Полная версия публикации №1207132892

LITERARY.RU ЯЗЫКОВОЕ ЧУТЬЕ КАК ФАКТОР ОБУЧЕНИЯ → Версия для печати

Готовая ссылка для списка литературы

М. Р. ЛЬВОВ, ЯЗЫКОВОЕ ЧУТЬЕ КАК ФАКТОР ОБУЧЕНИЯ // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 02 апреля 2008. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1207132892&archive=1207225892 (дата обращения: 28.03.2024).

По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):

публикация №1207132892, версия для печати

ЯЗЫКОВОЕ ЧУТЬЕ КАК ФАКТОР ОБУЧЕНИЯ


Дата публикации: 02 апреля 2008
Автор: М. Р. ЛЬВОВ
Публикатор: maxim
Источник: (c) http://portalus.ru
Номер публикации: №1207132892 / Жалобы? Ошибка? Выделите проблемный текст и нажмите CTRL+ENTER!


Современный человек все более уподобляется логическому механизму, и главным его психическим свойством считается мышление, способность решать умственные задачи - быстро и безошибочно. Такой взгляд, при всех его достоинствах, неполон и недостаточен, он обедняет возможности, заложенные в человеке, ибо приводит к недооценке индивидуальности, личностных качеств, духовного богатства, мира бессознательного. Это необъятный мир эмоций - от радости и горя до восприятия музыки, искусства, игры света; это и мир ценностных ориентации, любви, нравственных ценностей и выбора. К миру бессознательного принадлежит и интуиция, предчувствие. На первый взгляд, все эти процессы не поддаются определению. Но обратимся к толковым словарям. Вот как загадка интуиции разрешается в словаре "Психология" под редакцией А. В. Петровского и М. Г. Ярошевского - знание, возникающее без осознания путей и условий его получения (М., 1990. С. 149).

К числу подобных явлений относится и языковое чутье, обеспечивающее языковую (речевую) способность человека. В методике Ф. И. Буслаева и К. Д. Ушинского это дар, величайшая ценность.

Исходный тезис нашего предмета и нашей профессии - содействие овладению языком, родным и неродным, его средствами, структурой, закономерностями и правилами, пониманием чужой речи, устной и письменной, способностью мысли (внутренней речи, высказанной или нет, и ее устным и письменным структурированием).

В этом состоит специфика языка как учебного предмета. Но, как бы по иронии судьбы, этот широкий диапазон владения языком намного богаче представлен в программах и методиках неродных языков, чем родного. Программы родного языка, как правило, ограничиваются теоретическими сведениями по фонетике, словообразованию, грамматике; в самое последнее время стали вводить сведения о структуре текста. Теория иллюстрируется примерами из литературы и их разборами ("разбирательством" - по В. П. Шереметевскому).

Нет сомнения в том, что теория, и тем более разборы образцов, оказывают благотворное влияние на практику речи учащихся и как компонент языковой среды, и как ее осмысление.

И все же недооценивается механизм овладения родной речью, неосознанное, практическое овладение языком на уровне внутренних обобщений. Здесь имеется в виду феномен речевого чутья (Sprachgefuhl - нем.), который в наши дни либо вовсе не учитывается в методике, либо освещается как компонент занимательности. При этом игнорируется тот факт, что на протяжении тысячелетий этот феномен служил единственным каналом передачи языка новым поколениям, а также стимулом развития и усложнения самого языка - тысяч языков, подчас типологически удаленных один от другого. Феномен чутья совершенствовал также психические механизмы наших предков - творцов языка (не исключая гипотезы "дара слова", по Ф. И. Буслаеву). Сами языковые системы, непревзойденные по сложности связи, гибкости выразительных возможностей, постоянно продолжают совершенствоваться за счет подсознательных процессов, именуемых языковой интуицией.

(Напомним, что на уровне подсознания, - или бессознательного, - действует также необъятный мир эмоций, интуиция в подсознании и в быту; воображение и творчество, как и ценностные, нравственные ориентации, убеждение, вера, содержат подсознательные компоненты. Язык и речь здесь совсем не исключения.)

Обратимся к современным ситуациям, позволяющим проследить механизмы языкового чутья.

Феномен языкового чутья хорошо известен молодым родителям. Вот сценка. Алеше год и 4 месяца. Мама: "Алешенька, хочешь печенья?" - "Хочешь", - отвечает Алеша. Лингвист скажет: знаковой функцией глагольного слова Алеша уже владеет, но грамматика ему пока не нужна. Но проходит два месяца, и в подобной ситуации Алеша отвечает "Хочу...". Откуда у Алеши грамматика, как он "пришел" к форме лица? Ведь никто не учил его... Несмотря на кажущуюся простоту, явления языкового чутья изучены пока мало: его природа скрыта от носителей, подобно тому как скрыты механизмы эмоций, интуиции, тревожности, ценностных ориентации, нравственных порывов...

Детскую речь исследовали в XIX - XX вв. К. Д. Ушинский (3-й, неоконченный том "Педагогической антропологии"), В. П. Вахтеров, К. И. Чуковский, Е. И. Тихеева, А. В. Миртов, Л. С. Выготский, известный лингвист А. Н. Гвоздев ("Вопросы изучения детской речи", 1961), Н. И. Жинкин, А. М. Шахнарович, С. Н. Цейтлин, Т. А. Ладыженская. Все они в какой-то мере касались форм и природы языкового чутья, но целостного понимания его механизмов все же нет до сих пор.

Ф. И. Буслаев, создатель первого в России труда по теоретической методике, в книге "О преподавании отечественного языка" (1844) ввел и развил понятие "генетического метода", врожденного душе ребенка, и рекомендовал руководствоваться им в практическом преподавании, давая образцы и создавая для детей своеобразную речевую среду. Применение генетического метода должно опережать грамматику, грамматическое осмысление языка.

стр. 44


--------------------------------------------------------------------------------

Немногим более 10 лет спустя появляются и овладевают умами не одних лишь педагогов изумительные труды К. Д. Ушинского. Он пишет в статье "Родное слово" (опубл. в 1861 г.: "Язык народа - лучший, никогда не увядающий и вечно вновь распускающийся цвет всей его духовной жизни... В сокровищницу родного слова складывает одно поколение за другим плоды глубоких сердечных движений, плоды исторических событий, верования, воззрения... Язык в то же время является величайшим народным наставником, учившим народ тогда, когда не было еще ни книг, ни школ... Родной язык учит удивительно легко, по какому-то недосягаемо облегчающему методу..." (Педагогические сочинения: Б 6 т. - М., 1988. Т. 2. - С. 108 - 111). Блестящие труды Ушинского - учебные книги "Детский Мир", "Родное слово" (кн. I - III), его теоретические статьи и руководства для учителей - это пример создания именно той языковой среды, которая и опирается на языковое чутье, и формирует его.

В науку о детской речи, о путях ее формирования вносит неоценимый вклад В. П. Вахтеров - он первым применяет статистику и показывает процесс формирования грамматического строя речи до 12-летнего возраста. В этом же русле - исследования Е. И. Тихеевой, А. В. Миртова, Т. А. Ладыженской. Ближе других подходит к механизмам языкового чутья и детского творчества К. И. Чуковский в книге "От двух до пяти" - как явствует из "Дневников", опубликованных лишь в 90-е годы XX в., каждое новое издание этой книги он выверял, шлифовал и дополнял. Считал эту книгу особенно важной - 21 издание при жизни автора.

Научные основы языкового чутья создавали А. М. Шахнорович, С. Н. Цейтлин, А. Р. Лурия. В общем виде его механизм блестяще сформулировал Н. И. Жинкин: "При передаче сообщения вводится (в мозг слушающего. - М. Л. ) два вида информации: а) о предметах и явлениях действительности и б) о правилах языка, на котором передается сообщение. Последний вид информации вводится в неявной форме, так как правила языка применяются, но о самих правилах не говорится". (Коммуникативная система человека и развитие речи в школе. Проблемы совершенствования содержания и методов обучения русскому языку в 4 - 8 классах. - М., 1969. - С. 104.)

Это общее моделирование нашего феномена наиболее зримо подает поразительный по наблюдательности исследователь детской речи, известный лингвист, автор общего курса русского литературного языка в 2 т., трудов по стилистике, по орфографии Александр Николаевич Гвоздев в книге "Вопросы изучения детской речи" (М.: АПН, 1961) В дневниках речевого развития сына Гвоздевых Жени, 4 лет (младший лейтенант Е. Гвоздев погиб в бою в 1942 г.) есть такая запись: "Из бинка смотрю". Для Жени бинокль - это "бинок": русского слова на -кль в словесной памяти Жени не было, но были слова чулок, кусок, колосок.

В данном случае сработал закон аналогии - один из основных законов языка:

чулок - чулка,
кусок - куска,
колосок - колоска.
Аналогия доступна и понятна и ребенку, и взрослому: в сущности, все языковые структуры, все грамматические формы подчинены этому закону. А то, что не имеет аналогии, - это исключения, они трудно запоминаются и нередко подводят не только детей, но и взрослых. Сходство и оппозиция, то, что поддается аналогии и что не поддается ей и, следовательно, помогает понять особенное, - один из законов языка. Если бы отход от аналогии всегда давал новое значение (слова, словоформы и пр.)! Но на самом деле это далеко не так: возникают исключения из правил, которые трудно запоминаются...

В случае с биноклем аналогия подвела Женю, но нам данный пример говорит о конфликте языковой закономерности и нормы. Исследователи проводят границы: до школы законодателем выступает языковая среда, в основном речь семьи, а в школе - норма, т.е. исключение, нечто такое, что следует заучить, нечто проти-

стр. 45


--------------------------------------------------------------------------------

востоящее логике языка. (К сожалению, это часто подтверждается.)

В учебниках русского языка закон аналогии используется на каждом шагу, но нигде законом не называется - возможно, из-за легкости усвоения. Школа и методика преподавания сосредоточивают свое внимание не на сходствах, а на различиях.

Что же такое норма литературного языка? По существу норма - это то, что закономерно, то, что подходит под общую закономерность. Но такой вывод наивен, на самом деле нормой иногда полагается считать не то, что подчинено аналогиям, не то, что очевидно, а то, что выходит за рамки аналогий, то, что отличается от закономерного.

Парадокс! Как легко было бы учиться, если бы нормы языка можно было бы усваивать на основе языкового чутья! Если бы нормой были не исключения, а закономерности! Так создаются искусственные языки.

К сожалению, ни в одном школьном учебнике нам не встретилось такого, по нашему мнению, правильного толкования литературной нормы. А ведь мы должны сформировать у школьников убеждение о системности языка!

И это совсем не противоречит реальности: нужно лишь закладывать основы языкового чутья прямым методом, создавая для обучающихся правильную, образцовую речевую, языковую среду. Ее организованным, целенаправленным компонентом служит школа, формирующая не только речь, но интеллект, личностные качества, включая ту их совокупность, которую во II половине XX в. у нас стали называть языковой личностью.

Самыми ранними факторами становления языковой личности являются семья, семейные влияния, круг дошкольного детства, позже - расширяющиеся круги образования и общения. Естественно, что в этих процессах субъект подвергается разнообразным влияниям, и у него постепенно вырабатываются критерии самоконтроля и языкового выбора - для выравнивания языковых контактов. В центре - семья, как творец языковой среды; позже - концентрические круги: круг знакомых, детский сад, школа - литература, театр...

Формирование языковой личности по своей важности не уступает языковому чутью, является его следствием, его производной. Механизмы самоконтроля и выбора мало изучены, но уже сегодня можно назвать главные признаки:

а) выбор своего личного языкового (речевого) идеала;

б) моментальное реагирование на ситуацию общения (дискурс);

в) четкое владение языковым "кодексом" для разных ситуаций - на основе грамматики, стилистического чутья;

г) бессознательный (подсознательный) механизм этой способности, что объединяет его с первичным языковым чутьем.

Названный вариант языкового чутья формируется и переформировывается на протяжении всей жизни человека под влиянием обучения, овладения неродными языками, повышения общей культуры и пр.

Здесь уместно напомнить, что би- и полилингвы, особенно ранние, заговорившие на неродном языке в 3 - 5 и реже до 7 лет, вполне овладевают языковым чутьем на неродном языке. Е. М. Верещагин, исследовавший формирование билингвизма, носителями "чистого" билингвизма считает лишь тех, кто мыслит на втором языке и не нуждается в переводе с родного. ("Психологические и методические характеристики двуязычия (билингвизма)". - М., 1969. С. 27 - 28).

Напомним, что мысленная речь, само мышление, имеет ступени глубины, на этих уровнях и протекают процессы формирования языкового чутья, таких его инструментов, как внутренний самоконтроль, ориентация на адресата и особенно чутье стиля.

Большинство исследователей языкового чутья обращались к дошкольному возрасту и, следовательно, как бы ограничивали его действие ранними периодами жизни и языкового развития. Создавалась иллюзия неприменимости интересующего нас закона языковой среды в школе. На самом деле языковая интуи-

стр. 46


--------------------------------------------------------------------------------

ция "бессрочна" и формируется не только в детстве и не только в родном языке. Это универсальная способность человека. На это обратил внимание Ушинский в статье "Родное слово" в 1861 г.

Речь и, следовательно, языковое чутье изучали лингвисты А. А. Леонтьев, Н. Д. Арутюнова, Т. Г. Винокур, А. М. Шахнарович, С. Н. Цейтлин, психологи Ф. А. Сохин, Н. И. Жинкин, Б. Ф. Баев, Л. С. Выготский, П. П. Блонский и многие другие.

Практическая грамматика всегда усваивалась через речь, через языкопользование, как неосознанное владение языковыми закономерностями. Но в школе вводятся науки о языке - грамматика, фонетика, словообразование, орфография, стилистика; в последние десятилетия сквозь тернии героически пробивается синтаксис текста, максимально сближающий лингвистические дисциплины с теорией речи и с литературой.

Здесь уместно напомнить, что само понятие "язык" неоднозначно. Нашей позиции наиболее соответствует определение Л. В. Щербы, лингвиста и методиста. Лев Владимирович Щерба (1880 - 1944), непосредственный ученик Бодуэна де Куртенэ (на кафедре сравнительной грамматики и санскрита, с 1903 г.), в 20-е гг. возглавлял круг исследователей русского языка, объединял их (С. И. Бернштейн, Б. А. Ларин, С. П. Обнорский, В. В. Виноградов, В. И. Чернышев, Б. В. Томашевский). Вслед за А. А. Шахматовым они формировали курс русского языка для высшей и средней школы. В понятии "язык" Щерба объединял: а) структуру языка, язык как систему знаков; б) его механизмы, язык в действии, т.е. речь в первом значении термина; в) всё, что создано на данном языке, воспринято и понято (или может быть понято), т.е. речь во втором значении термина. Такое расширенное понимание языка наиболее соответствует феномену языкового чутья; в самой языковой деятельности последовательность такова: 1) восприятие - 2) понимание - освоение форм, единиц с целью общения - 3) "открытие", вывод, интуитивное обобщение на основе аналогии - 4) применение в своей речи, в новой ситуации. На протяжении ранних лет действует такая модель овладения языком на основе речевого взаимодействия со взрослыми.

В традиционной лингвистике внимание сосредоточено на структуре, на описании системы языка - такой подход обычно переносится на построение школьных учебников. Тот факт, что чаще всего школьники уже прошли второй и третий этапы, согласно Л. В. Щербе, не учитывается, особенно в дедуктивной дидактике, которую критиковал Ф. И. Буслаев в книге "О преподавании отечественного языка" (1844).

В XIX в., когда происходило становление методики родного (не только русского!) языка, исследований механизмов языкового чутья (подобных формуле Н. И. Жинкина, 1969) еще не было, но чудо "дара слова" привлекало мыслителей: это генетический метод, рекомендованный Ф. И. Буслаевым для начальной школы, это практическое усвоение грамматических правил у К. Д. Ушинского, это "осознательненье" языковых форм ребенком - термин, созданный и введенный И. АБодуэном де Куртенэ.

Теория речи в XIX и XX вв. отставала от грамматических, фонетических исследований; лишь риторика давала некоторые ориентиры для сочинений учащихся. Но риторика для взрослых, для ораторов, со времен Платона и Аристотеля, не была пригодна для младших школьников, что и привело к убийственной критике этого учебного предмета В. Г. Белинским (1844). Риторика вошла в полосу кризиса почти на полтора столетия - до 80-х гг. в XX в.

Теория речи в виде пособий для учителя пришла в школу на рубеже XIX - XX вв. Авторы: А. Д. Алферов (1911), Н. Н. Соколов и Г. Г. Гумин (1917), Е. Е. Соловьева (1912), К. Б. Бархин (20 - 30-е гг.), А. В. Миртов, С. И. Абакумов.

В мире большой лингвистики впервые была создана крупнейшим, знаменитейшим лингвистом Ф. де Соссюром теория речи, речевой деятельности, эта теория была подхвачена методистами, но не лингвистами, ибо ее автор Ф. де Соссюр отказал ей в праве считаться лингвистической наукой, это недоверие гения до

стр. 47


--------------------------------------------------------------------------------

сих пор сдерживает участие лингвистики как науки в решении проблем развития речи учащихся школы.

Одним из трудных вопросов в методике овладения языком, мастерством языкопользования, стилистикой, мастерством устного и письменного слова остается поныне выбор теоретических основ этих умений.

В трудных случаях мы обращаемся к истории. Она не только раскрывает поиски прошлого, но и наглядно представляет тенденции и перспективы развития за длительный период, за века. Современных исследователей и рядовых читателей поражает необычайное мастерство древних авторов тех столетий, когда русских грамматик еще не было, и мастерство их формировалось на чтении высоких образцов - "Апостола", Евангелий, молитв, псалмов. И это было именно мастерство, а не подражание. Известны восторженные отзывы В. В. Виноградова, который не был щедр на похвалы, - о стилистическом богатстве "Жития" Протопопа Аввакума. Мастерство было порождено чувством языка, взращенным высокими образцами.

Правомерно предположить такие же влияния и в летописях, "Слове о Законе и Благодати", в "Поучениях Владимира Мономаха", в переписке князя Андрея Курбского и царя Ивана Васильевича.

Россия тогда еще не имела своего Шекспира, но школу языкового мастерства создала задолго до золотого XIX века.

Интуитивно или сознательно эта традиция была перенесена в XIX век лучшими авторами учебных книг по русскому языку: В. А. Золотовым, К. Д. Ушинским (XIX в.), А. Я. Острогорским ("Живое слово", 1913). Прекрасные, высокопоэтические три книги Ушинского "Родное слово" создавали "языковую среду" для школьников, тем более что в то время дети заучивали наизусть не менее половины всех текстов. Грамматику, теорию Ушинский и его последователи не спешили вводить: она появляется только в третьей книге "Родного слова", причем она не дается в "готовом" виде, как теперь, а выводится из текста сказки "О рыбаке и рыбке" А. С. Пушкина как результат наблюдения над формами, например, глагола, передающими ситуацию: то, что Ф. И. Буслаев назвал "наблюдениями над языком".

Нельзя не признать и того, что в современных учебниках русского языка, чтения и литературы неплохо представлены высокие образцы языкового мастерства (отметим В. В. Бабайцеву, А. Д. Дейкину, Т. Г. Рамзаеву, Н. М. Шанского, В. Г. Горецкого и многих других). Но в целом текстовая "база" языкового образования все же понесла определенные утраты за последние несколько столетий. Назовем эти утраты.

1. Для официальных учебных комплексов (учебных планов) утрачены церковные тексты, православные (или иные); знание Евангелия, молитв и влияние их стиля утрачены почти полностью.

2. Резко упало в XX в. заучивание наизусть стихов, поэм, да и прозы. Понесли утрату читательские увлечения: и дети, и взрослые стали читать меньше, особенно классику, и особенно в конце II тысячелетия.

3. За последние два века почти полностью исчезло влияние народного языка - золотого фонда, на котором взращена русская классика XIX в. Продолжает убывать как раз тот языковой фонд, который формирует драгоценную способность человека - его языковую интуицию, чутье родного языка.

К числу утрат надо отнести и почти полное исчезновение высокого стиля в быту и даже в поэзии; и сведение понятия "культура речи" к одной лишь литературной норме, причем объем обязательной нормы - десятки томов перечней "трудностей" и разных словарей и справочников; и неоправданное, чудовищное снижение "планки" языковых требований в средствах массовой информации, в официальном общении и быту; и неоправданное, гипертрофированное внимание в школьной методике к ошибкам: выходят десятки книг, защищаются сотни диссертаций, где в центре обучения стоят ошибки, а не образцы. Как в медицине: в центре внимания не здоровье людей, а их болезни... Результат известен, увы.

стр. 48


--------------------------------------------------------------------------------

А критериями хорошего чтения уже стали его скорость и "снятие" информации. Иными словами, роль образцов, формирующих поиск лучших средств, и их выбор, интуитивная самооценка - все то, что формирует языковое чутье, - утрачивает свои позиции.

В целом фиксируется убывание тех факторов, которые формируют столь ярко проявляющееся в раннем возрасте языковое чутье.

Это, можно сказать, первая тенденция, фиксируемая на стыке тысячелетий.

Это совершенно не наш, личностный (авторский) опыт, не наша критика или оценка, это история.

Вторая тенденция - интенсивный процесс расширения и углубления языковой теории.

Литературная основа изучения языка в школе постепенно вытеснялась теоретическими материалами, которые достигают к концу второго тысячелетия чуть ли не вузовского объема, причем теория теперь уже потеряла связь с интуитивным усвоением языка на основе аналогии и языкового чутья. Исследование роли языковой теории в овладении речью, в языковой практике - наша очередная задача.

Обобщим аргументы: языковая способность у людей сформировалась на основе внутренних обобщений в процессе речевого общения, постепенно усложняя и систему языка - этот процесс бесконечен. Появление мифов, фольклора и письменной литературы, достигающей высочайшего совершенства, не только не ослабило бессознательного фактора, но и повысило его роль, а при отсутствии опоры на образцовые тексты или при ее убывании - чревато угрожающими последствиями (это и заметно в последние годы). Изучение языковой теории, осуществляя факт "осознательненья" автоматизированных процессов языкопользования, а также, как и всякая теория (не только филологическая), давая общее развитие интеллекта и сливаясь в итоге с феноменом языкового чутья, - в целом играет положительную роль.

стр. 49

Опубликовано 02 апреля 2008 года





Полная версия публикации №1207132892

© Literary.RU

Главная ЯЗЫКОВОЕ ЧУТЬЕ КАК ФАКТОР ОБУЧЕНИЯ

При перепечатке индексируемая активная ссылка на LITERARY.RU обязательна!



Проект для детей старше 12 лет International Library Network Реклама на сайте библиотеки