Сам по себе русский именослов достаточно устойчив. Однако исследователи современной антропонимики отмечают естественное и достаточно быстрое изменение популярного набора имен в обществе. Подобный процесс описывают и историки русского именослова в прошлом. Л. М. Щетинин посвятил изменению употребительности имен в разное время на одной и той же территории главу "Мода и имена", подтвердив свои наблюдения "Статистическим справочником", охватывающим период с XVII века до 1970-х годов. 1 Он использовал для этого исторические документы списочного характера и метрические церковные книги. Его статистические примеры показывают, что степень употребительности имен за указанный период постоянно менялась: исторически одни имена входят в широкое употребление, а другие, напротив, становятся редкими.

В. А. Никонов, которого больше интересовал набор популярных имен в разных социальных группах, в статье "Женские имена в России XVIII века" воспользовался списками дворянок, воспитанниц Смольного института, и пришел к выводу, что хотя "набор употребляемых имен в России XVIII века почти не менялся - менялась их частотность". 2

Действительно, изменение популярности отражается прежде всего в частотности употребления того или иного имени. Причина этого явления, видимо, лежит не в особенностях самого именослова, а вне его, в культурных процессах, которые протекают в обществе. С помощью статистики можно установить факт изменений в именослове, но не причины изменений.

Изучение процесса в прошлом затруднено недостатком организованного списочного материала, относящегося к прежнему времени и охватывающего достаточно очерченный культурный слой. Имея в руках список значительной части русского чиновничества за вторую половину XVIII века, мы попытались выяснить, происходили ли в этот период подобные изменения в области мужского именослова и в каком направлении они шли. Список составлен на основании адрес- календарей (месяцесловов) за 1765-1796 годы (32 года в общей сложности). Месяцесловы начали издаваться с 1765 года, и первый зафиксировал штаты учреждений за 1764 год. Общее количество чиновников за 32 года по утвержденным штатам губерний достигает 36 тысяч человек. Из них только 20 600 человек поименованы с указанием отчества, т. е. по общепринятым правилам того времени, именуясь по отцу, являлись потомственными дворянами в первом или в нескольких поколениях.


--------------------------------------------------------------------------------

1 Щетинин Л. М. Русские имена. Очерк по донской антропонимии. 3-е изд. Ростов-на-Дону, 1978. С. 190-208.

2 Перепечатана в его книге: Никонов В. А. Имя и общество. М., 1974. С. 43-65 (см. с. 55).

стр. 71


--------------------------------------------------------------------------------

Мы положили в основу подсчетов список из 20 600 имен, так как только в этих случаях можно сопоставить имена отцов и детей.

Он включает фамилии людей, родившихся и получивших имя в 1730- 1740-е годы. Затем в среду чиновничества вошло три поколения - дедов, сыновей и внуков. Фактически же мы сравниваем на протяжении нескольких поколений только имена отцов и детей. Сопоставляя статистику имен и отчеств, мы не можем получить абсолютное соотношение частотности имен в поколениях дедов и внуков, поскольку она учитывает также имена промежуточного поколения отцов. Подобное сопоставление может отразить только факт какой-то динамики, но не может дать конкретной количественной характеристики самого процесса. Статистика употребительных имен в определенный момент может быть иной, хотя и должна отражать наметившуюся тенденцию. Одним словом, реальное процентное соотношение имен не будет совпадать с вычисленным нами по данным, которые мы приняли за исходные.

Говоря о "поколении", мы не вкладываем в это слово понятие о культурной характеристике эпох или их идейной ориентированности, а имеем в виду лишь возрастную смену поколений, которая происходила в XVIII веке примерно каждые двадцать лет (поколения дедов, отцов и детей). Люди, которые вошли в деятельный возраст в середине века, к 1764 году, получили свои имена по воле поколения 1730-1740-х годов, и в соответствии уже со своими вкусами дали имена детям, жизнь которых пришлась на екатерининское царствование. За истекшее с этой даты до конца века время должно было смениться примерно четыре поколения, включая сюда и правнуков, вошедших в жизнь в 1780-1790-е годы. Впрочем, даже в принятом нами ограниченном смысле понятие "поколение" условно, так как подразумевает цикличность смены поколений. На самом деле смена населения и вместе с ним имен происходит непрерывно и последовательно.

Таким образом, хотя мы используем список русских имен с 1764 по 1795 год, практически он охватывает, включая имена "прадедов", определенные по отчествам их детей, почти весь XVIII век и дает возможность проследить тенденцию изменения частотности употребления имен на протяжении более длительного периода, чем тот, который зафиксирован в месяцесловах. Мы не можем указать, когда начались изменения; можем только определить общую тенденцию изменений в частотности употребления. Мы исходим из предположения, что при инертности общества в течение всего XVIII века, при медленности культурных процессов в это время, особенно в такой консервативной сфере, как именослов, накопление изменений можно проследить только в течение нескольких поколений, условно говоря - дедов, отцов, внуков и правнуков. Реально мы все равно всегда сравниваем данные по "отцам" и "детям". Количество имен в этих разрядах одинаково, так как имена "отцов" мы извлекаем из отчества "детей", хотя в общей статистике эти понятия отрываются от семейных связей, приобретая чисто виртуальный характер.

Если изменения в популярности имен происходили в одном направлении, то они должны стать заметны при сравнении отдельно вычисленной статистики имен и отчеств. В этом случае частотность (популярность) некоторых имен должна была повышаться, других же падать. Чем моложе было поколение, тем более "модные" имена должны попадать в употребление.

Чиновничество, конечно, не имело какого-то особого именослова, однако все же слой людей, имена которых мы анализируем, имеет свою специфику. В XVIII веке мы имеем дело со стратифицированным сословным обществом. Прослойка чиновничества на этом фоне выглядит в значительной степени всесословной, так как рекрутируется из различных сословий, хотя и в разной степени. С сословной точки зрения список чиновников включает людей, имевших классные чины по табели о рангах и, таким образом, принадлежавших к дворянству; он оказывается единообразно дворянским. Но дворянство в целом после петровских реформ интенсивно пополнялось людьми, получавшими сословные права за счет "выслуги" на государственной службе. Чинов-

стр. 72


--------------------------------------------------------------------------------

ничество стало конгломератом представителей потомственного дворянства и выходцев из других сословий, объединенных общими дворянскими привилегиями. Наиболее заметно проникновение в эту среду представителей духовенства, грамотной его части, прошедшей через сложившуюся еще до XVIII века систему духовных образовательных учреждений. Значит, в области именослова служилое дворянство также не было замкнутым. Сюда привносились вкусы и навыки других сословий, хотя со сменой поколений происходил процесс их уравнивания с преобладающей дворянской массой. Чиновничество можно идентифицировать с дворянством в целом.

Список чиновников имеет и региональные особенности. Он охватывает не только Петербург и Москву, но и все другие губернии. Какая-то часть чиновников, в основном из высшего звена управления, были назначенцами из столицы. Основная же масса комплектовалась непосредственно из жителей уездов и губерний пространной империи. Поэтому общий список чиновников отражает обычаи именования в различных регионах, достаточно замкнутых и обособленных в этнографическом отношении.

Вместе с тем, отмечая несомненную пестроту разнообразных влияний на именослов чиновничьей прослойки, необходимо также иметь в виду, что она идеологически и культурно остается типичной для русского дворянства. Людей этого круга кроме чувства общей сословной принадлежности к дворянскому сословию объединяла работа в унифицированной, единообразной системе государственного управления, с общими задачами и правилами, предписанными верховным правительством. За произволом местной администрации нельзя не видеть общей системы, постоянно сплачивавшей этих людей, в меру своей компетенции принимавших окончательные решения, в известную корпорацию со своими обще культурными навыками и стремлениями.

На фоне общей массы поместного дворянства чиновники должны были выделяться как прослойка заведомо грамотных людей, принадлежавших к письменной светской культуре. Именно люди из служилой среды составляют большую часть переводчиков и авторов в XVIII веке, создававших массовую продукцию, рассчитанную на вкусы и потребности самого широкого читателя. Примером могут быть люди, работавшие на фирму крупнейшего книгоиздателя эпохи Н. И. Новикова. Организующее влияние письменной культуры они должны были испытывать и в отношении именослова.

Для того чтобы судить, насколько представительна выборка в 20 600 имен, желательно знать численность дворянского сословия в XVIII веке. Попытки количественного учета дворянского сословия хотя и постоянно предпринимались правительством, но не доводились до конца. Поэтому последующие научные разыскания опирались на шаткий фундамент. А. Романович-Славатинский предполагал, что в 1720-1730-е годы численность дворянства составляла около 250 тыс. мужского пола. 3 В "Очерках СССР. Период феодализма. Россия во второй половине XVIII века" 4 число дворян указывается вместе с духовенством и разночинцами; общая численность этих сословий определена для 1740-х годов в 350 тысяч, для 1780-х - в 600 тысяч. Однако более поздние и более близкие к реальности расчеты, хотя тоже не абсолютно точные, позволяют считать, что эти данные завышены. В. Кабузан и С. Троицкий, используя разнообразные и взаимодополняющие источники, для 1782 года дают цифру 108 тыс., а для 1795 года - 363 тыс. (объясняя прирост присоединением новых губерний с большим количеством беспоместных дворян); для 1816 года они определяют численность дворян в 429 тыс. 5 Вместе с тем П. А. Зайончковский приводит подсчеты Инспекторского департамента, которые относятся к 1846-1847 годам и дают цифру - 250 тысяч потомственных дворян (из них 150 тысяч получивших дворянство "за


--------------------------------------------------------------------------------

3 Романович-Славатинский А. Дворянство в России от начала XVIII века до отмены крепостного права. СПб., 1870. С. 508-509.

4 Очерки СССР. Период феодализма. Россия во второй половине XVIII века. М., 1956. С. 46.

5 Кабузан В. М., Троицкий С. М. Изменения в численности, удельном весе и размещении дворянства в России в 1782- 1858 годах // История СССР. 1971. N 4. С. 164.

стр. 73


--------------------------------------------------------------------------------

службу"); автор принимает ее близкой к действительности, предполагая, что эти подсчеты не могли иметь погрешность более 10 % . 6 А. Яновский в "Словаре" Брокгауза-Ефрона (1-е издание, статья "Дворянство"), не ссылаясь на источник сведений, определяет численность дворянского сословия перед Крестьянской реформой в 500 тысяч человек, включая сюда и дворян "за выслугу". 7 Если считать, что количество дворян в России росло более или менее последовательно, то за основу разумно принять наименьшие данные. В этом случае наша выборка оказывается довольно представительной.

Анализировать имеет смысл только небольшую группу имен с высокой частотностью. Имена с низкой частотностью, т. е. в принципе с большим элементом разброса, не могут быть показательными, так как неизбежно содержат большое количество случайных ошибок.

Для демонстрации подвижек в частотности имен мы избираем лишь те, которые имеют достаточную представительность в общем списке, ограничивая нижний предел полупроцентной нормой (с округлением после 0.45%). Еще ниже (0.5% это 5 имен на 1000 фамилий) количественные колебания становятся в значительной мере случайными. Еще раз подчеркнем, что приведенные цифры не измеряют реальную среднюю частотность имен, а лишь демонстрируют соотношение их популярности в поколениях.

Приведенные в сравнительном списке имена составляют количественно незначительную часть именослова, но по употребительности это его главная часть - 85 % именований. Малоупотребительные имена оказываются оттесненными на обочину, занимая по употребительности всего около 15 % .

Имена "детей"

Иван
15.47%
Павел
1.44%

Петр
7.93%
Матвей
1.18%

Василий
6.68%
Егор
1.04%

Николай
5.87%
Гаврила
1.02%

Александр
4.90%
Никита
0.92%

Михаил
4.79%
Илья
0.84%

Алексей
4.71%
Афанасий
0.79%

Федор
4.45%
Данила
0.67%

Андрей
4.02%
Тимофей
0.63%

Яков
2.83%
Антон
0.63%

Степан
2.76%
Лев
0.58%

Дмитрий
2.64%
Максим
0.56%

Григорий
2.18%
Осип
0.55%

Семен
2.15%
Борис
0.47%

Сергей
1.88%






Имена "отцов"

Иван
17.17%
Егор
1.02%

Василий
6.63%
Осип
0.97%

Петр
5.77%
Тимофей
0.92%

Федор
5.33%
Илья
0.89%

Михаил
4.57%
Павел
0.87%

Алексей
4.18%
Данила
0.86%

Андрей
3.89%
Борис
0.79%

Яков
3.02%
Антон
0.78%

Степан
3.02%
Никифор
0.75%

Григорий
2.97%
Максим
0.71%

Семен
2.78%
Кузьма
0.60%

Александр
2.39%
Ефим
0.54%

Николай
2.00%
Леонтий
0.53%

Дмитрий
1.88%
Филип
0.52%

Никита
1.60%
Герасим
0.50%

Матвей
1.41%
Лев
0.47%

Сергей
1.31%
Роман
0.46%

Афанасий
1.25%
Игнат
0.45%

Гаврила
1.15%






Список показывает, что ряд имен "отцов" выпадает из границы в 0.5 % в списке имен "детей" (Герасим - 0.50 и 0.33; Ефим - 0.54 и 0.40; Игнат - 0.45 и 0.34; Кузьма - 0.60 и 0.32; Леонтий - 0.53 и 0.21; Никифор - 0.75 и 0.42; Роман - 0.46 и 0.25; Филип - 0.52 и 0.36 соответственно).

Вместе с тем этот список не пополнился ни одним новым именем; все вошедшие в него имена уже были в списке "отцов". Таким образом, к концу века набор наиболее употребительных имен пусть и незначительно, но сужается. Все же хотя он остается в основном прежним по составу, употребительность некоторых имен понижается (наи-


--------------------------------------------------------------------------------

6 Зайончковский П. А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX веке. М., 1978. С. 21. 67, 222.

7 Энциклопедический словарь. СПб., 1893. Т. 10. С. 209.

стр. 74


--------------------------------------------------------------------------------

более значительно: Афанасий, Борис, Григорий, Иван, Никита, Осип, Степан, Федор, Яков). Зато употребительность других заметно возрастает. Среди них Александр, Дмитрий, Николай, Петр. Иные колебания частотности имен из этого списка не столь значительны и могут относиться к случайным отклонениям.

В "Ионыче" Чехова у Екатерины Ивановны Туркиной (Котика) имена Алексей Феофилактович и Дмитрий Ионыч вызывают улыбку. "Как смешно звали Писемского!" - замечает она. По-видимому, смешным и комичным персонажу чеховского рассказа кажется сочетание обычного, широко употребительного имени и редкого, "экзотического" в конце XIX века отчества.

С подобным психологическим восприятием имен мы встречаемся на каждом шагу, и в каком-то смысле оно определяет наше отношение к окружающим. Отношение к имени не является чисто субъективным, а задается практикой именослова в течение нашей личной жизни и складывается под воздействием широкого употребления отдельных имен на общем среднем фоне. По отношению к прошлому этот феномен можно прояснить только с помощью выявления их частотности.

Возможно, обилие Александров среди заметных писателей первой четверти XIX века является результатом распространения моды на это имя, наметившейся еще в 1790-х годах. Для того чтобы проверить, существует ли такой феномен, мы решили определить частотность имен по материалам "Словаря русских писателей XIX-XX веков", издаваемого "Российской энциклопедией". Поскольку корпус словаря еще не завершен (вышли только четыре тома из шести или семи), основой для подсчетов послужил "Проект словника" словаря, включивший около 2 200 имен. 8 Количество имен, отобранных для включения в словарь, конечно, невелико, учитывая, что он охватывает период около полутора веков. Однако поскольку нас в данном случае интересует не общая статистика, а лишь соотносительность определенных имен в определенное время, этот материал может в сочетании с приведенными выше данными прояснить картину именослова, сложившуюся к началу XIX века.

В культурном отношении такого рода словарь всегда представляет список людей, в массе своей вышедших из образованной (по меркам своего времени) среды; культурная наследственность довольно четко прослеживается в литературе, когда она рассматривается как процесс. Из общего списка были выбраны имена литераторов, родившихся с 1790 по 1810 год включительно. В хронологически ограниченный список вошло 288 имен. Были просчитаны те имена, число которых в списке превышало три, т. е. составляло более 1 %. Из имен, имеющих тенденцию к понижению употребительности, сюда попали только Иван (6.9 %) и Федор (2.4 %). В число имен, употребление которых повышается, входят: Александр (14 %; к этому следует добавить пять женских имен Александра), Дмитрий (2.4 %), Николай (12.2 %); имя Петр (4.5 %) в том слое общества, из которого вышли будущие литераторы, почему-то пользовалось меньшей популярностью, чем в дворянстве вообще. Зато резко возрастает популярность имени Владимир (3.8 % в сравнении с его редкостью в XVIII веке); возможно, это происходило под влиянием беллетристики конца XVIII-начала XIX века. Было бы весьма соблазнительно подыскать подходящие объяснения всем предпочтениям общества в области национального именослова. Однако если в конкретных, частных случаях можно достаточно обоснованно наметить причины предпочтения определенного имени, то в общей статистике это становится затруднительным. Равным образом можно предположить, что не литература влияла на именослов, а именно распространение моды на имя Владимир в обществе в бытовом употреблении обусловило его употребление в качестве имени литературного. Пока мы можем установить только изменение приоритетов в массовом сознании, но не объяснить их.


--------------------------------------------------------------------------------

8 Русские писатели (1800-1917). Энциклопедический словарь. М., 1982. 39 с.

стр. 75