LITERARY.RU → Рецензии. М. А. БАРГ. ШЕКСПИР И ИСТОРИЯ → Версия для печати
Готовая ссылка для списка литературы
А. АНИКСТ, Рецензии. М. А. БАРГ. ШЕКСПИР И ИСТОРИЯ // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 24 декабря 2017. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1514112094&archive= (дата обращения: 26.04.2024).
По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):
А. АНИКСТ, Рецензии. М. А. БАРГ. ШЕКСПИР И ИСТОРИЯ // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 24 декабря 2017. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1514112094&archive= (дата обращения: 26.04.2024).
По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):
публикация №1514112094, версия для печати
Рецензии. М. А. БАРГ. ШЕКСПИР И ИСТОРИЯ
Дата публикации: 24 декабря 2017 |
|
М. Изд-во "Наука". 1976. 199 стр. Тираж 69000. Цена 66 коп. Из разных возможных аспектов темы "Шекспир и история" старший научный сотрудник Института всеобщей истории АН СССР доктор исторических наук М. А. Барг избрал для исследования две: трактовку Шекспиром различных исторических сюжетов и его воззрения на исторический процесс в целом, иначе говоря, в книге идет речь об историзме великого английского драматурга. М. А. Барга интересуют, естественно, в первую очередь пьесы-хроники Шекспира, в которых он ищет отражение исторической мысли Англии XVI века. XVI век характеризуется автором как сложное переходное время, отмеченное переплетением противоречий, унаследованных от феодальной эпохи, и явлений, связанных с рождением капиталистической формации. "В этой живой нераздельности общества переходной поры были заложены конфликты поистине трагедийного масштаба" (стр. 8). Социальные противоречия, естественно, отражались в противоречиях развития культуры и идеологии. Как отмечает автор, творцы новой культуры, восставая против наиболее вопиющих пережитков средневековья, сами далеко не освободились от многих вековечных предрассудков и заблуждений. Вместе с тем наиболее передовое идейное движение эпохи - гуманизм был, как указал еще Ф. Энгельс, лишен буржуазной ограниченности1 . М. А. Барг считает, что прогрессивная тенденция английского гуманизма к концу XVI в. воплотилась, "с одной стороны, в новой историографии, а с другой стороны, - с особой мощью - в искусстве драмы. Не случайно драма и история - эти два проявления гуманистического мировидения - оказались 1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 20, стр. 346. стр. 167 столь тесно связанными, что границы "жанров" на какое-то время стерлись" (стр. 13). Автор указывает, что интерес общества к истории определялся поворотным характером эпохи, когда люди искали в прошлом объяснения конфликтов настоящего. В собственно историографии были заметны два течения: одно - отвечавшее интересам правящих социальных сил, в первую очередь монархической власти, другое - добивавшееся "истины нелицеприятной", заключавшей элементы критики источников. "Средний класс" горожан, в недрах которого формировалась буржуазия, особенно ценил "образовательное и воспитательное значение истории как вернейшего средства для приобщения к политическому опыту правящего класса, как лучшей школы гражданственности, индивидуального и сословного воспитания" (стр. 21). В историографии наряду с сохранившейся во всей силе традицией средневековой фактографии, включавшей как подлинные факты, так и легенды, нарождалось новое понимание истории: возникло "интерпретативное течение", представленное Н. Макиавелли и Ж. Боденом. В этом течении, отмечает М. А. Барг, "на первый план выдвинулся содержательный план истории", то есть, по существу, человеческий элемент, который в средневековой историографии "был всецело оттеснен и подавлен внешним, событийным рядом, олицетворявшим для нее силы надчеловеческие, цепь вторжений божественного провидения". Для историографии гуманистической история являлась серией "человеческих поступков, действий, то есть волевых актов действующих лиц, предполагавших сознательный выбор, решение как предпосылку действий. Субъективный элемент истории, "драма героев" - вот что заполнило весь передний план событийного... Причину события искали в характере, личности, морали и т. д. деятеля... Отсюда следовало, что интерпретировать историю - значит попытаться восстановить умственную и душевную драму героев, исторические характеры" (стр. 33). При таком подходе к истории было естественно ее сближение с драмой. Получалось, что драматург и историк решали задачи весьма схожие. Т. Мор, П. Вергилий и Э. Холл сыграли в Англии роль зачинателей драматизированной истории, показав драматизм исторических событий, описанных ими. В драматургическом наследии Шекспира 10 пьес из 37, вошедших в первое собрание его сочинений (фолио 1623 г.), были редакторами выделены в особый раздел "историй". Характеризуя метод Шекспира как мастера исторической драмы, М. А. Барг пишет, что чисто театральные эффекты и воображение автора "никогда не затрагивают основной канвы исторических событий, как она рисовалась современной ему историографии, они не только не затуманивают общепризнанного в последней смысла этих событий или обрисовку характеров, а, напротив, содействуют их наиболее полному выявлению. С этой точки зрения хроники Шекспира нередко более историчны, чем источники, из которых почерпнуты их сюжеты" (стр. 38). Особую главу автор посвящает эволюции понятия времени в средние века и в эпоху Возрождения. Созерцательное и в целом статичное представление о времени, характерное для средневековья, сменяется постепенно острым ощущением недостаточности его для человека. Этим ощущением, в частности, проникнуты многие сонеты Шекспира, как это выразительно показано в книге (стр. 46 - 50). Новое понимание времени отразилось и в хрониках Шекспира, где, как пишет М. А. Барг, "время как история (то есть всеобщая изменчивость) и время как данный момент истории (уникальность моментальной ситуации) то сливаются в едином видении, то разобщаются, и это для того, чтобы в первом случае воздать должное самой способности человека принимать исторические решения, и во втором случае, чтобы представить суду истории каждое из подобных исторических решений" (стр. 52 - 53). Привлекают внимание тонкие наблюдения автора над диалектикой времени в хрониках Шекспира. Открытие времени было не только огромным скачком в развитии сознания, но и фактором, обусловившим жизнедеятельность людей: "Человеку открылась истина, совершенно чуждая средневековому сознанию: жизнь постоянно ставит человека перед выбором, и неумолимое время оставляет ему лишь одну- единственную альтернативу - деятельность, дальновидность и расчетливость в обращении со временем. Аргумент времени раскрыл ничтожность традиционных этических ценностей, основанных на созерцательном отношении к миру" (стр. 67). Именно Шекспир оказался тем художником, который с необыкновенной поэтической выразительностью и драматизмом воплотил эту истину в неумирающих образах. стр. 168 Естественно, что мысль автора приходит в соприкосновение со сложнейшей проблемой "мировидения" Шекспира. Он не может поставить ее в рамках рецензируемой работы во всем объеме. Его интересует в основном один ее аспект - отражение в творчестве Шекспира стереотипов мышления эпохи. Огромный материал для этого был подготовлен учеными школы "истории идей", в частности американцем А. О. Лавджойем, по стопам которого пошли такие исследователи Шекспира, как Т. Спенсер и Ю. М. У. Тильярд, Благодаря им стало ясно, что многие образы, созданные Шекспиром, и понятия, вложенные в уста его персонажей, коренятся в понятиях так называемой великой цепи бытия, объединяющей все элементы природы и общественного бытия в единую иерархическую систему. В ее основе лежит идея порядка. Нарушение порядка в любом из звеньев "великой цепи бытия" влечет за собой распад всего строя жизни. Как показывает М. А. Барг, среди английских гуманистов многие утверждали идею порядка односторонне, подчеркивая губительность нарушения порядка со стороны народных низов. Шекспир же не снимал ответственности за нарушения порядка и со стороны дворянских верхов, ввергавших страну в бедственные феодальные междоусобия. Несколько выразительных примеров из драм Шекспира ("Макбет", "Король Лир") подтверждают общее положение о том, что "нарушение любой детали "порядка", малейшее отступление от его универсального принципа имеет универсальные последствия" (стр. 93). Поскольку Шекспир пользовался для своих пьес-хроник сочинениями летописцев и историков, естественно желание выяснить меру его самостоятельности при обработке избранных им сюжетов. Автор утверждает, что Шекспир, несомненно, проявил самостоятельность в трактовке источников и обладал самостоятельным историческим мышлением, но, конечно, эта самостоятельность относительна, так как он разделял общие позиции гуманистов. Обращаясь к пьесам Шекспира, М. А. Барг видит в них отражение двух тенденций в объяснении исторических событий. Гуманизму драматург был обязан убеждением, что люди сами направляют свою жизнь и, следовательно, в конечном счете, также и историю, но еще достаточно живой была традиционная концепция, рассматривавшая историю как воплощение божественного промысла. В хрониках Шекспира, справедливо пишет М. А. Барг, намечаются два вида причинных связей в истории: "скрытых, глубинных, разуму недоступных, которые определяют общее направление исторического процесса, и причин, лежащих на поверхности, доступных непосредственному наблюдению и объясняющих происходящие на глазах перемены... В хрониках Шекспира только что охарактеризованные способы исторического объяснения выступают то раздельно (как противоположность зримого и невидимого), то как единство, воплощение невидимого в зримом" (стр. 114). Отсюда с неизбежностью вытекает вывод, что переломный характер эпохи, переходный характер, присущий передовой гуманистической идеологии, сказался и на трактовке истории у Шекспира. Сопоставив ряд моментов в пьесах Шекспира с трактовками историков XVI в., М. А. Барг приходит к выводу, что "Шекспир как исторический мыслитель стоял, несомненно, на голову выше тюдоровских историографов" (стр. 122). Однако этим он был обязан не теоретическому уровню своей мысли, ибо в целом, как и вся ренессансная историография, он еще был далек от последовательного историзма. Сила Шекспира была в художнической, образной, а не логической "передаче диалектики истории" (там же). Эта диалектика есть у Шекспира и в трактовке проблемы власти и в характеристиках сословий феодального общества. Шекспир неоднозначно решает социальные проблемы. В частности, это видно из того, как изображены в его исторических пьесах народные низы. Однако в рассмотрении этого вопроса автор проявил недостаточно историзма. Примеры критического изображения народных масс взяты М. А. Баргом из хроник, более объективное отражение народных нужд иллюстрируется ссылками на пьесы позднего периода творчества Шекспира. М. А. Барг не учел в данном случае эволюции взглядов Шекспира. В целом книга обогащает нашу историографическую литературу, вводя ряд новых материалов и освещая как связи, так и отталкивания Шекспира от современной ему исторической мысли. Автор подчеркивает, что не ставит себе целей, уместных в литературоведческом исследовании. Однако он приуменьшает значение вклада литературоведов в толкование проблемы "Шекспир и история". На самом же деле именно литературоведы выявили как характер использования Шекспиром источников, так и стр. 169 самостоятельность его как художника в трактовке событий и исторических деятелей. Один из крупнейших английских шекспироведов XX в., Ю. М. У. Тильярд2 , дал обстоятельнейший обзор тюдоровской историографии, выявив как связи с нею Шекспира, так и его самостоятельность. По пути выявления творческого отношения драматурга к истории пошел и другой исследователь пьес-хроник Шекспира - М. М. Риз3 . И Тильярду и Ризу принадлежат обстоятельные и вдумчивые исследования отношения Шекспира к истории. М. А. Барг подчас слишком прямолинейно ставит вопрос об историзме Шекспира, называет его историческим мыслителем, хотя драматурга все же нельзя ставить в один ряд с учеными. Действительное решение проблемы находится в той плоскости, которую сам же исследователь осветил в разделе, где приводил мнение Аристотеля о том, что поэзия философичнее истории (стр. 24). Шекспир оказался философичнее современных ему историков в том смысле, как это понимал Аристотель. Именно в этом было его преимущество перед ними. Как писал советский литературовед И. Е. Верцман, историзм Шекспира был историзмом поэта, а не ученого 4 . В заключение отметим, что подлинно исследовательская методика сочетается в книге с живостью и увлекательностью изложения. 2 Е. Tillayard. Shakespeare's History Plays. N. Y. 1946. 3 М. М. Rees. The Cease of Majesty. L. H961. 4 См. И. Е. Верцман. Исторические драмы Шекспира. "Шекспировский сборник". М. 1958, стр. 86. К сожалению, эта работа осталась, по-видимому, неизвестной М. А. Баргу. Опубликовано 24 декабря 2017 года Полная версия публикации №1514112094 → © Literary.RU Главная → Рецензии. М. А. БАРГ. ШЕКСПИР И ИСТОРИЯ При перепечатке индексируемая активная ссылка на LITERARY.RU обязательна!
|
|