Полная версия публикации №1204717637

LITERARY.RU Висячие мосты тургеневского стиля. "Отцы и дети" → Версия для печати

Готовая ссылка для списка литературы

А.В. Степанов, Висячие мосты тургеневского стиля. "Отцы и дети" // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 05 марта 2008. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1204717637&archive=1205324254 (дата обращения: 29.03.2024).

По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):

публикация №1204717637, версия для печати

Висячие мосты тургеневского стиля. "Отцы и дети"


Дата публикации: 05 марта 2008
Автор: А.В. Степанов
Публикатор: maxim
Источник: (c) http://portalus.ru
Номер публикации: №1204717637 / Жалобы? Ошибка? Выделите проблемный текст и нажмите CTRL+ENTER!


Каким стилем автор (т.е. сам писатель) награждает главного или не главного из своих героев, статичен или динамичен этот стиль, происходит ли его градация, а то и метаморфоза, подвержен ли он переменам или заменам, - вопрос, от которого зависит степень адекватного толкования "идейного смысла" произведений русской словесности. Герои идейные, носители и выразители идей "эпохи", бывают лишены стиля, а герои-эпигоны, напротив, наделены изысканными (в значении русского языка XX в. - изящно совершенными) его фрагментами. Пожалуй, первая такая позиция за романом, посвященным памяти самого красноречивого в истории русской словесности человека.

Русский роман строится тремя субъектами: автором, повествователем, героем. Заглавие, эпиграф - прерогатива автора. Это стиль. Идея формализуется в стиле. Ее апофеоз приходится на финал.

Начинает обычно повествователь. Автор же - за редким исключением, например, в "Воскресении" Л.Н. Толстого.

Дело в том, что знать все и обо всех присуще только повествователю. Недаром В.В. Розанов сравнивал его с квартальным надзирателем. Иногда начинает герой, как в "Отцах и детях": "Что, Петр, не видать еще?.." Однако такая интродукция явление тоже редкое.

Когда мы говорим об авторе, то рассматриваем его в ипостасях автора внутреннего и автора внешнего. Первый - в обложках книги. Второй - на обложке. Первому принадлежат определенные константы текста. Второй значится инициалами и фамилией как конкретно-историческая, бытовая личность, нередко проявляющая интерес к лексикографическим и лексикологическим опытам. Этого же автора удостоверяет "стилистический паспорт" - его индивидуальный стиль. Из всей чреды индивидуальных стилей самый известный в присущем ему пиетете - тургеневский. "Слишком великолепно", "слишком хорошо" - записывал свои впечатления от этого стиля И. Бунин 1 .

Герою принадлежит речь: проблема так называемого модуса, а на старом добром филологическом языке - речевых характеристик, "речевых костюмов". В романе "Отцы и дети" она выдвигается на первый план. "Достаточно одного человеческого экземпляра, чтобы судить обо всех других", - говорит Базаров. - "Люди что деревья в лесу: ни один ботаник не станет заниматься каждою отдельною березой". (XVI гл.) Однако возвестивший этот стандарт Базаров - сам индивидуален до мозга костей, и прежде всего в речи. Хотя о своем "речевом костюме" он мнения невысокого (в согласии с им же провозглашенным якобы "хорошим" качеством "русского человека": "он сам о себе прескверного мнения" (IX):

"- Говорить не умею". (XVII)

"- ...Не привык высказываться..." (XVIII)

"Не так же ли вы болтаете, как и все?" (X) (язвительно реагирует Павел Петрович).

"- Чем другим, а этим грехом не грешны" (X), - с достоинством парирует Базаров.

Сошлемся на замечание П.А. Кропоткина: "Нигилист вносил свою любовь к искренности даже в мелкие детали повседневной жизни" 2 .

Речь Базарова афористична, некоторые афоризмы годились бы в хрестоматию Гиннеса: "Рафаэль гроша медного не стоит" (X); "Порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта" (VI); "И что за таинственные отношения между мужчиной и женщиной? Мы, физиологи, знаем, какие это отношения" (VII).

В диалогах блестящ:

"- В десяти шагах? Это так; мы на это расстояние ненавидим друг друга.

- Можно и восемь, - заметил Павел Петрович.

- Можно, отчего же!" (XXIV)

"...С вами говорить весело... точно по краю пропасти ходишь. Сперва робеешь, а потом откуда смелость возьмется" (XXVI), - свидетельствует Одинцова.

Вся стилистика и, разумеется, поэтика тургеневского романа завязана на базаров-

стр. 66


--------------------------------------------------------------------------------

ском императиве "не говори красиво" (XXI) и на его сентенции: "говорить красиво - неприлично" (XXI).

" - О, друг мой, Аркадий Николаич! - воскликнул Базаров, - об одном прошу тебя: не говори красиво" (XXI),

Напомним "красивую" тираду:

"Посмотри, - сказал вдруг Аркадий, - сухой кленовый лист оторвался и падает на землю; его движения совершенно сходны с полетом бабочки. Не странно ли? Самое печальное и мертвое - сходно с самым веселым и живым" (XXI).

Императив Базарова стал крылатым - вошел в золотой фонд русской афористики. Поколения читателей, из тех, кто воспитывался на писаревских, а затем и на ленинских статьях, воодушевлялись фактом базаровского разоблачения так называемых либеральных фраз.

Но можно предположить, что императив Базарова был наподобие известного, также императивного афоризма Жюли из романа Чернышевского "Что делать?" ("Умри, но не давай поцелуя без любви", высказанного "в минуту увлечения" (гл. I, VI) 3 ). Тем более что Базарова и раньше раздражали фразы Аркадия, типа: "...Мы не имеем права предаваться удовлетворению личного эгоизма" (X). Со стороны практической стилистики словосочетание "личный эгоизм" - явный плеоназм (тавтология, словесная избыточность), "предаваться удовлетворению" - риторический, в банальнейшей редакции, штамп. Между тем фраза построена по модели научного стиля - языка, того самого, чьими родовыми и видовыми вариантами пользовался сам Базаров.

"- ...Видишь, что я делаю; в чемодане оказалось пустое место, и я кладу туда сено; так и в жизненном нашем чемодане; чем бы его ни набили, лишь бы пустоты не было" (XXVI).

Казалось, и без того тусклый, а по идеологически безжалостному "классовому" приговору литературоведения и вовсе ничтожный, Аркадий Кирсанов добит и раздавлен его же собственной "красивой" тирадой.

Но если бы это было так. Тирада Аркадия - вполне естественная "смена декораций" (по Чернышевскому!), рефракция (преломление) стиля.

"- А? что? не по вкусу? - перебил Базаров. - Нет, брат! Решился все косить - валяй и себя по ногам!.. Однако мы довольно философствовали. "Природа навевает молчание сна", - сказал Пушкин.

- Никогда он ничего подобного не сказал, - промолвил Аркадий.

- Ну, не сказал, так мог и должен был сказать в качестве поэта...

...Какое-то почти враждебное чувство охватывало сердца обоих молодых людей. Минут пять спустя они открыли глаза и переглянулись молча".

Вот тут как раз и последовала пресловутая тирада. За ней - комментарий, метаязык:

"- Я говорю, как умею... Мне пришла мысль в голову; отчего ее не высказать?

- Так: ... Я нахожу, что..."

Разговор на тему культуры речи вроде исчерпан, если бы не очередная ловушка стиля.

"- А! Вот вы куда забрались!.. Но вы отличное выбрали место и прекрасному предаетесь занятию. Лежа на "земле", глядеть в "небо"... Знаете ли, - в этом есть особое значение!

- Я гляжу в небо только тогда, когда хочу чихнуть..." (XXI)

Сработанный по "сниженной" стилистике и очевидно эпатирующий афоризм на этот раз "не срабатывает". Слишком авторитетен фон "красивого стиля" тургеневского автора:

"...На земле возле них поместилась Фифи, придав своему длинному телу тот изящный поворот, который у охотников слывет "русачьей полежкой" (XXV).

Вл. Набоков восхищался "русачьей полежкой" тургеневской фразы.

"В Никольском, в саду, в тени высокого ясеня, сидели на дерновой скамейке Катя с Аркадием <... >

Не находите ли вы, - начал Аркадий, что ясень по-русски очень хорошо назван: ни одно дерево так легко и ясно не сквозит на воздухе, как он".

Катя подняла глаза кверху и промолвила:

"Да", а Аркадий подумал: "Вот эта не упрекает меня за то, что я красиво выражаюсь". (XXV).

Но Катя, как свидетельствует повествователь, "обожала природу..." (XVII), а также ценила поэзию.

"- Я не люблю Гейне, - заговорила Катя, указывая глазами на книгу, которую Аркадий держал в руках, - ни когда он смеется, ни когда он плачет: я его люблю, когда он задумчив и грустит" (XXI).

стр. 67


--------------------------------------------------------------------------------

Суждение, прямо скажем, квалификационное - литературоведческое.

Тирада Аркадия значилась в заготовках самого писателя. Запись 1: "Падающий мертвый лист похож на спускающуюся бабочку. Самое мертвое и самое живое". (Подготовительные материалы к роману "Отцы и дети" были обнаружены в Новой Зеландии и переданы в Институт русской литературы. Об этом писала "Правда" от 09.06. 1986 г.)

О записи черновой: если "самое живое" еще может быть признано метафорой, то "самое мертвое" - так по-русски не говорят.

Проблема упирается в историзм стилей: сентименталистского и романтического, в Тургенева - провозвестника литературных манифестов и принципов (перифраз В.В. Виноградова), в то, что еще в романе Гончарова "Обломов" определялось двумя коррелятивными словосочетаниями: "поэзия жизни" и "поэзия страстей". Сравнительно легко выстраивается ассоциативный ряд: тирада - стиль Тургенева - стихотворения в прозе как квинтэссенция этого стиля. Тирада - в самом ядре речевой эстетики Тургенева, направленной против "антиэстетических тенденций молодого поколения" 4 .

Романтизм был любимым словом Базарова. Но примечательно, что употребляемые для выражения иронии, пренебрежения, презрения, критики, насмешки, ни оно, ни его определение не зафиксированы у писателя кавычками.

"- Это все романтизм, чепуха, гниль, художество" (XIV).

Конечно, литературоведческим термином (как номинацией историко- литературного направления) это слово у Базарова не выступало. Преобладала та квазисемантика, которая формировалась словами "романтик", "романтика" значение современного литературно- публицистического обихода: "возвышенное, эмоциональное отношение к действительности" 5 . Базаровское слово романтизм заключает контаминацию значений: литературного и аксиологического. Контаминация - когда из двух корректных значений возникает третье - некорректное, что-то вроде эпатажа. Литературный (историко-литературный) аспект романтизма представлен агентом Зла - страстями, вернее, их дейксисом (указательностью на них).

"...Страсть в нем билась, сильная и тяжелая - страсть, похожая на злобу... Одинцовой стало и страшно и жалко его.

...Он быстро обернулся, бросил на нее пожирающий взор..." (XVIII)

"...Ведь вы, извините мою дерзость, не любите меня и не полюбите никогда?

Глаза Базарова сверкнули на мгновение из-под темных его бровей" (XIX).

" Никогда" (!) - будто из "Преступления и наказания": домогательство Свидригайлова и выстрел Дуни.

"Под влиянием различных смутных чувств, сознания уходящей жизни, желания новизны она заставила себя дойти до известной черты, заставила себя заглянуть за нее - и увидала за ней даже не бездну, а пустоту... или безобразие" (XVIII).

"Бездна" - синоним "страстей" в "Обломове" Гончарова, не говоря уже о последнем слове в тексте одноименного рассказа Л. Андреева. В "Отцах и детях" страстям романтизма противопоставлены "первые робкие посещения, полуслова, полуулыбки, и недоумение, и грусть, и порывы, и наконец эта задыхающаяся радость..." (XI) - градация сентиментализма, его "поэзия жизни", детерминированная в романе Гончарова, как "утопить страсть в женитьбе".

"...Понюхайте, как славно пахнет роза, что вы мне дали.

Феничка вытянула шейку...

- Постойте, я хочу понюхать с вами, - промолвил Базаров, нагнулся и крепко поцеловал ее в раскрытые губы.

Она дрогнула, уперлась обеими руками в его грудь, но уперлась слабо..." (XXIII)

Напомним из "Обломова":

"Я посягал на поцелуй, - с ужасом думал он, - а ведь это уголовное преступление в кодексе нравственности..." (2, XI).

Конечно, мы не можем категорически судить, каким был этот поцелуй: романтическим (с посягновением) или сентименталистским. Наверное, первым: ведь именно им была спровоцирована дуэль.

Много и ритмично перемежаются в романе реминисценции и фрагменты сентименталистского стиля.

"- А я так знаю о себе, что я очень несчастлива.

- Вы несчастливы! Отчего? ...

стр. 68


--------------------------------------------------------------------------------

- ... Я несчастлива оттого ... что нет во мне желания, охоты жить.

- ... Вам хочется полюбить, - перебил Базаров, - а полюбить вы не можете: вот в чем ваше несчастие" (XVII).

Напоминаем сентименталистское кредо Карамзина: "... Читай историю несчастий рода человеческого", а также некоторые реплики из "Леса" А.Н. Островского:

"Аксюша. Я. Я очень несчастна. Несчастливцев. О, если ты несчастна, поди ко мне, поди на грудь мою <... > Я два раза тебе брат: брат по крови, и брат по несчастию" (4, 6).

Торжествует сентименталистская эротика, точнее, пожалуй, сказать, средневековая, рыцарская любовь - без удовлетворения. В тексте мелькает даже само прилагательное.

"Раз она где-то за границей встретила молодого красивого шведа с рыцарским выражением лица... ... - и заснула, вся чистая и холодная..." (XVI). "Вдруг ему представится, что эти целомудренные руки когда- нибудь обовьются вокруг его шеи, что эти гордые губы ответят на его поцелуй..." (XVII)

"Целомудренные" руки - не из "Обломова"(!), где "он с ужасом побежал бы от женщины, если она вдруг прожжет его глазами или сама застонет, упадет к нему на плечо с закрытыми глазами, потом очнется и обовьет руками шею до удушья..." (2, XI)

"А вы думаете, легко отдаться вполне чему бы то ни было?

- Не легко, если станешь размышлять да выжидать.., а не размышляя, отдаться очень легко" (XVII).

Однако на этом пути, как уже было сказано в "Обломове", "всегда расстаются", хотя именовался он "поэзией страстей".

В "Отцах и детях" сказано довольно определенно.

"... Вам пришла фантазия испытать на мне свой рыцарский дух" (XXIV).

Воплотился "рыцарский дух" вполне адекватно.

"Анна Сергеевна приложилась губами к его лбу.

- И довольно! - промолвил он..." (XXVII)

Что же до самой Одинцовой, то она: "вышла замуж, не по любви, но по убеждению, ... за человека очень умного, законника, с крепким практическим смыслом, твердою волей и замечательным даром слова, - человека еще молодого, доброго и холодного как лед" (XXVIII) - одним словом, за "рыцаря". "... И доживут, пожалуй, до счастья... пожалуй, до любви" (XXVIII). А в Эпилоге (точнее, в гл. XXVIII) - апофеоз, если вспомнить из "Палаты N 6" Чехова, "как в опере": "Состоялись две свадьбы... Каждый прислуживал другому с забавною предупредительностию, точно все согласились разыграть какую-то простодушную комедию". (XXVIII) Что-то вроде буколики, дивертисмента - интермедии в опере "Пиковая дама".

"- В память Базарова, - шепнула Катя на ухо своему мужу и чокнулась с ним" (XXVIII).

Хотя "в память" чокаться не принято. Вот так, "довольно незначительный", по первому определению Одинцовой, Аркадий Николаич вырос в атланта, на своих плечах поддерживающего исторически-хрестоматийный "красивый" стиль.

"- ... Теперь я его лучше узнала и убедилась, что он умен..." (XXV).

Сочувствует ли автор своему герою или презирает его, положителен он или отрицателен, по классификации школьной словесности, косноязычен или красноречив - но только ему, герою, принадлежит "имение" авторского стиля.

"- Та осина, - заговорил Базаров, - напоминает мне мое детство; она растет на краю ямы, оставшейся от кирпичного сарая, и я в то время был уверен, что эта яма и осина обладали особенным талисманом: я никогда не скучал возле них" (XXI).

Разве это не из одного с Аркадием стилистического источника?

"Дуньте на умирающую лампаду, и пусть она погаснет..." (XXVII)

На одре высказанный Базаровым императив - и вовсе в ключе тургеневского стиля - кумира: "Неужели их молитвы, их слезы бесплодны? Неужели любовь, святая, преданная любовь не всесильна? О нет! ..."

Так наводился мост тургеневского стиля. "На дно не опираясь, ... достигать твердых берегов действительности и охватывать весь видимый мир, цепляясь лишь за хорошо обследованные береговые устои", "опираясь на совокупность хорошо укрепленных тонких нитей..." 6 . Метафора, как и ее детерминация, принадлежит Д.И. Менделееву в Пре-

стр. 69


--------------------------------------------------------------------------------

дисловии к его "Основам химии", почти синхронно "Отцам и детям", в 60- е гг. XIX в. написанным. Да ведь знаменательна и химическая семиотика романа.

"- Вы хотели дать мне несколько уроков химии" (XVII).

"- В Париж и в Гейдельберг?

- Зачем в Гейдельберг?

- Помилуйте, там Бунзен" (XIII).

Бунзен Роберт Вильгельм, немецкий химик. В Гейдельберге работал с 1852 по 1889 г. Иностранный чл.-кор. С.-Петербургской АН с 1862г. 7

Единожды в романе употребленное ("Длинное и худое, с широким лбом... большими зеленоватыми глазами и висячими, бакенбардами песочного цвета..." (II) прилагательное-определение "висячие" стало терминологическим знаком и для нашей метафоры. "Висячие" мосты стиля в силу их (мостов) буквально конструктивной особенности не опираться на дно (в нашем понимании, - на так называемый идейный смысл произведения) как бы перекидываются к береговым опорам, т.е. к совсем, казалось бы, не славным в идейном отношении героям.

Логика стиля не совпадает с логикой "идейного смысла". Отмеченное исследователями Тургенева его "чувство долга по отношению к читателю" 8 зависло стилем над "бездонной пропастью базаровского самолюбия" (XIX):

"Какое бы страстное, грешное, бунтующее сердце ни скрылось в могиле, цветы, растущие на ней, безмятежно глядят на нас своими невинными глазами <...>"


--------------------------------------------------------------------------------

1 Бунин И. Лишь слову жизнь дана... М., 1990. С. 167.

2 Кропоткин П.А. Этика. М., 1991. С. 403.

3 Чернец Л.В. Литературные жанры. М., 1982. С.133.

4 Аксаков И.С. И слово правды... Уфа, 1986. С.221.

5 Руднева Е.Г. Романтика в русском критическом реализме. Вопросы теории. М., 1988. С. 4.

6 Менделеев Д.И. Собр. соч. В 25 т. Л.; М., 1954. Т. 24.С. 47-48.

7 Выдающиеся химики мира. Биографический справочник. М., 1991. С. 76.

8 Смена литературных стилей. М., 1974. С. 336.

стр. 70

Опубликовано 05 марта 2008 года





Полная версия публикации №1204717637

© Literary.RU

Главная Висячие мосты тургеневского стиля. "Отцы и дети"

При перепечатке индексируемая активная ссылка на LITERARY.RU обязательна!



Проект для детей старше 12 лет International Library Network Реклама на сайте библиотеки