Полная версия публикации №1641933488

LITERARY.RU © КОЛЫБЕЛЬНАЯ О ЧЕРНОМ СОЛНЦЕ ОСИПА МАНДЕЛЬШТАМА → Версия для печати

Готовая ссылка для списка литературы

И.В. СТЕБЛЕВА, © КОЛЫБЕЛЬНАЯ О ЧЕРНОМ СОЛНЦЕ ОСИПА МАНДЕЛЬШТАМА // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 11 января 2022. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1641933488&archive= (дата обращения: 29.03.2024).

По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):

публикация №1641933488, версия для печати

© КОЛЫБЕЛЬНАЯ О ЧЕРНОМ СОЛНЦЕ ОСИПА МАНДЕЛЬШТАМА


Дата публикации: 11 января 2022
Автор: И.В. СТЕБЛЕВА
Публикатор: Администратор
Источник: (c) http://literary.ru
Номер публикации: №1641933488 / Жалобы? Ошибка? Выделите проблемный текст и нажмите CTRL+ENTER!


Посвящаю памяти Сергея Сергеевича Цельникера

Теоретическая проблема соотношения индивидуального художественного образа и образа- символа решается в статье путем сопоставления использования мифологемы черного солнца в современной русской, французской и древнеиндийской литературах. В отдельно взятом произведении образ черного солнца фигурирует как образ-мотив. В произведениях нескольких авторов и, особенно, в разных литературах этот образ выступает как образ-топос, распространенный во всей европейской культурной традиции. Привлекая более древние, индоевропейские параллели, а затем архаический период жизни человечества, можно прийти к выводу, что в основе этого образа лежит архетип (модель или схема), реализующий противопоставление света и тьмы, добра и зла, жизни и смерти.

Любой современный автор в своем творчестве стремится оригинально использовать слово, чтобы образы его произведения, призванные преобразовать действительность в нужном для автора направлении, наиболее точно соответствовали избранной им условности художественного изображения. Иными словами, современный автор стремится к созданию новых образов. Одновременно с этим образы, обобщающие действительность в рамках выбранной автором художественной условности, включаются в единую образную систему произведения, которая отражает и индивидуальные возможности автора, и наличие традиционной для данной культуры эстетической нормы даже в том случае, если автор старается преодолеть литературную традицию.

В мировой литературе существует много образов, которые, будучи созданы когда-то, в дальнейшем использовались в произведениях других авторов, выражая уже знакомые и ставшие традиционными понятия. Такие образы имеют на первый взгляд чисто литературное происхождение, подкрепляемое творчеством следующих поколений авторов.

Вместе с тем любая литературная традиция - это не только поле с ограничениями для творчества автора, но и кладезь самых разнообразных возможностей для работы, ибо автор вправе обратиться к уже накопленному богатству образов как своей собственной художественной традиции, как и традиций других литератур, в конечном счете - к общечеловеческому литературному опыту. Тогда возникает возможность создания образа, который, обладая предметным выражением, тем не менее выходит за границы достоверности (т.е. как бы не связан с действительностью) и в то же время не имеет ясного литературного происхождения; последнее требует особых доказательств. Такой образ может быть основан не на новизне, а на повторе уже

стр. 114

осмысленного и прочувствованного и получить знаковое выражение, стать символом.

Интересная теоретическая проблема - соотношение индивидуального художественного образа и образа-символа как знака фиксации какой-то особенности материального или духовного мира человека - может получить некоторое решение путем анализа одного из стихотворений О.Э. Мандельштама. Вот его текст:

Эта ночь непоправима,

А у вас еще светло.

У ворот Ерусалима

Солнце черное взошло.

Солнце желтое страшнее

-Баю-баюшки-баю,

-В светлом храме иудеи

Хоронили мать мою.

Благодати не имея

И священства лишены,

В светлом храме иудеи

Отпевали прах жены.

И над матерью звенели

Голоса израильтян.

Я проснулся в колыбели

Черным солнцем осиян (1).

В смысловом отношении здесь обращает на себя внимание тема похорон матери, а в плане художественного выражения этой темы - образ черного солнца. На первый взгляд многие строки стихотворения кажутся непонятными и лишенными всякой связи с реальной действительностью. Однако, если проследить связь некоторых фактов биографии поэта с теми образами, которые он создал на их основе, становится понятным, почему поэт откликнулся на печальное событие смерти матери именно таким стихотворением.

Согласно биографическим сведениям, Флора Осиповна Вербловская умерла от инсульта 26 июля 1916 г. в Петрограде. О.Э. Мандельштам в июне - июле того года жил в Крыму - сначала в Коктебеле, затем в Феодосии. Узнав о болезни матери, он 25 июля выехал в Петроград, но не застал ее в живых, а успел только на похороны (2). Июлем же 1916 г. датируется приведенное выше стихотворение, текст которого можно рассмотреть последовательно в плане образного выражения мыслей и чувств поэта.

Стихотворение начинается строками: "Эта ночь непоправима, / А у вас еще светло...", в которых содержится указание на пространственный разрыв между поэтом и теми, о ком он пишет. Поэт, который уже в ночи, и "вы" в том месте, где "еще светло", безусловно, отражает географическую удаленность Крыма, где темнеет раньше, от северного Петрограда. Не беремся установить, какова реальная подоплека суждения "эта ночь непоправима...": получил ли поэт известие об опасной болезни матери поздно вечером и вспомнил об этом при создании стихотворения, или его матушка умерла именно ночью, о чем он узнал, приехав в Петроград. Возможно, следует учитывать, что О. Мандельштам вообще не любил ночь - в ранних стихах какой-то генетической нелюбовью, а в более поздних к этому добавился страх за собственную жизнь в ожидании возможного ареста; как известно, они происходили преимущественно по ночам. Так, в январе 1931 г. он написал: "Помоги, Господь, эту ночь прожить, / Я за жизнь боюсь, за Твою рабу.. ." (3). А месяцем раньше в знаменитом стихотворении, посвященном Петербургу, "Я вернулся в мой город, знакомый до

стр. 115

слез..." было сказано: "И всю ночь напролет жду гостей дорогих, / Шевеля кандалами цепочек дверных" (4). Но в 1916 г. до этого было еще далеко, и негативное отношение к ночи вполне укладывается в колею универсальных, общечеловеческих представлений о ночи как о времени, когда сгущаются силы зла и происходит все плохое в жизни человека. Согласно мифологическим представлениям, ночь и тьма - это остатки первоначального хаоса, поэтому они внушают человеку страх и порождают всякие ужасы.

Таким образом, первые строки стихотворения содержат двойную антитезу: пространственное противопоставление места нахождения "я" и "вы" и противопоставление тьмы (ночи) свету.

Если сказанное в двух первых строках имеет реальную подоплеку: здесь, в Крыму, уже ночь, а у вас, в Петрограде, еще светло, - то следующие строки содержат образы, имеющие частично литературное происхождение: "У ворот Ерусалима / Солнце черное взошло". Антитеза вырастает до космических масштабов, поскольку здесь противопоставляются "Ерусалим" и "черное солнце".

В христианской традиции Иерусалим - святой, небесный город, нисходящий с-"неба от Бога", символ божественной организации космоса, гармоничного устройства миропорядка - имеет 12 ворот, и "ворота его не будут запираться днем; а ночи там не будет" (5).

Можно, конечно, предположить, что в словах "у ворот Ерусалима" имелись в виду реальные ворота в старом городе в Иерусалиме. Но, скорее всего, "ворота" - это пограничное пространство между космосом (миром упорядоченности и гармонии) и хаосом (миром нестабильности, несчастья, беды), маркированным образом черного солнца, т.е. появление границы между обычной жизнью, поэта, вполне благополучной до известия о неожиданной болезни и последовавшей смерти матери, и горем, чувством неустроенности, охватившим его после этих событий.

Следующее четверостишие начинается словами: "Солнце желтое страшнее - / Баю-баюшки- баю...", и здесь в антитезу вовлечены образы черного солнца, связанного с ночью, и желтого солнца дня, которое еще "страшнее" из-за своих палящих лучей, - подчеркивается негативная, губительная сторона в двойственной природе светила (как источника жизни, процветания, благополучия и одновременно как причины гибели и смерти). Получается: черное солнце - это плохо, но желтое - еще хуже (6). Обычный припев колыбельной: "Баю-баюшки-баю" - подготавливает появление темы матери, включающей мотив детства или младенчества.

В последующих за этим строках: "В светлом храме иудеи / Хоронили мать мою" -появляется мотив света в теме матери, который связывается с мотивом ее похорон. Антитеза света и тьмы первого четверостишия здесь перерастает в противопоставление жизни и смерти. Смерть же - это возвращение хаоса, бесформенности, нарушение гармонии.

В следующем четверостишии мотив похорон матери получает новый поворот образного решения: "Благодати не имея / И священства лишены, / В светлом храме иудеи / Отпевали прах жены". Здесь со всей очевидностью выступает антитеза: христианство - иудаизм.

Если судить по ранним стихам и, особенно, по прозе О. Мандельштама, он никогда не забывал о своем еврействе. Тем не менее, как следует из фактов биографии поэта" в мае 1911 г. он принял крещение в Методистской епископальной церкви в Выборге. Существует предположение, что этот поступок был продиктован стремлением О. Мандельштама поступить в Петербургский университет (7), куда доступ евреям был ограничен. С точки зрения христианина, "иудеи" не имеют "благодати" и "лишены" "священства", как сказано в первых двух строках четверостишия. В двух последующих вновь появляется мотив света в теме матери: "В светлом храме", "Отпевали прах жены", т.е. прах женщины - взгляд на событие как бы со стороны. Реальная

стр. 116

основа этих строк - в том, что обряд отпевания матери поэта был действительно совершен в Доме для отпевания умерших еврейского Преображенского кладбища. Этот Дом олицетворял собой синтез иудаизма с христианской традицией, поскольку, хотя в ортодоксальном иудаизме над мертвыми читают заупокойные молитвы, специального здания для этого обряда не сооружают (8).

Заключительное четверостишие посвящено последнему прощанию поэта с матерью, олицетворявшей для него еврейское младенчество и детство: "И над матерью звенели / Голоса израильтян. / Я проснулся в колыбели / Черным солнцем осиян". Мотив колыбели связывает последнее четверостишие со вторым, где содержится припев колыбельной: "Баю-баюшки-баю", образ черного солнца, появившийся в первом, начальном четверостишии, повторяется в последнем, заключительном: "Черным солнцем осиян".

Таким образом, черное солнце, появившееся в начале стихотворения как знак несчастья, беды, связывается затем не только со смертью матери поэта, но и с его рождением, а значит, с жизнью, ибо оно возникает у "колыбели", у начала жизни поэта, так же как оно взошло "у ворот Ерусалима", символизирующего небесную гармонию. Поэтому образ черного солнца в стихотворении О. Мандельштама является не только символом несчастья и смерти, разрушения гармонии, но и связан с истоками жизни и, следовательно, с самой жизнью, подобно тому как в природе органично связаны между собой жизнь и смерть (9). Если "ворота" в первом четверостишии являются маркером пограничного пространства между миром благополучия и миром несчастья, беды, то "колыбель" в последнем четверостишии обозначает границу между миром небытия и жизнью (рождением).

Поэт, сообщая о печальном событии - похоронах матери, создал сумму образов, сформировавших образную систему стихотворения, все элементы которой обусловлены включенными в текст мотивами. Смысловая доминанта стихотворения базируется на центральном образе черного солнца, с которым так или иначе связаны все другие образы текста. Реальный факт из жизни поэта обрел художественное выражение и поднялся до уровня художественной абстракции.

Однако можно ли сказать, что этот образ действительно символ, т.е. знак со многими смысловыми значениями, выводящими его в широкое семантическое поле, где его связь с действительностью ослабевает или вообще утрачивается, а сам образ становится чисто условным и потому приложим к разным аспектам бытия и действует в различных культурных традициях?

Впервые в русской литературе начала XX столетия образ черного солнца появился, по- видимому, в сочинении Велимира Хлебникова "Дети Выдры", опубликованном в 1913 г. Композиционно сложное произведение В. Хлебникова, включающее и прозу и поэзию, содержит образ черного солнца в прозаической части, там, где поэт использует миф орочей о сотворении мира. Орочи - народность, сложившаяся из монгольских и тунгусо-маньчжурских этнических элементов, - живут в Приамурье (Приморский и Хабаровский края), во времена В. Хлебникова они имели архаический уклад жизни. Замысел своего сочинения В. Хлебников охарактеризовал так: "Сказания орочей, древнего амурского племени, поразили меня, и я задумал построить общеазийское сознание в песнях...". Что же касается использования образа черного солнца, то В. Хлебников написал: "...я, опираясь на древнейшие в мире предания орочей об огненном состоянии земли, заставил Сына Выдры с копьем броситься на солнце и уничтожить два из трех солнц - красное и черное" (10).

В. Хлебников использовал миф орочей в начале произведения для создания поэтической картины первобытного состояния земли, когда Дети Выдры освобождают ее от недобрых космических сил. Согласно этой картине, земля вечно горит золотым огнем, "бросая потоки лавы в море...". В небе стоят три солнца - "стражи первых дней земли": белое, красное и черное. Сын Выдры бросает

стр. 117

последовательно копье в красное и черное солнца, и те падают в море. Земля сразу темнеет, небу возвращается "голубой блеск", море "из черного с красными струями" становится "зеленым". "Золотой поток лавы..." сменили "холодные струи воды...". "Всюду травы, деревья, рощи берез...". "Озирая курган прежних спутников", красного и черного солнц, оставшееся в одиночестве "белое солнце закатывается..." и т.д.(11)

Таким образом, упорядочение мира, "золотое счастье" первых дней земли наступает после уничтожения враждебных солнц - красного и черного, мир обретает естественные краски: земля становится темной, небо - голубым, море - зеленым; на небе остается только одно, белое солнце. Затем развертывается ряд сюжетов и описаний, главной целью которых является изображение исторических и культурных связей России и Азии. Упоминаются многие восточные народы: арабы, персы, монголы, булгары, индийцы. В качестве персонажей фигурируют карфагенский полководец Ганнибал и Александр Македонский из поэмы Низами "Искандер-наме". Упоминаются арабские историки Ибн Фадлан и Ма'суди. География событий довольно обширна. Это Кавказ, в частности Грузия и Абхазия; Индия. Использованы названия рек: Волга, Терек; упоминается Каспий. В необычайно сложной образной системе произведения, полного исторических намеков и аллюзий, прослеживается определенная линия главного персонажа - Сына Выдры и лирического героя сочинения. Так, "Сын Выдры говорит, показывая на белое солнце: "Это я!""(12). Далее "Сын Выдры думает об Индии на Волге; он говорит: "Ныне я упираюсь пятками в монгольский мир и рукой осязаю каменные кудри Индии""(13). Далее "Сын Выдры кричит "ау" Индии спящей" (14). Далее "Сын Выдры перочинным ножиком вырезает на утесе свое имя: "Велимир Хлебников"" (15).

Следовательно, лирический герой произведения - Велимир Хлебников - является сыном праматери Выдры, он же - белое солнце, он низвергнул в море красное и черное солнца враждебных космических сил, он разными нитями связан с Востоком, в том числе с Индией.

В созданной поэтической картине жизни, от сотворения мира до исторического времени, В. Хлебников отвел себе важную роль устроителя миропорядка, основанного на противопоставлении добра - белого солнца и зла - черного солнца, и тем самым вторгся в область актуализации архетипа - модели или схемы, изначально заложенной в генетическую память человечества. Преобразование архетипа (модели или схемы) в конкретно построенный художественный образ у В. Хлебникова свое собственное, так же как у О. Мандельштама. Иными словами, образ черного солнца в произведениях этих авторов разный, но одинаково связан с представлением о хаосе и враждебных человеку силах.

Конечно, можно предположить, что О. Мандельштам знал произведение В. Хлебникова и что они оба знали творчество Ш. Бодлера, в произведениях которого тоже используется образ черного солнца и подчеркивается его губительная функция. В одном из стихотворений в прозе Ш. Бодлер написал: "Я сравнил бы ее с черным солнцем, если бы можно было вообразить себе черное солнце, изливающее свет и счастье" (16).

Здесь образ черного солнца привлечен лишь для метафорического сравнения возлюбленной (речь, по-видимому, идет о Жанне Дюваль, которая была мулаткой), но в нем также содержится указание на негативные свойства: черное солнце не может изливать свет и счастье. В другом произведении Ш. Бодлера - "La Geante" ("Гигантша") - имеется выражение "les soleils malsains", что означает "зловредные, опасные, нездоровые солнца". Губительная природа солнца показана в аллегорическом описании земли, персонифицированным образом которой является юная гигантша, повергнутая в истому зноем "зловредных солнц" (17). В данном случае опасная природа солнца предстает как особенность макрокосма, и этот

стр. 118

образ семантически более близок образу черного солнца в произведении В. Хлебникова.

Французская литература создала собственную традицию использования представлений о двойственной природе светила: солнце - это жизнь, но солнце - это также смерть, которая упоминается в работе А. Минара. Он приводит имена Ж. де Нерваля, Ш. Бодлера, В. Гюго (авторы, писавшие раньше В. Хлебникова и О. Мандельштама и, возможно, хорошо им известные) и затем П. Валери, А. Камю (18). Но особенно интересными в данной работе были наблюдения над употреблением понятия и образа черного солнца в древнеиндийской религиозной литературе.

Исследование А. Минара было использовано и углублено в интересующем нас аспекте в работе А.Я. Сыркина (19). Принимая во внимание наблюдения А. Минара, А. Я. Сыркин добавляет к ним собственные, основанные на конкретном изучении произведений древнеиндийской литературы, учитывая не только упанишады (Брихадараньяка, Чхандогья, Майтри), но и тексты Ригведы и Атхарваведы, приводя при этом обширную литературу, касающуюся наблюдений ряда исследователей о связи солнца с отрицательным началом, в частности в эпической поэзии -Махабхарате и Рамаяне (19).

Древнеиндийские религиозные сочинения, а также комментарий к ним средневекового философа и реформатора ортодоксального индуизма Шанкары (предположительно VIII-IX вв.) свидетельствуют о том, что в классических сочинениях индуизма описание солнца всегда включало противоположные характеристики, в том числе цветовые. Согласно им, солнце - это источник света, враг тьмы, носитель дня, творец жизни. Но оно также темного, черного цвета, пребывает в темноте, связано с ночью, приносит смерть и уподобляется смерти (20). Губительная функция солнца и поэтому отрицательное к нему отношение отмечались многими исследователями мифологий и религий. А.Я. Сыркин показывает, что двойственное отношение к солнцу присуще не только индуизму, но и другим культурным традициям: вавилонской, хеттской, древнегреческой (21).

Исходя из сказанного, можно сделать вывод, что выражение "les soleils malsains" ("зловредные, опасные, нездоровые солнца") в стихотворении Ш. Бодлера создает художественный образ, появившийся не только на основании своего возможного личного опыта (путешествия на Маврикий и Реюньон - острова в Индийском океане), но и путем активизации генетической памяти человечества, религиозно-культурная традиция которого включает универсальную мифологему.

Весьма показательно также, что в картине сотворения мира по мифу приамурских орочей в сочинении В. Хлебникова "Дети Выдры" фигурируют три солнца - белое, красное и черное. Эти цветовые характеристики солнца совпадают с теми, которые зафиксированы в древнеиндийском тексте Чхандогья упанишады, где упоминаются белый, красный, черный и "очень черный" образы солнца (22).

Отмеченная в произведениях древнеиндийской литературы связь образа черного солнца с ночью нашла, как было показано выше, отражение в стихотворении О. Мандельштама, где этот образ приобрел значение символа смерти и общего неблагополучия, что семантически также совпадает с древнеиндийской традицией.

Интересно обратить внимание на то, что связь образа черного солнца с ночью была использована в стихотворении М. Цветаевой, датированном августом 1916 г. Нелишне сказать, что Мандельштам и Цветаева в это время были очень дружны, часто виделись и посвящали друг другу стихи. Скорее всего, Цветаева знала стихотворение Мандельштама, и образ черного солнца побудил ее к созданию собственного стихотворения, где, в отличие от стихотворения Мандельштама, черное солнце является просто характеристикой образа ночи. Другое отличие - в том, что Цветаева "любит" ночь, Мандельштам же ее боится, что больше соответствует естественной природе человека. Текст стихотворения М. Цветаевой:

стр. 119

Черная, как зрачок, как зрачок, сосущая

Свет - люблю тебя, зоркая ночь.

Голосу дай мне воспеть тебя, о праматерь

Песен, в чьей длани узда четырех ветров.

Клича тебя, славословлю тебя, я только

Раковина, где еще не умолк океан.

Ночь! Я уже нагляделась в зрачки человека!

Испепели меня, черное солнце - ночь! (23)

Конечно, двойственная природа солнца осознавалась человеком давно, и это понимание вытекало из собственного опыта. Так же давно было замечено появление черного цвета, если какое-то время смотреть на солнце - оптический эффект цветового контраста. И к столь же давнему времени относится возникновение универсальной мифологемы черного солнца, которая в разных культурных традициях сформировалась, по-видимому, самостоятельно, но, возможно, не изолированно друг от друга. В любой культурной традиции мифологему черного солнца, фиксирующую грозную, губительную природу светила, с точки зрения истории духовного развития человечества следует связывать не столько с культом солнца и солнечными мифами, сколько с понятием и культом Черного бога эпохи неолита (24).

Следовательно, образ черного солнца, пришедший из древних мифологий и религий, возможно связанный с обрядовой практикой, что обеспечило ему стабильное воспроизведение и долгую жизнь в устной и письменной традициях народов, постепенно приобрел чисто художественную функцию. Использование этого образа в семантической структуре произведений разными авторами происходит, как было показано, по-своему, ибо во всех приведенных текстах образ черного солнца выполняет разные роли. Индивидуальная реализация образа в отдельно взятом произведении позволяет рассматривать его как образ-мотив. Из сопоставления произведений нескольких авторов одной литературы и, особенно, разных литератур вытекает, что перед нами образ-топос, распространенный во всей европейской культурной традиции. Углубившись же в ее более древние, индоевропейские слои, а затем в архаический период жизни человечества, можно обнаружить, что в основе этого образа лежит архетип (модель или схема), реализующий противопоставление света и тьмы, добра и зла, жизни и смерти.

О. Мандельштам ближе всех подошел к изначальной сущности образа черного солнца, провидчески угадал "осиянность" им не только своей жизни, но и смерти, и, если верно то, что сказал поэт, а именно: "Мне кажется, смерть художника не следует выключать из цепи его творческих достижений, а рассматривать как последнее, заключительное звено" (25), остается только робко удивиться редкостной гармонии личности, творчества, жизни и смерти поэтического гения Осипа Эмильевича Мандельштама.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 О. Мандельштам. "Сохрани мою речь...". -Лирика разных лет. Избранная проза. М., 1994, с. 114.

2 Осип Мандельштам: дни и события. Краткая биохроника (1891-1938). Составлена Б.С. Мягковым. -О. Мандельштам. Указ. соч., с. 514. В издании стихов О.Э. Мандельштама, опубликованных в 1995 г., в комментарии указаны другие даты: смерть матери датируется 25 июня, похороны - 28 июня (О. Мандельштам. Полное собрание стихотворений. Вступит, ст. М.Л. Гаспарова и А.Г. Меца. Сост., подг. текста и примеч. А.Г. Меца. СПб., 1995, с. 545). Что здесь - простая опечатка или расхождение во мнениях биографов, для целей нашей статьи несущественно. Важно, что в течение июня - июля Мандельштам жил в Крыму.

3 О. Мандельштам. "Сохрани мою речь...", с. 169.

стр. 120

4 Там же, с. 168.

5 Откровение святого Иоанна Богослова, 21, 10-27.

6 А.Г. Мец со ссылкой на К. Тарановского (К. Taranovsky. Essay on Mandelstam. Harvard Slavic Studies. 1976, p. 48-67) связывает желтый цвет с иудаизмом (О. Мандельштам. Полное собрание стихотворений, с.545).

7 Осип Мандельштам: дни и события. Краткая биохроника (1891-1938). - О. Мандельштам. "Сохрани мою речь...", с. 508.

8 О. Мандельштам. Полное собрание стихотворений, с. 545.

9 О поэтической концепции связи жизни и смерти в поэзии О. Мандельштама подробно см.: В.Н. Топоров. О "психофизиологическом" компоненте поэзии Мандельштама. - В.Н. Топоров. Миф, ритуал, символ, образ. Исследования в области мифопоэтического. Избранное. М., 1995, с. 428-445.

10 В. Хлебников. Свояси. - Собрание произведений Велимира Хлебникова. Т. 2. Творения (1906- 1916) Л.,1930,с. 7.

11 В. Хлебников. Дети Выдры. -Там же, с. 142-143.

12 Там же, с. 144 (1-й парус).

13 Там же, с. 148 (3-й парус).

14 Там же, с. 166 (5-й парус, 1).

15 Там же, с. 168 (5-й парус. Морское путешествие).

16 Ш. Бодлер. Стихотворения в прозе. СПб., 1909, с. 115.

17 Charles Baudelaire. Les Fleurs du Mal. Petits poemes en prose. Moscou, 1972, p. 34.

18 A. Minaril. Trois enigmes sur les cent chemins. Recherches sur Ie Satapatha-brahmana. T. 2. P., 1956, p. 328-329.

19 Л.Я. Сыркин. "Черное солнце". - Краткие сообщения Института народов Азии. 80. Литературоведение. Индия, Пакистан, Афганистан. М., 1965, с. 20-23.

20 Там же, с. 20-22. 2'Там же, с. 23-24.

22 Там же, с. 22.

23 М. Цветаева. Избранные произведения. М.-Л., 1965, с. 89 - 90.

24 О Черном боге и культах солнца см.: А. Голан. Миф и символ. М., 1993.

25 О. Мандельштам. Скрябин и христианство. - "Сохрани мою речь..." с. 373.

Опубликовано 11 января 2022 года


КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА (нажмите для поиска): черное Солнце Осипа Мандельштама, Иосип Иосиф Осип Мандельштам





Полная версия публикации №1641933488

© Literary.RU

Главная © КОЛЫБЕЛЬНАЯ О ЧЕРНОМ СОЛНЦЕ ОСИПА МАНДЕЛЬШТАМА

При перепечатке индексируемая активная ссылка на LITERARY.RU обязательна!



Проект для детей старше 12 лет International Library Network Реклама на сайте библиотеки