LITERARY.RU → Рецензии. Г. Н. МОИСЕЕВА. ДРЕВНЕРУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА В ХУДОЖЕСТВЕННОМ СОЗНАНИИ И ИСТОРИЧЕСКОЙ МЫСЛИ РОССИИ XVIII ВЕКА → Версия для печати
Готовая ссылка для списка литературы
Б. И. Краснобаев, Рецензии. Г. Н. МОИСЕЕВА. ДРЕВНЕРУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА В ХУДОЖЕСТВЕННОМ СОЗНАНИИ И ИСТОРИЧЕСКОЙ МЫСЛИ РОССИИ XVIII ВЕКА // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 17 мая 2018. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1526553814&archive= (дата обращения: 26.04.2024).
По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):
Б. И. Краснобаев, Рецензии. Г. Н. МОИСЕЕВА. ДРЕВНЕРУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА В ХУДОЖЕСТВЕННОМ СОЗНАНИИ И ИСТОРИЧЕСКОЙ МЫСЛИ РОССИИ XVIII ВЕКА // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 17 мая 2018. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1526553814&archive= (дата обращения: 26.04.2024).
По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):
публикация №1526553814, версия для печати
Рецензии. Г. Н. МОИСЕЕВА. ДРЕВНЕРУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА В ХУДОЖЕСТВЕННОМ СОЗНАНИИ И ИСТОРИЧЕСКОЙ МЫСЛИ РОССИИ XVIII ВЕКА
Дата публикации: 17 мая 2018 |
|
Л. Наука. 1980. 261 с. Книга старшего научного сотрудника Института русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР доктора филологических наук Г. Н. Моисеевой продолжает разработку темы единства русской культуры средневековья и нового времени, которую исследовательница ведет уже многие годы. Ранее ею были опубликованы книги о связях творчества М. В. Ломоносова с русской средневековой культурой 1 и истории обнаружения "Слова о полку Игореве" в конце XVIII века 2 . Теперь рамки исследования раздвинулись. Новая книга посвящена связям художественного сознания и исторической мысли XVIII в. с памятниками средневековой Руси от киевских времен до XVII века. Автор исходит из идеи, что "культурное наследие было живым не только в Петровскую эпоху, но... преемственность и одновременно борьба с ним будут проходить на протяжении всего XVIII века". Совершенно справедливо в наследство, воспринятое XVIII в., включаются не только традиции древнерусской литературы, но и литературы второй половины XVII в., "обладающей многими новыми чертами" (с. 12). Таким образом, автор присоединяется ко все более утверждающемуся в литературе положению о возникновении новой русской культуры в XVII в. (примерно со второй трети этого века). Значительное место в книге уделено анализу особенностей, характера и методов публикации в изучаемое время древнерусских памятников, становлению отечественного источниковедения. По свежести привлеченного материала, обоснованности анализа страницы, посвященные этим вопросам, - лучшая часть книги. Для историка она представляет особенный интерес. В работах по историографии XVIII в. уже выяснены общие закономерности и направления становления и развития русской исторической науки в XVIII в., имеется также ряд исследований творчества крупных историков того времени 3 . Г. Н. Моисеева сосредоточила внимание на менее изученных проблемах, нашла новый подход к изучению исторической мысли и художественного сознания XVIII в., поставив задачей сво- 1 Моисеева Г. Н. Ломоносов и древнерусская литература. Л. 1971. 2 Моисеева Г. Н. Спасо-Ярославский хронограф и "Слово о полку Игореве". Л. 1976. 3 См.: Рубинштейн Н. Л. Русская историография. М. 1941 ; Черепнин Л. В. Русская историография до XIX в. М. 1957; Пештич С. Л. Русская историография XVIII в. Чч. I - III. Л. 1961 - 1971; Федосов И. А. Из истории русской общественной мысли XVIII столетия. М. М. Щербатов. М. 1967; Сахаров А. М. Историография истории СССР. Досоветский период. М. 1978; и др. стр. 128 его исследования рассмотрение материала средневековой литературы "и через восприятие XVIII в." (с. 18). Заслуживает внимания мысль автора о том, что формирование русской художественной литературы в XVIII в. шло параллельно с развитием исторических знаний, а историческая тематика воплощалась в художественных произведениях (с. 234). Это заметил уже Ломоносов 4 . В книге мысль о взаимосвязях литературы и исторических знаний обусловила анализ автором трагедий, созданных писателями XVIII в. на темы русской истории (гл. II), и формирования эпической поэзии и торжественной лирики на основе традиций древнерусской литературы (гл. III). Исследование построено на солидном материале. Автором изучены фонды 23 архивохранилищ, привлечено большое количество ранее публиковавшихся источников самого разнообразного характера - записки, дневники, переписка современников, летописи, маргиналии, произведения художественной литературы и общественной мысли средневековья и XVIII века. Именно основываясь на превосходном знании источников, в частности архивных, автор изучает особенности публикаций исторических текстов издателями XVIII века. Наглядно и убедительно показано в книге, что публикации Н. И. Новикова в "Древней российской вивлиофике" основаны на его знакомстве с подлинными рукописями, на сопоставлении различных их списков (с. 68, 71 и др.). Кстати, последнее дает возможность не только увидеть приемы издания и уровень текстологической техники XVIII в., а в ряде случаев и восстанавливать полные тексты древних памятников (например, пергаменного Синодика - памятника XV - XVII вв., см. с. 76 - 78). Археографическая деятельность Новикова предстает под пером автора как одно из значительных явлений складывающейся национальной культуры. Со свойственным ему размахом и организаторским талантом Новиков объединяет вокруг дела публикации памятников отечественной старины множество различных людей, увлеченных русской историей. Г. Н. Моисеева выясняет круг лиц, которые помогали Новикову в его публикаторской деятельности, степень их участия, роль в разработке вопросов археологии и текстологии. Это в первую очередь М. М. Щербатов, Г. -Ф. Миллер, затем П. К. Хлебников, В. П. Ознобишин и многие другие. Под влиянием Новикова, подчеркивает автор, "вырабатывались приемы издания и комментирования памятников" выдающихся археографов конца XVIII - начала XIX в. - Н. Н. Бантыша-Каменского, А. Ф. Малиновского, причастных к первому изданию "Слова о полку Игореве", Н. М. Карамзина (с. 79). Высоко оценивая значение деятельности этих людей, автор не идеализирует состояние русской археографии в начальный период ее становления. В книге отмечается, что Новиков заменял орфографию подлинников на орфографию своего времени (с. 72, 73), что в издание "Русской правды" 1792 г. А. И. Мусин-Пушкин, И. Н. Болтин и И. П. Елагин "привнесли значительные изменения не только в орфографическую систему, но и в содержание текста" (с. 112). Из этого на первый взгляд частного момента выясняется специфика исторических воззрений XVIII века. Автор указывает, что система передачи древних текстов издателями того времени "базировалась на представлениях, характерных для просветительской идеологии XVIII в." (с. 116). Связь с рационалистическими воззрениями современников здесь несомненна. Только вряд ли удачно в приведенной цитате выражение "просветительская идеология", тем более в применении к Мусину- Пушкину, Татищеву, Болтину и др. Кроме того, если "наиболее четко" выразил идею "очищения текста" Болтин, то ведь он, как явствует из его слов, приведенных автором, имел в виду ошибки, которые делались "нерадивыми невежами", работавшими "из найма" (с. 116). Для понимания характера художественного сознания эпохи и места в нем древнерусской литературы большое значение имеет анализ приемов издания и комментирования "Слова о полку Игореве". Здесь, с одной стороны, подчеркнуто стремление к "максимальному приближению" к тексту памятника (с. 118), с другой, - и это очень важно, показано, что комментирование "Слова" "было подготовлено совершенно аналогично памятникам исторического и юридического содержания" (с. 117). Издатели сделали попытку найти жанровое определение памятнику, но все же видели в нем прежде всего историческое повествование (с. 118). Как явствует из наблюдений автора, именно такое понимание русских средневековых произведений и было преобладающим в XVIII веке. Поэтому не вполне 4 См. Ломоносов М. В. Полн. собр. соч. Т. 5. М. -Л. 1952, с. 618. стр. 129 адекватным представляется название второй главы книги: "Трагедии XVIII в. на темы древнерусской литературы...". Весь материал этой и следующей главы подтверждает, что в XVIII в. еще не сложилось отношение к средневековым русским памятникам как к "литературе". Они воспринимались как исторические повествования и соответственно как источники сведений по отечественной истории. Анализируя трагедии писателей XVIII в. на темы русской истории, автор рельефно выявляет три различные порой противоположные, но тем не менее взаимосвязанные тенденции. Во-первых, это "стремление деятелей русской культуры XVIII в. утвердить значение своего исторического прошлого, объяснимое общим становлением национального самосознания" (с. 126). Отсюда выбор в качестве сюжетов трагедий, как правило, героических страниц русской истории, которая и воспринималась в XVIII и начале XIX в. "как история героических подвигов и великих событий" (с. 185). Та же тенденция проявлялась в эпической поэзии и торжественной лирике. Разумеется, главными героями были князья, цари, полководцы. Хотя в этом сказывалась ограниченность исторической мысли, такой подход к прошлому в XVIII веке, сознательно или нет, помогал противостоять самоуничижительным оценкам уровня культуры допетровской Руси. Составляя "похвальные слова" Петру I, Феофан Прокопович и Ломоносов утверждали, что в России прежнего времени - "что же рещи о арифметике, геометрии и прочих математических искусствах... Тыя прежде были ли?" (Феофан). Ломоносов восхвалял Петра за насаждение наук, тогда как прежде математическое и физическое учение считалось чародейством и волхованием 5 . Один позднейший автор даже считал, что только Петр дал русским "бытие", а "душу" - Екатерина II 6 . Изучение истории, восприятие ее как героической было первым шагом к открытию богатств русской культуры. В рассматриваемое время уже рождается мысль о том, что одной из целей публикации источников должно быть опровержение "несправедливого мнения тех люден, которые думали и писали, что до времен Петра Великого Россия не имела никаких книг, окроме церковных, да и то будто только служебных" (с. 60, цитируется предисловие Новикова к изданию "Древней российской идрографии" 1773 г.). Во-вторых, в книге показана тенденция к "исторически достоверной обрисовке событий и лиц в произведениях на историческую тему". Но "настоятельной потребностью литературно- эстетической мысли" эта тенденция стала лишь в конце XVIII - начале XIX в. (с. 179). Карамзин уже критикует трагедии Сумарокова за то, что он называл "героев своих именами древних князей русских, не думая соображать свойства, дела и язык их с характером времени" (с. 180, высказывание относится к 1802 г.). Так возникает проблема историзма, важная не только для художественной литературы, а и для развития истории как науки, для общественной мысли. В постановке и попытках решения этой проблемы историками н писателями проявилось взаимодействие исторической науки и художественной литературы. Наглядным выражением этого было то, что многие деятели русской культуры соединяли в себе и историков и писателей (например, Ломоносов, Карамзин). В-третьих, автор прослеживает интенсивное накопление фонда исторических известий, что обусловливает не только возможность научной работы историков и расширение выбора тем, сюжетов для писателей, но и распространение исторических знаний в сравнительно широких общественных слоях, создает среду читателей, способных сознательно откликаться на жгучие проблемы современности, завуалированные историческими сюжетами, - как в трагедиях, так и в исторических трудах. Это так же хорошо показано автором, в особенности при анализе- сопоставлении (точнее - противопоставлении) исторических воззрений Екатерины II и А. Н. Радищева (с. 81 - 100). По мнению Г. Н. Моисеевой, именно Радищев "первый из писателей XVIII в. использовал художественные возможности древнерусской литературы в формировании русской литературы нового времени в ее движении к историзму реалистической литературы первой трети XIX в." (с. 100). В начале своего труда Г. Н. Моисеева указала на то, что невозможно в одной книге рассмотреть отражение во всей их совокупности памятников средневековья в XVIII веке. Она оговорила, что не будет рассматривать конфессиональную литературу, литературу старообрядчества, бытование произведений древнерусской литерату- 5 Феофан Прокопович. Сочинения. М. -Л. 1961, с. 135 - 136; Ломоносов М. В. УК. соч. Т. 8, с. 591. 6 См. Всякая всячина, 1769, л. 51. стр. 130 ры в рукописной традиции и т. д. (с. 5). Это означает, что исследование не только не закончено - оно лишь начинается. Связь художественного сознания и исторической мысли XVIII в. со средневековой культурой может быть осознана лишь при охвате всего ее противоречивого многообразия. Более того, встает задача рассмотреть восприятие наследия новой культурой в целом, изучить его роль в складывании национальной культуры не только в пределах XVIII в., а и в последующее время. Одновременно следует обратиться к сравнительному анализу восприятия наследия средневековой культуры различными национальными культурами, выявить общие историко-культурные закономерности и национальноособенное. Это, в свою очередь, будет способствовать решению давней, но не вполне еще выясненной проблемы взаимодействия культур различных стран и народов. На основе таких исследований можно будет подойти наконец к созданию единой - в ее противоречивости - истории русской культуры за все время ее существования. Рецензируемая книга - серьезный шаг к осуществлению этой цели. Введен в оборот новый добротный материал, нарисована во многом убедительная картина развития исторической мысли. Книга заставляет думать, а главное - открывает перспективы дальнейшей исследовательской работы. Опубликовано 17 мая 2018 года Полная версия публикации №1526553814 → © Literary.RU Главная → Рецензии. Г. Н. МОИСЕЕВА. ДРЕВНЕРУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА В ХУДОЖЕСТВЕННОМ СОЗНАНИИ И ИСТОРИЧЕСКОЙ МЫСЛИ РОССИИ XVIII ВЕКА При перепечатке индексируемая активная ссылка на LITERARY.RU обязательна!
|
|