Полная версия публикации №1554818276

LITERARY.RU Рецензии. В. И. КОРЕЦКИЙ. ИСТОРИЯ РУССКОГО ЛЕТОПИСАНИЯ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVI - НАЧАЛА XVII В. → Версия для печати

Готовая ссылка для списка литературы

Я. Г. СОЛОДКИН, Рецензии. В. И. КОРЕЦКИЙ. ИСТОРИЯ РУССКОГО ЛЕТОПИСАНИЯ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVI - НАЧАЛА XVII В. // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 09 апреля 2019. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1554818276&archive= (дата обращения: 29.03.2024).

По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):

публикация №1554818276, версия для печати

Рецензии. В. И. КОРЕЦКИЙ. ИСТОРИЯ РУССКОГО ЛЕТОПИСАНИЯ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVI - НАЧАЛА XVII В.


Дата публикации: 09 апреля 2019
Автор: Я. Г. СОЛОДКИН
Публикатор: Администратор
Источник: (c) http://literary.ru
Номер публикации: №1554818276 / Жалобы? Ошибка? Выделите проблемный текст и нажмите CTRL+ENTER!


М. Наука. 1986. 271 с.

За последние десятилетия достигнуты крупные успехи в изучении позднего русского летописания. Немало летописных памятников второй половины XVI - XVII в. было введено в оборот В. И. Корецким. Результаты его изысканий отражены в посмертно изданной монографии, сложившейся в основном из статей 1968 - 1984 годов.

В позднем списке продолжения Новгородской III летописи В. И. Корецкий обнаружил т. н. летописные отрывки за 1565 - 1569 годы. Этот источник, отразившийся также в компилятивных летописцах XVII в. (к их числу следовало бы добавить Морозовский), по мнению автора, представляет собой митрополичье летописание времени опричнины. По убедительному заключению автора, в опричные годы угасла не летописная традиция в целом (как считает Р. Г. Скрынников), а лишь ее официальная ветвь.

Об этом свидетельствуют и записи Пискаревского летописца, одним из источников которых послужил краткий летописец, охватывающий события 1533 - 1574 годов. Памятником неофициального летописания второй половины XVI в. является и произведение, возникшее в кругах высшего духовенства и включенное наряду с фрагментами разрядной книги частной редакции (дворян Яновых) в состав Московского летописца, созданного в конце царствования Михаила Романова (1613 - 1645). Автор детально анализирует выявленный М. Н. Тихомировым Безднинский летописец, который относится к 1586 г. и может рассматриваться как памятник раннего дворянского летописания. Названные летописные произведения В. И. Корецкнй считает порождением острой социально-политической борьбы времени Ивана Грозного и Бориса Годунова, которая подчас исследуется в книге не менее скрупулезно, чем разбираемые нарративные источники.

Крупнейшим летописным памятником второй половины XVI - начала XVII в. является, в оценке автора, известна" В. Н. Татищеву, но затем утраченная "История о разорении русском" монаха" Иосифа - келейника патриарха Иова. В. И. Корецкий сводит воедино те "татищевские известия", которые сопровождаются прямыми ссылками на уникальную летопись, и доказывает, что к этому памятнику восходят оригинальные сообщения Латухинской степенной книги. С точки зрения автора, зависимость от "Истории" обнаруживают также "Вре-

стр. 125

менник" Ивана Тимофеева, "Новый" и Мазуринский летописцы. Это обстоятельство, на взгляд В. И. Корецкого, создает дополнительные возможности для реконструкции содержания митрополичье-патриаршей летописи.

Выяснению основного летописного источника "Временника" предпослано исследование биографии Тимофеева, выполненное на основе архивных материалов. Нельзя не отметить мастерство, даже изящество, с которым написана последняя глава - о судьбе Пушкиных в Смутное время и летописце из их рода. В. И. Корецкий устанавливает наличие Пушкинской разрядной книги, свидетельствующей о том, что предки поэта были не чужды литературных интересов. Возможно, запись семейного предания "стала источником сведений А. С. Пушкина о его "мятежном" роде.

Центральное место в книге уделено решению "большого и сложного вопроса" о реконструкции митрополичье-патриаршего летописания (с. 72). По заключению В. И. Корецкого, его фрагменты сохранились в Московском летописце. Более обоснованным представляется вывод автора, что в основу этого летописца легло произведение, созданное в кругах кремлевского соборного духовенства (с. 7, 17, 34, 35, 72, 206)1 . Примечательно, что в сохранившейся части оно не имеет близких аналогий ни с сообщениями "Истории о разорении русском", которые известны в передаче Татищева, ни с восходящими к ней сведениями Латухинской степенной книги; не совпадают и хронологические рамки. По мнению автора, рукопись "Истории" сгорела в подмосковном имении Татищева (с. 13, 57, 58, 107. 112, 229). Возможно, однако, судьба уникальной летописи не столь удручающа. Ведь участь последней татищевской библиотеки неясна, быть может, часть ее сохранилась2 .

Название "Истории" В. И. Корецкий считает авторским, что дает ему основание отождествить этот митрополичье-патриарший свод с "подлинной книгой о московском разорении", упомянутой в Мазуринском летописце (с. 121). Более вероятно, что это название принадлежит Татищеву, который часто называл Смуту "разорением русским" (российским, московским), даже и тогда, когда еще не располагал "Историей"3 . К тому же в ней излагались события не только начала XVII в., но и четырех последних десятилетий XVI в. (очевидно, она служила продолжением свода 1560 г., древнейшие списки которого датируются, кстати, кануном Смуты). Составитель Мазуринского летописца мог считать "книгой о московском разорении" скорее "Новый летописец", использованный, как отмечает сам В. И. Корецкий, в Мазуринском (с. 110, 122).

Автор приписывает "Историю" Иосифу, хотя имеются основания думать, что в работе над ней (по меньшей мере над текстом до 1598 г.) принимал участие и сам патриарх Иов4 . Найти сведения об Иосифе В. И. Корецкому не удалось. Присматриваясь к окружению Иова, можно, однако, заметить человека, который, по-видимому, и был патриаршим летописцем. Это старец Чудова монастыря, являвшегося резиденцией Иова, Иосиф Траханиотов (до пострижения в монахи Иван Васильев сын) бывший ранее казначеем5 . В. И. Корецкий полагает, что через руки келейника проходило "делопроизводство, восходящее к партиарху", келейник являлся личным секретарем, библиотекарем и казначеем

1 Перечисляя источники Московского летописца, В. И. Корецкий не назвал Первое послание Грозного Курбскому, а также Второе послание Курбского Вассиану Муромцеву (см. Зимин А. А. Первое послание Курбского Ивану Грозному. - ТОДРЛ. Т. 31, Л. 1976, с. 198- 200).

2 Астраханский В. С. К вопросу о судьбе библиотеки и архива В. Н. Татищева. В кн.: Книготорговое и библиотечное дело в России в XVII -первой половине XIX в. Л. 1981, с. 89 - 94; см. также: Валк С. Н. О составе рукописей седьмого тома "Истории Российской" В. Н. Татищева. В кн.: Татищев В. Н. История Российская. Т. 7, Л. 1968, с. 35.

3 Татищев В. Н. Избранные труды по географии России. М. 1950, с. 87, 107; его же. Избранные произведения. Л. 1979, с. 148, 390, 394; его же. История Российская. Т. 6. М. - Л. 1966, с. 326, 354, 356, 382 и др.

4 См. Солодкин Я. Г. По поводу "Истории о разорении Русском" Иова - Иосифа. - ТОДРЛ. Т. 33. Л. 1979, с. 439 - 440.

5 См.: Белокуров С. А. Сношения России с Кавказом. Вып. 1. М. 1889, с. 407; Четвертчики Смутного времени (1604 - 1617). М. 1912, с. 5; ЦГАДА ф. 181, N 173, л. 321.

стр. 126

главы церкви, что объясняет его исключительную осведомленность (с. 113). Подобное определение функций келейника нам представляется расширительным. В татищевском "Лексиконе", где использована "История", келейник считается "монастырским служителем". Это мнение подтверждается житием Корнилия Выговского - келейника иерусалимского патриарха Феофана6 , посетившего Москву в 1619 году.

У Татищева В. И. Корецкий насчитывает до 14 прямых ссылок на уникальную летопись (с. 114, 134). В их число, однако, включено указание на послание Иова, быть может, известное Татищеву в отдельном списке, зато одно упоминание Татищева о патриаршей летописи7 не учтено. В 1749 г. он сообщал И. Д. Шумахеру о готовности передать наиболее ценные книги, включая "Историю", в библиотеку Академии наук, о чем и "прежде писал", т. о., по В. И. Корецкому, в письме 1745 г., где дается восторженная оценка летописи "о разорении русском" (с. 111). Однако в том письме не говорится о согласии Татищева подарить рукописи академической библиотеке. По всей вероятности, об этом шла речь в одном из несохранившихся писем ученого.

К "Истории" В. И. Корецкий относит татищевское сообщение о "деле Преображенских дьяков" (подразумевается - опричных), поскольку неподалеку имеется ссылка на Иосифа. Судя по контексту данного известия, келейник Иова не писал об этом деле. В "Лексиконе" же Татищев замечает, что оно случилось "при нас"8 . В подготовительных материалах к четвертой части "История Российской", по В. И. Корецкому, налицо глухие ссылки на сочинение Иосифа. Так он раскрывает формулу "некоторые [другие] сказывают [сказуют, повествуют]". Но, употребляя этот оборот, Татищев излагает различные версии "крестоцелования" Василия Шуйского в 1606 году. Неясно также, почему Татищев на этот раз прибег к множественному числу, тогда как обычно, ссылаясь на тога или иного автора, он пишет "сказует", "показует".

Спорными представляются выводы: В. И. Корецкого, что ряд "татищевских известий" о событиях конца XVI - начала XVII в. восходит к "Истории о разорении русском" (с. 137 - 140, 142, 143, 147 и др.), когда прямые ссылки на нее отсутствуют. Так, по мнению автора (с. 160, 246), из летописи Иосифа Татищев почерпнул сообщение о попытке бояр ограничить власть Бориса Годунова при его воцарении, ибо это сообщение служит припиской к его "Выписке из гистории" с начала правления Федора Ивановича. Однако "Выписка" дополнена многими приписками, и источники их разнообразны. Высказано предположение, будто из "Истории" Татищев узнал и о том, что наследники крестьян, тайно кормивших Романовых, сосланных царем Борисом, "доднесь" податей не платят, поскольку это продолжалось якобы до первой ревизии (с. 172). В действительности такой порядок существовал до середины XVIII в., и Татищев писал о нем в "Собрании законов древних русских" редакции начала 1750 года. Учтем и то, что налоговые льготы потомкам крестьян, помогавших опальным "Никитичам", были пожалованы в 1625 г.9 , тогда как Иосиф завершил свою летопись в самом, начале царствования Михаила Романова.

В книге высказано положение о том, что при реконструкции "Истории" можно привлечь поздние редакции "Нового летописца" и свод 1652 г. (с. 109). Между тем выявленный А. В. Лаврентьевым комплекс оригинальных известий этого свода не находит параллелей в летописи "о разорении русском". Сообщение же свода 1652 г. о встрече с Иовом Самозванца в Москве противоречит расскажу Латухинской степенной книги об отправке гонцов к опальному патриарху в Старицу за благословением для его преемника Игнатия (этот рассказ В. И. Корецкий тоже возводит к "Истории").

Повествуя о событиях со ссылкой "нецыи сказуют", Тимофеев, по мнению В. И. Корецкого, имел в виду источник,

6 Татищев В. Н. Избранные произведения с. 322; Брещинский Д. Н. Житие Корнилия Выговского пахомиевской редакции (тексты). В кн.: Древнерусская книжность. По материалам Пушкинского Дома. Л. 1985, с. 72.

7 Татищев В. Н. История Российская. Т. 4. М. -Л. 1964, с. 412.

8 Татищев В. Н. Избранные произведения, с. 244; ср. его же. История Российская. Т. 7, с. 309, 311.

9 Селифонтов Н. Н. Сборник материалов по истории предков царя Михаила Феодоровича Романова. Ч. 1. СПб, 1901, с. 105.

стр. 127

точнее, летопись Иосифа, положенную в основу "Нового летописца" (что объясняет его сходство с "Временником"). Однако выражение "сказывать" даже в приводимых автором цитатах из источников (с. 80, 96, 103) обозначает устную речь. Как отмечалось в литературе, Тимофеев о многом знал понаслышке, воспринимал пережитое через молву. В частности, с оговоркой относительно "глаголания" "нецыих" он утверждает о причастности Бориса Годунова к угличскому делу, считая ее общеизвестной. Натяжкой выглядит тезис о текстуальной близости отдельных строк "Нового летописца" и "Временника".

В книгу включен раздел о жизненном пути Тимофеева10 . В то же время автором, к сожалению, не раскрыто происхождение Соловецкого и кратких летописцев, изданных и прокомментированных им. Встречаются неточные ссылки на источники и литературу (с. 83, 96, 112, 114, 125 и др.), опечатки (например, "польское" вместо "июльское", "Волконский" вместо "Волынский", "Четверчеки" вместо "Четвертчики" - с. 111, 182, 258).

Продолжая изыскания В. И. Корецкого, следует детально исследовать Пискаревский летописец, сохранивший пласты различных летописей середины XVI - первой половины XVII в., повествовательные источники "Нового" и Вельского летописцев, свода 1652 г., краткие летописцы кануна Смуты и последующих десятилетий. Необходимо изучить и хронографию этого времени.

10 Некоторые дополнительные уточненные биографические данные о Тимофееве см.: Солодкин Я. Г. К биографии Ивана Тимофеева. - Русская литература, 1986, N 4, с. 218 - 220; Опись Новгорода 1617 года. Ч. 1. М. 1984, с. 16, 27, 140, 153, 164; Источники по социально-экономической истории России XVI - XVIII вв. Из архива Московского Новодевичьего монастыря. Вып. 1. М. 1985, с. 14, 15, 91, 93, 94; ЦГАДА, ф. 210, Московский стол, N 43, ст. 1, л. 46; N 51, ст. 3, лл. 149, 152.

Опубликовано 09 апреля 2019 года





Полная версия публикации №1554818276

© Literary.RU

Главная Рецензии. В. И. КОРЕЦКИЙ. ИСТОРИЯ РУССКОГО ЛЕТОПИСАНИЯ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVI - НАЧАЛА XVII В.

При перепечатке индексируемая активная ссылка на LITERARY.RU обязательна!



Проект для детей старше 12 лет International Library Network Реклама на сайте библиотеки