LITERARY.RU → "КРУГЛЫЙ СТОЛ" "РУССКИЙ (СОВЕТСКИЙ) СОЛДАТ В ЛИТЕРАТУРНОМ И НАРОДНОМ ТВОРЧЕСТВЕ ЗАПАДНЫХ И ЮЖНЫХ СЛАВЯН ПЕРИОДА ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ И ПОСЛЕВОЕННЫХ ЛЕТ" → Версия для печати
Готовая ссылка для списка литературы
Н. В. Шведова, "КРУГЛЫЙ СТОЛ" "РУССКИЙ (СОВЕТСКИЙ) СОЛДАТ В ЛИТЕРАТУРНОМ И НАРОДНОМ ТВОРЧЕСТВЕ ЗАПАДНЫХ И ЮЖНЫХ СЛАВЯН ПЕРИОДА ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ И ПОСЛЕВОЕННЫХ ЛЕТ" // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 20 июля 2022. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1658334639&archive= (дата обращения: 19.04.2024).
По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):
Н. В. Шведова, "КРУГЛЫЙ СТОЛ" "РУССКИЙ (СОВЕТСКИЙ) СОЛДАТ В ЛИТЕРАТУРНОМ И НАРОДНОМ ТВОРЧЕСТВЕ ЗАПАДНЫХ И ЮЖНЫХ СЛАВЯН ПЕРИОДА ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ И ПОСЛЕВОЕННЫХ ЛЕТ" // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 20 июля 2022. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1658334639&archive= (дата обращения: 19.04.2024).
По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):
публикация №1658334639, версия для печати
"КРУГЛЫЙ СТОЛ" "РУССКИЙ (СОВЕТСКИЙ) СОЛДАТ В ЛИТЕРАТУРНОМ И НАРОДНОМ ТВОРЧЕСТВЕ ЗАПАДНЫХ И ЮЖНЫХ СЛАВЯН ПЕРИОДА ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ И ПОСЛЕВОЕННЫХ ЛЕТ"
Дата публикации: 20 июля 2022 |
|
На "круглом столе", организованном Центром истории литератур западных и южных славян в рамках проекта по Программе ОИФН РАН "Роль русско-славянских связей в становлении, развитии, консолидации и дифференциации славянских литератур", предполагалось, как было отмечено его руководителем Л. Н. Будаговой, рассмотреть образ русского (советского) солдата в литературном и народном творчестве западных и южных славян периода Второй мировой войны и послевоенных лет. Осмысляя эволюцию этого образа, особое внимание предлагалось уделить произведениям, отразившим самую непосредственную реакцию на события войны и освобождения их свидетелей и участников и еще не скорректированным, как это случалось впоследствии, политической конъюнктурой, потерей памяти или разочарованиями в послевоенной реальности. Открывая заседание "круглого стола", состоявшегося 18 мая 2010 г., Л. Н. Будагова сказала, что оно выполняет двойную задачу, а точнее, творческую потребность: во-первых, делом откликнуться на 65-летие Великой Победы над фашистской Германией, и, во-вторых, начать реализацию второй темы проекта по русско-славянским связям, поддержанного ОИФН, - "Русский человек в восприятии славян. По материалам художественной, документальной, научной литературы". Работа над первой темой проекта, "Н. В. Гоголь и славянские литературы", в рамках которой состоялась международная одноименная конференция (10 - 11 ноября 2009 г.), находится на стадии завершения авторской работы над запланированным сборником. В заседании "круглого стола" приняли активное участие сотрудники Центра современных славянских литератур, а также исторических отделов Института. В выступлении А. Ф. Носковой "Образ советского солдата в Восточной Европе (1945 г.)" говорилось о том, что в настоящее время в научной литературе активно и не всегда исторически корректно воспроизводится роль Красной армии и облик советских солдат, освобождавших страны Восточной Европы от фашизма. На основе конкретных документальных материалов докладчица, признавая не только позитивные облик и отношение советских военнослужащих к местному населению, доказала, что в страны Европы пришли не оккупанты, а солдаты, спасшие многие народы от неминуемой национальной и физической гибели. Л. Н. Будагова посвятила свой доклад "Владимир Голан. "Красноармейцы"" анализу поэтического цикла чешского автора. Она отметила, что в чешской поэзии, обратившейся к названной теме сразу после войны (Ф. Галас, В. Завада, Ф. Грубин, Я. Сейферт, М. Пуйманова, Ф. Шрамек, В. Незвал), присутствовал образ Красной армии как освободительницы. Цикл "Красноармейцы" (1946, опубл. 1947), по мнению Будаговой, относится к тому лучшему, что написано в мировой поэзии о русских солдатах Второй мировой войны. В нем создано 19 словесных портретов красноармейцев. Голан упрощает свою поэтику, его цикл отличают предельная конкретика и будничность стиля, в отличие от его раннего творчества. Докладчица поставила вопрос, изменилось ли отношение автора к циклу в связи с переоценкой восприятия Советского Союза в негативную сторону. Будагова считает, что утверждения о том, будто Голан отказался от цикла, не соответствуют стр. 117 действительности. О значимости этого произведения свидетельствуют и недавние исследования чешских литературоведов. С. А. Шерлаимова в своем выступлении, озаглавленном "Эволюция образа или смена стереотипов?", показала, что чешская литература первых лет после освобождения пронизана мотивами благодарности советским воинам-освободителям, прославлением героев антифашистского движения. Начало нового подхода к изображению событий мая 1945 г. обозначил роман И. Шкворецкого "Малодушные" (1958), где с известной ироничностью описаны не только чешские приспособленцы, вывешивавшие соответствующие флаги в зависимости от того, чьи войска вступали в город, но и советский генерал, пугающийся неожиданного выстрела. Роман подвергся резкой критике, в том числе и с точки зрения его свободной формы, но с его выходом в свет можно говорить о новом периоде в раскрытии темы освобождения Чехии Красной армией. После "бархатной революции" эта тема вообще отошла на задний план, а образ советского солдата если и появлялся в произведении, то преимущественно в роли насильника. Это относится к целому ряду романов видного представителя чешского постмодернизма И. Кратохвила. Надо, однако, заметить, что по-прежнему сохраняется в целом позитивное отношение к русской культуре. Противоречиям в восприятии советского солдата был также посвящен доклад И. А. Герчиковой ""Майские звезды" или "мороз из Кремля"?", в названии которого использованы знаковые образы чешской литературы. В докладе Н. В. Шведовой "Образ советского солдата в словацкой поэзии 1940 - 1950-х годов" рассматривался образ русского солдата в послевоенной словацкой поэзии. Как героев, ценою своей жизни спасших жизни словацких братьев, воспевает воинов в 1945 г. признанный мэтр словацкой литературы Я. Есенский, демократ-антифашист и русофил. Известный прозаик Ф. Гечко в сказочно окрашенном сборнике "Славянские стихи" (1946) называет "Ивана-молодца" "старшим братом", который уничтожит смерть, и "братом Медведем", которого он не боится. Интересна эволюция крупнейшего словацкого сюрреалиста В. Райсела, который славит солдата-освободителя еще в сборнике "Зеркало и за зеркалом" (1945), созданном в русле названной поэтики, а затем, как и его собратья, резко меняет манеру на традиционную, вписавшуюся в рамки социалистического реализма. В сборниках Райсела "Мир без господ" (1951), "Дома" (1953), "Любимые любящие" (1954) образы советских солдат выписаны с искренней любовью и благодарностью. И лишь события 1968 г. заставили поэтов (например Я. Стахо) воспринять советского солдата негативно ("не брат", "не славянин"). "Образ русского (советского) воина в словацкой прозе после 1945 г." проанализировала Л. Ф. Широкова. В конце 1940-х - начале 1950-х годов наблюдается монументализация, порой схематизация фигур советских партизан, солдат-освободителей, образы здесь часто плакатны, лишены индивидуальных черт и при этом эмоционально окрашены искренним, восторженным отношением автора. В романтическом ключе рисует такие персонажи И. Горак, тяготевший к течению натуризма (роман "Горы молчат", 1947). Иные по идейному наполнению образы русских партизан в романе приверженца социалистического реализма П. Илемницкого "Хроника" (1947), в котором повествуется о сотрудничестве русских и словаков в организации очага антифашистского сопротивления. Отношение к русским партизанам в романе - восхищение и братская благодарность. Будучи, как правило, персонажами второго плана, русские обрисованы чаще всего скупо, пунктирно, хотя и с явной авторской симпатией. На южнославянском материале тему рассмотрела Т. И. Чепелевская ("Образ русского солдата в словенской поэзии 1941 - 1945 гг."). Поэзия военного времени включает в себя несколько потоков: это достаточно хорошо исследованная в нашей научной литературе партизанская поэзия, или поэзия Сопротивления, произведения, издававшиеся в легальных изданиях в период оккупации Словении, а также сочинения малоизвестных и неизвестных самодеятельных авторов, созданные в тюрьмах, лагерях, изгнании. Образ России (именно России, а не Советского Союза) становится в стихах военных лет символом единения народов, борющихся против фашизма, олицетворением общеславянской дружбы и залогом победы (М. Бор). Образ русского солдата у словенских поэтов то наделялся исключительными чертами героя-освободителя (ода "Освободителям" О. Жупанчича, 1945), то воспринимался как образ рядового борца, подобного словенским партизанам. Художественными документами эпохи становятся стихи, воссоздающие реальные встречи словенцев с русскими в партизанском отряде или в немецком лагере. Ю. А. Созина в докладе "Сполохи прошлого в романе Й. Сноя "Господин Пепи, или Ранний поиск имени"" обратилась к автобиографическому роману современного словен- стр. 118 ского писателя (2000), в котором Вторая мировая война показана как через восприятие ребенка, так и с сегодняшних позиций автора. Русские мотивы появляются здесь эпизодически, но они передают атмосферу, царившую в те далекие годы в Словении. Русские несут в себе идею непобедимого славянского духа, мужества атакующих бойцов, о которых немцы "обломают зубы". С другой стороны, здесь присутствует страх перед великими (по сравнению с самими словенцами) государствами, которые якобы хотят "пожрать" малый народ. В романе выражена и глубокая любовь к русской культуре. В работе "круглого стола" участвовали также историк Н. С. Пилъко ("Советские люди в словенских партизанских отрядах") и литературовед А. Г. Шешкен ("Образ русского солдата в мемуарной прозе М. Бабовича"). После основных выступлений прошла оживленная дискуссия. Ю. В. Богданов отметил, что на восприятие русских солдат у словаков влияло их традиционное русофильство. Это заметно и в прозе (Илемницкий), и в поэзии (Райсел). Богданов продолжил намеченное в докладе Н. В. Шведовой размышление о неоднозначности в оценке творчества Райсела (его принятие действительности после 1968 г.). Л. Н. Будагова подчеркнула, что в Словакии пост главного редактора ведущего литературного журнала, в силу более мягких условий "нормализации" 1970-х годов, не свидетельствовал о чисто конъюнктурной деятельности. Важное дополнение к теме сделал В. А. Хорев. Опираясь на польский материал, он отметил, что и документы, и художественные произведения свидетельствуют об острой идеологической борьбе по вопросу "освободители или оккупанты?". Необходимо, по его мнению, учитывать и эмигрантскую литературу, фиксировать противоречивость восприятия (творчество М. Домбровской). Хорев также высказал суждение, что проанализированная литература в основном забыта, и забыта заслуженно. Ему возразила Л. Н. Будагова, утверждая, что многие были забыты несправедливо, и прошедший "круглый стол" своевременно напомнил об этом. А. Ф. Носкова, развивая польскую тему, рассказала об отношении к проблеме "оккупации" современных польских историков, которые готовы считать ее надуманной и видят немало хорошего в послевоенной польской действительности. В целом отношение к советскому солдату - доброе. А. Г. Шешкен заметила, что поляки утверждали новые порядки сами. В заключительном слове Л. Н. Будагова констатировала, что сотрудничество с историками оказалось плодотворным. Вопреки некоторым современным подходам, нельзя сбрасывать со счетов культуру послевоенных лет, которая обладает документальной достоверностью. Восприятие советского солдата в литературах западных и южных славян в первые послевоенные годы, при всей неоднозначности, чаще положительное, чем отрицательное. Материал подготовлен Н. В. Шведовой Опубликовано 20 июля 2022 года Полная версия публикации №1658334639 → © Literary.RU Главная → "КРУГЛЫЙ СТОЛ" "РУССКИЙ (СОВЕТСКИЙ) СОЛДАТ В ЛИТЕРАТУРНОМ И НАРОДНОМ ТВОРЧЕСТВЕ ЗАПАДНЫХ И ЮЖНЫХ СЛАВЯН ПЕРИОДА ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ И ПОСЛЕВОЕННЫХ ЛЕТ" При перепечатке индексируемая активная ссылка на LITERARY.RU обязательна!
|
|