LITERARY.RU → ПСКОВСКИЙ КНИЖНИК XVI ВЕКА → Версия для печати
Готовая ссылка для списка литературы
А. А. ТУРИЛОВ, А. В. ЧЕРНЕЦОВ, ПСКОВСКИЙ КНИЖНИК XVI ВЕКА // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 19 октября 2019. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1571494264&archive= (дата обращения: 20.04.2024).
По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):
А. А. ТУРИЛОВ, А. В. ЧЕРНЕЦОВ, ПСКОВСКИЙ КНИЖНИК XVI ВЕКА // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 19 октября 2019. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1571494264&archive= (дата обращения: 20.04.2024).
По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):
публикация №1571494264, версия для печати
ПСКОВСКИЙ КНИЖНИК XVI ВЕКА
Дата публикации: 19 октября 2019 |
|
Имя псковского книжника второй половины XVI в. Ивана Рыкова встречается впервые в рукописи рубежа XVII-XVIII вв. содержащей большой текст, посвященный гаданиям, связанным с астрологией1 . О существовании этого текста (книга "Рафли") ученые знали давно, так как это гадательное сочинение с середины XVI в. часто упоминалось как запретное, еретическое. Гадание, которому посвящена "Рафли", близко к тому, которое было известно в Западной Европе как "геомантия"2 . Оно основано на многократном повторении операций типа чет-нечет с последующими манипуляциями математического характера, причем для истолкования конечного результата гадания используются понятия, заимствованные из астрологии. Сходные гадания были распространены в средние века и в начале нового времени также на мусульманском Востоке и в Византии. Первоначально гадательные операции производились на поверхности земли, откуда и происходит название "геомантия" (т. е. гадание по земле). Такое же гадание у арабов носило название "рамль" (песок; в русском произношении - рафли). Самое удивительное в дошедшем до нас списке "Рафли" то, что в предисловия фигурирует имя русского автора (компилятора). Обычно древнерусские гадательные тексты анонимны или приписаны каким-то древним мудрецам; наличие там имена Рыкова тем более поразительно, что речь идет о книге, которая подвергалась наиболее строгим запретам. Исторические сведения в предисловии к книге "Рафли" не ограничиваются наличием имени автора. Далее в нем говорится: "Тебе же, возлюбленный брат, кир [господин] Иоанн, пишу это сочинение по твоей просьбе. Когда я с царем Иваном Васильевичем отъехал от вас и от наших псковских пределов...". Царь Иван Васильевич - это Иван Грозный. Отъезд с ним из Пскова можно датировать скорее всего 1579 годом. Это было фактически бегство царя и его приближенных из Пскова в связи с наступлением войск Стефана Батория. Слова "с царем" можно понимать двояко - "одновременно с ним" и "в его свите". Более вероятно второе. Очевидно, Иван Рыков стремился придать больший авторитет своему творению ссылкой на принадлежность к царскому окружению. Адресат сочинения, "кир Иоанн", в дальнейшем назван в тексте "писарем градским" (скорее всего, псковский дьяк). На этой должности в рассматриваемое ТУРИЛОВ Анатолий Аркадьевич - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Археографической комиссии АН СССР; ЧЕРНЕЦОВ Алексей Владимирович - доктор исторических наук, старший научный сотрудник Института археологии АН СССР. 1 Труды отдела древнерусской литературы (ТОДРЛ). Т. 40. Л. 1985, с. 260 - 344 (Публикация Отреченной книги "Рафли"). Сам памятник см.: Отдел рукописей Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина (ОР ГБЛ), ф. 439, собр. В. А. Десницкого, карт. 21, ед. хр. 3). 2 Леманн А. Иллюстрированная история суеверий и волшебства. М. 1900, с. 217 - 220; Шевеленко А. Я. Под покровом геомантии. - Вопросы истории, 1979, N 11. стр. 139 время известен некий Иван Андреев, с которым и можно предположительно отождествлять "кира Иоанна". Но ни в актовых, ни в летописных материалах имя Ивана Рыкова пока не найдено. Тем не менее ясно, что это вполне реальное лицо. Фамилия Рыковых во Пскове в конце XVI в, хорошо известна. Они владели там несколькими лавками и общественной баней3 . Поскольку про лавки сказано, что они перешли к ним по наследству, очевидно, что Рыковы были старожилами Пскова. В 1577 г. псковский священник Василий Рыков получает от Ивана Грозного тарханную и несудимую грамоту4 . Такая царская милость оказывалась далеко не всякому рядовому попу. Вероятно, этот представитель семьи Рыковых имел какие-то особые заслуги, или у него были могущественные заступники. Церковь, в которой он служил, тоже была облагодетельствована царем: Иван IV с сыном Иваном подарили ей колокол5 . Все это, однако, не исчерпывает тех источниковедческих возможностей, которые скрыты в предисловии к книге "Рафли". Дело в том, что очень близкие предисловия, но только анонимные, нередко встречаются в русских рукописях календарно-астрономического содержания, где известны не менее, чем в нескольких десятках списков6 . Отъезд царя из Пскова (несомненно, то же самое событие!) в них также упоминается, хотя имя царя опущено. Наконец, эти предисловия адресованы не "киру Иоанну", а другому лицу - "российского царства царевичу книгчию кир Софронию". Сходство предисловий заставило предположить, что в книга "Рафли", и данный календарно-астрономический текст суть творения псковского книжника Ивана Рыкова. Это предположение удалось подтвердить благодаря обнаруженной в Центральном государственном архиве древних актов рукописи второй половины XVII в., где предисловие, адресованное "кир Софронию" не анонимно, а сопровождается именем Ивана Рыкова. Наконец, в собрании Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина обнаружена рукопись, содержащая небольшой отрывок того же сочинения, имеющего вначале предисловие опять же с именем Ивана Рыкова (но без упоминания царя и отъезда из Пскова), а заключающегося словами "написано во граде Пскове российских стран в лето господне 1579"7 . Таким образом, наиболее вероятная дата создания Рыковым его творений подтвердилась прямым указанием рукописи. Еще ранее некоторые ученые полагали, что "кир Софроний" был книгчим Ивана Грозного, а их отъезд из Пскова следует датировать 1579 г.; но наряду с этой версией, нашедшей теперь подтверждение, существовали и иные, причем текст, адресованный Софронию, датировали то 40-ми годами XVI в., то самым концом XVI - началом XVII века8 . Окончательно связав деятельность Софрония со временем Ивана Грозного, мы становимся перед вопросом, что же представляла собой должность Софрония. Слова "царев книгчий" могли обозначать простого чтеца; но торжественный титул "российского царства царев книгчий" свидетельствует о том, что это была должность государственного значения. Поскольку календарно-астрономическое сочинение Ивана Рыкова написано по его просьбе, очевидно, он комплектовал царское книжное собрание. Любопытно, что царев книгчий сопровождал Грозного в его походах; 3 Сборник Московского архива министерства юстиции. Т. 5. М. 1913, с. 11, 28, 40, 42, 61, 79. 4 Каштанов С. М., Назаров В. Д., Флоря Б. Н. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI в. Ч. 3, дополн. В кн.: Археографический ежегодник за 1966 г. М. 1968, с. 248. 5 Богусевич В. А. Псковские литейщики XVI в. - Проблемы истории докапиталистических обществ, 1934, N 9 - 10, с. 160. 6 Соболевский А. И. Переводная литература Московской Руси XIV- XVII вв. СПб. 1903, с. 127 - 129. 7 Центральный государственный архив древних актов (ЦГАДА), ф. 188, оп. 1 N 632; ОР ГБЛ, ф. 17, собр. Е. В. Барсова, N 518. 8 Соболевский А. И. Материалы и заметки по древней русской литературе. - Известия Отделения русского языка и словесности Академии наук, СПб., 1912, т. 17, вып. 3, с. 95; Кононов Н. Н. Предисловие к святцам, сочинение календарного характера конца XVI - начала XVII в. - Древности. Труды Московского археологического общества, 1907, т. 4, вып. 1, с, 31, 32. стр. 140 по-видимому, он служил ему в качестве консультанта, что-то отбирал среди возможных трофеев. Другие упоминания о царевом книгчии "кире Софронии" пока не найдены в источниках. Может быть, он недолго исполнял свои обязанности при вспыльчивом царе, хотя не исключено, что мог пережить своего владыку, и Софронии, переписавший в кремлевских мастерских для Годуновых в 1591 г. одну из роскошно иллюстрированных псалтырей9 , и царев книгчий 1579 г. - одно лицо. Уверенно установить время его деятельности, притом с редкой точностью, удалось только благодаря открытию текстов, связанных с Иваном Рыковым. Поскольку вероятно, что "царев книгчий кир Софронии" имел прямое отношение и к знаменитой библиотеке Ивана Грозного, любое уточнение сведений о данном лице становится важным, так как может продвинуть вперед наши знания об этом загадочном собрании книг. На основании рукописных текстов, связанных с Иваном Рыковым, псковский книжник предстает перед нами как автор, в чьем творчестве совмещался интерес к тайным знаниям, являющимся с современной точки зрения "лженаукой", и наряду с этим - к рациональным и достаточно специальным знаниям естественнонаучного характера. Древнерусские тексты, отражающие подобные знания, как правило, представляют собой компиляции из более ранних древнерусских и иноземных текстов. Творение Ивана Рыкова в этом отношении не является исключением. Новое проникало в рукописи подобного содержания по крупицам, уловить которые можно, лишь проведя большую текстологическую работу по систематизации этих памятников. Такой сравнительный анализ рассматриваемых текстов, требующий постоянного контакта со специалистами-естественниками, до сих пор не проделан. На сегодняшний день древнерусские календарно-астрономические рукописи - основной материал для изучения естественнонаучных знаний на Руси - исследованы далеко не полностью. Мы можем пока говорить об Иване Рыкове просто как об авторе русского происхождения, писавшем по данному вопросу. Однако и это уже немало. Дело в том, что известные имена русских людей, являвшихся авторами текстов ественнонаучного содержания с XII по первую половину XVII в., крайне немногочисленны. Известен новгородец Кирик, занимавшийся математическими и календарными вычислениями еще в 1136 году10 . Какие-то календарно-астрономические расчеты велись в Новгороде в XIV в. под руководством архиепископа Василия Кадики11 . В конце XV в. подобные работы проводились в Новгороде и Москве под руководством новгородского владыки Геннадия и московского митрополита Зосимы12 . Последние два церковных иерарха лишь номинально возглавляли работу безвестных книжников менее высокого ранга. Можно только предположить, что архиепископ Геннадий привлек к этой работе известного дипломата и переводчика Дмитрия Герасимова, от которого он получил некоторые иноземные календарные тексты. От середины XVI в. до нас дошел большой календарный текст, составленный по повелению митрополита Макария попом Агафонищем13 . Еще один небольшой календарный текст, по-видимому, был составлен известным публицистом эпохи Грозного Ермолаем-Еразмом14 . Во всяком случае, это сочинение дважды переписано им самим в составе двух сборников, в которых все остальные произведения принадлежат ему как автору. В ряду этих имен должно быть отведено теперь и место Ивану Рыкову. Многие древнерусские календарно-астрономические тексты восходят к византийским источникам. Однако считать их простыми переводами с греческого можно не во всех случаях. На таблицах для календарных вычислений в русских рукопи- 9 Кожина-Лебедева Ю. А. Одно из течений в русской живописи XVI- XVII вв. В кн.: Русское искусство XVII в. Л. 1929, с 63. 10 Симонов Р. А. Кирик Новгородец. М. 1980. 11 Рыбаков Б. А. Просвещение. В кн.: Очерки русской культуры XIII-XV вв. Ч. II. М. 1970, с. 181. 12 Русская историческая библиотека. Т. VI. СПб. 1908, с. 795, 819; Райнов Т. И. Наука в России XI-XVII вв. М. - Л. 1940, с 232 - 237. 13 Райнов Т. И. Ук. соч., с 238. 14 Дмитриева Р. П. Ермолай-Еразм - автор Повести о Петре и Февронии. В кн.: Повесть о Петре и Февронии. Л. 1979, с. 115, 116. стр. 141 сях используются буквы кирилловской азбуки, включая такие, которые отсутствуют в греческом алфавите. Значит, русские книжники по меньшей мере перерабатывали иноземный источник. С конца XV в., когда окончились византийские таблицы для вычислений дат празднования Пасхи, а Византию поглотила Турция, за книгами, необходимыми для дальнейших расчетов, посылали в Рим. В рукописи XV в. обнаружен небольшой отрывок, посвященный различным планетам, названия которых, оставленные без перевода, указывают на арабский источник текста15 . Известны и такие календарные тексты XV в., которые, судя по языку, были переведены на старославянский с древнееврейского16 . В рукописях XVII в. встречаются упоминания о "татарском луннике" и даже дальневосточные циклические знаки17 . Разнообразные материалы, попадавшие на Русь, увязывались между собой (в рукописях XVII в. встречаются таблицы, на которых показано соотношение европейского и дальневосточного Зодиаков). Использование разнородных источников отчетливо прослеживается и в творениях Ивана Рыкова. Названия планет всегда даются им в традиционной для древнерусской письменности греческой версии. Вместе с тем во многих случаях ощущается использование источников западноевропейского происхождения. Излагая античные мифы, объясняющие названия зодиакальных созвездий, Рыков ориентировался не на греческую традицию, а на популярный на Руси переводной итальянский роман о Троянской войне Гвидо де Колумна18 . Именно поэтому большинство мифологических прообразов созвездий названо, вопреки античной традиции, участниками Троянской войны, а Колхида, как и в романе Гвидо, поименована островом. Способность Рыкова согласовывать сведения, заимствованные из разных источников, может быть проиллюстрирована тем, что он знал, что "Геркулес" и "Ираклий" - одно лицо и что "Венус" - это "Афродита". По-видимому, использовались Рыковым и более экзотические источники. Во всяком случае, он приписывает составление книги "Рафли" персидским и арабским мудрецам. Имя одного из них - Авенгасан ("авен" - транскрипция арабского "ибн") звучит по-восточному (ибн-Хасан). Да и слово "рафли", как уже говорилось, имеет арабское происхождение. Говоря об Иване Рыкове как деятеле отечественной культуры, нельзя не отметить в его творениях элементы литературного творчества. Так, в его календарно-астрономическом произведении помещены два повествовательных отрывка, посвященных античным мифам, связанным с названиями зодиакальных созвездий и планет. При этом Рыков рассказывает больше, чем это необходимо для простой справки. Например, в разделе о планете Зевес (Юпитер) он повествует не только о главе древнегреческого пантеона, но и о Дионисе, который не был планетным божеством. В книге "Рафли" излагается легенда о двух столпах, на которых тайные знания прародителей пережили всемирный потоп, а также о персидских мудрецах, составителях геомантических книг. Последняя легенда с довольно фривольным и в то же время детективным сюжетом напоминает некоторые сказки "Тысячи и одной ночи". В календарно-астрономическом творении Рыкова помещены две замысловатые аллегорические притчи ("О царе-годе" и "О четырех временах года"). В их риторике отразились своеобразные представления псковского книжника о художественном творчестве. К литературным приемам относится и эпистолярная форма, в которую облечены творения Рыкова. Многообразные интересы и дарования Ивана Рыкова находили определенный отклик в сердцах его современников. Гадательная книга "Рафли" адресована им своим "братьям", единомышленникам-псковитянам. Поскольку Рыков называет их "чадами", очевидно, он был главой этого кружка. Между прочим, о существовании 15 Рачева М. Към ранните заемки от арабски произход в славянские езици. - Старобългаристика, 1981, т. V, вып. 3. 16 Соболевский А. И. Переводная литература Московской Руси, с. 418, 432. 17 Ryan W. E. The Oriental Duodenary Annual Cycle in Old Slavonic Manuscripts. - Oxford Slavonic Papers, n. s., 1971, N 4; ср.: Тихомиров М. Ж. О двенадцати монгольских месяцах в старинной русской письменности. - Советская этнография, 1958, N 3. 18 Троянские сказания. Средневековые рыцарские романы о Троянской войне по русским рукописям XVI-XVII вв. Л. 1972. . стр. 142 во Пскове в XVI в. людей, интересовавшихся календарно-астрономическими знаниями, известно и по другим источникам. Так, в двух рукописях XVI в. есть статья "Указ книжным часам, во сколько часов обходит солнце над псковскою землею. Списано от сведущих людей"19 . Такой текст не мог быть заимствован из иноземных источников. Чтобы установить продолжительность дня в разные времена года именно для территории Псковщины, нужны были самостоятельные наблюдения или вычисления. Йван Рыков мог быть младшим товарищем этих "сведущих людей" либо учеником кого-то из них. Наиболее отчетливо авторитет Рыкова обрисовывает тот факт, что к нему обратился как заказчик сам "российского царства царев книгчий". Но если календарно-астрономическое сочинение Рыкова могло представлять интерес для правящих кругов Русского государства, то как они расценивали его деятельность в столь запретной области, как астрологические гадания? Имеются основания полагать, что и эта сфера эрудиции Рыкова интересовала царя. Во всяком случае, в тексте книги "Рафли" Рыков намекает на то, что она адресована не только псковитянам, но и "тем, кто носит венец и порфиру". Возникают основания полагать, что Иван Грозный гадал с помощью Ивана Рыкова по книге "Рафли", за обращение к которой он сурово карал подданных. Подобное обстоятельство не представляет собой ничего необычного для нравов монархов XVI века. Рыков, со своей стороны, предпринял некоторые шаги, чтобы обезопасить себя от обвинений в нечестивых действиях. Он настойчиво и неоднократно вводит в текст гадательной книги заверения в своем благочестии и советует начинать гадание с молитвы. Все это, конечно, маскировка; ведь сам Рыков признает, что по его книге можно гадать об успехе как в добром деле, так и в злом (в частности, в возможности соблазнить девушку или чужую жену). Таким образом, получается, что в 1579 г. Иван Рыков выехал из Пскова в Москву в свите царя в качестве придворного астролога. Но и в этом факте нет ничего невероятного. Придворный астролог был известен уже при дворе Василия III: немец Николай Булев. Долгое время приближенным Грозного был английский астролог Елисей Бомелий, а накануне смерти царя ему предсказывали будущее по звездам 70 астрологов из северных стран20 . Но в этом ряду Иван Рыков привлекает внимание потому, что налицо астролог, несомненно, русского происхождения. Ранее считалось, что в XVI в. на Руси были известны лишь астрологи-профессионалы чужеземного происхождения. Помимо текстов, в заглавии которых упоминается имя Ивана Рыкова, с этим псковским книжником можно предположительно связать авторство еще одного сочинения. Эта небольшая статья находится в рукописи XVII в., непосредственно перед "Предисловием святцам", адресованным "киру Софронию", и обращена к другому адресату - "аввоосвященному кир Алексею"21 . Она представляет собой руководство для кровопусканий, причем благоприятные сроки определяются с помощью астрологических выкладок. С современной точки зрения текст нельзя назвать научным, но в XVI в. подобные сочинения находили применение в практической медицине. Автор статьи, как и Рыков, называет календарь "святцами" и придает своему творению эпистолярный характер. Существенно, что в отличие от большинства подобных текстов оно является авторским. "Многогрешный Иван", от лица которого оно написано, обнаруживает и по кругу своих интересов, и по стилю сочинений значительное сходство с "грешным рабом Иваном Рыковым". Если Иван Рыков занимался также практической медициной, то тем яснее его вероятная роль при дворе Ивана Грозною: придворный астролог, являющийся по совместительству медиком, - обычная для XVI в. фигура. Вообще характерные черты деятельности Ивана Рыкова - интерес к точным 19 ОР ГБЛ, ф. 735, Рязанское собр., N 28, лл. 62 - 62 об.; собр. В. М. Ундольского, ф. 310, N 115, л. 60. 20 Псковские летописи. Вып. 2. М. 1955, с. 262; Севастьянова А. А. Записки Джерома Горсея о России в конце XVI - начале XVH в. В кн.: Вопросы истории и источниковедения истории СССР. М. 1974. 21 Соболевский А. И. Переводная литература Московской Руси, с. 132. стр. 143 наукам и писательскому творчеству, античным мифам и наукообразным суевериям (астрологии), показное правоверие и близость к правящим кругам - представляют собой типическое для XVI в. сочетание. Автор крупнейшей русской гадательной книги напоминает наиболее видного западноевропейского писателя по вопросам магии Агриппу Неттесгеймского22 . Он одно время был секретарем императора Максимилиана, служил придворным медиком и астрологом, преподавал богословие и во времена Реформации остался в лагере католицизма. Увлечение магией и алхимией превратило его в один из прототипов доктора Фауста. Вопрос о соотношении реально существовавшего псковского книжника Ивана Рыкова с легендарным доктором Фаустом вообще может на первый взгляд показаться произвольным сопоставлением, не имеющим исторического интереса. Но дело в том, что история фаустовской легенды и ее аналогов в книжности разных народов (в том числе русской "Повести о Савве Грудцыне") отражает процесс превращения средневековой идеологии в идеологию нового времени23 . Именно в этом плане представляют исторический интерес реальные прототипы образа Фауста, в которых воплотился тип мыслителя- книжника переходной эпохи и национальное своеобразие его представителей в разных странах. 22 Орсье Ж. Агриппа Неттесгеймский. М. 1913. 23 Жирмунский В. М. История легенды о Фаусте. В кн.: Легенда о докторе Фаусте. М. 1978; Багно В. Е. Договор человека с дьяволом в "Повести о Савве Грудцыне" и в европейской литературной традиции. - ТОДРЛ. Т. 40. Опубликовано 19 октября 2019 года Полная версия публикации №1571494264 → © Literary.RU Главная → ПСКОВСКИЙ КНИЖНИК XVI ВЕКА При перепечатке индексируемая активная ссылка на LITERARY.RU обязательна!
|
|