LITERARY.RU → Политическая публицистика В. В. Шульгина в период гражданской войны и эмиграции → Версия для печати

Готовая ссылка для списка литературы

Д. И. Бабков, Политическая публицистика В. В. Шульгина в период гражданской войны и эмиграции // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 16 декабря 2020. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1608109860&archive= (дата обращения: 19.04.2024).

По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):

публикация №1608109860, версия для печати

Политическая публицистика В. В. Шульгина в период гражданской войны и эмиграции

Дата публикации: 16 декабря 2020
Автор: Д. И. Бабков →
Публикатор: Администратор
Источник: (c) Вопросы истории, № 3, Март 2008, C. 92-106 →
Номер публикации: №1608109860 / Жалобы? Ошибка? Выделите проблемный текст и нажмите CTRL+ENTER!

Непосредственным поводом для начала публицистической деятельности Шульгина стала первая русская революция. Ее, да и все "освободительное движение", он характеризовал как "великий шантаж", "самое замечательное в истории целого мира мошенничество", как "движение позорное, антипатриотическое, антигосударственное и антирусское"1. С осени 1905 г. его статьи начали появляться в газете "Киевлянин" - "семейном" издании, первым редактором которого был отец Василия Витальевича, В. Я. Шульгин 2. Долгое время газету возглавлял отчим В. В. Шульгина Д. И. Пихно. "Киевлянин" был одним из самых влиятельных изданий юго-западной части Российской империи, поначалу умеренно-либерального, а затем более консервативного монархического направления3. Несмотря на то, что изначально газета основывалась для поддержки действий официальных властей, она нередко выступала с критикой действий администрации, разоблачала злоупотребления чиновничества. По оценке М. О. Меньшикова, "Киевлянин" был "лучшей из провинциальных газет", к его "серьезному, полному достоинства голосу" "прислушивались и в столицах"4. По утверждению М. К. Касвинова, "Киевлянин" был в числе немногих газет, которые "преимущественно" читал Николай II5.

Меньшиков считал газету "Киевлянин" примером "культурной печати", в которой имеется свобода мысли, так как "он добивался не партийной правды, а государственной"6. Газета, вопреки мнению ряда историков7, не выражала точку зрения какой-либо партии, даже идейно близкой Д. И. Пихно или В. В. Шульгину8; оставаясь частным изданием, она старалась сохранить "партийный нейтралитет". Это подтверждают и характеристики газеты, данные ей Временным киевским комитетом по делам печати в 1908 и 1910 гг. ("не примыкает вполне ни к одной из существующих монархических организаций", "независимый орган национально-монархического направления, ближе всего примыкающий к программе клуба русских националистов"9).

В 1913 г., после смерти отчима, Шульгин возглавил издание "Киевлянина"10. Его дебют в качестве редактора совпал с началом судебного процесса над М. Бейлисом. Уверенный в невиновности приказчика Бейлиса, обвинявшегося в убийстве русского мальчика Андрея Ющинского, Шульгин считал это дело недостойным чести русского суда. Он написал по этому поводу передовую статью, наделавшую в свое время много шума11. Как вспоминал А. А. Гольденвейзер, газета существовала "только благодаря исключительному публи-

Бабков Дмитрий Игорьевич - аспирант. Брянский государственный университет.

стр. 92
цистическому таланту своего нового редактора... Его статьи во время дела Бейлиса, а также во время войны, читались всеми, правыми и левыми". Гольденвейзер сожалел, что "неудержимый антисемитизм" и "непримиримая позиция во всех национальных вопросах" Шульгина не позволили "Киевлянину" стать органом умеренных кругов интеллигенции и буржуазии. Газета стала "представителем только крайне правого крыла киевского населения", которое, впрочем, "именно в Киеве всегда составляло довольно крупную величину"12.

До 1917 г. Шульгин публиковал свои статьи в "Киевлянине" и в некоторых других идейно близких изданиях Юго-Западного края, таких как газета "Подолянин", издававшаяся в 1911 - 1914 гг. Каменец-Подольским отделом Всероссийского национального союза, и иногда в "Новом времени"13. В 1917 г. в начале марта сразу несколько петроградских газет опубликовали его рассказ о поездке вместе с А. И. Гучковым к Николаю II "за отречением" - одно из первых свидетельств очевидца и участника этого события. В самом начале Февральской революции Шульгин один день возглавлял Петроградское телеграфное агентство, чем и воспользовался, разослав по тремстам адресам свою "телеграмму-статью" с оценкой сложившейся в стране ситуации. Статью напечатали многие газеты России14.

С июля 1917 г., когда Шульгин перебрался в Киев, его публицистическая деятельность вновь сосредоточилась на "Киевлянине" (правда, одно время он сотрудничал с основанным П. Б. Струве в Петрограде еженедельником "Русская свобода"). "Статьи его в "Киевлянине" были талантливы и ярки, - писал Д. Заславский. - Критика "революционной демократии" - метка и зла"15. Тогда же впервые "Киевлянин" стал выходить с перебоями. Выпуск газеты был приостановлен с 30 августа по 2 сентября по решению киевского Комитета по охране революции; редактор был арестован16. Поводом послужила телеграмма из Ставки Л. Г. Корнилова на имя Шульгина, приглашавшая его прибыть туда17. Второй раз выпуск издания был прекращен в результате захвата помещения редакции и типографии украинскими властями, затем - киевскими большевиками. Газета не выходила с 1 по 18 ноября. Целью визита Шульгина в начале ноября 1917 г. на Дон к генералу М. В. Алексееву было не только установление связей с Добровольческой армией, но и попытка организовать там выпуск "Киевлянина". Однако Алексеев не поддержал этот план, а атаман Войска Донского А. М. Каледин и председатель Донского войскового круга М. П. Богаевский просили Шульгина "с этим делом повременить, ибо колеблющееся настроение казачества требует очень осторожного и не столь определенного, как лозунги "Киевлянина", обращения"18.

В немалой степени репрессии украинских властей против газеты, поддержанные местными большевиками, навлекла политическая деятельность ее редактора, выступавшего против украинского сепаратизма и революции. Все лето и осень "Киевлянин" был рупором "Внепартийного блока русских избирателей", созданного по инициативе Шульгина и показавшего свою влиятельность при выборных кампаниях в киевскую городскую думу, во Всероссийское и Украинское учредительные собрания. В борьбе с украинскими и социалистическими партиями за голоса избирателей Шульгин, несмотря на инфляцию, отказывался повышать цену на свою газету; число подписчиков значительно выросло, но образовался долг в сто тыс. рублей. Погасили его сочувствовавшие делу Шульгина киевляне19.

Практически сразу после провозглашения самостоятельности Украинской Народной Республики начались боевые действия с советской Россией. 26 января 1918 г. Киев был захвачен красными, украинское правительство бежало в Житомир. "Киевлянин" выходил все дни осады города. Последний, 16-й номер вышел на одной полосе 25 января. В передовице, рассказывавшей о боевых столкновениях, с горечью отмечалось: "Не видно близкого конца борьбы, а большевистские снаряды, засыпающие город, не принося большого ущерба украинским силам, вырывают все новые и новые жертвы среди мирных граждан"20. Со вступлением советских войск в Киев Шульгин был арестован.

стр. 93
Большевики не удержались в Киеве. Спустя месяц немецкие и австрийские войска по просьбе Украинской Центральной рады оккупировали почти весь Юг России, причисленный к Украине. Оккупанты обещали навести порядок и внести успокоение в крае, только что пережившем ужас кратковременного владычества большевиков. Не все были согласны "благоденствовать" под охраной штыков недавнего врага. Но единственным, кто решился открыто протестовать против немецкой оккупации, был Шульгин. Через несколько дней после вступления в город оккупантов вышел экстренный номер "Киевлянина"; в передовой статье Шульгин объявил о своем решении приостановить выпуск газеты, пока продолжается война Германии с бывшими союзниками России по Антанте21. Шульгин писал: "Так как мы немцев не звали, то мы не хотим пользоваться благами относительного спокойствия и некоторой политической свободы, которые немцы нам принесли. Мы на это не имеем права... Мы были всегда честными противниками... Пришедшим в наш город немцам мы это говорим открыто и прямо. Мы - ваши враги. Мы можем быть вашими военнопленными, но вашими друзьями мы не будем до тех пор, пока идет война". При этом Шульгин, отдавая должное культурности немцев, выразил благодарность им за то, что они "очистили авгиевы конюшни киевского вокзала", где за время революционных бурь накопился целый пласт из выплюнутых семечек и грязи. Это выступление привлекло к Шульгину внимание и симпатии22. Тем не менее немцы не преследовали Шульгина и, более того, "через третьих лиц предлагали возобновить издание газеты с таким будто бы напутствием: "...пусть пишет, что хочет, но только пусть пишет""23. Однако Шульгин остался "непримиримым"24, понимая, что ему все равно не дадут писать то, что он хотел бы. К тому же молчание Шульгина было для оккупантов "неприятнее его критики"25, и он это знал.

Издание возобновилось только в 1919г., после занятия Киева войсками генерала А. И. Деникина. Как сообщал источник в канцелярии главнокомандующего Вооруженными силами Юга России, когда приблизилось освобождение Киева от большевиков, Шульгин еще 14 августа с первым же поездом отправился туда, чтобы тотчас приступить к выпуску "Киевлянина"26. Газета издавалась с 21 августа по 3 декабря (ст. ст.) 1919 года. "Киевлянин" оставался единственным печатным органом, выходившим в Киеве в последние дни перед вступлением в город красных. В благодарность зато, что ""Киевлянин" крепко держался на своем посту", руководивший обороной города генерал Н. И. Штакельберг освободил его от цензуры27. До последнего момента газета проповедовала мысль, что Киев, если только "по-настоящему" захотеть, можно удержать. Кроме того, Шульгин выступал против грабежей и за бережное отношение к "спекулянтам", то есть торговцам, обеспечивавшим продовольствием горожан28. Последний, 83-й номер вышел, когда город оставили последние части ВСЮР. Его тираж составил 70 тыс. экз., самый большой, который имел когда-либо "Киевлянин". Позже Шульгин писал по этому поводу: "В этом было своего рода утешение: если завтра ему ("Киевлянину". - Д. Б.) предстояло замолчать, быть может "на века", то все же в виде эпитафии можно было бы сказать: "Он погиб в расцвете своей популярности"". 3 декабря Шульгин с несколькими сотрудниками созданной им по своей инициативе разведывательной организации "Азбука" и редакции газеты покинул Киев29. "Киевлянин" замолчал навсегда.

"Киевлянин" не являлся официальным органом Добровольческой армии, но его положение и влияние было близко к такому статусу. Шульгин писал, что киевские оппозиционеры, желавшие критиковать добровольческое командование, делать это напрямую боялись и поэтому ругали "Киевлянина", "который как-никак был выразителем чувств и мнений освободителей". Он указывает, что точка зрения Деникина, вообще командования, на те или иные вопросы для него была "совершенно обязательна", хотя при этом и добавляет, что их мнение совпадало с его собственным30. В целом "Киевлянин" был одной из немногих газет в Киеве, твердо и последовательно отстаивавших монархическую и русскую идею. Он выражал устремления части киевлян, которые не принимали ни большевиков, ни "украинцев"31 и мечтали о

стр. 94
восстановлении "великой и неделимой России", - "непримиримых", по определению И. Эренбурга32.

(Около 1925 г., в эмиграции, Шульгин планировал наладить выпуск газеты "Киевлянин за границей". Сохранился набросок содержания семи первых номеров. В основном он думал печатать свои статьи, а также главы из опубликованных полностью или частично книг "1919 год", "1921 год" и "Нечто без окончания". Идею не удалось реализовать. Скорее всего, Шульгин не смог найти издателя, готового предоставить средства на этот проект33.)

Во время гражданской войны Шульгин, помимо "Киевлянина", выпускал газеты "Россия" и "Великая Россия". "Россия" начала выходить 15(28) августа 1918 г. в Екатеринодаре, куда из Киева перебрался Шульгин34. В отношении выбора названия он писал: "В этом слове в Екатеринодаре, где сосредоточилась украинствующая часть кубанцев, была выражена часть моей программы (имеется в виду борьба с украинским сепаратизмом. - Д. Б.), почему эти украинствующие кубанцы и стали сразу же бойкотировать газету"35. Значение имело не только название, но и шрифт. Слово "Россия" было составлено "из таких тяжелых букв, будто они хотели сказать то, что написал один француз, живший при дворе Государыни Екатерины II: "Эта Империя держится только своим необъятным весом""36. Вероятно, Шульгин предполагал сделать ее официальным органом Добровольческой армии. Сообщалось, что газета "заменила собой недолго существовавший официоз - "Вестник Добровольческой армии""37; в состав редакции Алексеев ввел полковника А. А. фон Лампе (в эмиграции - генерал-майор, один из руководителей Русского общевоинского союза). Он олицетворял связь издания с Армией38. Однако вскоре газете пришлось перейти в разряд "частных". Это произошло после того, как Шульгин опубликовал в первых трех номерах статьи под общим заглавием "Монархисты". Они были сочувственно приняты частью офицеров, которые говорили Шульгину: "Теперь мы знаем, за что боремся!"39. Но командованию пришлась не по вкусу такая четкая ориентация издания, в то время как официально провозглашалось "непредрешение" формы правления40. После этого "Россия" стала выходить с примечанием, что она "не является выразительницей взглядов и видов правительства Добровольческой Армии", но не отреклась от своей монархической позиции, которой придерживалась и после изменения названия41. 2 декабря 1918 г. кубанское правительство закрыло газету "за резкие нападки на Краевую раду"42. Всего вышло 88 номеров.

Вместо закрытой "России" ее сотрудники стали издавать газету "Великая Россия". Несмотря на то, что смена названия произошла без Шульгина, соратники43 сочли необходимым указать в качестве "основателя" издания именно его. Газета стала выходить с указанием, что она - "орган русской государственной и национальной мысли". "Великая Россия" до августа 1919 г. выходила в Екатеринодаре, затем в Ростове-на-Дону, с середины января 1920 г. - в Новороссийске, вплоть до эвакуации армии, а с мая 1920 г. - в Севастополе. Выпускалась газета до падения "белого" Крыма44. П. Н. Врангель высоко оценивал "Великую Россию"45. При этом она оставалось, как и "Россия", частной газетой46. Только с конца января до начала марта 1920 г., до эвакуации Новороссийска, "Великая Россия" выполняла функции официального органа гражданских и военных властей Черноморской губернии (вместо "Черноморских губернских ведомостей"). "Ни широкого распространения, ни особых технических средств "Великая Россия" не имеет, - писала в связи с этим газета "Утро Юга", - следовательно в данном случае могла играть роль только политическая окраска газеты"47. Возобновившись в Севастополе, "Великая Россия" вновь стала частным изданием. Что касается Шульгина, то он писал для "Великой России" тогда, когда не выходили другие его газеты. В остальное время там появлялись только перепечатки. Однако именно здесь в июле 1920 г. были опубликованы последние статьи Шульгина на русской земле48.

После закрытия екатеринодарской "России" Шульгин дважды пытался возобновить издание газеты с таким названием. В первый раз - в Одессе, затем - в Курске. По его словам, это было "частью более широкого плана",

стр. 95
который заключался в том, чтобы со временем наладить выпуск идейно родственных газет одновременно в Одессе, Екатеринодаре или Ростове-на-Дону, Киеве, Харькове, в Курске ("или другом близком к Москве городе"), а затем, скорее всего, и в самой Москве49. Таким образом, Шульгин рассчитывал добиться широкого охвата аудитории для пропаганды собственных идей. Однако этот план был реализован лишь отчасти.

Одесская "Россия" просуществовала недолго, с 9(22) января по 26 января (8 февраля) 1919 года. Выход издания был приостановлен на восемь дней французскими оккупационными властями50. Французам не понравились критические статьи, в которых осуждалась политика бывших союзников России по отношению к Добровольческой армии, "заигрывание" французов с "украинцами-самостийниками", планы победителей по переустройству мирового порядка под лозунгом "самоопределения народов" и т.д.51 Редактора газеты Е. А. Ефимовского вызвали "для объяснений" во французскую комендатуру. Он заявил "очень гневно настроенному капитану"52, что "вызывать редактора русской газеты может только русская власть", после чего капитан пригрозил арестовать его и закрыть газету. Ефимовский попросил сделать это в письменной форме - "в назидание потомству". Эта просьба была удовлетворена. По поводу реакции французов Шульгин позже писал: "Оказалось, что наша русская манера, которой мы привыкли разговаривать с нашим правительством - правительством самодержавным, совершенно недопустима, неприменима и непереносима для вольного республиканского слуха"53. Шульгина особенно возмутило то, что распоряжение было подписано командиром "какого-то эскадрона"54.

Повторяя демарш, который был испробован в Киеве по отношению к немцам, Шульгин 28 января (10 февраля) выпустил листок, в котором перепечатал свою статью из последнего номера "Киевлянина", переведенную на французский язык, приказ о приостановке выхода "России" (командир эскадрона, подписавший его, "умолял" не печатать его фамилии), письмо командующего добровольческими частями и военного губернатора Одессы генерала А. Н. Гришина-Алмазова командующему союзными войсками на Юге России генералу Ф. д'Ансельму, в котором выражалось огорчение, что закрытие газеты состоялось помимо русской власти и против установленных относительно печати правил, "чем подрывается авторитет русской власти, престиж которой ген. д'Ансельм собирается поддерживать". От себя Шульгин напомнил французам о союзнических обязательствах, которым осталась верна Добровольческая армия, и заявил, что он не собирается возобновлять газету тогда, когда "нам милостиво разрешает французский генерал. Мы возобновим газету "Россия" тогда, когда наша совесть снова позволит нам считать французов такими же искренними друзьями нашими, какими мы считали их год тому назад, когда мы закрыли 54 года служившую своему родному краю газету "Киевлянин""55. Листок распространили по городу по бросовой для того времени цене в 50 копеек.

Эффект получился значительным. Против действий французских властей выступили даже политические оппоненты Шульгина. Например, Союз возрождения обратился к французскому командованию с резким протестом56. Да и сами французы почувствовали себя неловко от сравнения с немцами и упрекали друг друга: "На кого же мы подняли руку? Это бессмысленно"57. Д'Ансельм прислал к Шульгину своих представителей, штабных офицеров, которые "извинялись, называли историю с "Россией" "глупой" и просили указать способ ликвидации этой истории". Но Шульгин остался непреклонен и газету не возобновил58. Насколько искренни были французы в своем желании загладить конфликт, говорит тот факт, что следом за "Россией" французы закрыли еще одну газету добровольческой ориентации - "Призыв"59. В то же время с благословления французов в Одессе начала выходить ярко самостийная, враждебная Добровольческой армии газета "Нови шляхи"60. Хотя закрытие газет французами не вызвало одобрения у командования Добровольческой армии, это не отразилось на официальных контактах с Францией. Но, как говорится, осадок остался.

стр. 96
Вместо закрытой "России" группа сторонников Шульгина стала выпускать газету "Южная Русь", под редакцией Ефимовского, но Шульгин в ней уже не печатался61. Еще одна попытка возродить "Россию", не столь драматичная, как в Одессе, была предпринята в Курске. Первый номер вышел 1(14) октября 1919 года. В передовой статье отмечалась важность выхода его в первом на пути наступления крупном городе России: "Вступая на эту территорию, "Россия" черпает новые силы на служение нашей Великой, поруганной, но ныне возрождающейся Родины"62. Сколько точно вышло номеров в Курске до оставления города белыми, то есть до середины ноября 1919 г., неизвестно63. Шульгин не принимал непосредственного участия в выпуске газеты, так как в эти дни находился в Киеве. Но его статьи - перепечатки из "Киевлянина" - периодически появлялись на страницах "России". Публиковали статьи Шульгина и другие издания64.

В течение 1917 г. "богдановцы" - группа сторонников Шульгина - вела борьбу с "украинцами-самостийниками". В ее распоряжении фактически был один печатный орган - "Киевлянин", и в конце года было решено учредить специальное издание, которое позволяло бы развернуто изложить определенную позицию в "украинском вопросе"65. Номер первый ежемесячника "Малая Русь" был подготовлен к середине января 1918 г., но захват большевиками Киева помешал его выпуску, и появился он уже после восстановления власти Центральной Рады. Шульгин в программной статье писал, что украинцы "объявили себя "суверенной державой" и этой пустозвонной фразой лишили наш народ огромного земельного запаса на Востоке, который был в его распоряжении. И это в то время, когда с Запада мы широко открыли двери "культуртрегерам", которые будут жестоко теснить нас на "свободной, независимой, суверенной Украине!" Вот плоды беспросветного невежества... Да будет же свет над темным, обманутым народом, - да будет свет над несчастной, заблудившейся, преданной на горе и унижение Малой Русью"66. Предположительно всего было выпушено три номера. Все они вышли в 1918 г., до отъезда Шульгина на Дон. Второй номер был посвящен "советско-украинской войне" и памяти жертв террора большевиков в захваченном ими Киеве и состоял, видимо, из воспоминаний очевидцев (там, в частности, были опубликованы воспоминания секретаря Шульгина Д. В. Данилевской о ночи накануне захвата города красными). Третий выпуск продолжал "украинскую" тему67.

В 1917 - 1919 гг. Шульгин писал о революции, большевиках и украинцах, пропагандировал идеи государственного единства, монархии и национализма, поддерживал Добровольческую армию. Некоторые из его статей получили широкую известность. Например, такие как статья "Против насильственной украинизации Южной Руси"; статья против немецкой оккупации Малороссии; "Открытое письмо руководителям Астраханской и Южной Армий"68; "Дом под диктовку"69; "Пытка страхом"70 и ряд др., особенно по украинскому и еврейскому вопросам.

В эмиграции ему уже не довелось выступить ни в роли издателя, ни редактора, а только лишь в качестве журналиста. Его материалы появлялись в газетах "Зарница" (Константинополь), "Русь" (София), "Новое время" (Белград), "Русский вестник" (Белград), "Вечернее время" (Париж), "Возрождение" (Париж), "Русская газета" (Париж), "Россия" (Париж), "Россия и славянство" (Париж) и в журналах "Русская мысль" (София, Прага), "Вестник главного правления Общества галлиполийцев" (Белград)71. Некоторые статьи Шульгина перепечатывали газеты, не сочувствовавшие его политическим взглядам, но находившие их интересными для своих читателей; критические отклики на них появлялись в газетах "Руль" (Берлин), "Дни" (Берлин), "Последние новости" (Париж), "За свободу!" (Варшава), "Слово" (Рига), "Сегодня" (Рига).

Журналистская деятельность Шульгина в эмиграции началась в конце декабря 1920 г. - публикацией статьи "Белые мысли" для рукописного журнала "Развей горе в Голом поле", написанной во время визита в Галлиполи

стр. 97
(24 - 30 декабря ст. ст.), где разместились остатки Русской армии. В ней он высказал свои соображения о причинах поражения белогвардейцев и выразил надежду на возрождение "Белой мечты"72. Эту же статью Струве поместил в первом выпуске "Русской мысли"73. Позднее она в качестве эпилога вошла в книгу "1920 год".

Он писал о текущих событиях в мире и в СССР, о жизни эмиграции, по "традиционным" для него национальным вопросам, о большевизме и причинах поражения Добровольческой армии, значении Белого движения и о многом другом. Среди этих материалов следует особо отметить ряд статей, посвященных популярному в 1920-е годы среди русских беженцев итальянскому фашизму74. В этом течении многие увидели средство для объединения антибольшевистского фронта, силу, альтернативную и большевизму и либерализму. Как писал по этому поводу своему коллеге В. А. Маклакову в Париж бывший русский посол в США Б. А. Бахметьев, "многие из наших соотечественников склонны рассматривать фашизм как новое Евангелие политического устроения, пришедшее на смену развалившейся и подгнившей демократической доктрине"75. Л. Флейшман считает, что тема фашизма "была больной для Шульгина и для правого крыла эмиграции"76.

К итальянскому фашизму Шульгин стал присматриваться еще в 1923 г., увидев в нем подходящий механизм для управления обществом. Самыми ценными элементами в нем он считал дисциплину и национализм77. В прессе стали появляться статьи Шульгина, посвященные фашизму и вопросам создания русской милитаризированной группы по образцу советской коммунистической и итальянской фашистской партий78. Эти же идеи развивал он и в своих книгах "Три столицы" и "Что нам в них не нравится"79. Сохранились и некоторые черновые рукописи, где также затрагивалась тема фашизма80.

Высказанные Шульгиным мысли вызвали в эмигрантской прессе разнообразные отклики. Значительная часть критиков обвиняла Шульгина в том, что он, всеми силами пытаясь осуществить свою "черную мечту" - реставрировать в России монархию, хватается за любую возможность, планирует создать тайную военизированную организацию и проповедует поклонение не только фашизму, но и ленинизму. Шульгин - этот "черный изувер", по определению "Последних новостей", для подкрепления своих идей "орудует рассуждениями красного изувера", то есть Ленина. Критики говорили об утопичности идей Шульгина и призывали оставить "мечты о тайном создании за спиной будущего монарха или своих нынешних союзников военных "килевых" групп"81. Были и сочувствующие. Н. В. Устрялов горячо поддержал идею "умного Шульгина" о "милитаризации политических сил" и создании "армии в сюртуках". Он писал, что пришли новые, "суровые времена", требующие "нового политического сознания". По Устрялову, оно требует учета происшедших в России перемен, в том числе такого факта, что советская Россия - в отличие от дореволюционной поры - "приучена к дисциплине". А потому, говорил он, ссылаясь на Шульгина, эффективно управлять в стране может только "милитаризированная организация", приказы которой исполняются беспрекословно. И пока этот принцип действует, советская власть "будет стоять". "Таково свидетельство противника, одного из немногих, умеющих наблюдать", - добавил Устрялов82.

Мысли Шульгина имели определенное влияние на настроение части эмиграции. "Коммуно-фашистские" идеи Шульгина отразились в оценке некоторыми его современниками событий прошлого. Один из соратников и сторонников Шульгина фон Лампе, разбирая причины поражения Белого движения, писал: "Белые могли бы победить красных, если бы они сами, в своих методах, в своей деятельности... стали тоже красными"83. Так же и Шульгин говорил, что "красные" победили "белых" именно потому, что многому научились у последних. Теперь же он провозглашал, что пришел черед "белых" учиться у "красных", иначе их не одолеть.

Его проповедь "русского фашизма" имела успех. В какой-то мере он становился идеологом этого направления. Но конец всему положил скандал с

стр. 98
организацией "Трест", в ходе которого выяснилось, что книга "Три столицы", где Шульгин проповедовал русский фашизм, перед опубликованием "согласовывалась" с ОГПУ. Таким образом, был скомпрометирован не только автор, но и его идеи. Бахметьев, откликаясь на эти известия, писал: "Думаю, что эти разоблачения нанесли глубокий и вряд ли поправимый удар русскому фашизму, - вернее, тем из наших друзей, которые верили, что в фашизме спасение"84.

Шульгин был довольно плодовитым автором, причем потенциал его был больше того, что появлялось на газетных полосах. Однако не стоит преувеличивать масштабы публицистической работы Шульгина85, в эмиграции он писал статей гораздо меньше, чем в предшествующие годы, когда имел возможность публиковаться без ограничений в собственных изданиях. Тогда его статьи появлялись через два-три дня, а то и ежедневно. В эмиграции Шульгиным был написан ряд произведений мемуарного и публицистического характера, а также несколько томов исторического романа "Приключения князя Яноша Воронецкого".

Публицистика, литературное творчество были основным занятием Шульгина многие годы жизни за рубежом. Сохранились составленные им отчеты о доходах и расходах, дающие представление о том, какую часть его доходов составляли "литературные", как там сказано, заработки. С 1 сентября 1921 по 1 сентября 1923 г. Шульгин литературным трудом, в эту сумму, вероятно, входили и газетные гонорары, заработал 535 долларов США. Общая же сумма доходов (в основном за счет прибыли с мельницы и имения Шульгина на Волыни, оказавшихся на территории Польши) составила 3055 долларов. В сумму литературных заработков входили и гонорары, выплаченные издательствами за рукописи и проданные книги Шульгина "Дни", "1920" и "1919" (сборник, написанный в соавторстве с другими лицами, но так и не опубликованный полностью). Издательство "Русская мысль" выплачивало автору один английский фунт стерлингов с каждого печатного листа рукописи (36 - 40 тыс. букв) и 10 процентов с продажной цены каждого экземпляра книги. При этом "Русская мысль" имела право издавать книги "Дни" и "1919 год" в разных странах и в любом количестве, но только на русском языке. Возможное переиздание этих книг на иностранных языках Шульгин, скорее всего, оставил за собой86. В первые годы эмиграции значительная часть доходов Шульгина шла на уплату долгов, сделанных в период жизни в Константинополе, на денежную помощь родственникам и знакомым. Ему самому оставалось не так много.

Сотрудничество Шульгина с эмигрантскими изданиями было подчинено некоторым нравственным принципам, которые порой входили в противоречие с материальным интересом. Он печатался только в тех газетах, которые идейно ему были близки. При этом развлекательных фельетонов или рассказов не писал. Все материалы Шульгин подписывал своим именем, что сразу исключало вариант тайного контракта. И если его статьи (крайне редко) появлялись в нескольких изданиях, то на это, скорее всего, соглашались сами редакции. Например, договорившись со Струве (с мая 1925 г. редактор "Возрождения") о сотрудничестве, Шульгин открыто просил его разрешения отдавать статьи, не подходящие для "Возрождения", в другие издания87. Газетам было выгодно печатать Шульгина - его читали. Это доказывают многочисленные отклики в эмигрантской прессе, как правило, четко разделявшиеся на критические и сочувствующие. Крайне редко встречались "срединные" мнения.

Иногда Шульгин прерывал сотрудничество с тем или иным изданием, если считал, что позиция редакции расходится с его собственной. В конце июля 1923 г. он временно перестал публиковаться в "Русской газете". Маклакову Шульгин объяснил, что вышел "из этого почтенного издания" после того, как редактор газеты Ефимовский "стал проповедовать, что низы армии (Русской армии, преобразованной в РОВС. - Д. Б.) можно противопоставлять ее верхам". Он не хотел "каким бы то ни было способом участвовать во втором издании приказа N 1"88. Потом он вернулся на страницы газеты, но весной 1925 г. окончательно порвал с ней из-за "еврейского вопроса". Шуль-

стр. 99
гин жаловался Струве, что в этой газете "можно возводить хулу на кого угодно, но ни единого слова [о евреях], хотя бы оно дышало всей свойственной мне в этом вопросе объективностью... проронить на страницах "Русской газеты" нельзя". В этом же письме он сообщал, что другое издание, "Вечернее время", не напечатало последней посланной им статьи89, а потому, считал Шульгин, "я могу больше им не посылать"90. После того как в августе 1927 г. Струве в результате конфликта с издателем "Возрождения" А. О. Гукасовым покинул пост редактора, с ним ушла часть сотрудников, в том числе и Шульгин. Его никто не вынуждал к такому шагу. Скорее всего, он считал неприличным остаться в составе редакции, местом в которой был обязан Струве. Шульгин в это время жил на юге Франции в районе Ниццы, болел и очень нуждался в средствах. По его словам, он задолжал "докторам, в лавках, друзьям" 4 тыс. франков91. Уйдя "в никуда", Шульгин потерял гарантированный заработок минимум в 700 франков (его ежемесячный оклад в "Возрождении").

Несмотря на то, что "Возрождение" Шульгин не считал "враждебной" газетой, пока она шла по тому же курсу, каким ее вел Струве, сотрудничество с ней он больше не возобновил. Правда, у него появилась альтернатива - Струве пригласил в основанную им газету "Россия". Однако писал он и для нее недолго.

Осенью 1927 г. в эмигрантской прессе началась кампания, открытая В. Л. Бурцевым, по разоблачению очередной чекистской провокации - организации "Трест"92. С помощью "трестовиков", как известно, была организована в конце 1925 - начале 1926 г. "нелегальная" поездка Шульгина в СССР, который там хотел найти своего сына Вениамина. Под сомнение попала написанная Шульгиным по итогам поездки книга "Три столицы" и его репутация как антибольшевика, так как стало известно, что не только сама поездка Шульгина в советскую Россию состоялась под фактическим контролем ОГПУ, но и книга "рецензировалась" этим ведомством.

Шульгин узнал об этом в апреле от генерала А. П. Кутепова, а в конце мая тот предоставил ему для ознакомления показания о "Тресте" Опперпута - одного из главных фигурантов этого скандала. В это же время в советской прессе появились первые сообщения о судьбе Сиднея Рейли, английского разведчика, заманенного, не без участия "трестовцев", и убитого в СССР. Шульгин считал "своим моральным долгом" публично высказаться по поводу "Треста", так как полагал, что читатели его книги "Три столицы" в отношении этой организации "в какой-то мере" были им введены в заблуждение93. 14 июня он направил в редакцию "Возрождения" и Кутепову для утверждения две статьи - "Сидней Ройли" и "Оперпут" (так у Шульгина - Д. Б.). Но Кутепов не разрешил публикацию. Когда же история с "Трестом" получила огласку, Шульгин уже не считал себя связанным каким-либо обязательством перед ним. Теперь ему приходилось "оправдываться" и спасать свою честь. Это его, конечно, раздражало, и вину за свое нелепое положение Шульгин обоснованно возлагал на Кутепова. В письме в "Возрождение" от 9 октября 1927 г. он назвал отказ "лица" (имя Кутепова не было названо) дать согласие на публикацию упомянутых статей "ошибкой". Но при этом Шульгин делал оговорку, что "могли быть интересы, казавшиеся более важными, которые требовали молчания". В частном письме Струве Шульгин высказался более откровенно: "Александр Павлович [Кутепов], не поняв то, что было ясно, а именно, что секрет не удержится, поставил себя и меня в крайне невыгодное положение. Выбираться будет трудно"94.

В создавшейся обстановке Шульгин решил не публиковать свои июньские статьи, а написать новую - "Послесловие к "Трем столицам"". Объясняя причины своего молчания, он высказал предположение, что его "чудесное" возвращение и книга "Три столицы" могли быть выгодны противникам Сталина в СССР95. "Послесловие" Шульгин разослал по нескольким эмигрантским изданиям. Но одновременно пришел к мысли оставить "на время" свою публицистическую деятельность. Вскоре после опубликования "Послесловия" Шульгин писал Н. А. Струве: "Не знаю, буду ли я писать дольше в "России". После такого афронта, я думаю, надо помолчать. В моем положе-

стр. 100
нии приходиться не "упорствовать" (а статьи всегда отдают проповедью), а "учиться""96. Однако спустя два дня, 16 октября, Шульгин дал интервью рижской газете "Сегодня", где, обращаясь к теме "Треста", высказал сомнение в том, что эта организация была "всецело" создана ГПУ: "Я лично и сейчас думаю, что некоторые из "контрабандистов"97, с которыми мне пришлось иметь дело, ни в какой мере не были причастны к ГПУ". При этом он выказал желание продолжить разговор о "Тресте" и сообщить об обстоятельствах, которые помешали чекистам в полной мере воспользоваться всеми плюсами от благополучного возвращения Шульгина из СССР. Но продолжения не последовало, так как он окончательно решил "уйти в тень". 29 октября в письме П. Б. Струве он объяснил это так: "Существует очень мудрый политический обычай в культурных странах после "провала" выходить в отставку... хотя бы на время. Этот прием я и хочу применить к себе в данном разе... Я предпочитаю износить сначала башмаки, в которых я опростоволосился, прежде чем возобновить публицистическую деятельность"98.

Действительно, некоторое время он молчал, а затем стал изредка печататься в газете "Россия и славянство", издававшейся при участии Струве. Но сам себя он считал "безгласным", так как его читательская аудитория была невелика99. Вновь выйти на "широкую публику" ему удалось благодаря книге "Что нам в них не нравится", посвященной еврейскому вопросу; она привлекла внимание русской эмиграции. Окончание же публицистической деятельности Шульгина приходится уже на его "советский" период жизни100.

Заметной фигурой в русской политической публицистике Шульгин стал во многом благодаря приверженности определенным принципам, честности и открытости по отношению к противникам, что снискало ему уважение даже у врагов. Его критика и едкий сарказм, "убийственная" логика разрушения идейных позиций противников вызывали у них болезненную реакцию, а талантливые статьи неизменно привлекали внимание публики. К мнению Шульгина прислушивались не только обыватели, но и государственные деятели, как России, так и зарубежья. Для него журналистика была не средством заработка, а прежде всего инструментом политической борьбы. До конца своих дней Шульгин оставался русским патриотом, желавшим счастья и процветания своей Родине - России, как Великой, так и Малой (Малороссии). И свой яркий талант публициста он использовал в первую очередь для защиты интересов страны и русского народа, как он их понимал.

Примечания

1. ШУЛЬГИН В. В. Саперный бунт. Харьков. 1908, с. 3; ЕГО ЖЕ. "Что нам в них не нравится..." СПб. 1992, с. 43.

2. Идея выпуска газеты, которая поддерживала бы проводимые центральным правительством реформы, принадлежала тогдашним губернским властям. Выбор в качестве редактора В. Я. Шульгина был определен тем, что он благодаря своей преподавательской и общественной деятельности был довольно известен киевскому обществу. Его публичные лекции посещали влиятельные лица города, вплоть до генерал-губернатора. Он-то и предложил Шульгину взяться за издание газеты. Однако Шульгин согласился только после того, как была утверждена его программа. Примечательно, что в первом номере "Киевлянина" В. Я. Шульгин писал, что "в основание "Киевлянина" легли материальные средства, данные правительством", что он может считаться органом местной администрации, но делал огворку: до "известной степени", и предупреждал, что "Киевлянин" "перестанет быть органом администрации, коль скоро администрация эта станет выражением не интересов русского общества, но какой бы то ни было партии" (Киевлянин, 1.VII.1864; РБС. Шебанов-Шютц, с. 515). Спустя некоторое время этот "правительственный листок" стал собственностью Шульгина. Как писал СЮ. Витте, "благодаря таланту Шульгина этот листок вскоре очень сильно распространился" (ВИТТЕ СЮ. Избр. воспоминания. М. 1991, с. 109). Это, вероятно, позволило "Киевлянину" обходиться без правительственных субсидий и перейти в разряд частных изданий.

3. Витте, недоброжелательно относившейся к Пихно, хотя и считавший его умным "по природе", видел причину такого поправения издания в том, что Пихно с началом револю-

стр. 101
ции 1905 г. "сразу как сумасшедший ринулся на правую сторону и, сделавшись адептом Союза русского народа, начал проповедовать самые крайние реакционные мысли в "Киевлянине"" (ВИТТЕ С. Ю. Ук. соч. М. 1991, с. 113).

4. МЕНЬШИКОВ М. О. Национальная Империя. М. 2004, с. 445 - 446.

5. КАСВИНОВ М. К. Двадцать три ступени вниз. М. 1990, с. 104.

6. МЕНЬШИКОВ М. О. Ук. соч., с. 448.

7. Например, В. В. Комин утверждал, что "черносотенную газету "Киевлянин"" выпускал Всероссийский национальный союз и что она была "официальным органом" националистов (КОМИН В. В. История помещичьих, буржуазных и мелкобуржуазных политических партий в России. Ч. 1. Калинин. 1970, с. 35; АЛЕКСЕЕВА И. В. Оппозиция его величества. СПб. 2004, с. 203).

8. См.: ШЕВЦОВ А. В. Издательская деятельность русских несоциалистических партий начала XX века. СПб. 1997, с. 144; САНЬКОВА С. М. Русская партия в России. Орел. 2006, с. 85.

9. ШЕВЦОВ А. В. Ук. соч., с. 144 - 145.

10. В литературе бытует ошибочное мнение, что Шульгин стал редактором "Киевлянина" в 1911 г. (БСЭ. Т. 32. М. 1936, стб. 266; Советская историческая энциклопедия. Т. 16. М. 1975, стб. 366; Политические деятели России. 1917: Биограф, словарь. М. 1993, с. 363; Политические партии России. Конец XIX - первая треть XX века. Энциклопедия. М. 1996, с. 709; История государства Российского. Жизнеописания. XX в. Кн. 2. М. 2000, с. 68; РЕПНИКОВ А. В., ХРИСТОФОРОВ В. С. В. В. Шульгин - последний рыцарь самодержавия. Новые документы из архива ФСБ. - Новая и новейшая история, 2003, N 4, с. 66. На деле Шульгин занял редакторское кресло только в конце сентября 1913 г., спустя два месяца после смерти своего отчима Пихно, последовавшей 29 июля. В течение этих двух месяцев редактором был К. Смаковский. Шульгин и его сестра П. В. Могилевская являлись также издателями газеты.

11. Киевлянин, 27.IX.1913. См.: ТАГЕР А. С. Царская Россия и дело Бейлиса. М. 1933, с. 104; ЗАСЛАВСКИЙ Д. Рыцарь монархии Шульгин. Л. 1927, с. 31; ОЛЬДЕНБУРГ С. С. Царствование Императора Николая II. Т. 2. М. 1992, с. 101; Донесения Л. К. Куманина из Министерского павильона Государственной думы. - Вопросы истории, 1999, N 8, с. 12.

12. ГОЛЬДЕНВЕЙЗЕР А. А. Из киевских воспоминаний. - Архив русской революции, т. 6, с. 173 - 174.

13. САНЬКОВА С. М. Ук. соч., с. 195.

14. ШУЛЬГИН В. В. 1917 - 1919. В кн.: Лица. 5. М. -СПб. 1994, с. 130, 133. В упомянутой статье Шульгин, в частности, писал, что если триста лет назад в период смуты "Россия вся загорелась одним общим стремлением: Нужен Царь!", то сейчас все произошло наоборот. "И вот Цари ушли, призывая всех русских граждан подчиниться временному правительству, вступившему им на смену" (ШУЛЬГИН В. (По телеграфу из Петрограда). - Киевлянин, 5.III.1917).

15. ЗАСЛАВСКИЙ Д. Ук. соч., с. 52 - 53, 58.

16. Впервые идею закрыть газету и привлечь Шульгина к суду за статьи, якобы "натравливающие одну часть населения на другую", и за контрреволюционную деятельность, как сообщила украинская газета "Новая рада", высказали на своем митинге 31 июля 100 рабочих мастерских Юго-Западной железной дороги. Они потребовали также реквизировать типографию в пользу Центрального комитета этой дороги (Киевлянин, 5.VIII.1917). Позже пожелания железнодорожников осуществили украинские власти и большевики.

17. ШУЛЬГИН В. В. 1917 - 1919, с. 177.

18. К истории осведомительной организации "АЗБУКА". В кн.: Русское прошлое. Вып. 4. СПб. 1993, с. 162.

19. ШУЛЬГИН В. В. 1917 - 1919, с. 138.

20. Осажденный Киев. - Киевлянин, 25.I.1918.

21. Существует некоторая путаница с датой опубликования статьи. В рукописи книги "1919 год", написанной в 1923 - 1924 гг., Шульгин привел текст статьи, пометив ее 25 февраля 1918 г., или 10 марта по новому летосчислению (ГАРФ, ф. Р-5974, оп. 1, д. 17, л. 102 - 104). В 1945 г. на допросе в "СМЕРШ" он также указывал, что последний номер "Киевлянина" вышел в феврале, правда, называя 17-е число (Новая и новейшая история. - 2003, N 4, с. 93). Однако в 1970 г. в воспоминаниях "1917 - 1919" он указал, что номер появился 10 марта; та же дата в примечаниях к этой работе Б. И. Колоницкого (Лица. 5. М. -СПб. 1994, с. 203, 311). 23 марта (н. ст.) как дату выхода статьи, называет и Н. Брыгин (БРЫГИН Н. Азбука. - Вечерняя Одесса, 28.XII.1983). Генерал Лукомский в воспоминаниях назвал "10/23 марта (N 16)" (Архив русской революции. Т. 5, с. 176). К сожалению, не удалось обнаружить оригинала газеты, чтобы развеять все сомнения. Но в любом случае, этот номер не мог быть шестнадцатым, так как газета с таким номером вышла еще 25 января. Интересно, что в восприятии некоторых современников статья Шульгина и

стр. 102
"день прихода немцев" запечатлелись как события одномоментные (ГОЛЬДЕНВЕЙЗЕР А. А. Ук. соч., с. 208).

22. ГАРФ, ф. Р-5974, оп. 1, д. 17, л. 102. Рукопись Шульгина "Интервенция" (I часть "1919 года"); ЗАСЛАВСКИЙ Д. Ук. соч., с. 59; ШУЛЬГИН В. В. Последний очевидец. М. 2002, с. 467; ЕГО ЖЕ. 1917 - 1919, с. 203; БУДНИЦКИЙ О. В. Российские евреи между красными и белыми. М. 2006, с. 197 - 198.

23. ГАРФ, ф. Р-5974, оп. 1, д. 13, л. 30. 13 статей Шульгина, написанных в 1925 г., но не напечатанных из "тактических" соображений.

24. Правда, умолкнувший "Киевлянин" был фактически возрожден в выходившем с 1(14) апреля "Голосе Киева", так как состав редакции, за исключением Шульгина, был один и тот же. Шульгина в "Голосе Киева", как он сам писал, "негласно" замещала сестра, Лина Могилевская. Писала там и его супруга, Екатерина Григорьевна. Газета выступала против большевизма и политического украинства, но молчала о Добровольческой армии (ШУЛЬГИН В. В. 1917 - 1919, с. 218 - 219, 315).

25. ТРУБЕЦКОЙ Г. Н. Годы смут и надежд. В кн.: Князья Трубецкие. Россия воспрянет! М. 1996, с. 94.

26. ГАРФ, ф. Р-446, оп. 2, д. 69, л. 113.

27. Там же, ф. Р-5974, оп. 1, д. 18, л. 311. Рукопись Шульгина "1919 год" (Киев под добровольцами. Ч. 4).

28. Там же, д. 27, л. 1 - 3. Передовые статьи: Киевлянин, I, 2.XII.1919; ШУЛЬГИН В. Как сделали поляки... - Там же, 3.XII.1919. Это была последняя статья, написанная Шульгиным для "Киевлянина".

29. ГАРФ, ф. Р-5974, оп. 1, д. 18, л. 310, 313 - 315.

30. ШУЛЬГИН В. Святая месть. - Новое время, 26.XII.1924.

31. То есть сторонников отделения Украины от России.

32. Эренбург писал: "Были, разумеется, непримиримые; они считали, что через месяц Городской сад снова станет Купеческим и начнет выходить в свет дорогой им "Киевлянин"" (ЭРЕНБУРГ И. Г. Люди, годы, жизнь. Т. 1. М. 1990, с. 290).

33. ГАРФ, ф. Р-5974, оп. 1, д. 26, л. 55. Разрозненные черновые записи Шульгина.

34. Там же, ф. Р-5955, оп. 1, д. 22, л. 195. Шульгин - Н. Н. Чебышеву, 28.VIII.1924.

35. ШУЛЬГИН В. В. 1917 - 1919, с. 222. См. также: ТИЛИЧЕСЕВ. По поводу одной травли. - Россия, 28.VIII(10.IX).1918.

36. ГАРФ, ф. Р-5974, оп. 1, д. 17, л. 70. Рукопись Шульгина "Интервенция".

37. От редакции. - Россия (Курск), 1.X.1919.

38. ЛАМПЕ А. А., фон. Пути верных. Сб. ст. Париж. 1960, с. 9.

39. ШУЛЬГИН В. В. Последний очевидец, с. 487.

40. ШУЛЬГИН В. В. 1917 - 1919, с. 222 - 223.

41. ЛАМПЕ А. А., фон. Ук. соч., с. 74.

42. СОКОЛОВ К. Н. Правление генерала Деникина. В кн.: Белое дело. Кубань и Добровольческая армия. М. 1992, с. 52.

43. Известен перечень сотрудников газеты, относящийся к июлю 1919 года. Помимо Шульгина, в нем упоминались: профессора Н. Н. Алексеев и А. Д. Билимович, полковники А. А. Гоерц, И. И. Израилев, А. А. фон Лампе, Д. Тихобразов, общественные деятели и политики А. А. Васильев, И. Езерский, А. А. Зноско-Боровский, В. М. Левитский, Н. Н. Львов, И. Ф. Наживин, А. И. Савенко, А. И. Стрельбицкий, Н. Н. Чебышев, князья Е. Н. и Г. Н. Трубецкие, В. М. Чемоков, Е. П. Шиховской и др. (ГАРФ, ф. Р-5955, оп. 1, д. 2, л. 13. Статьи Чебышева в газете "Великая Россия").

44. Последний известный нам выпуск - N 142 (554) - вышел 22 октября (4 ноября) 1920 года. 26 октября, как известно, начался отход Русской армии вглубь Крыма, закончившийся эвакуацией.

45. "За исключением одной серьезной газеты "Великая Россия"... остальная печать была типично мелкопровинциальной". И в другом месте: "Вопрос с печатью оставался неудовлетворительным. Закваска покойного "Освага" продолжала чувствоваться. Субсидируемые правительством органы, а таких было большинство, льстили власти самым недостойным образом, но в проведении общих руководящих мыслей помочь правительству не могли. Исключение составляла газета "Великая Россия"" (ВРАНГЕЛЬ П. Записки. Т. 2. Минск. 2003, с. 192, 310 - 311). Но сохранились и не столь лестные оценки. Один из оппонентов Шульгина и Врангеля, А. Валентинов писал: "Сплошным олицетворением лести и прислужничества была бесспорно чебышевско-шульгинская "Великая Россия", пользовавшаяся особым благоволением ген. Врангеля и сыгравшая, как и при ген. Деникине, фатальную роль своим специфическим оптимизмом до последней минуты" (ВАЛЕНТИНОВ А. А. Крымская эпопея. - Архив русской революции. Т. 5. М. 1991, с. 31). Другой современник "Крымской эпопеи", В. А. Оболенский, придерживался несколько иного взгляда на газету. Он писал, что субсидировавшиеся правительством издания, коих было большинство, имели

стр. 103
"определенно рептильный характер. Злоба, клевета и доносы, с одной стороны, бахвальство и "шапками закидательство", с другой, - основные черты всей этой ужасной, удушающей прессы". Все эти издания, "за исключением "Таврического голоса", допускавшего известный либерализм суждений, и "Великой России", старавшейся быть умеренной", были "определенно правого, монархического уклона" (ОБОЛЕНСКИЙ В. А. Крым при Врангеле. В кн.: Белое дело. Кн. 11. М. 2003, с. 104).

46. В. Г. Черкасов-Георгиевский, цитируя не указанных им "исследователей", приводит такую оценку издания: "В общем большой размер газеты, исправно поставленная информация и спокойный солидный тон придавали "Великой России" характер настоящего большого официозного органа" (ЧЕРКАСОВ-ГЕОРГИЕВСКИЙ В. Г. Генерал Петр Николаевич Врангель. М. 2004, с. 345). В данном случае "официозный" надо понимать как поддерживающий правительственный курс.

47. Новороссийский официоз. - Утро Юга, 7.II.1920; Превращение "Великой России" в официальный орган. - Там же, 4.II.1920.

48. Шульгин вспоминал: "И главком (Врангель. - Д. Б.), и А. В. Кривошеий желали, чтобы я писал в "Великой России". Но это как-то не клеилось. Я написал две статьи "О дороговизне" и замолк. В сущности говоря, в данную минуту мне не то что нечего было сказать, но чувствовал более, чем когда-либо, что молчание - золото" (ШУЛЬГИН В. В. Дни. 1920. М. 1989, с. 470). Одна из упомянутых Шульгиным статей - ""Каторжная" или "творческая" работа?" (Великая Россия, 30.VIII(12.IX).1920). Однако Шульгин не упомянул еще об одной статье, вероятно, первой из двух, посвященной не экономическим, а военно-политическим вопросам. В ней он высказался против одновременного наступления в Таврии и на Кубани и ратовал за "соразмерность сил и желаний", чтобы "не повторять прежних ошибок" (В. В. [ШУЛЬГИН]. Non bis in idem. - Великая Россия, 12 - 25.VIII.1920).

49. ШУЛЬГИН В. В. 1917 - 1919, с. 241.

50. ГАРФ, ф. Р-446, он. 1, д. 29, л. 8.

51. Секретарь Шульгина Н. С. фон Раабен сообщала, что поводом для приостановки издания стали статьи Шульгина "Протекторат", "Зачем?" и статья В. Г. Иозефи "Нашим союзникам" (ГАРФ, ф. Р-5974, оп. 1, д. 38, л. 10. "1919 год. Совершенно личные впечатления. Одесса (В период оккупации французами). Написано Н. С. фон Р. по просьбе Шульгина").

52. Этим "капитаном" был начальник политического отдела штаба французских войск в Одессе лейтенант Бертелло, племянник генерала Бсртелло, главнокомандующего армиями союзников в Румынии, Трансильвании и на Юге России (ГАРФ, ф. Р-446, оп. 1, д. 3в, л. 31. Сообщение "Аза". Одесса, 3/16.II.1919).

53. ГАРФ, ф. Р-5974, оп. 1, д. 17, л. 97 - 98. Рукопись Шульгина "Интервенция".

54. ШУЛЬГИН В. В. 1917 - 1919, с. 260.

55. ГАРФ, ф. Р-5974, оп. 1, д. 17, л. 99 - 101.

56. ДЕНИКИН А. И. Очерки русской смуты. Кн. 3. Т. 5. М. 2005, с. 395.

57. ШУЛЬГИН В. В. 1917 - 1919, с. 261.

58. ГАРФ, ф. Р-446, оп. 1, д. 3в, л. 32об. Сообщение "Аза"; ДЕНИКИН А. И. Ук. соч. Т. 5, с. 395; Всероссийский национальный центр. М. 2001, с. 93.

59. МОР П. Одесский период возрождения России. - Донские ведомости, 25.VI 11(7.IX). 1919. Мор указывает, что поводом к закрытию "России" стал некий запрос по поводу деятельности в Одессе украинского министра иностранных дел, бывшего прапорщика австрийской армии Галиппы, военного министра ген. Грекова и других членов украинской делегации на переговорах с французами, которые "тратили огромные суммы на темные дела". Именно после этого запроса и "нескольких подобных выпадов против расторопного австрийского прапорщика Галиппы "Россия" была закрыта французским командованием".

60. ДЕНИКИН А. И. Ук. соч. Т. 5, с. 395.

61. ГАРФ, ф. Р-5974, оп. 1, д. 38, л. 10. 1919 год. Совершенно личные впечатления.

62. От редакции. - Россия (Курск), 1.X.1919.

63. Последний известный нам номер (N 25) вышел 29 октября (11 ноября) 1919 г. Некоторые исследователи сообщают, что "Россия" выходила еще и в Белгороде (РЕПНИКОВ А. В., ХРИСТОФОРОВ В. С. Неизвестный Шульгин. В кн.: Консерватизм в России и мире. Ч. 2. Воронеж. 2004, с. 226). Подтвердить эту информацию мы не можем, так как ни одного белгородского номера не встречали.

64. Например, осенью 1919 г. статьи из "Киевлянина" перепечатывала газета "Единая Русь" (Одесса), редактором которой одно время был племянник В. В. Шульгина Ф. А. Могилевский. Этот факт ввел в заблуждение современного исследователя А. С. Пученкова, утверждающего, что Шульгин имел отношение к изданию этой газеты, которую он иногда ошибочно именует "Единой Россией" (ПУЧЕНКОВ А. С. Национальный вопрос в идеологии и политике южнорусского Белого движения в годы Гражданской войны (1917 - 1919 гг.). Канд. дисс. СПб. 2005, с. 11, 13). Сведений о том, что "Единая Русь" издавалась "при непосредственном участии В. В. Шульгина" нет.

стр. 104
65. В противовес "украинцам-мазепинцам" Шульгин назвал своих сторонников "богдановцами" по имени Богдана Хмельницкого. В связи с этим он писал: "Богдановцы были прирожденные жители края, крепко его любившие, по мере сил за него боровшиеся, воспитанные на преданиях нашей Киевской старины, но вместе с тем понимавшие, что Киеву надо держать твердую связь с Москвой. Мы отлично понимали, что Москве без Киева не быть Россией, а только Московией, а Киеву без Москвы не быть Русью, а всего лишь продолжением Австрии" (ГАРФ, ф. Р-5974, оп. 1, д. 18, л. 128. Рукопись Шульгина "1919 год". Ч. 4).

66. ШУЛЬГИН В. В. Малая Русь. В кн.: ШУЛЬГИН В. В. Малая Русь. Вып. 1. Киев. 1918, с. 3 - 7.

67. ШУЛЬГИН В. В. 1917 - 1919, с. 308; ЕГО ЖЕ. Малая Русь. Вып. 3. Клев. 1918; ЧЕРИКОВЕР И. Антисемитизм и погромы на Украине 1917 - 1918 гг. Берлин. 1923, с. 47.

68. Киевлянин, 18.VII.1917; ГАРФ, ф. Р-5974, оп. 1, д. 17, л. 102. Рукопись Шульгина "Интервенция", 29.IX(12.X).1918.

69. Киевлянин, 3.IX.1919. Статья была перепечатана из екатеринодарской "Великой России", где она была опубликована еще 27 июля 1919 года.

70. ШУЛЬГИН В. В. "Что нам в них не нравится...", с. 81 - 82. См. также: ГАРФ, ф. Р-5974, оп. 1, д. 18, л. 231 - 232. Рукопись Шульгина "1919 год" (Киев под добровольцами. Ч. 4). Отрывок статьи см. также: Великая Россия, 16(29).X.1919.

71. Здесь перечислены издания, сотрудничество Шульгина с которыми достоверно известно. Энциклопедический справочник "Литературное зарубежье России" (М. 2006, с. 582) упоминает также журналы: "Грани", "Зарницы", "Новый журнал" и газеты: "Голос России" (София), "Грядущая Россия", "Новое русское слово", "Последние известия", "Свободная речь", "Сегодня", "Слово", "Общее дело", "Руль". Упоминание последних четырех изданий не совсем обосновано. По инициативе Шульгина в них могла быть напечатана одна его статья - "Послесловие к "Трем столицам"", которую он разослал в редакции всех наиболее влиятельных эмигрантских газет. Указанные же издания относились к Шульгину недоброжелательно. В перечень включена и газета "Русский голос" (Нью-Йорк), где были опубликованы так называемые "Письма к русским эмигрантам" Шульгина. Но написаны они были в советский период жизни автора (1960 - 1961 гг.), поэтому включение "Русского голоса" в список изданий, где Шульгин публиковал свои "эмигрантские" статьи, не оправданно. То же относится к сборнику "Свободное слово Карпатской Руси" (Нью-Йорк). В нем в 1986 г. была перепечатана работа Шульгина "Украинствующие и мы!". С этим изданием Шульгин лично никак не был связан.

72. ШУЛЬГИН В. Пророчество. - Новое время, 2.IX.1924.

73. ШУЛЬГИН В. В. Белые мысли (Под Новый год). - Русская мысль, 1921, N 1.

74. В современной историографии тема "фашистских" идей Шульгина почти не исследована. Упоминание о планах Шульгина создать "килевую партию", правда, без привязки к ее коммуно-фашистскому прототипу, есть у Д. Жукова. (ЖУКОВ Д. Ключи к "Трем столицам". В кн.: ШУЛЬГИН В. В. Три столицы. М. 1991, с. 438 - 439). Автор использовал статью "Одиннадцать заповедей", допустив, однако, неточности при цитировании. К тому же он не полностью передает ее содержание, потому что использовал не текст публикации в "Новом времени", а частично сохранившийся черновой вариант (ГАРФ, ф. Р-5974, оп. I, д. 15, л. 42 - 55). Ю. Суомела упоминает статью "Приготовительный класс", в которой впервые подробно были изложены взгляды Шульгина на необходимость создания русской партии "нового типа". Автор заявляет, что Шульгин, которого он называет одним из руководителей эмигрантов-монархистов, в этой статье якобы "уверял, что белым эмигрантам удалось создать в России организацию, с помощью которой большевики будут уничтожены". Он будто бы писал, что "члены организации будут готовы в случае необходимости контролировать промышленные предприятия, следить за денежным обращением и поддерживать общественный порядок" (СУОМЕЛА Ю. Зарубежная Россия. Пер. с фин. СПб. 2004, с. 219). Все это не имеет ничего общего с подлинным содержанием публикации.

75. "Совершенно лично и доверительно!" Т. 3. М. 2002, с. 300.

76. ФЛЕЙШМАН Л. В тисках провокации. М. 2003, с. 96 - 97.

77. ГАРФ, ф. Р-5974, оп. 1, д. 75, л. 2. Шульгин - П. Б. Струве, 16.VI.1923.

78. См. статьи Шульгина: Керенский. - Новое время, 9.III. 1924; Приготовительный класс (ответ П. Н. Милюкову). - Русская газета, 22.VIII.1924; Четверка с бубенцами. - Там же, 3.IX.1924; Под знаком... селезенки. - Там же, 19.X.1924; Фашисты всех стран соединяйтесь. - Там же, 4.XI.1924; Фашизм и оберизм. - Там же, 7.III.1925 (ГАРФ, ф. Р-5974, оп. 1, д. 30, л. 32 - 32об., 36 - 37об., 45 - 46об.); Сущность фашизма. - Возрождение, 14.VIII.1925; Киль. - Там же, 1.IX.1925; Ленинизм. - Новое время, 20.IX.1925; Масоны и массы. - Новое время, 27.IX.1925; Одиннадцать заповедей. - Там же, 1, 4.Х.1925; Изнанка. - Возрождение. - 6. IV. 1927.

79. ШУЛЬГИН В. В. Три столицы. Берлин. 1927; ЕГО ЖЕ. "Что нам в них не нравится..." Париж. 1929.

стр. 105
80. ГАРФ, ф. Р-5974, оп. 1, д. 15, л. 25 - 29; 30 - 32. Рукопись статьи Шульгина "Утопия". 29.IX.1925; рукопись статьи Шульгина (отрывок). 1925 г.; д. 20, л. 1 - 174об. Рукопись трактата Шульгина "Голубой звук"; д. 26, л. 49 - 53об. Разрозненные черновые записи Шульгина.

81. ГАРФ, ф. Р-5974, оп. 1, д. 30, л. 10, 38 - 39, 43 - 43об. Черная мечта. - Дни, 6.VI. 1923; Подготовительный класс В. В. Шульгина; Черно-красный. - Последние новости, 4.IX.1924; д. 31, л. 184 - 186. Теория "килевой партии". - За свободу! 8.IX.1925; Об утопии г. Шульгина. - Там же; ИЗГОЕВ А. С. Утопии монархистов. - Руль, 25.IX.1925; д. 33, л. 31. Дни, 30.IX.1925 (РГАСПИ, ф. 17, оп. 86, д. 229, л. 87, 154об. -155); ВАКАР Н. П. [Передовая статья]. - Последние новости, 3.III.1927 (Сводка белоэмигрантской прессы, 14.III.1927, N 8); ДВИНОВ С. Монархический советизм. - Социалистический вестник, 23.IV. 1927, N 8; 7.V.1927, N 16.

82. УСТРЯЛОВ Н. В. Национал-большевизм. М. 2003, с. 301 - 303.

83. ЛАМПЕ А. А., фон. Ук. соч., с. 88. Статья Лампе "Причины неудачи вооруженного выступления белых" была опубликована в N 6 - 7 "Русского колокола" в 1929 году.

84. "Совершенно лично и доверительно!". Т. 3. М. 2002, с. 355.

85. Например, писатель В. Ерашов считал, что "ради заработка" Шульгин "пытался взять хотя бы числом, а не качеством, с бычьим упорством графомана или маньяка" строчил "множество статей, понимая: если из десяти напечатают, допустим, одну, то из сотни - десять, сумма гонорара соответственно..." (ЕРАШОВ В. П. Шульгин. М. 2004, с. 458, 460). Ко времени эмиграции Шульгин уже двадцать лет занимался публицистикой. Попрекать человека делом, которое ему было по душе и давало возможность заработать, по меньшей мере странно. К тому же, сказанное о "жадности" Шульгина и об объемах его работы не соответствует фактам.

86. ГАРФ, ф. Р-5974, оп. 1, д. 1, л. 13об. -14, 17об. -18; д. 5, л. 23, 68.

87. Там же, д. 75, л. 7. Шульгин - Струве, 30.VI.1925.

88. ГАРФ, ф. Р-5974, оп. 1, д. 70, л. 1об. Шульгин - В. А. Маклакову, 2.VIII.1923.

89. Это статья "Урок". Она была опубликована в газете "Русский вестник" (N 7 от 19.IV.1925. См.: ГАРФ, ф. Р-5974, оп. 1, д. 15, л. 1а-5. Рукопись статьи).

90. ГАРФ, ф. Р-5974, оп. 1, д. 75, л. 4об. Шульгин - Струве, 20.V.1925.

91. Там же, ф. Р-5955, оп. 1, д. 22, л. 195. Шульгин - Н. Н. Чебышеву, 28.VIII.1927.

92. 8 октября 1927 г. в парижском еженедельнике "Иллюстрированная Россия" появилась статья Бурцева "В сетях ГПУ", после которой в эмигрантской прессе началось бурное обсуждение темы "Треста". Но Бурцев был не первым, кто раскрыл эту (только отчасти, видимо, чекистскую) провокацию. Эта честь по праву принадлежит одному из главных участников этого проекта Эдуарду (Александру) Опперпуту (Упелинцу, Сенянинову, Стауницу, Касаткину), который в апреле 1927 г. бежал из СССР в Финляндию, где и выступил со своими разоблачениями. Тогда же (апрель-май) появились первые отклики в прессе. Но широкая общественность не поверила бывшему чекисту, заподозрив (не без подсказки ОГПУ) очередную провокацию. Поверили Бурцеву, статья которого была основана на показаниях Опперпута (ФЛЕЙШМАН Л. Ук. соч., с. 133 - 186, 241 - 312).

93. ГАРФ, ф. Р-5955, оп. 1, д. 22, л. 124. Статья Шульгина "Оперпут".

94. Цит. по: ФЛЕЙШМАН Л. Ук. соч., с. 247 - 248.

95. В. В. Шульгин о своей поездке в СССР. Послесловие к "Трем столицам". - Россия, 15.X.1927.

96. Цит. по: ФЛЕЙШМАН Л. Ук. соч., с. 257.

97. Под таким названием в своих первых публикациях Шульгин вывел "трестовиков" (ШУЛЬГИН В. Как я побывал в Советском Киеве. - Возрождение, 1926, октябрь-ноябрь, с. 2; ЕГО ЖЕ. Контрабандисты: отрывки из впечатлений. - Белое дело. 1926, т. 1). Под тем же именем они фигурируют и в книге "Три столицы" (ШУЛЬГИН В. В. Три столицы. Берлин. 1927).

98. ФЛЕЙШМАН Л. Ук. соч., с. 260, 267.

99. "Оставим святочные темы и перейдем к еврейскому вопросу" (Из переписки В. А. Маклакова и В. В. Шульгина). В кн.: БУДНИЦКИЙ О. В. Евреи и русская революция. М. -Иерусалим. 1999, с. 411 - 412.

100. Речь идет о "Письмах к русским эмигрантам", опубликованных в начале 1960-х годов в США в газете "Русский голос" и в СССР в газете "Известия". В СССР они также вышли отдельным изданием (Известия, 17.XII.1960; 7.IX.1961; ШУЛЬГИН ВВ. Письма к русским эмигрантам. М. 1961. 95 с.).

Опубликовано 16 декабря 2020 года

Полная версия публикации №1608109860 →

© Literary.RU

Главная → Политическая публицистика В. В. Шульгина в период гражданской войны и эмиграции

При перепечатке индексируемая активная ссылка на LITERARY.RU обязательна!

Проект для детей старше 12 лет