LITERARY.RU → Преломление темы "Маленького человека" в поэме Вен. Ерофеева "Москва - Петушки": традиции и новаторство → Версия для печати
Готовая ссылка для списка литературы
И. Н. Марутина, Преломление темы "Маленького человека" в поэме Вен. Ерофеева "Москва - Петушки": традиции и новаторство // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 12 марта 2008. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1205324983&archive=1206184915 (дата обращения: 24.04.2024).
По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):
И. Н. Марутина, Преломление темы "Маленького человека" в поэме Вен. Ерофеева "Москва - Петушки": традиции и новаторство // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 12 марта 2008. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1205324983&archive=1206184915 (дата обращения: 24.04.2024).
По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):
публикация №1205324983, версия для печати
Преломление темы "Маленького человека" в поэме Вен. Ерофеева "Москва - Петушки": традиции и новаторство
Дата публикации: 12 марта 2008 |
|
Самсон Вырин и Евгений из "Медного Всадника", Акакий Башмачкин и капитан Копейкин, Макар Девушкин и "пьяненький" Мармеладов, чиновник Желтков и солдат Хлебников - вот лишь некоторые представители обширной галереи "маленьких людей", образы которых возникали вследствие процесса гуманизации и демократизации русской литературы: в уста "маленького человека" с неблагозвучным именем Акакий Акакиевич вложены слова о человеческом братстве и призыв к гуманности: "Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?" - ив этих проникновенных словах звенели другие слова: "Я брат твой"; чиновник Мармеладов говорит о трагедии человеческого разъединения: "Понимаете ли, понимаете ли вы, милостивый государь, что значит, когда уже некуда больше идти? " Эти измученные, забитые жизнью люди, несмотря ни на что, сохраняют чувство собственного достоинства и несут миру сокровенные слова о человеколюбии, милосердии, доброте. Именно к этим героям можно причислить Веничку Ерофеева, героя поэмы Венедикта Васильевича Ерофеева "Москва - Петушки", который в одном из монологов произносит глубокие по силе своего воздействия слова: "Бог, умирая на кресте, заповедовал нам жалость, а зубоскальства он нам не заповедовал. Жалость и любовь к миру едины. Любовь ко всякой персти, ко всякому чреву, и ко плоду всякого чрева - жалость". Создавая образ Венички, Ерофеев обращается к традиции изображения "маленького человека". В статье "Маленький человек" в контексте русской литературы XIX - начала XX вв. (Гоголь - Достоевский - Сологуб) Э. Шафранская, прослеживая развитие темы "маленького человека", в частности, замечает, что "маленький человек" - это "не тот, который "звучит гордо", а тот, который слаб и беззащитен перед катаклизмами, переломами, судьбой, Вселенной" 1 . Будучи выброшенным за рамки жизни, Веничка пытается разобраться, кто же он, вслушиваясь в слова других героев о себе, вглядываясь, как в зеркало, в их глаза. А так как любое зеркало дает искажение (неслучайно Веничка иронично замечает: "Зато у моего народа - какие глаза! Они постоянно навыкате, но- никакого напряжения в них. Полное отсутствие всякого смысла - но зато какая мощь! (какая духовная мощь!). Эти глаза не продадут. Ничего не продадут и ничего не купят... им все божья роса..." 2 ), то все законченные характеристики героя, то есть слова, произнесенные извне, не могут создать объективного цельного образа, вследствие чего возникает полифоническая конструкция, где мы видим не кто он (герой) есть, а как он осознает себя. Веничку Ерофеева можно сравнить с героем "Записок сумасшедшего" Н.В. Гоголя, так как оба они охвачены болезненным помутнением сознания. Веничка на протяжении всей поэмы подкрепляет свои духовные силы алкоголем, в результате чего перед его глазами возникают фантастические образы сфинкса, эриний, оживает героиня картины "Неутешное горе" Крамского и материализуется тракторист Евтюшкин из рассказа женщины в берете. К финалу поэмы сознание Венички заволакивает кошмарная атмосфера бреда: "Я стиснул виски, вздрогнул и забился. Вместе со мною вздрогнули и забились вагоны. Они, оказывается, давно уже бились и дрожали..." (127). В повести Гоголя чиновник Поприщин мечтает дослужиться до полковничьего чина и жениться на директорской дочке, из-за чего он приходит к помешательству и воображает себя Фердинандом VIII - королем Испании. Не только мотив безумия сближает героев Гоголя и Ерофеева, но и сходное самоосознание. В безумии Поприщин постигает простую мысль, которая прежде была скрыта от него: он - человек, стр. 34 -------------------------------------------------------------------------------- Божие подобие. Голос Поприщина сливается в этот момент с голосом автора: "Спасите меня! Возьмите меня! Дайте мне тройку быстрых, как вихрь, коней!.. Вон небо клубится передо мной; звездочка сверкает вдали; лес несется с темными деревьями и месяцем; сизый туман стелется под ногами; струна звенит в тумане; с одной стороны море, с другой Италия; вон русские избы виднеются. Дом ли то мой синеет вдали? Мать ли моя сидит перед окном? Матушка, спаси твоего бедного сына!.. прижми ко груди своей бедного сиротку! ему нет места на свете! его гонят!" 3 . Взгляду мелкого чиновника открывается вся земля, все на что раньше не было ни сил, ни желания смотреть. Умирает чиновник, всю жизнь очинивающий перья для генерала-директора, и рождается страдающий, одинокий человек, ищущий приют в новом, хотя вроде бы таком знакомом, мире, где голос его рассеивается и теряется, не найдя отклика. Монолог Венички и монолог Поприщина в художественном отношении во многом идентичны: оба героя задаются риторическими вопросами, их речь эмоционально насыщена, в ней присутствуют обращения к высшим силам, восклицания. Она представляет собой короткие синтаксические периоды. Кроме того, Ерофеев воссоздает в свой поэме со стилистической точностью некоторые ключевые эпизоды "Записок из подполья". Например, Поприщин у Гоголя говорит: "Я советую всем нарочно написать на бумаге Испания, то и выйдет Китай"; Веничка произносит: "А потом я пошел в центр, потому что у меня всегда так, когда я ищу Кремль, я неизменно попадаю на Курский вокзал" (36). Как последнее слово чиновника Поприщина пронизано глубоким лиризмом, так и Веничкино последнее слово, произносимое как обращение к самому себе, предельно эмоционально и трагично: "Что тебе осталось? Утром - стон, вечером - плач, ночью - скрежет зубовный... И кому, кому в мире есть дело до твоего сердца? Кому?.. Боже мой..." (131). Веничка, предчувствуя приближающуюся гибель, определяет человеческую жизнь, проходящую в кризисную эпоху, как безумие: "...жизнь человеческая не есть ли минутное окосение души? И затмение души тоже? Мы все как бы пьяны, только каждый по-своему, один выпил больше, другой меньше. И на кого как действует: один смеется в глаза этому миру, а другой плачет на груди этого мира (131). Веничка, который для окружающих не более чем "алкаш", уже при первом знакомстве поражает своей неординарностью (ведь не каждый способен, например, всегда выходить к Курскому вокзалу и запросто общаться с ангелами) и человечностью (дорогого стоит хотя бы блестящая, поражающая юмором и насыщенная гротеском фантастическая история о поступлении Венички в Сорбонну, история, в которую он заключает одну из своих самых сокровенных мыслей - слово о человеческой любви). Так же, как Поприщин в доме для душевнобольных восклицает: "Боже! что они делают со мной!.. Они не внемлют, не видят; не слушают меня!"; Веничка в финале поэмы встречается с четырьмя, олицетворяющими собой человеческую злобу и жестокость: "Ты ему в брюхо сапогами! Пусть корячится!" - для которых герой не больше чем "трусливый и элементарный подонок" (133-135). Уже при первом столкновении с людьми в ресторане Курского вокзала, Веничка ловит на себе взгляд "вышибалы" ресторана и осознает себя как "дохлую птичку или грязный лютик"; в глазах "троих в белом" отражается "смутность и безобразие" глаз героя. Веничка видит себя человеком маленьким, особенно в контрасте с вышибалой, он оказывается лишенным дара слова, так как с образом птицы обычно связана коннотация "пение". Таким образом, уже с самого начала поэмы заявлен мотив утраты речи, слова, который в финале выльется в сцену убийства. Взгляд на себя со стороны помогает герою почувствовать свое одиночество, отверженность от мира, что усиливается употреблением эпитета "дохлая", который, с одной стороны, означает "мертвый, издохший", отделяет мертвого Веничку от живых людей, а с другой - не- стр. 35 -------------------------------------------------------------------------------- сет просторечное пренебрежительное значение "слабосильный, хилый" и выражает негативное отношение "многих" к голосу одинокого поэта. А осознавая себя "грязным лютиком", Веня ощущает свою болезнь (цвет лютика - желтый - традиционно ассоциируется с болезнью, а само растение обладает едким и ядовитым соком) и попранную красоту. Сцена унижения героя в ресторане подобна распространенной в русской литературе сцене унижения "маленького человека". Так, например, эта тема развивается практически во всех произведениях Достоевского. Например, в романе "Бесы" встречается аналогичная ситуация: "Поставьте какую-нибудь самую последнюю ничтожность у продажи каких-нибудь дрянных билетов на железную дорогу, и эта ничтожность тотчас же сочтет себя вправе смотреть на вас Юпитером, когда вы пойдете взять билет, чтобы показать свою власть" 4 . В стихотворении О. Мандельштама "Песенка" ("У меня не много денег"), созвучном поэме Ерофеева, тоже возникает образ "нелюбимого" всеми героя: У меня не много денег, В кабаках меня не любят... ...Я запачкал руки в саже, На моих ресницах копоть, Создаю свои миражи И мешаю всем работать 5 . Обращаясь к "цитированию" ситуаций, Ерофеев расширяет пространственно-временные рамки произведения, ставит Веничку в один ряд с героями, вышедшими из "Шинели" Гоголя. Ерофеев, как и Гоголь, делает мерилом личности человека предметный мир, но если личность Акакия Акакиевича, наделенного говорящей "вещной" фамилией Башмачкин, определяется покупкой шинели, то натура Венички - хересом. Недаром фамилию героя можно рассматривать как символически производную от народного названия водки - "Ерофеич". Однако алкоголь в поэме выступает как синоним горькой доли героя, неслучайно свой день Веничка начинает с потребления горьких настоек: "Зубровки", "Кориандровой", "Охотничьей". Однако данную выше характеристику героя нельзя считать законченной, так как последнее слово правды, которую отыскивает Веничка, остается в художественном пространстве поэмы за ним самим. Веня лишь миг размышляет о мире, отказавшем ему в духовности, что формально отражается в многоточии: "Я поднял глаза на них - о, сколько, должно быть, в моих глазах сейчас всякого безобразия и смутности, я это понял по ним, по их глазам, потому что и в их глазах отразилась эта смутность и это безобразие..." (41). После чего герой произносит диалогически направленную фразу: "Я сник и растерял душу", - так как она провоцирует диалог с читателем. После "всеобщего", высказанного мнения о герое возникает вопрос: "Что, Ерофеев, значит у тебя все-таки была душа?.." В этом спонтанно возникшем вопросе звучит ключевое для раскрытия образа Венички доминирующее слово "душа", близкое к последнему слову героя о самом себе. Но на первых страницах поэмы это слово еще не звучит из уст героя, который пока не готов его произнести и утаивает как самое сокровенное, поэтому он ищет лазейки, пытается увести воображаемого собеседника в сторону: "Да ведь я... почти и не прошу... я так..." - акцент речи смещается и смысловой доминантой образа снова становится банальный херес. Героя поэмы Ерофеева можно уподобить героям В.М. Шукшина. В монологах и диалогах героев В. Шукшина раскрывается не только душа современного человека, что характерно для поэмы Ерофеева с ее постоянно рефлектирующим героем, но и его ум, нервный или мягкий, но всегда отменно чувствующий ситуацию и людей. Несмотря на это различие, герои обоих прозаиков обладают сходным мироощущением. Кто такие герои Василия Шукшина? Простые, с первого взгляда, люди, можно даже сказать, что "маленькие". Возьмем к примеру, дядю Ермолая из одноименного рассказа "Дядя Ермолай" 6 . Колхозный бригадир, который болезненно воспринял обман ребят, не карауливших ночью зерно, заплакавший от такого, вроде бы, пустяка. Од- стр. 36 -------------------------------------------------------------------------------- нако именно к его могиле через много лет возвращается герой-рассказчик с чувством благодарности и вины, к этому вечному труженику, доброму и честному человеку. Или герой рассказа "Жена мужа в Париж провожала". Он не отличается от многих других "парней" своего времени: "Колька - обаятельный парень, сероглазый, чуть скуластый, с льняным чубариком-чубчиком. Хоть невысок ростом, но какой-то очень надежный, крепкий сибирячок, каких запомнила Москва 1941 года, когда такие вот, ясноглазые, в белых полушубках день и ночь шли и шли по улицам, одним своим видом успокаивая большой город" 7 . При этом может показаться, что он еще и слаб духом, если из-за ссоры с женой расстается с жизнью. Однако такой внешний, неглубокий взгляд на героя и пытается разрушить В. Шукшин. Как у Ерофеева Веничка идет по пути внутреннего возвышения и обновления, идет от "грязного лютика" к ощущению в себе глубоких бездн, так и герои Шукшина, после того как устанавливают, что у них есть душа, есть нечто особенное, порой необъяснимое, начинают искать ответа, прямо допрашивать себя и других, что это такое. Сначала это происходит наедине с собой, потом герой проверяет это "что-то" в миру, публично воплощает "это". Герою Шукшина нужно, чтобы его увидели, чтобы сам он в этом чужом видении узнал свое отражение. Но если у Шукшина герой идет к людям, чтобы они подтвердили, увидели проявление самого для него сокровенного, они прямодушны и открыты миру, то Веничка идет к людям, чтобы скрыть то самое потаенное, что он о себе знает. Однако при таком серьезном различии судьбы героев каждого из писателей сходны: гибель приходит к Веничке не вследствие того, что он открыл миру свое последнее слово, это происходит уже после того, как "четверо" вонзают ему шило в горло, а потому, что его внутренняя красота и цельность вступают в противоречие с существующими общественными порядками, он остается не понят. Герои Шукшина, не обнаруживая "чужого" взаимопонимания или засомневавшись в нем, тоже погибают. Например, в упомянутом рассказе "Жена мужа в Париж провожала" Колька Паратов (фамилия, отсылающая к главному герою драмы Островского "Бесприданица") предстает перед читателями играющим на гармошке-трехрядке во дворе своего дома, причем автор замечает, что подобные концерты Колька дает каждую неделю субботними вечерами. Он смешит людей, доставляет им радость, улыбается, видя, что он им нужен. Однако эта неподдельная духовная щедрость Кольки встречает отпор со стороны его жены Вали, что заставляет героя усомниться в собственной нужности. Герой, пытаясь скрыть от жены свои сомнения, начинает кривляться, дурашливо шутить: "Ва-лю- ша, - зовет он, подняв голову. - Брось-ка мне штиблеты - "цыганочку" товарищи просят"; "Валюша! Отреагируй, лапочка!.. Хоть одним глазком, хоть левой ноженькой!.. Ау-у!.." Когда же она взрывается, на потеху всему двору, герой кажется довольным. Но лишь кажется, потому что автор рисует крупным планом глаза Кольки: ".. глаза Кольки не смеются, и смотрит он на Валю трезво..." Чуть ниже автор опять акцентирует внимание на глазах, готовых заплакать "злыми, бессильными" слезами. Происходящий конфликт близок конфликту, который происходит в ресторане Курского вокзала в поэме Ерофеева, когда для постороннего взгляда Веничка просто "забулдыга", которого надо изгнать. Так и для Вали и ее семьи Колька - выпивающий и мало зарабатывающий муж, а его мать, проявляющая в доме сына величайшую кротость ("Да боюсь я, сынок, чо-нибудь не так сделаю"), вызывает однозначную грубую реакцию: "Что же мамочка-то твоя?.. приехала и сиди-ит, как... эта... ни обед ни разу не сготовила, ни с внучкой не погуляла... Барыня кособокая". Наделяя героиню внешней красотой, автор отказывает ей в духовности и красоте внутренней (она и говорит неграмотно) , которой как раз и обладает герой. Даже перед смертью он оставляет рядом с собой чистоту, подметая пол на кухне, и смерть его становится результатом грубости и черствости внешнего мира, потому и застывают на лице уже стр. 37 -------------------------------------------------------------------------------- мертвого Кольки слезы. Таким образом, герой Шукшина близок своей внутренней духовностью, сокровенностью герою Венедикта Ерофеева. Итак, в поэме Вен.Ерофеева находит продолжение тема "маленького человека", который стремится не быть "маленьким", не быть таким же, как все. Ерофеев отстаивает право каждого человека на гуманное к себе отношение, делает объектом изображения живую человеческую душу, стремящуюся к пониманию, отрицает возможность определения человека извне и приходит к выводу, что человека нельзя считать маленьким, потому что каждый человек - Человек. -------------------------------------------------------------------------------- 1 Шафранская Э.Ф. "Маленький человек" в контексте русской литературы XIX - начала XX вв. (Гоголь - Достоевский - Сологуб) // Русская словесность. - 2001. - N 7. - С. 26. 2 Ерофеев Вен. Москва - Петушки // Оставьте мою душу в покое. - М.: "Х.Г.С.", 1997. - С. 46. Далее ссылки на это издание в тексте. 3 Гоголь Н.В. Записка сумасшедшего // Собрание сочинений: В 7 т. - М.: Художественная литература, 1984. - Т. 3. - С. 171-172. 4 Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30 т. - Л.: Наука, 1972 - 1990. - Т. 10. - С. 47-48. 5 Maндeльштaм О.Э. Сочинения: В 2 т. - М.: Художественная литература, 1990. - Т. 1. - С. 290. 6 Шyкшин В.М. Дядя Ермолай // Собрание сочинений: В 5 т. - Екатеринбург: Уральский рабочий, 1992. - Т. 4. - С. 456- 459. 7 Шyшкин В.М. Жена мужа в Париж провожала // Собрание сочинений: В 5 т. - Екатеринбург: Уральский рабочий, 1992. - Т. 5. - С. 5-11. стр. 38 Опубликовано 12 марта 2008 года Полная версия публикации №1205324983 → © Literary.RU Главная → Преломление темы "Маленького человека" в поэме Вен. Ерофеева "Москва - Петушки": традиции и новаторство При перепечатке индексируемая активная ссылка на LITERARY.RU обязательна!
|
|