LITERARY.RU → С. В. ЦЫБ. ДРЕВНЕРУССКОЕ ВРЕМЯИСЧИСЛЕНИЕ В "ПОВЕСТИ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ" → Версия для печати
Готовая ссылка для списка литературы
И. Н. Данилевский, С. В. ЦЫБ. ДРЕВНЕРУССКОЕ ВРЕМЯИСЧИСЛЕНИЕ В "ПОВЕСТИ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ" // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 18 мая 2021. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1621334565&archive= (дата обращения: 24.04.2024).
По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):
И. Н. Данилевский, С. В. ЦЫБ. ДРЕВНЕРУССКОЕ ВРЕМЯИСЧИСЛЕНИЕ В "ПОВЕСТИ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ" // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 18 мая 2021. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1621334565&archive= (дата обращения: 24.04.2024).
По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):
публикация №1621334565, версия для печати
С. В. ЦЫБ. ДРЕВНЕРУССКОЕ ВРЕМЯИСЧИСЛЕНИЕ В "ПОВЕСТИ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ"
Дата публикации: 18 мая 2021 |
|
Барнаул. Изд-во Алтайского государственного университета. 1995. 148 с. Книга доктора исторических наук С. В. Цыба (Алтайский государственный университет) - первое систематическое исследование летосчислительных систем "Повести временных лет" (ПВЛ). Хронологический материал, обобщенный и обработанный в тесной связи с историей текста ПВЛ, позволил сделать важные наблюдения и выдвинуть несколько оригинальных гипотез. Книга Цыба может стоять в одном ряду с классической монографией Н. Г. Бережкова (Хронология русского летописания. М. 1963). Прямые временные указания начального русского летописания до сих пор не подвергались изучению как единая система, хотя их рассматривали практически все, кто касался ПВЛ. Дело, видимо, заключается в чрезвычайной трудоемкости такого анализа. Скорее всего, именно поэтому подавляющее большинство историков исходит из аксиоматической, представляющейся очевидной посылки: в Древней Руси пользовались единственной эрой - от Сотворения мира (константинопольской, насчитывающей 5508 лет до Рождества Христова по эре Дионисия Малого) и одним стилем мартовским. Со времен Бережкова считается, что лишь с XII в. к ним добавился ультрамартовский стиль, а в конце XV в. мартовские новогодия сменились сентябрьскими. Однако более серьезное знакомство с прямыми датами XI - XII в. заставляет усомниться в верности этих общепринятых посылок. Цель рецензируемой работы формулируется как "реконструкция древнерусских времяисчислительных систем, отразившихся на страницах ПВЛ" (с. 8). Автор рассматривает не только собственно хронологическую проблематику ("единицы" летосчисления и "календарного учета дней в пределах года"), но и вопросы хронометрии, изучающей отрезки времени, на которые делятся сутки. При всей важности и научной значимости второй группы вопросов, включение их в книгу несколько размывает предмет исследования, хотя и вполне вписывается в заявленную тему, поскольку речь идет не о системах летосчисления, но именно о времяисчислении. Основные достоинства и недостатки рецензируемой книги во многом определяются методикой обработки прямых временных указаний летописей, которую предлагает Цыб. Он исходит из посылки, что "хронологические факты" (то есть "датирую- стр. 162 щие записи об исторических событиях") являются следствием записи "хронологических образов" представлений о времени совершения событий, возникших в результате мысленного совмещения летописцами информации о происшедшем "со "шкалой" своих времяисчислительных систем" (с. 8). Тут же вводится новое понятие, с которым исследователь, собственно, и работает в дальнейшем: хронологические артефакты ("искусственно сделанные"). Под ними понимаются любые результаты искажений (сокращений, дополнений, "приспособления к времяисчислительным знаниям каждого очередного редактора и т. д.") "хронологических фактов". Таковыми, по мнению исследователя, предстают практически все дошедшие до нас датирующие записи. Работа же хронолога сводится им к реконструкции первоначального вида хронологических фактов и их "расслоению" (отождествлению с той или иной системой времяисчисления. Одним из наиболее существенных оснований для "хронолого-текстологического расслоения летописных известий" автор считает "форму записи хронологических артефактов" (с. 22). Применение такого критерия на практике сталкивается с серьезными трудностями. Ведь расслоению текста должно предшествовать восстановление первоначального вида записи. Фактически, подобная "реконструкция" - субъективная конъектура, независимая проверка которой сплошь и рядом невозможна. Обращает на себя внимание и то, что в хронологическом анализе Цыб отказался от использования в качестве исходной точки опорных дат, которые могут быть рассчитаны самостоятельно с помощью известного математического аппарата. Это в значительной мере лишило авторские построения более или менее надежной основы. Впрочем, нетрадиционные методы обработки данных, которые могут быть предметом изучения исторической хронологии, позволяют иногда увидеть нечто новое, принципиально недоступное с других точек зрения. Еще один настораживающий момент. Судя по всему, автор далеко не всегда различает календарный стиль летописной статьи в целом (новогодие, на которое она ориентирована) и стиль, по которому продатированы отдельные сообщения, из которых она состоит. Во всяком случае, Цыб не уточняет методику, которая позволила бы ему установить, а читателю проверить это довольно тонкое различие. Первые три главы посвящены анализу прямых указаний времени, содержащихся в ПВЛ. Путь, избранный автором, напоминает раскопки археолога: от более поздних пластов к слоям более ранним. От дат, приведенных в статьях 6615 - 6633гг., изложение переходит к статьям 6562 - 6614 гг., и наконец, 6360 - 6561 гг. (с. 12 - 24, 25 - 39, 40 - 54). Правда, внутри самих разделов, хоть это специально и не оговаривается, путь исследования (или только изложения?) обратный: от самой ранней статьи к хронологическому концу "пласта". Такой прием имеет свою логику, однако, уже сложности в структуре изложения показывают, насколько трудно автору следовать своим собственным теоретическим основаниям. При работе над самым ранним слоем летописных известий он вообще вынужден был отказаться от такого пути исследования (см.: с. 40 и след.). Водоразделами между пластами избраны статьи, в которых, по мнению Цыба, ясно видна "переотложенность" (перемешанность) слоев текстовых, а следовательно, и хронологических. Обращает на себя внимание верхняя граница исследования: традиционно считается, что последняя, третья редакция Повести была завершена в 1118 (6626) году. Очевидно, "омоложением" этой даты делается заявка на пересмотр традиционной истории текста древнейшей русской летописи. К сожалению, в первых разделах автор часто идет от неизвестного к неизвестному. Попытки разобраться в клубке хронологических показаний, без четких "концов" нитей различных систем летосчисления - задача не из легких. Тем не менее, остроумие, наблюдательность и талант исследователя позволили ему предложить ряд непротиворечивых взаимосвязанных гипотез, позволяющих вполне удовлетворительно объяснять хронологические несоответствия, то и дело встречающиеся в ПВЛ. Основные выводы, сделанные из наблюдений над хронологическими показаниями упомянутых трех слоев, можно свести к следующим положениям: 1. Древнейший вид "погодной сетки летописи" до 6522 г. сложился, с одной стороны, на основе корреляции относительных дат "Сказания о русских князьях" (источника, существование которого, заметим, сугубо гипотетично) и "абсолютной византийско-болгарской хронологии" (с. 53). С Другой стороны, архаичная хронологическая сеть формировалась на основе славянского перевода "Летописца вскоре" патриарха Никифора, имевшего якобы продолжение в виде "Сказания о первоначальном распространении христианства на Руси" (источника, существование которого также не доказано; мало того, гипотеза о нем акад. Д. С. Лихачева альтернативна гипотезе М. Н. Тихомирова о "Сказании о первых русских князьях" и не может фигурировать вместе с ней в одном построении). Причем, в этом переводе, в отличие от первого хронологического протографа, использовались антиохийские даты от Сотворения мира (на 5500 лет "старше" нашей эры). Совмещение двух источников ранних дат в "архетипе ПВЛ" произошло не ранее начала XII в. и связывается с именем летописца Василия (с. 54). 2. Наряду с известными стилями летосчисления (ультрамартовским, сентябрьским и мартовским), на Руси в XI- XII вв. использовалось еще одно новогодие, которое Цыб предлагает назвать "постмартовским": год начинался с 1 марта, но стр. 163 спустя 12 месяцев после начала "нормального" мартовского с таким же номером (с. 14). Это одна из самых выдающихся гипотез в хронологических исследованиях последних 80 лет. Записи с датами такого стиля прослеживаются автором с 6616 - 6618 гг. вплоть до статьи 6631 г. включительно. Именно этот стиль рассматривается в качестве наиболее архаичного. По мнению создателя гипотезы, летописный слой, в котором использовался постмартовский стиль, сформировался не позднее 1124 года. Правда, в дальнейшем автор допускает, что "древней его основой были сентябрьские хронологические элементы" (с. 39). 3. Примерно в 1122 - 1124 гг. ПВЛ была отредактирована. При этом "постмартовские" датировки были искусственно соединены с мартовскими. Последними пользовался игумен Сильвестр, редактировавший ПВЛ в 1116 г. (с. 24, 29, 39). Первые мартовские даты сопровождают описания событий 6584 - 6586 годов. Последние "очевидно мартовские" даты относятся к 6630 (Ипатьевская летопись) и 6631 (Лаврентьевская летопись) годам. 4. В конце 20-х годов XII в. в ПВЛ "вторгаются" сентябрьские датировки. Иногда они принимают вид "лжепостмартовских" элементов, поскольку "сам редактор конца 20-х годов не был приверженцем сентябрьского времяисчисления" (с. 24). Сентябрьские хронологические указания прослеживаются со статьи 6621 г. и связываются с созданием "ипатьевской" (южнорусской) редакции ПВЛ 1116 года. 5. С 6634 г. в Ипатьевской летописи "отмечается устойчивое применение ультрамартовского счета". Он наложился на предшествующую сентябрьскую хронологическую основу. Причем ультрамартовские датировки были заимствованы Сильвестром из какого-то источника механически: сам создатель редакции 1116г. пользовался мартовским стилем (с. 29). 6. Сентябрьский "скелет" ПВЛ был сформирован в Киево- Печерском своде 1073 - 1075 гг. и впоследствии, в 80-х годах XI в. подвергся "ультрамартовскому редактированию". Отличительными чертами этой редакции Цыб считает "святочно-юлианские датировки" (термин сам по себе неудачный - имеются в виду упоминания христианских праздников как дат событий), особую форму записи юлианских дат и употребление индиктов (с. 38 - 39, 54). 7. Наряду с датами, рассчитанными по константинопольской эре, здесь, в тексте ПВЛ, восходящем к редакции 1116г., появляются антиохийские и "византийско-болгарские" (отличающиеся от нашей эры на 5505 лет) даты. В общем очерке древнерусского времяисчисления в эпоху создания ПВЛ рассматриваются проблемы хронографических и календарных систем, стилей летосчисления и пасхальных расчетов. Особое внимание уделяется вопросу о множественности древнерусских эр от сотворения мира. Помимо "династического" счета, присущего дохристианской Руси, в ПВЛ признаются "действующими" константинопольская (сопряженная со счетом индиктами), "византийско-болгарская" или старовизантийская", а также антиохийская эры. Аннианская эра (5493 г. до Рождества Христова) по мнению автора, на Руси не употреблялась. Больше всего Цыба, естественно, занимает вопрос о дохристианском счете месяцев у восточных славян. Соглашаясь в целом с гипотезой Н. В. Степанова о существовании лунно-солнечного календаря, включавшего 12 (13) синодических месяцев, автор подвергает некоторые ее детали жесткой критике. Он совершенно справедливо полагает, что отсчет месяцев велся не от полнолуний, а от новолуний (с. 61). Притом календарь якобы не мог быть основанным на 19-летнем цикле. Ему противопоставляется "триэтерида" (когда 13-й месяц вставляется каждый третий год), существовавшая якобы на Руси (с. 61 - 62). Однако это противопоставление, видимо, основано на недоразумении, 19- летний календарь сам опирается на "триэтериду": вставка дополнительного месяца осуществлялась в конце каждого третьего года ("на четвертое лето", по включительному счету Кирика Новгородца), в чем нетрудно убедиться, подсчитав число месяцев, от одного вставного месяца до другого. Еще одну спорную проблему автор поднимает при рассмотрении вопроса о "календарных стилях" Древней Руси. Речь идет о традиционности весеннего новогодия у восточных славян, нашедшего якобы продолжение в различных модификациях христианского счета лет с 1-го марта. Однако мартовское новогодие не соответствовало "ни хозяйственному укладу России, ни трудовым навыкам центрально- и севернорусского крестьянства" и было занесено "к нам извне", скорее всего с принятием христианства (см.: В. Я. Пропп, В. И. Чичеров и др.). Именно зимний солнцеворот связывается этнографами с подготовкой к полевым работам, с культом Солнца и - вопреки Цыбу - с началом нового года. Завершает книгу обзор истории систем летосчисления XI начала XII в. в Киеве, Новгороде Великом, Переяславле- Русском и в Западной Руси. В "Заключении" автор вновь возвращается к вопросам истории текста ПВЛ в связи с хронологическими системами, применявшимися древнерусскими летописцами. Использование хронологического материала для корректировки текстологических выводов мысль сама по себе не новая. Однако ее реализация в довольно широких масштабах при изучении истории раннего летописания отныне, вероятно, будет связана именно с наблюдениями и выводами Цыба. Выход за узкие рамки традиционных историко-хронологических исследований, придание им нового источниковедческого звучания - заслуга автора. Правда, не со всеми "хронолого-текстологическими" вывода- стр. 164 ми его можно согласиться. Во всяком случае, поскольку жители одной территорией довольно значительной) должны были пользоваться одной системой летосчисления на протяжении довольно длительного времени, "расшивка" летописного текста исключительно по хронологическим показателям вряд ли целесообразна. Методика использования данных и методов хронологии в текстологических исследованиях нуждается в более детальной проработке и инструментовке. Признавая несомненные достоинства исследования, выскажу ряд методологических и методических соображений, которые должны быть учтены при дальнейшей разработке историко- хронологической проблематики на базе отечественных источников. Первое и основное - автор слишком доверяется собственным умозрительным построениям, подчас предпочитая их прямым указаниям источников. Он явно модернизирует "психологические механизмы" летописцев, которые якобы привели к тем или иным "искажениям" исходной "правильно" даты. При этом догадки порой носят избыточный характер, усложняя объяснение вполне понятных (с иной точки зрения) данных. Примером могут служить рассуждения по поводу того, как переписчику Ипатьевского списка ПВЛ "не понравилась" датировка солнечного затмения 6621 г., а потому он "не удержался от редакторской правки" дат (с. 14 - 20). Еще один характерный пример. Чтобы обосновать возможность существования "святочно-юлианских" дат, Цыб допускает "цепь разнообразных домыслов и ошибок", исказивших первоначальный вид некоторых календарных указаний в статьях 6607 - 6614 годов. В частности, утверждается, будто "владимирский летописец ошибочно приписал к числу 10.08 слова "в том же месяце", а "составитель 2-го Владимирского свода отбросил эту несуразицу". Ее попытался исправить и редактор московского свода 1305 г., "но поступил при этом так же неуклюже, как и его владимирский предшественник" (с. 29). И все это без необходимых текстологических оснований. Подобные психологические достройки летописных указаний не самая сильная сторона монографии. Увлеченность автора своими концептуальными построениями ведет еще к одному серьезному методическому упущению: он не рассматривает всех возможных вариантов истолкования и понимания каждой даты, которую анализирует, априорно полагая, что иного - нежели его собственное - понимания просто быть не может. В ряде случаев это заметно снижает степень доказательности построений. Иногда Цыб готов отказаться даже от безупречного математического объяснения даты, если оно противоречит его гипотезе (с. 14 - 15). Далее, автор исходит из презумпции случайного, ненамеренного появления тех дат, которые не может объяснить с помощью своих гипотез. Такой исследовательский ход представляется не вполне корректным. Пожалуй, лучше все-таки предполагать, что каждая дата (пока не доказано обратное) осмыслена летописцем. Так, большинство дат, определяемых Цыбом как "явные описки", находит вполне удовлетворительное объяснение при обращении к другим гипотезам, высказывавшимся прежде в отечественной и зарубежной литературе. К тому же многие "ошибочные" даты были ценны для тех, кто их записывал, именно в таком, "неправильном" виде. Правда, смысл их зачастую весьма далек от того, что интересует хронолога конца XX в. - аспект, совершенно не затронутый в монографии. Вряд ли, скажем, с сугубо прагматической точки зрения можно объяснить, почему в ПВЛ понедельник и вторник упоминаются всего по одному разу, среда - дважды, четверг - трижды, пятница - пять раз, суббота - 9, а воскресенье ("неделя") - целых 17 раз. Или, что заставило летописцев, вопреки теории вероятности (и современному здравому смыслу), неравномерно распределять события по отношению к отдельным числам месяцев. Так, есть ряд календарных дат (3, 8, 19 и 25 января, 1, 8 и 14 февраля и др.), которые ни разу не упоминаются, скажем, в тексте Псковской I летописи. Подобные "странности" объясняются ценностным отношением к ним древнерусских книжников, а не необходимостями точной датировки. Да и летописные расчеты, с точки зрения арифметики, дают подчас неправильные результаты - зато вполне осмысленные, с точки зрения средневековой периодизации истории по шести дням творения (пример- расчет 6360 г.). Не менее значимым для результатов исследования является ряд априорных положений, постулируемых автором, например, утверждение, что в ПВЛ встречаются точные обозначения дней исключительно юлианского календаря (с. 9). Между тем известно, что на Руси использовался лунно- солнечный календарь, названия месяцев которого после принятия христианства ничем не отличались от юлианских. Конечно, априорные тезисы позволяют сузить круг решаемых вопросов. Но, с другой стороны, это снижает значимость полученных выводов. Мои замечания и соображения не влияют на общую высокую оценку осуждаемой работы, серьезного и важного научного исследования. Опубликовано 18 мая 2021 года Полная версия публикации №1621334565 → © Literary.RU Главная → С. В. ЦЫБ. ДРЕВНЕРУССКОЕ ВРЕМЯИСЧИСЛЕНИЕ В "ПОВЕСТИ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ" При перепечатке индексируемая активная ссылка на LITERARY.RU обязательна!
|
|