь и с большей откровенностью обращался к сердцу Фадеева.

Как отреагировал на это Фадеев? Начиная с конца июня во всех газетных публикациях новых литературных докладов Фадеева имя Платонова отсутствует. Возможно, оно не произносилось и с трибуны. Можно считать, что Фадеев решил больше не участвовать в "идеологической порке" Платонова. Этому, может быть, помогло одно обстоятельство: 24 июня Жданов подверг Александрова резкой критике за "фимиам" "буржуазным философам", 36 и начальник Управления пропаганды лишился своего поста. Но все же главное - в духовном упорстве Платонова, пробуждавшего личную инициативу Фадеева, его лучшие качества.

К этому же Платонов стремился в письме от 30 декабря 194 7 года:

Александр Александрович!

Для меня создалось такое положение, что должен обратиться к Вам. Дело в том, что я могу надеяться на опубликование какого-либо своего произведения, большого


--------------------------------------------------------------------------------

32 Симонов К. М. Глазами человека моего поколения. Размышления о И. В. Сталине. М., 1990. С. 120-121.

33 Так стала называться книга для серии изданий к 30-летию Октябрьской революции.

34 Здесь Платонов, думается, имел в виду не только "Семью Иванова" ("Возвращение"), но и те военные рассказы, которые Фадеев одобрил в 1942 году.

35 РГАЛИ. Ф. 631. Oп. 15. Ед. хр. 860. Л. 69.

36 Жданов А. А. Выступление на дискуссии по книге Г. Ф. Александрова "История западноевропейской философии" // Большевик. 1947. N 16. С. 13.

стр. 180


--------------------------------------------------------------------------------

или малого, лишь в том случае, если оно просмотрено Вами и по нему есть Ваше суждение. Мне известно, что Вы очень заняты, но у меня нет другого выхода. Я бы просил Вас вызвать меня и выслушать. Пока же прошу ответить - могу ли я передать Вам рукопись книжки (рассказы, которые я подберу), с тем чтобы, в случае Вашего одобрения, направить затем рукопись в "Советский Писатель". Я подберу вещи подходящие и полезные с моей точки зрения. Кроме того, это дало бы мне возможность дальнейшей работы над большими рукописями, которые замедляются в своем завершении от неблагоприятных обстоятельств.

С приветом Андр. Платонов

30/XII 1947 г.

тел. К 19663 37

Опять Платонов просил Фадеева принять личное решение и "выслушать" его. Опять рассчитывал на сострадание руководителя ("большие рукописи (...) замедляются в своем завершении от неблагоприятных обстоятельств"). Вместе с тем Платонов не напоминал больше о сборнике "Вся жизнь"; он обещал новый сборник с "подходящими и полезными" рассказами, однако уточнял при этом: " (...) с моей точки зрения". В этом акценте еще одно подтверждение того, что, идя на компромисс, Платонов не отказывался от своих убеждений. Это письмо также свидетельствует, что Фадеев становился личным цензором Платонова: его произведение, "большое или малое", могло пройти в печать, если "просмотрено" генеральным секретарем Союза писателей. Дальнейший ход событий показывает, что Фадеев действительно был его цензором.

30 декабря 1947 года пришлось на среду. Письмо поступило в секретариат Фадеева не ранее понедельника 4 января 1948 года. 9 января на письме появилось указание Фадеева секретарю: "Попросите сборник рассказов у Платонова для меня. И вызовите его в среду на будущей неделе к 5 ч. дня". 38

Как мы видели, в каждом письме Платонов сообщал свой домашний телефон. Фадеев ни разу не позвонил, не поддержал Платонова. Так было и в этот раз. Но все же впервые за двенадцать месяцев Фадеев решил удовлетворить просьбу о встрече, причем невзирая на мнение "Правды", которая в то утро 9 января 1948 года напечатала фельетон, обвинявший Платонова в "дешевом пацифизме". 39

Думается, в какой-то мере он оценил душевное благородство Платонова, который на политическое ожесточение ответил незлобивостью, сохранил доброе отношение, веру в лучшие качества Фадеева и, подобно героям своих военных рассказов, сосредоточился на ежедневном труде.

Но Фадеев был политик и, может быть, более всего заинтересовался предложением нового сборника. Дело в том, что в сентябре 194 7 года "Новый мир" опубликовал десять рассказов М. М. Зощенко, которые показывали "воина-победителя" безо всякого "мрака" и "пессимизма". Сталин и Жданов не возражали против этой публикации, 40 возвращавшей Зощенко читателям и показавшей эффективность их "воспитательной" работы.

Если у Фадеева была такая надежда, то она не оправдалась. Новый сборник, получивший название "У человеческого сердца", включал рассказы "Третий сын", "Фро", "Такыр", раскритикованные в 1930-е годы. Однако встреча состоялась, и Платонов не ушел с пустыми руками: он получил материальную помощь. Подобные ссуды Фадеев выдавал и другим, например Зощенко. Но ссуда Платонову расходилась с указанием Сталина сначала напечатать, а потом заплатить. Она противоречила также изначальной линии власти - платить только за политически актуальные произведения.


--------------------------------------------------------------------------------

37 РГАЛИ. Ф. 631. Oп. 15. Ед. хр. 954. Л. 1.

38 Там же.

39 Рябов Н. К вопросу о порошинке // Правда. 1948. 9 янв. С. 4.

40 См.: Симонов К. М. Указ. соч. С. 121-122.

стр. 181


--------------------------------------------------------------------------------

Этот самостоятельный поступок руководителя Платонов не забыл, что ясно из его последнего письма к Фадееву от 17 мая 1949 года:

Дорогой Александр Александрович!

Обращаюсь к тебе с просьбой. В свое время рукопись моей книги "У человеческого сердца" была на чтении в секретариате Союза. Я слышал, что ее читали Б. Горбатов, Н. Тихонов, А. Софронов, и они, по моим сведениям, одобрили книгу к изданию, сделав свои замечания об ее улучшении. Затем рукопись была передана К. М. Симонову, где она находится и сейчас. 41 Я прошу ускорить решение вопроса относительно моей книги (дело продолжается почти два года). Я, конечно, не занимаюсь тем, что лишь ожидаю решения судьбы книжки, написанной прежде. В последние два года я работал над обработкой русского эпоса для Детиздата (гл. редактор издания М. Шолохов, 42 и он знает эту мою работу), написал пьесу "Ученик лицея", 43 написал одну повесть "На земляных работах" (неудачную) и пишу новую "Вениамин Кузнецов". 44

Но все мои новые работы задержались окончанием, потому что я тяжело болею туберкулезом, болею вот уже почти два года и сейчас лежу в больнице. Я благодарен тебе за твою доброту, за ту помощь, которую я получил в прошлом году. Сейчас я получаю (до 1/VII т(екущего) г(ода)) по 750 р. в месяц из Литфонда.

Теперь я все еще болен, и меня не выписывают из больницы, однако врач говорит, что в начале июня меня можно выписать из больницы, но с тем, чтобы я сразу поселился жить под Москвой, т(ак) к(ак) у меня легкие останутся больными и подорвана сердечная деятельность. Выехать же я никуда не могу; для этого надо снять жилище на лето, надо жить и кормить семью, словом, надо иметь деньги. А я почти два года болею, работал от болезни недостаточно и впал в нужду, когда для меня еще возможно выздоровление. Конечно, если бы мои новые вещи, - хотя бы не все, - издавались скорее, я бы никогда не знал нужды, т(ак) к(ак) всегда стараюсь работать.

Я прошу еще, если моя просьба уместна, выдать мне пособие или ссуду на лечение. Беда моя в том, что я болею болезнью, от которой и умираешь долго, а если вылечишься, то лечиться нужно долго.

По выздоровлении я возмещу все расходы, понесенные на меня.

Глубоко уважающий тебя

Андрей Платонов

17/V 1949 г. 45

В этом письме, написанном через шестнадцать месяцев после январской встречи 1948 года, Платонов вернулся к форме "дорогой" и к обращению на "ты". Значит, при личной встрече Фадеев сумел отчасти восстановить доверие Платонова. Вряд ли Платонов его идеализировал, когда писал о "доброте". Возможно, благодарил он не только за деньги из Литературного фонда, но и за "редкие лекарства", которые "доставал" Фадеев, хотя это мемуарное свидетельство нуждается в дополнительном подтверждении. 46 Но было ли их общение в 1949 году на равных? Не была ли эта кроткая


--------------------------------------------------------------------------------

41 В своих обстоятельных мемуарах К. М. Симонов не рассказал, почему в руководимом им "Новом мире" отвергались произведения Платонова и почему он не одобрил сборник "У человеческого сердца", хотя довольно подробно обрисовал и осудил позицию Фадеева и даже заподозрил его в сговоре с В. В. Ермиловым (см.: Симонов К. М. Указ. соч. С. 101-102).

42 См.: Волшебное кольцо. Русские сказки / Пересказал А. Платонов. Под общей ред. М. Шолохова. М., 1950.

43 Пьеса не была поставлена. Опубликована в 1974 году.

44 Повести не были изданы. Рукописи этих произведений не обнаружены.

45 РГАЛИ. Ф. 631. Oп. 15. Ед. хр. 971. Л. 120-120, об. Письмо было опубликовано (см.: Перхин В. В яростном мире "немой борьбы" // Парламентская газета. 1999. 1 сент. С. 5). Печатается по автографу (с микрофильма).

46 См.: Боков В. Угол отражения жизни. [Интервью] // Русский дом. 1999. N 9. С. 24. Нуждается в проверке утверждение Бокова о солидной "майорской" пенсии Платонова. Известно, что у писателя был чин капитана (с. 106).

стр. 182


--------------------------------------------------------------------------------

благодарность признательностью нищего за "доброту" благодетеля, а просьба "выдать пособие" - смиренной мольбой о новой милостыне?

В самом деле, что такое 750 рублей в месяц в то время? Это меньше нормы вознаграждения молодого специалиста в Министерстве юстиции РСФСР (950р.) и даже парикмахера (765 р.) и весьма далеко от заработка мастера не ведущего участка на заводе, который вместе с премиями имел 1980 рублей в месяц. Заведующая отделом редакции "Нового мира" получала в 1948 году 1200 рублей; Симонов тем не менее просил Сталина повысить ставки редакционным работникам. 47 Что касается много печатавшихся писателей, то один из самых благополучных, Симонов, имел не только зарплату главного редактора и сумму Сталинских премий, но и получал ежемесячно несколько тысяч гонораров за спектакли по своим политически безупречным пьесам. 48 Не вдаваясь в подробные подсчеты, согласимся, что существование Платонова не только по сравнению с симоновским, фадеевским или горбатовским, 49 но и в абсолютном выражении было более чем скромным. И конечно, 750 рублей ему не могло хватить, чтобы обеспечить семью (жена и дочь) и себя - больного туберкулезом - всем необходимым. В силу материальной зависимости он вынужден был стать кротким, смиренным, сохраняя при этом большую внутреннюю, духовную силу.

В майском письме 1949 года упоминаются отзывы писателей на сборник платоновских рассказов. О них стоит сказать подробнее. Рецензий Горбатова, Симонова и Софронова обнаружить не удалось. Но вот что, например, писал заместитель генерального секретаря Союза писателей Н. С. Тихонов: "Платонов талантливый писатель, даже очень талантливый. У него своя, непохожая на других манера письма. У него своя выдумка, свой язык - напряженный, выверенный, живописный. (...) Писатель имеет несомненно пристрастие к темным пятнам человеческой психологии, местами даже нечто пессимистическое скользнет нет-нет на его страницах (например, рассказ "Пестрая бабочка"). Что-то болезненное присутствует в его вещах". Тем не менее Тихонов предлагал сборник издать, удалив из него рассказы, вызывающие "двойственное впечатление своим содержанием". Особенно ему нравились "Гроза", "Вся жизнь", "Третий сын", "Бессмертная слава".

Эпистолярный отзыв В. В. Вишневского, одного из заместителей Фадеева, приведу полностью:

3 XII 48

Дорогой Саша.

О рассказах Платонова. Это напряженный цикл новелл. Временами касается неимоверно пессимистических сторон жизни, но временами поднимается на светлые высоты.

Безусловно нужно взять сборник для издания, отсеяв наиболее пессимистические новеллы, например "Пестрая бабочка". Рассказ о матросах, защищающих Севастополь, сильный, аналитический, он полон понимания людей, которые шли во имя Родины и ложились под немецкие танки, взрывая их.

Местами у автора небрежные, неудачные обороты. Потребуется редакторская правка.

Я бы советовал известить тов. Платонова об отзывах членов секретариата, сообщить ему, что рукопись принимается для издания с отсевом нескольких) негодных вещей.

Жму руку.

Вс. Вишневский


--------------------------------------------------------------------------------

47 Симонов К. М. Указ. соч. С. 120.

48 Заработок Симонова-драматурга (без вычета подоходного налога) в 1945 году - 675865 рублей, в 1946 (янв.-сент.) - 457921 рубль (РГАЛИ. Ф. 631. On. 15. Ед. хр. 803. Л. 10). После денежной реформы 1947 года эти суммы соответственно уменьшились в 10 раз.

49 Т. К. Окуневская, жена Б. Л. Горбатова, вспоминала об этом времени: "Горбатов живет уже в 5-комнатной квартире, из Германии привез мебель, автомобиль" ( Окуневская Т. Черные розы от маршала Тито // Парламентская газета. 2000. 28 янв. С. 11).

стр. 183


--------------------------------------------------------------------------------

Нельзя не заметить, что в отзывах Тихонова и Вишневского политическая оценка (суждения о "пессимистических сторонах жизни") занимает второстепенное место. В основном они руководствовались пониманием силы и своеобразия таланта Платонова. Но не они, а голос власти определял в ту эпоху окончательное решение.

26 мая на платоновском письме появилась виза А. В. Софронова "На секретариат". Вероятно, Фадеев был в очередной командировке. Предполагая это, Платонов в заголовке письма написал: "А. А. Фадееву (при его отсутствии - Анатолию Владимировичу Софронову)". Заседание секретариата Союза советских писателей под председательством Софронова состоялось 30 мая 1949 года. В тот день было немало финансовых вопросов. Например, студенту Литературного института В. А. Солоухину решили выдать 1500 рублей из фонда помощи молодым писателям для поездки во Владимирскую область для написания новой книги стихов, С. Я. Маршаку помогли с дачей: постановили "в 3-х месячный срок закончить установку финского домика С. Я. Маршака". 50 Просьба Платонова значится в протоколе заседания пятнадцатым пунктом: "Постановили: предложить правлению Литфонда выдать А. Платонову 3.000 р. (три тысячи) на лечение". 51

Главная просьба Платонова - разрешить публикацию сборника - не рассматривалась. Возможно, Софронов не решился поставить этот вопрос без Фадеева и Симонова (он тоже отсутствовал). Возможно, все заранее было обговорено с лидером и решено вновь политическую целесообразность поставить выше творческих интересов одного писателя и дальше оказывать на него материальное давление.

В 1950 году Платонов, вероятно, получил гонорар за упомянутую в письме книгу сказок "Волшебное кольцо". В октябре на обложке одного из экземпляров он сделал надпись: "Александру Александровичу Фадееву в подарок твоему сыну Михаилу от А. Платонова". 52 6 октября 1950 года на другом экземпляре "Волшебных сказок" появилась еще одна его дарственная: "Дорогому Виктору Федоровичу Бокову, с любовью к Большому поэту". Дружба много значила в жизни Платонова. Она помогала преодолевать духовное одиночество. Жене он иногда говорил: "Мария, я очень одинок". 53 В 1930-е годы сердечным другом был С. Ф. Буданцев. Дарственная надпись ему и его жене- поэтессе приоткрывает платоновское понимание дружбы: "Сергею Федоровичу и Вере Васильевне - дорогим, снисходительным ко мне друзьям, любившим (и, м(ожет) б(ыть), любящим) меня ни за что. Ваш А. Платонов. 6/Х 37 г.". В годы послевоенных бедствий Платонов особенно нуждался в дружбе. Об этом еще одна дарственная на книге "Волшебное кольцо": "Льву Исаевичу Славину. Вы стали мне другом, когда мне была нужна дружба как спасение. Благодарю Вас. Окт. 1950. А. Платонов". Фадеев мог быть заботливым администратором и товарищем. Таким видел его К. А. Федин. 14 июня 1951 года он писал Фадееву: "Очень я тебе благодарен, что так ускорил мой отъезд на леченье". 54 Другом Платонова Фадеев не стал: роль цензора и политического контролера исключала любой вариант дружбы.

Через полгода после смерти Платонова его вдова попыталась вновь поставить перед Фадеевым вопрос об издании сборника рассказов:

18 июня 1951 г.

Глубокоуважаемый Александр Александрович!

Если Вы просмотрели сборник рассказов Андрея Платонова, то теперь я прошу Вас принять меня. Мне очень нужно Ваше слово о сборнике: подбор рассказов и статей не


--------------------------------------------------------------------------------

50 РГАЛИ. Ф. 631. Oп. 15. Ед. хр. 982. Л. 91, 96.

51 Там же. Ед. хр. 971. Л. 95.

52 Фадеев Михаил Александрович (р. 14 августа 1944 года) - редактор, заместитель генерального директора издательства "Советский писатель" в 1980-е годы, руководитель галереи "Артакадемия" в Центральном доме художников в 1990-е годы. Благодарю Михаила Александровича за возможность публикации автографов А. П. Платонова.

53 Цит. по: Одинцов Е. Позовите Марию // Общая газета. 1999. 2-8 сент. С. 16.

54 РГАЛИ. Ф. 1628. Oп. 2. Ед. хр. 242. Л. 24, об.

стр. 184


--------------------------------------------------------------------------------

совсем тот, что я собрала для комиссии, руководствуясь оглавлениями, которые составлял Андрей Платонович, посылая в прошлом свои книги в Союз (писателей) и в издательства. Таким ли нужно выпустить этот сборник? В нем нет военных рассказов, наиболее сильных; нет пьес - оставлены произведения наиболее слабые, печатанные в газетах.

Если Вы найдете свободную минуту поговорить со мною, буду бесконечно благодарна Вам.

Мария Платонова Тел. К 1-96-63. 55

Из этого письма следует, что, может быть, Мария Александровна встречалась с Фадеевым, что была создана "комиссия" по литературному наследию Платонова, но, как и ранее, генеральный секретарь, видимо, не взял на себя личную ответственность. И он, и другие секретари по-прежнему не хотели "верить прочувствованным письмам". Сборник "У человеческого сердца" появился только после смерти Фадеева в 1958 году в составе книги "избранных рассказов" писателя, да и то в неполном виде - без рассказов "Вся жизнь", "Бессмертная слава" и "Пестрая бабочка".


--------------------------------------------------------------------------------

55 Там же. Ед. хр. 1059. Л. 1.

стр. 185