Memento mori - помни о смерти - так приветствовали друг друга монахи ордена траппистов (1148-1636), члены которого были связаны обетом молчания. Есть и другие, более емкие значения этого выражения: мысль о неизбежности смерти; эмблема смерти; грозное напоминание о неотвратимости гибели, краха и т. д. 1 Все эти значения в какой-то мере соприкасаются.

Я остановлюсь лишь на некоторых наблюдениях о теме смерти в творчестве двух художников, близких друг другу, несмотря на их разрыв.

По существу речь пойдет о философской проблеме, разгадать которую человеку не дано. И связана она с размышлениями о жизни и смерти, неизбежными для каждого большого художника. В переломные эпохи эти раздумья были особенно актуальны, но никогда не исчезали вовсе.

Об этой проблеме много писали античные философы и философы вплоть до Канта, Шопенгауэра, Хайдеггера. Естественно она звучит в Священном Писании: "Смерть, где жало твое?" (Ос. 13:14), равно как и в фольклоре, и в древнерусской литературе. Например, в книге (известной в нескольких редакциях) "Прение живота со смертью" (Спор жизни и смерти) конца XV-XVII века. 2

Существует и огромная святоотеческая литература, посвященная этой проблеме. Назову лишь "Слово о смерти" Игнатия Брянчанинова (СПб., 1905) и новейшее исследование афинского профессора Н. Василиадиса "Таинство смерти" (1998), в котором собран большой материал на эту тему.

В литературоведении Memento mori оставалось если не под запретом, то в тени; по-видимому, потому, что актуальнее и бодрее были традиционные сюжеты труда, героизма и т. д. Редким исключением являются исследования последних лет Ю. М. Лотмана, которого глубоко занимала проблема философского осмысления смерти. Она своеобразно раскрывается в его монографии "Культура и взрыв" (М., 1992) в главе


--------------------------------------------------------------------------------

1 См.: Бабкин А. М: Шенденцов В. В. Словарь иноязычных выражений и слов. М.; Л., 1966. Т. 2. С.859-860.

2 См.: Дмитриева Р. П. Повести о споре жизни и смерти. М.; Л., 1964.

стр. 149


--------------------------------------------------------------------------------

"Конец! Как звучно это слово...", в ряде работ 1991-1993 годов, известных читателю по публикации Т. Д. Кузовкиной "Тема смерти в последних статьях Ю. М. Лотмана" ("Russian Studies", 1995, N 4), а также из новейшей монографии Б.Ф. Егорова "Жизнь и творчество Ю. М. Лотмана" (М., 1999).

В искусстве, в художественной литературе проблемы жизни и смерти, бессмертия природы и неизбежного конца человека оставались актуальными всегда. Напомню, как проникновенно писал о сокровенном таинстве смерти Гоголь: "Соотечественники! Страшно!.." 3

Другой писатель, Достоевский, обладал от природы острым чувством жизни и смерти. Заметим, это черта всей христианской культуры, исчезавшая по мере ее религиозного истощения. Достоевский переживал страх смерти, почти умирал, при каждом эпилептическом припадке: "Страх смерти уже начинает проходить, но есть еще чрезвычайный", - писал он после одного из частых приступов. 4

Предчувствия приближающейся болезни, беды, кончины постоянно преследовали Тургенева. Его письма изобилуют жалобами на страдания, на собственную уязвимость и беззащитность перед грозной и равнодушной природой.

П. В. Анненков писал по этому поводу в своих "Воспоминаниях": "Уже с 1857 года Тургенев стал думать о смерти и развивал эту думу в течение 26 лет, до 1883, когда смерть действительно пришла, оставаясь сам все время с малыми перерывами совершенно бодрым и здоровым". 5 Анненков упоминает о его бесконечных "ужасах перед холерой", о боязни простуды, подагры, о чтении им многочисленных медицинских сочинений. Об этом же вспоминают и другие современники, в том числе Некрасов, А. А. Фет, Н. В. Щербань, Я. П. Полонский, В. В. Стасов.

На долю Тургенева выпало много тяжелых и мучительных болезней. Но обращает на себя внимание и его суеверное отношение к ним. 6 По-видимому, суеверие, действительно присущее Тургеневу, было связано с его развитым воображением и с отсутствием веры. По поводу первого Л. Толстой писал В. П. Боткину из Парижа в 1857 году после встречи с Тургеневым: "Страдает морально так, как может только страдать человек с его воображением". 7

Неверие же в Бога осознавалось писателем как его личная ущербная особенность. Что значит вера для человека, Тургенев хорошо понимал, дружески общаясь с людьми глубоко религиозными (семья Аксаковых, Татьяна Бакунина, графиня Е. Е. Ламберт, семья Полонских). Сам он был лишен дара веры или не сумел его развить и от этого страдал.

Обладая высокими качествами души, которые можно назвать христианскими, Тургенев называл себя "плохим христианином" и отсутствие дара веры считал непоправимым "личным несчастьем". "Имеющий веру, - писал он Е.Е. Ламберт, - имеет все и ничего потерять не может; а кто ее не имеет - тот ничего не имеет, - и это я чувствую тем глубже, что сам принадлежу к неимущим! Но я еще не теряю надежды". 8

По-видимому, то, что Тургенев был "невером" (слова Л. Толстого), хотя внешне он соблюдал обряды (крестил свою внучку и внучек П. Виардо, ходил в церковь), несомненно усиливало в нем страх смерти, преследовавший его почти всю жизнь. Вот что вспоминал Я. П. Полонский по поводу крайне безотрадного пессимистического настроения


--------------------------------------------------------------------------------

3 Гоголь Н. В. Полн. собр. соч. Л., 1952. Т. 8. С. 221 ("Выбранные места из переписки с друзьями. Завещание ").

4 Достоевский Ф. М. Записная тетрадь 1874-1875 гг. //Лит. наследство. 1971. Т. 83. С. 350.

5 Анненков П. В. Литературные воспоминания. М., 1983. С. 403.

6 Подробнее о суеверии Тургенева см.: Топоров В.Н. Странный Тургенев (Четыре главы). М., 1998. С. 12-53.

7 Толстой Л. Н. Собр. соч.: В 20 т. М., 1984. Т. 17. С. 472.

8 Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем: В 28 т. Письма. М.; Л., 1962. Т. 4. С. 306. В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте с указанием П (Письма), С (Сочинения), тома и страницы.

стр. 150


--------------------------------------------------------------------------------

Тургенева: "Никак не мог он примириться с тем равнодушием, какое оказывает природа - им так горячо любимая природа - к человеческому горю или счастию. (...) Что бы мы ни делали, все наши мысли, чувства, дела, даже подвиги будут забыты. Какая же цель этой человеческой жизни?" 9

Известно, что эта мысль воплотилась и в его творчестве.

И тургеневские герои в большинстве своем отличались неверием. И хотя трагический Базаров принял смерть мужественно, без страха, все-таки именно он дважды заметил по-тургеневски. Первый раз в разговоре с Аркадием о мужике: "Ну, будет он жить в белой избе, а из меня лопух расти будет, а дальше?" (С. Т. 8. С. 325). Сказано так, словно герой предчувствовал свой конец. И второй раз, перед смертью: "Да, поди, попробуй отрицать смерть. Она тебя отрицает, и баста!" (С. Т. 8. С. 391). При этом он просит родителей, "в которых религия сильна", "поставить ее на пробу" (С. Т. 8. С. 389).

И в этой фразе умирающего Базарова нет ни тени иронии, едва ли уместной на смертном одре. Возможно, есть подсознательная надежда на чудо, хотя бы для стариков-родителей.

Нет страха смерти и у Лукерьи ("Живые мощи"). Она ее ждет легко и сознательно как встречи с Богом. Пожалуй, этот образ и особенно образ Лизы Калитиной при всем религиозном нечувствии Тургенева приближал его к тому состоянию, когда перед ним открывался свет и сердце, казалось, готово принять Бога, открыться религиозному чувству. Но этого не произошло.

Хотя позднее писателем было создано стихотворение в прозе "Христос" - Христос с лицом, похожим на все человеческие лица. Стихотворение это отмечено теплотой, светом, добротой, близостью Христа. Но оно по своей тональности и теме единично в "Стихотворениях в прозе".

В большинстве тургеневских произведений не только звучит напоминание о смерти, но герои неизбежно кончают трагически: "Рудин", "Накануне", "Переписка", "Затишье", "Яков Пасынков", "Степной король Лир", "Фауст", "Новь", "Клара Милич (После смерти)", "Стихотворения в прозе". Причем чаще всего они умирают не по-христиански, без покаяния, случайно или в результате несчастной любви, собственной несостоятельности, "тоски и томления невыразимого" или просто "сна- предчувствия".

Со сновидцем Харловым ("Степной король Лир"), например, случилось "сонное мечтание". Во сне он увидел вороного жеребенка, который лягнул его в левый локоть, в самый "поджилок". "...Проснулся - ан рука не действует и нога левая тоже. (...) Это мне предостережение... К смерти моей, значит". И положил он в уме своем разделить имение свое между двумя дочерьми. А некоторое время спустя "передняя пара стропил, яростно раскаченная железными руками Харлова... рухнула на двор - и вместе с нею... рухнул сам Харлов...". Перед смертью он "произнес картавя: - Рас... шибся... - и, как бы подумав немного, прибавил: - Вот он, воро... ной жере... бенок!" (С. Т. 10. С. 204, 256-257). Скончался Харлов без покаяния, вспомнив лишь суеверный сон.

Предчувствием неизбежного конца проникнуты "Стихотворения в прозе", исполненные лиризма и философских раздумий ("Последнее свидание"), ужаса от надвигающейся смерти, катастрофы ("Насекомое", "Встреча", "Природа" и др.). Во всех этих произведениях причудливо и противоречиво переплетается свое личное, тургеневское, и творческое, порой еще не разгаданное до конца.

Для скрытного, почти постоянно пребывающего в состоянии внутреннего одиночества Некрасова автопризнания о религии, смерти почти невозможны. Пожалуй, единственный, с кем он был искренен до конца, - это Тургенев. В письмах к нему звучит не только поэзия, но и жалобы на болезни (даже неприличные), на потерю


--------------------------------------------------------------------------------

9 И. С. Тургенев в воспоминаниях современников: В 2 т. М., 1969. Т. 2. С. 423.

стр. 151


--------------------------------------------------------------------------------

легких, сиплый голос, больное горло и грудь, на нечеловеческую усталость от невероятного количества работы; сетования на злость, разлитие желчи, раздражительность и уныние. Хотя в прении живота со смертию поэт был активным участником до самого последнего часа. В письме к Тургеневу 1854 года он посылает стихотворение, написанное в утешение себе:

Ничего! гони во все лопатки,

Труден путь, да легок конь,

Дожигай последние остатки

Жизни, брошенной в огонь! 10

Известно, что поэт не любил философских рассуждений отвлеченного характера. Он мыслил образами, а все сокровенное, интимное держал про себя и высказывался только в творчестве. Тем более примечательно его суждение в письме к Л. Толстому 1857 года. Оно как будто об особенностях некрасовской поэзии. На самом деле смысл его сущностнее и шире. Приведу это высказывание: "Человек брошен в жизнь загадкой для самого себя, каждый день его приближает к уничтожению - страшного и обидного в этом много! На этом одном можно с ума сойти. Но вот Вы замечаете, что другому (или другим) нужны Вы - и жизнь вдруг получает смысл, и человек уже не чувствует той сиротливости, обидной своей ненужности, и так круговая порука (...) Человек создан быть опорой другому, потому что ему самому нужна опора. Рассматривайте себя как единицу - и Вы придете в отчаяние" (П. Т. 14, кн. 2. С. 70).

На "посылке к другим", на "круговой поруке" зиждется эпическое творчество, - заметил Н. Н. Скатов. 11 Продолжу эту мысль. Корни этой "посылки к другим" связаны с основами христианской религии, с Храмом, явленным в поэзии Некрасова как символ православной Руси и человеческого братства, как знак покаяния и душевного успокоения, как якорь спасения, без которого человеку в утилитарно-прагматическом мире грозит погибель.

Эта тема особенно ярко раскрывается в поэме "Тишина", в стихотворении "Рыцарь на час". Не случайно священник Иван Горчаков прочитал в Храме всю вторую часть "Рыцаря на час". Я имею в виду "Слово профессора, священника Ивана Горчакова, произнесенное при гробе Некрасова в церкви С.-Петербургского женского монастыря". 12

Кстати, сказанное в письме к Л. Толстому о том, что человеку "нужна опора", явственно присутствует и в поэме "Несчастные":

Но кто ни Богом не отмечен,

Ни даже любящей рукой

Не охранен, не обеспечен,

Тот долго бродит как слепой:

Кипит, желает, тратит силы

И, поздним опытом богат,

Находит у дверей могилы

Невольных заблуждений ряд...

(С. Т. 4. С. 37)


--------------------------------------------------------------------------------

10 Некрасов Н.А. Полн. собр. соч. и писем: В 15 т. Письма. СПб., 1998. Т. 14, кн. 1. С. 191. В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте с указанием П (Письма), С (Сочинения), тома и страницы.

11 См.: Скатов Николай. Н. А. Некрасов - литературный критик // Н. А. Некрасов. Поэт и гражданин. М., 1982. С. 21.

12 См.: Мостовская Н. Н. Как отпевали русских писателей // Христианство и русская литература. СПб., 1996. Сб. 2. С. 202-215.

стр. 152


--------------------------------------------------------------------------------

По существу эти строки проникнуты философской мыслью, как бы внеположной Некрасову-поэту. Но ведь таинство смертного часа не просто жизненный итог, а нечто неподвластное человеческому разуму.

А этой темой отмечено почти все творчество Некрасова, начиная от ранних стихотворений и до последнего вздоха поэта: "Ангел смерти", "Могила брата", "Гробок", цикл стихотворений "О погоде", "Похороны", "Я покинул кладбище унылое", "Железная дорога", "Пророк", "Орина, мать солдатская", "Мороз, Красный нос", "Кому на Руси жить хорошо", "Последние песни" и даже, казалось бы, не имеющее отношения к этой проблеме стихотворение "Поэт и гражданин", где Поэт в диалоге с Гражданином произносит: "Угрюм и полон озлобленья, / У двери гроба я стою..." (С. Т.2. С. 12).

В поэзии Некрасова тема смерти раскрывалась по-разному. Известно, что художественный мир поэта конкретен, вещен.

Солдат, несущий детский гробок, - грустная, но, как ни парадоксально, почти бытовая будничная деталь большого города (стихотворение "Гробок"), равно как и сцена в цикле стихотворений "О погоде". Картина похорон бедного чиновника, почти выпавшего из гроба, окрашенного охрой, четырнадцать раз погоревшего и угодившего в могилу с водой, - безусловно, трагическая. Но это тоже часть пейзажа некрасовского утреннего Петербурга.

В цикле "О погоде" есть и высокая тональность. Ею окрашены поиски автором-повествователем "одной незаметной могилы, где уснули великие силы", - могилы Белинского. И здесь у Некрасова переплетается бытовое и бытийное: "А где нет ни плиты, ни креста, / Там, должно быть, и есть сочинитель" (С. Т. 2. С. 177-178). Бытийный настрой ощутим и в стихотворении "20 ноября 1861": "Я покинул кладбище унылое, / Но я мысль мою там позабыл" (С. Т. 2. С. 125), где поэт вспоминает о Добролюбове как о живом, духовно одаренном, близком ему человеке.

И еще одна характерная особенность для темы смерти, воплощенной в творчестве Некрасова: строгое соблюдение христианского похоронного обряда. Вот почему такой горестный финал в стихотворении "Похороны", где речь идет о том, как хоронили молодого самоубийцу:

Без церковного пенья, без ладана,

Без всего, чем могила крепка...

Без попов!

(С. Т. 2. С. 112)

Стрелок кончил жизнь по своей воле, без покаяния, а это в народном сознании "горе горькое", "беда страшная", грех. Между тем мотивы покаяния, искупительной жертвы, подвижничества - ведущие в творчестве Некрасова (притча "О двух великих грешниках", "Молебен", "Влас" и другие уже называвшиеся произведения) - приметы подлинной духовности и, по сути, краеугольные камни христианского православия, евангельского и народного христианства.

Эти приметы присутствуют и в скорбном стихотворении "Орина, мать солдатская". По воспоминаниям сестры поэта, "Орина сама ему рассказывала свою ужасную участь" - историю смерти сына, - и он несколько раз посещал ее, "чтобы поговорить с ней, а то боялся сфальшивить". 13

Кроме достоверности, в этом стихотворении воплотилось и христианское народное представление о смерти во всей глубине и многообразии. Приведу несколько некрасовских строк:

Грех мирянам-то показывать

Душу - Богу обреченную!


--------------------------------------------------------------------------------

13 Лит. наследство. 1946. Т. 49-50. С. 178.

стр. 153


--------------------------------------------------------------------------------

и еще:

Немота перед кончиною

Подобает христианину.

(С. Т. 2. С. 162, 163)

В этих стихах тонко сочетаются и дух народного терпения, и фольклорные корни, и библейская стилистика. "Да молчит всякая плоть перед лицом Господа!" (т. е. перед кончиною) (Зах. 2: 13). Эта цитата, точнее, суть ее, художественно переосмыслена в стихотворении Некрасова.

В поэме "Мороз, Красный нос" смерть приобретает значение подлинной трагедии. По существу здесь речь идет о нескольких смертях: смерть отца и матери Некрасова (это личное, упомянутое в посвящении) и смерть Прокла и Дарьи.

Но Дарья замерзает как бы в "заколдованном", волшебном сне. Она действительно гибнет, но при этом ей чудятся прекрасные сны, и не могущественный Мороз-воевода ласкает ее и говорит ей нежные слова, а ее муж Прокл. "Ибо крепка, как смерть, любовь". Смысл этого афоризма из Книги Песни Песней Соломона (Песн. 8: 6) вполне отражает душевное состояние героини Некрасова.

По своей поэтичности, основанной на вековой народной культуре, одной из черт которой является сочетание быта с высокой фантазией, эта поэма резко выделяется из всего творчества Некрасова. При всем трагизме, она излучает свет добра, красоты, неземного и вечного. Это тем более удивительно, что поэт писал о реальных событиях, используя и фольклорный материал: обряды похорон, причитания, заклинания и т. д.

Невольно возникает аналогия с "Кларой Милич (После смерти)" Тургенева, с ее финальной символикой, очевидной недосказанностью и двойственностью конца повести.

Проникнутый верой в нетленную силу человеческого духа и его высшего проявления - любви, финал поэмы Некрасова тоже символичен. С одной стороны, поэма заканчивается скорбными строками о смертном часе:

Ни звука! Душа умирает

Для скорби, для страсти...

Рядом соседствуют волшебные стихи о "глубоко-бесстрастном" лесе, полном чудес, о лесе, "влекущем неведомой тайной"... В заключительных и словно недосказанных строках поэмы ощущается и вечная философская мысль: жизнь - сон - смерть, родственная и фольклорным представлениям.

А Дарья стояла и стыла

В своем заколдованном сне...

(С. Т. 4. С. 108, 109)

Авторский комментарий в поэме отсутствует. Все это усиливало чувство необычного, создавало иносказательный язык, присущий высокой поэзии, что великолепно сочеталось у Некрасова с реальным бытовым сказом. Известно, что поэт написал и эпилог с благополучным концом и без символики: заржавший Савраска помог Дарье очнуться и вернуться домой к детям. Но он никогда не публиковал его, очевидно, чтобы не нарушать высокого трагизма и романтического настроя поэмы.

И наконец, "Последние песни" Некрасова, 14 перекликающиеся со "Стихотворениями в прозе" Тургенева, с "Выбранными местами из переписки с друзьями" Гоголя. Они характерны не только раздумьями о предназначении искусства и нравственной ответственности художника, диалогом с читателем. В этих темах доминирует главное -


--------------------------------------------------------------------------------

14 См.: Краснов Г. В. Последняя книга поэта // Некрасов. Последние песни. М., 1974. С. 217-268.

стр. 154


--------------------------------------------------------------------------------

настроение прощания с жизнью, покаяния, предчувствие неумолимо надвигающейся смерти.

В одном из писем 1869 года Некрасов писал: "Я о себе был всегда такого мнения, что все могу выдержать" (П. Т. 15, кн. 1. С. 108). И с мучительным недугом он боролся "до скрежета зубов", надеясь на свою Музу. Многие стихотворения "Последних песен" пронизаны библейской символикой: "Надгробный камень отвали" - это обращение к Музе.

В отличие от Тургенева Некрасов и перед кончиной мужественно сопротивлялся. Вот что писал по этому поводу П. В. Анненков Тургеневу в марте 1877 года: "Вы собираетесь положить перо на полку и это можно. Но вот чего нельзя - это находиться в смутном или мутном, как сказали, состоянии духа, даже по поводу старости и немощей ее. Полюбуйтесь-ка на Некрасова. Мне сообщают, что он наотрез отказывается умирать, выписывает из Вены Бильрота, чтобы тот новоизобретенным способом вычистил ему желудок и развлекается, диктуя свою автобиографию (...) в общем видно, что он не упал духом и при истинной беде, и собирается обыграть ее и пустить по миру (...) однако ж сдается, что на этот раз он попал на доку еще посильнее себя. Вот с кого нам брать пример надлежит". 15

Спор живота со смертью Некрасов проиграл и был погребен на Новодевичьем кладбище 30 декабря 1877 года как православный, с соблюдением всех религиозных обрядов. И дело, естественно, не в обрядности, а в воспетой всем миром вечной памяти достойному из граждан. Евангельские изречения: "Кто возлюбил много, тому много и простится" и "Претерпевший до конца спасен будет", послужившие обрамлением храмового надгробного слова священника Горчакова, - не только соблюдение церковного чина. Они определили тональность и смысл сказанного им о трагизме поэзии Некрасова, о судьбе человека и писателя. Мысль о поэте-страдальце, о его подвижничестве как залоге обновления для всех стала главной в речи Горчакова.

Именно в этом храмовом слове воплотилось литургическое (т. е. всеобщее) содержание траурного события. В ряду многоголосного хора на смерть поэта это событие - и тайна, и последняя веха в его биографии, и оценка его творчества, в котором переплеталось "Божеское" и суетное, церковно-культурная традиция и литературная.


--------------------------------------------------------------------------------

15 ИРЛИ. Ф. 7, N 12. Л. 7-8, об.

стр. 155